Текст книги "Чара силы"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Прохладная вода приняла его разгоряченное тело. Окунувшись несколько раз подряд с головой, Даждь вынырнул, отфыркиваясь, и встал, нашаривая ногами илистое–дно.

– Благодать! – крикнул он и шлепнул ладонью по воде, зовя Агрика. – Давай сюда!

Отрок склонился над костром. Из‑под его пальцев уже поднимался дымок. Он скосил глаза на витязя, завистливо закусил губу и дунул на язычки что было силы. Воспитывавшийся у извергов в лесной избушке, Агрик мог и под дождем разжечь костер, а потому вскоре жадное пламя уже пожирало сучья и прошлогоднюю листву.

– Я скоро! – крикнул он, расчищая вокруг костра место, чтобы огонь, буде оставят его без догляда, не вздумал сбежать и отправиться бродить по лесу.

Даждь не стал ждать его. Откинувшись на спину,, он взбил воду и» перевернувшись, поплыл к дальнему берегу, широко загребая руками. На середине, где чувствовалось сильное течение, он нырнул, борясь с холодными струями, поднимающимися со дна. Где– то недалеко бил сильный родник. Захотелось нырнуть на глубину, проверить дно у реки – выросший на берегу северного моря, Даждь не боялся воды. Ему случалось купаться и зимой.

Уже у самого дна ему вдруг почудилось неладное. Разом спустилась тьма – будто на поверхности наступила ночь. Одновременно по веяло холодом – над рекой словно пронесся ветер.

По всем приметам день выдался жаркий и солнечный, но безотчетная тревога погнала Даждя на поверхность. Плохо, если пойдет дождь.

Вынырнув, Даждь не сразу поверил своим глазам. Сперва он решил, что разыгралось его воображение, и только обернувшись на противоположный берег, понял – это не обман зрения.

Берега не было. Река текла, лес шумел, клоня кроны набок, но песчаного островка, где сохли их лошади и горел костер, больше не существовало. На десятки саженей вокруг лес был выломан. Нелепо торчали в небо стволы и вывороченные корни, с криками кружили над ними птицы.

Не помня себя Даждь бросился к берегу. Чуть ли не бегом он выскочил на то, что еще недавно было мирным пляжиком, и огляделся.

Судя по всему, сюда упало несколько деревьев из Числа тех, что росли вокруг, прихватив за собой и кустарник. А на них сверху рухнули еще несколько стволов, образовав из листвы и веток настил в несколько слоев.

– Агрик! Хорс! – позвал Даждь. – Ко мне!

Его жеребец не мог так просто погибнуть. Он бы подал какой‑нибудь знак. Но ответом на сей раз было только эхо да скорбные птичьи крики.

Неподалеку из‑под веток пробивался слабый дымок – след костра, который успел развести Агрик незадолго перед несчастьем. Если отрока и лошадей завалило, то они могли быть неподалеку.

– Агрик! – Даждь бросился на колени, лихорадочно разгребая ветки. – Отзовись!

Отбросив толстый сук, он запустил руку внутрь.

– Не там ищеш–шь, – раздалось над ним.

Даждь вскинулся – и застыл.

Свернувшись на обломках деревьев, над ним нависла огромная молочно–белая змея невероятной толщины. Кожа ее, покрытая, как капельками пота, мелкой, похожей на жемчужинки, чешуей, поблескивала нежным матовым светом. Янтарные глаза смотрели с истинно человеческим вниманием – такую не обманешь ложным выпадом, она заранее почует фальшь.

– Что потерял? – не раскрывая рта, прошелестела змея.

Золотистые глаза впились в душу Даждя, силой притягивая его ближе. Он сделал было шаг, но остановился, вскинул руку и быстро начертал оберегающий знак.

– Знаеш–шь, – прошелестела змея удовлетворенно. – Так вот ты какой – чародей, за которым охотится мой братец! Ты и в самом деле могущ–ществен…

Было самое время спросить о лошадях и отроке, но Даждь даже не подумал об этом – он во все глаза смотрел на змею.

– Кто ты? – только и смог вымолвить он. – Что значит все это?

– Это мой лес, – прошелестела змея, покачивая головой. – Я здес–сь госпожа и княгиня, здесь мои законы. Никто не смеет являться сюда безнаказанно – вс–сякий должен заплатить мне за свое пребывание здес–сь… Ты заплатил и можеш–шь идти – я не трону тебя.

