Текст книги "Мастера натюрморта"

Автор книги: Галина Дятлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Подобные мотивы привлекали и голландского художника, известного нам как Монограммист AL. О личности этого мастера ничего не известно. Возможно, он принадлежал к кругу Лелиенберга. Очень интересна его картина «Битая птица в нише», хранящаяся в Эрмитаже. Тонкая по колориту и великолепная по своему живописному мастерству, она отличается необычным композиционным решением (битая птица помещена в нишу), помогающим автору создать некоторую иллюзию реальности. Выполненный в гамме теплых желто-коричневых оттенков, натюрморт оживлен ярко-красной ленточкой, охватывающей ножку мертвой птички.

^{Монограммист AL. «Битая птица в нише», Эрмитаж, Санкт-Петербург}

^{И. Леманс. «Охотничий натюрморт», Эрмитаж, Санкт-Петербург}

Иногда от таких иллюзорных композиций с охотничьими трофеями художники переходили к созданию натюрмортов-«обманок», с восторгом встречаемых зрителями. Одна из подобных работ – картина «Охотничий натюрморт» из собрания Эрмитажа, написанная Иоганнесом Лемансом (ок. 1633 – ок. 1687 или 1688). Зритель видит развешанные на стене предметы, предназначенные для охоты. Тончайшие светотеневые переходы помогают мастеру передать объемность и сделать изображение осязаемо реальным.

Натюрморты с охотничьими трофеями писал также Фердинанд Боль (1616–1680). Работавший в технике гризайль, он достигал необыкновенной рельефности, делавшей его картины очень убедительными. Нарядные натюрморты с битой дичью создавал и Виллем Гау Фергюсон (ок. 1632 – после 1695), шотландский художник, живший в Гааге и Амстердаме.

Все эти мастера выполняли небольшие по размерам полотна. Крупноформатные декоративные картины с изображением мертвых лебедей, зайцев, коз писали такие художники, как Я. Веникс и М. де Хондекутер. Основоположником этого жанра был живописец Матеус Блум, о котором известно лишь то, что между 1642 и 1659 годами он работал в Амстердаме. Мастер создавал натюрморты, композиции с охотничьими трофеями и картины, изображавшие птичьи дворы. Произведений Блума сохранилось немного. На полотне из эрмитажного собрания «Битая дичь» (1653) зритель видит показанных крупным планом мертвых птиц. В центре – мертвый лебедь в белоснежном оперении. Композиция выполнена главным образом в белых и черных тонах.

В Утрехте и Амстердаме славой талантливого живописца пользовался Мельхиор де Хондекутер. Его творчество, тяготеющее к эффектности и парадности, так же как и искусство Я. Веникса, завершало расцвет голландского натюрморта. Наступало XVIII столетие, и искусство Голландии неумолимо приближалось к своему упадку.

Важное место занимал натюрморт и во фламандской живописи. Крупнейшим мастером, работавшим в этом жанре, был Франс Снейдерс, учившийся у Питера Пауля Рубенса. Хотя сам Рубенс практически не писал натюрмортов, вещи играют в его композициях весьма значительную роль. Глядя на полотно «Христос в доме Марфы и Марии» (Национальная галерея Ирландии, Дублин), зритель видит несколько разнообразных предметных групп: битые птицы, лежащие на полу; ветка с абрикосами, рядом с которой сидит маленькая обезьянка; блюдо с виноградом у ног одной из женщин; плетеная корзинка со спелыми фруктами и ягодами на столе, покрытом нарядной скатертью, и ваза с цветами. Рубенс откровенно любуется ярким и красочным миром вещей, окружающих человека.

В годы своего ученичества Снейдерс писал цветы, фрукты, животных во многих композициях Рубенса. В них предметы выступают такими же равноправными элементами, как и изображения людей и пейзажи. Возможно, Снейдерс приложил руку и к рубенсовскому полотну «Христос в доме Марфы и Марии». В зрелые годы художник создавал великолепные декоративные натюрморты на больших холстах, показывающие изобилие даров природы.

Многие натюрморты Снейдерса являются своего рода аллегориями. Иногда в композиции с изображением «лавок» мастер вводит детали жанровой сцены. Присутствие животных и человеческих фигур наполняет натюрморты динамикой и превращает картины «мертвой натуры» в произведения, воспевающие бесконечное разнообразие живого мира.

Интерес к вещам, окружающим человека, прослеживается и в итальянской живописи. В портретах Дж. Б. Морони, А. Бронзино, Л. Лотто предмет, будь то книги, глобус, циркуль, мандолина или флейта, имеет не только декоративное, но и символическое значение. Однако появление натюрморта как жанра связано с именем Микеланджело да Караваджо, исполнившего в 1596 году свою знаменитую «Корзину с фруктами» (Галерея Амброзиана, Милан).

^{П. П. Рубенс. «Христос в доме Марфы и Марии», Национальная галерея Ирландии, Дублин}

^{Я. Клементи. «Натюрморт», ГМИИ, Москва}

В XVII–XVIII веках в итальянском искусстве произошло обособление местных живописных школ. В таком жанре, как натюрморт, сложились определенные темы, сформировались свои методы и приемы. Художники писали композиции с букетами цветов, фруктами и овощами, мясными и овощными лавками, кухнями, битой дичью, морскими дарами. Создавались натюрморты с роскошными восточными коврами, изящными фарфоровыми вазами, картины с атрибутами профессий ученого, музыканта, где главное место занимали книги, глобусы, колбы и реторты, нотные тетради, музыкальные инструменты и т. п.

Полотна, похожие на произведения голландцев, создавал итальянский мастер Якопо Клементи, прозванный Эмполи (1551–1640). Он специализировался в жанре натюрморта, показывающего разнообразную снедь. На его картине «Натюрморт» (ГММИ, Москва) зритель видит разнообразные овощи и фрукты, булочку, битую птицу, флягу с вином, глиняный кувшин и другие предметы, представленные на темном фоне.

Широкое распространение научных знаний в конце XVII – начале XVIII века вдохновляло итальянских живописцев на создание натюрмортов с атрибутами науки. Младший соотечественник Клементи, художник Кристофоро Монари (1667–1720), написал полотно «Натюрморт с письменными принадлежностями», ныне хранящееся в собрании Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. На картине изображена тесная группа предметов, расположенных на столе. Здесь книги, перья в чернильнице, перочинный нож, сложенное письмо, керамический сосуд и другие вещи, рассказывающие об интересах и занятиях их хозяина.

^{К. Монари (Мунари). «Натюрморт с письменными принадлежностями», ГМИИ, Москва}

Сформировавшиеся в Италии разновидности натюрмортного жанра вскоре были восприняты живописными школами Испании, Франции, Германии. Воздействие итальянского натюрморта ощущается и в некоторых произведениях мастеров Голландии и Фландрии.

Мир вещей интересовал испанского художника Франсиско Сурбарана. Предметы, в которых заложен символический смысл, занимают важное место в его композициях религиозной тематики. Художник создавал также и собственно натюрморты, говорящие о восторженном отношении мастера к окружающему миру.

Замечательное колористическое мастерство, тонкая передача материальной сущности предмета, умелая светотеневая лепка объемов свойственны натюрмортам известного испанского мастера Антонио де Переды, испытавшего влияние искусства Диего Веласкеса.

Значительный вклад в развитие немецкого натюрморта внес Георг Флегель (1566–1638). В цветочных букетах, написанных этим художником, чувствуется влияние голландских живописцев. На картинах Флегеля можно увидеть редкие сорта цветов, изящные сосуды, фрукты и ягоды в вазах, разнообразные овощи. Таково полотно «Натюрморт с цветами и закуской» (Эрмитаж, Санкт-Петербург), заставляющее зрителя восхищаться красотой окружающего мира. В то же время такие детали, как песочные часы и букет нежных цветов, чья жизнь недолговечна, напоминают о бренности бытия и сближают картину с натюрмортами типа vanitas. Со временем композиции Флегеля стали более лаконичными и простыми. В его зрелых работах обычно показано всего два-три предмета, между которыми чувствуется органическая связь. С помощью локальных красочных пятен и светотеневых переходов художник достигает такой объемности, что изображение приобретает осязаемую убедительность. Приемы иллюзорности, разработанные немецким мастером, в дальнейшем были использованы живописцами XVIII столетия, увлекавшимися созданием натюрмортов-«обманок».

^{Г. Флегель. «Натюрморт с цветами и закуской», Эрмитаж, Санкт-Петербург}

В искусстве Франции расцвет натюрмортного жанра начался несколько позже, чем в Голландии, Фландрии, Испании и Италии, – в XVIII столетии. Французскому натюрморту свойственны такие качества, как декоративность, изящество, легкость красок. Многие мастера, работавшие в этом жанре, испытали влияние голландского натюрморта. Особенно заметно его воздействие в картинах с охотничьими трофеями кисти Жана-Батиста Удри и Франсуа Депорта. Французские художники славились виртуозным владением живописной техникой, умением передать фактуру любого предмета: металлического сосуда, делфтского фаянса, хрупкого стекла, пушистого меха животного и мягкого оперения птицы. Их картины поражают утонченностью линий и подвижностью композиции. Но, несмотря на многочисленные достоинства французских натюрмортов, им, в отличие от произведений голландцев, свойственны умозрительность и отвлеченность от реальной действительности.

^{В. фон Вригт. «Битые утки», 1851, Художественный музей Атенеум, Хельсинки}

В эпоху рококо с его пышностью и эффектностью творил замечательный французский художник Жан Батист Симеон Шарден, внесший огромный вклад в развитие не только французского, но и европейского натюрморта. Он сумел увидеть в простых, непритязательных мотивах очарование и поэзию. Именно Шарден первым сумел показать связь, которая существует между человеком и окружающим его миром вещей. В то время в искусстве Франции доминировали мифологический и исторический жанры, и Шарден, хорошо знакомый с эстетическими убеждениями великого просветителя Д. Дидро, смог противопоставить им тему, обращенную к жизни и быту простого человека.

В конце XVIII – начале XIX столетия натюрморт стал утрачивать свое прежнее значение. В моду вошли «высокие» жанры, которые всячески пропагандировались академистами. Большой популярностью пользовались античные и исторические сюжеты.

А натюрморты ставились в академиях лишь как обучающий материал для молодых художников.

Большое внимание натюрморту уделяли финские живописцы. В этом жанре работал Нилс Шилмарк, братья Вилхелм (1810–1887) и Фердинанд (1822–1906) фон Вригт. В отличие от старшего брата Магнуса, посвятившего свое творчество главным образом пейзажу, Вилхелм и Фердинанд, помимо картин с изображением природы, писали виртуозные композиции, показывающие мир вещей.

Одно из наиболее известных произведений Вилхелма фон Вригта – натюрморт с охотничьими трофеями «Битые утки» (1851, Художественный музей Атенеум, Хельсинки).

Художник очень точно передает объемы и фактуру изображенных на полотне предметов (блеск керамической миски и металлической кружки, отполированную временем деревянную поверхность стола, шероховатость разделочной доски, мягкость переливающихся на свету перьев уток).

Множество натюрмортов создал самый младший из трех братьев – Фердинанд фон Вригт. Среди его лучших работ – «Натюрморт на швейном столике» (1868, Художественный музей Атенеум, Хельсинки). Полотно восхищает изяществом рисунка и красочным богатством. На плотной пурпурной скатерти с черным орнаментальным узором тесно скомпонованы предметы: книги, верхняя из которых украшена золотым тиснением, изящный несессер из коричневой кожи. Композицию завершает букет цветов – желтые орхидеи и роза. Цветы, возвышающиеся над остальными вещами, как будто передают мысль о том, что живая природа властвует над неодушевленным миром. Это произведение свидетельствует не только о необыкновенной наблюдательности мастера и о его трудолюбии, но и о стремлении опоэтизировать предметы, подчеркнуть их неразрывную связь с человеком.

В таком же ключе исполнены и другие натюрморты Фердинанда фон Вригта: «Натюрморт с мертвой птицей» (1867, Художественный музей Атенеум, Хельсинки) и «Натюрморт в ателье» (1868, Художественный музей Атенеум, Хельсинки), где с иллюзионистской достоверностью показаны атрибуты профессии живописца и другие предметы. Прекрасные натюрморты писали во второй половине XIX века и финские художницы Фанни Курберг и Мария Виик.

Интерес к натюрморту усилися в конце XIX – начале XX века, когда в Европе появилось множество новых художественных направлений. Большое внимание вещам, окружающим человека, уделяли представители французского импрессионизма. К натюрмортам обращались Эдуард Мане, Огюст Ренуар, Клод Моне, Пьер Боннар. Постимпрессионисты также увлекались этим жанром. Множество натюрмортов можно увидеть в творческом наследии Винсента Ван Гога, Поля Гогена. Значительный вклад в развитие европейского натюрморта внес Поль Сезанн, которого известные художники считали своим учителем. Картины с изображением предметного мира, написанные Сезанном, стали образцом для многих европейских и русских мастеров, работавших в этом жанре.

^{Ф. фон Вригт. «Натюрморт на швейном столике», 1868, Художественный музей Атенеум, Хельсинки}

^{Ф. фон Вригт. «Натюрморт в ателье», 1868, Художественный музей Атенеум, Хельсинки}

Натюрморты занимали важное место и в живописи символиста Одилона Редона, фовиста Анри Матисса, кубистов Хуана Гриса, Жоржа Брака, Пабло Пикассо, приверженца метафизического искусства Джорджо Моранди. Мир вещей, искаженный и неожиданный, предстает на картинах сюрреалиста Сальвадора Дали.

В русском искусстве появление натюрморта связано с иконописью. Разнообразные предметы входили в общую композицию, а иногда становились самостоятельной картиной. Например, на обороте иконы Владимирской богоматери (XII век), хранящейся в Третьяковской галерее, можно увидеть своеобразный «натюрморт», составленный из культовых вещей, – «Престол и орудия страстей», выполненный неизвестным художником круга Андрея Рублева в начале XV столетия. Но в полном смысле назвать подобные изображения натюрмортом нельзя, так как предметы, представленные на этих картинах, не имели самостоятельного значения и играли роль религиозных символов. В иконах, фресках, миниатюрах XVII века ощущается более значительный интерес художников к предметам. Мастера тщательно выписывают форму вещей и их особенности. Тем не менее введение в композицию каких-то элементов натюрморта по-прежнему определяется лишь сюжетом. Автор стремится показать зрителю ту обстановку, в которой происходят события. В Предтеченской церкви Ярославля находится фреска «Пир Ирода», на которой можно увидеть огромный стол, заставленный тарелками, кубками, столовыми приборами и разнообразной снедью. Этот натюрморт написан еще очень неумело, мастер не соблюдает законов перспективы, многие предметы лишены объемности.

С гораздо большим мастерством представил предметную группу художник Симон Ушаков, автор иконы «Троица ветхозаветная» (XVII век). Иконописец стремится с точностью воспроизвести материал, из которого сделаны блюда, кубки, кувшины, показать узоры, покрывающие посуду. Даже аккуратные складки на скатерти переданы Ушаковым тщательно, любовно. Но в то же время принципы иконописной системы (декоративность, плоскостная абстрактность, обилие золотых тонов) не позволяют мастеру до конца следовать натуре.

^{С. Ушаков. «Троица ветхозаветная», 1671, Русский музей, Санкт-Петербург}

Появлению натюрморта как самостоятельного жанра в русском искусстве во многом способствовало развитие портретной живописи на рубеже XVII–XVIII веков. От европейских художников, работавших в Оружейной палате, русские портретисты научились писать с натуры, или, как они говорили, «с живства».

В этом смысле интересен созданный неизвестным художником «Портрет Васикова», выполненный в традициях парсуны. Мастер специально отодвинул фигуру модели к краю полотна, чтобы зрителю были хорошо видны предметы, разложенные на столе. Скорее всего, живописец намеренно выбрал такую композицию, ведь, если приглядеться к натюрморту повнимательнее, можно заметить: художник показал вещи, которые характеризуют человека, страдающего пристрастием к алкоголю. На полотне – бочонок с вином, стопки, тарелка с соленым огурцом. Одни исследователи высказывают предположение, что на портрете изображен подьячий Алексей Васильков, известный своим пьянством, другие считают, что это один из членов «всешутейшего собора» и предметы на столе – атрибуты одного из веселых ритуалов, придуманных Петром I.

^{Неизвестный художник. «Портрет Васикова», начало XVIII века, Русский музей, Санкт-Петербург}

Вещи, представленные на портретах XVIII века, помогали авторам характеризовать модели. Известна история о том, как Петр I послал дворянина И. М. Головина в Венецию обучаться кораблестроительному делу. Вернувшись, Головин честно признался царю, что из-за своей лени научился за границей «играть на басу», а больше ничего не узнал. Петр приказал всем называть нерадивого ученика Князем Баса и повелел написать его портрет, на котором Головин был изображен в окружении различных музыкальных инструментов. Математические и другие приборы точных наук художник показал сваленными в отдалении как ненужные человеку, главное призвание которого – «играть на басу». Современники рассказывали, что Петр остался очень доволен выполненным по его заказу портретом.

Предметы-атрибуты живописцы продолжали включать в портреты и в начале XIX века.

Лишь в 1730–1740-х годах появились настоящие станковые натюрморты. Известны имена художников, работавших в данном жанре: Г. Н. Теплов, Т. Ульянов, П. Г. Богомолов. Многие произведения анонимны. В настоящее время большая часть натюрмортов, созданных в XVIII веке, хранится в Эрмитаже, Останкинском дворце и музее в Кусково. Возникновение подобных произведений было связано с реформами, проводимыми Петром I в области просвещения. Натюрмортами в России того времени занимались те живописцы, которые не могли проявить себя в более сложных жанрах (историческом, пейзаже). Среди натюрмортистов было много женщин (в программах петровских художественно-ремесленных школ для девочек важное место отводилось урокам рисования). А такой талантливый мастер натюрморта, как Теплов (кстати, прекрасно зарекомендовавший себя и в других жанрах), в дальнейшем ставший статс-секретарем Екатерины II, работал для себя, а не на заказ. Он писал президенту Академии художеств: «Я никогда живописцем не бывал, да и не чтился быть оным, но обучался живопиству для одной моей забавы и почтения к сему художеству». Тем не менее Теплова, равно как и его товарища по школе Феофана Прокоповича Т. Ульянова, не раз приглашали к выполнению крупных государственных заказов.

Большой популярностью в XVIII столетии пользовался пришедший из Европы жанр натюрморта-«обманки». Подобные произведения в русской живописи показывали полки с книгами и различные предметы, развешанные на деревянной стенке. Распространены были также натюрморты типа vanitas («суета сует»).

Натюрморты-«обманки» делались для того, чтобы ввести в заблуждение зрителя, заставить его принять изображаемое за реальность. Подобные натюрморты не вставлялись в раму – они должны были выглядеть как можно более естественными.

Чтобы у зрителя появилось желание дотронуться до предметов, представленных на «обманке», художники писали полуопущенные занавески, отогнутые уголки листов бумаги. Фрагменты надписей побуждали человека протянуть руку и отдернуть иллюзорную занавеску, чтобы прочитать фразу целиком. Мастера умело использовали светотень, тщательно выписывали фактуру предметов на таких натюрмортах, стараясь сделать их осязаемо реальными. С помощью световых бликов передавался блеск стекла, металла.

Большого мастерства в создании натюрмортов-«обманок» достигли Г. Н. Теплов и Т. Ульянов. Чаще всего они изображали дощатую стенку, на которой были прорисованы сучки и прожилки дерева. На стенках развешаны или заткнуты за прибитые гвоздями тесемочки разнообразные предметы: ножницы, гребешки, письма, книги, нотные тетради. На узких полочках расставлены часы, чернильницы, флаконы, подсвечники, посуда и другие мелкие вещицы. Кажется, что подобный набор предметов совершенно случаен, но на самом деле это далеко не так. Глядя на такие натюрморты, можно догадаться об интересах художников, занимавшихся музицированием, чтением, увлекавшихся искусством. Мастера любовно и старательно изображали дорогие им вещи. Эти картины трогают своей искренностью и непосредственностью восприятия натуры.

Многие натюрморты-«обманки», несмотря на то что их главной задачей было введение зрителя в заблуждение, обладают несомненными художественными достоинствами, особенно заметными в музеях, где, развешанные по стенам, такие композиции, конечно же, не могут обмануть публику. Но есть здесь и исключения. Например, «Натюрморт с книгами», выполненный П. Г. Богомоловым, вставлен в иллюзорный «книжный шкаф», и посетители не сразу догадываются, что это всего лишь картина. Очень хорош «Натюрморт с попугаем» (1737) Г. Н. Теплова. С помощью ясных, четких линий, переходящих в мягкие, плавные контуры, легких, прозрачных теней, тонких цветовых нюансов художник показывает разнообразные предметы, развешанные на дощатой стене. Виртуозно передана древесина, голубоватые, розовые, желтоватые оттенки которой помогают создать почти реальное ощущение свежего запаха только что выструганного дерева.

^{Г. Н. Теплов. «Натюрморт с попугаем», 1737, Государственный музей керамики, усадьба Кусково}

Русские натюрморты-«обманки» XVIII века свидетельствуют о том, что художники еще недостаточно умело передают пространство и объемы. Более важно для них показать фактуру предметов, словно перенесенных на холст из реальной действительности. В отличие от голландских натюрмортов, где вещи, поглощенные световой средой, изображены в единстве с ней, в картинах русских мастеров предметы, выписанные очень тщательно, даже мелочно, живут как бы сами по себе, вне зависимости от окружающего пространства.

В начале XIX века большую роль в дальнейшем развитии натюрморта сыграла школа А. Г. Венецианова, выступавшего против строгого разграничения жанров и стремившегося научить своих воспитанников целостному видению натуры.

Венециановская школа открыла новый для русского искусства жанр – интерьер. Художники показывали различные помещения дворянского дома: гостиные, спальни, кабинеты, кухни, классные комнаты, людские и т. п. В этих произведениях важное место отводилось изображению различных предметов, хотя сам по себе натюрморт почти не интересовал представителей круга Венецианова (во всяком случае, сохранилось очень немного натюрмортов, выполненных учениками знаменитого живописца). Тем не менее Венецианов призывал своих воспитанников тщательно прорабатывать не только лица и фигуры людей, но и окружающие их вещи.

Предмет в живописи Венецианова не является аксессуаром, он неразрывно связан с остальными деталями картины и часто является ключом к пониманию образа. Например, подобную функцию выполняют серпы в картине «Жнецы» (вторая половина 1820-х, Русский музей, Санкт-Петербург). Вещи в венециановском искусстве кажутся вовлеченными в неспешную и безмятежную жизнь персонажей.

Хотя Венецианов, по всей вероятности, не писал собственно натюрмортов, он включал этот жанр в свою обучающую систему. Художник писал: «Неодушевленные вещи не подлежат тем разнообразным изменениям, кои свойственны предметам одушевленным, они стоят, держатся перед неопытным художником смирно, неподвижно и дают ему время точнее и рассудительнее вникнуть, всмотреться в отношения одной части к другой как в линиях, так в свете и тени самим цветом, кои зависят от места, занимаемого предметами».

Конечно, натюрморт играл большую роль и в педагогической системе Академии художеств в XVIII–XIX столетиях (в учебных классах воспитанники делали копии с натюрмортов голландских мастеров), но именно Венецианов, призывавший молодых художников обращаться к натуре, ввел в свою программу первого года обучения натюрморт, составленный из таких вещей, как гипсовые фигуры, посуда, подсвечники, разноцветные ленты, фрукты и цветы. Предметы для учебных натюрмортов Венецианов подбирал так, чтобы они были интересны начинающим живописцам, понятны по форме, красивы по цвету.

^{Г. В. Сорока. «Кабинет в Островках». Фрагмент, 1844, Русский музей, Санкт-Петербург}

В картинах, созданных талантливыми учениками Венецианова, вещи переданы правдиво и свежо. Таковы натюрморты К. Зеленцова, П. Е. Корнилова. В творчестве венециановцев есть и работы, которые по своей сути не являются натюрмортами, но тем не менее роль вещей в них огромна. Можно назвать, например, полотна «Кабинет в Островках» и «Отражение в зеркале» Г. В. Сороки, хранящиеся в собрании Русского музея в Санкт-Петербурге. Натюрморты в этих произведениях выступают не самостоятельно, а как своеобразно скомпонованные мастером части интерьера, соответствующие общему композиционному и эмоциональному строю картины. Главным связующим элементом здесь является свет, мягко переходящий от одного предмета к другому.

Глядя на полотна, понимаешь, насколько интересен окружающий мир художнику, любовно изобразившему каждый предмет, каждую самую мелкую вещицу.

Натюрморт, представленный в «Кабинете в Островках», хотя и занимает небольшое место в общей композиции, кажется необыкновенно значительным, выделенным благодаря тому, что автор отгородил его от остального пространства высокой спинкой дивана, а слева и справа обрезал рамой. Кажется, что Сорока настолько увлекся лежащими на столе предметами, что почти забыл об остальных деталях картины. Мастер тщательно выписал все: гусиное перо, карандашик, циркуль, транспортир, перочинный ножик, счеты, листы бумаги, свечу в подсвечнике. Точка зрения сверху позволяет рассмотреть все вещи, ни одна из них не загораживает другой. Такие атрибуты, как череп, часы, а также символы «земной суеты» (статуэтка, бумаги, счеты), позволяют некоторым исследователям причислить натюрморт к типу vanitas, хотя такое совпадение чисто случайно, скорее всего, крепостной художник воспользовался тем, что лежало на столе его хозяина.

Известным мастером предметных композиций первой половины XIX столетия был художник И. Ф. Хруцкий, написавший множество прекрасных картин в духе голландского натюрморта XVII века. Среди самых лучших его работ – «Цветы и плоды» (1836, Третьяковская галерея, Москва), «Портрет жены с цветами и фруктами» (1838, Художественный музей Белоруссии, Минск), «Натюрморт» (1839, Музей Академии художеств, Санкт-Петербург).

В первой половине XIX века в России большой популярностью пользовался «ботанический натюрморт», пришедший к нам из Западной Европы. Во Франции в это время выходили сочинения ботаников с прекрасными иллюстрациями. Большую известность во многих европейских странах получил художник П. Ж. Редуте, который считался «самым прославленным живописцем цветов своего времени». «Ботанический рисунок» был значительным явлением не только для науки, но и для искусства и культуры. Подобные рисунки преподносились в подарок, украшали альбомы, что таким образом ставило их в один ряд с другими произведениями живописи и графики.

^{И. Ф. Хруцкий. «Цветы и плоды», 1836, Третьяковская галерея, Москва}

Во второй половине XIX века большое внимание изображению предметов уделял П. А. Федотов. Хотя он не писал собственно натюрмортов, мир вещей, созданный им, восхищает своей красотой и правдивостью.

Предметы в произведениях Федотова неотделимы от жизни людей, они принимают самое непосредственное участие в драматических событиях, изображенных художником.

Глядя на картину «Свежий кавалер» («Утро после пирушки», 1846), поражаешься обилию предметов, тщательно выписанных мастером. Настоящий натюрморт, удивляющий своей немногословностью, представлен на знаменитой картине Федотова «Сватовство майора» (1848). Осязаемо реально передано стекло: фужеры на высоких ножках, бутылка, графин. Тончайшее и прозрачное, оно как будто издает нежный хрустальный звон.

Федотов не отделяет предметы от интерьера, поэтому вещи показаны не только достоверно, но и живописно тонко. Каждый самый обычный или не слишком привлекательный предмет, занимающий свое место в общем пространстве, кажется удивительным и красивым.

^{П. А. Федотов. «Утро после пирушки, или Свежий кавалер», 1846, Третьяковская галерея, Москва}

Хотя Федотов не писал натюрмортов, он проявлял несомненный интерес к этому жанру. Чутье подсказывало ему, как расположить тот или иной предмет, с какой точки зрения его представить, какие вещи будут выглядеть рядом не только логически обоснованно, но и выразительно.

Мир вещей, помогающий показывать жизнь человека во всех ее проявлениях, наделяет произведения Федотова особой музыкальностью. Таковы картины «Анкор, еще анкор» (1851–1852), «Вдовушка» (1852) и многие другие.

Во второй половине XIX века жанр натюрморта практически перестал интересовать художников, хотя многие жанристы охотно включали элементы натюрморта в свои композиции. Большое значение приобретают вещи в картинах В. Г. Перова («Чаепитие в Мытищах», 1862, Третьяковская галерея, Москва), Л. И. Соломаткина («Славильщики-городовые», 1846, Государственный исторический музей, Москва).

Натюрморты представлены в жанровых сценах А. Л. Юшанова («Проводы начальника», 1864), М. К. Клодта («Больной музыкант», 1855), В. И. Якоби («Разносчик», 1858), А. И. Корзухина («Перед исповедью», 1877; «В монастырской гостинице», 1882), К. Е. Маковского («Алексеич», 1882). Все эти полотна ныне хранятся в собрании Третьяковской галереи.

В 1870–1880-х годах ведущим жанром в русской живописи оставался бытовой, хотя пейзаж и портрет также занимали важное место. Огромную роль для дальнейшего развития русского искусства сыграли передвижники, стремившиеся показать в своих произведениях правду жизни. Художники стали придавать большое значение работе с натуры и потому все чаще обращались к пейзажу и натюрморту, хотя многие из них считали последний напрасной тратой времени, бессмысленным увлечением формой, лишенной внутреннего содержания. Так, И. Н. Крамской упоминал об известном французском живописце, не пренебрегавшем натюрмортами, в письме к В. М. Васнецову: «Не станет же талантливый человек тратить время на изображение, положим, тазов, рыб и пр. Это хорошо делать людям, имеющим уже все, а у нас дела непочатый угол».

^{К. Е. Маковский. «Алексеич», 1882, Третьяковская галерея, Москва}

Тем не менее многие русские художники, не писавшие натюрмортов, восхищались ими, глядя на полотна западных мастеров. Например, В. Д. Поленов, находившийся во Франции, писал И. Н. Крамскому: «Посмотришь, как тут дело идет, словно по маслу, работает каждый в своем роде, в самых различных направлениях, что кому по душе, и все это ценится и оплачивается. У нас главным образом значение имеет, что сделано, а тут – как сделано. Например, за медный таз с двумя рыбами платят по двадцати тысяч франков, да еще в придачу считают сего медных дел мастера первым живописцем, и, пожалуй, не без резону».