Текст книги "Проклятая дочь (СИ)"
Автор книги: Галина Краснова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Заметив меня, Снежок сначала застыл, потом заявил, что я все равно не смогу его убить, потому что я в него влюблена и сбежал жить к Рету. Напарник оказался предателем и своего собутыльника мне на расправу не выдал, заявив, что я все равно должна была искупить свои грехи перед ним. Я, в принципе, спорить не стала– сменила замки на самые надежные, гномьи, и заявила, что отныне доступ в мою квартиру открыт лишь членам семьи, то есть Аррихсу. А всякие волосатые переменчивы личности пусть живут у своих прихлебателей-аристократов.
Честно говоря, я давно хотела отдохнуть от всех. Слишком много стало происходить того, на что надо было реагировать не задумываясь. Учеба, брат, герцог и его родственники, телохранитель со своим странным поведением. Почему он вдруг в тот день стал настолько не сдержанным? Может что-то произошло еще, что я просто не заметила. Но сейчас я об этом думать не хочу Недавно был завершен ремонт всего того, что пострадало во время моих разборок с оборотнем. Некоторые ковры пришлось заменить, шкаф отремонтировать, лампу новую купить, так как трещина нарушила магические потоки, образовывавшие плетение заклинания света, да и некоторые другие мелочи. Осталось лишь основательно прибраться и можно пару дней отдохнуть, благо трудовая неделя закончилась. Можно будет книжку почитать, письмо домой написать, помедитировать немного или заняться другими приятными вещами, которые были забыты в последнее время.
– Эриха,– робко позвал из-за входной двери голос кота.– Пусти меня-я...
В голосе появились жалостливые нотки, на которые я лишь скептически хмыкнула. Нет уж, все, у меня выходные.
– Ну пу-усти-и-и, – не остановился Снежкок. – Холодно очень.
Вот в это можно поверить – все-таки уже осень, хоть и ранняя. А выгнала я его в одних трусах. Но сам ведь виноват! И Рет, если что, поделится с ним одеждой, так что не стоит мне за него волноваться. Да и шерсти у него на приличный ковер. Не околеет. И пропитание себе этот прощелыга тоже найдет, причем с ночлегом и грудастой грелкой под одеялом, если захоче.
– Эри, солнышко мое, краса ненаглядная, – зачистило это пушистое недоразумение.
– Если сейчас же не отойдешь от моей двери, блохастый коврик, я найду сковороду, – пообещала я, примериваясь к вазе в прихожей. Жалко красоту такую тратить на чугунную бошку телохранителя, но чем-то жертвовать придется.
– Зараза бессердечная. Я в тебя, может, влюбился, страдаю тут, обманными путями пытаюсь хоть немного ласки получить, а ты...– вздохнул он, явно готовясь пустить фальшивую слезу.
-Да скорей наследник императора станет сентиментальным романтиком, чем ты в кого-то влюбишься. Такие как ты любить умеют только себя, а ценить только собственную честь, – снова начала раздражаться я.
Низко это, играть на чужих чувствах. Может я и не сразу поняла, что он оборотень, но теперь достаточно хорошо знаю его натуру. Он телохранитель до мозга костей, причем помешанный на своем чувстве долга и ответственности. Проще говоря, скучный и бесперспективный тип. Трудоголик на всю голову.
За дверь возмущенно посопели, крикнули что-то вроде 'ты ошибаешься' и, наконец, оставили меня в покое. Я так об этом мечтала в последнее время!
Что делает в свободное время нормальная среднестатистическая женская особь, проживающая в собственном помещении и не имеющая слуг? Уборку. Вот ею я и занялась – перемыла посуду, рассортировала одежду для стирки, вытерла пыль, разложила книги и конспекты, подмела и вымыла полы, наполировала новый шкаф, предназначенный специально для моего фарфора. Все это я делала борясь со страстным желанием зайти в комнату Снежка и порыться в его вещах, но бой с порядочностью был проигран. В конце-концов это мой дом! И мой телохранитель ничего не может скрывать от меня!
