Текст книги "Потерянный рай"
Автор книги: Гарм Видар
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Алло, это редакция журнала «Шаровая молния»?
– Да. Чем можем быть вам полезны?
– Можно узнать, с кем я говорю?
– Конечно. С вами говорит один из ответственных редакторов, моё имя Клиф Клифски. Вы что-то хотели?
«Если бы знать, чего я хочу!» – Брайан повесил трубку и задумчиво огляделся по сторонам.
Город, такой знакомый – до оскомины, до тошноты, как надоевшая со времён счастливого детства манная каша – предстал перед его глазами как нечто новое, чудовищное и доселе невиданное.
В мягких сумерках весеннего вечера все улицы казались покрытыми толстым слоем пыли. Серой пыли!
В разных концах города то и дело взвывали сирены патрулей СПК. То здесь, то там можно было видеть крадущиеся вдоль домов тени со сверкающими в полумраке белыми глазами…
«В нашем городе почти не осталось детей! – Брайан мучительно потряс головой, силясь разрушить злые чары города-призрака, невидимыми щупальцами впивающегося в разум. – Да и женщины становятся всё большей редкостью».
…гружёная вагонетка…
Брайан опёрся спиной о здание магистрата, на котором крепился телефонный автомат.
…и кровь…
До новомодного здания редакции журнала «Шаровая молния» отсюда было минут десять ходьбы.
«Вряд ли этот заморыш успел преодолеть такое расстояние за время, пока я надумал позвонить, – Брайан криво усмехнулся. – И что же из этого следует?»
Когда Брайан пинком распахнул дверь, ведущую в кабинет редактора журнала «Шаровая молния», Клифски поднял голову от бумаг, разбросанных на столе.
– Ну?! Что ты хочешь от меня на этот раз? – голос у Клифски был визгливый, словно звук скребущего по стеклу ножа.
– Ты никогда не думал, что можешь силой обстоятельств оказаться известнейшей личностью нашего времени?
– Вошедшим в историю как гонитель величайшего таланта данного исторического периода? – зло оскалился Клифски.
– Мелко плаваешь, – спокойно сказал Брайан, – мне кажется, что ты, как минимум, можешь претендовать на роль… Минотавра при Сером Лабиринте.
– Бред! – презрительно фыркнул Клифски. – Твоя болезнь зашла слишком далеко!
– Я надеюсь всё же, что не так далеко, как у некоторых.
– Если ты опять со своими жалкими подозрениями насчёт идиосинкразии, то её у меня, вобщем-то, уже нет! – прошипел Клифски, чем-то напомнив Брайану ручку со стола Берта, внезапно обернувшуюся змеёй. – Я читаю ваши паршивые тексты!!!
– Я знаю, – спокойно сказал Брайан, – у тебя более запущенный случай идиосинкразии, у тебя – идиосинкразия смысловая.
– Нет никакого смысла в ваших жалких потугах! – взвизгнул Клифски. – Нет! Нет и нет!
– Я только одного не понимаю, – не обращая внимания на истерику Клифски, спокойно произнёс Брайан, – почему всё это стало так остро ощущаться именно сейчас? Что изменилось, что возникло такого, отчего твоя болезнь вдруг обернулась катастрофой для всех жителей нашего Города? Ведь Серый Лабиринт наверняка существовал и раньше. И ваш симбиоз…
– Нет никакого симбиоза!!! Нет никакого Лабиринта!!! Ничего нет!!! – на посиневших губах Клифски появились хлопья пены. – И литературы вашей не существует! Умерла она… Разум её убил! А я… – Клифски внезапно выпучил глаза, словно пришёл в ужас от собственных мыслей, и с натугой выпалил: – А я – уничтожу разум!
Выдав эту сногсшибательную тираду, Клифски рухнул на пол, глаза его побелели, а губы стали сухими и синими.
– Вы что же, Брайан, ухлопали его? – эта фраза, произнесённая совершенно спокойным голосом, заставила Брайана резко развернуться. В дверях, привалившись плечом к косяку, стоял лейтенйнт Харви, не торопясь прикуривавший сигарету.
– Нет, – хмуро буркнул Брайан.
