Текст книги "Ничто не вечно под луной"
Автор книги: Галина Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 14
Лидочка рыдала уже около часа.
Этого не может быть! Так не должно было случиться! Она же намного моложе его и еще достаточно привлекательна, с ней нельзя так!!! И вообще, что он возомнил себе, этот старый лысый мерин?! При воспоминании о взгляде, которым наградил ее муж при сегодняшней встрече, ее едва не замутило. Возвращались давно забытые страхи, когда она готова была на четвереньках ползать, добиваясь его похвалы и благосклонности. Сила его авторитета мгновенно заявила о себе во весь голос, и Лидочке вновь, как и прежде, сделалось жутко.
Ну что она без него?! Опять путанить пойдет?! Так положенные годики пролетели, навсегда закрыв доступ на улицу. Да и кому она теперь нужна с растяжками на животе и бедрах? Кто польстится на такую дамочку? Разве что алкаш какой-нибудь неумытый...
Лидочка обвела взглядом свою гостиную, к роскоши которой привыкла за эти годы, и опять завсхлипывала. Комнату ей в коммуналке предложил! Тебе, говорит, и этого много. После таких-то хором да в коммуналку! Она уже успела забыть, как тряпку с пылесосом в руках держала, а он...
– Лидочка, – тихонько тюкнула пальчиком в дверь домработница Наташа. – Маленький спит. Я все приготовила. Можно мне отлучиться на часок? Внука нужно из садика забрать, а сноха в вечернюю смену работает.
– А мне плевать на вас на всех! – взвизгнула заведенная Лида. – И на внука твоего, и на сноху! Идите вы все к чертовой матери!!!
Наташа, спокойная женщина средних лет, понимающе хмыкнула и, пожав плечами, пошла к телефону в холле. В конце концов пусть сыночек разок промнется и за ребенком сходит. А то хозяйка что-то уж слишком строга сегодня. Деньги должна послезавтра отдать, а ну как рассвирепеет да выставит на улицу. Поминай тогда как звали зарплату. Что же такое могло случиться, интересно? Собираясь к мужу в больницу, битый час перед зеркалом крутилась. А вернулась немыслимо скоро, вся в слезах, да вдобавок еще злая, как сто демонов. Не иначе прознал Иван Алексеевич про ее проделки...
Против воли Наташа улыбнулась своим тайным мыслям: поделом шалашовке, ох, поделом. Где же это видано, муж в больнице с инфарктом, а жена по барам таскается денно и нощно?! Видать, доложил кто-то. И правильно! Уж очень хорошим человеком ей казался хозяин. Только вот зря с такой молодкой связался. Разница-то, прости господи, почти тридцать годков! Он бы скорее ей, Наташе, в мужья сгодился, чем кукле этой размалеванной...
Наташа строго наставила сына, битых пятнадцать минут втолковывая, какие колготочки из садика забрать, а какие оставить. Положила трубку и вполне довольная, что проблема легко разрешилась, пошла в детскую.
Вот кого ей было по-настоящему жалко! Если бы не она, то неизвестно дожил бы малыш до своего шестимесячного возраста. Лидка, паскуда бесстыжая, пустышки сроду ребенку не даст. Только и знает, что орать да материться, если малыш сильно плачет. А Ивану Алексеевичу все некогда, все дела фирмы покоя не дают, вот и схлопотал инфаркт, а дите беспризорное...
– Наташка! – громким шепотом позвала Лидия из холла. – Иди сюда!!!
Наталья недовольно поджала губы и осторожно выглянула из-за двери. Лахудра, так она частенько про себя величала Лидию, как всегда, была во всеоружии: волосы взбиты в непонятную башню с кое-где выпущенными прядями, глаза подведены чересчур жирно, а губы ярко-алой полосой перечеркивали чрезмерно напудренное лицо.
– Я ухожу, – надменно обронила Лидочка, пристально разглядывая себя в зеркале. – Останься на ночь...
Сказано это было безапелляционным тоном, с таким налетом самодовольства, что Наталья еле сдержалась, чтобы не плюнуть ей в физиономию. Наташку нашла! По возрасту в дочери годится, а не удосужилась ни разу по отчеству назвать. Нахалка!!!
