Текст книги "Звезда Севера(СИ)"

Автор книги: Галина Андрощук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 14

Астра

– И почему же поезд?

Ни один мускул не дрогнул на моем лице при виде массивного красного раритета машиностроения, после метлы и камина меня сложно удивить очередным завихрением логики магов. Серьезно, они искренне считают, что камин – отличный способ маскировки перемещения, а раздающиеся из трубы невнятные вопли и метровый столб зеленого пламени нисколько не привлекут внимание соседей маглов. После такого древний поезд кажется верхом рациональности, всего-то одиннадцать часов детишки ехать будут, а на более современном аналоге семь, но кого это волнует.

– Хогвартс является нейтральной территорией от политики и войны, как межродовой, так и национального уровня. Территория школы полностью закрыта для перемещений, учителя и члены попечительского совета могут прибывать в школу через единственный камин, связанный с внешним миром в кабинете директора, есть еще камины деканов, но они лишь для внутреннего перемещения, – пояснил Север.

– Понятно, каждого ученика переносить не набегаешься, а так они прибывают одновременно и под присмотром. Готова поспорить, идею выдвинул полукровка или маглорожденный.

– Угадала, – скупо улыбнулся отец, продолжая холодно осматриваться по сторонам, ожидая Малфоев. – Но интересно послушать, как ты пришла к такому выводу.

– Элементарно, маги слишком закостенело и узко мыслят во всем, что не связано с магией. Хотя в последнее время тенденция ухудшается, инертность мышления становится отличительной чертой магической Англии, и, поскольку это теперь и моя страна, меня это категорически не устраивает.

– Рванешь на баррикады против Министерства? – скосил он на меня смеющийся взгляд.

– Вот еще, всегда можно найти «добровольцев», – тонко улыбнулась я.

Конечно же, наши разговоры были надежно прикрыты от чужих ушей, в любом мире необходимо уметь хранить свои секреты, мои довольно циничные слова остались за надежным звуконепроницаемым щитом. Окружающие же видели то, что я им показывала, красивую девочку с широко распахнутыми чуть испуганными глазами, крепко держащую за руку самую неоднозначную фигуру Хогвартса, профессора Снейпа, и хотя он довольно мирно улыбался, желания подойти и поздороваться отчего-то ни у кого не возникало.

– Они так забавно реагируют на тебя, – поделилась я наблюдением с Севером.

Маги на платформе действительно ведут себя, мягко говоря, странновато, кто-то гордо дает отпрыскам указания, кто-то заливается слезами, переживая, что не увидит ребенка до самого Рождества, маги смеются, рыдают, грустят, столько разных эмоций, но как только замечают Севера, наступает кратковременный ступор. Скульптурная композиция «ПеС с дочкой» пользуется просто бешеным успехом, вид у всех настолько охреневший, что даже гордость берет. И ведь новость далеко не нова, еще весной наши косточки были тщательно перемыты, и тема всячески обмусолена не один десяток раз, от самой среднестатистической кухни до аристократических светских раутов, везде мы были главной темой замкнутого магического общества, да и не первый бывший Пожиратель провожает чадо в школу, но мы пользовались просто беспрецедентным успехом. Может, дело в контрасте, миленькая я с розовыми бантиками в хвостиках и злобный «дементор» рядом, прожигающий всех и вся ледяным взглядом, хотя, скорее, наслушались от детей ужасов о Севере, вот и цепенеют, как кролики. Вот и неправда, папочка у меня самый добрый! А то, что только для меня, это несущественные детали.

– Зато не достают, репутация работает на нас, иначе достали бы идиотскими вопросами или вообще лапы немытые потянули. Тебе этого «счастья» и в школе хватит, бесцеремонные невоспитанные личности, к искреннему сожалению, отстрелу не подлежат, за примером далеко ходить не надо.

Отец выразительно покосился на толпящихся недалеко Уизли, со смесью изумления и восторга рассматривающих меня. Если разновозрастных парней я понять могла и даже послала им дружелюбно-смущенную улыбку, из-за Севера и Малфоев я у них определенно не в фаворе, нужно постепенно выдвигаться в нейтралитет, отчего вся мужская часть рыжиков, включая родителя семейства, синхронно налилась ярким румянцем, то полноватая и несколько неопрятная женщина с маленькой девочкой демонстрировали необъяснимое выражение лиц, словно увидели принцессу из сказки или фею, обещавшую исполнить любое желание. Честно говоря, после разговоров с Драко и Севером у меня сложилось негативное мнение о семействе Предателей крови, но видя сейчас искреннее любопытство, не омраченное завистью или злобой на цвет моей формы, я заранее переоделась в школьную мантию в слизеринских цветах, решила присмотреться к ним внимательнее и составить собственное мнение. Конечно, детей мне с ними не крестить и дороги жизни будут как бы не параллельные, но лишних врагов плодить никогда не стоит, поэтому старательно розовею под взглядом матриарха Уизли и чуть прячусь за широкий рукав Севера. Есть реакция, умиление и увесистые подзатыльники сыновьям, чтоб не пялились, не слышно конечно, что она говорит, но догадаться нетрудно.