– Жаль, – холодно усмехнулся Харви, – это бы сузило круг подозреваемых, и я бы точно знал, кого надо арестовать. – Лейтенант затянулся, всё так же не торопясь подошёл и склонился над распростёртым на полу телом Клифски. – Действительно, всё ещё живой, – хмыкнул он, медленно распрямляясь. – Похоже, что у него вульгарный обморок. За что он вас так ненавидит, Брайан?
– За то, – хмыкнул в ответ Брайан, – что моя идиосинкразия не распространяется на возможность оценить результирующую комплексов, которые грызут его мелкими бесами изнутри.
– Вы всегда выражаетесь столь витиевато? – Харви вновь наклонился к телу Клифски и, рывком приподняв, водрузил его в кресло.
Клифски тяжело застонал и оскалился, но глаз не открыл.
– Нет, – угрюмо хмыкнул Брайан, – обычно я стараюсь приспособиться к интеллектуальному уровню собеседника.
– Я думаю всё же, что идиосинкразии тут ни при чём, виной всему ваш язык, – Харви окинул скептическим взглядом фигуру Клифски, скрючившегося в кресле, словно скульптор, оценивающй не самый удачный свой шедевр. – Если вы добровольно его укоротите, то тем самым удлините свою жизнь.
– Где-то длиннее, где-то короче, не всё ли равно, – философски пожал плечами Брайан. – В итоге я могу приобрести гораздо меньше, чем потеряю.
– Ну-ну, – фыркнул Харви, но в это время Клифски.наконец открыл глаза.
Несколько секунд он молча переводил сосредоточенный взгляд с Брайана на Харви и обратно.
– Если ты опять хочешь спросить меня про свою машину, – озабоченно произнёс Брайан, – то она, как я её поставил под твоими окнами, так до сих пор там и стоит. («Господи, неужели их действительно двое?! Бред, да и только!»)
: Клифски открыл рот, потом закрыл его и несколько раз моргнул.
Лейтенант насупился, а Брайан не удержался и ляпнул:
– А Алоиз знал о существовании Серого Лабиринта?
Клифски вновь моргнул и хрипловато выдавил:
– Дешёвые штучки! Сочиняешь фабулу для очередного шедевра?
«А может, этот… экземпляр не в курсе? – подумал Брайан, пристально вглядываясь в нечёткие, словно при плохой фокусировке, черты лица Клифски. – Но я-то каков?! Меня ничуть не удивляет, что, данный субъект существует в количестве… больше одного экземпляра! Похоже, я давно свыкся с тем, что имя им – легион».
– Что вы оба делаете в моём кабинете? – внезапно встрепенулся Клифски. – У вас, лейтенант, ко мне вопросы?
Харви исподлобья мрачно глянул на оклемавшегося редактора и нехотя проворчал:
– У меня, в принципе, масса вопросов. Только я не знаю, кому конкретно их адресовать.
– Если не ко мне, – почти свирепо заявил Клифски, – то я попросил бы оставить меня в покое – у меня масса дел. – И Клифски принял позу Роденовского мыслителя.
Лейтенант разозлился, но молча направился к двери. Лишь на пороге он обернулся и уверенно произнёс:
– Я думаю, у нас ещё будет возможность перекинуться парой-тройкой фраз.
– Неужели вы верите этому… Вы же здравомыслящий человек, лейтенант?! – вяло буркнул Клифски, не меняя позы.
– Когда все вокруг свихнулись, – мрачно сказал Харви, – можно верить либо только себе, либо никому не верить.
Брайан ухмыльнулся, но Харви метнул в его сторону свирепый взгляд и хмуро добавил:
– А вас, Брайан, я попросил бы умерить свой пыл. Не то я буду вынужден вас изолировать.
Но Брайан почувствовал, что сказано это было не совсем искренне.
Лейтенант сухо кивнул и отбыл, а Брайан, глядя ему в спину, подумал:
«И всё же, если я уж ввязался в это… расследование, то, учитывая специфику предмета, что я должен выяснить в первую очередь? Кому это выгодно?! Всё остальное, по идее, должно вычислиться автоматически. Но как раз в данном случае сама постановка вопроса – абсурдна! Действительно, кому может быть выгодна эпидемическая деградация всего населения?! Бред, да и только, – Брайан медленно побрёл вслед за лейтенантом, продолжая размышлять на ходу: – Скорее можно предположить чисто природные причины её возникновения. Или – как ни парадоксально – социальный заказ, который гораздо чаще личностного имеет абсурдную тенденцию подрезать крылья глобальной выгоде ради сиюминутных прихотей. Одним словом, правилом: после нас хоть потоп чаще пользуется общество, чем личность. Точнее, безумную личность легче распознать, и поэтому плоды её деятельности редко успевают приобрести эпохальный характер (редкие исключения лишь подтверждают правило). Совсем иначе обстоят дела с обществом. Тот или иной уклад в заключительной фазе своего развития вдруг начинает работать исключительно на самого себя, забывая об отдельном человеке, а порой даже о целесообразности».