– Но я не могу идти так. – Даждь развел руками. – И потом…

– Хочеш–шь остаться? – догадалась змея. – Что ж, соглас–сна. Иди ко мне! Я отнесу тебя в свое жилищ–ще…

– Я так не уйду, – наконец опомнился Даждь. – Ты знаешь, где мой конь и мой друг? Они были здесь…

– Не думай о них, – резко ответила змея. – Пусть они не беспокоят тебя. Их нет…

– Я требую ответа! – Даждь сделал шаг, но голова змеи взлетела на высоту дерева.

– Забудь! – приказала она.

Вместо ответа Даждь бросился на нее.

Толстое тело буквально светилось, притягивая взоры и мысли. Как только руки витязя коснулись ее гладкой кожи, змея неуловимым движением высвободилась и растаяла, скользнув в сплетение поваленных сучьев. Даждь с трудом устоял на ногах.

Янтарные глаза сверкнули гневом. Змея коротко свистнула сквозь сжатые челюсти и нанесла удар.

Ее твердый, как камень, нос врезался в живот Даждя как раз над ребрами. Витязю показалось, что из него вышибли дух. Сила толчка была такова, что он отлетел на несколько шагов. Только обломки кустов, оказавшиеся позади, не дали ему упасть навзничь. Собравшись, он вскочил и пригнулся, готовый к бою.

Голова змеи покачивалась над ним, выбирая место для второго удара. Она нанесла его внезапно – нос врезался в плечо, потом – в бедро, потом – в бок. Но Даждь уже приготовился, став единым комком костей и мускулов, пошатнуть который было не так просто. Приседая, нагибаясь, порой отскакивая и меняя позицию, он не отрываясь следил за противником, выбирая время и место для ответного удара.

Выжидать его заставляло и необычное положение, в котором он оказался. Даждь понаторел в схватках, он мог биться любым оружием с любым противником, но не сейчас, когда под руками нет ничего – подошел бы сапог, ремень, шапка… Но поблизости не было ни одного подходящего предмета. Только разве…

Спасаясь от очередного удара, Даждь метнулся в сторону и с быстротой молнии перекатился на бок, оказавшись возле крошечного клочка песка – остатка заваленного деревьями пляжа. Змея не успела заметить его броска, и это дало витязю преимущество. Пока она разворачивалась, он вскочил и, подпустив ее ближе, швырнул ей в морду пригоршни песка.

Песок не мог причинить вреда глазам змеи, но она приостановилась, когда песчинки ударили ее по носу. А Даждь бросился дальше, обходя змею по урезу воды – единственному ровному месту.

Он не почувствовал броска змеи, но внезапный толчок сбил его с ног.. Даждь растянулся на песке. Змея выросла над ним, подтягивая кольца.

– Думал сбежать? – прошипела она довольно. – От меня не уйдеш–шь, если я не захочу! А ты станеш–шь моим, человек–чародей! Станеш–шь, потому что я так хочу…

Нарочито медленно Даждь обернулся, взглянув в глаза врагу. Змея свернулась клубком – только голова с хвостом торчали из серебристо–молочных, со слабым розовым отливом колец. Она выглядела довольной.

– Смирилс–ся? – прошипела змея. – Что ж, иди ко мне!

Даждь встал – по–прежнему медленно и осторожно, даже нарочно прихрамывая, чтобы змея поверила в его нежелание и неспособность драться. Одновременно глаза его лихорадочно шарили вокруг – не найдется ли чего подходящего…

…Падая, громадный столетний явор выворотил добрую половину своих и чужих корней. Среди них оказались и корни дуба – яворова ровесника. Мощный дуб – настоящий витязь лесов – выстоял, но, если можно так сказать, на одной ноге: ствол его чуть треснул, развороченный корнями падающего явора, и образовался расщеп. Не у каждого урагана достанет силы так переплести деревья – нужна особая, тайная сила. Как раз та, что есть у змеи…

Даждь смерил глазом расстояние. Человек в расщеп проскочит – даже. такой, как он. А вот змея наверняка застрянет. Чтобы пробраться, ей придется выбить ствол явора из щели и… Но для этого она должна погнаться за ним.

Витязь повернулся к змее.

– Ты меня еще не поймала, – заявил он. – Рабом своим сделай, тогда и приказывай!

Длинный гибкий хвост тут же взметнулся, намереваясь схватить человека, но Даждь отпрянул в сторону, и тот только просвистел над ним. В ту же секунду витязь отпрыгнул, рванувшись ближе к расщепу.

– Бежать? – рявкнула змея. – Стой!

Хвост догнал его и захлестнул талию, словно аркан кочевника. Даждь почувствовал, как его поднимают в воздух. Чтобы остудить его, змея перевернула противника вниз головой и окунула в реку. Она держала его там до тех пор, пока человек не перестал дергаться.

Только тогда змея вынула Даждя из воды и поднесла к своей голове, которая покачивалась в воздухе на высоте примерно в три сажени.

– Понял, – блеснули глаза, – что со мной шутить опас–сно?

Даждь только отфыркивался, ловя ртом воздух. Хвост стиснул его живот и грудь, и воздуха для нормального дыхания не хватало. Руки его оставались свободными, но пользы от этого было мало. Он болтался в объятиях змеи, чувствуя себя как никогда беспомощным – ведь стоит ей нажать посильнее…

– Понял, – кивнул он.

– Это хорошо, что ты смирился. – Змея приблизилась к самому лицу своего пленника. – Тебе будет хорош–шо…

Даждь затаил дыхание. Перед ним покачивался нос змеи – не тот костяной горб, которым она толкала его до сих пор, а те две нежные дырочки, из которых сейчас со свистом вырывался воздух.

И кулак Даждя врезался в этот чувствительный нос. Его пальцы что‑то ощутимо царапнуло, и змея не зашипела – взревела от боли и ярости.

Кольца ее разжались, и Даждь упал на землю. Тут же толстое тело обрушило удар – но витязя на том месте не оказалось. Не чуя под собой ног, он ринулся к расщепу.

Уже не шипя, а рыча от ярости, змея бросилась в погоню. Хвост ее бешено хлестал по кустам, но она хотела схватить ненавистного врага зубами, ощутить вкус его крови, почувствовать его боль и ужас прежде, чем раздавить и проглотить.

Человек метнулся в сплетение сломанных стволов и корней – будто это ее остановит. Да она сметет завал в считанные мгновенья! Беглец не успеет даже поверить в то, что успел первым!..

Обдирая плечи о щепки, Даждь прорвался в щель, чувствуя на спине горячее дыхание змеи. Последним рывком он прыгнул вперед, через заросли искореженных кустов, продрался сквозь них – и не сразу поверил глухому хряску.

Ловушка сработала – теперь оставалось только молиться всем богам, чтобы дуб устоял, да слушать полное ненависти шипение плененной змеи.

Словно предлагая свою службу, на пути попались камни. Выбрав подходящий, Даждь повернул назад – рассчитанный удар по голове смирит змею. А потом ее можно будет добить.

То, что он увидел, превзошло его самые смелые ожидания. Вот за такие счастливые совпадения за ним и закрепилась слава чародея, хотя настоящей магии здесь было совсем немного.

Змею заклинило точно посередине. Высвободившийся из расщепа явор упал как раз в нужное место, прижав обе половинки дуба друг к другу еще крепче. Тело змеи в месте зажима налилось розовым цветом, она отчаянно извивалась и в бешенстве грызла дерево.

Меткий бросок камня пришелся точно по ее лбу над глазами. Гребень, напоминающий венец, сломался. Послышался хруст треснувшей кости, и змея с криком обмякла.

Даждь мигом оказался над нею и, подобрав камень, наступил ногой ей на шею.

– Я не верю, что ты мертва, – заявил он. – Если не перестанешь притворяться, я убью тебя!

Он замахнулся, не дожидаясь, пока до змеи дойдут его слова, но так и не ударил, потому что тело ее стало меняться.

Тело, вдруг потемнело и пошло складками. Оно стало съеживаться и ссыхаться. Хвост забился в судорогах, голова тоже начала дергаться. На глазах Даждя кожа змеи треснула, задымилась, и пленница начала выползать из нее, как весною делают все змеи. Но вместо змеи с новой кожей перед витязем оказалась молодая женщина…

Камень чуть не выпал из руки Даждя. Женщина хотела встать, но с коротким стоном упала вновь и закусила губу от боли – ее левая нога оставалась торчать в расщепе, который в момент превращения сомкнулся еще больше. С той стороны дерева вместо женской ступни извивался змеиный чешуйчатый хвост. Именно он и вернул Даждю способность мыслить трезво.

– Прощайся с жизнью, – сказал он. – Меня твои чары не обманут! – И поднял камень.

Женщина дико взвизгнула и рванулась прочь, закрываясь руками.

– Не убивай! – закричала она отчаянно. – Что хочешь проси, все сделаю! Только не убивай! Все скажу! Все!

Она кричала бы и дальше, но Даждь наступил ей на вторую ногу, и она притихла, мелко вздрагивая и зажимая себе рот, чтобы не заплакать. Витязь чувствовал ее испуг – на сей раз неподдельный:. она никогда не попадала в плен и просто не знала, что делать. Она действительно была готова на все, но испуг может миновать очень быстро…

– Ты ответишь на все мои вопросы, – приказал он. – Откажешься – прощайся с жизнью!

Женщина, очевидно, почувствовала, что он может это сделать, и кивнула.

– Кто ты такая и почему напала на нас?

– Я Ехидна, дочь Змеихи, – ответила женщина. – Я могу менять облик – когда змея, когда женщина: ты сам видел. Я живу здесь недалеко, в пещерах над рекой. Там у меня сокровища – я собирала их с проезжающих и всех, кто попадался мне на пути… Если у тебя есть что ценное, оставь мне – и отправляйся своим путем.

Даждь мог бы сказать о чаре, о мече, о коне, но мотнул головой.

– Ты уже забрала все. Отвечай – где мой спутник и наши кони?

– Коней верну, а мальчишка тебе на что? Иль он сын тебе?

По возрасту Агрик мог быть таковым, но Даждь покачал головой.

– Нет у меня детей. А за парня я ответ перед его родителями держу. Он мой воспитанник. Говори, где он?

Ехидна присела, опираясь на руки. С зажатой ногой сидеть ей было неудобно, и она для опоры вдруг схватилась за ногу Даждя.

– Больше ничего не хочешь у меня узнать?

Голос ее как‑то странно дрогнул – женщина и впрямь знала что‑то важное.

– Говори! – На всякий случай Даждь замахнулся.

Ехидна с визгом отпрянула, но не от него, а прижимаясь к его ногам.

– Меня убьешь – выгоды особой не получишь, – быстро воскликнула она и вскинула на витязя лицо. – А того не ведаешь, откуда я о тебе узнала, кто меня на след твой навел, кто тебя в. засаде поджидает…

– А ты знаешь?

– Скажу, если ты… освободишь меня.

Даждь замахнулся снова, но Ехидна не разжимала объятий и больше уже не теряла головы. Даждь тяжело задышал – он слишком поздно сообразил, в каком виде предстал перед женщиной, а та приметила это первая и теперь пользовалась преимуществом. В самый последний момент Даждь взял себя в руки.

– Говори, – пообещал он. – Скажешь все – будешь свободна!

Ехидна, уже не таясь, приласкалась к нему.

– Что хочет узнать мой воин? – промурлыкала она.

– Все!

– Повинуюсь. За тобой почему‑то охотится мой братец, сын моей тетки, Кощей. Я сама видела его сыщика, что следовала за вами по пятам, а потом кинулась докладывать Кощею о том, где вы остановились. Я говорила с ней – но она не знала, почему Кощей преследует тебя, что ему нужно. Я не заключала ряда с братцем и тоже больше ничего не знаю.

– Как мне найти его?

– Да ты что? – Ехидна удивилась. – Найти Кощея? Ты с ума сошел! Как его найдешь? Та тварь мне ничего не выдала. Скорее он сам тебя найдет… Впрочем, Кощей никогда не обладал силой и властью – в нашем роду его считали ошибкой природы. Он неудачник. Я бы не стала обращать на него внимания – он может просто развлекаться от скуки, и все дело наверняка только в том, как бы тебя догнать, а не что потом с тобой делать!

Женщина презрительно скривилась, и Даждь понял, что она не лжет.

– Хорошо, – сказал он. – А где Агрик и наши кони?

– Ты собрался уезжать? – Ехидна даже подпрыгнула. – Вот так, просто?.. А я думала, что ты…

Она зазывно погладила его ноги.

– Я тебя задушу, – спокойно пообещал Даждь, – если ты всего не скажешь. Агрика я все равно найду, рано или поздно, а вот ты пожалеешь…

С этими словами он отложил камень и взял Ехидну за горло.

– Ты не мужчина, – выдохнула она. – Ты камень… Иди вниз по течению – там берег поднимается и скалы из земли торчат. Среди них есть одна приметная – на змеиную пасть похожа. Надо слева от нее встать и найти камешек, что блестит, когда на него луч солнца падает. Камень тот вдави в скалу – ход откроется. Там твой мальчишка!