– Интриганка мелкая, сдались тебе Уизли, ни ума, ни усидчивости, – ворчит отец, но я-то чувствую, что он доволен.

– Найдем применение, – в этом я не сомневалась.

– На ингредиенты пустите или в качестве мишеней расставите? – полюбопытствовал «незаметно» подкравшийся дядя Люциус, называть лорда столь фамильярно мне было дано высочайшее разрешение буквально вчера, в последний день репетиторства, в качестве поощрения и по умолчанию еще по нескольким причинам, им не озвученным, но прозрачно понятным нам с Севером.

– Только если не найду в них никакого другого потенциала, – парировала я и добавила. – От самых каминов.

– Пф, – недовольно фыркнул лорд Малфой. – А поставщик уверял, что запах будет отсутствовать в принципе.

– Запаха и нет, а вот ваш одеколон есть, – пояснила я.

С некоторых пор Малфой-старший решил, что испытывать на мне средства для скрытного перемещения – это хорошая идея, намажется всякой дрянью и пытается подкрасться незаметно, чувствую себя служебной собакой, но терплю, мне тоже полезно знать, что на меня подействует. Он бы и подлить попытался, но отец сразу предупредил, пока не проведет со мной все тесты совместимости и не разработает индивидуальную аптечку, эксперименты на мне ставить запрещено. И эдак задумчиво пояснил, что давненько хотел проверить, насколько эффективны его новые яды против артефактов главы рода, лицо у него было такое мечтательно-задумчивое, что семейство Малфоев в один голос открещивалось, мол ничего подобного они бы никогда не сделали, и вообще их неправильно поняли.

– Одеколон? – задрал безупречную бровь лорд. – Но я не...

Наши взгляды скрестились на Драко, старательно изображающем надменную мраморную статую, а легкий румянец изначально был задуман скульптором, и он тут совершенно не при чем.

– Оу! Fils, si vous avez commencé tôt? * – чуть насмешливо протянул дядя Люци.

– Vous avez mal compris papa, il est seulement lʼhygiène** – с надменным видом парировал Драко.

– Oh oui, bien sûr***, – иронично выгнув бровь, тонко усмехнулся Малфой-старший, с интересом изучая полыхающие уши сына.

Легкий стеб лорда над проколовшимся наследником прервал оглушительный гудок поезда, приближалось время отбытия.

– Нам пора, – облегченно встрепенулся Драко, мгновенно схватив меня за руку, потащил к ближайшему вагону, попутно левитируя наши чемоданы. – До свидания, отец, до встречи в школе, профессор Снейп.

– До свидания, – только и успела сказать, прежде чем меня затолкали в поезд и целенаправленно куда-то повели.

– И чего так нервничать, очень приятный запах, – не удержалась от подколки я, в душе наслаждаясь оттенками розового на Малфоевском сиятельном лике.

Драко на ходу недоверчиво покосился, не разглядел на моей невинной мордашке издевки и отвернулся, пыхтя как ежик, но довольную улыбку я заметить успела. Все же, когда не изображает императора мира, он очень милый парнишка, и это весомый бонус к уму, красоте и силе, а то, что задиристый, так пройдет с возрастом, когда найдет свое место в жизни и самоутвердится.

***

В купе мы ехали с Грегори Гойлом, Винсентом Креббом и Пэнси Паркинсон, и если массивные для своего возраста пареньки за дорогу сказали всего пару фраз, когда представлялись и перед едой, и старательно отводили от меня глаза, то девочке я определенно не понравилась, как говорится, сразу и навсегда. Все одиннадцать часов, прерываясь, только чтобы ненадолго отойти навестить подруг, она вела жесткий допрос, гоняя меня по темам от геральдики, до основных тезисов воспитания наследника рода. Я бы давно и во вполне куртуазных выражениях могла послать ее куда подальше, но где здесь найдешь еще такое развлечение, а она так забавно пыталась «тонко и изящно» усадить меня в лужу перед Драко. Он, кстати, спокойно читал книгу, ничуть не сомневаясь, что после дрессуры его безмерно уважаемой матушки мисс Паркинсон может пыжиться хоть до посинения, и если я не прервала нахалку, ситуация меня устраивает. Следуя воспитанию все той же незабвенной леди Малфой, в разборки дам благоразумно не лез, а может, просто к инстинкту самосохранения решил прислушаться.

За окном проносятся пейзажи, достойные кисти величайших художников, еле слышно свистит ветер, солнечные лучи играются в волосах пассажиров купе волшебного поезда, даря им удивительные оттенки, тихо шелестят страницы, чавканье пополам с довольным сопением лишь добавляют приземленных нот в мирную атмосферу. Две юные леди, тонко улыбаясь, не иначе пряча от соперницы ядовитые клычки, ведут светскую беседу о погоде, аккуратно прощупывая друг друга на предмет намерений, связей и возможностей, в общем, тишь и благодать, второй курс Слизерина изволит ехать в школу Чародейства и Волшебства.