Комнату я ему выделила, из чистой вредности и практического расчета, маленькую и около кухни. Во-первых: он каждые два-три часа ходит жрать, тем более ночью, так что пусть уж ходит не далеко и меня при этом не будит. Во-вторых, комнату рядом со своей я приберегла для родственников, клятвенно заверивших меня, что часто будут навещать.
Вот ведь странный парень этот мой оборотень! Обычно мужчины разбрасывают свои вещи как маленькие дети, а уж грязные носки можно порой найти в самых неожиданных местах. Ну как минимум постель должна быть не заправлена! А тут образцовый военный порядок! Покрывало постелено идеально гладко, книги разложены на полке ровно, корешок к корешку, карандаши заточены максимально остро, но одной разбросанной вещи!
Пару мгновений поборовшись со своей совести, я все же заглянула в шкаф. Одежда разложена по цветам на отдельных полках, причем так ровненько, будто по линеечке. Но больше всего меня возмутило наличие моего нижнего белья в его шкафу! Когда эта тварь успела стащить мои трусы и припрятать их у себя? И зачем? Неужели.... Извращенец! Убью!
Зажав деталь своего туалета в кулак, я бросилась к выходу. Застряв около входной двери с замками, я заодно вооружилась зонтиком, понимая, то собственных сил отмутузить волосатого извращенца не хватит.
– Снежок! – закричала я во всю силу легких. – Выходи зараза!
– Сестренка, что-то случилось? – появился из своей квартиры Рис.
– Этот мерзкий... гадкий извращенец, – начала я, задыхаясь от возмущения, – спер мои трусы! Да пусть он носит женское белье, раз ему нравится! Но не мое! Это омерзительно!
Я заколотила кулаками в дверь Рета, прекрасно расслышав два приглушенных голоса. Вот только меня отвлекло смущенное хихиканье брата. Под моим недоумевающими взглядом тот начал колоться.
– Эрриха, понимаешь... тут такое дело... некоторые парни настолько любят то, что происходит между мужчинами и женщинами, что занимаются этим и в одиночку, – пространно начал вещать мой брат. – И часть таких парней нуждается...э-э-э в некоторой стимуляции.
Честно говоря, я мало поняла из того, что сказал Рис, поэтому решила уточнить:
– Причем здесь мое белье?
-Ну, я слышал, что некоторые личности в качестве стимула используют...э-э-э.. запах белья девушки.
До меня дошло не сразу, но спустя пару десятков секунд, я почувствовала, как запылали мои щеки, а внутри поднялась волна брезгливости, отвращения и презрения. Это ж надо придумать такую гадость!
– Эрриха, я не такой! – закричал Снежок из-за двери. – Мне для дела нужна была твоя личная вещь!
Для дела ему нужны были, значит. Ну, я ему покажу дело! Да он у меня об этом самом больше никогда в жизни даже подумать не сможет! И жить этот извращенец у меня тоже не будет! Пусть даже близко к моему дому не приближа6ется!
Я кинулась в свою квартиру, с твердым намерением собрать все его вещи и немедленно выкинуть. Достав из кладовой вместительный мешок, я решительно проследовала в его комнату и начала скидывать вещи, тщательно проверяя, чтобы моего ничего там не оказалось. Зато в прикроватной тумбочке обнаружилась красивая кожаная папка с бумагами. Я бы и внимания особо не обратила, если бы сильные охранные чары не почувствовала. Даже магистру бы они не поддались, но я – поглотитель. Взломать не взломаю, но всю магию из них вытащить мне раз плюнуть.
Не особо задумываясь об этичности и целесообразности собственного поступка, я поглотила магию из чар и раскрыла папку. С первой же страницы на меня посмотрела я сама. Весьма качественный порет мгновения, изготовление которого обошлось в крупную сумму, так как технология переноса запечатленного магическим способом образа на бумагу была разработана совсем недавно. Конечно, в самом изображении магии нет, лишь в способе его добычи, но все-таки обычным гражданам подобное пока не доступно.
Запечатлели меня недалеко от университета, а значит не так уж и давно, что в принципе меня не особо взволновало. А вот текст под портретом, написанный от руки на лимусе, языке оборотней – оказался весьма интересным. Этот язык я начала учить еще раньше магии, но читать могла через пень колоду, учитывая сложность и многозначность их иероглифов, но тут даже особо напрягаться не пришлось, чтобы понять, что это мое досье. Место рождения, родители по рождению и воспитанию, братья и сестры, детство, учитель, привязанности, предпочтения, размер одежды – все было тщательно задокументировано. Помимо досье в папке оказалось письмо магистра Трема, моего бывшего учителя, к главе какого-то ордена с просьбой о защите для меня и... дневник наблюдений за мной. Я не все поняла, но кажется этот олигофрен-извращенец ставил на мне психологические опыты, проверяя реакцию в разнообразных ситуациях. Последний отчет, между прочим, о событиях двухдневной давности! Он изображал из себя хамло, пытаясь выяснить, как я буду вести себя в приступе неконтролируемой ярости! Ну я покажу ему еще эту самую эмоцию, если он хочет!
Вцепившись в папку, как в оружие, я кинулась к Рету, с намерением очистить этот мир от мерзкой двуличной скотины, но была остановлена еще на выходе из собственной квартиры.
– Сестренка, забудь все, что я сказал, – пошел в атаку на меня родной брат.
– Я его убью,– осталась я на своей разрушительной волне.
– Он не извращенец, ему правда для дела надо было! – тут же вступил Рет.
– Ты прочитала, – холодно констатировал факт Снежок.
Он выглядел весьма не привычно – мышцы лица закаменели, ушли веселые искорки из глаз, пропала мальчишеская улыбка. Весь его вид демонстрировал собранность, силу, серьезность. Даже волосы прилизал и в небольшой хвостик собрал.
– Я не очень хорошо знаю этот язык, но суть уловила, – обманчиво спокойно ответила я. – Кто тебе дал право ставить на мне опыты как на крысе лабораторной?
Таким мне он еще больше не понравился. Слишком уж холодный, чужой, не понятный.
– Я следовал приказу, – равнодушно ответил он.
Весь мой гнев пропал. Вот еще в предыдущую секунду мне хотелось кричать, царапаться и плакать от бессильной злобы, а сейчас стало абсолютно все равно.
– Я собрала твои вещи – можешь пойти забрать, – протянула я папку оборотню.
– Я твой телохранитель, – начал на меня психологически давить Снежок.
– Ты мне никто. И в моем доме ты больше жить не будешь. Забирай вещи делай дальше все что пожелаешь.
Мне не хотелось его больше видеть – этот оборотень меня предал. Он, выполняя чей-то приказ, играл со мной, с моими чувствами. А я все принимала за чистую монету. Боже, какая де я дура. Наивная идиотка! Он всего лишь дергал за ниточки, создавал ситуации, а я верила!
– Не веди себя как ребенок, – скривился оборотень. – Я изучал тебя для того, чтобы увеличить процент нашей совместимости. Это должно позволить мне лучше чувствовать тебя на расстоянии и, соответственно, лучше защищать тебя.
– Мне не нужна твоя защита! – закричала я, чувствуя, что вот-вот расплачусь от противоестественной жгучей обиды.
-Нужна, – спокойно заявил Снежок. – Только за прошедшую неделю на тебя покушались уже три раза. И два из них имели своей целью твою полную ликвидацию. Может, ты не знаешь, но поглотители – это не только престиж, но и еще угроза все6му нашему миру. И чем старше поглотитель – тем опасней он. А женщина опасней в сотни раз, так как в период беременности не способны контролировать себя. Поэтому уже десяток тысяч лет Белый Орден стремиться убивать всех носителей твоего дара. Ты угроза существования магии в этом мире! И хоть это тщательно скрывается, но все же многие желают твоей смерти. Так что я тебе нужен. Меня всю жизнь готовили к роли твоего телохранителя. Думаешь ты не в восторге от подобной перспективы? Я и в самом страшном кошмаре представить не мог, что мне достанется подобное инфантильное, бескультурное и лишенное здравого смысла создание.
Он говорил спокойно, ни разу не повысив на меня голоса. И именно от этого все внутри меня холодело. В его словах я чувствовала презрение и ненависть ко мне. Почему он испытывает ко мне эти чувства? Что я такого сделала? Я убила его родственников? Сломала ему жизнь? Что во мне не так?!
– Ты перегнул палку, оборотень, – злобно прошипел Аррихс.
– Уходи Снежок, или как там тебя, – пробормотала я, отворачиваясь. – Пусть лучше меня убьют, раз я само воплощение зла. Тебя я больше видеть не хочу.
Я ушла к себе, уже не в силах сдерживать слезы.
Еще в раннем детстве у меня появилась дурацкая привычка прятаться от всех своих бед и страхов в шкафу. Я думала, что избавилась от этой слабости, но последние события явно меня сломали. Забившись в дальний угол, прикрыв дверцы и занавесившись одеждой, я почувствовала себя в безопасности от нападок этого гнусного мира. Мама всегда говорила, что от судьбы спрятаться невозможно, но от всего остального всегда найдется укрытие. Когда меня обижали сверстники, когда в дом, где мы поселились после свадьбы мамы пришли грабители, когда вредная тетка, сестра отчима, грозилась меня выпороть за то, что меня объявили главной наследницей Галинора – я всегда пряталась в шкафу и ждала, пока меня найдет мама. Она всегда приходила ко мне, открывала дверцы, впуская солнечный свет, улыбалась и спрашивала, не хочу ли я попить вместе с ней чаю. Но теперь мама не придет – я уже выросла. У нее другие дети, другие заботы. Со своими проблемами я должна справиться сама. Но я не знаю что делать! Мне... страшно...
Дверцы распахнулись, впуская в мое убежище уютный свет магического светильника, на краткое мгновение ослепившего меня.
– Прости меня, Эрриха, – мягко пророкотал голос оборотня, заставив сердце сжаться, а слезы – хлынуть сплошным водопадом. – Я наговорил лишнего. Я вовсе не считаю тебя такой уж плохой. Немного бестолковой и наивной, но очень милой.
Спрятав лицо в колени, я изо всех сил попыталась успокоиться, подавить всхлипы и незаметно вытереть слезы.
– Уйди...
– Никуда я уже от тебя не уйду, – вздохнул оборотень.
– Не смотри на меня, не хочу, чтобы ты видел меня такой,– прошептала я, стесняясь своего зареванного вида.
Уж я-то знаю, что после слез я выгляжу опухшей сопливой свинкой.
В следующее мгновение этот беспардонный кошак вытащил меня из шкафа, обнял и погладил по спутавшимся волосам.
– Прекращай уже плакать. Ты же умная девочка, должна понимать, что любой нормальный мужчина боится женских слез. Так что успокаивайся, иди умываться и приходи на кухню – я чай заварю. Попьем с тобой чайку, перекусим и все обсудим.
Да, нам со Снежком надо многое обсудить.
Глава 12.
Как так получилось? Почему я сижу вместе с этим предателем за одним столом и пью чай? Я что, совсем характера не имею? Безвольная тряпка! Один раз меня это волосатый самец обнял и все, готова в рот ему заглядывать и прощения не известно за что просить.
– Эри, не надо на меня смотреть как на врага, – спокойно заметил Снежок, переливая чай из изящной фарфоровой чашечки в свою любимую пол литровую кружку..
– Я тебе не нравлюсь, – озвучила я очевидное. – Почему?
– Нельзя сказать, что ты мне не нравишься. Я тебя не понимаю, порой меня раздражает твоя глупость и наивность, но я вполне осознаю, что человек ты хороший.
Как это мило звучит – "хороший человек". И в то же время унизительно. Так говорят только о серых мышках, которые не выделяются ни умом, ни красотой, ни положением в обществе. Короче в них нет ничего, кроме "хорошести".
– Так почему ты тогда не откажешься от задания? – спросила я, с трудом "проглотив" предыдущие слова оборотня
– Потому что это честь для любого моего собрата – защищать поглотителя, – заученно отбарабанил он.
– Для любого, но не для тебя. Тебе это в тягость, я же чувствую.
На кухне воцарилось молчание. Я попивала свой час, лишь после третьего глотка ощутив всю прелесть кисло-сладкого фруктового вкуса. А вот Снежок все еще размешивал сахар в своем чае, так и не сделав ни одного глотка.
– И для меня это честь, – веско обронил, явно пытаясь убедить в этом себя. – Но я ее не достоин.
Неужели он, наконец, будет со мной откровенен?
– Почему ты так считаешь? – обманчиво спокойно спросила я.
– Да потому что первоначально на эту роль был выбран мой старший брат, Эльмир! Он был самым сильны воином, подающим надежды магом, непревзойденным телохранителем, – со странной горечью закричал он.
Такие правильные слова по отношению к родственнику, но такое ощущение, что мой снежок с этим самым Эльмиром не ладит. И почему он говорит о брате в прошедшем времени? С ним что-то случилось? Умер? Стал инвалидом? Женился?
– Так почему он не здесь, этот твой Эльмир? – несколько грубо поинтересовалась я, внимательно наблюдая за мимикой моего оборотня
– Он погиб в снежной лавине год назад, – глухо пробормотал Снежок, после большого глотка чая.
– Ты в его смерти виноват? – прямо задала главный вопрос я.
– Моя семья считает что да, я виноват.
Вот теперь мне стало все понятно. У меня когда-то был друг Павелик, которому очень не повезло с семьей. Его родители обожали старшего сына, гордились его малейшими заслугами, а на болезненного Павелика внимания не обращали. Он для них был уродом, без которого не может обойтись ни одна нормальная семья. Про младшего сына они забывали – его не баловали сластями, игрушками и красивое одеждой, не хвалили за успехи в школе, не отдали в ученики магу не смотря на довольно сильный дар. Его даже не пускали на семейные праздники, отправляя к немногочисленной прислуге. Его брат же, Патрисий – был наглой самодовольной скотиной, ничего особого из себя не представляя. Как маг он был посредственностью, и магистр Огненный Кулак быстро выгнал такого нерадивого и ленивого балбеса. Однажды этот Патрисий украл драгоценности своей мамаши и продал их скупщику, чтобы покутить с друзьями в лучшем борделе города. Но он знал, какие неприятности ждут вора, поэтому одну сережку подкинул младшему брату. Никто не стал разбираться – мамашка приказала всыпать Павелику плетей на конюшне. Я узнала об этом случайно от старой экономки и забрала друга к себе домой. Мои родители не сказали ни слова, приняли Павелика как еще одного ребенка, обеспечили ему уход и лечение. Но мой друг был очень гордым, он так и не смог прижиться у нас, считая себя дармоедом. Однажды ночью он просто ушел, оставив письмо, в котором обещал, что однажды вернется и отплатит нам за все добро. С тех пор я его ни разу не видела, но уверена, что он жив и идет к своей мечте стать капитаном большого торгового корабля.
И что-то мне подсказывает, что детство Павелика и Снежка не сильно отличаются по наполненностью теплом, любовью и улыбками.
– А я не считаю,– спокойно заявила я, глядя прямо в глаза своем телохранителю.
– Ты ничего не знаешь! – оскалился он, грохая кружкой об стол.
– Может быть. Но я успела немного понять тебя. И я знаю многие нелицеприятные стороны жизни, хотя вы все и считаете меня наивным хрупким цветочком. Скорей всего твой старший брат был бездушной самовлюбленной эгоистичной сволочью, помешанной на самолюбовании. И под лавину, как мне кажется, он попал красуясь и выпендриваясь перед друзьями или кем-то там еще. Вполне возможно, что я сейчас не угадала, но причина наверняка не стоила и гроша ломанного. А ты... Ты не любил брата. Ты признавал и признаешь до сих пор его силу и достоинства, но ты не любишь его. Да ты его даже не уважаешь! И можешь это даже не отрицать.
Сначала оборотня разозлили мои слова, но он как-то быстро сник и сделал вид, что весь поглощен чаем.
– Он мой брат, – наконец веско обронил он.
– Это не делает его святым и не меняет его внутренней сущности. Уверена, он не стоил даже твоего мизинца...
Я прикусила язык, так как и так сказала слишком много.
И вообще, чего я его утешаю? Он же ведет себя со мной как вредное чудовище – вечно все портит, доводит меня до истерик, выставляет на посмешище... Как маленький ребенок, проверяющий, будут ли его любить, если он нашалит. Снова и снова, потому что уже однажды обманули, разлюбили... бросили...
Я так же испытывала отчима, не в силах поверить, что он меня, чужого ребенка, любит, а не просто играет в добренького дядю перед мамой.
– Неужели, кое-кто влюбился в меня? – неожиданно расплылся в самодовольной улыбке оборотень.
– Я не умею любить, – равнодушно пожала плечами я. – Так что не тешь себя напрасными надеждами.
Оборотень скептически задрал бровь, но развивать опасную тему не стал. И правильно, вдруг я опять разозлюсь, а на кухне у меня под рукой не только сковородка, но и ножи с вилками, скалка и много других условно опасных предметов. И все равно он так на меня смотрел, что пришлось пояснить:
– Семья – это другое дело. Я не умею любить кого-то как мужчину.
По закушенным губам и бегающим глазкам оборотня, я поняла, что сейчас брякнула что-то не то. Во мне стало снова подниматься раздражение. Вот что он за тварь такая бессовестная? Только начали понимать друг друга, говорили по душам, как он опять все превращает в балаган.
– Ладно, не бесись, – поднял руки в жесте капитуляции мой собеседник. – Я понял, что ты хотела сказать, не смотря на нелепую словесную форму.
– Я тебе еще кое-что скажу. Забудь про свою недалекую в умственном плане семейку – ты им не нужен, да и они тебе тоже. Попробуй какое-то время пожить чисто для себя, без оглядки на них – займись тем, чем тебе хочется, съезди в квартал борделей, развлекись как следует. Я уверена, это пойдет тебе на пользу.
И мне тоже. Отдохну, нервы свои подлечу, с учебой разберусь, маме письмо напишу, а то она обидится на меня.
– Ты что задумала? – вдруг прищурился оборотень. – Так старательно меня выгоняешь... Неужели нашла-таки придурка, который на тебя польстился и решила заманить его в свое логово?
– Чего? – опешила я от нелогичности оборотня, но постепенно до меня дошло, ЧТО ИМЕННО сказал этот блохастый тип. – Да как ты смеешь! Ты!! ТЫ!!! Я убью тебя, сервизом своим клянусь!
Я бросилась на него, но запуталась ногами в ножках стула и рухнула на пол, попутно опрокинув стол. Мало того, что это больно, так еще это чудовище встало надо мной и зловеще захохотало.
– Меня жалеешь, а сама даже ходить толком не умеешь, балбеска, – фыркнул он, отходя подальше.
А ведь мог бы и помочь, скотина бессовестная.
– Да кто тебя жалеет? – прорычала я. – Откормленный безмозглый бугай. Придурок. Недоразвитый бабуин! Олигофрен!
Осторожно встав, я осмотрела повреждения – так, чулки порваны, коленки в кровь, на локте ссадина, фарфоровая чашечка и сахарница разбиты... Особенно за чашечку обидно. Осколки маленькие, уже не склеишь. Хорошо хоть это не самый любимый мой сервиз, но... Я на него год честно копила, все свои карманные сбережения откладывала, во всем себе отказывала. Эх...
– Можешь звать меня просто 'котик', – оскалился этот мужлан.
– Исчадие бездны ты, а не котик, – начала потихоньку успокаиваться я, откладывая сладкую месть на потом.
Кажется, он это уловил, так как тут же подошел, помог подняться и даже вручил веник, чтобы я смела фарфоровые осколки и рассыпавшийся сахар. А мог бы и сам прибраться, он же виноват в произошедшем. Конечно, если посмотреть со стороны, то, как бы, я виновата, но я то знаю, что это все он!
– Нравится тебе или нет, но я буду тебя охранять, – вдруг сделался он серьезным. – Это мой долг. Так что, прошу тебя, не усложняй нам обоим жизнь. Кстати, ты в моей комнате беспорядок устроила – будь так добра, приберись.
Я точно знаю, что убью его. Не знаю только когда и как именно.
И все-таки мы смогли спокойно поговорить и прийти к согласию. Жить этому нахалу в моей квартире я запретила. Зато мой недалекий и слишком уж добродушный братец радостно заявил, что примет оборотня у себя 'пока сестренка не остынет'. Так же я позволила этим троим манипулятором начать поиск возможности для посещения Ирвингом Университета со мной. Так же я выделила личную вещь – любимую, но заношенную до дыр кофточку, – для крайнего случая этому типу. Он обещал, что использует эту вещь лишь для моего поиска и никак иначе.
А еще я поняла, что мужская солидарность – это нечто. Когда этот балбес блохастый нажаловался на меня брату и Рету, я удостоилась нескольких задумчивых взглядов, тяжелых вздохов и обещаний 'никто тебя замуж не возьмет'. Не теряя самообладания, я заявила, что когда захочу завести козла в хозяйстве, то схожу на базар. А уж если влюблюсь в кого, то в настоящего мужчину, который будет понимать меня правильно и не будет при этом вести себя как обиженная баба-сплетница. Братец ржал, Реет осмысливал, Ирвинг, судя по роже, строил планы мести. Ну ничего, не на ту напал. Я его насквозь вижу. И соображалка в плане мелкого вредительства у меня не хуже работает. Кстати, он об этом прекрасно осведомлен, что помогает нам временно поддерживать вооруженный до зубов нейтралитет.
Проще сказать, что все складывалась прекрасно, пока не случился мой личный конец света – приехала МАМА.
Моя мама – аристократка до кончиков ногтей, что не мешает ей вести себя как капитану городской стражи со своими 'непослушными детьми, за которыми глаз да глаз нужен'. Она явилась неожиданно, на рассвете, когда еще сладко подремывала в собственной постельки после разбирательств со Снежком. Она не визжала, не кричала, не делала резких движений. Она просто встала рядом со мной и смотрела своим особым недовольно-расчленяющим взглядом. Именно от этого я и проснулась, что само по себе неприятно.
– Ну и где этот нахал? – ласково, практически как маньяк, улыбнулась она, заставив меня еще больше занервничать.
Я ничего в этом мире не боюсь, но мама... Да лучше еще несколько званных обедов с папашкиной семейкой, чем один ее недовольный взгляд.
– Кто, мамулечка? – осторожно поинтересовалась я, прикидывая пути отступления.
– Жених твой, – нежно пропела она, проверяя шкафы и задумчиво поглядывая на мою кровать.
– Нет у меня никакого жениха,, – скривилась я, вспоминая некоторые мамины закидоны.
Например, она свято уверена, что учеба-учебой, а муж мне жизненно необходим. Причем не абы какой, а сильный, заботливый, работящий, умный, вежливый, воспитанный, снисходительный, терпеливый, семью уважающий, старших почитающий и так далее. Обычно список включает в себя около 40 характеристик. Один единственный раз, в тринадцатилетнем возрасте, я посмела заявить, что такого совершенства в природе не существует. Мама возмутилась и указала на отчима. Я ответила, что ладно, выйду замуж за отчима. Дальше вспоминать не люблю – первый шок у мамы прошел быстро, а вот тяга к нравоучениям и розгам ее покидать отказались.
– Мне все рассказали уже про твоего, якобы, телохранителя. Так что не смей скрывать его! Я должна взглянуть на этого нахала, посмевшего покуситься на самое дорогое, то у меня есть! – стала несколько патетично заламывать руки она, все же поборов нормы приличия и быстро заглянув под кровать. – Кстати, тебе не мешало бы прибраться там. Опять чулки запихнула под кровать! Сколько раз тебе говорить, ты же девушка! Ты должна быть опрятной, складывать все на свои места. А твой письменный стол? Это что за, прошу прощения, помойка?
Подумаешь, тетради разбросаны, да учебники не аккуратной стопочки сложены, а как попала. Да и чулок под кроватью – мелочь! Вчера был слишком тяжелый день, чтобы у меня оставались силы дойти с этим предметом гардероба до корзины для грязного белья. Хорошо, что она второй пока не заметила, заползший под кресло.
– Мам, не трогай там ничего, – простонала я, увидив как моя, безусловно любимая, но слишком уж чистоплотная мама, собирается все на столе аккуратно разложить. – Я же потом опять ничего не найду.
– Эриха Санни Тиллиэр! – ну все, мне конец, она вспомнила мое второе имя. – Я воспитывала тебя...
И тут без стука в мою комнату ворвался Ирвинг. Еще никогда я не была так ему рада! Хотя...
– Прошу прощения, – опешил оборотень, вопросительно поглядывая то на меня, то на маму. – Эриха, ты опоздаешь на занятия.
– Минуточку, – молодой человек, – почуяла новую жертву мама. – Что это вы себе позволяете? Никто не смеет врываться в комнату к моей пока еще незамужней дочери. Даже если вы ее жених, то пока не получили моего благословления должны вести себя сдержано и разумно. Я не позволю моей любимой, но такой глупой в житейской мудрости дочурке остаться без свадьбы, но с ребеночком!
О чем это она? Какой ребенок? Какая свадьба? Кто это глупый? Сама ведь замуж за упыря вышла, от которого неведомыми путями и зачала такую прелесть как я.
– С каким ребеночком? – так же подрастерялся Ирвинг.
– Не прикидывайтесь глупым, – раздраженно всплеснула руками мама. – С вашим, конечно!
– У меня нет детей, – опешил окончательно мой телохранитель.
Я с трудом сдержала смех, глядя на то, как растерянно хлопает ресницами этот обормот, испуганно глядя с высоты своего роста на мою миниатюрную, но по-королевски величественную маму.
– Значит, будут, – отрезала она. – Нам надо с вами серьезно поговорить, молодой человек. Предлагаю сделать это за чашечкой чая. Давайте пройдем на кухню и дадим моей дочери возможность привести себя в надлежащий вид. Милая, мы надеемся, что ты скоро присоединишься к нам.
– Да мамуля, – покорно согласилась я, четко уловив приказные нотки.
Лучше с ней не спорить.
Глава 13.
В университет я решила сегодня не идти. Просто потому, что не рискнула оставить бедного оборотня на растерзание маме. Он ее еще не знает, поэтому не опасается. Но мама у меня такая, ей хочешь не хочешь, а все тайны выболтаешь, подпишешься на какое-нибудь сумасшествие и потом долго будешь сидеть и думать на тему 'как я мог'. Подскочив с кровати, я оделась в рекордно короткие сроки, пригладила вставшие дыбом волосы и поспешила на кухню где мама уже доставала фарфор, критически осматривая его на предмет грязных отпечатков.
Вот неправда, уж за любимым фарфором я слежу очень тщательно! Все наборы тщательно протираю каждую неделю, споласкиваю в очищенной серебром воде, храню по всем правилам и убираю в шкаф.
– Милая, – подняла она на меня свой пронзительный взгляд. – Иди, умойся и причешись.
– Да, мамуль, – переступила я с ноги на ногу, не зная как избежать надвигающейся катастрофы в виде расспросов мамы-следователя.
– Ну чего застыла. Давай бегом. А вы, молодой человек, пройдите на кухню. Нам с вами о многом нужно поговорить.
Пока я в спешке чистила зубы, умывалась и заплетала самую простую косу, мам уже успела приготовить чай и усадить его в гостиной рядом с собой.
– Очень интересно, – заставил меня вздрогнуть подозрительно довольный голос мамы. – А ваши родители?
– Мой отец, Эльдар Златогривый – военный советник нашего Царя, а мать – известная художница, Ильга Серебряное Перо, – по-военному четко, абсолютно без эмоций отрапортовал оборотень, осторожно удерживая в своих огромных ладонях маленькую фарфоровую чашечку.