Брайан внезапно остановился и с недоумением огляделся по сторонам. От непривычно долгой работы голова гудела, словно высоковольтная линия в ясное морозное утро.
Не сразу Брайан сообразил, что вместо того, чтобы спуститься вниз, он почему-то поднялся на верхний этаж и теперь стоял перед дверью на чердак.
«Господи, зачем я здесь? – Брайан тряхнул головой, силясь придать мыслям хоть какую-то упорядоченность. И вдруг всё встало на свои места. – Пыль! Серая пыль! Пока я думал о глобальных проблемах развития человечества, мысль, подспудно не дававшая покоя, созрела и… лопнула. Всё оказалось просто, как… И в то оке время настолько безумно, что должно непременно быть истинным! Серая пыль! Ноги сами привели меня сюда. Серая пыль на костюмах и лейтенанта, и Клифски. Серый Лабиринт – это вовсе не мрачное подземелье. Ведь пыль скапливается не только в подвалах, но и на чердаках!»
Потрясённый столь «эпохальным» открытием, Брайан несколько секунд стоял неподвижно, а потом толкнул дверь на чердак.
Глава 11Помещение чердака было погружено во мрак, лишь узкая полоска света, падающая из открытой двери, отвоёвывала у мрака толику заповедной территори. То, что помещением пользовались, и притом недавно, было совершенно очевидно. На толстом слое пыли – серой пыли! – явственно были видны три цепочки свежих следов, глубоко впечатавшихся в серый ковёр.
Брайан присел на корточки и внимательно стал их разглядывать. Один след – грубых подкованных ботинок – скорее всего принадлежал бедняге Генри. Два других были совершенно одинаковыми, только вели в противоположном направлении. Не надо было иметь опыт следопыта, чтобы определить: недавно в глубь чердака прошли два человека, а вернулся только один.
«Но ведь это здание редакции! А напарник лейтенанта в здание редакции не входил! По показаниям охранника, он вошёл в здание магистрата. Ну, а выпал и вовсе из Старой Башни!» – Брайан яростно поскрёб ни в чём не повинный нос и решительно шагнул в глубь чердака.
Чердак был захламлен тщательно и планомерно, чувствовалась уверенная рука мастера своего дела. Здесь была и поломанная мебель, и штабеля каких-то увязанных в пачки бумаг, и баррикады из разнокалиберных ящиков, и гигантские небоскрёбы из обычных канцелярских папок.
«Почти как в архиве, только порядка поменьше, а пыли побольше», – Брайан старался ступать вдоль цепочки следов и уже порядочно углубился в зловещие недра этой пещеры канцелярских сокровищ, когда услышал за спиной сдавленный злорадный смешок, и почти одновременно чердак погрузился во тьму. Очевидно, кто-то закрыл дверь, отрезав чердак от единственного источника неверного призрачного света.
Стараясь не впасть в панику, Брайан мысленно воссоздал в памяти своё местоположение и осторожно развернулся на 180 градусов. Сделав несколько шагов и опьяненный лёгкостью найденного решения, он на мгновение утратил осторожность и, зацепившись за какой-то угловатый предмет, резко качнулся вправо. В результате всех этих замысловатых маневров Брайан налетел на невидимый штабель ящиков, не замедливший рухнуть.
«Только такой дурень, как я, мог дважды наступить на одни и те же грабли», – подумал Брайан, тщетно пытаясь, прикрыть голову от падающих сверху предметов.
Полностью дезориентированный, Брайан неуверенно шагнул вперёд и внезапно, не почувствовав под ногами опоры, стал падать… Его догнал жестокий удар по затылку……
…гружёная вагонетка, и кровь…
…Брайан открыл глаза. Первое, что он увидел – это огромные стоптанные ботинки, покрытые толстым слоем серой пыли. Откуда-то с небес долетали обрывки фраз, смысл которых от Брайана ускользал. Брайан попытался пошевелиться, и тотчас в голове проснулся огромный кузнечик, извлекающий свою заунывную мелодию из обнажённых нервов, настырно елозя по ним заскорузлой лапкой.
– …почему его понесло на чердак? – гундел чей-то незнакомый голос.
Второй, знакомый, но неразборчивый, пролепетал что-то в ответ.
Брайана почему-то стал разбирать смех – было в этом голосе нечто противоестественное и тем не менее настолько логичное, что заставляло усомниться в собственных интеллектуальных способностях.
– Может, следует вызвать патруль СПК? – прозвучал первый голос.
– Я думаю, что достаточно будет известить старшего архивариуса, ведь на чердак можно попасть только из помещения архива по чёрной лестнице…
Брайана вдруг достаточно грубо подняли, отчего кузнечик в голове распух и на некоторое время заслонил собой весь мир.
…и кровь…
Когда Брайан вновь смог открыть глаза, кузнечик уже ушёл, а прямо перед глазами оказалось обеспокоенное лицо Анны.
– Ну, слава богу! А то Берта я уже вызвала, но что делать дальше, совершенно не представляла.
Лицо Анны чуть отдалилось, и Брайан медленно начал обретать целостность восприятия. Предметы и их части уже не казались отдельно существующими без малейшей взаимосвязи между собой. Брайан попытался шевельнуться, но, почувствовав дикую боль в затылке, осторожно коснулся его рукой. Даже онемевшими пальцами хорошо прощупывалась гигантская шишка, но крови не было.
– У тебя ведь опять был Приступ, – полуутвердительно и словно споря сама с собой произнесла Анна.
– Очевидно, – с трудом разлепив пересохшие губы, пробормотал Брайан. Хотя был уверен, что бесплотный Приступ вряд ли был способен оставить столь внушительные следы на его затылке. «Если они и дальше с такой регулярностью будут сосредоточивать внимание на моей многострадальной голове, то, возможно, со временем добьются каких-то положительных для себя результатов. Но пока вся эта свистопляска начинает меня лишь злить и раззадоривать!»
Кроме этого, злило Брайана то, что до сих пор он так и не мог с уверенностью сказать, кто же, собственно, скрывается за безликим определением ОНИ? Чёрт бы их, тем не менее, всех побрал!
Брайан попытался сесть. С помощью Анны это ему удалось, но не успел он даже оглядеться, как в помещение ввалился Берт, похожий на разъярённого медведя, вставшего на задние лапы.
– Живой?!!
– Дьявол! – Брайан не сразу сообразил, что ярость Берта направлена не на него, а носит глобальный характер. Но в первую очередь адресатом является сам Берт.
– Чёрт меня дёрнул впутать в эту историю ещё и тебя! – рыкнул Берт. – Можно было догадаться, что ты пойдёшь по следам несчастного Генри с тем же конечным результатом.
– Не совсем по следам… и результат не совсем тот, – примирительно пробормотал Брайан, осторожно ощупывая шишку на затылке. Голова немного кружилась, и к горлу подступала тошнота, видать, сотрясение было обеспечено.
– Господи! Так это был не Приступ, – тихо вздохнула Анна.
Берт только хмыкнул неопределённо и, чуть сбавив тон, проворчал:
– Скоро прибудет Харви. Попробуйте оба сосредоточиться, потому что он от вас не отстанет, пока не выпотрошит все детали. Ну, а сейчас – кратенько: что произошло?
– Кто-то трахнул меня по затылку, – мрачно объявил Брайан, —это если уж быть совсем кратким.
Берт молча подошеп к Брайану и пальцами осторожно «пробежался» по его затылку.
– Неплохая работа!
– Это у вас, Берт, неплохая работа' – раздался насмешливый голос Харви. Лейтенант как раз перешагнул порог комнаты, когда Берт обнародовал свой диагноз. – Нужно быть воистину энтузиастом своего дела, чтобы целыми днями возиться с сумасшедшими и при этом заявлять: неплохая работа!
– Дня того чтобы общаться с людьми без отклонений, надо работать на кладбище, – буркнул Берт, продолжая ощупывать голову Брайана. – Но в данном конкретном случае, похоже, до этого дело пока не дошло. Тем не менее, мы опять не успеваем за событиями, лейтенант. Брайан, очевидно, умудрился ткнуть пальцем прямо в осиное гнездо. И его действия возымели ощутимые результаты.
