Текст книги "По законам судьбы. Николь (СИ)"
Автор книги: Галя Шенец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Глава 10
Закончился этот кошмар только под утро. Араб, грубо отпихнув от себя безвольное тело Николь, упал на спину и отрубился. Она же лежала, до конца не веря, что её никто не трогает и в комнате не раздаётся диких звуков: то мычания, то рычания, то хохота. Несмотря, что всё понимала и осознавала, не могла пошевелить даже пальчиками, слёзы текли сами собой, а во рту было сухо. Наверное, Николь всё же в какой-то момент опять отключилась, потому что, ничего не понимая, услышала какой-то крик. Открыла глаза, в комнате было уже совсем светло. Она лежала всё в той же позе распластанная и обнажённая, в голове шумело, поэтому никак не могла сообразить откуда идёт крик. Неожиданно к кровати подошёл её мучитель и брезгливо посмотрел на девушку безучастную ко всему вокруг.
– Вставай, шлюха, и убирайся из моего дома. Ты своё отработала. Халима, вытолкай её взашей, чтобы через полчаса её здесь не было.
– Сделаю, господин Зишан.
Служанка, по-прежнему вся в чёрном, как ворона, подошла к кровати и кивнула. А потом, не утруждая себя словами, молча схватила Николь за ногу и подтащила к краю. Застонав, девушка сжала кулаки и зажмурилась, боль вонзилась в каждую клеточку. Но женщина только недовольно сжала свои тонкие губы, так, что их вообще не стало видно. Схватила Николь за плечо и рывком заставила сесть, теряя от невыносимой боли сознание, Николь закричала. Её привел в чувства запах нашатырного спирта и увесистая пощёчина, которую ей залепила всё та же Халима. Араб стоял, сложив руки на груди, и наблюдал со стороны за всем происходящим, откровенно наслаждаясь беспомощностью своей жертвы.
– Мой отец найдёт тебя, тварь, – прохрипела Николь. – Тебя он не пожалеет и не сомневайся, никогда не простит.
– Отец? – араб подошёл и, вцепившись в волосы, грубо дёрнул её на себя. – Зачем твоему отцу искать меня, глупая курица? Он, как и твои охранники, получил приличную сумму за тебя. Ты думаешь, он не знает, что ты у меня? У нас с ним обычная сделка. Девка, открою тебе маленький секрет – он продал тебя.
– Не верю. Отец никогда бы так не поступил. В отличие от тебя он человек чести.
Николь, сходя с ума от боли, готовая выть в голос, в то же время с ненавистью смотрела на смеющегося араба и ждала пока он успокоится.
– Посмотри, сколько я ему отвалил, – говоря, мужик полистал что-то в телефоне и ткнул им чуть ли не в нос Николь. На экране было сообщение из банка о переводе средств. Николь словно ударили под дых, внутри всё сжалось. Она сразу же узнала номер телефона получателя средств – это был номер отца. Араб не врал. Вчера деньги реально были переведены на его счёт. Сомневаться о их предназначении не позволяло сообщение, в котором лаконично было указано: «За принцессу». Когда уходит надежда, накатывает отчаянье. Вот оно и окатило Николь с головы до ног, поднимая в душе дикую обиду, горечь и разочарование. Только арабу этого показалось мало. Теперь он морально решил поиздеваться над своей жертвой и никак не унимался, выдавая подробности:
– Правда мне обещали, что ты будешь девственницей, но ты оказалась уже пользованной. Шлюха, прошлась по мужикам. Знал бы, столько не платил. И вообще мне не понравилось. Ты, как тряпка, ни огня, ни страсти. Шейх, мой отец, наобещал твоему отцу не только деньги, но много чего, а тот и правда, повёлся, что я могу взять тебя в жёны. Да вот только ты мне и нужна была, что на одну ночь. А теперь выкинь её Халима. Слышала же, что я приказал?
Он явно хотел ранить Николь ещё больше, но она спокойно смотрела на него, и ей было уже всё равно. Жизнь сделала такой кульбит, что вернуть всё назад было невозможно. Теперь у неё не было семьи, не было чести, не было честного имени, не было будущего. В этом обществе, где правят мужчины, она стала посмешищем, той, на которую теперь никто не посмотрит, как на девушку достойную стать женой и матерью.
– Уберите в конце концов эту шлюху отсюда, смотреть на неё противно, – нервно заорал на служанку мужик. – Халима, сколько я должен ещё ждать? Одень её так, чтобы видно ничего не было и пусть Алим отвезёт её, и выбросит около какого-нибудь торгового центра, где народу побольше.
Прооравшись, араб запахнул халат и вышел из комнаты. Николь облегчённо выдохнула и только взглядом проводила его. Сама не могла пошевелиться. Тело, словно чужое не хотело подчиняться. Чувствовала себя Николь так, будто с неё с живой содрали кожу. Служанка ненадолго вышла и вернулась уже с четырьмя помощницами. Они грубо, не церемонясь, стащили Николь с кровати, как тряпичную куклу, поставили на ноги. Держа с двух сторон, надели на голое тело чёрную абайю и никаб, оставив не срытыми плотной тканью только глаза, на ноги какие-то кожаные старые стоптанные тапки. Николь видела свое разорванное платье, валяющееся у стены и разбросанные в разные стороны туфли. Она искала глазами сумочку. Та, которую араб называл Халимой, поняла её без слов подошла и грубо впихнула сумочку прямо ей в руки. Женщины потащили Николь к выходу, но та из непонятно откуда взявшихся сил вырвалась и, кое-как согнувшись, подобрала разорванные трусики, но не успела выпрямиться, как кто-то из служанок в этот момент её толкнул. Не удержавшись, потому что и так кое-как стояла на ногах, Николь ударилась головой о край низкого стола. На мгновение она провалилась в темноту, снова теряя сознание. В отключке она скорее всего была не долго, когда открыла глаза, Халима орала на служанку, заставляя её поднимать Николь с пола. Девушку поставили на ноги и она, пошатываясь, выпрямилась. Её тут же подхватили под руки две безликие женщины завернутые во всё чёрное, впрочем, как теперь и сама Николь. В коридоре всунули в руки ожидающих мужиков, которые уже и вытащили её из дома и грубо бросили на заднее сиденье машины. Один из них, приказал шофёру оставить Николь у торгового цента, как и повелел господин. От того, что её бросили на сиденье, девушка не могла нормально дышать, тело горело огнём, а любое движение причиняло жуткую боль, и она даже не попыталась сесть.
Когда машина остановилась, Николь, не шевелясь, лежала, уткнувшись лицом в дорогую кожу. Она знала, что не сможет вылезти из машины сама, скосила глаза и посмотрела на затылок шофёра, а он какое-то время так же молча сидел и не двигался.
– По-мо-ги-те, – кое-как разлепляя спёкшиеся губы, прошептала Николь.
Мужик вздохнул и, так и не обернувшись, вышел из машины. Постояв немного, открыл дверь и, чего никак не ожидала от него девушка, очень медленно аккуратно потянул за низ абайи, волоком стаскивая Николь с сиденья. У неё в глазах потемнело, из последних сил стиснула зубы, чтобы не закричать и не подставить этого человека, но из глаз всё же потекли слёзы. Из-за сползшего на глаза никаба шофёр не мог их видеть и это хоть немного, но успокаивало Николь. Достав таким образом её из машины, мужчина, не взирая на запреты, понимая, что она упадёт, немного придержал, позволяя поймать равновесие.
– Сможешь стоять? – глухо спросил, наклоняясь к самому уху.
Николь кивнула и так же тихо прошептала:
– Спа-си-бо вам, у-у-у-ез-жа-а-а-а-йте.
Она услышала, как он громко сглотнул, и неожиданно погладил по плечу, вешая на него сумочку:
– Ты держись, девочка. Я больше ничего не могу для тебя сделать.
Убрав руки, он подождал, словно проверяя не упадёт ли без его поддержки Николь, а потом, вздохнув, сел за руль и уехал.
Ноги тряслись, но она не могла сесть, потому что не выдержала бы боли и отключилась, а этого нельзя было допустить в людном месте тем более с абайей, надетой на голое тело. Словно зомби, механически передвигая ногами, дошла до одной из опор торгового центра и облокотилась на неё плечом. Отдышавшись, достала из сумочки телефон и позвонила Наиме. Дождавшись ответа, Николь тихо и очень медленно сказала:
– Наима, если ты сейчас положишь трубку, то я не обижусь и пойму тебя.
– Николь, что ты такое говоришь? У тебя что-то случилось? Ты считаешь, что я могу отказаться от твоей дружбы?
– Наима, меня скоро будут искать. Будут искать везде, в том числе и у тебя.
– Что ты натворила, милая? Николь, тебе нужно спрятаться? – подруга сразу уловила суть.
– Да, но я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня проблемы.
Девушка заговорила не сразу, она явно что-то обдумывала, а Николь попав в такие обстоятельства, когда полностью зависишь от решения другого человека, терпеливо ждала.
– Я знаю, что делать, доверься мне. Где сейчас тебя найти?
Николь назвала ей торговый центр и ближайший выход из него.
– Жди меня и никуда не уходи.
– Поверь, даже если бы захотела, я бы этого не смогла.
Наима появилась очень быстро. Её автомобиль остановился почти рядом с Николь, но она её не узнала, только когда оглядывающуюся по сторонам девушку окликнула женщина, стоящая у ближайшей колонны, Наима неуверенно подошла и, приглядываясь к закрытому лицу, позвала:
– Николь?
Та кивнула, девушка молча указала ей на машину, подошла и открыла дверцу.
– За-а-а-аднюю, – попросила Николь. – При-и-и-и-двинь впе-е-е-е-рёд пе-ре-днее с-и-и-и-де-нь-е.
Она не могла ни сидеть, ни лежать, поэтому под изумлённым взглядом Наимы медленно встала на колени в проходе между передним и задним сиденьями, обливаясь при этом самыми горькими слезами.
– Николь, ты так поедешь?
– Уез-жай быстр-е-е-е-е, Наи-ма. Че-рез не-е-е-е-ско-лько ми-нут здесь бу-у-у-уудут лю-ди или мо-его от-ца, или, что ещё ху-у-у-у-же – шей-ха. Ни-ко-го не хо-чу ви-де-е-е-е-ть.
Николь достала телефон, вздохнула, ей всегда было тяжело расставаться с привычными и любимыми вещами, но немного помедлив, словно попрощавшись, она отдала телефон Наиме, которая, не спрашивая, тут же выкинула его в ближайшую урну. Машинка вырулила на дорогу и резво помчалась в центр города, чтобы затеряться в потоке других авто. По дороге, поняв, что всё очень серьёзно, Наима два раза меняла машину, беря каждый раз новую в прокате. Только через два часа, потому что пересадка для Николь была настоящей пыткой, они добрались до дома.
– Не волнуйся. Николь, об этой квартире никто не знает. Она моего друга, а он уехал на заработки в Турцию, так что её не свяжут со мной. Мы с ним даже ни разу не встречались, только переписывались. Он и ключи мне прислал по почте. Будь уверена, тебя здесь ни за что не найдут.
Как они поднимались в квартиру, Николь не помнила. Из последних сил цепляясь за перила, а потом и за стенку, дошла до квартиры чуть дыша. Уже попав внутрь, подруга тревожно спросила:
– Ты как? Теперь можешь рассказать, что с тобой произошло?
– Помоги мне снять абайю, не могу больше терпеть, кожа горит. Только просто снять не получится, её нужно разрезать.