– Не вижу в твоих глазах энтузиазма, – Лидия приподняла между тем выщипанную бровь. – Ладно... На вот для поднятия тонуса...
Она щелкнула замком сумочки и, зажав между пальцами двадцать долларов, помахала купюрой перед носом домработницы.
– Если этот старый козел позвонит, скажешь, что ушла...
– Куда? – для порядка поинтересовалась Наталья, опуская глаза в пол.
– Не его собачье дело! – скрипнула хозяйка зубами и, чуть подумав, добавила: – И не твое тоже. Иду отдыхать...
Лидочка засунула в карман фартука домработницы обещанную двадцатку, издевательски потрепала ту по зардевшейся щеке и выпорхнула из квартиры.
Отдыхать она, конечно же, не собиралась. Маршрут ею был определен еще пару часов назад, когда она, выскочив в бешенстве из больницы, случайно наткнулась на статью в газете. План мщения долго вынашивать не пришлось. Он почти мгновенно созрел в ее полыхающих от ненависти мозгах.
Она еще покажет всем им, чего стоит в этой жизни! Пусть не думают, что, сбросив со счетов ее интересы, они так легко отделаются. Ей известны почти все их секреты. И сейчас, держа путь в офис конкурентов, Лидочка ликовала.
«Еще посмотрим, кто кого! – едва не произнесла она вслух, выгружаясь из красной „Ауди“. – Еще на коленях будешь ползать передо мной, старый хрыч!!!»
Офис покойного Шаталова располагался почти в самом центре города и занимал два этажа трехэтажного кирпичного строения. Третий этаж, насколько было известно Лидии, в настоящий момент пустовал. Но хозяева первых двух, дабы не портить впечатления от общего вида здания, привели в порядок рамы и навесили на окна пустующих кабинетов горизонтальные жалюзи.
Помпезность и дороговизна отделки последнего приобретения Шаталова, а офис он купил буквально за два месяца до смерти, назойливо напоминали о шальных деньгах удачливого когда-то Виктора Ивановича.
«Кто бы мог подумать, что Алька справится с таким монстром! – почти с восхищением подумала Лидия, но тут же одернула себя: – И все равно она сука!»
Чем ей не угодила Алевтина, она вряд ли бы могла определенно ответить. Та всегда была с ней предупредительна, вежлива, насколько это позволяли обстоятельства. А уж о помощи, на которую Аля была в любую минуту готова, и говорить не приходилось. Но одно то, что Иван ей доверял, поставил во главе фирмы, шептался с ней сегодня, ставило Алевтину на одну ступень с врагами Лидии. Она мгновенно забыла и предала анафеме все добрые деяния Алевтины. Раз та в одной упряжке с Ванькой, значит, и поплатиться должна наравне с ним. Правда, сама того не ведая, Аля возглавила список лиц, с которыми Лидия собиралась расквитаться. Для нее не имело значения, кто пойдет под номером один в адское пламя, умело разожженное ее руками. Все в эту минуту стремилось к осуществлению ее иезуитского плана...
– Так я не понял, зачем вы пришли? – Моложавый мужчина, мерцающий стеклами очков, делающих его взгляд непроницаемым, крутнулся в высоком кресле и выпятил нижнюю губу. – Наш разговор с вами настолько беспредметен, что я вынужден сообщить, что при моей занятости...
– Я все знаю о вашей занятости, – Лидочка понимающе хмыкнула и достала пачку сигарет. – В настоящий момент она сводится к тому, как бы обойти других претендентов на этот трон. Насколько мне известно, сиих претендентов трое: вы, ваш заместитель, кстати зарекомендовавший себя как более энергичный и предприимчивый, и брат покойного. Последнего можно смело в расчет не брать – желания трудиться у него никогда не было и вряд ли теперь появится. Все его мысли сейчас заняты тем, как бы поэффектнее отомстить за смерть покойного брата и суметь поставить во главе фирмы надежного человека, с тем чтобы сбросить с себя груз обременительных обязанностей.
– Вы прекрасно осведомлены, – промямлил мужчина, заметно занервничав. – Можно полюбопытствовать: откуда?
