Текст книги "Ничто не вечно под луной"
Автор книги: Галина Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Холодеть от ужаса ей не пришлось, все в ней успело замереть еще минут десять назад, когда она кралась сюда. Единственное, что ей мешало, так это жуткая жажда. Во рту мгновенно пересохло, язык, казалось, еще немного и свесится до груди, как у доброй бездомной овчарки, бродившей сегодня по ее саду. Аля попыталась сглотнуть, но не смогла. Ну что ты будешь делать?! Хоть падай ниц на землю и хлебай прямо из озерца.
«Козленочком станешь!» – предостерегающе всплыла в памяти старая притча, и почти тут же родился ответ на нее. «Овцой я уже стала...»
Пить, конечно же, Аля не стала, но вот лицо, полыхающее от бега и эмоций, все же в воду опустила. При этом она искренне надеялась, что видение исчезнет.
«Пусть я сошла с ума! Пусть это видение – результат не нашедшего освобождения либидо!» – молила она провидение.
Но видение не исчезало. Чуть в сторонке от пеньков лежал мужчина. Лежал он так, что ей были видны одни лишь его ботинки, чуть заостренными носами устремленные к небу. Еле удерживая в вибрирующих руках фонарь, Алевтина черепашьими шагами двинулась к трупу. В том, что это труп, она почти не сомневалась. Не может же судьба устроить так, что это отключившийся вдруг пьянчужка. Нет! Коли уж лежит кто на ее территории, широко раскинув ноги в дорогих ботинках, так это непременно – труп. И она была почти уверена, что знает, кто это.
– Кто же это тебя!!! – еле выдавила она, останавливаясь у бездыханного тела Шаталова. – Надо же было испоганить такую красоту!!!
Слова, истинный смысл которых вряд ли доходил до нее сейчас, срывались с ее губ сиплым свистящим шепотом. А взгляд, не в силах оторваться от ужасающего зрелища, застыл на монтировке, торчащей из правого глаза Виктора Ивановича. Вернее, глаз там был прежде. Сейчас же из него торчал металлический штырь, прервавший беспроблемное течение жизни этого удачливого бизнесмена.
– Что теперь будет?! – жалобно пискнула Аля, обнимая себя руками и пятясь от страшного места. – Что теперь будет?!
Она с трудом заставила себя вернуться в дом. Как во сне, набрала телефон милиции и слабеющим с каждой минутой голосом вкратце изложила суть проблемы. Милиционер, дотошно выспрашивающий ее обо всех подробностях появления в ее доме Шаталова, не уставал время от времени ехидно интересоваться:
– И вы думаете, что вам кто-то поверит?
– Слушай ты!!! – рявкнула Аля, не выдержав его сарказма. – Мне еще представится случай ответить на все вопросы, так что...
– Так что? – хихикнул тот.
– Присылай наряд, – устало выдохнула она и повесила трубку.
Менты на сей раз были на редкость оперативны – прибыли едва ли не через пять минут. Во всяком случае, ей показалось, что не успела она повесить трубку, как окрестности огласил истошный вой их сирены. Прибывших было четверо. Деловито жующий что-то судмедэксперт. Старший опер, с серыми мешками под усталыми глазами. И два его помощника, в которых Аля безошибочно определила карьериста и неудачника. Они принялись сновать взад-вперед, щелкая фотоаппаратом. Казалось, еще немного – и они примутся обнюхивать все вокруг, включая ее самое. Глаза карьериста при этом светились едва ли не демоническим светом. Чуял, чуял, ментовская его шкура, сколькими звездочками попахивает это дело. Шутка ли: один из преуспевающих бизнесменов их города идет на свидание к леди, тоже не из простолюдинок, и в результате оказывается пришпиленным к земле шоферской монтировкой. А неудачник откровенно маялся. Ему бы сейчас бедному под боком у женушки посапывать, а не замерять следы и не отделять место происшествия сигнальной лентой. И лишь старший опер оставался невозмутимым. Молча пожевывая губами, он внимательно выслушал сбивчивый рассказ Алевтины и, понимающе кивнув, пригласил ее в дом. Там рассказ пришлось повторить, воспроизведя все в деталях.
– Выходит, он хотел вас изнасиловать? – вылез с паскудной ухмылкой карьерист.
– Ну... Со стороны, видимо, это так и выглядело, – промямлила она, краснея под проницательным оком старшего опера.
– И кто-то кинул в вас кирпичом, желая прекратить эту вакханалию? – Карьерист открыто потешался.
– Не в нас, а в окно, – поправила она его, чувствуя, что заводится.
– А может быть, это вы сами? – вкрадчиво поинтересовался неудачник, сразу став на голову выше в собственных глазах от неожиданно вставленного в разговор вопроса.
– Что сама? – выдохнула Аля. – Кирпич бросила?
– Да...
– А где я его, по-вашему, все это время прятала? В вырезе платья? Или, быть может, схоронила в животе у этой прелестно зажаренной индейки?
Неудачник, поняв, что ему очередной раз утерли нос, сразу сник и постарался сравняться со стеной, на которой он что-то внимательно разглядывал.
– Вы предполагаете, что тот человек, что бросил в окно кирпич, и тот, что совершал бегство по берегу озера, и есть убийца? – вставил опер, знаком приказав замолчать своим помощникам.
– Думаю... да...
– А вам не удалось его разглядеть?
– Что вы! В такой-то темноте?! – округлила Аля глаза, стараясь изо всех сил не выдать нервной дрожи. – Я и труп-то не разглядела, пока не налетела на него...
– Понятно... – произнес опер излюбленное словечко всей ментовской братии.
Видишь ли, ему понятно! Да черта с два! Ей вот совершенно ничего не понятно, хотя в том беглеце она отчетливо разглядела Сеньку. Зачем ему было убивать Шаталова?! Что это ему дает?! Ее, Альку, подставить? Так дураку понятно, что женщина не может обладать такой силищей, чтобы вонзить эту штуковину в глаз и буквально пригвоздить мужика к земле. Может, месть за что-то?! Но она не могла даже предположить, что эти двое знакомы. Одним словом, ничего она не понимала, потому и промолчала, а лишь недоуменно пожала плечами и руками развела.
– Придется взять с вас подписку о невыезде, – выдал напоследок старший опер, чем вконец озадачил ее.
Вот тебе и раз! Понимающим прикидывался, головой согласно кивал, а подозрений, оказывается, и не думал с нее снимать.
Аля откровенно занервничала. Пора, видимо, подумать и об адвокате. Ивана в известность поставить. Никак мужик не может на ноги встать. То одно, то другое...
Закрыв за милиционерами дверь, Аля накинула на плечи теплую кофту и начала слоняться по гостиной, время от времени бросая испуганный взгляд на зияющий провал окна. Попробуй тут успокоиться, когда до утра еще добрых четыре часа, а вокруг бродит убийца, способный одним ударом проткнуть человека, словно жучка для гербария.
Под утро она все же забылась неспокойным сном, устроившись в глубоком кресле в углу гостиной. Подобрав под себя ноги, она уткнулась носом в сплетенные руки и попыталась прийти хоть к какому-нибудь выводу, но все поплыло под безудержным натиском сна, и незаметно для самой себя она отключилась.
Разбудила ее отчаянная телефонная трель. Не сразу поняв, где находится, Аля потянулась и смахнула трубку с подлокотника кресла. Та тут же смолкла, но через пару минут возобновила свой трезвон.
– Алло, – хрипло выдохнула Алевтина, отметив, что еще нет и семи утра. – Кто это?
Где-то в районе желудка сразу заныло, напомнив о безымянных звонках на старой квартире. Может быть, тут какая-то связь? Но на сей раз молчание было недолгим, и Сенькин голос обреченно спросил:
– Ты тоже думаешь, что я его убил?
– Не-ет. – Она еле сообразила, что лишние вопросы здесь ни к чему. – А кто? Ты видел?
– Я опоздал, – Сенька пару минут отчаянно сопел в трубку, ей даже показалось, что он плачет.
– Эй, а ты где? – осторожно вклинилась она в его сопение.
– Уезжаю я...
– А как же Вера?
– А что Вера? – горестно-обреченно спросил он. – Нужен я ей очень! Найдет себе еще кого-нибудь...
– Зачем звонишь? – отчего-то разозлилась Аля, поняв, что Сеньке до одури жаль себя. – Покаяться или узнать, назвала ли я тебя?
– Назвала?! – Голос сразу стал требовательно жестким, отчего у Альки против воли поползли по спине мурашки. – Ну! Чего молчишь?!
– Нет... Ты никого не видел?
– Слушай, – перебил ее Сенька. – Тут мой поезд объявили. Спешить мне надо. В тот день на трассе была черная «девятка» номер 234, регион наш. Я на твою подумал поначалу. Номера ведь, сама знаешь, перевесить пара пустяков.
– Идиот! – фыркнула Алевтина, окончательно запутавшись в смене его настроений.
– Узнай, чья это машина, – попросил он.
– И без того знаю – Шаталова, – смутное подозрение начало разрастаться, делая дальнейший разговор бесполезным.
– Да?! Тогда мне конец!!! – Сенька замолчал, и Аля совсем уж была готова повесить трубку, когда он со странным смешком выдал: – Ты спрашиваешь, видел ли я кого? А ведь видел, черт меня возьми!!!
– Кого?!
– Привидение, мать твою!!! Самое настоящее привидение!!!
Он демонически захохотал и швырнул трубку, внеся в ее душу еще больший разлад. Она несколько раз прокрутила разговор с ним и с каждым разом все больше и больше утверждалась в мысли, что назвать ее собеседника вменяемым можно было только с большой натяжкой.
Многое теперь, конечно, встало на свои места. Стали понятны все беды, разом взгромоздившиеся в огромную кучу. Сразу надо было бы прощупать конкурентов, а не ломать голову напрасными подсчетами их просчетов. Непрост был покойный, ох непрост! Как издалека начал...
Стоп! При мысли о его смерти Алевтине сделалось совсем худо. Это что же получается? Он хотел расправиться с ними, как с конкурентами своего зарождающегося бизнеса, а расправились в итоге с ним?! И для этого эти самые его конкуренты в ее лице заманивают его на свидание, а потом потихоньку убирают, решая тем самым все свои проблемы?!
Ведь именно так виделось это дело хмурому молчаливому оперу, принявшему, как ей казалось, напрасные меры предосторожности в виде подписки о невыезде.
Она теперь главная подозреваемая!!!
Чувствуя, что еще немного – и ее стошнит, Алевтина кинулась бегом в ванную и, лишь забравшись под ледяной душ, смогла немного прийти в себя.
– Нельзя впадать в панику! – отстукивала она зубами, покрывшись мурашками и старательно растирая себя полотенцем. – Надо что-то придумать! Давай, давай, Аленька, девонька, думай!!!
И тут, благословение богу, в памяти всплыло хитро улыбающееся лицо Скоропупова, пожимавшего ей руку в день его проводов на пенсию и загадочно изрекающего:
– Ох, чуется мне, недолгим будет ваш покой, уважаемая. Ох, недолгим...
Валентин Иванович, отбывший в неизвестном направлении, вел одно время дело об убитом муже Верочки. Еще ранее он усиленно помогал Алевтине. Негласно так, исподволь. Так, что она даже и сама не догадывалась об этом. А узнав, растрогалась до слез.
– Уж и не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить вас, – пробормотала она тогда.
На что Скоропупов, скромно потупя взор, произнес что-то о ее неземной красоте, недюжинном уме и прочей ерунде, якобы оправдывающих его действия. Алевтина смутилась тогда неимоверно. Но Валентин Иванович ничего не потребовал взамен, а лишь, приложившись к ее руке, взял с нее обещание не забывать его.
Она и не забыла. Когда над Верочкиной головой начали сгущаться тучи не без вмешательства оперативников, ратующих за торжество справедливости, Алевтина прямиком направилась к Скоропупову. Тот обещал помочь и уже менее чем через день обещание свое выполнил. Труп Олега был найден и захоронен. Дело оформили как несчастный случай и неосторожное обращение с огнем, с Верочки сняли все подозрения, а Скоропупова за столь скорое избавление от всяческих проблем... отправили на пенсию.
На проводах, скромно отмечаемых на его квартире, из которой, к слову сказать, бывшей супругой Валентина Ивановича была вывезена вся мебель, присутствовало немного народа. Алевтина с Денисом. Кто-то из давних приятелей Скоропупова и его престарелая тетка. Тосты были добрыми, осознанно и от всего сердца сказанными искренними людьми. Атмосфера царила дружелюбная, и к концу вечера Аля едва ли не клялась в вечной дружбе захмелевшему следователю, к тому времени уже пенсионеру. Дружить, конечно же, они не стали. В том смысле, что встречаться вечерами, проводить вместе выходные дни, но она всегда была твердо уверена, что советчика и помощника надежнее ей вряд ли сыскать. После Ивана, разумеется.
Когда с Денисом случилась беда, Валентин Иванович пытался ей помочь. Но Алевтина, обозленная на весь белый свет, от помощи его отказалась, а за назойливость отплатила полным прекращением всех отношений. И лишь полгода спустя, неожиданно вспомнив о нем, она застыдилась. Быстро закончив дела на фирме, метнулась в магазин. Купила огромных размеров торт, бутылку вина и поехала к нему на квартиру.
Дверь ей открыла приятная женщина средних лет с неприятным сообщением, что такой-то и такой-то здесь давно не проживает. Квартира им была продана. А куда он отбыл, никому не ведомо.
Погоревав с недельку по поводу своего тупого эгоизма, Аля закрутилась в делах и опять о нем забыла.
Но сейчас, отогревшись за парой чашек кофе и немного приведя в порядок шальные от страха мысли, она все больше утверждалась в мысли, что ей просто необходимо найти Скоропупова.
– Вот кто сумеет разобраться! – припечатала она ладонью по столу. – Он, и никто более...
Глава 13
Валентин Иванович Скоропупов никогда бы не подумал, что выращивание на грядках всяческой огородной дребедени может доставлять такое удовольствие. Скажи ему кто-нибудь с десяток лет назад, что он будет с пристальным вниманием отслеживать рост моркови и плотность всходов петрушки, он бы расхохотался. Но сейчас...
Сейчас, сидя на складном стульчике позади бревенчатого дома с разложенной на коленях газетой, он не спешил погрузиться в изучение ее содержания. Он смотрел на землю.
Удивительное это действо – прорастание семян! Ему виделось в этом некое таинство пробуждения. Маленькое семечко лопается под страшным натиском изнутри, затем прорастает тонким робким ростком и вдруг, набирая силу, закудрявится сочной упругой зеленой метелкой или выкинет стрелку...
– Чудеса, – ласкал он взглядом нежную махристую поросль укропа. – Воистину чудеса...
Майское солнце было не жгучим, не испепеляющим, а на удивление нежным, располагающим к добрым светлым мыслям. Вот потому и не спешил он прочесть газету, извлеченную только что из почтового ящика. Что хорошего можно узнать из этих строк? Что в них может быть, кроме описаний убийств, насилий, очередных грабежей правительства, называемых красиво «очередная акция»?
Нет! Все-таки правильно он сделал, что уехал из города. Эта суета способна поглотить, растоптать, лишить человека всего, подчинив своей воле. То ли дело здесь! Все размеренно, пусть временами монотонно, зато спокойно. И хотя долгими зимними вечерами он порой хандрил от одиночества, возвращаться в город ему не хотелось.
Валентин Иванович еще раз любовно обвел взглядом небольшой огородик и опустил глаза в газету. Новости были малоутешительные. Опять горожанам придется все лето сидеть без горячей воды. Коммунальные платежи вновь ползут вверх, не зная предела. А уж о криминогенной обстановке в городе вообще хоть не читай. Опять все то же: кто-то кого-то подставил, кого-то убили...
Стоп! Валентин Иванович не поверил своим глазам. Неужели это правда? Этого не может быть! Аля... Эта милая девочка – и вдруг...
Он судорожно вцепился в газету и заново перечитал статью, кем-то очень предприимчивым запущенную на первую полосу. И название-то придумали хуже некуда: «Несостоявшееся свидание...»
– Тьфу, идиоты! – с отвращением сплюнул Скоропупов, от волнения едва не скомкав газету. – Неужели же не видно, что она здесь ни при чем?!
Он снова и снова погружался в чтение, словно силился отыскать между строк ответы на вопросы, мгновенно возникшие из ниоткуда.
Как же это?! Кто так посмел надругаться над ней?! И каков мотив этого преступления?! В том, что убийство не заказное, он почти не сомневался. Какому же киллеру придет в голову всаживать в глаз монтировку?! На кой черт, спрашивается, ему это ненадежное оружие, способное подвести в самый ответственный момент, коли парой выстрелов можно решить все проблемы?!
Он мысленно прокрутил ситуацию, в которой оказалась эта милая женщина, и едва не застонал от жалости, мгновенно схватившей его за сердце. Что же ей пришлось пережить! Только-только рана начала затягиваться после трагедии с мужем, а тут еще и это. Как-то там она теперь?..
– Валечка, – негромко позвала его тетка, подошедшая, как всегда, незаметно. – Что-то случилось?
– С чего ты решила? – стараясь казаться бодрым, ответил он вопросом на вопрос.
– Уж что-то ты в лице изменился, – подозрительности его тетушки мог позавидовать любой прокурор. – Не иначе в город собрался...
– Да... Не знаю... – принялся мямлить Скоропупов, зная, как не любит тетка его незапланированные отъезды. – Может быть, и съезжу ненадолго. Справишься тут без меня?
– Да уж... – тетка недовольно поджала губы. – Ты хоть к сбору урожая вернись!
– Да ты чего? – Валентин Иванович встал и обнял ее за плечи. – Говорю же – ненадолго...
– Ага... В предыдущий раз ты уехал на двадцать лет, – со слезой в голосе напомнила она ему.
Все никак не могла простить, что он бросил работу участкового в их селе и, поехав на повышение квалификации, успел и жениться, и поменять место жительства. Долго горевала она, увидев Вареньку – его жену. Уж очень не понравилась она ей. Тетка сразу определила ее вертихвосткой и за все время супружества, кстати сказать, теперь уже бывшего, ни разу их не навестила.
– Зачем хоть едешь-то? – уже поспокойнее спросила она. – Опять небось кого-нибудь из беды выручать собрался?
– Надо. Надо помочь одному хорошему человеку, – задумчиво пробормотал Скоропупов, поражаясь, как быстро тетка направила его мысли в нужное русло. – Думаю, у меня получится.
– Ох, только сам в беду, смотри, не попади, – тревожно взглянула она ему в глаза. – Это ведь из-за той девоньки, что в гостях у тебя тогда была с мужем? Так?
– Д-да, – нехотя ответил Валентин Иванович, вновь удивляясь теткиной прозорливости. – Хороший она человек. Очень хороший...
– Да, может, и хороший. Кто же спорит? Только уж больно красивая! Таким вечно не везет!
Скоропупов не стал вдаваться в дальнейшие разговоры, заметив, как внимательно тетка следит за выражением его лица. Упаси бог ей заподозрить его в личном интересе к этой женщине. Тут тебе и слезы начнутся, и упреки, и опасения, и еще многое, что он на дух не переносит. Потому и старался последующие два дня казаться веселым и беззаботным, хотя на душе не кошки, а тигры скребли. Кому, как не ему, было известно, что в таком деле иногда минуты решают все, а тут целая неделя прошла...
– На вот, от моей городской квартиры, – тетка сунула ему на прощание слегка поржавевший ключ. – А то кинешься сразу в гостиницу...
– Так там у тебя даже кровати нет! – попытался он откреститься от ее малогабаритки.
– Ничего! Не на год едешь! Или нет?!
– Ну год не год, но спать-то мне надо на чем-то.
– У соседки раскладушку одолжишь, и будь уверен, я ей позвоню...
Скоропупов не без облегчения поцеловал тетку на прощание и поспешил к автобусной остановке. Строга была тетушка, ох, строга. Но это была единственная родная душа, оставшаяся с ним и заботящаяся о нем. Все родственники кто поумирал, кто разлетелся по дальним краям. А супружница так вообще к любовнику упорхнула. Только слышал он перед отъездом, что и там у нее не заладилось. А, да бог с ней. Пусть живет как может. Лишь бы его не донимала, а то после продажи квартиры полгода покоя ему не давала. Звонки чередовались с визитами. Скоропупов в конце концов не выдержал и отдал требуемую ею сумму. Тетка, правда, долго его потом чистила, но это было ничто по сравнению с Варенькиными визитами...
– Валентин, – позвал его шофер, знакомый еще с юности. – Тебе куда в город-то, а то я тебя прямо до места и доставлю?
– Да ладно. Пройдусь. Давно не был. Хочу посмотреть, что там изменилось...
Изменилось там немногое. Рекламных щитов, правда, стало чуть больше да палаток коммерческих. А так все было по-старому. И пыль, вздымаемая мчащимся транспортом, и толпы подростков, бесцельно слоняющихся по улицам, и озабоченность на лицах спешащих людей. Все было, как и прежде, за исключением его самого. Он стал другим. Он уже не был частью этой безликой толпы, ежедневно наводняющей улицы города. Скоропупов стал сам по себе. И это его отчего-то порадовало.
Вскинув вверх руку, остановил частника на старенькой «Волге» и уже менее чем через полчаса переступал порог приемной фармкомбината. Но каково же было его разочарование, когда размалеванная донельзя секретарша томным голосом пробормотала что-то о срочных делах и спешном отъезде Алевтины.
– А куда она поехала, вы, конечно же, не знаете? – улыбнулся Скоропупов, старательно пытаясь скрыть свое недовольство. – И когда вернется, не сказала?
– На подобные вопросы не отвечаю, – холодно изрекла секретарша и уткнулась в кипу бумаг, в беспорядке разбросанных на столе.
«Идиотка... – мысленно окрестил ее Валентин Иванович, раздраженно шагая по улицам города. – Коли хотела сохранить в тайне Алин отъезд, так и о самом отъезде нечего было трепаться. Наверняка у Алевтины подписка о невыезде...»
Знал бы он, что в этот самый момент бедная Аля, так же старательно скрывая свое разочарование, вовсю расшаркивается перед его теткой, то наверняка не стал бы так горевать. Но Валентину Ивановичу то было неведомо, потому и шел он, понуро опустив голову, никого и ничего не замечая.
А Алевтина, достойно выдержав поток подозрительных вопросов престарелой женщины, заимела городской адрес Скоропупова и уже поздним вечером стучалась в обшарпанную дверь однокомнатной квартирки.
Напористость ее не была вознаграждена и на этот раз. Дверь никто не открывал.
– Так не живет там никто, – сонно пробормотала пожилая женщина из соседней квартиры. – Чего гвоздить-то?!
– А-а-а, извините, Валентин Иванович... он не объявлялся? – выжала Аля очередную дежурную улыбку.
– Не было никого! – сурово отрезала та и изо всех сил шарахнула дверью.
Занавес!..
Еле сдерживаясь, чтобы не зарычать от бессилия и усталости, Алевтина вернулась к машине и остолбенела. Все четыре колеса были спущены.
– Какого черта?! – простонала она, пнув поочередно каждое из них. – Ну кому это надо?!
Ответа, разумеется, на свой вопрос она не дождалась. Покрутив головой в поисках возможной помощи, она тяжело вздохнула и поплелась пешком.
К тому времени заметно стемнело. Район, близкий родственник тому, что она предусмотрительно покинула, не отличался хорошей освещенностью. Фонарей не было вообще. Кое-где, правда, у подъездов предприимчивые жильцы изловчились повесить лампочки, но их было так мало, а свет, излучаемый ими, настолько тусклым, что идти ей пришлось почти в полной темноте. И тут же изо всех щелей и подворотен поползли все мыслимые страхи. Чего только не рисовало ей услужливое воображение! Тут тебе и маньяки-извращенцы, и банды рокеров-головорезов, вооруженных до зубов цепями и кастетами. И еще бог знает какие преследователи, которые должны пойти именно за ней, именно сегодня и именно в этот час.
Алевтина шла быстрыми шагами, стараясь не смотреть по сторонам и пытаясь усмирить полет нездоровой фантазии. Но успокоишься тут, как же, если сзади кто-то крадется. Она не могла ошибиться. Не параноик же она в конце концов?! Вот она прибавляет ходу, и преследователь вторит ее шагам. Причем шаги эти слышны все отчетливее, все громче.
Чувствуя, что еще немного, и она не выдержит и сорвется на бег, Алевтина свернула за угол дома и со всего маху налетела на человека. Вот тут-то нервы ее не выдержали и она завизжала что есть сил.
– Ну, ну, девочка, успокойся, – послышалось почти ласковое из темноты. – Зачем же так кричать?
– О-о-о-ох, это вы?! – едва не разрыдалась она от облегчения. – Какое счастье, что это вы! За мной кто-то шел. Упорно, не отставая... Если бы не вы...
Она уронила голову на плечо Скоропупова и все же дала волю слезам. Валентин Иванович бережно обнял ее за плечи и начал нести какой-то вздор об усталости и мании преследования. Неизвестно, кого он утешал больше этими бреднями, ее или себя. Ведь он мог поклясться, что заметил метнувшуюся в сторону тень человека, крадущегося почти след в след за Алевтиной.
