Текст книги "Выбор сделанный судьбой (СИ)"
Автор книги: Галина Добровольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Часть 2
«Я всегда придерживался мнения, что мелочи существеннее всего»
Артур Конан Доил
Вероника
Из очередного постоянного кошмара, где я смотрела в глаза Ильева, наблюдая, как их покидает жизнь, меня вывел настойчивый сигнал смартфона. С трудом оторвав голову от подушки, глянула сначала на стоящие, на прикроватной тумбочке часы. Шесть сорок пять! А входящий вызов был как не странно от Бряновой.
– Ты ваще гикнулась звонить в такую рань? – проворчала я в трубку.
– Нииик, у меня проблема, – шепотом завыла Надя.
Причём шепот был такой страшный в её исполнении, что даже я испугалась, подскочив на кровати.
– Что с тобой? Где ты?
– Ник, у меня проблема, – повторяясь, прохлюпала она еле слышно в трубку. – Ты могла бы прислать за мной машину к Стасу?
Что?
И это проблема?
В этот момент я готова была её убить. Ну, надо же так перепугать меня. Когда она среди ночи испарилась из бара, я решила что Надя, уехала домой. А тут вон оно чЁ.
– А у ваших, водителей выходной? – зло съязвила я.
В трубке раздался тяжелый вздох.
– Просто ни хочу, что бы папа знал, где я провела сегодняшнюю ночь…
– А его этот вопрос прямо так волнует, – усмехнулась я.
Ещё один тяжелый вздох, и шепот подруги перешел на тихий голос.
– Блин, Ника. Ну что тебе стоит прислать машину? Я переживаю, что сегодняшнее моё приключение станет достоянием ушей Тито, и тогда…
– Что тогда? Брось, Надь. Выкинь ты этого кобеля из своей жизни. То, что для тебя стало интересным приключением, для Тито скука смертная. Он оргии предпочитает, а главное участвовать в них, – как можно ехиднее пропела я в трубку.
Раздался всхлип. Это окончательно меня доконало, и я уже зло проворчала в телефон.
– Ладно, жди, ща Макса разбужу и отправлю к тебе. И сама подумай, если бы тебе так нужен был итальянский граф, то ты бы не провела ночь в постели обычного русского барабанщика.
После этого я сбросила вызов и, выбравшись из кровати, пошла, будить свою охрану.
То, что нужно было накинуть хотя бы халат, я поняла уже поздно. И несмотря на то, что моя пижама очень даже приличная, состояла из шортиков и маячки, но облегала во всех стратегических местах. И, наверное, хорошо, что я всё-таки живу сейчас у Дамизовых. Иначе о моём подвиге уже доложили бы отцу. И бедный Максимка, которому и так со мной не сладко ещё бы и работу потерял.
Ведь мне пришлось залезть на его кровать, что бы растолкать эту детину. Вроде как охранник он должен чутко спать, а этот… мамон рядом пройдёт, а он не заметит.
– Масяня, – трясла я его за плечо, – ну Масяня. Блин, Платонов подъём, – крикнула я уже громче.
Мой крик дал два эффекта. Первый оказался нужным. Макс подорвался и вроде бы хотел начать метаться либо по кровати, либо по комнате. Но разглядев меня, шокировано уставился. Сначала на моё лицо, а потом взгляд съехал ниже. И в тот момент, когда я уже собиралась изложить, мою просьбу, появился второй эффект от моего выкрика. Дверь в спальню охраны открылась, являя на пороге Миронова.
– Какого лешего? – процедил он, сквозь зубы, осматривая нашу сидящую на кровати компанию.
– Ратибор Газинурович, – тут же подскочил Макс с кровати, вставая по стойки смирно, прямо как в армии.
Но мне было плевать на поведение охраны. Я улыбаясь во все тридцать два зубы, смотрела на Миронова.
– Да ладно, – не удержалась я от комментария. – Ратибор? Ратька значит, – посмаковала я имя безопасника, отсутствие которого надавало нам всем тут спать по ночам.
– Вероника Кирилловна, я вынужден доложить о неподобающем поведении вашему отцу, – проигнорировал моё высказывание глава безопасности Дамизовых.
– Оно того будет стоить. Мы тут уже весь мозг сломали, как тебя зовут. Я прям сейчас позвоню девчонкам и расскажу такие новости…
– Ника, – сверкнул он глазами в мою сторону, а потом добавил – Кирилловна. Я очень вас прошу не разглашать моё имя.
– Та ладно тебе Ратька, – улыбка всё ещё не сходила с моего лица. – Блииин, Ратибор Газинурович… а с виду русский, – придирчиво я осмотрела безопасника пытаясь найти в нём изменения.
– Ника, – уже даже отбросив всю официальность.
– Ок. Ты забываешь о нашей сладкой парочке, – при этом я слезла с кровати, и обняла обнаженный торс Макса, ощутив, как его тело напряглось под моими руками. – А я забываю, как тебя зовут.
Причём я должна отдать должное своему телохранителю. Он так и остался стоять по стойке смирно, видимо поборов желание меня придушить. А может и планировал устроить мне несчастный случай.
– Хорошо, – согласился со мной Миронов. – Но ты должна понимать, что рано или поздно ваши отношения заметят, – он кинул предостерегающий взгляд на Макса.
– Ратибор Газинурович, – подался вперёд, но так и не выбрался из моего захвата бедный охранник. – Я хотел пояснить…
– Забей, Масянь, – перебила я парня. – Тебя сейчас нужно собраться и сгонять до Стасика за Надюхой.
Макс всё же не выдержал и зарычал в мою сторону. А я, погладив скульптурные кубики его пресса, приподнялась на носочки и, чмокнув его в щеку, пропела:
– А будешь на меня рычать, скажу Алексу, что беременна от тебя, – бедный Максик тут же побледнел, а Миронов вообще поперхнулся слюной. И за сердце схватился. – Ладно, я дальше спать, а вы тут давайте не шалите. И да Макс, не забудь, ты едешь за Надей.
И грациозно виляя бедрами, покинула компанию двух охранников, чувствуя прожигающие взгляды мужчин.
Отомстил ли мне Макс?
О-да. Эта зараза мне отомстила. Он привёз Брянову к нам, с невинным видом, типа девушка сама попросила. О сне пришлось забыть, несмотря на то, что у меня сегодня ночное дежурство. Я сидела на своей кровати и тупо пялилась на наматывающую по моей комнате круги Надю.
Ещё неделю назад я пришла к выводу, что мне нужен хороший психолог. Просто между работой и допросами следователей, времени как-то не было. А сейчас смотря на Надю, что металась, не зная как ей быть, решила, что нам бы вдвоём к этому самому психологу сходить не мешало.
На днях как раз возвращается Алекс с Аней, и я обязательно узнаю, к кому она ходила. Как раз у этой женщины к Ильеву свой негатив имеется, и она меня убедит, что я поступила, правильно пристрелив этого гада.
– Нииик, – протяжно завыла Надя, падая на мою кровать. – Ты меня совсем не слушаешь.
– А что, за два часа хоть одна буква в тех двух предложениях, что ты произносишь, изменилась?
– Вот представь на моём месте себя, а на месте Тито Алекса, – умоляющими глазами посмотрела она на меня.
– Не могу. Меня совесть будет мучить, если я уведу мужа у беременной сестры. Вот не будь она с таким багажом, то легко.
– Неужели тебе не больно от того, что он её обнимает, целует, не только в губы, а всё её тело…
– Стоп, – выбросила я ладонь правой руки вперёд. – Не надо, а то меня вырвет от таких подробностей. И на твой вопрос мой ответ: – НЕТ! Мне максимум противно будет, но я не заморачиваюсь такой хернёй.
– Чем старше ты становишься, тем черствее, не замечала? – поделилась своими наблюдениями подруга.
Нет, не замечала. И по мне так я всегда остаюсь сама собой. Подстраиваться под кого-то не вижу смысла. А если я и нужна кому-то, то пусть терпит меня такой, какая я есть.
– Нет, Надь, просто я не ною, а действую. И если и когда-нибудь и опускаю руки, то уже с чистой совестью, что я пыталась.
Надя тяжело вздохнула. И таким обречённым вздохом, типа она уже натворила столько, что жизнь закончена. Знала бы она все мои выходки. Удивительно, как это родители ещё не в курсе всех моих проделок, и я не оказалась за границей, в какой-нибудь школе интернате для девиц.
– Я ведь то же действовала, но Тито даже замечать меня перестал, – печально прошептала она.
– Он просто воспользовался предложен телом. А потом когда это тело надоело, культурно его послал, – ехидно припечатала я. – Блин, Надь, ты взрослая деваха, с красивой фигурой и не обделённая внешне. Живи в своё удовольствие, – развела я руками.
– А ты до фига в своё удовольствие живёшь? – приподняла свои брови цвета тёмного шоколада она.
– Знаешь, Надь, все твои беды от безделья. Найди работу, и страдать от ерунды времени не будет. И удели побольше внимания Стасу. Тебе ведь понравилось.
– Пропадать как ты среди всех этих больных людей? – поморщилась Надя. – А что до Стаса, да ему целый штат домработниц нужен, что бы в квартире более или менее приемлемый порядок навести.
– Ну не обязательно работать именно в больнице. И вот тебе и дело как раз, наведи порядок в квартире Стаса. И тебе занятие и ему приятно, глядишь, влюбится по уши и жениться.
– Папу удар хватит, – пробубнила Надя, но по ней было видно, что она задумалась над моими словами.
– Ты выглядишь уставшей, – улыбаясь одними губами, сказал Паша.
Видимо действительно я выглядела не важно, что он даже через экран компьютера рассмотрел мои синяки под глазами. Но и сказать, что, да как я пока не могла. Не так, лучше при личной встречи.
– Эти пару месяцев были очень тяжелыми, если честно, – стараясь как можно безразличней говорить я. – Интернатура высасывает из меня все соки. Даже думаю, что не ту профильную специализацию я выбрала.
– Ну-ну, – усмехнулся мой парень. – Общался со Стасом, он сказал, что у тебя всё отлично.
Видимо Паша намекал на мою прогулку вместе с Надей несколько дней назад. А то, что всё отлично я бы не сказала. Несколько тюбиков со снотворными на моей тумбочке говорили об обратном, но Паше их не видеть. Ни знать об их существование не обязательно.
– Надя рассталась с Тито, пришлось составить ей компанию, на моих условиях. Вот и выбрались до ваших парней.
– Ты гонишь? – округлил глаза Паша. – Твоя эксцентричная подружайка и Тито? Они э разные как жареная картошка и мороженное, – усмехнулся Паша.
– Офигенное сравнение, – хихикнула я.
– Да просто так охота жареного картофанчика, что аж зубы сводит. А здесь из нормальной привычной пищи только пицца и спагетти. Ещё Селия старается таскать меня только по культурным заведениям, где от названия блюда можно язык сломать, – жаловался Паша на свои проблемы.
Мне бы их в мою жизнь, а не всё вот это. Даже завидно стало, что кто-то там развлекается, а я мучаюсь ночными кошмарами. Просто не справедливо, что у меня в жизни всякая фигня происходит, а не так как я хочу.
– Смотрю, вы с Селией сблизились, – ехидно спросила я.
Паша видимо не понял злых ноток в моём голосе, только беззаботно пожал плечами.
– Да, она тоже учится на программиста. Я во многом ей помогаю. У неё талант кстати, – улыбнулся Паша, сверкая своими синими глазами.
Вот и зачем он мне её так нахваливает? Что бы я ещё сильнее ощутила свою ущербность? Обо мне то Громов вряд ли скажет подобное. Мне хоть и была интересна медицина и всё что с ней взято, но уже давно поняла, что хирургия – это не моё. А херня последнее время творящаяся в моей жизни заставляла испытывать непонятные эмоции, к выбранной профессии в целом. Лучше б действительно пошла на экономический, да сидела в нашей фирме на тёплом месте.
– Ясно, – хмыкнула я. – ладно Паш, мне пора…
– Так у тебя до смены ещё более пяти часов, – удивился парень.
Да, и я бы хотела ещё отдохнуть, но мне нужно идти к следователям и по новой им рассказывать, как я убила Ильева. Это было что-то типа традиции, два раза в недёлю, ходить и выкладывать им факты. Но Паши сказала только:
– Вот, я хотела бы отдохнуть эти пять часов.
– Прости, чертёнок, не подумал. Люблю тебя, – он послал мне воздушный поцелуй.
– Спасибо, – так же вернула ему поцелуй и отключилась.
И вновь желтые стены казенного помещения. Пластиковый потолок с мигающими лампочками, видимо их давно пора уже заменить. Всё та же толстая рожа следователя Астапова, что вёл моё дело, которое уже давно пора бы было закрыть, о чём постоянно говорил наш семейный адвокат. В общем, всё как обычно по вторникам, без изменений.
Астапов поёрзал своей пятой точкой на стуле, которая еле в него влезала, и задал мне новый вопрос, относительно этих двух месяцев.
– Скажите, Вероника Кирилловна, что вы делали в тот момент, когда решили взять пистолет?
Хороший вопрос, и ответ следователю явно не понравиться, или понравиться. Ещё с самого начало сама Кристина настояла на том, что ту часть моего приключения где я завладела пистолетом, нужно подредактировать. Ведь следователи да и прокурор могут повернуть это в нужную им сторону. Так что не кому из них, не было известно, как мне удалось так просто получить пистолет Ильева в свои загребущие ручки.
Есть вариант сказать, что я клептоманка, и не сразу поняла что схватила, а когда поняла, решила воспользоваться, но тоже вряд ли мне это поможет.
– Ну же, Вероника Кирилловна, – ехидно ухмыльнулась жирная рожа Астапова.
Я тут же смекнула, что этому жирдяю что-то известно. Поэтому решила сказать полуправду.
– Терпела сексуальные домогательства бывшего телохранителя сестры…
При этом голос на удивление прозвучал глухо, и я отвела взгляд в пол.
– Я требую прекратить допрос, – вмешался адвокат.
– Да, вы правы, – стушевался Астапов. – Я приношу вам свои извинения, Вероника Кирилловна. Просто на руках Ильева были найдены… ну это не важно. В той ситуации, что вы оказались… – он вновь прервался. – Вы можете идти.
Я поднялась, всё ещё не отрывая глаз от пола, кивнула и покинула полицейский участок. И только оказавшись в машине Макса, тяжело выдохнула.
Я сидела в кафе, что находилось в одном квартале от госпиталя, в котором я проходила практику. Сегодняшний день, оказался не исключением, а больше напоминал «День Сурка», для вторника. Я вновь размазывала по стаканчику «тирамису», не желая идти на работу.
Может Громов прав, и мне действительно перевестись в его больницу. Там ведь не только сердечники, а многофункциональная клиника. Именно в ней Аня состоит на учёте по беременности. Может ещё и специализацию поменять? Пойти той же акушеркой? Тогда вместо оставшихся трёх лет, мне нужно будет проучиться только год…
Но что-то почему-то мешало принять такое верное для меня решение. Страх. Боязнь разочаровать Игоря. Ведь он столько протекций для меня выбил, а я неблагодарно уйду в гинекологию?
– О чём задумалась? – присел рядом Петя.
– Да так, – пожала я плечами, – в очередной раз пришла к выводу, что медицина это не моё. И я могла бы спасти кучи жизней тем, что пошла бы учиться на экономиста.
– Брось, Ник, ты чудесный врач. Тебе просто не хватает уверенности в себе. Хотя знаешь, это странно, учитывая, что за твоей спиной стоит такой врач как Громов, и верит в тебя.
Верит ли?
Я сама в себя не верила, о чём тут говорить.
Всё же, всё то, что произошло в мои семнадцать, сыграло со мной злую шутку. Видя, как Игорь и Лена слаженной командой быстро и профессионально вытаскивают маму с того света, с чего-то решила, что я сама смогу так же.
– Возможно, ты и прав, – всё так же я разглядывала то месиво, что осталось от любимого пирожного. – Но, у меня почему-то нет желания продолжать, а бросить я, тоже не могу, ведь около пяти лет потрачено, и не хотелось, чтобы в пустую.
– Знаешь, мне кажется, что тебе просто стоит отдохнуть, съездить куда-нибудь, отвлечься. А возможно просто изменить что-то в своей жизни, чтобы встряхнуться. Видимо, это просто усталость от однообразия и скудности дней, – Петя взял в руки мою ладонь и нежно погладил.
В чём-то он был прав, смотря на наши соединенные руки, пришла я к выводу. Я действительно устала. Устала постоянно разочаровываться, устала реветь по ночам в подушку от несправедливости этой жизни, устала видеть, как любимый мужчина счастлив не со мной…
И ещё тысяча таких устала, больше от несправедливости судьбы. Я ведь ей ничего не сделала, так за что мне приходиться так мучиться, что бы отвоевать тёплое место под солнцем? Почему мне приходиться всем доказывать, что я чего-то стою, что бы на меня обратили внимание?
Тяжелый вздох вырвался сам собой, мужская рука сильнее сжала мою, напоминая, что я здесь не одна. Ответно пожала руки Пети.
– Спасибо, – натянуто улыбнулась я ему. – Ты очень хороший друг.
На мои слова он лишь печально улыбнулся. Но Петя был понятливым парнем и в отличие от меня, не пытался выделиться там, где ему ничего не светило. Может мне тоже уже давно пора забыть Алекса, и начать жить с чистого листа?
Хотя сколько раз я уже себя об этом спрашивала. Принять решение легко, а вот его исполнения немного затруднительно. Нельзя в одночасье переделать себя. Хотя, что жить легко, вроде бы никто не говорил.
– Ладно, подруга, – усмехнулся Петя. – Пойдём, а то получим нагоняй от Агафьевой, не дай бог заставит анализы собирать.
– Это точно, – уже с легкой иронией улыбнулась, и, расплатилась по счёту.
Мы отправились на очередные трудовые будни, которые были для меня как заноза в одном месте.
Очередная смена подходила к концу. Вся ночь была тихой и спокойной, что удивительно. За ночь к нам не поступило не одного нового пациента.
Я как всегда после обхода, вернулась в кабинет, и лазила по веб страницам. Как не удивительно, но интернет мог проглотить несколько часов твоей жизни, даже если ты заглянул на пару минут.
Вызов поступил в семь утра, ровно за час, до конца моей смены. Я уже успела даже поспать и проснуться, как и большинство пациентов, у кого начался приём лекарств и процедуры.
Это был мужчина. С густой гривой шоколадных волос, прямым носом, и волевым подбородком. Он даже отдалённо кого-то мне напоминал, но мне не дали сосредоточить мысль на лице мужчины.
– Перфоративный аппендицит, – крикнул один из фельдшеров, скрой помощи, везя каталку в сторону операционной.
– Время? – тут же глянув на часы, чтобы знать всё до секунды, уточнила я.
– Приблизительно шесть часов. Перитонит в действии, – тут же появилась рядом Агафьева, ощупывая живот парня. – Порш, подготовить операционную, время на секунды, ты ассистируешь.
Я очень быстро сорвалась с места, раздавая указания мед сёстрам, даже не обращая внимание на нарушение главным хирургам субординации. Она впервые перешла на ты. Подготовка была спешной, и парня начали оперировать буквально через пять минут после его поступления.
Я, молча, подавала все, что от меня требовала Агафьева, и так же механически выполняла все её команды. До определённого момента.
Буквально тысячная доля секунды, и мужчина, находящийся под наркозом открывает свои янтарные глаза. Его взгляд на меня, а потом я вижу, как они стекленеют.
Руки начинают дрожать, а взгляд не отрывается от бледного лица и потухшего взгляда. Почему-то именно сейчас перед глазами предстал Ильев. Тот момент, когда я забрала его жизнь, что сниться мне каждую ночь, уже как ритуал.
Мой мозг даёт сигнал, что всё хорошо, и перед глазами вновь этот парень, с янтарными потухшими глазами, до одури похожий на бывшего телохранителя сестры. Сигналы аппаратов доносят до меня, что он жив. Вот только ступор не хочет уходить, не отпускает из своих оков.
– Вероника Кирилловна? – видимо уже не первый раз, зовёт меня наш главный хирург. – Порш! – вновь выкрик, – зашивайте!
Я перевела растерянный взгляд на Варвару Фёдоровну. Она зло зыркнула на меня, и обратилась к Пете, что находился рядом:
– Фёдоров, смените Порш, и зашивайте.
Петя тут же отодвинул меня в сторону, и принялся спасать ситуацию. Я же сделала несколько шагов назад, а потом и вовсе вылетела из помещения. С трудом успела к санузлу, чтобы опустошить свой желудок. Противный липкий пот выступил на теле. Не давая спокойно продохнуть. Забилась в угол комнаты и впервые позорно зарыдала от страха.
– Вы можете мне сказать, что это такое было?
Воззрилась на меня Агафьева полчаса спустя. К тому моменту операцию завершили, парня перевели в реанимацию, да и я взяла себя в руки.
Говорить я ничего не стала, лишь опустила глаза в низ, признавая свою вину. Да и что бы я сказала? «А знаете, он просто так похож на того парня, которого я совсем недавно убила, вот я и впала в ступор»? И тут же представила ответ Агафьевой. «Решили и этого из-за схожести грохнуть?»
Да, мне было стыдно, мне было стрёмно, и я желала провалиться сквозь землю, а я очень не люблю подобное ощущение. Да и случается со мной оно крайне редко. Меня вообще до него трудно довести.
– Вы хоть представляете, Вероника Кирилловна, к чему мог привести этот ваш нежданный ступор? – продолжала отчитывать меня женщина. – Да случись он на пять минут раньше, и летального исхода избежать бы не удалось. Мы с вами врачи, от нас зависят жизни людей, и мы просто обязаны в эти моменты становиться роботами, без чувств и прочего, и выполнять свою работу, а значит делать всё от нас возможное. Вам ясно?
– Да, – прошептала я.
– Можете быть свободны.
Я пулей покинула кабинет главного хирурга. Мандраж всё еще не прошел, и меня всё так же потряхивало время от времени. По дороге в раздевалку наткнулась на ожидающего меня Петю, но лишь покачала головой, показывая ему, что не сейчас. Быстро переодевшись, я влетела в машину к Максу, и попросилась домой.
Мой охранник не стал задавать глупых вопросов и вообще тратить на них время, а только ударил по газам, увозя меня подальше от этой больницы.
А дома я металась как тигр в клетке, не зная как быть и что делать. То, что я постепенно схожу сума, ясно как божий день. И скорее всего я, скорее стану не врачом, а пациентом, в психоневрологическом диспансере.
Ещё и совесть мучила перед Громовым. Я ведь даже не сомневалась, что Агафьеа ему на меня нажалуется. Всё же я его протеже. И этот груз очень сильно давит. Попыталась избавиться от него с помощью коньяка, но не вышло.
– Макс, – позвала я своёго охранника. – Готовь машину. Мне кое-куда нужно.
Дожидаться ответа не стала, прекрасно понимая, что он меня слышал и всё исполнит, отправилась в кабинет Саши, залпом выпив ещё пару стопок коньяка для храбрости. Отправилась туда, где не появлялась уже добрые две недели.
Может я и действовала на эмоциях, но меня должны были убедить, что я не самый плохой врач в этой вселенной.
Игорь
С Линн, в свой визит в Нижний – Новгород я так и не пересёкся. Она появилась тогда, когда меня не было, забрала документы, оставленные для неё, от себя оставила лишь записку, что традиций нарушать не будет. А значит, мы с ней очень скоро встретимся.
Я же вернулся в Москву и решил снять усталость и напряжение в компании новой очаровательной медсестры, что давно мне строила глазки. И плевать что только обеденное время, как говориться любви ничего не помеха. Вот я и привёз девушку к себе. Обхаживать её долго не пришлось. Она сама знала, чего хочет, и мы очень быстро переместились в спальню. Вот только видимо не судьба.
Сначала я услышал хлопок двери, причём не слабый такой удар был. Надеюсь, штукатурка не обвалилась, а потом и голос, который вообще хотел слышать самым последним в этот момент или не слышать вообще.
– Громов, где ты? Я знаю что дома, тачку видела! – кричала Ника на всю квартиру.
К самому главному мы с медсестричкой перейти не успели, и что на ней, что на мне одежды еще было достаточно. Хотя на мне остались одни брюки. Не стал суетиться и что-либо надевать, поднялся и вышел к своей протеже.
– Здесь я, здесь, не ори, – вышел я к девушке.
Вид Вероники меня поразил, она была немного всклокочена и походу ещё и возбуждена до предала. Агафьева мне уже позвонила, и я приблизительно знал суть проблемы. Нужно было самому с ней связаться, мог бы предположить, подобный исход. Неужели сейчас заявит, что бросает университет.
– Сколько их у тебя было? – смотря на меня горящими глазами, спросила Ника.
Мой мозг от подобного вопроса дал сбой. Мысли разбежались в разные стороны, а слова просто позабылись. Честно, я даже не мог понять суть претензии моей женушки. Но её поза говорила о том, что она собирается выбить из меня правду любыми путями.
– А ты ещё кто такая? – вышла из спальни, сегодняшняя гостья, в одной моей рубашке.
Да что у этих баб за привычка, таскать мои вещи?
– Настя, – обратился я к девушке с намеком, что она не вовремя.
– Я Нина, – сложив руки на груди, уточнила она.
Как будто мне действительно есть разница до её имени…
Я сейчас пытался понять, только какое отношение имеют мои гулянки к учёбе Ники.
– Ладно, Нина, ты бы оделась, и я вызову тебе такси.
– Я попрошу Макса, он отвезёт, – елейно улыбнулась Ника.
Эта Нина сверкнула злым взглядом на Нику, но ту вряд ли подобным проймёшь.
– Просто отлично, – улыбнулся я, провожая спину медсестрички до своей спальни.
В комнате повисла тишина, пока Ника отправляла сообщение своему охраннику. Потом мы проводили гостью, и только после ухода, как её там, не помню, я кивнул в сторону дивана, уселся сам и с вопросом посмотрел на Веронику.
– Я уже задала вопрос, из-за которого пришла, – сказала, усевшись, она рядом.
– Ника, я взрослый мужик, старше тебя лет на десять. Хоть я и не понимаю, почему должен тебе это объяснять, но в моей жизни женщин было достаточно, – откинулся я спинку дивана.
– Причём тут твои женщины? – уставилась на меня Ника, но походу случайная информация ей, тоже была интересна.
– Ну, ты же спрашивала… о чём ты вообще спрашивала?
Губы девушки растянулись в ехидной улыбке обнажая белые зубки, и она ещё по этим пухлым губкам провела языкам, а у меня уже около двух недель не было секса. Реакция мужского организма не заставила себя ждать. Какое счастье, что я сидел, и она не поняла, какое сейчас впечатление производит.
– Нет. Ну, если ты хочешь, мы можем о твоих бабах поговорить, – и взгляд такой преданный.
Типа: Всё ради тебя, лишь бы ты улыбался.
– Агафьева мне звонила и всё рассказала, – не повёлся я.
Вероника отчаянно застонала, а дальше решила видимо устроить мне пытку. Она придвинулась очень близко, и, гладя моё бедро, всё так же заглядывая мне в глаза, с невинным видом спросила:
– Может мы лучше о твоих женщинах, а?
Отскочил от неё, со скоростью «Флэша», и молча, направился к мини-бару. А эта бестия сидела и хлопала огромными ресницами, делая вид, что не понимает, что делает.
– Выпьешь? – просипел я.
Всё же, нужно провести разговора-терапию для Вероники. Именно за этим она сюда пришла, и если не присутствие Нины, мы возможно уже заканчивали бы разговор.
Налив нам коньяк, я поставил его на журнальный столик, впервые в жизни, соглашаясь с Алексом, о малогабаритности своей квартиры. Небольшая гостиная вмещала в себя удобный кожаный диван и пару кресел с журнальным столиком, напротив которого был размещён домашний кинотеатр с плазмой. А возле окна располагался мини-бар. Никаких полок с книгами и прочего здесь не было, минимализм и аскетизм в своём великолепии. Вот только вдвоём с Никой мне здесь оказалось тесно. Почему-то куда не посмотри, взгляд всегда упирался в неё.
Плюнул на налитый коньяк, и приложился с горла бутылки, наблюдая, как опустошила свой бокал девушка.
Почувствовав, что меня отпустило, и, вернувшись на своё место, перевёл тему в нужное русло.
– Рассказывай, что конкретно у тебя там случилось.
Сначала Ника перевела взгляд, который из озорного, вдруг стал грустным и затравленным. А потом вновь посмотрела на меня, уже влажными от слёз глазами, и начала потихоньку рассказывать. Всё с того самого момента, когда ей позвонила Кристина и сказала, что она с Ильевым. Губы Ники дрогнули, слёзы потихоньку катились по её щекам, из-за чего её глаза стали блестеть ещё сильнее, чем до этого. А потом платину прорвало. Она говорила, и ревела, ревела и говорила. И в какой-то момент, я понял, что она впервые рассказывает обо всём что испытала. Конечно, следователю она перечислила только голые факт, а вот открыться, похоже, никому не могла. Странно, что за два месяца, которые она прожила у меня, я сам не додумался сесть и вытащить из неё всё. Некогда было, много важных операций… это разве отмазка?! Хоть и пересекались мы с ней достаточно редко, но и разговоры у нас были чисто профессионального плана. А после свадьбы брата, Ника съехала, позабыв свои вещи, конечно. Не трудно было понять, что она просто решила держаться подальше, вот только привычка, везде и всюду звать на помощь меня, никуда не делась.
Тяжело вздохнув, пересадил наполовину лежавшую на мне девушку, к себе на колени, пытаясь хоть как-то её успокоить. Походу запас коньяка у меня закончиться сегодня.
Гладил её по голове, говорил, что всё будет хорошо, и даже как маленькую стал целовать в макушку, в висок, и в лоб. В какой момент, Ника поймала губами мои, я даже не понял. Единственное что волновало в этот момент, это слишком большое количество одежды на этой бестии. Треск ткани привёл меня в чувство и даже отстранился.
Что я творю? Она же не понимает, что делает!
Вот только Нике вроде как было уже всё равно. Она легко скинула себя порванную блузку, и вновь потянулась к моим губам.
– Ника, – постарался я остановить девушку, – понимаешь…
– Понимаю, – опускаясь передо мной на колени, и запуская руку мне в брюки, улыбнулась она.
И когда только успела расстегнуть ремень с ширинкой?!
– Никааа… – попытался перехватить её руку, но моя попытка больше была похожа на поощрения.
– Да, я, – приступая к ласкам, улыбнулась она.
Больше я сказать ничего не успел, так как руку девушки сменил сначала её шаловливый язык, которым она прошлась по головки члена, а потом и пухлые кубки, когда она обхватила мою плоть.
С одной стороны я понимал, что я труп, если Алекс узнает, а он рано или поздно узнает. С другой… кого чёрта! Мы с Никой взрослые люди.
Успокоив свою совесть подобным доводом, ухватил ласкающую мой член девушку, за затылок, и, подняв её к себе на колени, впился в её губы поцелуем.
Голова просто гудела от выпитого. При каждом движении для тела начиналась карусель. Рядом застонала Ника, напоминая, что именно я её не просто споил, а ещё и воспользовался её невменяемым состоянием. И тут, словно лампочка в мозгу зажглась. Распахнул глаза, несмотря на боль в висках, понимая, что мы находимся в моей спальне, в моей постели, и более того, совершенно обнаженными.
– Заешь, – хихикнула Ника, пока у меня перед глазами всплывали все сцены разврата, ведь в моей квартире кажется не осталось место, где бы мы не занимались сексом. – Нам с тобой хоть раз нужно попробовать заняться сексом трезвыми. Чисто так, для сравнения.
– Сравнения? – не понял я.
– Угу, что бы понять, так же ли это офигено, как под влиянием алкоголя.
– Ника, – прорычал я, и тут же схватился за виски.
Дальше под хриплый смех девушки потянулся к прикроватной тумбочке в поисках анальгина. Всё же старею, пришел к выводу я, смотря как бодро спрыгнула с кровати Ника и, обернувшись в одеяло, оставив меня совсем голым утопала в гостевую, где оставались её вещи.
– Громов, куда ты дел мои вещи? – донёсся её приглушенный голос из соседней спальни.
Тут же подскочил и, натянув на себя первые попавшиеся джинсы, зашел в комнату, которую раньше занимала Ника. Она всё так же обмотанная одеялом стояла у раскрытого шкафа и смотрела на пустые вешалки и полки.