Еле дослушав, Даждь отпустил горло Ехидны и шагнул прочь.

– Эй! – закричала она, рванувшись за ним. – А я? Обещал же!

Одним пинком Даждь вогнал ненужный теперь камень в расщеп. Оставив женщину сидеть на земле и растирать покрасневшую лодыжку, он зашагал берегом реки.

* * *

Агрик очнулся быстро, но долго не мог заставить себя пошевелиться.

Вокруг царила почти полная тишина – только где‑то вдалеке слышались не то стоны невиданных зверей, не то чьи‑то искаженные эхом голоса; да совсем близко, чуть ли не над его головой, звучно и мерно шлепались о камень капли воды. Агрик не шевелился и не открывал глаза, боясь даже глубоко дохнуть – а ну как вокруг стоят его поимщики и ждут, когда он очнется?

Под ним было что‑то плотное, слежавшееся и сырое. От земли шел прямо‑таки смертный холод – Агрик вспомнил подпол у родителей в лесной заимке, где и в самую жару стыли пальцы. Тут‑то небось похолоднее. Скоро отрок закоченел и уже не мог сдержать дрожи. Но над ним по–прежнему не раздавалось ни звука, и он открыл глаза.

Сначала он ничего не увидел, но постепенно темнота отступила, и отрок понял, что его мысль о подполе оказалась верной.

Он лежал на дне неглубокой ямы с пологими стенками и низким, грубо сработанным потолком. На дно была брошена охапка соломы – она вся сгнила и пропиталась водой. Чуть впереди, над его головой, шел боковой ход, похожий на нору – именно оттуда и падал слабый свет.

Перед тем как бросить сюда, его не удосужились связать, и Агрик осторожно ощупал себя, проверяя, все ли цело. Оружия, у него не было, надеяться не на что, но вот нож за сапогом, тот, что уже послужил ему, перерезав горло Одореху, остался при нем. Вытащив его, отрок поцеловал лезвие – на нем еще оставалось немного присохшей крови, и ее вкус придал Агрику решимости.

Юноша отлично помнил все, что случилось. Он только–только расчистил место вокруг костра и уже потянул с себя рубашку, готовый раздеться и последовать за витязем, как вдруг резко пала темень, затрещали кусты и деревья…

Первым тревогу почуяли кони. Агрик успел заметить взвившегося на дыбы с хриплым воплем Хорса. Жеребец шарахнулся в сторону, но его подхватил порыв ветра и легко, как перышко, поднял в воздух. Агрик тоже почувствовал, как его отрывает от земли… И очнулся здесь.

Где‑то вдалеке внезапно послышался резкий звук – искаженный эхом крик не то человека, не то зверя. Он оборвался так же неожиданно, как и начался, но Агрик успел разобрать в нем нотки ярости и смертного ужаса – так кричат, в отчаянии обрекая себя на мученическую смерть. Это заставило отрока замереть, вжавшись всем телом в пол своей норы – он был не один.

Прошло много времени, прежде чем он решился покинуть нору, благо выход не перегораживала решетка или частокол, а перед нею не прогуливался часовой. И вообще, кроме падающих капель воды, ничего больше не нарушало тишину.

Стиснув нож в кулаке, Агрик ползком подобрался к выходу и, лежа на пороге, огляделся. Ему приходилось подкрадываться в лесу к дичи, подкарауливать птиц в гнездах, а потому он выскользнул из норы словно тень.

Нора открывалась в низкий – не для всадника – полутемный сводчатый коридор, прорытый, судя по следам на стенах, в незапамятные времена каким‑то огромным зверем. Земля была утоптана до твердости камня, с потолка свешивались покрытые плесенью сосульки. Коридор уходил в стороны и с правого крыла плавно изгибался. С той стороны и шел красноватый свет, похожий на отблески костра. Он позволил разглядеть многочисленные боковые ходы разного размера, ответвляющиеся от основного коридора во всех направлениях. Некоторые из них были забраны решетками, перегорожены частоколом или вовсе наглухо забиты.

Пригибаясь, в любой момент готовый нырнуть в ход и затаиться, Агрик перебежками двинулся к источнику света. Где свет – там и люди или же иные хозяева здешних мест. А может, там он найдет Тарха – своего господина и наставника.

