Текст книги "Неидеальный (СИ)"

Автор книги: Галина Джулай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

49 глава

ДАВИД

У Евы мы провели почти час. Я почти не участвовал в разговоре, мама справлялась за двоих. Она же и первой попрощалась, ведь ей ещё готовить, и она это никому не доверит. Я оставил на столе свой подарок.

– Это тебе, с наступающим.

– Поцелуешь?

– Ты же знаешь, что нет.

Я выхожу из палаты и слышу, как в дверь с той стороны что-то ударяется.

Чувствую ли я себя виноватым? Да. Но точно не перед ней. Мы сели в машину, и я прибавил скорости, чтоб быть рядом с той, что живёт в моем сердце.

Мама с Линой колдовали на кухне, мы с Тиграном устроили гонки машинок на пульте управления. К девяти часам приехали родители Лины. Они явно волновались, это было очень заметно. Но стоило родителям познакомиться, как волнение ушло. Виктор Михайлович, уселся смотреть с отцом и Тиграном "Один дома". А я смог утянуть Лину, мамы там и без неё справятся.

– Ты куда меня тащишь? – смеясь спрашивает Лина.

– Мне нужно решить очень важный вопрос.

– А потом нельзя? Им там помощь нужна. Стол пора накрывать.

– Справятся, и мы не надолго, – мы дошли до моей комнаты, и я пропустил вперед Лину и зашёл сам.

– Ну? – она приподнимает брови.

– Я хочу, чтобы ты назвала дату нашей свадьбы.

– Прямо сейчас? И в чём срочность?

– Хочу принадлежать тебе, – опускаюсь на колени…

– Ты что делаешь? – удивленно смотрит Лина, а я обнимаю ее за ноги и прижимаюсь к животу.

– Я совершал очень много ошибок в своей жизни, но я не позволю себе потерять тебя. Если ты согласишься, я бы хотел расписаться сразу после праздников. Но если ты хочешь какую-то конкретную дату…

– А разве не нужно заранее подавать заявление?

– Этот вопрос решается очень легко. Ты просто скажи, когда?

ЛИНА

Дату? Конкретную дату? Я даже не думала об этом. Мы вообще не обсуждали этот вопрос. Все как-то очень быстро произошло. А ещё есть Ева…

– А разве не нужно заранее подавать заявление?

– Этот вопрос решается очень легко. Ты просто скажи, когда?

Давид на коленях передо мной, и с какой-то мольбой в глазах просит назвать дату, а я растерялась и вообще не соображаю. Хочу ли я поскорее выйти замуж? Хочу ли, чтоб этот потрясающий мужчина принадлежал мне? Хочу ли, сама принадлежать ему? ДА!!! На все три вопроса.

– Надо, наверное, в календарь посмотреть? – бормочу я, а Давид начинает улыбаться.

– Не обязательно. Просто скажи, первые выходные января, – начинаю смеяться.

– Вот мне интересно, если ты все решил, зачем у меня спрашиваешь?

– Потому что, мы все должны решать вместе. Разве нет?

– А как же "мужские решения не оспариваются"?

– Не оспариваются, но они могут корректироваться, – зарываюсь пальцами в его волосы.

– Тогда, пусть будут первые выходные августа, – выходит грустно.

– Но это долго, – возмущается он.

Не выдерживаю и тоже опускаюсь на колени, обнимаю его лицо ладонями. Любуюсь, слегка поглаживая.

– Я хочу быть твоей женой, Давид. Хочу принадлежать тебе. Хочу родить тебе дочку. Хочу жить с тобой и делить радости и горести. Хочу быть той, с кем ты будешь засыпать и просыпаться. Хочу быть той, кто сделает тебя счастливым. И это время, я прошу не для себя, а для тебя, – он хмурит брови, не понимая, куда я клоню. – Я хочу, чтоб ты был уверен в правильности своего решения.

– Я в нем уверен.

– Ты только, сейчас не злись, – прошу я, прежде чем объяснить своё решение. – Твой сын родится в мае, может в начале июня. Вчера, увидев его на экране, ты поверил в его существование. А когда ты возьмёшь его на руки… – говорить становится тяжело. – В общем, если после этого ты не передумаешь…

– Лина, это бред, – он отстраняется, и поднимается на ноги. – Ты сама себя слышишь? – всё-таки злится он. – То есть, мы будем вместе жить все это время, а потом я должен передумать, а ты просто возьмёшь и уйдешь?

Я опустилась на пятки. Мне сейчас больно, тяжело, во мне столько сомнений. И я не знаю, как донести все это до него так, чтоб он понял.

– Ты так не уверена во мне? – тем временем спрашивает он, нависая надо мной. – Я совсем не заслужил твоего доверия? – я не выдерживаю и начинаю плакать. Давид замечает, садится рядом и притягивает меня к себе. – Прости, милая, прости, – вытирая мои слезы шепчет он.

– Мне очень страшно, – признаюсь я. – Я боюсь, что ты уйдешь. Или, что я не выдержу… Не смогу тебя делить с ней. Я ведь тоже человек, да, я стараюсь все понять и принять, но это нелегко…

– Милая, что мне сделать, чтоб ты поверила? Я не сомневаюсь в своем решении. Я точно знаю, оно не изменится, заставь ты меня хоть пять лет ждать. Я буду ждать, – смотрит мне в глаза, – Я тебя люблю, и никто, ни Ева, ни наш с ней ребенок, ни даже ты сама не сможешь избавить себя от меня. Смирись, я твой, а ты моя.

– Мама, папа, – в комнату влетает Тигран. – Вас бабушки зовут. Надо стол накрывать, а вы тут валяетесь, – мы, не сговариваясь, тихо засмеялись, а Тигран убежал обратно.

– Он прав, хватит валяться, – вытирая слезы, говорю я. – Пойдем помогать, – но Давид удерживает меня.

– Если не хочешь первые выходные, может тогда последние?

– Я подумаю, – сдаюсь я. Мне кажется, я всегда ему проигрываю.

Мы накрываем стол, и расходимся переодеться. В столовую спускаемся к половине одиннадцатого. За столом не хватает Ксюши, но она переехала в мою квартиру, и они с подружками решили встречать праздник там. Под бой курантов я загадала быть счастливой рядом с Давидом. А как только часы пробили полночь, оповестив всех о начале Нового года, я переплела наши с Давидом пальцы и тихо сказала:

– Я согласна, – его лицо озарила широкая улыбка, а потом он меня поцеловал. И в этом поцелуе было столько любви, благодарности и нежности, что я могла бы утонуть.

Потом был фейерверк. Ближе к часу я всё-таки уложила Тиграна спать. Родители наши, нашли общий язык, за столом было весело и уютно, и мы разошлись только ближе к четырем.

А утро началось с открывания подарков. Больше всего, конечно, досталось Тиграну, и он был очень счастлив.

50 глава

ЛИНА

Так получилось, что первое января выпало на пятницу, поэтому выходные продлились аж до четвертого числа. Мы так и остались у родителей Давида до Рождества.

Одиннадцатого января Давид, сказав, что мы едем обедать, отвёз меня в ЗАГС, где мы подали заявление, указав дату тридцатого января, последняя суббота месяца. А после, мы отметили это дело в итальянском ресторанчике.

Все шло своим чередом. Мама Давида, узнав о скорой свадьбе, решила взять организацию в свои руки. Но Давид ее вовремя остановил. Пригрозив, что мы распишемся втихаря, изменив дату, если на свадьбе будет больше двадцати человек. Анаит Вардановна долго возмущалась, но, в конце концов, сдалась.

Ева всё ещё находилась в больнице, и Давид, если не каждый день, то через день точно, ездил к ней. Ну, и Анаит Вардановна, конечно, тоже. Я стараюсь об этом не думать, а сосредоточиться на предстоящей свадьбе. Хоть то, что Ева манипулирует своим положением, невероятно раздражает.

К сожалению, беда не приходит одна. Когда до свадьбы оставалось всего десять дней, я, как всегда, вышла из офиса в шесть вечера, чтоб забрать Тигренка.

– Ангел.

По спине прошел холодок. Этот голос я надеялась никогда больше не услышать. Когда я оборачивалась, до последнего надеялась, что мне показалось. Ведь это просто не может быть правдой. Но, нет. Обернувшись, я увидела идущего ко мне мужчину.

Он возмужал, стал крупнее в плечах, по-прежнему красив, и улыбка все такая же, яркая.

– Привет, – подойдя ближе говорит он, шаря по мне глазами. – Выглядишь замечательно.

– Что… – голос подводит, прочищаю горло. – Что ты тут делаешь?

– Тебе жду.

– Как ты меня нашел?

– Да ты, вроде как, и не пряталась, – по-прежнему с улыбкой. – Я очень рад тебя видеть.

– Не могу сказать того же. Я спешу, прощай, – разворачиваюсь, чтоб поскорее уйти, но он ловит меня за руку.

– Ангел, нам нужно поговорить.

– Нам не о чем разговаривать.

– Я понимаю, что ты злишься…

– Нет, ты ошибаешься. Злилась я четыре года назад. Теперь нет, я не могу злиться на того, кто для меня перестал существовать.

– Ангел, выслушай.

– Прекрати меня так называть. И отпусти, я спешу.

– Могу подвезти.

– Нет. И надеюсь, я больше тебя не увижу, – я вырываю руку, спешу прочь, и слышу, как в спину доносятся его слова.

– Я приехал к сыну.

Я ускоряю шаг, надеюсь, что он не пойдет за мной, иду дворами, и постоянно оглядываюсь. Руки дрожат, пока я помогаю одеться Тигренку. Вызываю такси и еду домой. Давида ещё нет, он задержался в офисе, а потом ещё должен был заехать к Еве, ей, видите ли, очень захотелось фисташкового мороженого.

Прошу Тигренка поиграть самостоятельно. Сама начинаю мерить шагами комнату. Что ему нужно? Зачем? Почему сейчас, спустя столько лет? Тигренка надо спрятать, решаю я. К моим родителям нельзя, он знает, где они живут. Остаются родители Давида.

Достаю телефон и набираю Анаит Вардановну.

– Да, Линочка.

– Здравствуйте, Вы можете забрать к себе Тиграна на время?

– Конечно, когда?

– Я сейчас соберусь и мы приедем.

– Что-то случилось? У тебя голос взволнован.

– Нет, пока ничего, – замолчала, не знаю, что я могу говорить, возможно, это просто моя паранойя, но я хочу принять меры предосторожности, уже сейчас. – Я приеду и объясню.

– Хорошо, ждём.

– Тигренок, – зову сына. – Реши, какие игрушки ты хочешь взять с собой к бабушке Ани.

– Я поеду к бабушке? – со счастливой моськой прибегает он в комнату, и, достав свой рюкзачок, начинает перебирать игрушки.

Вызываю такси, по дороге звоню Давиду, предупреждаю, что буду ждать его в доме его родителей. Он пытается узнать, что случилось, но я не хочу обсуждать это по телефону.

Напоминаю себе сумасшедшую, которая придумывает проблемы на ровном месте. Но я не хочу, чтоб Маис встречался с Тигренком. Может ещё полгода назад, я бы и допустила эту встречу, но не сейчас. Ни тогда, когда у Тиграна уже есть папа. Папа, которого он любит и который любит его. Объяснять сыну, кто этот дядя и чего он хочет… Нет, совсем нет желания. Зачем? Ну, зачем он появился? Мало мне Евы.

– Лина, точно все хорошо? – уточняет Анаит Вардановна.

– Я не знаю, – честно отвечаю я. – Сегодня возле офиса, меня ждал Маис, отец Тиграна. Я не захотела с ним разговаривать, а он крикнул, что приехал увидеться с сыном. Вот объясните, – не выдержав начинаю плакать. – Вот зачем ему это, четыре года он не вспоминал о том, что у него есть сын… А тут… – Анаит Вардановна, приобняла меня.

– Мы во всем разберемся, я обещаю. Но сначала все же придется узнать, что ему нужно и с какой целью он вернулся.

Давид приезжает поздно, почти в десять, заметив мое зареванное лицо, сразу весь аж подобрался:

– Что? – строго.

Тигран уже спал, а мы с его родителями были в гостиной.

– Так, – говорит Анаит Вардановна. – Сначала ужин. А потом дела.

– Я поел в городе, так что происходит? – и я рассказываю о встрече с бывшим. Давид крепко переплетает наши пальцы.

– Ты знаешь, как с ним связаться? – мотаю головой. – Значит придется ждать его очередного появления. Узнаем, что его привело обратно. Будем знать, что делать.

С этим согласились все. Мы разошлись по комнатам. Мы с Давидом решили переночевать здесь, лучше утром выехать пораньше.

– Пообещай, – просит Давид, когда мы уже лежим в постели. – Что ты не будешь общаться с ним одна.

– С удовольствием, – я и сама этого не хочу, поэтому легко даю обещание.

Заснуть не получается, не только от того, что мысли путаются и скачут с одной на другую, но и потому, что Давид пыхтит мне в затылок.

– Милый, – не выдерживаю я. – Может уже скажешь, чего ты пыхтишь?

– Ты… – спустя пару минут всё же решается он, но и тут старается подбирать слова. – У тебя… Блин, да что ж так тяжело, – он переворачивается на спину, а я поворачиваюсь к нему. Глаза привыкли к темноте, и мне хорошо видно лицо Давида в полумраке комнаты. – Если он захочет тебя вернуть… ты…

– Даже не думай, – поворачиваю его лицо к себе. – У меня свадьба скоро, – говорю с улыбкой. – У меня будет самый лучший муж на свете. И ты думаешь, я от него откажусь?

– Но он же оте… – накрываю его губы пальцами.

– Тигран считает папой тебя, и я не хочу ничего менять.

– И я не хочу, – с облегчением говорит Давид и притягивает меня для поцелуя. – Я так боюсь тебя потерять.

Не могу ничего ответить от чувств, что переполняют меня. От той нежности, благодарности, доверия, счастья и любви, поэтому просто целую, надеюсь он поймет.

51 глава

ДАВИД

Ева просто достала, и это ещё слабо сказано. Но совесть по-прежнему не позволяет послать ее на х*й. Поэтому я стойко терплю все ее закидоны. Она превратила меня в курьера, и, наверное, я бы бросил это всё к чертям, но Ева манипулирует своим положением, а что ещё противней, переходит на шантаж, обещая трепать Лине нервы. Вот и сегодня, сцепив зубы я еду в магазин покупаю долбанное мороженное и везу его ей.

– Привет, дорогой, – улыбается она, когда я захожу в палату. Отхожу в сторону, пропускаю медсестру, которая мерила ей давление. И когда за ней закрывается дверь, обращаюсь к бывшей любовнице.

– Тебе не надоело ломать комедию? – ставлю на стол пакет.

– Ну, наконец-то, – Ева довольная, достаёт из него коробку мороженого и тут же открывает, полностью игнорируя мой вопрос. – Оооо, как же я его ждала, – она достаёт ложку и кладет в рот первый кусочек, а затем аж глаза прикрывает от удовольствия, – Ты знаешь, я всегда считала, что это полный бред, когда беременным хочется какой-нибудь фигни, прям до одури. Оказывается, это не бред. Поужинай со мной, мне скоро доставку принесут, – и, видимо, замечая мое хмурое лицо, тут же начинает. – Ну, пожалуйста, ну что тебе стоит, я здесь почти месяц. Одна, почти все время, я же немного прошу. Просто составь мне компанию.

Скрипя зубными, соглашаюсь. Пока мы ждём заказ, звонит Лина и говорит, что едет к родителям, голос взволнованный, но рассказывать, что случилось не хочет. Ужин в горло не лезет, вкуса не чувствую. Все мое существо рвется к моему Ангелу. Без десяти девять, я с удовольствием покидаю палату Евы.

Пока добираюсь до дома родителей, на часах почти десять. Лина расстроенная встречает меня с красными от слез глазами. Что в этот миг творится в моей душе, словами не передать. И все, что я могу из себя выдавить это "что?".

Я готов был услышать что угодно, но не то, что объявился отец Тиграна. Больше всего в этой ситуации меня пугало, что Лина может к нему что-то чувствовать и, если он приехал ее вернуть, у него может получиться. Но мой Ангел уверяет меня, что это не так. Не могу сказать, что совершенно успокоился, но когда-то Лина просила доверять ей, и я не подведу. Тем более, я не в том положении, чтоб что-то требовать. Ведь я почти каждый день езжу к Еве, и она это терпит, не упрекает.

Утром заезжает на квартиру переодеться, и вместе едем в офис. Я уже привык приходить на работу к восьми, зато теперь раньше могу уйти. Сегодня у меня встреча, прошу Лину меня дождаться в офисе, чтоб вместе вернуться домой.

В офис я возвращаюсь в начале шестого, а стоит мне зайти в приемную, как все внутри закипает. Кто сидит на диване в приемной, догадаться несложно.

ЛИНА

На следующий день на работу мы пришли с Давидом вместе. После обеда у него была встреча, и он попросил дождаться его, чтоб вместе вернуться домой. Я занималась текучкой, когда в приемную зашёл Маис.

– Привет.

– Уходи, или я вызову охрану.

– Ангел, – я стрельнула в него глазами, и он тут же исправился. – Прости, я всегда называл тебя только так.

– Вот только не надо ностальгировать.

– Почему? Я всегда вспоминал о тебе с нежностью.

Он подходит ближе и упирается кулаками в поверхность стола, нависая надо мной, и заглядывая в глаза. Я поднимаюсь с кресла, и отступаю, хочу быть подальше от него.

– Мне совершенно не интересно, – пытаюсь быть строгой и безразличной, но понимаю, что проигрываю.

Руки бьёт мелкая дрожь, а сердце, оно отбивает сумасшедший ритм. Во мне сейчас столько эмоций. Когда-то я мечтала, что встречу его, и пройду мимо с гордо поднятой головой, ведь у меня все хорошо, а он… Он никто… Но моя голова, хоть и гордо поднята, я так же чувствую, что этот мужчина навсегда занимает часть моего сердца. Нет, это не любовь, и, наверное, даже не ненависть… Он просто там живёт. Жил все эти годы, за маленькой закрытой дверцей, а сейчас зачем-то вышел. И путает мои мысли и чувства. Это как незакрытый гештальт, мы ведь не попрощались тогда. Он собирался вернуться. А сам просто пропал…

– Уходи, – снова прошу я, а сама не могу оторвать взгляд от его лица.

– Давай поговорим, я ведь немного прошу.

– Ответь честно, зачем ты появился?

– Я приехал за сыном, – спокойно, глаза в глаза. А мне кажется, из приемной весь воздух выкачали, я начинаю как рыба открывать и закрывать рот, но не могу издать и звука. Это ведь бред, страшный сон. Он сейчас скажет, что пошутил. Но он по-прежнему смотрит серьезно, и ждёт, когда я приду в себя.

– Воды? – спрашивает меня, видимо ждать надоело.

– Убирайся, – шиплю как змея. – Прочь, из моей жизни. Нет у тебя сына! Понятно! Нет! Это мой сын, не твой. Убирайся.

– Успокойся. Ты спросила – я ответил. Не устраивай истерик. Выслушай и сама всё поймёшь, – он отходит от стола и устраивается на диван. – Тигран мой единственный сын. У Лилианы, моей жены… В общем, она не может иметь детей. Я не буду вдаваться в подробности, это сейчас неважно. Этот брак – сделка, Ангел, я честно даже не знал, что они все решили. Первым делом я рассказал родителям о нас. Про Тиграна, показал фото и ждал, что они обрадуются, – он горько усмехается, а я делаю шаг вперёд и опускаюсь в кресло.

Ноги дрожат. Воспоминания травят душу. Мы ведь любили друг друга, у нас было столько счастливых моментов. Мы так ждали Тигренка. И он любил его, иначе не вставал бы по ночам, и не менял ему подгузники, пока я готовлюсь к экзамену. Все это было недолго, но было. Глаза начинает щипать, и я моргаю, чтоб прогнать эти чувства. А затем дверь открывается и заходит Давид.

– Что он здесь делает? Я же просил, не встречаться с ним без меня.

– А ты вообще кто? – спрашивает Маис, за что получает убийственный взгляд от Давида.

– А я, вообще, ее муж.

52 глава

ЛИНА

– А я, вообще, ее муж, – говорит Давид. Маис осматривает его, оценивает, потом переводит взгляд на меня, и с ухмылкой.

– А что на кольца денег не хватило?

– У нас свадьба в следующую субботу, – поясняю я. – Маис, тебе лучше уйти. Разговора у нас не получится. Тигран наш сын, он зовет Давида папой, и я не собираюсь ничего менять.

– По документам он мой сын. Ты же понимаешь, если мы не договоримся по-хорошему…

– Ты не переживай, у меня хороший адвокат, – говорит Давид.

Нас прерывает Надежда Витальевна:

– Давид Всеволодович, как хорошо, что я Вас застала, – тараторит хрупкая на вид женщина, но у нас все знают, хватка у нее как у бульдога, и просто так она беспокоить не будет, раз пришла, значит дело срочное. Давид это тоже знает.

– Проходите, – говорит он ей, приглашая в кабинет. Уходя, снова прожигает взглядом Маиса.

– Так ты неплохо устроилась, замуж за гендиректора… – с какой-то издёвкой, и мне хочется сказать гадость в ответ, но, несмотря на прошедшие годы, я его знаю и вижу, что за этой издёвкой Маис скрывает другие чувства, его выдает взгляд. Отворачиваюсь. – Ангел…лина, – тут же поправляет себя, – Я не хочу ругаться. Я не хотел вас бросать, я любил…

– Боже, пожалуйста, прекрати, – не выдерживаю я. Мне сейчас только его признаний не хватало. Маис поднимаемся и, достав телефон, подходит ближе, что-то в нем делает, а затем протягивает мне.

– Я не забывал о вас, можешь проверить даты, – вся его бравада исчезает, и он вдруг становится тем парнем, с которым мы когда-то любили друг друга.

Я смотрю на экран положенного передо мной телефона и вижу наши с Тигренком фото. Я узнаю их, некоторые с моих страниц, некоторые из тех, что делала Ксю и выкладывала у себя.

– Я просто не знал, – его голос и интонация с какой он говорил, изменились. Эти интонации пробуждали воспоминания, кололи острыми иглами, делали больно. – Не знал, как объяснить, почему я исчез… Почему бросил. Это было не мое решение, Ангел…

– Нет, пожалуйста, – отдаю ему телефон. Ещё чуть-чуть и я разревусь. – Я не хочу… – голос подводит, выдает мои эмоции. – Тиграну через два месяца будет пять, ты думаешь, ты ему нужен? У него есть папа, они любят друг друга, я не хочу… – мотаю головой, и чувствую, что первые слезинки все же срываются с ресниц, – Пожалуйста, не надо. Если он хоть чуть-чуть тебе дорог, как ты говоришь, уезжай.

– Я не могу, – его глаза сейчас полны тоски. – У отца обнаружили рак, ставят четвертую стадию. Он хочет познакомиться с внуком. Если честно, хоть повод и ужасный, но я был рад этой возможности, – теперь голос подводит его, прокашлявшись, он продолжает. – Ты же знаешь, я единственный сын. Он… – тяжело вздохнув. – Он очень строгий, требовательный, даже жестокий. Наверное, поэтому я в свое время воспользовался возможностью уехать, и учиться здесь. Полукровок ему было не надо, – с грустной усмешкой. – Чистая кровь, его предков, – Маис трет пальцами лоб. – Звучит дико, да? В начале декабря выясняется, что у него рак. Лилиана родить не может… – он запинается, тема для него явно тяжелая. – И отец вдруг вспомнил, что у него есть внук. Он хочет видеть внука, я не могу ему отказать в этом. Особенно сейчас… Поверь, я бы не стал тебя беспокоить, хоть, признаюсь честно, мне этого хотелось и не раз… Ему не дают больше трех месяцев, поэтому я здесь.

Я не знаю, что мне сказать и что ответить. Я растеряна, потрясена, и нахожусь в полном замешательстве. Рассказы про его отца я помню, там, действительно, жёсткий и принципиальный человек. Поэтому когда-то он был уверен, что отец не позволит ему оставить своего ребенка. А в итоге вышло все совсем наоборот.

Жалко ли мне Маиса? Не знаю, но мне жалко нас. Возможно, мы были бы счастливы вместе. Принципы, которые казались его отцу верными, разрушили наши жизни.

– Ты счастлив? – вдруг вырывается у меня вопрос. Маис награждает меня долгим взглядом, прежде чем ответить.

– Лилиана очень хорошая…

И все. Очень хорошая, это все, что он может сказать о своей жене. Если бы мне задали такой вопрос, я бы ответила просто "да", не задумываясь, а уж эпитетов для Давида, у меня их столько. Мне вдруг становиться его жаль, по-настоящему, по-человечески. И я снова начинаю плакать.

Из кабинета выходят Давид и Надежда Витальевна, она не обращая на нас внимания, уходит, а Давид пристально смотрит на меня.

– Что он сделал?

– Ничего, – вижу, что не верит. – Правда, ничего.

– А плачешь чего? – строго, сдвинув брови.

– Маис, оставь свой номер, и уходи. Я сейчас не могу тебе ничего ответить.

Он делает, как я прошу и уходит, не прощаясь.

– Расскажешь?

– Конечно, – вздыхаю я и, вытерев слёзы, пересказываю, зачем приехал Маис.

– И что думаешь? – я пожимаю плечами.

– Мне кажется, я неспособна сейчас думать. Слишком много всего.

– Ладно, собирайся, поедем домой.

По дороге у Давида несколько раз звонит телефон, но он сбрасывает вызов. А потом телефон звонит у меня, все ещё находясь в состоянии "меня здесь нет", не глядя, отвечаю на звонок.

– Скажи ему, чтоб взял трубку, – слышу истерическое требование.

– Если он не берет, значит не может, или не хочет, – совершенно спокойно говорю я. Такое ощущение, что меня покинули все эмоции и я нахожусь в каком-то вакууме. И даже Ева сейчас не может меня спровоцировать. Краем глаза замечаю, как Давид, поняв с кем я говорю, сжимает крепко челюсть и руки на руле. – Передай ему трубку, – тем временем верещит Ева. – Как он смеет меня игнорировать?

– Ева иди… спать, – совершенно без эмоционально говорю я и отключаюсь.

Давид не сдерживает лёгкого смешка, и с улыбкой, приподняв одну бровь говорит.

– Спать?

– Ну, а куда я еще могу послать беременную женщину? Что мне делать? – отвернувшись к боковому окну, спрашиваю я, потому что сама совсем растерялась.

– А ты чего хочешь?

– Хочу, проснуться, – устало отвечаю Давиду.