– Только, прошу тебя, поскорее заканчивай убеждаться в их ощутимости, – поморщился Брайан, – а то у меня такое чувство, будто череп треснул, и твои пальцы касаются обнажённых мозгов.
– Ты обольщаешься: как у всякого уважающего себя писателя наличие у тебя мозгов – проблема далеко не очевидная, – не удержался от ехидного замечания Берт. – К тому же в структуре мозга нет нервных окончаний, даже если бы мозга у тебя действительно были, прикосновения к ним ты бы не ощутил.
– Я благодарен за столь интересный экскурс в элементарную медицину, – нетерпеливо вмешался Харви, – но всё-таки что же конкретно произошло?
– Кто-то пытался у меня проверить конкретное наличие мозгов. Это случайно не ты был, Берт?
– У меня алиби, – спокойно произнёс Берт. – Анна вызвонила меня по телефону в клинике. Я не мог быть одновременно в двух местах.
«Если брать за аналог первый случай, то как раз наличие стопроцентного алиби и указывает на наиболее вероятного подозреваемого! – вяло подумал Брайан. – Так сказать, наличие присутствия в ином месте не влечёт отсутствия в данном, а наличие отсутствия в данном никак не сказывается на отсутствие присутствия. Господи, кажется, они всёе-таки своего добились – с головой у меня наблюдается явное наличие полного отсутствия!»
– После того как мы с вами расстались, Харви, меня осенила гениальная идея, и я отправился на чердак, – морщась, пробормотал Брайан. – Чтобы рассеять сомнения.
– В своей гениальности? – подхватил, ухмыляясь, Харви.
– Да, – вежливо, но постно улыбнулся Брайан. – Только гениальность моя, а сомнения – ваши.
– Постойте! – воскликнул Берт, даже утратив при этом толику невозмутимости. – Брайан, где ты входил на чердак?
– Естественно, в здании редакции. Ведь мы расстались…
– А ты сознаёшь, где ты сейчас находишься?
– Ты что, хочешь поиздеваться над ушибленным? – глуповато ухмыльнулся Брайан. – Или хочешь проверить, насколько сильно меня ушибли? А нахожусь я, конечно, в архиве, – и Брайан торжествующе посмотрел на Анну, гордый тем, что его не удалось провести на мякине.
– Правильно, – по-мефистофельски ухмыльнулся Берт. – А ты сознаёшь, что архив находится в здании магистрата, и до здания редакции отсюда ходу как минимум минут десять. А в твоём состоянии…
– Ну? – всё ещё самодовольно спросил Брайан, медленно переводя торжествующий взгляд с Анны на Берта. – Но… тогда… – Как я сюда попал?
ЧАСТЬ 2
Пролог…и кровь…
Мрак… Такое ощущение, будто вокруг – толстый плотный слой чёрной ваты. Тьма, олицетворяющая главный принцип дзю-до, податлива и всепобеждающа. В ней вязнет и свет, и звук. Мысли становятся путаными, словно безумный мозг пытается сложить из них витиеватый рунический рисунок, повторяющий узор извилин коры головного мозга припорошенного пылью. Серой пылью! Мозг пухнет, растёт, бутто стремительно приближающаяся поверхность неведомого космического тела, забредшего из мрачных и холодных пустынных глубин пространства и времени. Ещё миг – и становится понятно, что извилины – это гигантские каньоны с блестящими оплавившимися стенками. По дну одного из этих каньонов стремительно перемещается точка. Вагонетка?!
Точка всё ближе и ближе. Серые стены каньона громоздятся вокруг, уходя вертикально в чёрное небо и почти смыкаясь там – в немыслимой бездне. Или это здесь бездна?!
Теперь уже хорошо можно различить, что по дну каньона, спотыкаясь и падая, бежит человек. Вот он подскальзывается и опять падает, поднимается и снова бежит. На плечах он несёт груз – тяжёлый и неудобный. Где-то далеко за спиной человека раздаётся грохот, подхватываемый злобным разнузданным эхом.