Ход продолжал изгибаться, и вскоре отроку пришлось остановиться. Здесь и правда было светлее и суше – по стенам горели на кованых поставцах небольшие светильники. Озаренный ими коридор уходил строго прямо и чуть вниз. В стенах ровными рядами открывались боковые ходы – всё забранные решетками с висячими замками и запорами. Только на одном не было запора или двери. Но, подкравшись к нему, Агрик застыл как вкопанный.

Это было начало еще одного коридора, уходившего во тьму. На пороге его лежал тот человек, чей крик он слышал, или, вернее, то, что осталось от человека. На отрока глядел пустыми глазницами полуобглоданный скелет – обрывки мяса и кожа на обнаженных костях. По земле текла кровь. И никаких следов. Но в полутьме Агрик вдруг разглядел светло–русые волосы, такие же, как у Тарха…

– О нет! – воскликнул он, забывшись. – Хозяин! Нет! Только не ты!

Эхо подхватило его крик и умчалось прочь. Спохватившись, Агрик зажал себе рот ладонью. Ему хотелось выть от горя, и он, не чуя под собой ног, бросился куда глаза глядят.

Освещенным был лишь один коридор, но отрок ринулся в темноту. Он летел не разбирая дороги, порой наступая на что‑то, поддавая ногой странные круглые предметы, но не останавливался. Страх гнал его вперед.

С размаху он налетел на стену и упал к ее подножию, не в силах подавить рыдания. Его господин и друг погиб, а сам он никогда не выйдет отсюда.

Постепенно слезы иссякли, а нагревшаяся в ладони рукоять ножа подсказывала выход. Он соберется с силами и вернется – найдет останки господина и предаст их земле для нового рождения в новом облике. А потом разыщет следы его убийц и отомстит. А если не удастся – сумеет умереть. У него должно хватить сил броситься на нож.

От размышлений его оторвал новый звук.

Агрик едва не подпрыгнул на месте, но то, что он услышал, не походило ни на крик, ни на рев, ни на стон. Это вообще не могло быть звуком, издаваемым живым существом – мягкий, обволакивающий шорох, скрежетание и монотонное сдавленное хрипение. Так могла шуметь вода, медленно и неотвратимо заливая низины в половодье. Но прорывающееся порой шипение леденило кровь – это все, что угодно, но не вода. Это обитатель пещер, убийца Тарха, шел по его следу.

Агрик вскочил и заметался в тупике. Бежать было некуда. Его окружал мрак, что не могло помешать его преследователю – свет был нужен только как приманка для беглецов, таких, как Агрик и его несчастный господин.

Под вытянутыми руками юноша ощущал лишь холодные земляные стены, но вот он нащупал решетку – здесь тоже был ход. Но за ним кто‑то заворочался и прежде, чем Агрик отпрянул, его окликнул человеческий голос:

– Ты кто?

Язык был знаком, только слова звучали странно, словно их выдергивали за веревку – резко и отрывисто.

– Агрик…

– За тобой гонятся? – шепнул голос.

– Да. Я…

– Стой спокойно!

Чья‑то рука ощупала сначала его руки, потом плечи и грудь, коснулась лица. Отрок безотчетно прижался к решетке, чтобы незнакомцу было удобнее.

– Малой совсем, – протянул голос. – Один прут я расшатал – пролезай!

Рука потянула его в сторону, и там, нащупав крайний справа прут решетки, Агрик обнаружил, что он и правда шатается.'Отрок скользнул внутрь, и его тут же отпихнули прочь от входа.

– Замри! – приказал незнакомец..

Он завозился у решетки – Агрик слышал только шорох земли и его дыхание. Закончив свою загадочную работу, незнакомец ощупью нашел отрока, легко сбил его с ног и закидал точно такой же прелой соломой, какая была в норе, после чего уселся сверху.

Агрик не успел открыть рта, чтобы возмутиться. Отсюда ему было плохо видно, но он заметил, что в коридоре появился свет – пришел его преследователь.

Это был не отряд подземных жителей с факелами и не чудовища из легенд. Это были змеи – несколько десятков слабо светящихся розовым и золотистым цветом змей, каждая длиной в три–четыре локтя. Они ползли сплошным ковром, тычась носами в землю и вынюхивая следы беглеца. В несколько мгновений они заполнили весь тупик и расползлись по нему, обыскивая. Агрик закрыл голову руками и зажмурился, отдавшись своей судьбе.