355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Галина Полынская » Спасите наши души » Текст книги (страница 9)
Спасите наши души
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 06:56

Текст книги "Спасите наши души"


Автор книги: Галина Полынская



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава двадцатая

Соблюдать тишину оказалось проблемно – слишком громко шуршали Тайкины штаны. Пришлось ей, широко расставив ноги, передвигаться в позе краба черноморского. У соседней комнаты мы замерли и прислушались, потом осторожно толкнули дверь. Это тоже оказалось гостевое помещение, но обставленное несколько уютнее нашего: кровати посимпатичнее, круглый журнальный столик кресла у стены, небольшой телевизор на тумбочке у окна. Следующим помещением и впрямь была душевая на четыре кабинки, дверь рядом – туалет. Миновав лестницу, ведущую вниз, мы перебрались в «правое крыло». Там располагались три двери: две на правой стороне, одна на левой. И все оказались запертыми.

– Ах, значит, нет препятствий для духа? – прошептала Тая.

Со стороны лестницы послышался какой-то шум, и мы поспешили в свои апартаменты. Раскоряка Тая существенно тормозила процесс побега, и я успела испугаться, что нас застукают – по лестнице поднимались. В самый последний момент, когда голоса уже раздались на этаже, мы влетели в комнату и тихонько прикрыли дверь.

– Уф! – Тайка прижала ладонь к груди. – Сейчас сердце выпрыгнет… Сен, кажется, сюда идут.

В мгновение ока мы уже сидели на кроватях, погрузившись в чтение брошюрок. Совершенно случайно я бросила взгляд на стол у окна, там красовалась недопитая бутылка вина и пластиковые стаканчики. В один прыжок я достигла стола, схватила этот натюрморт и сунула под кровать. Но к нам никто не вошел, судя по звукам и шуму, народ заходил в соседнюю комнату с журнальным столиком. Мы переместились к стене и прислушались. Или слышимость была скверной, или разговаривали тихо, но доносилось лишь невнятное бу-бу-бу. Как не напрягались, ничего путевого не услышали, поняли лишь, что их там двое. Вернувшись на кровати, мы на всякий случай взяли брошюры.

– Который час?

– Шесть с копейками.

– У, как время медленно тянется.

Она встала и принялась ходить по комнате взад – вперед. Подойдя к окну, она присела на край стола и стала обозревать пейзажи.

– Глянь-ка, Сен.

– Чего там? – я нехотя слезла с кровати.

– Ну глянь иди!

Из-под свитера Тая извлекла висевший на шнурке фотоаппарат и открыла объектив. Наше окно выходило аккурат на торец красивого рубленого дома, к нему подтягивалась народная вереница и, скрываясь из нашей видимости, входила внутрь. Тая щелкнула это пару раз.

– Осторожнее, не высовывайся ты так, не хватало чтоб тебя заметили.

– Да они сюда и не смотрят. Слушай, а много народу, да? Человек пятьдесят, не меньше.

Мужчины были одеты обыкновенно – брюки, свитера, а женщины все поголовно в белых косынках, длинных юбках темных расцветок и свободных блузах навыпуск, с длинными рукавами, на некоторых были вязаные кофты. Определить возраст «святых послушников» было проблематично из-за платков на головах и похожей одежды, а вот мужчины – от тридцати и выше. Женского полу было подавляющее большинство.

– Сколько ж дур на белом свете, – вздохнула Тая, убирая фотоаппарат под свитер.

– Не от хорошей жизни, я думаю, они по сектам таскаться стали, у каждого этого «святого послушника», наверняка за спиной какая-нибудь трагедия.

– Отсутствие мозгов, вот, Сена, самая большая трагедия, – проворчала подруга, вытягиваясь на кровати. – Ты же читала эту лабуду, бред со всех сторон, это как надо людям мозги замусорить, чтобы они в такую абракадабру поверили.

– Главное найти подход к человеку, потом можно втюхать ему в мозги все что угодно, – я продолжала стоять у окна, высматривая в веренице Ирину Колесникову.

– Если мозги есть, – упрямилась Тая, – то они не пострадают, человек просто не подпустит к себе сектантского вампира.