Человек пытается ускорить свой безумный бег, но отчаянно мешает груз – безвольно обвисшее на плечах тело другого человека. Первый падает и тело соскальзывает с его плеч. Какое-то время упавший пытается ползти, таща по пыльному дну каньона тяжёлое и такое неудобное бесчувственное тело, но когда грохот становится невыносимым и из-за ближайшего поворота показывается пенистый багровый вал, стремительно настигающий беглеца, ползущий человек застывает на мгновение, а потом в отчаянном порыве поднимает разъярённое лицо к звёздам, едва угадываемым в вышине между почти сомкнувшимися стенами каньона, и грозит им плотно стиснутыми кулаками. Кажется, что человек возносит к безучастным небесам дикую и злобную молитву.
Вот человек порывисто нагнулся и рывком перевернул тело второго человека, до этого ничком лежавшее у его колен. Теперь к звёздам устремлены два лица…
Это длится всего лишь миг. Обе фигурки накрывает гигантский багровый вал…
Но даже мига хватает, чтобы понять – оба человека имеют одно и то же лицо, по сути, как это ни парадоксально, это один и тот же человек…
И всё это тонет в вязком мутном потоке… густеющей крови…
Брайан проснулся и несколько минут лежал, со страхом прислушиваясь к гулким и мощным толчкам крови, циркулирующей в его трепещущем измученном теле. Адски болела голова, словно там действительно бушевали валы из только что прервавшегося кошмара, всё ещё трепетавшего обрывками липкой паутины на грани сознания.
Лицо! Лицо человека из кошмара! Дважды продублированное… Это не была невзрачная пыльная физиономия Клифски! Нет!!! Это лицо вообще не принадлежало ни одному из известных Брайану людей. И в тоже время было в нём что-то неуловимо узнаваемое и тревожащее. Словно Брайан всё же хорошо знал этого человека, но разум противился опознанию в столь абсурдной ситуации.
Брайан осторожно выбрался из постели, стараясь не разбудить Анну, прошлёпал босыми ногами в ванну и долго стоял, засунув голову под кран. Ледяная вода смыла остатки сна и чуть утихомирила боль в затылке.
Брайан медленно разогнулся, почти весело ухмыляясь, и в этот момент он встретился глазами со своим отражением.
Лицо! Лицо из кошмара и лицо в зеркале были идентичны.
Это было его, Брайана, лицо, только не повторяющее мимику оригинала, – а существующее совершенно автономно. Брайан осторожно коснулся поверхности зеркала кончиками пальцев – оно пошло рябью, отражение сначала неузнаваемо исказилось, подмигивая и гримасничая, а потом и вовсе исчезло.
Теперь Брайан стоял перед зеркалом, в котором отражалось всё что угодно, даже таракан, лениво ползущий по потолку, но своего отражения Брайан не видел.
В отчаянии Брайан приблизил лицо к ледяной глади зеркала – отражения не было! Брайан ткнулся лбом в стекло и…
…проснулся. Второй раз и теперь, похоже, окончательно.
Над ним белым лунным пятном светилось встревоженное лицо Анны, менявшей на его лбу компресс.
– Ты так стонал и метался.
– Просто тяжёлый сон, – Брайан шевельнулся, и тотчас тупая мощная головная боль из кошмара лесным пожаром заметалась под сводами многострадального черепа.
«Дьявол! Похоже, моя бедная голова не справляется с таким интенсивным потоком событий и проблем», – Брайан с трудом сел в постели.
Анна осторожно провела рукой по его разгорячённому лицу.
– Бедный глупый Брайан.
– Я устал.
– Я знаю.
– Порой мне кажется, что я веду бой с собственной тенью.
– Я знаю.
– А порой, как это ни банально звучит, меня захлёстывает ощущение собственной неполноценности, бессмысленности бытия и полной житейской несостоятельности!
– Это пройдёт.
– Не знаю… – Брайан встал, пошатываясь прошёл в ванную, открыл холодную воду, кряхтя, наклонился и сунул голову под обжигающую ледяную струю. Это принесло пусть временное, но облегчение.
Брайан стал медленно разгибаться, но вдруг с ужасом осознал, что всЁ это уже было! А сбоку над раковиной висит зеркало.
И выпрямившись окончательно, Брайан должен будет встретиться взглядом со своим зеркальным двойником.
Брайан на мгновение прикрыл глаза, судорожно вздохнул, разогнулся и решительно глянул в зеркало.