– Это не столь важно, – отрезала Лидочка. Не вдаваться же и впрямь в подробности подслушанного ею разговора Ивана с Алевтиной. – Важно другое... – Она выдержала театральную паузу и выдохнула: – Я тот человек, который может вам помочь...
– Чего вы хотите?..
Сергей Олегович, в настоящий момент отчаянно потевший в кожаном кресле, был первым заместителем покойного Шаталова. Он являлся мозговым центром этого предприятия. Ни одна сделка, ни один проект не обходились без его детального изучения. Если Сергей Олегович давал добро, то можно было смело ввязываться в любое дело, каким бы авантюрным оно ни казалось на первый взгляд. И если он озабоченно хмурил брови, то любое надежное партнерство бралось под сомнение. Но был у него один недостаток, и на данный момент он казался брату Шаталова весьма ощутимым: Сергей Олегович не был контактным. Когда нужно было сыпать красноречием, слова вязли у него на языке. Брови сурово хмурились, когда возникала необходимость в приветливой улыбке. Ладони его отчаянно увлажнялись и становились вялыми, когда требовалось крепкое мужское рукопожатие.
Все эти изъяны были широко известны окружающим, а потому его ближайший помощник и заместитель – Гена Широухов рыл сейчас землю, пытаясь доказать всем и вся свою незаменимость.
– Даю вам срок неделю, – отрезал на вчерашнем совещании Шаталов-младший. – Неделю, и ни днем больше. Если сумеете реализовать себя как истинные руководители данной фирмы, то за назначением дело не станет...
Сергей Олегович не спал всю ночь. Употребив целую упаковку валерианового экстракта в таблетках, он так и не смог ничего придумать. Его мыслительная активность, являющаяся движущей силой этой фирмы, била по тормозам, когда нужно было применить чудеса изворотливости и коварства. То ли дело – Генка Широухов. Разведка уже с утра доложила, что тот, желая угодить хозяину, собрался отрядить бравых парней на встречу с той загадочной дамочкой. Почему, интересно, ему первому не пришла в голову столь удачная мысль? Ведь новый хозяин просто слюной брызжет, когда начинает говорить о мести. Тут-то бы и отличиться, так ведь нет....
– Так что вы хотите в обмен на информацию? – вяло поинтересовался Сергей Олегович. – Только учтите: она должна быть по-настоящему стоящей...
– Не переживайте... – Лидочка закинула нога на ногу и усмехнулась, заметив, как заерзал сидящий напротив мужчина. – Во-первых, у меня полный список поставщиков сырья и потребителей сбываемой нами продукции, что понадобится вам непременно. Во-вторых, я знаю слабые стороны нашего производства, что помогло бы вам бить по ним, добиваясь успеха на рынке сбыта. А в-третьих...
– Что в третьих? – Сергей Олегович заметно повеселел. И хотя женщина, с усердием оголяющая сейчас перед ним свои ноги, не внушала ему особого доверия, перечень услуг, предлагаемых ею, заслуживал внимания.
– В-третьих, я знаю, как жестоко наказать Альку... – Здесь Лидочка презрительно скривила ярко накрашенные губы. – Ведь, кажется, ее подозревают?..
Вот оно!!! Вот то, что способно обратить взор Шаталова-младшего в его сторону! Тот, мало разбираясь в истинном положении и назначении всех кредитований, финансирований, сбытов и поставок, и внимания мог не обратить на все эти списки, обещанные женщиной. Но изощренное отмщение, на которое она намекала, могло поднять Сергея Олеговича над толпой не на одну голову...
– Сколько? – оборвал он буйный поток своей разошедшейся не на шутку фантазии.
Лидочка взяла чистый лист бумаги у него со стола. Быстренько чиркнула сумму с несколькими нулями и, проигнорировав его возмущенный то ли вздох, то ли всхлип, откинулась на спинку стула.
– Н-да... Вы... должны понимать... – Сергей Олегович вспотел пуще прежнего. – Это значительная сумма... Я не могу принять решение самостоятельно...
– Тогда, может быть, за вас его примет ваш заместитель? – улыбнулась она ему по-змеиному. – Блуждая по вашим коридорам в течение получаса и покурив на одном из лестничных пролетов в окружении ваших сотрудников, я многое услышала. Они шепчутся по всем углам о том, что ваш хозяин все зубы сточил до десен от ненависти и злобы. И я также слышала, что убивать Альку он не собирается, слишком уж простой кажется ему такая месть...
– Генка собрался снарядить к ней отряд вооруженных до зубов головорезов, – вырвалось горестное у Сергея Олеговича.
– Серьезно?! – Лидочка прыснула. – Он не так умен, если думает, что Альку можно запугать, бряцая оружием.
– Да?! Она настолько крута?! – искренне изумился ее собеседник.
– Она просто остервенеет, – хихикнула Лидочка, предвкушая эту картину. – А стервенея, она становится непредсказуемой...
Глава 15
Аля всегда считала, что стерва – это состояние души. Ну не может женщина постоянно скрежетать зубами от ярости! В конце концов до этого ее нужно довести. Ну, а коли довели, то уж не обессудьте, господа! Здесь вы можете заполучить все в полном комплекте, и причем разом: и злоязычие, и неистовство, и желание вас уязвить и одержать в конечном итоге победу...
– Какой сукой ты можешь быть, Алька! – не раз изумлялся Иван, когда она начинала ворочать делами с истинно мужским размахом в обход женской деликатности.
Но такой она бывала крайне редко. И этому, как правило, предшествовал ряд событий.
Получив очередную оплеуху от злодейки судьбы, она в первое мгновение терялась. Затем замыкалась в себе, пытаясь самобичеванием подавить пробуждающегося дьявола. И последнее ей, как правило, удавалось, если события развивались в нужном ей направлении. Но вот когда этого «если» не случалось, то она сатанела...
Когда Шаталов попытался изнасиловать Алю на собственном ее обеденном столе, она в первый момент была раздавлена. И не столько его вероломством, сколько своей слабостью. Потом это жуткое убийство. Каждый ее нерв вибрировал, подавив волю, загнав ее в угол, заставив внутренне сжаться и насторожиться. Неделю она просидела в доме, общаясь лишь со Скоропуповым, так удачно встреченным ею в темном проулке, изредка созванивалась с Иваном. За семь дней ей почти удалось обрести душевное равновесие и вернуть прежнюю способность здраво рассуждать. Почти...
– Ты куда-то собралась? – Валентин Иванович сидел за обеденным столом в ее огромной кухне и помешивал в кружке выдавленное туда яйцо всмятку.
– Да. Поеду к Ивану. На днях поступило неплохое предложение, нужно обсудить. – Алевтина отхлебнула кофе и почти весело закончила: – Кажется, после исчезновения Сеньки и смерти Шаталова дела наши пошли на поправку...
– Ваши, – согласно кивнул Скоропупов. – А твои?
– А что мои? – Она беспечно дернула плечом. – Пока вы рядом, менты попритихли. Роют что-то, вынюхивают, ходят вокруг меня кругами, но вцепиться не решаются. Думаю, что все наладится...
– Да? – Скоропупов взглянул на нее из-под очков, озадаченно хмыкнул и осторожно начал: – Я бы хотел, чтобы ты без охраны никуда не выходила. Хотя Шаталов-младший не такой дурак, чтобы убивать тебя принародно, но чем черт не шутит...
– Вы это серьезно?! Насчет охраны?!
– Ну, да. А что тебя смущает?
– Ну это же бред! Господи! Что может охрана?! Он посадит киллера на любой чердак, и тот лупанет мне в лоб. А охрана присядет от страха, повыхватывает пушки и будет ошалело озираться по сторонам! – Алевтина сердито засопела.
– Откуда ты так хорошо это знаешь?
– По телевизору видела тысячу раз. Нет ничего бесполезнее охраны при заказном убийстве!
– Предположим, что наш Шаталов будет действовать нетрадиционным методом и изберет другой способ мести, а не заказное убийство. – Скоропупов почесал переносицу под дужкой очков.
– Какой же? И опять: почему месть?! Я же не убивала!!!
– Это другой вопрос. – Валентин Иванович досадливо поморщился. – Его брат приходит к тебе на свидание...
– Это была деловая встреча, – раздраженно перебила его Аля.
– Да?.. Ну ладно. Так вот свидание ли, деловая ли встреча заканчивается смертью несчастного. В непосредственной близости – ты. Все разговоры об исчезнувшем Сене или убийце-невидимке воспринимаются им как детский лепет. Ему неважно, что ты физически неспособна совершить подобное. Ему важен сам факт твоего присутствия на месте преступления. Так, кстати, было и в случае с твоим мужем. Некоторым тупоголовым работникам убойного отдела нужна раскрываемость, а остальное – пыль. Вот Шаталов...
– Вы не напрасно побывали в городе вчера, – попыталась улыбнуться Алевтина. – Все разузнали. В курсе всех городских сплетен. И что же Шаталов? Охвачен жаждой мести?..
– Хуже... Он едва ли не объявил конкурс на лучший способ отмщения.
– Как это? – Аля была по-настоящему заинтригована.
– Уж не знаю, – Скоропупов развел руками, затем подвинул к себе кофеварку и не без раздражения произнес: – Черт его знает, что он задумал. Сиди и жди, что он предпримет. Так что, думаю, охрана тебе не помешает...
Алевтина задумчиво уставилась в окно, мысленно прокручивая только что состоявшийся разговор. И чем больше она пыталась осознать происшедшее, тем больше запутывалась, о чем не преминула заметить.
– Чертовщина какая-то! Чем больше думаю, тем больше недоумеваю: кому нужна была смерть Шаталова?! Может, братец его и замочил?
– Нет. Не думаю, – Валентин Иванович сделал шумный глоток крепкого напитка и вновь отрицательно качнул головой. – Он буквально раздавлен. У него нет ни образования, ни деловой хватки брата. К тому же он от природы ленив. Жил себе припеваючи за широкими плечами старшего, а тут столько проблем разом свалилось. Говаривают, что дня три он подвывал в своей спальне, словно собачонка.
– Тогда кто? И главное – зачем?
– Дуреха ты, Аленька, – Скоропупов вновь взялся за чашку с кофе. – Да мало ли придурков на земле! Мотивов может быть сколько угодно! Может, он кого-то в бизнесе обошел, может, чей-то обманутый муж решил расквитаться с обидчиком. В конце концов, он мог какому-нибудь психу высморкаться на ботинок! Версий у милиции, насколько мне известно, три...
– И?! – Она уже нетерпеливо поглядывала на часы.
– Первая – это ты, как конкурент. Разумеется, не своими руками. Вторая – криминальные разборки. А я слышал, криминалом он не брезговал. И третья – случайность. То есть маньяк, псих, обиженный и вовремя не уколовшийся наркоман и так далее. У меня есть еще одна...
Алевтина молчала. У нее-то этих версий десятка полтора набралось за неделю заточения. Да таких, что Агата Кристи присела бы в реверансе. Она додумалась до того, что Шаталов сам напоролся на торчащую монтировку. И хотя взяться последней там было неоткуда, она эту версию со счетов не сбрасывала.
– Чего не спросишь – какая?
– Какая? – послушно выдавила Аля.
– Кому-то очень хочется сделать тебя несчастной. Усиленно сгущаются тучи над твоей головой, начиная с проблем чисто профессионального характера и кончая проблемами личными. Черная «девятка», номер которой так запомнился твоему бывшему сотруднику, значилась в ту ночь в угоне. Почему выбрали не какую-нибудь другую машину, а именно по внешнему виду напоминающую твою? Вопрос... Кстати, чем больше думаю об истории с Денисом, тем больше она мне не нравится. Все там как-то уж слишком сошлось. Как хорошо инсценированное представление...
– Совершенно не вижу связи. Денис сидит уже больше года. Проблемы на фирме начались с момента болезни Ивана, это с полгода. А убийство – сейчас. Слишком большой временной разрыв.
– А может быть, в этом-то и весь секрет? Знавал я одного серийного убийцу, который совершал свои преступления раз в полтора года. День в день через полтора года, представляешь? Кстати, кого там видел Сенька? Что он сказал тебе по телефону?
– Привидение...
Они молча уставились друг на друга, подумав, наверное, об одном и том же, но сказать вслух не решились. Слишком уж невероятным было это предположение, чтобы в него поверить. Слишком...
Через полчаса, провожая Алевтину к машине, Скоропупов взял ее за локоток и, тревожно заглядывая в потемневшие от размышлений глаза, попросил:
– Как бы там ни было, будь осторожна... Может, я и не прав. Может, это блажь моя стариковская, продиктованная возрастным маразмом. Но уж слишком чудовищной кажется мне вся эта история. Обещаешь?
– Ладно, поостерегусь, – пообещала Аля, до глубины души тронутая его заботой. – Только от привидений, как известно, спасения нет... Да не бледнейте вы так – шутка...
Она широко улыбнулась Скоропупову, еще раз поблагодарив небеса, пославшие ей спасение от одиночества в его лице, и, сев в машину, быстренько умчалась в больницу к Ивану.
Прошлый разговор с ним, когда он вводил ее в курс происходящего у конкурентов, должен иметь продолжение. Видя, как утомила его встреча с супругой, побывавшей у него перед ее визитом, Алевтина не стала слишком детально расспрашивать Ивана. Хотя многое ей показалось странноватым. Зачем, например, ставить во главе фирмы человека, отягощенного лишь неукротимыми амбициями, если под рукой имеется наиумнейший, наиталантливейший человек? Узнав о нем подробнее, Аля пришла к выводу, что дикой удачливости Виктора Ивановича Шаталова есть объяснение. Имея в своей команде такого человека, можно было смело заключать любые сделки и создавать любые конгломераты, будучи заранее уверенным в успехе. А вот самолюбивый Гена Широухов заслуживал особого внимания...
Погруженная в размышления, Алевтина быстро доехала до больничных ворот. Отогнала машину на стоянку. Взяла с заднего сиденья пакет с фруктами и поспешила к подъезду.
Больница эта была возведена совсем недавно и в основном на средства местных бизнесменов. Алевтина, заручившись договором на будущую поставку лекарственных препаратов своего комбината, была особенно щедрой.
Место для строительства выбрали вдалеке от оживленных дорог, оберегая покой будущих пациентов. Конечно же, лечение здесь было не каждому по карману, но уж если кто изыскивал средства, то результат превосходил все ожидания. И дело было не столько в оснащенности новейшим оборудованием и быстром реагировании на передовые технологии, а скорее в медперсонале. Здесь уже никто не отшвырнет твою туфлю шваброй и не запустит в лицо историей болезни. Наимилейшие улыбки, сочувственные взгляды и масса других приятных сердцу вещей, которые покупаются за деньги...
Иван лежал в отдельной палате на третьем этаже. Подняться туда можно было как в лифте, так и по боковой лестнице, служившей одновременно и черным ходом. Идти пешком сегодня ей не захотелось, поэтому, прислонившись к стене, Аля остановилась у одного из трех лифтов, которые, словно сговорившись, одновременно ползли вверх. Она перехватила поудобнее пакет и от нечего делать принялась разглядывать лица таких же, как и она, замерших в ожидании людей. Когда это ей надоело, Алевтина начала мерить шагами холл, время от времени поглядывая на зияющий зев черного хода. Там тоже не было пусто. Кто-то поднимался с полными пакетами, кто-то спускался вниз. И вот, когда она уж было совсем собралась совершить подъем пешком, дверца одного из лифтов приветливо распахнулась.
– Наконец-то, – разом выдохнуло десятка полтора человек, и все немедля ринулись туда.
Алевтина была, наверное, одной из немногих, кто иронично поглядывал на бесполезные попытки втиснуться в тесную кабину. И как награда за ее терпение открылась дверь следующего лифта. Аля поспешила к нему. Ее сразу притиснули к самой стене, едва не вырвав из рук пакет. Она немного поорудовала локтями, устраиваясь поудобнее, и, привстав на цыпочки, посмотрела поверх голов.
Господи! Неужели ей действительно придется послушаться доводов рассудка и все же обратиться к психиатру? Ну почему ей сейчас везде мерещатся призраки? То кошмарные сны, то ощущение, что за ней кто-то крадется. Вот и сейчас...
Она отчаянно тряхнула головой, зажмурила глаза и, когда их открыла, вздохнула с облегчением. Конечно же, это не он. Откуда, скажите, здесь взяться Сеньке, если он звонил ей с вокзала, когда объявили посадку на его поезд? А подобных рыжеволосых и конопатых в России пруд пруди. И нечего будить в себе тревожные предчувствия, когда для этого нет никаких оснований.
Но вопреки мысленным увещеваниям сердце отвратительно заныло, и, когда, выбравшись из лифта и свернув в нужный ей коридор, Алевтина увидела у палаты Ивана сгрудившихся в кучу медработников, ее ноги внезапно сделались ватными.
Казалось бы: ничего нет необычного в том, что лечащий врач и три медсестры что-то бурно обсуждают у самых дверей его палаты? Обычное дело – устраивать консилиум после обхода, и неважно – где это будет происходить.
Но сейчас Аля думала иначе. Остановившимися глазами она смотрела вперед, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающихся фигурах в белом. Те более чем оживленно размахивали руками, вполголоса переругивались и бросали по сторонам взгляды украдкой.
– Что-то случилось? – спросила Алевтина, все же найдя в себе силы подойти поближе.
Тишина, воцарившаяся после ее вопроса, была более чем красноречивой.
– Что-то случилось... – ответила она себе еле слышно. – Он жив?
Лечащий врач опомнился первым. Судорожно дернув головой, он изобразил кисловатую улыбку и виноватым речитативом пробормотал:
– Понимаете... В его возрасте инфаркт... Никто не мог предположить, что такое случится...
– Так что именно случилось?! – ей пришлось немного повысить голос, дабы сподвигнуть отчаянно трусившего эскулапа на откровение. – Он жив?!
– К сожалению... – Доктор развел руками, и по его губам вновь скользнула конвульсивная улыбка. – Медицинская сестра зашла буквально через три минуты после вызова, но было уже поздно. Он скончался...
Выставив вперед трясущуюся руку, Аля оттолкнула стоящего на ее пути врача и ворвалась в палату. Полумрак не сразу позволил ей разглядеть его. Иван не любил яркого солнца, бившего в окна до полудня, поэтому жалюзи были приспущены. Лицо уже кто-то накрыл простыней, но вот про руки забыли. Они безвольно лежали вдоль туловища с судорожно сжатыми в кулаки пальцами.
– Я могу взглянуть на него? – шепотом спросила она у кого-то, шумно дышащего ей в затылок.
– Да-да, конечно, – пискнула молоденькая сестра, приставленная к палате Ивана.
Аля медленно подошла к кровати и отвернула край простыни. Она ожидала увидеть все, что угодно, но только не выражение беспросветной злобы на застывшем лице. Боли – да. Освобождения от мук – быть может. Но только не злобы. Губы его были плотно сжаты. Глаза сомкнуты так, будто он зажмурился от яркого света. Подбородок неестественно выдвинут вперед.
Такое выражение лица появлялось у Ивана всякий раз, когда он испытывал растерянность и раздражение перед тем, с чем справиться был не в силах.
– Он не хотел умирать, – Аля всхлипнула, возвращая край простыни на место. – Я знаю это... Он был страшно зол на что-то или на кого-то...
Она резко обернулась и вперила немигающий взгляд в переносицу побелевшей как полотно медсестры.
– Где вы были?! Почему вас не было рядом, когда он скончался?! Я разговаривала с ним вчера. Он был бодр. Не скажу, чтобы весел, но и не озабочен. Все было в норме. Понимаете?! Что могло произойти?! Кто-нибудь посещал его сегодня?!
Молоденькая девушка попятилась и судорожно сглотнула:
– Понимаете... Вчера у него с женой был крупный разговор...
– Я это знаю. Я была у него после ее визита. Это совсем не то, от чего умирают!
– Но она потом вернулась... – Девушка облизала розовым язычком пересохшие губы и продолжила: – Она подслушивала ваш разговор. А вечером, поздно уже было, она вернулась. Она кричала, кому-то угрожала. Может быть, даже вам, потому что я отчетливо слышала «сука». Простите...
– А утром? Что было утром?! – перебила ее Алевтина, упрямо стоящая на своем: не мог Иван уйти из жизни из-за Лидки. Пусть та и осквернила его чувство, но он был слишком умным человеком, чтобы впадать в отчаяние из-за этого. – Кто-нибудь посещал его?!
– Я видела лишь рыжеволосого парня, – сошла на шепот медсестра. – Я шла с уколами по коридору, когда он выходил от него.
– Так... Вы заглядывали в палату?
– Да, конечно! Я еще спросила, не нужно ли ему чего? А он махнул вот так рукой, – девушка попыталась воспроизвести жест покойного. – И отвернулся к окну...
– А потом?
– Потом я вернулась на пост. Позвонила маме. И уже заканчивала с ней разговор, когда раздался звонок из его палаты. Я положила трубку и пошла туда.
– Пошла! – с горьким сарказмом едва не выплюнула Аля. – Вы должны были бежать туда!..
– Простите... – Румянец наконец-то окрасил побелевшие щеки сестры. – Я вошла в палату, когда он уже скончался.
– Вам ничто не показалось странным в этот момент? Ну, я не знаю... Может быть, беспорядок какой-нибудь или следы борьбы?
– Здесь не было ниндзя, если вы это имеете в виду! – фыркнул вывернувшийся из-за плеча медсестры доктор. – Все было в порядке. Вы сами поймите: человеку под семьдесят, обширный инфаркт, семейные неурядицы. Да и ваши визиты, простите, не способствовали его скорейшему выздоровлению. Эти его бесконечные звонки, против которых я возражал с самого начала. Куча бумаг, которые вы с ним перетряхивали часа по два. Всего этого более чем достаточно!
Возникший из коридора служитель Гиппократа обрел наконец былую уверенность и пытался сейчас свалить с себя груз ответственности за случившееся.
Алевтина скользнула по нему холодным взглядом, отчего он обиженно засопел, и вновь обратила свой взгляд на девушку:
– Попробуйте вспомнить... пожалуйста! Сколько времени прошло с тех пор, как отсюда вышел этот рыжеволосый парень, до вызова вас в палату?
– Минут десять, не больше. Поверьте, все было тихо, как всегда. Ничего необычного. Иван Алексеевич показался мне слегка задумчивым, а может, это не так... Я не знаю... – Личико ее вдруг странным образом сморщилось, и из глаз закапали слезы. – Он был такой... хороший. Мне его так жаль...
– Сколько времени прошло с момента смерти? – не унималась Алевтина, стараясь не обращать внимания на слезы девушки и на боль, возникшую в сердце.
– Тоже минут десять, – вставил доктор.
– Интересно... – Аля мысленно сложила эти временные промежутки и не нашла путного объяснения двадцатиминутной задержке Сенькиного пребывания в больнице. Теперь-то она была абсолютно уверена, что в лифте был он. – Так, говорите, все стояло на своих местах? Никаких опрокинутых стаканов. Смятых салфеток. Разбитых градусников и так далее...
– Ага, – шмыгнула носиком медсестра. – Только дверь...
– Что дверь?! – разом выстрелили вопросом врач и Алевтина. Причем первый сделал это с заметным раздражением, очевидно, по поводу излишней болтливости вверенного ему медперсонала.
– Она чуть покачивалась, – сестра пропустила его интонацию мимо ушей. – Я, уходя, ее плотно прикрыла. А тут – приоткрыта и слегка покачивается. Меня это еще удивило: сквозняка-то нет. Такое ощущение, что ее только что неплотно прикрыли...
– Спасибо вам. – Алевтина подняла вверх руку, предостерегая доктора от дальнейших внушений, и еще раз повторила: – Спасибо вам...
Она обошла их и медленно побрела к лифту.
– Когда сможете забрать тело? – выкрикнул ей в спину лечащий врач.
– Что? – не сразу поняла она. – К-какое тело?!