Ничего не спрашивая, поняв, что что-то произошло из ряда вон выходящее, Наима молча принесла ножницы. Сняла с головы подруги никаб и разрезала абайю вдоль рукавов и по плечам. Когда та упала на пол около ног Николь, Наима посмотрела на Николь и от неожиданности попятилась, а потом так же, как эта чёрная тряпка, упала на попу, зажав рот руками, чтобы не закричать. Перед ней стояла полностью обнажённая Николь, на которой не было живого места. По лицу, пересекаясь крест на крест на щеке, проходили две ярко алые тонкие полосы. Из раны вдоль виска до сих пор хоть и медленно, но сочилась кровь, так что половина лица девушки была залита красным. На скуле красовался тёмно-синий синяк, а вместо одного глаза была только щелка. Он полностью заплыл и его совсем не было видно. На шее красовался такой же ярко-алый след, а ещё многочисленные отпечатки чьих-то пальцев и бардовые засосы. Таким же было и всё тело девушки, только оно кроме полос и засосов, сплошь было усеяно следами от зубов, самыми настоящими следами. На коже отпечатались укусы со всеми зубами и почти все они были с засохшими каплями крови. Живот и ягодицы вообще были сине-чёрными с отпечатками от чьих-то не только зубов, губ, но и рук. Искусанными и украшенными синяками были даже икры. У Наимы непроизвольно потекли слёзы, стуча от увиденного зубами, она показывала на Николь и пыталась что-то сказать или спросить, но никак не могла ничего произнести, её тело сотрясала крупная дрожь. Через несколько минут, так и не выдавив из себя ни слова, она по-настоящему разрыдалась, зажимая рот рукой, чтобы случайно не услышали соседи. Николь молча стояла, упёршись в стену рукой, чтобы тело не соприкасалось ни с какой поверхность. Девушка терпеливо ждала, когда у подруги хоть немного пройдёт истерика. Наплакавшись, Наима лежала в коридоре с открытыми глазами и смотрела в стену.
– Наима, – тихо позвала Николь, – Наима, успокойся, милая. Уже всё позади. Хватит плакать. Мне нужно только отлежаться и, главное, чтобы меня никто не нашёл. Наима, ты слышишь меня?
Через какое-то время Наима моргнула и пошевелилась, а потом посмотрела в глаза подруге.
– Кто это сделал с тобой?
– Тебе не стоит в это вмешиваться. Будет лучше, если ты ничего не будешь знать, Наима.
– Давай расскажем твоему отцу и он покарает обидчика. Я уверена, он убьёт эту тварь.
Николь выдавила из себя горькую улыбку и отрицательно покачала головой:
– Не накажет, Наима. Он предал меня и сам за большие деньги продал этому насильнику. Ему заранее заплатили. Он сам отправил меня на приём, с которого меня и увезли.
– А как же твой Али? Что сделали с ним? Он бы этого никогда не допустил.
Слёзы вновь прочертили дорожки по окровавленному лицу Николь, она сглотнула вязкую слюну:
– Жив, здоров. Просто он уже не мой. Меня все предали, Наима. Я умоляла его помочь, а он равнодушно смотрел на меня и даже не пошевелился.
Огромными глазами, не верещи в услышанное, девушка уставилась на Николь, а потом, не увидев в глазах подруги лжи, согласно кивнула. Она больше ничего не спрашивала и не предлагала, понимая, что если нельзя обратиться к отцу, если предал тот, кто всегда был рядом, то уже ничего изменить не получиться, можно сделать только хуже.
– Если меня найдут, Наима, то я больше не выдержу. Не выдержу ни насмешек, ни унижения. Мне нужно отсидеться здесь и тебе сюда приходить нельзя, пока я не уйду.
– Я сейчас съезжу в магазин и в аптеку. Всё закуплю, что тебе может понадобится и только тогда уйду.
– Спасибо тебе. Я никогда и не представляла, что меня могут предать самые родные самые близкие люди. То, что ты видишь – это не страшнее того, что у меня внутри. Я прошу тебя, сделай мою фотографию с другого телефона. Купи для этого специальную симку, которую сразу же выбросишь, после того, как отправишь снимок отцу.
– Я всё сделаю, Николь, только ты пообещай мне, что выживешь, не сломаешься. Я не хочу потерять тебя.
– Я обязательно выживу, и обещаю тебе, что обязательно отомщу тем, кто сделал это со мной.
Николь отдала подруге свою карту и сказала снять с неё все деньги, как можно быстрее и как можно дальше от дома, и постараться не засветиться на камеру банкомата. Предупредила, что все покупки подруга должна сделать только наличными.
– У меня есть карта моего друга, он специально оставил её, чтобы я следила за квартирой, за оплатой. А насчёт банкомата не беспокойся, замотаюсь так, что меня никто не узнает, и смотреть буду только вниз, нас этому с детства учат.
Наима, как и обещала, привезла много еды, в основном той, которая могла храниться долгое время, разные лекарства для обработки кожи и слизистых, свечи, таблетки и спреи. Купила телефон, одежду и кроссовки, как просила её Николь. Снятая сумма с карты подруги, позволяла не экономить. Они тепло простились, зная, что очень долгое время не только не увидятся, но и не услышат друг друга.
После ухода Наимы Николь даже не смогла толком помыться, вода обжигала тело невыносимой болью. Не могла лечь в постель, чувствуя, что от боли потеряет сознание, поэтому спала сидя на коленях около кровати, упёршись лбом в матрас. Все последующие дни почти ничего не ела, если не считать жидкого бульона от заваренной кипятком лапши с овощами. Пила лекарства и просто заливала себя с ног до головы обезболивающей и ранозаживляющей пеной из баллончиков. Большую часть времени стояла голая за шторой у окна, глядя на мир, в оставшуюся прорезь между двумя полотнами.
Николь благодарила судьбу, что ещё до всего этого ужаса, словно на репетицию её украл и привёз в свой дом аль Каид. Её взгляд равнодушно скользил по людям и машинам, но он мгновенно менялся, теплел, когда разжимая плотно сжатый кулак, Николь смотрела на маленькую золотую лисичку, которая улыбалась её и мило тянулась к её лицу своей чёрной пипкой на удлинённом рыжем носике. Казалось, что этот зверёк давал ей сил жить, отвлекал от боли, затопившей тело и душу, напоминая о ласках незнакомого араба, о первом мужчине, которого так щедро подарила её судьба. «Если бы не он, если бы он тогда не согласился стать для меня первым, как бы я всё это пережила?» – в который раз задавала себе вопрос Николь и снова, как самое дорогое сокровище сжимала в кулаке маленького рыжего зверька. Иногда она представляла, что тот араб имени которого она так и не узнала и теперь уже не узнает никогда, даря её лисичку сам не ведая того, вложил в неживого зверька малюсенький, совсем малюсенький кусочек своего горячего сердца и Николь чувствовало, как оно тихонько бьётся, заставляя её саму дышать. Каждый раз она облегчённо вздыхала, понимая, что могла потерять сумочку, когда её тащили из ресторана или забыть в доме того садиста, но по счастью сумочка осталась с ней и лисичка не понятным образом согревала своим оранжевым теплом.
Прошли дни, дни наполненные болью и душевными терзаниями. Николь бросало из стороны в сторону, от ненависти к мужику до обвинения себя, от злости на отца до полной апатии и не желании жить. Когда боль немного отпустила и раны стали подживать, Николь начала мыться под лёгким душем, только после этих водных процедур, включив посильнее напор воды в кране, чтобы ничего не было слышно, сидела на коленях, уткнувшись лбом в холодный бортик ванны и выла, а потом опустошённая долго сидела не шевелясь. Постепенно эмоции улеглись. Яркие краски лета, которые всегда бушевали в душе Николь, поникли окончательно, мир стал унылым и серым, похожим на промозглую безликую позднюю осень.
Глава 11
Фаттах уже давно встал и сейчас с нетерпением ждал известий от Николь. Он знал, что вчера её с вечера забрал сын шейха. В тайне Фаттах очень надеялся, что парень обратит на Николь внимание и у них что-нибудь да получится. В самом лучшем варианте мечтал, что выдаст замуж свою принцессу за настоящего принца. А Зишан был тем самым принцем. Когда шейх предложил ему свести детей и заставить провести какое-то время вместе, Фаттах воспринял идею с сомнением, тем более, что спрашивать желание Николь не предполагалось. Но многие женщины на востоке, а скорее всего большинство выходили замуж именно так, никто не спрашивал их согласия, подбирая пару. Отец прекрасно знал Николь. Понимал, что она выросла совсем в другом обществе, и решился на достаточно радикальные меры, которые были бы неприемлемы для девушки, выросшей в традиционной для их общества семье. Старшим всегда виднее, что для их детей лучше, вот и шейх убедил, что после проведённой ночи, их дети обязательно поладят и, в конце концов, вскоре две семьи объединятся, сыграв свадьбу. Фаттах краем уха слышал какие ходили разговоры о сыне шейха. Поговаривали, что он бывает неадекватен, что подвержен приступам необоснованной ярости и никогда не жалеет проституток. Но это были слухи, реальных обвинений и фактов против Зишана не было, а шейх убедил Фаттаха, что с его дочерью парень не посмеет вести себя неподобающим образом и тот поверил. Фаттах имел высокий статус и был богат так же, как и шейх. Шейх сам заикнулся о том, что если их дети всё таки не понравятся друг другу, то он организует свадьбу Николь с другим достойным и богатым мужчиной, которого предпочтёт сама девушка. В подтверждение своих слов он перевёл выкуп за Николь. Такой жест и значительная сумма ещё больше убедила Фаттаха в серьёзности намерений шейха и его сына.
В зал вошёл помощник и объявил, что приехал шейх со своими сопровождающими, с ними приехал аль Забир и ещё пара знакомых. «С чем связан визит?», – задумался Фаттах.
Не смея показать себя негостеприимным, приказал помощнику проводить к нему прибывших и распорядиться, чтобы накрыли на стол для важных гостей. Встреча прошла тепло, шейх был в добром расположении. Мужчины обсудили текущие дела, коснулись и экономики, и политики, а потом шейх, видя, как Фаттах нетерпеливо поглядывает на часы, спросил:
– Ждёшь свою принцессу?
– Да, не понимаю, почему не звонит Николь? Наверное, обиделась, что я вот так решил свести её с вашим сыном, не поинтересовавшись её мнением.
– Зишан уже звонил, сказал, что скоро подъедет, он полчаса назад выехал из дома.
– А где тогда Николь? – Фаттах откровенно занервничал, что-то явно шло не так как они договаривались раньше.
Шейх пожал плечами, сказав, что сын всё и расскажет. Зишан появился через час. Он был доволен и весь его вид говорил, что парень неплохо провёл прошедшую ночь. Когда тот поздоровался и вальяжно развалился за столом, Фаттах обеспокоенно спросил, когда подъедет Николь и почему он не захватил её с собой.
– Откуда я знаю, когда появится твоя шлюха, – прямо в лицо Фаттаху рассмеялся сын шейха.
Все гости с любопытством посмотрели на хозяина дома, который прищурился.
– Что ты сказал? – зарычал, пристально глядя в глаза Зишана.
– Разве я непонятно выразился или тебе мало заплатили за ночь с твоей дочуркой? Кстати, ты обещал мне девственницу. Отец ты переплатил, тебя обманули, девчонка уже побывала в чьих-то руках.
– Успокойся, – остановил его шейх. – Значит не понравилась?
– Что там может понравиться? Это здесь она резвая и смелая, а в постели вообще полный ноль, как размазня. Фу-у-у-у! – скривился Зишан.
– Ты что себе позволяешь? – Фаттах вышел из себя от услышанного. – Шейх?
Но гость, к которому обратился Фаттах, улыбаясь, только развёл руками:
– Что тут поделаешь? Твоя дочь не смогла очаровать моего сына, так что извини, считай, что на этом наши договорённости заканчиваются. Думаю, полученная тобой сумма покроет моральную компенсацию и успокоит твою совесть.
Фаттах не верил тому, что слышал. У него в голове не укладывалось, что его могли так нагло обмануть. Но он, всё же взяв себя в руки, попытался прояснить ситуацию.
– А как же насчёт свадьбы? Вы же обещали найти достойного мужа для Николь. Обещали, что удачно выдадите мою дочь замуж, если они не договорятся между собой?
– На что ты рассчитываешь, Фаттах? Кому теперь нужна твоя принцесса? – рассмеялся ему в лицо шейх. – Да она же и не твоя вовсе. Она же русская, а ты её только удочерил. Что ты так о ней печёшься?
Фаттах посмотрел на шейха пытаясь понять, что значат его слова.
– Не стоит на меня так смотреть. Если ты насчёт свадьбы, то да, аль Хасиб дал своё согласие и готов взять в жены твою дочь. Ты знаком с этим уважаемым человеком?
– Подождите, но он мой ровесник и у него уже есть две жены, – нахмурился Фаттах.
– А ты как хотел? Кто после такого позора, когда твоя дочь провела ночь с мужчиной, уехав с ним с приёма, согласиться взять в свою семью доступную девку?
– Аль Хасиб жесток не только со слугами, но и со своими жёнами. Одна из его жён потребовала развод, и родственники забрали её к себе в ужасном состоянии. Вы же обещали, шейх, – попытался напомнить ему о договорённостях.
– Ты недоволен моим решением? Скажи спасибо, что хоть так сможешь её пристроить. Для неё в свете сложившихся обстоятельств – это самая выгодная партия. Сейчас я ему позвоню, спрошу, не передумал ли сам аль Хасиб, мир ведь быстро полниться слухами.
После того, как шейх завершил разговор с аль Хасибом, он громко с каким-то садистским наслаждением поцокал языком и покачал головой.
– Этого стоило ожидать. Аль Хасиб отказался, сказал, что даже третьей женой не возьмет распутницу. Слава твоей принцессы бежит впереди неё.
– Моя дочь никогда не была распутной. Она умница и красавица. Всегда и в любой ситуации вела себя достойно.
– А ты и хвалился своей принцессой? – вдруг заговорил один из помощников шейха, – но у нас тоже есть дочери и нам приходилось слушать какая твоя дочь красавица и умница, как сейчас. Что ж с этого дня тебе нечем хвалиться. Твоя дочь опозорила тебя, преступив все запреты и вывалив в грязи не только себя, но и всю твою семью.
– Ты говорил, что твоя дочь умна. Не поспоришь, она на самом деле обвела меня вокруг пальца, заставив отказаться от неё, – заговорил, молчавший до этого аль Забир. – Но, посмотри, как быстро жизнь наказала её. Это я подал идею шейху. Мы изначально рассчитывали только на то, что Зишан хорошо развлечётся с твоей мелкой дрянью, которая нанесла мне публичное оскорбление. Теперь её не возьмёт в жёны и торговец с рынка. Но я могу предложить ей стать моей наложницей. Поселю её в отдельной квартирке. Ей будет строго – настрого запрещено выходить из дома, её прямой обязанностью будет ублажать меня всеми возможными способами.
Все гости согласно закивали головами и заулыбались. Фаттах обвёл взглядом, сидящих с ним за одним столом, горько ухмыльнулся в ответ на их улыбки и отрицательно покачал головой.
– Николь, моя дочь и во всём, что случилось, виноват только я. Я не отдам её тебе. Я и так натворил таких дел, что за всю оставшуюся жизнь не смогу вымолить у неё прощения.
Теперь понимая в какую ловушку его специально заманили из-за чёрной зависти и затаённой обиды, Фаттах ждал только одного, чтобы побыстрее вернулась Николь. Он рассчитывал с ней поговорить и всё объяснить. Ему казалось, это будет сделать несложно, тем более что, как выяснилось, Николь не была девственницей. Фаттах посчитал, что с такими деньгами, которые он получил от шейха и которые застили ему разум, она спокойно выйдет замуж в России и всё, что случилось этой ночью просто со временем забудется.
Татьяна вошла в зал и не глядя на мужчин подошла к мужу. Она остановилась за его спиной и, наклонившись, тихо спросила, приносить ли кальяны и угощенье, долго ли ещё планируется общение. В этот момент на телефон Фаттаха пришло сообщение и он, нервно ожидая звонка, сразу же открыл его, заметив, что пришло оно с неизвестного номера. Когда присланная картинка открылась, Фаттах замер. Услышал, как жена вскрикнула и упала на пол без чувств. К ней сразу же подбежали две служанки, пытаясь поднять и привести в чувство. Шейх, сидевший очень близко, тоже успел увидеть фотографию и, нахмурившись, посмотрел на своего сына. Все за столом напряжённо молчали и смотрели на вмиг изменившегося в лице Фаттаха. Его лицо стало мертвецки белым и теперь больше походило на маску.
В это время к ногам Фаттаха на коленях подползла, пришедшая в себя, жена. Уже не обращая внимание на развернувшийся и сползший с головы на плечи платок, она, сдерживая рвущиеся рыдания, прошептала, глядя на мужа стеклянными глазами:
– Ты погубил Николь. Ты всё таки погубил её. Пророчество сбылось. Я сама не уберегла свою дочь от человека с чёрными глазами. Это ты. А-а-а-а-а!
Ещё молодая и красивая женщина зарыдала, закрыв голову руками и уткнувшись лбом в пол.
– Не надо, Таня. Иди к себе. Мы с тобой позже обо всём поговорим, – спокойным, но совершенно бесцветным голосом попросил Фаттах.
Он молча, только взглядом приказал служанкам увести жену. Гости почти сразу же поднялись и начали прощаться. Мужчины, переговариваясь между собой, как ни в чём не бывало, степенно вышли из большой, современно и богато оформленной комнаты. Последним замыкал процессию гостей аль Забир. Он шёл медленно и степенно. Когда их взгляды встретились, аль Забир злорадно улыбнулся и демонстративно отвернулся, давая понять, что с этого дня они не знакомы.
Фаттах так и не поднялся из-за стола, чтобы проводить гостей. Он снова открыл фотографию, на которой была Николь. Девушка ничком лежала на постели, абсолютно обнаженная, только её нагота не смущала, её просто не было видно, потому что всё тело покрывали дикие узоры из синяков, алых рубцов, засосов и укусов. Ягодицы и бёдра были фиолетово-чёрными с непонятными разводами. Лицо, повёрнутое одной стороной к камере, заставляло содрогнуться. Глаз заплыл настолько, что его не было видно, не было видно даже ресниц. Синяк расползся на половину лица, при том, что его наискосок рассекал такой же, как на теле, но только на тёмно-синем фоне бордовый тонкий след от ремня.
– Прости меня, принцесса, – прошептал Фаттах и закрыл лицо руками.
Душу обожгло горечью, стыдом и разочарованием. Фаттах не мог объяснить даже себе, как поддался на уговоры и поверил в откровенное враньё. Взрослый и умный, его сложно было обмануть в делах, а тут опрометчиво доверился шейху в погоне за призрачной давней мечтой, она так красиво манила и совпадала со словами шейха.
Вызвал к себе начальника безопасности и отдал распоряжение найти и привезти домой Николь. Немного подумал, вздохнув, Фаттах набрал своего старого друга, который стоял во главе разветвлённой сети охранного бизнеса, и так же попросил разыскать дочь. Друг ничего не спросил, пообещав выполнить просьбу. Перед тем, как отключиться, спокойно по-мужски проговорил:
– Держись, Фаттах.
Али видел, как из дома вышли все гости с довольными лицами, весело разговаривая между собой. Проводив их до машин и проследив, когда за последним закрылись ворота, он сам пошёл к хозяину. Войдя в комнату, Али направился к столу:
– Господин Фаттах, я могу поехать за Николь, чтобы привезти её домой? Вы вчера говорили, чтобы я не вмешивался и моя обязанность будет забрать её утром.
– Иди, Али, вы все сейчас в охране. Охраняйте дом, – хрипло приказал хозяин.
Фаттах поднял на своего самого надёжного и верного охранника, который был рядом с ним много, очень много лет, красные глаза. Али, давно не боящийся в этой жизни ничего, внутренне содрогнулся, когда увидел, как по щекам этого скупого на эмоции, в общем-то очень серьёзного и немногословного человека, скатились две крупные слезы.
– Никто не знает где сейчас Николь. Я уже отдал приказ разыскать её. Но уверен, зная её характер, что в этот дом она уже не вернётся никогда.
Али хотел было спросить, что значат эти слова и где всё же Николь, но на расспросы у него не было никаких прав. Одно он сейчас понял абсолютно точно, что случилась настоящая беда и он вчера сам предал свою маленькую Николь. Склонив голову, Али вышел, уверенный, что больше ничего не услышит от своего хозяина.
Ушли все и дом наполнится гнетущий тишиной. Казалось, что в нём никого нет, вот только младший сын, подошёл к Фаттаху со спины, как раньше это делала Николь. Обнял отца за шею, прижавшись щекой к его голове, зашептал:
