Текст книги "И нет тебя дороже (СИ)"
Автор книги: Галина Грановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– В городе мы не кататься будем, а в пробках торчать.
Когда машина тронулась, Лиза мысленно перекрестилась. Все-таки машина была не совсем настоящая. Мало ли что.
– А салон тебе как?
– Впечатляет, – огляделась Лиза, хотя не знала назначения и половины тех прибамбасов, которые окружали ее внутри Лешкиной машины.
– Я тебя тоже научу водить, – лучась довольством, пообещал Лешка. – А потом новую тачку для тебя соберем.
– Из металлолома? – съехидничала Лиза.
– Из запчастей!
Перебрасываясь шутками, они действительно медленно, тормозя у светофоров и пешеходных переходов, проехали несколько переполненных транспортом улиц, прежде чем выбрались на широкий проспект, ведущий к железнодорожному вокзалу. Но прошло еще не менее получаса, прежде чем оказались, наконец, за городом. Миновав отворот на аэропорт, Лешка ткнул пальцем в какую-то кнопку, и салон заполнила громкая музыка в силе «техно». Лиза такую не любила, но, удивительное дело, сейчас она оказалась созвучной моменту. Лешка увеличил скорость. И вскоре Лизе стало казаться, что они не едут, а летят над трассой. Все быстрее и быстрее мелькали за окнами тесно стоящие пригородные дома, потом их сменили дачные участки. Потом исчезли и дачи, лишь стремительно бежали вдоль обочин дороги желто-зеленые пятна кустов и деревьев, за которыми, простираясь до самого горизонта, медленно разворачивались широкие холмистые пространства, расчерченные аккуратными квадратиками желтых полей, еще зеленых виноградников и фруктовых садов. А ведь и в самом деле, здорово, удивленно подумала Лиза, глядя на все это великолепие из окна.
В деревнях, сквозь которые они время от времени проезжали, еще жили летней жизнью маленькие, расположенные у дороги базарчики, на которых торговали овощами, фруктами и последними в этом сезоне арбузами.
– Давай что-нибудь купим, – предложила Лиза. – Есть хочется. Мы же так и не пообедали.
Лешка послушно притормозил у очередного базарчика. Выбравшись из машины, они купили две большие пресные лепешки, яблок, груш, пару кистей винограда. Подумав, Лешка попросил взвесить еще и арбуз.
– Арбуз зачем? – удивилась Лиза.
– Почему нет? – в свою очередь удивился он.
– Да есть его в машине – одна морока, только перепачкаешься. И резать его чем-то нужно.
– Найдем.
У Лешки все было продумано. В специальном отделении оказался и нож, и пластиковые тарелки и вилки с ложками. И даже салфетки. Тщательно протерев салфеткой грушу, Лиза почистила ее и уплетала с аппетитом, время от времени угощая и Лешку, кладя кусочки груши ему прямо в рот, поскольку руки у него были заняты рулем, а глаза дорогой.
Но вот слева на горизонте появилась узкая серо-зеленая полоса. Она ширилась, приближалась, терялась временами за косогорами и вновь появлялась. Море словно играло с ними в прятки, то выглядывая, то снова исчезая. Миновав длинный высокий забор, ограждавший огромную строительную площадку, на которой возводился, как гласило объявление на большом щите, очередной пансионат, они съехали с трассы и по разбитой колее, извивающейся между серо-серебристыми кустами лоха, добрались до морского берега. Смолк мотор и музыка, их окутала удивительная тишина, которую лишь подчеркивал едва слышный в машине, мерный шелест набегающих на берег волн.
– Даже не верится, что совсем недавно здесь народу было – яблоку негде упасть, – сказала Лиза, глядя сквозь лобовое стекло на мерцающее, слепящее светом пространство.
В одно из августовских воскресений отец привозил их сюда с мамой искупнуться. Сейчас пляж был почти пуст. Лишь редкие любители солнца разбавляли его пустынность там и сям. Особенно закаленные, раздевшись, добирали последний загар на расстеленных на песке полотенцах, да на ржавых сваях старого полуразрушенного пирса сидело несколько рыбаков с удочками.
– Станция Березай, кто хочет – вылезай, – произнес Лешка, распахивая дверцу.
Лиза последовала его примеру. Если бы не свежий ветер, было бы даже жарковато. Лиза разулась и, оставив туфли в салоне машины, босиком направилась к широкой влажной полосе песка, вошла в воду, но, тут же, быстро выбралась обратно – несмотря на все свое сияние и летнюю прозрачность, вода оказалась холодной. Лешка, прежде чем последовать за Лизой к берегу, тоже снял кроссовки, достал арбуз и захлопнул дверцу. Собрал крупные камни и, выложив у самой воды каменный круг, поместил в него арбуз. Пока тот охлаждался, они медленно побрели вдоль моря. Как тогда, летом, когда жили у моря в палатке. Летом, бывало, тоже вот так бродили у воды, разглядывая намытые волной камешки. Или бегали по кромке прибоя, брызгали друг на друга. Случалось, Лешка внезапно хватал ее и затягивал дальше, и они барахтались на мелководье, хохоча, как безумные. Никогда раньше Лиза не чувствовала себя настолько счастливой. Вернуть бы те деньки. Казалось, только вчера это было, а вот уже и осень. Почему нельзя жить вот так просто, на берегу, питаясь дарами моря и тем, что растет около?
С легким шипением набегали на берег волны, двигая туда-сюда разноцветные камешки. Лиза шла, наклонив голову. Если я найду куриного бога, загадала она, если вот прямо сейчас я его найду, значит – она обшаривала самым тщательным взглядом пространство под ногами – значит… значит, мы с Лешкой в следующем году поженимся. В следующем году они уже будут на пятом курсе, и нужно будет думать, как и что делать дальше. И это «как» и «что» в Лизиных планах было теснейшим образом связано с Лешкой. Она надеялась, что и он думал также. Во всяком случае, он не давал повода думать иначе. Говоря о будущем, он часто употреблял местоимение «мы» вместо «я». Хотя с другой стороны, о свадьбе речи пока не было. И предложения он ей пока не делал, ни прямым, ни косвенным образом.
– Что ты там ищешь? – оглянулся Лешка. – Камешки собираешь? – Закатив штанины, он топал по воде.
– Ага, – ответила Лиза. – Коллекционирую. Ты бы вышел, все-таки из воды. Простудишься.
– Да теплая еще вода. – Лешка наклонился и, погрузив руку в волну, достал что-то со дна. – Вот, для твоей коллекции.
Обернувшись, вложил ей в руку… куриного бога!
Лиза даже приостановилась. Нет, что ни говори, а мысль материальна. И если люди близки, они как будто настроены на одну и ту же волну и могут читать мысли друг друга. Иначе как объяснить то, что Лешка, сам того не подозревая, угадал ее желание найти такой камень и нашел его! Но рассказать ему об этом – не поверит. А о том, зачем ей понадобился этот куриный бог, ему, пожалуй, и знать незачем.
– Пошли, проверим, какой нам арбуз попался, – предложила вместо этого. В самом деле, если его где и резать, то только здесь, у воды. Можно будет после еды руки вымыть. Они повернули к машине.
Справиться с целым арбузом им оказалось не под силу. Лешка хотел оставить половинку на берегу – для прожорливых и вездесущих чаек, но Лиза указала на трех подростков, лежащих в отдалении на песке.
– Лучше мальчишек угости. Голодные, наверное.
Он кивнул и понес им остатки арбуза, а Лиза, откинувшись на сиденье, еще раз напоследок обвела взглядом пляж.
Назад доехали быстро. Даже как-то слишком быстро. Казалось, только что были у моря, и вот уже Лешка останавливает машину у крыльца старинного дома. Если бы можно было растягивать время, Лиза растянула бы этот день на месяц, пусть длился бы и длился. Ей не хотелось выбираться из этой странной с виду, раскрашенной машины, которая превратилась за поездку в их маленький совместный дом. Не хотелось расставаться с Лешкой. Но – куда деваться, вздохнула тихо, как любит повторять отец, есть такое слово – надо. Все, еще один маленький поцелуй, и она уходит.
– А хочешь, я помогу вам потолки красить? – вдруг вызвался Лешка, удерживая ее за руку. – Я кистью как художник работаю.
– Да мы их сначала отшпаклевать должны.
– Ну, шпаклевать буду, – уже не так уверенно произнес Лешка.
– Ты-то хоть знаешь, что это такое? – засмеялась Лиза.
– Что-то вроде рихтовки, как я понимаю. Выравнивание поверхности.
– Ну, в общем-то, да, – не могла не согласиться Лиза, хотя сравнение и показалось ей странным. – Но без опыта не особенно получается, даже у меня. Таська говорит, шпаклевка это искусство…
– Согласен на подсобные работы.
– Нет, – Лиза покачала головой. – Ты меня только отвлекать будешь. Представляю, что мы вместе наработаем. Лучше в поход сходи и принеси мне кизила.
– Слушай, а может ну его, этот ремонт? Вместе и пойдем, – сделал последнюю попытку Лешка. – Ну что случится, если ты после похода, в понедельник к своей Таське присоединишься? Можно же так?
– Нельзя, – Лиза, наконец, выбралась из машины. – Пока.
– Пока, – махнул рукой Лешка. Через мгновение ни машины, ни его рядом уже не было. Только легкий запах бензина напоминал о том, что они провели вместе такой чудесный день.
Наверное, иногда надо нарушать данные обещания. Все бросать и идти туда, куда зовут… идти с Лешкой в поход Но Лиза не могла этого сделать. Она посмотрела на окна дома, в которых отражалось заходящее солнце, на дверь, за которой ее ждала работа. Пришла пора возвращаться на грешную землю. Надеюсь, что рабочие уже сняли обои в большой комнате, подумала сердито. Сегодня вечером они с Таськой все подготовят, чтобы завтра приступить к отделке потолков. Ох, скорее бы все это закончить.
Но войдя в дом, она обнаружила там не рабочих, сдирающих обои, а одну лишь Таисию в рабочем комбинезоне на стремянке у самого потолка. Дышать было абсолютно нечем, настолько густым было стоявшее в комнате пылевое облако. У Лизы перехватило дыхание. Организм возмущенно требовал немедленно вернуть его на свежий воздух.
– Что ты делаешь? – сердито поинтересовалась Лиза.
– А ты, что, не видишь? – пробубнила в защитную маску Таисия и рванула на себя следующий обойный пласт.
Посыпалась штукатурка, известковая взвесь в воздухе стала еще гуще.
– Но мы же не должны этим заниматься! – возмущенная Лиза торопливо отступила к двери. От пыли и возмущения она едва могла говорить. – Речь шла о потолках!
– О потолках, – Таська стянула с себя марлевый намордник. – Только пока не содраны эти чертовы обои, ни о каких потолках и речи быть не может. Не пришли рабочие. Палыч их уже и материл при мне по телефону, и уговаривал, все бестолку. Говорят, до понедельника заняты. Короче, – быстро спустилась вниз и повернулась к Лизе, – он предложил нам самим обои ободрать. Обещал за это заплатить сразу же, завтра, и по двойному тарифу за срочность.
– Ну спасибо! Мне ни работы такой, ни денег не надо, я лучше поход пойду! – в сердцах бросила Лиза, берясь за дверную ручку.
– Ну, так иди, кто тебя за хвост держит? Еще не поздно, – набросилась Таська на стремянку, поволокла ее дальше в угол и снова полезла наверх.
Лизе стало ее жаль. И немного стыдно стало. Пока она любовалась морем и целовалась с Лешкой, Таисия полработы одна сделала. Почти весь зал в одиночку ободрала. Сердясь на себя за мягкотелость, Лиза отправилась в дальнюю комнату переодеваться. Хорошего настроения как не бывало. Этот Палыч, еще та лиса. Отлично знал, что никто не придет. Чернорабочих у него мало, и он их бросает на крупные объекты, а здесь что, всего лишь какая-то квартира, три комнаты. Знал и то, что Таська не откажется, хотя надо было. Таисия никогда не отказывается. Ей все пополам, она о здоровье не думает, за любую работу берется, лишь бы деньги платили. Она профессионал. Но Лиза-то строителем быть не собирается! Вернувшись в большую комнату, Лиза подошла к другой стене, начала отрывать обои снизу. Чтобы тут же расчихаться. Столько известковой пыли – задохнуться можно! Так и аллергию недолго заработать.
В полном молчании – попробуй, поговори в этих пыльных облаках! – ободрали все комнаты, кроме самой маленькой, дальней, той, где лежали Лизины вещи.
– Если здесь обдерем, я ночевать не останусь, – сказала Лиза. В самом деле, не хватало туберкулез заработать, дыша известкой и цементом.
– Ладно, не горит, – тут же согласилась уставшая Таська. – Позже сделаем.
После короткого отдыха, перекусив бутербродами, которые нашлись в сумке предусмотрительной Таисии, они перетащили мусор на улицу к мусорным ящикам. Потом мыли полы, застилали их газетами, чтобы потом было легче грязь послеремонтную убирать, Палыч завез несколько кип утром вместе с козлами, лестницей и инструментом. Когда закончили, было уже совсем темно. «Кажется, я переоценила свои возможности», – уныло думала Лиза, сидя на полу у стены и не имея уже никаких сил подняться. В таком режиме ей и трех дней не протянуть. Утром занятия, а потом еще вот так колдобиться несколько часов?
– Это только сегодня так, из-за этих обоев, – переодеваясь, на ходу оправдывалась Таська. – С потолками, сама знаешь, такого напряга не будет. Ну, я пойду? – спросила виновато, натягивая курточку.
Оказывается, Толик уже целый час ждал ее на улице, сидя в своей машине. Нет, чтобы зайти, помочь хотя бы пол вымыть или обои эти к бакам унести… Какие все-таки эгоисты, эти мужчины!
Таська ушла, а Лиза, кое-как обмывшись, улеглась и мгновенно отключилась.
Ей казалось, что она проспала всего каких-то несколько минут, когда в сознание вдруг начали ввинчиваться странные, неприятно-скребущие звуки. Лиза открыла глаза и, приподняв голову, какое-то время пыталась сообразить, где находится, и что же ее разбудило. Что может издавать такие звуки? Мыши? Не похоже. А вдруг крысы? В таком старом доме все возможно. Сердце застучало, Лиза не то, чтобы боялась, но очень не любила ни мышей, ни крыс. А кто их любит? Она села. Нащупав около себя мобильник, нажала кнопку, посмотреть, сколько на часах. Два часа ночи. Получалось, она проспала почти три часа, а казалось – мгновение. До утра далеко. Значит, надо снова уснуть, но как уснешь, когда кто-то так гадко скребется совсем рядом? Еще некоторое время она вслушивалась в непонятные звуки, пытаясь отгадать их происхождение. Звуки исходили от стены. За этой стеной квартира бабули. Ничего страшного там быть не могло. Может быть, в стене проходит какой-нибудь крысиный ход? Вполне возможно, стены здесь чуть ли не в метр толщиной. Но если это все-таки не в стене, а за стеной, в квартире бабули, то что такое, спрашивается, она там делает? Стирает? Чистит железной щеткой посуду посреди ночи? Вряд ли. Что может издавать такие звуки? Прямо дом с привидениями! Лиза уже жалела, что осталась здесь ночевать. Спала бы сейчас в общаге в своей кровати. Там даже ночные звуки знакомы. Слабый скрежет все не прекращался. Лиза зажала пальцами уши – ну, сколько это может длиться? А вдруг бабуле стало плохо и она пытается дать знать об этом соседям, закралась мысль? Но тогда она бы скорее стучала в стену. Да и не в эту. Откуда ей знать, что в пустующей соседней квартире, где идет ремонт, кто-то ночует?
Напряженно взвывая, мимо дома пронеслась машина. В окно вовсю светила полная луна, заливая комнату неприятным желтоватым светом. Обстановка прямо как в фильме ужасов. Завтра же обратно, назад в общагу. Лиза не считала себя пугливой, но сейчас ей стало страшновато. Она снова легла и закрыла глаза. Надо попытаться уснуть. День был тяжелым, завтра с утра на занятия, надо выспаться. Иначе весь день будет на лекциях носом клевать. После бессонной ночи, какая учеба? Прошло еще минут пять и – о счастье! – скребущие звуки, наконец, прекратились. Она еще какое-то время лежала, напряженно вслушиваясь в звенящую тишину, а потом снова провалилась в глубокий сон.
9
Всю лекцию Лариса размышляла, что же ей надеть на день рождения Инны? И еще подарок надо купить, та еще головная боль. Потому что у кого-кого, а у Сабаниной наверняка уже есть все, что она хотела бы иметь. Надо будет зайти в магазин «Подарки», там полно всякой экзотики… Интересно, а кто еще приглашен? Инна сказала, будут только свои. Вряд ли под «своими» она подразумевает кого-то из однокурсников. В группе Инна со всеми в ровных отношениях, разве что Веронику слегка недолюбливает, но, ни с кем, кроме нее, Ларисы, Сабанина не дружит. Разумеется, если разговоры ни о чем в перерывах между лекциями, да совместное посещение бутиков и магазинов после занятий можно назвать дружбой. О себе и жизни своей семьи Инна никогда не рассказывала даже Ларисе. Крайне неохотно отвечала на вопросы, которые касались родителей и старшего брата. О нем Ларисе известно было лишь то, что он женат, и живет с женой и сыном где-то рядом с ними, но отдельно. Так что приглашение прийти к Инне домой на день рождения было совсем не рядовым событием для Ларисы. Четвертый год они учатся вместе, но Инна впервые пригласила ее к себе. Впрочем, и у Ларисы она, несмотря на многочисленные приглашения, в гостях тоже никогда не бывала. Что уж говорить о всех прочих в их группе! Инна Сабанина умела держать дистанцию. Оно и понятно, семья депутата. Ничего лишнего не должно просочиться в прессу.
– «Свои», это кто? – попыталась все же уточнить Лариса, когда они на большой перемене вышли перекурить в скверик перед центральным входом. – Кто-нибудь из нашей группы будет?
– Ты, – улыбнулась Инна. – Этого мало? Ну и родственники дорогие, – добавила, поскучнев.
Ларису охватило легкое разочарование. Что за день рождения с одними взрослыми, и вообще с родней? Наперед можно сказать – тоска зеленая. Парней не будет, иначе бы Инна об этом сказала. Разве что ее женатый старший брат появится. Так для кого же, спрашивается, наряжаться? Бог мой, как хочется, наконец, иметь такой круг знакомых, куда можно было бы выйти, нормально одевшись, и не выглядеть при этом белой вороной!
– Что я могу сделать? – обреченно вздохнула Инна, усаживаясь на скамейку. – Хотела кое-кого из бывших одноклассников пригласить, отец не разрешил. Он вообще не любит, когда незнакомые люди к нам приходят.
Понятно, дом бизнесмена, как дом того поросенка из английской сказки, должен быть крепостью. С табличкой у ворот: посторонним вход воспрещен.
– А почему день рождения обязательно дома праздновать? – осторожно поинтересовалась Лариса, устраиваясь рядом. – Мы вот по праздникам в ресторан ходим. Нет, конечно, – спохватилась, – со своими можно и дома посидеть. Но что мешает потом, после этого в какой-нибудь ресторан или в кафе занырнуть? – Имелось в виду, своей тусовкой, чтобы одна молодежь.
– Ага, с охранником за спиной! – фыркнула Инна, стряхивая с сигареты пепел. – Так меня отец одну и отпустил, – она снова вздохнула, – тем более, в какой-то ресторан с какой-то компанией. Ему после того случая теперь повсюду мерещатся наркоманы.
– После какого того случая? – вопрос вылетел сам собой.
Не смогла Лариса сдержать любопытства.
Сабанина как будто не услышала вопроса. Курила, рассеянно глядя то на проходящих мимо студентов, то на копошившихся в опавшей листве воробьев. Лариса закусила губу, чувствуя себя неловко. Зачем только она спросила? В самом деле, какое ей дело до того, что происходит в семье Сабаниных? На то она и частная жизнь, чтобы таить в себе некоторые секреты. А уж в семье миллионера этих секретов куда больше, чем в любой другой. Миллионы из воздуха не появляются. И уж если они каким-то образом появились, нужно суметь их сохранить. Богатство делает людей осторожными и закрытыми.
– Это еще в том, в первом колледже было, – сделав еще несколько затяжек произнесла неожиданно Инна. – Зашла вечером к одному парню из нашей группы в гости, он и предложил попробовать. Ну, не мне одной, там человек десять собралось.
– И что? Кому какое дело, чем люди у себя дома занимаются? – горячо, даже как-то слишком горячо возмутилась Лариса, на этот раз безжалостно подавив острое желание тут же уточнить, что именно предложили попробовать Инне.
– Да там один придурок оказался, – снова не сразу, а после некоторого молчания выдала Инна новую порцию информации. – Пока мы в комнате тусовались, он разделся на кухне догола, и – в окно… с третьего этажа. Решил, что он птица, идиот. Все кости себе переломал. Ну, приехала полиция. Короче, были неприятности…
Неприятности. Наверное, крупный был скандал, если Сабаниной пришлось оставить не только колледж, но и страну. И Лариса только сейчас об этом узнает! Она с уважением посмотрела на Инну. Умеет человек секреты хранить.
– После того случая мне куда-то одной выйти – целая проблема, – подвела итог Инна. – Отец сказал, пока учебу не закончишь или замуж не выйдешь, будешь дома сидеть.
То-то она никогда нигде не бывает – ни на факультетских вечерах, ни на университетских дискотеках. Все думают, что у нее своя тусовка имеется, где она и отрывается по полной с такими же, как она отпрысками богатеньких, а там, оказывается, пустота, почти тюремный режим.
– Жестоко, – покачала головой Лариса. – И что, никак нельзя договориться?
– С ним не поспоришь, – пробормотала Инна.
– Но ведь это когда было!
– Он из принципа всегда слово держит. Говорит, что я его уже и так достаточно опозорила.
– Я бы так жить не смогла, – призналась скорее себе, чем Сабаниной, Лариса.
– Смотри, никому ни слова, – бросив на нее предостерегающий взгляд, почти приказала Инна.
– Ну что ты! – пробормотала, краснея от возмущения, Лариса. – Кому я могу рассказать?
– Ну, мало ли кому. В группе узнают, пойдут сплетни. Наплетут с три короба, наврут больше, чем было. Если такое в газеты попадет, отец меня просто убьет. Он у меня тот еще… тиран. – Инна погасила сигарету о край скамейки и, откинувшись на спинку, закрыла глаза и подставила лицо теплым солнечным лучам.
Да, Сабаниной можно только посочувствовать. Настоящая пленница – почти всегда под надзором.
Лариса тоже откинулась на спинку скамейки и взглянула на еще по-летнему синее небо, по которому плыли легкие белые облака. Плывут себе и плывут, не зная границ, не подчиняясь ничьим указаниям. Казалось бы, чем больше у тебя денег, тем ты более свободен. Делай, что нравится, лети куда хочешь. Как эти облака. Казалось бы. На самом деле, это не так. Вот у ее отца есть деньги на отдых, может себе позволить самый шикарный тур, хоть в Австралию, хоть в Бразилию, а он никогда толком не отдыхает, работает больше, чем кто-либо в их заведении. И отец Сабаниной хотя и миллионер, а тоже постоянно в делах и разъездах. Кроме того, еще и боится всего. Вот за дочь опасается. Боится, что втянут ее в какую-нибудь плохую компанию. За карьеру трясется, хотя как поведение взрослой дочери может отразиться на его карьере? Выходит, чем больше денег, тем больше обязанностей, ограничений, опасностей. Но ведь и возможностей больше! Пусть Инна и жалуется на жизнь, но никто из их группы два раза в год – как минимум – не ездит отдыхать куда-нибудь в Грецию, Турцию, на Маньорку или Майорку какую-нибудь. Загар у нее всю зиму держится. На занятиях часто отсутствует, но преподы закрывают на это глаза. Потому что Иннин отец дал университету деньги на строительство новой крытой спортплощадки – в городской газете писали. Наверняка и поступление Инны в их университет подобным образом оплатил. Инна пришла учиться не так как все остальные. Вступительных экзаменов не сдавала, появилась в группе не в начале сентября, а уже поздней осенью. Сидела тихо, незаметно, вся из себя такая скромная, никому и в голову не приходило, что она родственница того самого Сабанина. Никто – из студентов, во всяком случае, – долго и знать не знал, чья она дочка. На вопрос любопытного Петрова, откуда она такая взялась в середине семестра, ответила коротко, перевелась из другого университета. На уточняющие вопросы, из какого, и почему, задала встречный: тебе какая разница? И так посмотрела на Андрея, что у того пропала всякая охота продолжать свое расследование. Другие вопросов не задавали. В самом деле, какая разница, откуда она взялась, из какого университета к ним перевелась и почему? Никого, кроме любопытного Петрова, это не волновало. Перевелась и перевелась. Лишь значительно позже, уже когда они подружились, Инна рассказала Ларисе, естественно, под большим секретом, что прежде, чем оказаться в их универе, она пару месяцев поучилась в одном английском колледже, но ей там не понравилось. Здесь лучше, объяснила. Истинную же причину того, почему она там не осталась, Лариса только теперь узнала.
Внезапно в голову ей пришла одна интересная мысль.
– А что, если отпраздновать твой день рождения в ресторане? – нерешительно произнесла она. – Может быть, твой отец и не будет против. Он ведь моего отца, кажется, знает? Ну, во всяком случае, наверное, бывал в нашем ресторане.
– В вашем ресторане? – Инна приподняла брови. – Ты имеешь в виду в «Волшебном Замке»?
Лариса кивнула.
– Там есть такой маленький отдельный зал с танцполом, его обычно для небольших банкетов и свадеб заказывают, – объяснила. – Там можно создать полный интим, никто лишний просто так не войдет и глазеть на нас не будет. Ресторан, это же не дом, куда твой отец не любит посторонних звать, туда можно пригласить всех, кого захочешь, верно?
Инна посмотрела на подругу, потом перевела взгляд на кончики своих замшевых туфель. Пошевелила ими, раздумывая.
– Если зал можно поставить под охрану, тогда, возможно, отец и согласится, – произнесла, наконец, неуверенным тоном.
– Ну, разумеется, твои родители согласятся! – торопливо подхватила Лариса. – Я же говорю, в банкетный зал всего два входа ведут, из холла и из кухни. Вот пусть у этих входов-выходов и стоит твоя охрана, если без нее никак нельзя. Будет полная автономия! Там и интерьер отличный, все просто супер. Цветомузыка. А можно еще оркестр пригласить, тогда вообще будет классно. Только не старперов, а какой-нибудь настоящий, молодежный, например, «Клуб Ди-джеев»…
«Клуб Ди-джеев» всегда играл на всех крутых тусовках города. Самая дорогая поп-группа. Но это же, в конце концов, тоже не какая-то заурядная вечеринка, а день рождения дочери Сабанина!
Сначала Ларисе захотелось просто оказать услугу Инне. Особенно после того, как та открыла ей свой большой секрет, можно сказать, доверила страшную семейную тайну! Это бы их еще больше сблизило. Вполне возможно, после дня рождения в ее, Ларисином ресторане, она, на правах подруги, будет, наконец, бывать в доме Инны, ну и, естественно, приглашать ее к себе. А еще поразмыслив, Лариса увидела вдруг, что, если ее предложение будет принято, в итоге получится даже не двойная, а тройная выгода. Она еще больше сдружится с Инной – это раз. Получится отличная вечеринка с дискотекой, на которой можно будет от души повеселиться, поскольку будет больше незнакомой молодежи, – это два. А в-третьих, отцовский ресторан получит какую-то прибыль. И, возможно, значительную. Впрочем, это уже будет зависеть от количества гостей.
– Я поговорю с родителями, – сказала Инна, поднимаясь.
Вот-вот должен был прозвенеть звонок. Они уже вошли в здание, когда Инна внезапно притормозила и сделала крутой вираж, не доходя до лестницы, ведущей на второй этаж.
– Давай посмотрим календарь.
Календарь? Ага, похоже, Ларисина идея пришлась ей по душе.
Они подошли к стенду, на котором висели всякие объявления, расписание занятий и большой календарь в углу.
– День рождения выпадает на пятницу, – Инна снова повернулась к Ларисе. – Конец недели. Не будет занят ваш банкетный?
– Я узнаю, – с притворным равнодушием на лице кивнула Лариса, хотя внутри у нее поднялась волна радости. Инна согласилась! – А на сколько персон рассчитывать?
На пять человек банкетный зал не заказывают, а пятьдесят в него не войдет. Инна покачала головой: не знаю пока. На этот вопрос она была не готова вот так, сразу, ответить. Следовало сначала посоветоваться с отцом, как-никак, ему оплачивать этот праздник жизни. Да и уговорить его надо сначала. Впрочем, отец вряд ли будет очень уж против вечеринки в зале закрытом от посторонних глаз. Ох, как она устала от постоянной опеки! Как ей все это надоело! И, в самом деле, почему не устроить хотя бы однажды какой-нибудь большой праздник, такую себе тотальную дискотеку? И пригласить в ресторан как можно больше народу! Например, например… всю их группу, в придачу к старым друзьям детства?
– Всю группу? – вытаращила глаза Лариса. Хотя следовало лишь одобрительно кивнуть. В самом деле, что тут такого? И какая разница, дружит с Петровыми и всеми прочими Инна или нет. Чем больше народу, тем веселее. Да, если все получится, отец будет очень рад – столько клиентов!
– Почему бы и нет? – прищурилась Инна, довольная произведенным эффектом. – Не каждый день – день рождения.
Прозвенел звонок, и они побежали вверх по лестнице в аудиторию. По пути Лариса уже представляла себе всю эту тусовку, музыку, разноцветные мигающие огни и себя в новом платье на возвышении танцпола… Лариса любила танцы. Из их группы только она, да пожалуй, еще Минкова не пропускали ни одной университетской дискотеки. Жаль, проводят их не так часто, как хотелось бы. На втором курсе некоторое время Лариса встречалась с парнем из медицинского, тот водил ее на свои дискотеки, в мед. Вот у них там танцы каждую субботу, а не раз в семестр, и зал просторнее и бар отличный, и парней куда больше, чем в их университете. Но потом они с Васькой рассорились из-за какого-то пустяка, и больше на дискотеки в мед Лариса не ходила. Мама была довольна, она страшно не любила, когда Лариса уходила по вечерам и являлась в полночь. Впрочем, потом Лариса и сама стала редко куда выбираться. Потому что у нее появилась цель. Ради которой можно временно пожертвовать маленькими радостями жизни. Свою энергию она должна вкладывать в то, что принесет плоды в будущем. Возможно даже, в скором будущем… Письма Роберта полны намеков на это. Так что сейчас ей нужно учить языки, перепиской заниматься, а не по дискотекам бегать. Сколько вложишь, столько и получишь, говорит отец. Уже на входе в аудиторию, она повернулась к Инне. Был еще один вопрос, в который требовалось внести некоторую ясность.
– Слушай, – слегка замялась. – Намекни насчет подарка.
– Можешь ничего не дарить, – отмахнулась Инна. – Твой подарок – помощь в организации мероприятия, – добавила шутливо.
– Но это же день рождения, – настаивала Лариса.
Да она уважать себя не будет, если явится на праздник с пустыми руками! Она бы духи купила, но духи отпадают, потому что Инна не так давно сама подарила ей маленький флакончик «Diorissimo». Летом из Парижа всяких навезла.
– Я же не ради подарков все это устраиваю, – уже с некоторой досадой в голосе произнесла Инна. – Я эти «днирожденные» подарки вообще не люблю, нанесут черт знает чего, не знаешь потом, куда девать. Так что, сильно не озабочивайся. – Взглянув на лицо Ларисы, спохватилась. – Цветы принеси. Как там говорят? Цветы лучший подарок.
– Это о книге говорят: книга лучший подарок, – поправила машинально.