– Разные бывают ситуации, очень разные.

Последний человек скрылся в избе, округа опустела. Ирину я не заметила, хотя вполне могла ее просто не узнать в такой одежде.

– Чего там происходит? – приподнялась на локтях подруга.

– Ничего, зашли в дом, должно быть это молельня или что-то вроде этого.

– Потом, видать, ужинать пойдут, а там и наша очередь подойдет. Так есть хочется, аж скулы сводит, бутерброды просвистели как-то незаметно.

– Худеть вам, барыня, надобно, худеть.

– Да ну, сколько той жизни осталось, – она перевернулась на бок, – и так удовольствий никаких, так еще и в еде себе отказывать. А за стеной там все бубнят и бубнят, жаль, что никак не подслушать, даже балкона нет. Скукатища… чем бы заняться?

– Мы смертельно уставшие грибники, чем еще мы можем заниматься кроме долгожданного отдыха? Пойти и спросить, есть ли у них тут бильярд? Давай поспим.

На этот счет Тайку не надо было долго уговаривать, через пару минут она уже вовсю насвистывала курносой носопырой.

* * *

Проснулась я, как по тревоге, без пяти девять.

– Тая! Вставай! Хен де хох, рашин зольдатен!

Зевая и хлопая ресницами, она нехотя сползла с кровати.

– Давай, давай, скорее шевелись, а то нам вообще ничего не достанется, всё святые слопают.

Находясь в тылу врага, мы предпочитали не расставаться со звукозаписывающей и фотографирующей техникой, на Тайкиной шее болтался фотоаппарат, у меня под свитером на таком же шнурке притаился диктофон.

– Слушай, что у тебя под штанами надето?

– А в чем дело?

– Такой шорох стоит – караул.

– Там у меня колготки и носки.

– Может, ты снимешь штаны и пойдешь в колготах?

– Они у меня черные и прозрачные. Нет, я конечно же, могу…

– Иди и шурши, – вздохнула я.

Никого не встретив, мы спустились вниз. Послушников уже не было, «святые сестры» убирали со столов посуду. Увидев нас, они заулыбались, опять сказали: «Бог к вам!» и попросили присаживаться. Мы примостились с краю, у лестницы, ожидая, чем же нас угостят. Молодая женщина в платке принесла поднос и поставила перед нами тарелки с манной кашей и стаканы все с тем же сухофруктовым компотом. И душа моя зарыдала кровавыми слезами. Тая смотрела на эти кулинарные изыски с таким выражением лица, будто ей подали тарелку шевелящихся опарышей.

– Сделай лицо попроще, пожалуйста, – шепнула я ей. – Неужто ты не любишь манную кашку? Поверить невозможно.

От взгляда, коим меня наградила любимая подруга, я должна была тут же обратиться в дорожный камень с нецензурными надписями, но отчего-то осталась жить.

Поковыряв ложками в тарелках, мы принялись цедить вонючий компот, в надежде хоть чуточку унять сосущее чувство голода.

– Чего не кушаете? – подошла к нам все та же молодая женщина в платке.

– Да мы так устали, что и кусок в горло не лезет, – промямлила Тая.

– Убирать?

– Угу.

Пока она не успела уйти, я успела вставить пару фраз о том, как сильно мы успели заинтересоваться их религией, обчитавшись духовной литературы.

– Да, это так интересно, – поддакнула Тая, – и просто для понимания.

– Истинная истина всегда проста для понимания, – важно изрекла женщина и отчалила с нашими тарелками в пищеблок. Мы допили компот, но уходить не спешили, встали, прошлись туда-сюда, будто прогуливались за разговорами, и увидали дверь, за которой скрывались тетеньки с подносами. Напрашивался логический вывод, что там кухня. На этой двери и впрямь не было замочной скважины, только простая круглая ручка.

– Идем наверх?

Я кивнула.

Нарочито медленно мы стали взбираться по ступеням, надеясь хоть кого-нибудь встретить, но нам не повезло – ни на одну личность не натолкнулись.

От зверского чувства голода мы мучались часов до одиннадцати.

– Я готова уже сырые грибы жрать, – стонала Тая. – Давай вино допьем?

– На голодный желудок нас мгновенно развезет, а нам не следует расслабляться в таком месте.

– Но что же делать? – Тая заломила руки, будто играла в пьесе Шекспира. – Я невыносимо хочу есть!

Да, богатые кислородом прогулки по лесу, разожгли в нас первобытный жор…

– Могу съесть манную кашу с чужой грязной тарелки! Честное слово могу!

Дело принимало серьезный оборот.

– Снимай штаны.

– Чего?

– Снимай, говорю, свои музыкальные штаны и пойдем на кухню, наверняка там что-нибудь съедобное осталось.

– Я тебя люблю, Сенчурия!

Тайка поспешно стянула штаны, оставшись в колготках и ботинках, с торчащими из них полосатыми носками. Свитер аккурат прикрывал ее объемную попу, так что выглядела подруга вполне пристойно.

Крадучись мы миновали коридор и спустились на первый этаж. Над верхушками елей нависла яркая полная луна, она, словно прожектор на сторожевой вышке светила прямо в окна. Мы прокрались к двери, ведущей в пищеблок и прислушались.

– Вроде никого, – шепнула Тая и осторожно приоткрыла дверь.

Лунного света вполне хватало на то, чтобы без усилий рассмотреть интерьер: две больших электрических плиты, длинный разделочный стол, какие-то ящики, коробки… и здоровенная холодильная камера в углу. Не долго думая, мы направились к ней.

– Надеюсь, там не трупы? – глупо хихикнула Тая, берясь за металлическую ручку.

– Я сейчас тебе по башке дам чем-нибудь тяжелым и будут трупы.

– Ну, я же пошутила, а ты прям сразу в драку.

Тайка потянула за ручку и заглянула в холодильное нутро, первое, что бросилось в глаза – полбатона варёнки. Тая схватила его и, урча, как голодная кошка, собралась уже вцепиться зубами в розовое колбасное тельце.

– Погоди, так сильно заметно будет, надо ножом отрезать.

Я направилась к разделочным столам в поисках колюще-режущих предметов. Поравнявшись с приоткрытой дверью, я вдруг услыхала отдаленные голоса и мгновенно взмокла от страха.

– Тая! – метнулась я к подруге. – Бросай колбасу! Там кто-то идет!

Тая изумленно смотрела на меня круглыми глазами: как это – бросай колбасу? Я выхватила продукт из ее хищных лап и метнула обратно в холодильник, после огляделась по сторонам. Спрятаться в пищеблоке было негде, а голоса приближались.

– За мной.

Я схватила за руку голодную Таиску и поволокла в трапезную.

– Ты куда это? – тормозила колбасница процесс побега.

У последнего стола в самом дальнем углу, я затормозила.

– Лезь под стол!

– Чего?

– Лезь под стол, задница! Быстро!

Пинками помогая подруге двигаться скорей, я полезла в убежище. Не успели мы толком укомплектоваться, как голоса раздались уже непосредственно в трапезной.

– Фух, ну и день, – сказал некто, – устал, даже руки дрожат.

– Ничего, сейчас расслабимся, – ответил чуть хрипловатый голос. – Занавески-то задерни.

Послышался характерный звук. Загорелся свет. К счастью, включили его только в центральной части помещения, наш угол так и остался в темноте. Уставший гражданин с дрожащими руками и обладатель хрипловатого голоса ушли в пищеблок и вернулись оттуда минут через пять, звеня стаканами и тарелками.

– Коньяка приличного не нашел, бренди взял, Метаксу, ничего?

– Пойдет. Колбаса так себе, я больше салями люблю.

– Зато сыр отменный, домашний.

Тайка судорожно сглотнула слюну.

Они присели за стол друг напротив друга, нам были видны только ноги, одни в черных брюках, другие в синих джинсах.

– Давай за всё.

Звякнули стаканы. Через пару секунд хрипловатый голос произнес:

– Хорошо. Значит, говоришь, подходят как нельзя лучше?

– Да, девчонки сущий клад.

Я посмотрела на Таю, она осторожно, дабы не произвести ни малейшего шума, вытягивала из-под свитера диктофон.

– Дуры набитые, – продолжал голос, – но с амбициями непомерными, самое оно.

– Писательницы, говоришь?

– Ага, хреновы. Графоманки, каких свет не видывал, а все туда же, книгу о Боге собрались строчить, идиотки.

Зажмурившись, Тайка нажала на запись и пленка пошла.

– Говоришь, сироты?

– По их словам, да.

– И с деньгами?

– Опять же, по их словам.

– Что-то слишком уж идеально все, так не бывает.

По стаканам разлили бренди, потянуло сигаретным дымом.

– Ты б не курил тут.

– Ничего, выветрится. Почему, говоришь, не бывает? Бывает.

– А если их кто-нибудь подослал?

– Сандро, ну это уж слишком. Кто подослал-то? Кто чего заподозрить может? Все у нас здесь цивильно и добровольно, за столько лет ни единой накладки, все чисто и гладко. Да ты на них один раз только глянешь, сразу поймешь, что эти овцы сами по себе и на вид очень здоровые.

– Ну, давай тогда, приводи к нам.

– Угу.

Больше они ни о чем для нас интересном не разговаривали, пили, жрали в свое удовольствие, а мы, в корявых позах под столом, претерпевали несказанные душевные и физические муки. Наконец-то парочка собралась убираться из трапезной.

– Ты разве ночевать не останешься? – спросил хрипловатый.

– Нет, поеду к себе.

– Поздно уже, оставайся.

– Нет, да и дома у меня есть еще кое-какие дела.

Они убрали со стола, судя по шуму льющейся воды в пищеблоке, помыли посуду и распрощались. Брюки отправились наверх, а Джинсы на улицу. Вскоре послышался шум мотора, отъехала машина. Для верности, чтобы Брюки уж точно ушли по месту жительства, мы просидели под столом, наверное, еще минут 100 и только потом осторожно вылезли и попытались разогнуться. С грехом пополам восстановили рабочую деятельность организмов и, несолоно хлебавши, колбасы не евши, поспешили наверх. Прокравшись к себе в комнату, поплотнее закрыли дверь и перевели дух. Тайка молча полезла под кровать за бутылкой вина, я достала из пакета пачку сигарет.

– Ну, что ж, подруга, – Тая протянула мне стаканчик, – первое отделение нашего представления имело успех, зрители рыдают. Ты узнала голос того, в джинсах?

– Разумеется, это Юрий.

– Так я и знала, что он сектант, – покачала головой Таюха, видимо позабыв, что еще недавно ее могучая интуиция подсказывала, что дяденька кристально чист.

Глава двадцать первая

Утром нас разбудил Гроуль, сообщив, что мы можем позавтракать, а после нам укажут путь домой. Так и сказал: «укажут».

– Сейчас спускаемся, – честно пыталась проснуться Тая.

Гроуль свалил с горизонта, а мы быстренько собрали пожитки и покинули свой временный приют.

На завтрак подали овсяную кашу и компот, но нам, обалдевшим от голода, было уже сугубо все равно, что там размазано по тарелкам, хоть лошадиный навоз. Безвкусную клейкую субстанцию мы уплетали за обе щеки, аж за ушами трещало. И компот показался прямо вкусным таким! Вылизав тарелки, мы сообщили слонявшемуся неподалеку Гроулю, что готовы отправиться в путь.

Гроуль привел нас к автомобильным воротам, отрыл калиточку и широким жестом указал на проселочную дорогу.

– Идите прямо, она вас приведет к железной дороге, увидите ее, сверните направо и, вдоль железного полотна будут Подосинки.

– Спасибо, спасибо, спасибо.

Распрощавшись, мы потопали восвояси. Теплое солнечное утро, красивый лес по обе стороны дороги, птички-щебетухи – что еще надо для полноценной утренней прогулки?

– Сена, предлагаю выбросить грибы.

– Жалко.

– Да ты посмотри, они уже в кашу превратились.

Под ближайшей елкой мы вытряхнули свой урожай, следом полетела пустая винная бутылка и треснувшие пластиковые стаканчики. Избавившись от балласта, мы пошли гораздо быстрее и бодрее.

– Значит, подруга, – сказала Тая, – со дня на день следует ожидать радушного приглашения в секту.

– Ага. Каков Юрок оказался, да? А ты всё: «врач не может быть сектантом», еще как может. Кстати, а чего это они нашим здоровьем интересовались?

– Без малейшего понятия, может, собираются в плуг запрягать вместо лошадей и поля-огороды возделывать?

– Скорее всего, в общине все работают, обслуживают сами себя, поэтому им ни к чему всякие хлюпики о которых придется заботиться.

– Тоже может быть.

– Кстати, интересно, а мобильник берет в этой глухомани?

Тая извлекла аппаратик из пакета и включила.

– Ну? Что?

– Неа, сеть не обнаруживает.

– Это плохо. Это скверно.

Дорога вилась сквозь лесную чащобу, никто не встретился нам, ни плохой, ни хороший. Вскоре показались незнакомые домишки, мы вырулили к какому-то населенному пункту и очень этому обрадовались. А через сотню метров появилось знакомое строение – продуктовый магазинчик, похожий на большой деревянный ящик.

– Ура, – сказала Тая, – мы на нашей территории, а и вправду близко.

Не успели мы ступить на обетованную землю нашего дачного поселка, как не пойми откуда к нам бросилась «тетка с граблями», будто из-под земли выросла, честное слово.

– Ой, девочки! – завопила она так, что аж в ушах зазвенело. – Нашлись! Нашлись! А мы-то уж хотели вас искать идти! Точно думаем, заблудились!

– Да, пришлось немного поплутать, – нехотя ответила Тая, всем своим видом показывая, как сильно мы торопимся домой, – но к счастью, мы вышли к религиозной общине, там и переночевали. Извините, мы устали, до свидания.

– До свидания, – эхом прозвучало нам вслед.

Дома, наконец-то переоделись в тряпки полегче, натаскали воды, нагрели и решили устроить джакузи в старом корыте. Худо-бедно, совершили омовение, даже головы кое-как помыли. Чувствуя себя зановорожденными, перекусили и решили немного пописать книгу о Боге, дабы не выпадать из образа. Тая торжественно уселась за машинку, вставила чистый лист и приготовилась записывать за мной. Я встала у окна в позе памятника Пушкину и глубоко задумалась.

– Ну?

– Сейчас. Значит так… пиши. Когда над землею разгорается рассвет во всем многообразии розовых красок…

Тайка усердно заколотила по клавишам. Если я когда-нибудь осуществлю свою мечту написать книгу, возьму ее секретарем, вон как ловко получается.

– …когда птички открывают свои глазки навстречу живительному солнечному теплу и свету, – глядя в окно, я увидела, что к нашему дому направляется какая-то худосочная мадам, – в это время особенно живо ощущается божественное присутствие в каждой травинке, в каждом листочке…

– Я сейчас заплачу, – басом произнесла Тая. – Нельзя ли менее сопливо?

– Нельзя, – авторитетно заявила я. – Кажется, к нам идет в гости какая-то швабра. Дверь у нас открыта?

– Ага.

– Продолжаем дальше, типа мы ничего не видим и не слышим, погруженные в творческий процесс. Итак… В легком дуновении ветерка мы чувствуем дыхание Бога, в коротком пролившемся дождике мы видим божественные слезы…

– Тук, тук, тук, есть кто дома? – раздался из прихожей тоненький голосок.

– В каждом природном явлении, – увеличила я громкость и страстность голоса, – проявление божественной сути…

– А снег это что? – шепнула Тайка. – Божественная перхоть?

И затряслась от смеха, мерзавка.

– Стоит только посмотреть на первые звезды, – сдавленно завывала я, борясь со смеховыми позывами, – умытые дождями…

В комнату к нам прокралась худосочная гостья и на цыпочках, прикладывая палец к губам, мол, я не буду вам мешать, примостилась на краю топчана.

– Умытые дождями… умытые дождями… – заело меня на публике.

– И росами, – подсказала Тайка.

– Умытые дождями и росами, – с облегчением продолжила я, не задумываясь о том, каким же образом звезды могут быть умыты росами, – как становится ясно, это тысячи божественных глаз наблюдают с небес за нашими судьбами.

Закруглившись, я соизволила обратить свое драгоценное внимание на гостью.

– Здравствуйте, – заулыбалась она остренькими улыбочками, – простите, что помешала, так интересно было вас слушать!

– Да, – взъерошила я подсыхающие волосы, – пишем книгу.

– Никогда еще не встречала живых писателей, тем более за работой, – она то и дело восторженно подпрыгивала на месте. – Как интересно! А отчего у вас окна заколочены?

– О, это очень удобно, не надо тратиться на занавески.

Дама призадумалась. Возраст нашей гостьи определить было крайне затруднительно, личико с кулачок, видимо, никогда не знавшее косметики, с мелкими морщинками в уголках глаз и губ, жиденькие пепельные волосики, забранные в «дульку» на затылке, допотопное зеленое платье и синяя мохеровая кофта довершала картину. В общем, походила она на училку какого-нибудь совершенно ненужного в школе предмета. Кажется, она тоже присутствовала на наших поэтических чтениях, но имени ее, я, разумеется, не знала.

– Ой, Таечка, Сеночка, – продолжала она восторгаться, – какие вы удивительные, потрясающие! И писательницы, подумать только!

Мы скромно гордились собой.

– Я так поняла, вы пишете о Боге?

Мы скромно кивнули.

– О, такая непростая тема!

Мы кивнули еще скромнее.

– Уверена, мое предложение вас непременно заинтересует и поможет вам в творчестве.

Так, так, так, ну-ка, ну-ка…

– Хочу пригласить вас на собрание очень интересных людей, на этом собрании ведутся беседы именно о Боге, вы сможете открыть для себя множество удивительных вещей.

Мы были готовы к открытию удивительных вещей.

– Здесь неподалеку, – продолжала тем временем Мохеровая Кофта, – есть поселок…

– Кажется, мы знаем, – перебила Тайка, – религиозная община, да?

Она кивнула.

– Мы вчера за грибами ходили и умудрились заблудиться, вышли как раз к этой общине. Нас так хорошо приняли, накормили, разрешили переночевать. Нам так все понравилось, так было замечательно, восхитительно, поразительно…

– Мы с удовольствием сходим туда еще раз, – подытожила я Таискины липовые восторги.

– Прекрасно, – обрадовалась вешалка с глазами, – как раз сегодня в пять часов мы собираемся, я вас приглашаю.

– Мы с удовольствием, с огромным удовольствием.

– Тогда я в четыре за вами забегу, – она поднялась с топчана, – договорились?

– Договорились.

Мы проводили ее и заперли дверь.

– Ну, подруга, – глядя в окно, Тая проводила взглядом удаляющуюся фигуру, – закрутилось колесо обозрения. Теперь самое главное нам самим не попасть под влияние этой секты, мало ли, вдруг они там гипноз какой-нибудь применяют или так головы задурят, что собственное имя забудешь.

– А как же нам обезопаситься? – этот вопрос меня не на шутку волновал, честное слово.

– Я предлагаю не слушать, чего они там городят на своих собраниях.

– Это будет довольно сложно сделать…

– Проще, чем ты думаешь. – Тая направилась к своей сумке и извлекла пакет с лекарствами первой необходимости. – Надеюсь, взяла, надеюсь, не выбросила… – бормотала она, копаясь в пакете. – Вот!

Она извлекла небольшую яркую коробочку.

– Что это?

– Беруши.

– Чего?

– Затычки в уши. У меня ж дома прямо под окнами дорога и ресторан, вот и пользуюсь для спокойного сна. Это вата, пропитанная каким-то воском, надо вот так в пальцах размять, вставить в ухо и ты глухарь самый настоящий.

– Ловко, – восхитилась я, – а если нам потом начнут задавать вопросы, спросят, что понравилось? Что непонятно?

– Напустим на себя сверх одухотворенный вид и скажем, что нам надо побыть наедине со своими мыслями и чувствами.

Так и решили.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю