Текст книги "Алое платье"

Автор книги: Галина Гордиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

                                           НОВЫЙ АРТИСТ

Аленка проснулась, когда мама хлопнула дверью, она ушла в институт. Девочка еще не открыла глаза, а к постели уже подскочил Петюнчик. Огромный черный пес осторожно пристроил лохматую голову на подушку и нежно лизнул маленькую хозяйку в щеку.

Аленка улыбнулась: и как только Петюнчик угадывает, что она проснулась? Еще ни разу не ошибся, не разбудил ее. Тихо-тихо лежит у дивана, дремлет и ждет. Но стоило ей, Аленке, проснуться, он тут как тут.

Аленка посмотрела на пса, и сердце ее растаяло от жалости: выразительные светло-карие глаза Петюнчика показались до того встревоженными…

Может, пес понимает, что она сильно больна?

Аленка покраснела, до того рассердилась на себя: конечно, понимает! Он очень умный, Петюнчик. Очень!

Девочка нежно дотронулась тонкими пальчиками до вислого черного уха и виновато пробормотала:

–Не бойся, не умру. У меня мама есть, ее нельзя бросать. И папу я еще не видела…

Петюнчик шумно вздохнул, его глаза затуманились. Аленка задумчиво протянула:

–Если уйду, он расстроится, как думаешь?

Но Петюнчик не ответил. Зато сидящая у стола Ира укоризненно воскликнула:

–Он никогда тебя не простит, уверена! – И, ненавидя себя, сердито добавила: – Он вас с мамой ищет столько лет, а ты… Не ожидала от тебя!

Аленка глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Лишь обняла Петюнчика за шею, и пес замер, боясь пошевелиться и потревожить ее.

Ира смотрела на свою подопечную и едва не плакала, до того худенькой и бледной выглядела Аленка. Рядом с мощным псом девочка казалась особенно хрупкой и маленькой. Дуги рыжих ресниц смотрелись неподъемными, тени от них ложились на впалые щечки, и нежная кожа матово светилась.

Стараясь не думать о только что услышанной беседе Аленки с собакой, Ира налила из термоса лечебный отвар и заставила девочку выпить.

И вновь кротость Аленки заставила ее сердце сжаться. Ира знала: Аленка ненавидела лекарства. Девочка сама ей об этом не раз говорила. А тут пьет, даже не пытаясь протестовать. Видно, малышке совсем плохо. Хорошо, хоть не кашляет сейчас.

Ира помогла девочке лечь удобнее. Вытерла полотенцем выступившую на Аленкином лбу испарину и осторожно проверила пижаму: слава богу, та пока сухая. Как и истощенное худенькое тельце.

Прогнать Петюнчика Ира не решилась. Не потому что боялась. Просто вдруг подумала: собака успокаивающе действует на малышку. Иначе бы Аленка в забытье не прижималась к ней, как к большой грелке или любимой игрушке.

К тому же пес вел себя удивительно деликатно. Занимая своей головой большую часть Аленкиной подушки, Петюнчик все-таки в постель не лез. Понимал – нельзя.

–Ой, что это у тебя с руками? – испуганно прошептала Аленка.

–Заметила наконец, – фыркнула Ира.

Девочка смотрела вопросительно. Петюнчик  – настороженно. Ира неохотно пояснила:

–Упала.

–Когда?

–Да только что, – смущенно хохотнула Ира. – Растянулась на асфальте лягушка лягушкой. Думала – не встану, так хорошо приложилась. А вышло – пустяк. Пара царапин и все.

–Ничего себе – пара царапин, – пролепетала Аленка, круглыми глазами рассматривая ободранные ладони старшей подруги. – Ты же всю кожу счесала!

–Подумаешь, – хмыкнула Ира. – На мне все моментом затягивается! Через неделю и следа не останется, увидишь сама.

–А… а как же Лизонька Муромская?

–А что Лизонька? – удивилась Ира. – Она и сама вполне могла шлепнуться. Вот когда на свидание бежала…

–Значит, у тебя роль не отберут?

–Не-а, не отберут.

И тут Ира в голос ахнула: как она могла забыть?! Это все из-за Игоря Сорокина. Расстроил ее, вот и вылетело из головы.

Ира всплеснула руками и воскликнула:

–Чуть не забыла! У меня же такая новость, ТАКАЯ… Нет-нет, ты лежи!

Аленка замерла, личико ее раскраснелось от волнения. Петюнчик обернулся и внимательно уставился на девушку. Его левое ухо приподнялось и нервно подрагивало.

Ира торжественно объявила:

–Петюнчик становится артистом! Да-да, его берут! Он будет Сбогаром. Дурацкая кличка, правда?

–Ага. Петюнчик куда лучше, – счастливо улыбнулась Аленка.

Она села, и Ира поспешно укутала девочку одеялом. Аленка погрозила псу пальчиком и строго сказала:

–Теперь будешь слушаться Иру как меня, понял?

Пес тряхнул лохматой головой и выразительно оскалился. Последние слова Аленки ему явно не понравились.

Ира нахмурилась: если упрямый Петюнчик не согласится с хозяйкой, на их идее можно сразу ставить крест. Она с собакой не справится. Это не болонка.

Аленка укоризненно посмотрела на помрачневшего Петюнчика и тоненьким голоском протянула:

–А если ради меня?

Пес отвернулся. Аленка с тяжелым вздохом пообещала:

–Я тогда вечером молоко с…– малышка брезгливо поморщилась,– с нутряным салом и медом выпью, честно-честно!

Черное ухо дрогнуло. Девочка жалобно воскликнула:

–Софья Павловна сказала: стану его пить –  быстренько поправлюсь! Меня даже тошнить от него не будет, вот увидишь!

Пес недоверчиво покосился на хозяйку. Аленка смутилась и едва слышно добавила:

–Я постараюсь…

Ира едва не ахнула в голос: ну и пес! Нет, что за пес?! Это что-то невероятное!

Потому что Петюнчик почти по-человечески вздохнул и явственно кивнул. А потом подошел к Ире и сел рядом.

Аленка радостно засмеялась и попросила:

–Дай ему команду!

–Я-я?

–Ты.

–К-какую?

–Любую. Например, скажи – «лежать»! Или – «дай лапу»! Или – «ко мне»!

Ира почти со страхом посмотрела на гору черной шерсти у своих ног, и робко прошептала:

–Лежать…

Аленка хихикнула. Петюнчик с нескрываемой насмешкой покосился на свою вторую «хозяйку» и бесшумно лег.

Аленка захлопала в ладоши. Ира изумленно смотрела на собаку. Петюнчик прикрыл глаза: ему все это совсем не нравилось.

Ира присела к Аленке на диван. Откашлялась и пролепетала:

–Ко мне!

И едва не взвизгнула от ужаса, когда огромный пес молнией метнулся к ее ногам и послушно сел рядом.  Выглядел он совершенно невинно, хотя Ира поклясться могла – Петюнчик хотел ее напугать.

И напугал!

Понятно, Петюнчик совсем не желал ей подчиняться. Просто пожалел Аленку.

Ира посмотрела на малышку, Аленка ответила ясным взглядом. Зато Петюнчик со всем вниманием рассматривал противоположную стену. Будто не у Ириных ног находился. И вообще забыл о ней.

Девушка вытерла влажные от волнения руки. Легко коснулась головы пса  и серьезно сказала:

–Знаешь, я ведь из-за Аленки все это затеяла. Чтоб ее порадовать.

Ира удивилась себе: как с человеком говорит! Хорошо, в комнате никого кроме Аленки нет. А то приняли бы за сумасшедшую.

Петюнчик по-прежнему невозмутимо изучал книжный стеллаж у стены. Ира пожала плечами – точно в больницу пора! – и добавила:

–Мы вполне и Васькиным ботинком обойдемся. Куцых к нему и уши обещал пришпилить, и подобие собачьей мордочки. И лаять за него клялся, когда нужно. Мне-то без разницы, поверь.

Петюнчик внимательно слушал. Ира печально бросила:

–Ладно, сиди дома.

Аленка разочарованно вскрикнула. Ира погладила ее по ладошке и пояснила:

–Понимаешь, он слишком большой. Раз не хочет подчиняться, я не смогу его в школу взять. Это же… не карликовый пудель! От него шарахаться будут. И Светлана Степановна не разрешит – мало ли…

Аленка всхлипнула. Петюнчик протестующе гавкнул. Потом встал. Положил тяжелую голову обомлевшей Ире на колени и почти по щенячьи заскулил.

–Мир? – неверяще выдохнула девушка.

Пес подтверждающе рыкнул. Аленка принялась хлопотливо уничтожать слезы. Ира рассмеялась – хорошенькая же легавая получится из этого монстра!

                                                ГЛАВА 13

                                            ПРАВОЕ ДЕЛО

–Ну и что это за украшение?! – грозно вопросил Виктор, рассматривая виноватую физиономию младшего брата.

Санька упирался и норовил пониже опустить голову, однако Виктор крепко придерживал его за подбородок и все больше хмурился.

Время, время! Все упиралось в него.

Виктор только что вернулся из школы. Нужно успеть пообедать и тут же мчаться на занятия в секцию, но…

Младший братец встретил его с таким жутким фингалом под правым глазом!

Он угрожающе припух, дураку ясно – этим глазом Санька еще не скоро что-нибудь сможет увидеть. Зато левый глаз упрямо синел, и в нем старший брат не заметил ни капли раскаяния.

Рука Виктора поднялась, чтобы дать паршивцу хорошую затрещину – вот уж радость будет матери, когда она вернется со смены! – но опуститься не успела. Санька шмыгнул носом и храбро заявил:

–Я за справедливость дрался!

–Ах ты ж шкет! – возмутился Виктор.– А маме что скажем?

Санька озадаченно запыхтел. Зато из полуоткрытой двери в детскую донесся басовитый голосок Гришки:

–Маме скажем – мы с велосипеда упали.

Виктор застыл: что-то в этой короткой реплике ему не понравилось. Пытаясь понять – что именно, он потерял бдительность. Хитрый Санька мгновенно вывернулся из-под суровой руки старшего брата и нырнул в комнату. Виктор невольно хохотнул – ловок, бестия.

И только тут до него дошло – МЫ! Гришка сказал: «Мы упали с велосипеда». А значит…

Виктор в сердцах выругался и, не разуваясь, шагнул в детскую. Младшие братья встретили его плечом к плечу, а у старшего нижняя челюсть стремительно пошла вниз – ТАКОГО он еще не видел.

Пятилетние близнецы стояли стеной, вот только сходства сегодня в них ни на грош не было. Потому что бессовестный Гришка не мог посмотреть на старшего брата и одним глазом. У него заплыли оба!

Мало того – Гришкино левое ухо тоже налилось отвратительной синевой и торчало сейчас как ручка у заварочного чайника. И отмыл его Гришка безобразно, до сих пор видны следы запекшейся крови. А светлые волосенки стояли дыбом, потому что от правой брови тянулась далеко вверх отвратительная царапина. Достаточно глубокая. Понятно, прядки волос слиплись.

Близнецы шумно сопели и воинственно выпячивали цыплячьи груди. Санька бесстрашно таращил единственный на двоих глаз. Гришка небрежно смахивал все еще сочившуюся из ранки кровь.

Виктор вытер рукавом вдруг выступившую на лбу испарину. Отбросил в сторону спортивную сумку, уцепил Гришку за руку и повлек в ванную.

Не слушая возмущенных воплей братишки, Виктор промыл ему голову. Быстренько выстриг вокруг раны волосы и перевел дух: царапина не опасна. Просто задет кровеносный сосуд.

 Виктор мысленно поблагодарил тренера, заставившего его пару лет назад пройти курсы по оказанию первой помощи: все-таки бокс – не игры на лужайке в солнечный день, чреват травмами.

Виктор обработал рану перекисью водорода. Наложил  марлевый тампон и перебинтовал притихшему Гришке голову. Потом поставил брата между колен и гневно рявкнул:

–Тоже – за справедливость?

–Само собой, – испуганно пролепетал Гришка.

Мальчишка изо всех сил таращил подбитые глаза. Пытался рассмотреть, сильно ли злится старший брат, но получалось плохо. У азиатов глаза в десять раз шире тех микроскопических щелочек, что приобрел в результате недавней драки Гришка!

Виктор тяжело вздохнул. Кое-как под жалобный скулеж брата обработал распухшее ухо и повлек Гришку в комнату. Подтолкнул его к дивану и грозно прорычал:

–Это что ж такое, а?! На секунду оставить нельзя!

На что Гришка опустил повинную голову, а Санька вполне справедливо заметил:

–Вовсе не на секунду, а на полдня. Даже больше, сейчас уже три часа.

–И что, – стукнул кулаком по стене Виктор, – вы за эти полдня решили нас с матерью в гроб загнать?!

–Тебя загонишь, – фыркнул Санька.

–А маму?!

На это близнецы не нашлись, что сказать, и дружно начали изучать рисунки на обоях. Виктор угрюмо молчал, рассматривая мальчишек.

Гришка жалобно напомнил:

–С велосипеда упали…

–С трехколесного? – с ехидством поинтересовался Виктор.

–Не-е. Давай скажем, что мы без спроса твой взяли.

–Врать, значит, меня учишь?

Гришка с Санькой опустили вихрастые головы. Виктор подтянул к себе стул, уселся и сердито сказал:

–Быстро колитесь, негодяи, что натворили?

Мальчишки упрямо пыхтели. Виктор сдвинул брови и мрачно пообещал:

–Под замок посажу мерзавцев! Никакой улицы на месяц вперед! А то и на два-три!

Гришка толкнул Саньку кулаком в бок, но Санька лишь вздохнул и отвернулся. Виктор вкрадчиво заметил:

–Впереди лето, не забыли? Я, помнится, хотел вас с собой в поход прихватить, даже Ван Ваныча почти уговорил…

Гришка всхлипнул. Санька насупился. Виктор гаркнул:

–Обещал ему, дурак, что с вами хлопот не будет! Мол, дисциплинированные парни, забудьте, что еще в школу не ходят! – И грустно добавил: – Думал, вас в свою лодку посадить, на веслах научить ходить, а вы…

Гришка сломался первым, заревел в голос. Санька гневно сверкнул на брата уцелевшим глазом и крикнул:

–Сам учил нас смелыми быть!

–Да-а? – неприятно удивился Виктор.

–Гадам всяким не спускать, – прохлюпал Гришка и тоненько заскулил, до того сильно защипало от слез многочисленные царапины.

Виктор до боли сжал кулаки, костяшки пальцев побелели от напряжения. Он перевел взгляд на провинившихся братьев и неожиданно для себя расхохотался: уж очень забавно мальчишки смотрелись.

Они снова стояли плечом к плечу, как и всегда в своей многотрудной, полной приключений и неведомых опасностей жизни. Являясь зеркальным отражением друг друга, братья частенько и вели себя одинаково, хоть и не сознавали этого. Вот и сейчас: оба упорно отводили глаза в сторону, руки держали за спиной, а правыми тапочками дружно ковыряли и без того потертый палас.

Громкий смех старшего брата вовсе не успокоил близнецов. Наоборот, они встали еще плотнее и даже взялись за руки. Впрочем, протирать бедный палас не прекратили.

–Сомкнули ряды? – язвительно хмыкнул Виктор.

Младшие братья словно воды в рот набрали. Виктор тяжело вздохнул: он сегодня явно уйдет в секцию без обеда. Ван Ваныч не терпел опозданий! По его словам, пунктуальность – обязательное качество не только спортсмена, но и просто нормального мужика.

Неизвестно, чем закончилась бы воспитательная беседа. Вполне возможно, что младшие братья получили бы все-таки хорошую трепку, пусть в целях профилактики.

Им не повредило бы!

Но как раз в самый драматический момент из-под письменного стола раздалось жалобное мяуканье. В абсолютнейшей тишине оно прозвучало словно колокол, Виктор едва не свалился со стула.

–Что ЭТО? – зловеще поинтересовался он.

–Не что, а кто, – храбро пискнул Санька.

Гришка рухнул на четвереньки и мгновенно скрылся под столом, оставив все объяснения на долю брата.

–Даже так? – нехорошо улыбнулся Виктор.

Он поднялся было со стула и даже шагнул вперед. Виктор и ремень в джинсах нащупал! Не играло особой роли, что он ни разу им не пользовался в ТАКИХ целях. Все когда-нибудь случается в первый раз.

Однако расстегнуть ремень Виктор не успел. Санька бросился к нему, повис на руке и закричал:

–Говорю же тебе, мы дрались за правое дело!

И он с неожиданной силой толкнул старшего брата обратно к стулу. Виктор сел. Внимательно посмотрел на дрожащего от волнения мальчишку и спокойно бросил:

–Рассказывай.

Минут пять длилась Санькина исповедь. Путаная, прерываемая изредка Гришкиными всхлипами из-под стола и тоненьким писком неизвестного. Наконец Виктор кивнул и со вздохом обобщил:

–Значит Ванька Густелев из шестьдесят седьмой квартиры хотел повесить котенка, а вы не дали?

–Ага.

–Полезли в драку с пятнадцатилетним парнем, ну, и огребли на полную катушку чего просили?

Санька лишь крякнул и сжал кулаки. Из-под стола прорыдали:

–Ничего, вот мы вырастим, и…

–Раздергаете Ваньку на наживку, – с коротким смешком подсказал Виктор.

Мальчишки промолчали, и он с досадой воскликнул:

–Болваны, он же покалечить вас мог!

–А котенка просто убить, – кротко дополнил снизу Гришка.

На это Виктор не нашелся, что ответить, лишь невнятно пообещал кому-то показать небо с овчинку. Потом бросил раздраженный взгляд на притихших братишек, – оба чувствовали, что гроза миновала, – и приказал познакомить с приемышем.

Санька засиял ясным солнышком и тоже бросился под стол.

Виктор невольно хмыкнул: ну и паршивцы! Один глаз на двоих остался, и хоть бы что, уже обо всем забыли. Рады, небось, вусмерть, что все закончилось. Прекрасно понимают – мама их ругать не будет. Она отлично знала: все, что причиталось, младшие сыновья получили полной мерой. От старшего.

Виктор долго рассматривал крохотного, дрожащего, еще слепого котенка. Больше всего малыш походил на грязный шнурок. В черную и рыжую полоску. И плакал он как ребенок, тоненько и жалобно.

–Как назвали? – все еще раздраженно поинтересовался Виктор.

Дружный хор ответил:

–Шмелем!

Санька вытер нос рукавом и застенчиво пояснил:

–Полосатый же…

Виктор заглянул в розовую беззубую пасть и обреченно покачал головой: еще и возиться самому придется. Вряд ли мальчишки сразу смогут накормить малыша из пипетки.

Ох, и повезло ж ему!

Интересно, опоздает он сегодня на тренировку или все же успеет?

Виктор неожиданно для себя вспомнил Ирину Горелову. Ее быстрый и слегка испуганный взгляд исподлобья, словно она его побаивалась, и смущенную, почему-то виноватую улыбку.

Забавная девчонка! Глаза цвета только что появившейся травы, ясные, круглые, по ним все прочесть можно, косы ниже пояса, нежный румянец во всю щеку, вечно перепачканные пастой тонкие пальцы…

Сама совсем дитя, а пошла работать.

Нянька, с ума сойти!

И Виктор почему-то решил, что братишкам Ира понравится. Раз уж она нашла общий язык с Рыжиком...

                                                ***

Разбираться с Ванькой Густелевым Виктор не собирался. Просто знал – бесполезно. Ну, отлупит его как следует, и что толку? Ванька все равно как был подонком, так и останется. Если вообще поймет – за что. Просто решит – за младших братьев. Мол, раз сильнее, то и прав.

И все же, столкнувшись с Густелевым во дворе, Виктор не удержался. Ухватил гаденыша за ворот новенькой кожаной курточки и рывком прижал к грязной после зимы стене.

Ванька и вырваться не пытался. Лишь трусливо заскулил и зажмурился. Явно ничего хорошего от встречи не ожидал.

Виктор брезгливо усмехнулся:

–Боишься, мразь?

Ванька промолчал. Только суетливо зашарил глазами в тщетной надежде на появление кого-нибудь из соседей. Не будут же его лупить при свидетелях?!

–Если трусишь, зачем мальчишек трогал? – раздраженно прошипел Гончаров. – С пятилетками связался, гнида! Смелый, да?

Он легонько ткнул Ваньку пальцем в солнечное сплетение. Густелев пискнул от боли. Задергался и неожиданно для себя закричал:

–Они сами виноваты!

–В чем это? – процедил сквозь зубы Виктор.

Он рассматривал покрытое крупными каплями пота угристое бледное лицо, прыгающие неприятной змейкой тонкие губы, трусливо плывущий в сторону взгляд небольших темных глаз, и его мутило от отвращения.

–Они моего котенка забрали!

–Да-а? – недобро улыбнулся Виктор. – С чего бы это?

Ванька молчал, понимая, что сказал лишнее. Виктор вкрадчиво предположил:

–Ты вынес малыша подышать свежим воздухом, подкармливал бедняжку молочком из пипетки, а злые мальчишки его у тебя отобрали?

Ванька открыл рот, не зная, что сказать, и Виктор непроизвольно поморщился: воняло отвратительно. Да и сам Густелев производил жалкое впечатление, будто только что вылез из помойной ямы. Дела не спасала даже новенькая кожаная куртка.

«Интересно, когда в последний раз Густелев  навещал стоматолога? – мрачно подумал Виктор. – Кладбище, не пасть».

Единственное облако лениво дрейфовало вокруг яркого солнца. Деревья во дворе укутывала зеленая дымка. Первые одуванчики наивно улыбались миру. На улице было удивительно тепло.

Окна почти во всех квартирах оказались распахнутыми. Виктор услышал, как над головой бьют часы. Он насчитал пять ударов и разозлился: все-таки опоздал в секцию!

Шестой удар – уже от него! – получил Ванька. Не слабый, честно скажем. Под правый глаз.

Виктор еще раз впечатал Густелева в стену, брезгливо вытер ладони о джинсы и буркнул:

–Скажи спасибо, гад, что рук о тебя пачкать не хочу.

–Они... украли мою собственность! Они... воры! – злобно взвизгнул Ванька, в панике ощупывая мгновенно заплывающий глаз.

–Точно, – кивнул Виктор. – Напомни мне узнать, какая статья положена за зверское убийство невинного животного на глазах у малышей.

Ванька неуверенно хихикнул. Виктор добавил:

–И за избиение мальчишек! Я, кстати, на всякий случай справку у медсестры в нашей секции взял. Там подробно перечислены все их царапины и кровоподтеки. Ольга Викторовна советует идти в милицию.

Густелев промолчал, но смотрел с нескрываемой ненавистью. Виктор бросил взгляд на его перекошенную физиономию и задумчиво спросил:

–Вообще-то нужно сравнять счет, как считаешь?

Ванька побледнел и испуганно прикрыл лицо руками. Виктор сплюнул ему под ноги:

–Только боюсь, у тебя глаз не хватит!

Он резко развернулся и почти побежал к автобусной остановке. Запрыгивая в тронувшийся автобус, подумал: «Интересно, Горелова сегодня тоже будет допоздна работать?»

Мысль, что он может вечером увидеть Иру, подействовала на Виктора, как глоток прохладной воды в жаркий день. Казалось невероятным, что в мире могут одновременно существовать такие разные люди: мерзавец и садист Ванька Густелев и ясноглазая девочка, наивная и немного смешная.

Думая об Ире, Виктор не замечал, как расслабляется. Ненавистный шрам побледнел и стал почти незаметным. Улыбка шла ему необыкновенно, невольно привлекая к юноше внимание пассажиров.

Виктор смотрел в окно, но не замечал шумной, оживленной городской улицы. Он видел Иру. Почему-то вспоминал беспомощного котенка на грязной Гришкиной ладошке и мягко улыбался.

                                                ГЛАВА 14

                                    ДЕБЮТ ПЕТЮНЧИКА

Таня Мишина хмуро наблюдала за восторженной суетой вокруг собаки, приведенной Ирой на сегодняшнюю репетицию.

Она неохотно признала: пес впечатлял. И вел себя – нужно особо отметить – с достоинством. Лежал огромным черным сфинксом посреди класса и не обращал ни на кого внимания.

Зато когда Ира подозвала его, пес мгновенно оказался рядом. И голос подал по команде. Забухал так, что в полупустой школе эхо гулять начало, а с первого этажа примчался встревоженный сторож.

Светлана Степановна поглядывала на страшного пса с сомнением. Ей почему-то казалось: он не будет слушаться Игоря.

По пьесе собака должна вылететь навстречу гуляющей по лесу Лизе, залаять и напугать ее. А потом по команде хозяина подбежать к нему и дальше вести себя спокойно.

В других сценах пес вообще становился статистом. Например, влюбленные гуляли между деревьями и беседовали, а он спокойно дремал. Или наблюдал за ними, поворачивая в сторону хозяина голову.

 Впрочем, по мнению Светланы Степановны, достаточно показать пса в двух-трех сценах. Но вот получится ли?

Светлана Степановна кашлянула и, опасливо посматривая на собаку, пробормотала:

–Странное какое имя для пса – Петр.

–Я привыкла, – пожала плечами Ира.

Она не суетилась, не рассказывала многословно о собаке, и Таня в очередной раз подумала, что подруга за последнее время сильно изменилась. Стала серьезнее, что ли? Перестала на переменах трещать о модных тряпках. Не обсуждала с девчонками сплетни про известных артистов. Не шептала Тане про мальчишек из старших классов, которые ТАК на нее посмотрели…

Ира даже учиться лучше стала. К потрясению Тани, прочла наконец «Мастера и Маргариту» Булгакова. Осилила «Преступление и наказание» Достоевского. С явным любопытством прислушивалась к Таниным беседам с Сергеем. Не морщилась досадливо и не хмыкала.

Интересно, что это с ней?

Таня не знала, нравится ли ей новая Ира. Она привыкла к той, прежней. Горелова всегда была своеобразной лакмусовой бумажкой, Таня по ней сверяла с собой остальной мир.

Ведь Ирка – копия большинства сверстниц. А сейчас в ней появилось что-то свое. Горелова становилась незнакомкой.

Таня озабоченно сдвинула брови: вот вчера, например. Она пригласила Ирку к себе. Просто посидеть, поболтать и послушать музыку.  Горелова же уставилась на нее как на сумасшедшую. Заявила – некогда.

Ирке – некогда!

Раньше временем дорожила лишь она, Таня. А Горелова готова была слушать музыку целыми днями, лишь бы уроками не заниматься.

Кстати, об уроках. У Ирки и отметки теперь другие. По гуманитарным предметам даже пятерки появились.

Может, Горелова занимается с репетиторами, а ей голову морочит?

Таня возбужденно фыркнула: как она раньше не догадалась? Ирка Горелова – и вдруг работает! Таня явно с ума сошла, когда поверила ей.

Ну, Ирка, ну, артистка…

Таня подняла голову и стала с любопытством наблюдать, как Ира объясняла псу задачу. И мысленно ахнула – Горелова говорила с огромной мохнатой тварью как с человеком!

Таня удовлетворенно усмехнулась: зря. Петр – ох и имя для пса! – само собой, человеком не являлся. Поэтому в сторону распинающейся Ирки и взглядом не вел. Лежал все в той же позе сфинкса и сонно рассматривал прыгающего по подоконнику воробья.

Светлана Степановна это отметила и с досадой сказала Ире:

–Напрасно мы возню с собакой затеяли. Оставь ее, пусть лежит. Главное, чтоб не мешала вести репетицию.

Пес грозно покосился на нее, и Светлана Степановна тихонько ойкнула. Ребята невольно рассмеялись.  Ира спокойно заявила:

–Он все усвоил, да, Петр?

Невероятный зверь кивнул. Словно действительно понимал, о чем с ним говорят.

Таня со смешком подумала: «Наверняка собаку приучили на слово «да» кивать. В общем-то правильно. Смотрится классно. А Ирка-то, Ирка! Ну, дает! Держится так, будто все всерьез. Да-а, недооценивала я ее, кажется…»

Таня заметила, с каким интересом смотрят на Горелову одноклассники, и с легким ехидством протянула:

–Проверим?

Ира повернулась к Игорю и предложила:

–Давай с самой сложной сцены начнем, где Сбогар на меня из-за кустов бросается, а ты его отзываешь…

–А где кусты? – возбужденно закричала Света.

–Могу пожертвовать собой и изобразить куст, – закатил глазки Васька Куцых.

–Тебе нельзя, – абсолютно серьезно сказал Виктор.

–Это еще почему? – возмутился Васька.

–Ты слишком талантлив.

–И что?

–А это кобель, ты не заметил?

Но у Васьки никогда не было собаки, и он не понял, о чем ему толкуют. Поэтому смотрел на новенького с великим подозрением. Ваське как-то привычней самому подшучивать над другими.

Ребята хохотали. Васька злился. Светлана Степановна со стоном объяснила:

–Видишь ли, самцы обычно помечают свою территорию…

Васька смотрел непонимающе и на глазах наливался дурной кровью. Даже веснушки вдруг исчезли, а лицо и волосы приобрели одну тональность.

Согнувшийся от смеха Игорь Дудинов прорыдал:

–Балда, кобель на любой кустик лапу задирает и струйку пускает, ну, мочится. Им так положено!

Васька открыл рот. Светлана Степановна махнула рукой в сторону столов и прошептала:

–Там будут кусты…

Стрепетов раздраженно воскликнул:

–Может, закончим балаган? У меня на воскресенье куча дел намечена!

–Подождет твоя куча, – прорычал злющий Васька. Он наконец понял, над чем смеялись друзья.

Сергей подошел к крайнему ряду. Пнул ближайший стол и сказал Ире:

–Объясни своему монстру – именно отсюда он будет бросаться на тебя с лаем.

Но Ира не успела и рта раскрыть. Пес тяжело поднялся и неспешно потрусил к указанному столу. Зачем-то обнюхал его и уселся рядом.

Ира с облегчением выдохнула. Виктор Гончаров шепнул ей:

–Я боялся, что он из принципа на стол брызнет.

–И я, – кивнула девочка.

Она смотрела на лицо Виктора и искренне удивлялась, что еще несколько дней назад боялась этого мальчишки. Из-за шрама. Как глупо!

Ира вчера вечером специально завела о нем разговор с Аленкой. Подумала – если Гончаров ее знает, то, может, это взаимно? И не ошиблась.

Ире даже не пришлось говорить о шраме, как об основной примете. Аленка, услышав фамилию «Гончаров», оживленно воскликнула:

–Витек! Я с его братьями дружу! Санькой и Гришкой. Они близнецы!

Ира с любопытством ждала продолжения, и умница Аленка это поняла. Наморщила лоб и сказала:

–Они на год меня старше и тоже умеют читать.

Ира молчала. Аленка, подумав, добавила:

–Витек хороший, ты на шрам не смотри. Санька сказал – он еще в первом классе его получил. На лыжах катался и упал. А там под снегом ар…арматура, вот! – И она гордо отметила: – Надо же, я не забыла это слово!

Ира потрепала раскрасневшуюся девочку по голове. Аленка охотно пояснила:

–Арматура – кусок железа. Вите тогда щеку в больнице зашивали. Санька сказал – нитками. Настоящими. Больно, да?

И она рассказала, что Витек иногда покупает братьям сладости. И фрукты. Даже игрушки и книжки! На свои деньги. Он сам зарабатывает, мальчишки говорили. Мамины деньги на жизнь идут, а Витины – на баловство.

Аленка немного помрачнела и припомнила, что у братьев папы тоже нет. Как и у нее. Нет, он вообще-то был, но погиб.

Аленка зачем-то оглянулась. Притянула Иру поближе к себе и прошептала ей  прямо в ухо:

–Их папа подледный лов очень любил…

–И что?

–Ничего, – Аленка опустила голову и вдруг всхлипнула. – Он весной утонул. Давно. Прямо с машиной. Лед на Шексне не выдержал…

И она так горько заплакала, будто говорила о своем отце, не о чужом. Ира еле-еле ее успокоила.

Потом Аленка лежала и смотрела на свой рисунок. Наверное, радовалась, что ее папа жив. Пусть она пока его не видела, но он жив. И это главное.

Удивляясь себе, Ира спросила:

–Ты потом в секцию?

–Нет, домой. А ты к Аленке?

Ира вдруг покраснела и немного виновато пролепетала:

–Вообще-то я сегодня не работаю, но…

–Понятно, собаку нужно отвести, – подсказал Гончаров.

–Ага, – благодарно кивнула Ира.

Виктор улыбнулся: Ира внезапно напомнила ему младших братьев. Они тоже говорили «ага».

Виктор с Ирой не замечали, с каким интересом за ними наблюдала Таня Мишина. Она пыталась понять, что происходит, но не могла. Знала одно: Ире никогда не нравился новенький.

Да что там, сколько раз Ирка обзывала его уродом! А тут надо же, стоит перед ним, глазки потупила и мило краснеет. Что с ней случилось?

Светлана Степановна захлопала в ладоши и крикнула:

–Сергей прав! Начинаем! Горелова, к дверям! Не забывай, ты идешь…

–И мечтаешь охмурить красавчика Игореху! – захохотал Васька.

–Куцых, опять?! – возмутилась учительница.

–Молчу, как рыба об лед, – покаялся Васька и состроил самую невинную рожицу.

О своей недавней злости Васька уже забыл. Он вообще был отходчив. И сейчас с любопытством наблюдал, как Ира Горелова медленно идет к дверям класса. И буквально на ходу превращается в Лизу Муромскую!

У Иры даже походка изменилась. Из почти мальчишеской она стала плавной, девичьей и слегка кокетливой. Лицо на глазах теряло детскую простоту, становилось мечтательным и очень красивым.

Васька восхищенно прошептал:

–Ну, хамелеон!

Светлана Степановна строго поправила:

–Артистка, Куцых, и, кажется, талантливая.

К искреннему изумлению девятиклассников и Светланы Степановны, страшный внешне пес играл идеально. Бросался к ногам задумчиво бредущей девушки с оглушительным лаем, азартно припадая на передние лапы. А потом послушно отбегал на раздраженный окрик Игоря и кротко ложился у его ног.