Текст книги "Зенит (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Мальчика Коля ко мне приводил редко. Да и не моя это стезя – целительство. Моя – другая.

Ирина хмыкнула.

– Некромантия.

– Абсолютно точно. Некромантия. Имеете что-то против?

Ирина покачала головой.

Кто-то и этим должен заниматься. Вот Петя – проклятийник, и что? Не специализация важна, а человек. Был бы человек хороший….

– А все-таки?

Эмма Марковна отправила в рот маленькое пирожное.

– Ладно. Кирюшу я давно знаю… вы не вместе?

– Я над этим работаю, – ответил наглый оборотень. И даже не покраснел.

– Работает, – подтвердила Ирина. – Но безрезультатно.

– Очень даже результативно, если у меня пока и уши и хвост на месте.

Ирина фыркнула.

Эмма Марковна вздохнула, и продолжила.

– Вы не представляете, как Коля берег сына. Чуть что – в больницу. Чуть что – к специалистам иного профиля. Ко мне он мальчика привел в десять лет.

– Дайте угадаю. Проклятье на нем не лютовало и не зверствовало? – уточнила Ирина.

– Абсолютно верно. Вот что значит – поиск. Частенько угадываете?

Ирина покачала головой.

– Не угадываю. Строю логические цепочки.

– Правильно строите. Действительно, мальчику становилось то лучше, то хуже, но дело неуклонно шло к печальному концу. Коля решился поставить все на карту. Иногда – если вы в курсе, проклятия накладываются на время, на условие… нет?

– Эмма Марковна, вы объясните, как для идиотов, – попросила Ирина. – Я недоучка, я так лучше пойму.

– Доучитесь, – даже не минуты не засомневалась некромантка. – Вот смотрите, чтобы проклятие сбылось, необходимы две вещи. Первая – на человеке должна быть вина. К чистому грязь не липнет, с того, кто перед тобой ни в чем не виноват проклятие скатится. И достаточно быстро, года не пройдет.

– А если я считаю, что перед человеком ни в чем не виновата?

Эмма Марковна улыбнулась и изобразила руками весы. Покачала ладошками.

– Мы субъективны. Жизнь и магия объективны всегда.

– А обязательно вина должна быть передо мной?

– Смотря как ты проклятье кладешь. К примеру, была у тебя подруга, она влюбилась в недостойного человека, залетела, сказала ему об этом, получила резкий отказ, сделала аборт, умерла. Виновен этот человек перед тобой? Перед твоей подругой – да, а перед тобой?

– Он же лишил меня подруги?

– Нет. Подруга лишила себя жизни сама, равно, как и своего ребенка. Это был ее выбор, ее право – это понятно?

– Да.

– А мужчина виновен в безответственности. Он допустил беременность, он жестоко поговорил с девчонкой, он не взял на себя ответственность – результат в морге. Он виновен. Не перед тобой, но если ты его проклянешь – проклятье прицепится.

– Безгрешных у нас вообще-то нет.

– Когда мне было восемь лет, я украла в школе кисточку для рисования. Она мне очень уж нравилась. Но это не убийство…

– Ага. Проклятие ложится в зависимости от тяжести греха.

– И это тоже. Это первое. Второе условие – должно быть ограничение. Проклятие накладывается на человека, на время, на число поколений, на какое-то условие, выполнив которое, его можно снять. К примеру, венец безбрачия можно снять, если три раза умыться росой на заре.

– Серьезно?

– Встречалось мне такое условие. Только умываться надо было на новолуние, вот и вся беда.

– А как было наложено проклятие на семью магистра?

– На семь поколений. Как только появляется восьмое поколение – все. Проклятию дальше хода нет.

– Дайте угадаю, – вмешался в разговор уже Кирилл. – Речь шла не об ЭКО?

– Ты умница, Кирюша. И всегда был умным мальчиком.

– ЭКО?

На Ирину покосились уже двое.

– Надо просто найти подходящую девушку. Потом… есть биоматериал, есть сосуд, будет ребенок…

– А он будет? Или будет выкидыш?

– Вот за этим ко мне и пришел Коля. Показал сына, рассказал о своей идее, и попросил, чтобы я была в лаборатории.

– Зачем? Хвостатиков отбирать?

– Именно, Ирочка, именно так.

Ирина только рот открыла.

– Я, как некромант, вижу сразу, где живое, а где мертвое. Иногда даже смерть вижу.

– И нашу?

– Что значит – вашу? Вы ее купили или в аренду взяли?

– Эмма Марковна…

– И видела бы – не сказала. Это может и подтолкнуть, – отрезала некромантка. И вернулась к рассказу. – Коля привел ко мне сына.

– И до ЭКО дело не дошло.

– Верно.

– Почему?

– Вера…

Эмма Марковна помолчала, собираясь с мыслями. А потом ринулась, как в пропасть.

– Коля и Вера познакомились, когда он приезжал в Москву. Знаете, бывает такая любовь… когда женщина любит до безумия, а для мужчины она только пикантное приключение. Бывает… Вот, Вера и стала таким для Коли. Это, конечно, не беда – всякое бывает в жизни. Но Вера… она влюбилась более, чем всерьез. Она не вены себе резать стала, нет. Когда она поняла, что Коля все равно будет гулять, гулять и еще раз гулять, пока не получит сына, она решила просто оставаться рядом. Стать другом, жилеткой для плача, 'своим парнем'. И она этого добилась.

– Николай рассказал ей что-то не то? – уточнила Ирина. – Да?

– Очень не то. И о проклятии, и о своих талантах…

Ирина покачала головой.

– А Вера – обычный человек?

– Да. Обычный, но… фанатичный, что ли? Если у Коли заболит зуб, она принесет в жертву десять человек, лишь бы его вылечить.

– А не проще найти одного стоматолога?

– Или так. Но для Веры это равно возможно.

Ирина фыркнула.

– Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?*

*_ Земфира 'Хочешь'. Прим. авт.

– Именно. И в самом худшем варианте. Я точно знаю, что с первой женой Коля развелся сам. Не сошлись характерами, она его поймала на измене, ну и результат… А вот вторая жена… Как вы думаете, Ирочка, что там случилось?

– Подозреваю, там случилась Вера? Сын у Николая был, другие женщины ему без надобности, а Верино место рядом с ним занимает какая-то левая грымза?

– Абсолютно точно. Никто не доказал, но я больше, чем уверена – Вера или отравила или еще что-то сделала с Кристиной.

– Неужели вы – да не узнали?

Эмма Марковна пожала плечами.

– А надо ли?

Ирина посмотрела удивленно.

Надо ли наказывать убийцу?

Странный вопрос. Конечно, надо.

– Хорошо, как я могла это преподнести?

– Николай поверил бы.

– И удалил от себя Веру? Сомневаюсь. Ведь доказать я никак не могла. Опять же, вы знаете, некромантам для работы нужны останки. А Кристину кремировали.

– А Евгения? Женщина, которая родила Николаю сына?

Эмма Марковна покачала головой.

– Не знаю. Попросту не знаю. Подозрения у меня были, но и только. Для Веры сложилось все очень удачно, но помогла она себе – или не помогла – кто знает? Можете меня осуждать, но я не хотела в это лезть. У меня есть свои дела и заботы, у меня есть свои проблемы, а разгребать чужие, тем более, к этому времени Паша умер, с Колей мы виделись редко….

Кирилл понимающе кивнул.

– Вы не хотели ввязываться во все это. Но сейчас-то как? Почему мальчика отправили в Италию?

– Город Рим. Святая Земля, если хотите. Намоленная, напоенная верой, искренней, истовой. На протяжении веков и эпох.

– А у нас, в России?

– Не помогло. Коля пробовал, но мальчику становилось только хуже.

– А святилище Стрибога?

Ирина спрашивала наугад, а попала в цель. И стало ясно, что некромантка знает что-то. Так разом осунулось, постарело лицо женщины.

– Не лезьте в это.

– Эмма Марковна, у нас уже нет выбора.

Некромантка достала откуда-то сигареты, ловко вставила одну из них в длинный черный мундштук, прикурила, покачала головой.

– Когда я поняла, что беда Левушки не в проклятьи, она в злом человеке, я посоветовала Коле отправить сына в Рим. И не пожалела. Мальчик исцелился, считай, ни разу с тех пор не болел, за ним приглядывает доверенный человек, Коля купил ему там квартиру, содержит сына… может быть, мальчик там и женится на итальянке.

– А как вы…

– Ладно. – Эмма Марковна отложила сигарету в сторону, не замечая, что уродует стол. – Назовем вещи своими именами. Вера не травила мальчишку ядом, но убивала его вполне осознанно. Там лишняя таблетка, здесь наоборот, недодать, на что-то не обратить внимания, где-то попустить, это ведь мальчишка! Им свободы хочется! Когда я это поняла, Коля убрал Левушку из России.

– Но не избавился от жены?

– На нее много что записано. И родители ей хорошее состояние оставили. Коля жадноват. С женой они живут, но как чужие.

– Я бы не стал, – хмыкнул Кирилл.

– Ты вспыльчивый, как и все хвостатые. Ты бы ей голову оторвал.

– А магистр?

– А Магистр решил, что лучше промолчать лишний раз, а потом поквитаться.

Ирина понятливо кивнула.

В принципе, неудивительно. Доказательств нет, припереть дамочку нечем, разве что интуицией…. Нет, бессмысленно.

Магия?

Так и она не всегда поможет. И даже под магией…

Ты нарочно изводила пацана?

Так ведь и тут соврать можно. Ненавидела, да, видеть его не желала, но не убивала. Просто… условия создавала.

Казнить здесь не за что.

Миловать?

Тоже сложный вопрос.

Ирине было бы противно с таким человеком рядом жить, даже смотреть противно, но у Николая могли быть свои резоны, о которых бабка им не расскажет. Это понятно, они не на исповеди. Что могла и хотела – сказала, а остальное додумывайте.

Могла и этого не сказать.

– Эмма Марковна, как вы думаете… вы Веру хорошо знаете?

– Не слишком. Мне надо ее хорошо знать?

– Как вы думаете, она способна на убийство?

– Сама? Своими руками?

– Да.

– Раньше я бы сказала, что не способна. Сейчас… все мы на это способны, вопрос – при каких обстоятельствах, – пожала плечами некромантка.

Вот и понимай, как знаешь.

Кирилл покачал головой и набрал еще раз магистра.

И снова – нет ответа.

– Опять?

– Да.

– Кому вы звоните?

Некромантка вмешалась неожиданно.

Или – ожидаемо?

В таком возрасте некоторые вещи просто чувствуешь, еще и с ее-то специальностью…

– Николаю, – не утаил Кирилл. – Пока не дозваниваемся, решили кое-что уточнить…

– Едем к нему, – решительно встала дама.

– Вы думаете? – прищурилась Ирина.

– Я чувствую, что не все ладно. Я с ночи еще это чувствовала… ох, не к добру…

Кирилл и Ирина поднялись одновременно.

– Едем.

***

За руль сел Кирилл.

Некромантка устроилась на заднем сиденье, Ирина рядом с ней – из вежливости. Неожиданно для себя взяла руку дамы в свои ладони, погладила. Кожа была сухой и тонкой, часто-часто бился пульс.

– Не переживайте, все будет хорошо.

– Не будет.

– Вы… чувствуете?

– Чувствую.

Ирина покусала губы.

А что тут скажешь? Может, еще и обойдется? Может, не с ним?

Может, может, может…

– Мы обязательно справимся…

Женщина опустила лицо в ладони.

– Справимся… это я виновата.

Надо было ее как-то отвлечь. А потому…

– Вы нам еще про святилище не рассказали.

Эмма Марковна подняла голову. И прямо-таки впилась глазами в лицо Ирины, смотрела долго, серьезно, будто выискивала что-то…

Потом усмехнулась краешками губ.

– Что ж. Может, ты и раскопаешь… святилище у нас в городе было. Намоленное, старое. Но когда к городу подошел враг, его закрыли. И защита там очень серьезная. Если бы я думала, что у Левушки там хоть шанс появится – я бы его привела. Но пройти туда невозможно. Никому.

– Смерть?

– Смерть – не худшее, что может случится с человеком. А вот заплутать в пространстве и времени, стать неприкаянным духом… это бывает.

Ирина поежилась.

Но… выбора-то нет! Идти надо, и искать надо…

– Все равно не остановишься, – согласилась некромантка. И уже Кириллу – Сейчас налево и паркуйся.

Они обошлись без лифта, поднялись по лестнице, пробежали больше десяти этажей, и Эмма Марковна позвонила в дверь.

– Коля, открой!

Бесполезно.

Звонок, второй…

Некромантка достала ключи и провела карточкой по магнитному замку.

Дверь открылась.

Некромантское чутье не ошибалось.

Магистр Николай Светличный лежал на полу. Мертвый.

И рядом с ним лежала тяжелая чугунная пепельница. Этой печатью приложено, ага.

Веры Светличной в квартире не наблюдалось.

***

Пока ждали СОГ, пока давали показания, пока составляли протокол, вызывали труповозку…

Наступил вечер.

Кирилл и Ирина отвезли домой Эмму Марковну. Та сидела тихо, грустила…

– Может, остаться с вами? – предложила Ирина.

Эмма Марковна вскинула на нее больные глаза. И Ирина почти физически ощутила, как стара и устала эта женщина.

Некроманты – близкие друзья Смерти, это верно. Они ходят рядом с Ней, они знают, что их ждет за гранью, они понимают, что смерть – не конец пути, а его начало.

Но разве им становится от этого легче?

– Оставайся.

– А…, – заикнулся Кирилл, но некромантка подняла вверх сухонькую ладонь.

– Не стоит. Видеть женщин, когда они расклеиваются, мужчинам не стоит, право слово.

– Зато я могу за добавкой сбегать, – нашелся оборотень.

– У меня бар хороший.

Кирилл попробовал еще пару раз напроситься, потом махнул рукой, попросил Ирину звонить, если что – и уехал.

А Ирина и Эмма Марковна остались вдвоем.

Подумали, и направились к бару, который оказался действительно шикарным.

Сначала они пили водку (помянуть). Потом коньяк (его любил Коля).

Потом ром.

Кажется, пробовали составить коктейли.

А потом Ирина отравилась пирожными. Больше нечем было… точно, в них что-то несвежее положили. Наверняка.

***

На работу Ирина не шла – ползла.

Болело все.

Голова, желудок, пищевод, кишечник… кажется, небольными остались только руки и ноги. И то – вопрос. Как-то они плоховато слушались.

Хорошо хоть 'выхлоп' удалось убрать. Пока промывание желудка, пока то да се…

Эмма Марковна оказалась покрепче. Ирина ей с утра налила стакан рассола, обнаруженного в холодильнике, и старушка скакала, бодрая и веселая.

А вот Ирина мрачно думала, что времена уже не те. Мельчает народ, мельчает…

На работе было шумно и весело.

Все дружно наводили порядок, Саша прикалывал к стене здоровущую карту города, Коля втыкал в нее флажки…

– Что случилось? – удивилась Ирина.

Иван Петрович взглянул на нее красными глазами.

Не от выпитого красными – от бешенства. Это что ж такое случилось?

– Явилась?

– Эээээ…

– Ты видела, что у тебя на столе творится?

Ирина и видела – и не переживала. Нормальная рабочая обстановка, когда вперемешку бумаги, карандаши, блокнот, планшетка, компьютер… и что?

– Чтоб через пять минут все блестело, как у кота – хвост!

– Так точно, – не стала спорить Ирина. – Разрешите исполнять?!

– Немедленно!!!

Ирина отправилась разбирать стол.

Покосилась на Александра.

– Что случилось?

– К нам едет ревизор.

– Чего?

– Помнишь пацанов, которых попугай обосрал?

Ирина помнила.

– И что?

– Вот, у родителей одного из них есть знакомый юрист – он посоветовал написать жалобу на неправомерные действия. И к нам едет полковник Александров.

Ирина пожала плечами.

– И что? Мы-то в чем виноваты?

– Во всем, что ему придет в голову.

– А Кант где?

– В шкафу.

– Ты что! Он же задохнется!

– А тут ему начальник голову оторвет.

– Рехнулся? Живодерить… я сейчас Иде позвоню, пусть его заберет на время проверки!

Ирина распахнула дверцу шкафа.

Птиц вылетел и приземлился ей на плечо.

– Живодерррры! – сообщил он окружающим.

Ирина погладила его по клюву. Это людям нравится гладить перышки, а вот попугаи таких вольностей не любят, нет…

– Погоди минуту.

Увы, минуты-то и не было.

Скрипнула дверь, и на пороге воздвигся начальствующий чин.

Был он мордат, сед, страдал полнотой и явной одышкой…

И на попугая смотрел без всякой приязни.

Но прежде, чем прозвучало хоть слово…

– Товаррррррищи офицеры! Полундрррра!

Онемели все.

И ревизор и ревизуемые, а попугай продолжил, ничуть не стесняясь.

– Адмиррррал на мостике! Свистать всех наверррррх! По местам стоять! Со шваррррртовых сниматься! Товарррррищ адмирал! За вррррремя несения вахты пррррроисшествий не случилось! Докладывает добрррровольный помощник полиции Эммануил Кант!

Немая сцена?

Да, примерно так.

Ошалели все. И внезапно повышенный до адмирала – полковник.

И Иван Петрович.

И собственно, Ирина.

Начальство – как и полагается – первым пришло в себя. И начальственно рявкнуло:

– А это еще кто такой?!

– Позвольте представиться – Кант. Эммануил Кант. Но для вас просто – Моня – попугай переступил здоровущими когтями по Ирине и умильно склонил голову.

Попугай, конечно, птица, но 'Котошрека' изобразить у него получилось просто изумительно. Полковник замер, а потом, видимо, от идиотизма происходящего, продолжил диалог.

– Моня? Еврей?! – получилось так грозно: 'евррррей?'. Не хуже, чем у попугая.

– Никак нет! Аррра макао!

– Из макао? Мигрант?

– Никак нет! Вещественное доказательство!

– Р-разговаррривающее?

Видимо, от абсурдности происходящего, полковник и сам стал разговаривать не хуже попугая. Сеня, застывший по стойке 'смирно' вне поля зрения полковника, отмер, и сделал рука-лицо.

– Я – зерррркало собеседника!

Полковник медленно побагровел.

– ЧТО!? – в голосе Александрова слышалась угроза.

Моня, сообразив, что перегнул, заорал:

– Никак нет! Докладываю! Вы – начальник, я – дурак!

И, оценив положительную реакцию полковника на свой пассаж, уточнил:

– Попка – дурак!

Облегченный вздох пронесся по кабинету.

– То-то же! – полковник почувствовав себя победителем в словесной дуэли с Кантом, явственно подобрел и уже миролюбиво продолжил:

– Молодец! Форму доклада знаешь! Орел!

Кант горделиво покосился на державный символ, висевший аккурат над дверью в кабинет Ивана Петровича, растопырил и поднял вверх крылья, распушил хвост, вздыбил хохолок, и, огорченно вздохнув, парировал:

– Никак нет! Горжусь сходством, льстит, стремлюсь соответствовать но – ПОКА нет!

– Пока?

– Есть куда расти! Служу Отечеству! – проорал Моня, умильно наклонил голову, и уже нормальным голосом сообщил полковнику – Я добрррровольный. И хоррроший. Товаррррищ генерррал, рррразрррешите опрррравиться и закуррррить? – И, может, в… шахматишки партеечку распишем?

Все.

Полковник махнул рукой – и заржал.

Даже не захохотал – назвать это лошадиное ржание смехом было сложно.

Он смеялся, корчился, упал на стул, вовремя подставленный Сеней, махал рукой….

Иван Петрович подсунул ему стакан с водой. Полковник выпил и кое-как пришел в себя.

– Ох… Вольно…

Народ расслабился.

Если начальство смеется – значит, отрывать головы не будут. Наверное…

– Это и есть тот самый… пикирующий бомбардировщик?

Ирина мысленно перекрестилась и подвинула Канту орехи.

Попугай ловко склюнул кешью из вазочки и серьезно кивнул.

– Ррррад старрраться, с жульем не вязаться!

– Понял, – махнул рукой высокий чин. – Вот и не вяжись, целее будешь.

– Так точно.

– Петрович, покажи мне отчетность. А потом можно и в кар…., – полковник осекся и, взглянув на Моню, продолжил: – В шахматы…

Иван Петрович одарил Ирину 'ласковым' взглядом, и провел полковника в свой кабинет. Дверь закрылась без малейшего стука.

Сеня перевел дух – и отправился в кухонный закуток. И вернулся оттуда с горстью орехов макадамия.

– Лопай, гад. Чтоб ты здоровеньким был и пернатым.

Гад и не отказывался.

Только хрупнула скорлупа, которая в пять раз тверже фундука.

А что?

Хорошо ведь получилось…

***

Вечером Ирине позвонила Эмма Марковна.

– Привет. Приехать можешь?

– Могу. А зачем?

– Закон нарушать будем.

– Ничего, что я участковый?

– Вот потому ты мне и нужна, – отрезала некромантка. И трубку бросила.

Ирина, недолго думая, перезвонила Кириллу.

Кирилл тоже не стал усложнять жизнь себе и людям. И заехал за Ириной после работы.

– Не знаю, что ей понадобилось, но Эмма Марковна человек серьезный, по глупостям ни у кого время отнимать не станет.

– А бывают несерьезные некроманты? – мрачно уточнила Ирина.

– Бывают. Но недолго.

До дома некромантки ехали молча.

Эмма Марковна уже стояла и ждала их. Спокойная, собранная, с большущей сумкой известной фирмы, при взгляде на которую Ирину хватили нехорошие подозрения.

Видела она уже такое…

– Только не говорите, что это ваш…

– Инвентарь? Не буду, деточка. Кстати – здравствуй.

– Добрый вечер.

Ирина даже не смутилась. А что? Имеет право на подозрения. И даже более того…

– Эмма Марковна, только не говорите, что мы едем в морг.

Кирилл тоже подозревал.

– И не говорю. Так что поехали К моргу, – выделила голосом предлог некромантка.

– Зачем?

– Кирилл, не заставляй меня плохо о тебе думать, – припечатала дама.

Ирина покачала головой.

– Вы так уверены, что вам дадут тело Светличного?

– Более чем уверена.

– Тогда зачем я вам понадобилась?

Некромантка удивленно подняла бровь.

– Не хочу тратить деньги.

– И даже ни минуты сомнения, что я сделаю, как вы захотите?

– Ни единой. Цель-то у нас общая – мы хотим поймать убийцу, – наконец в голосе Эммы Марковны прорезались хоть какие-то эмоции.

Одна эмоция.

Ярость.

Но такая, что температура в машине резко скакнула вверх, а Ирина почувствовала, как по спине побежали струйки пота. Холодного.

– Эмма Марковна, а вы уверены, что хотите поймать его такой ценой?

– Милый мальчик, для меня это – не цена.

– Не поняла? О какой цене идет речь? – уточнила Ирина.

– Уж точно не о долларах и евро, – Эмма Марковна фыркнула. – Я собираюсь призвать душу, пока она еще может быть рядом. И даже если она уже ушла – я вызову Колю из-за порога.

– Но если за первое платить почти не приходится, то за второе – десять лет жизни, – припечатал Кирилл.

– Десять лет? – ахнула Ирина. – Эмма Марковна, вы…

– Я. Знаю на что иду. Знаю, чем могу заплатить. И вы мне нужны именно поэтому, – усмехнулась некромантка. – Доехать я могу и сама. Дать немного денег служащим – и меня пропустят, и позволят делать, что я захочу. Не в первый раз но если Хозяйка Порога заберет меня сегодня – кто узнает, что рассказал Коля? Кто накажет убийцу?

Подход был более, чем рациональным.

– А предугадать вы не можете, – кивнула Ирина.

– Нет. Или – или. Кто-то уходит сразу, кто-то задерживается на Земле.

– На сорок дней?

– Чаще промежуточный вариант. Душа задерживается здесь на девять дней, редко – на сорок, это большой риск. Еще реже остается, сами понимаете – Хозяйка следит за этим. Да у нас и всякой дряни на земле полно, зазеваешься – сожрут.

– Бррр, – поежилась Ирина.

– Радуйся, что ты поисковик. От той гадости, которую регулярно видят некроманты, иногда по утрам тошнит, – покачала головой Эмма Марковна. – И нет, в моем возрасте это даже и не климакс.

– И не отравление сухариками? – не осталась в долгу Ирина.

– И не оно тоже. Приехали? Отлично! Эй, куда лапы тянем!

Кирилл, который хотел оказать даме любезность и поднести ее баул, с удивлением посмотрел на некромантку.

– Что-то не так?

– Свой карабин я чищу, заряжаю и ношу сама, – объяснила дама. И подхватила сумку так легко, словно та ничего не весила.

– У нее там правда карабин? – уточнила Ирина у Кирилла, но слух у пожилой дамы был рысьим.

– Да. С серебряными пулями, – отрезала некромантка, и направилась к моргу.

***

Служащие морга отнеслись весьма недоверчиво и даже с подозрением к явившейся компании.

К Кириллу и Ирине.

А вот Эму Марковну приняли с восторгом, едва не замурлыкали. И Ирина только хмыкнула.

Нет-нет, это никак не связано с купюрами приятного розового цвета, которые поменяли хозяина. Совершенно никак.

Эмма Марковна направилась в прозекторскую.

Привычно выложила свой саквояж на стол, открыла, принялась раскладывать свои инструменты… огляделась по сторонам.

– Тебе чего надо? А ну – кыш!

Ирина могла бы поклясться, что рядом никого не было, но некромантка слушала внимательно.

– Парня не поделили?

…

– Хорошо передам. Доказательства какие?

…

– Тебя отпустить – или подождешь торжества закона и справедливости? Еще пара дней у тебя есть.

…

– Четыре дня и семь часов, как-то так. Минуты прикидывать, уж прости, неохота.

…

– Да, можешь отлететь от тела, но только после похорон. И ненадолго, не больше часа.

…

– Тогда лети отсюда, не отвлекай. А то шугану по всем правилам. Ирина, запиши себе девочку. Семкина Серафима Юрьевна.

– А что с ней не так? – уточнила Ирина, послушно черкая в планшетке.

– Она сейчас здесь, в морге. В холодильнике.

– Не повезло.

– Еще как. Ее подруга машиной переехала. Парня не поделили.

– Подробности? – заинтересовалась Ирина.

– Семкина Серафима Юрьевна и Полянская София Сергеевна оказались любовницами одного и того же парня. Встречался с обеими девочками, морочил головы обеим, потом София узнала о Серафиме. И решила избавиться от соперницы радикально.

– Даже так?

– Да. Позвала ее поговорить, на место девушки приехали на ее машине, место было выбрано специально безлюдное. Договорились, что Соня бросает парня, решили поехать обратно, но тут у Симы обнаружилась пропажа телефона. Сима вышла его поискать, и Соня нажала на газ.

– Ой-ой, – пожалела Ирина неведомую Серафиму.

– И проехала несколько раз для верности. Машину сбросила в овраг, есть неподалеку такой. Заранее написала заявление об угоне – готовилась.

– Как все плохо-то, – кивнула Ирина. – Запишу. И завтра пробью по базе.

– Будь любезна. Я девочке пообещала разобраться, она все еще здесь.

– А…

– И похоронить не дают нормально…

– А как в таких случаях? Когда тела лежат неопознанными?

– Да так же, – поморщилась некромантка. – Можешь не верить, но душе все равно, что там станет с телом. А вот если убийство, если такой случай… тут душа и задержаться может, и развеяться, и превратиться в голодного духа или пустынника… да много вариантов.

Ирина покачала головой.

– Жалко. Я посмотрю и постараюсь передать информацию тому, кто ведет дело.

Показалось Ирине – или рядом кто-то вздохнул? Чуточку полегче, еще не успокоившись, но – с надеждой на лучшее.

Нет, не показалось.

Некромантка обернулась и погрозила пальцем в пространство.

А в прозекторскую ввезли каталку с телом.

***

Ирина смотрела на некромантку с уважением.

Бабка распоряжалась всем, как опытный генерал.

Под ее командованием был зажжен верхний свет, тело перенесено с каталки на стол, а потом все лишние вышли.

Остались только труп – и трое непосредственных участников.

Ирина стояла в углу и смотрела.

Вот появились черные свечи, вот вокруг тела была нарисована сложная фигура, заключившая в себя труп – и некромантку, вот она достала нож, сделанный из чего-то черного и принялась чертить сложные узоры прямо на теле…

Эй!

Это же труп потерпевшего!

Зачем вносить свои дополнения?

Но Ирина промолчала. Хотя и не из трусости. Просто – кто ее слушать станет? Эмма Марковна напомнила ей паровоз – этот с рельсов не свернет.

Не было ни слов, ни каких-то ритуалов. Ничего.

Просто Эмма Марковна встала в ногах у тела – и протянула к нему руку.

А в следующий миг…

Как же стало холодно в прозекторской.

Здесь и раньше-то было холодно и гадко, но сейчас… Сейчас атмосфера пробирала до костей. Она вымораживала, она заставляла корчиться от боли.

И еще….

Было ощущение, что за тобой незримо наблюдает… некто.

Смерть?

Ирине казалось, что она угадала.

Хозяйка загробного мира решила почтить морг своим визитом и полюбоваться на работу своей подчиненной.

А им как быть?

Страшно…

Ирина невольно прижалась к Кириллу, и оборотень притянул ее поближе.

– Чшшшшшш…

Его тоже слегка потряхивало. Страшно же, господа! Страшно…

Он тоже это чувствовал, но – куда деваться?

– Светличный, Николай Павлович! Я призываю!

Голос некромантки пророкотал так, словно она говорила из бочки. Или еще откуда поглубже – из подземелья?

Или вовсе не она призывала сейчас ушедшую душу?

Неизвестно, что бы сделала или сказала Ирина от нервов, но в следующий миг труп шевельнулся, дернулся – и открыл глаза.

Попробовал сесть, потянул на себя простыню.

– Тетя Эмма? Вы?

– Я, глупый мальчишка, – некромантка прикусила нижнюю губу. И именно сейчас Ирина подумала, что она очень стара.

Сто пятьдесят лет?

Врешь, тут верных двести пятьдесят, а то и триста! Может, и Петра еще помнит. Которого? Первого!

– Не понимаю?

– Что ты не понимаешь? Что тебе насмерть разбили голову?

– Насмерть?

– Ты ничего не помнишь?

– Помню, – протянул магистр. Он выглядел подозрительно живым и на глазах становился все более сообразительным. – Помню… мне позвонил Кирилл… мы поговорили. Я пошел к Вере и спросил ее про кольцо. А она…

– Что – она?

– Сказала, что потеряла его. Соврала, конечно.

– Ты начал ее расспрашивать?

– Да!

Лицо магистра исказилось от ярости, он все вспомнил. И принялся рассказывать.

Конечно, он спросил у жены, где кольцо. Чай, не платок сопливый, там бриллиант стоил бешеных денег. Ладно, ощутимых даже для магистра.

Вера принялась мести хвостом – не знаю, не помню, потеряла, не подумала…

Николай, естественно, не поверил – и принялся вытряхивать правду из любящей женушки.

Ага, на свою голову.

Вера ушла в глухую несознанку, Николай, который за время своего магистерства стал неплохим менталистом, принялся ломиться в ее разум, и обнаружил на нем вампирские щиты.

А эти твари – сильны именно в магии разума.

В некромантии, левитации, метаморфизме, анимагии – и менталистике.

Щиты сломать удалось далеко не сразу.

Николай давил, Вера сопротивлялась, но наконец, он проломился внутрь – и магистру стало плохо.

Заговор он прозевал у себя под носом.

Вера, конечно, его любила.

И замуж вышла по любви, и жила с ним по любви, и убивала от любви (да-да, и вторая жена, и мать его сына… только сейчас это уж не доказать). А Николай с ней жил из-за выгоды.

Вера была удобна, нетребовательна, у нее хватало денег, у нее были родители со связями и деньгами… ну и?

Почему этим нельзя воспользоваться?

Николай так и поступал. Но… позволял себе шалости на стороне, погуливал, Вера обижалась, и постепенно, потихоньку…

Как-то получилось так, что у Веры появилось насквозь неправильное мнение.

Она немолода, некрасива и не волшебница.

А вот если она станет именно такой…

Коля будет ее.

Ее мужчиной, ее господином, ее рабом – на выбор, нужное подчеркнуть, недостающее вписать…

Не хочет?

Он просто не понимает своего счастья!

Это уже была не любовь, это была одержимость, безумие, мания…

Как добиться своей цели?

Веру не устраивал имеющийся ритуал передачи силы. Можно было и умереть, а ей-то не это нужно. Ей нужен положительный результат, а не пышные похороны.

Она начала искать ответ в архивах, начала размышлять…

И наткнулась на информацию о Стрибоге.

Бог ветров?

Да, по одной из версий. А по второй версии – отец богов.

Отец. Богов.

Старший бог.

Бог, который может наделить своих детей силой.

Вера задумалась – и полезла копаться в архивах дальше. Тут-то и подвернулся ей вампир.

У того тоже была проблема. Да именно та самая.

Вампиры, если что, не озабочены сексом. Они могут им заниматься, могут получать удовольствие, но вопреки романам, людей они не любят. Это все равно, что нежно прижимать к сердцу кочан капусты. Или кусок мяса.

Вкусно, полезно, съем, но – люблю?

Да, я люблю борщ, но тот ли это вид любви, который описывают в романах?

По-настоящему вампиры любят две вещи. Себя – и власть. Вот власти Виталию и не хватало.

Он был не слишком силен, достаточно смазлив, и больше силы уже не наберет. А быть вечным прислужником, подхалимом, а то и – да! Проституткой…

Никакого удовольствия ему эта ситуация не доставляла. А вот если стать самым могучим вампиром…

Реально ли это?

Если все правильно рассчитать – то да. Горшочек нашел себе крышку – и пара принялась за дело.