***

В очередной раз я вхожу в Большой зал Хогвартса, но теперь уже как полноправная студентка, и хотя по непонятным причинам экзамены за первый курс директор перенес на сентябрь, и сегодня мне выдадут расписание, не оставалось сомнений, что я справлюсь. За лето параноидально настроенный Север подтянул меня на пару курсов вперед, не собираясь оставлять Дамблдору шансов для маневра, я должна быть безупречна в рамках программы, не меньше, но и не больше. У добродушного на вид старичка слишком много власти в руках, и стоит дать ему повод, и отец вновь окажется в строгом ошейнике, а я полностью в его власти. Снова каждый день как бой, каждый шаг как последний, не скажу, что я по такой жизни скучала, но и отвыкнуть бы не успела при всем желании, этому учил меня мой крылатый родитель.

– Держись рядом, – шепчет Драко, ободряюще сжимая мою руку и ведя к столу под серебряно-зелеными флагами.

Наверное, мы со стороны очень гармонично смотримся, презрительно-надменный платиновый блондин, только утративший детскую пухлость черт и вставший на путь становления мужчиной, держащий под руку миниатюрную холодно улыбающуюся золотовласую девушку. То, что меня помнили с прошлого года совсем ребенком, изрядно накаляло ситуацию, горящие любопытством взгляды буквально прожигали во мне дыры, изучая каждую мою черту и жест. Зал наполнил шепот, каждый спешил поделиться с друзьями и соседями своими предположениями и выводами, учителя не отрывались от коллектива и кидали несмелые взгляды на Севера, явно желая, но никак не решаясь потребовать объяснений.

«Мда, а он явно подготовился, такое желчно-злобное выражение лица нужно долго репетировать, даже Дамблдор выразительно посматривает, но рот открыть не решается», – внутренне веселилась я, разглядывая отца, сидящего со столь выразительным видом, что я бы сама побоялась дышать в его сторону, не то чтобы что-то требовать. Студенты и профессора явно думали в том же ключе, вокруг мрачной фигуры образовался некий вакуум от навязчивого внимания.

Драко усадил меня за стол между собой и Гойлом, напротив устроились Пэнси и чернокожий мальчик с крайне высокомерным лицом, хотя за нашим столом он нисколько не выделялся, интересно будет познакомиться, столько спеси на пустом месте не бывает, разве что по глупости, но явно не тот случай. Соседи очень внимательно, но ненавязчиво меня разглядывали, оценивали действия Драко и делали выводы, параллельно прикидывая возможную выгоду для себя, и почему их называют серпентарием, вполне рациональные люди, с детства приучены, с какой стороны правильно съесть чужой бутерброд, чтобы и вкусно было и ничего за это не было.

Распределение первокурсников уже началось, когда Север внезапно напрягся, конечно же, я следила за ним, чтобы не пропустить возможное предупреждение с его стороны, и, вскочив, унесся куда-то через выход для преподавателей. Так-так, и что же интересного успело произойти?

***

– Глупый мальчишка! Да как у него мозгов хватило! Точнее не хватило! Как можно быть таким идиотом?! Нет мозгов, хоть бы к инстинктам прислушивался! – орал Север, размахивая руками и бегая по гостиной по рваной траектории, чудом не снося все на своем пути.

– Полететь на зачарованной дилетантом машине!

Вправо.

– На глазах у маглов!

Влево.

– С тупицей Уизли за рулем!

Отдергиваю с его пути кресло, удар мизинцем ему явно не добавит хорошего настроения.

– Да они несколько раз чуть не угробились!

Дзинь. Аминь чашке, снесенной рукавом мантии на особо резком повороте.

– А приземлились вообще на Гремучую Иву! Как она их не размазала на компост, не понимаю!

Бах!

– Уй, **ять!

Север таки встретился со вторым креслом и, невнятно прошипев что-то явно нецензурное, неожиданно успокоился и, присев рядом со мной на диванчик, продолжил:

– Знаешь, что самое плохое? Поттера с дружком не наказали. Совсем. Любой другой утром отправился бы домой, а им педантичная и строго следующая правилам Минерва даже пальчиком не погрозила, а Альбус и вовсе вывернул так, словно от меня, злобного ублюдка, несчастных деток защитил. Что думаешь? – как-то устало объяснил свою вспышку отец, привычно обнимая меня и зарываясь носом в волосы на макушке.

– У директора на них планы, и «прогулка» Поттера ему на руку, – не нужно быть гением, чтобы понять элементарное.

– Ты ж моя умничка, – чувствую, как Север мягко улыбается, шутливо чмокнув в затылок.

Легким импульсом распускаю прическу, позволяя волосам свободно растекаться по плечам, вызвав довольное сопение отца, меня обнимают крепче, но я совсем не против, у нас был сложный день, можно позволить себе расслабиться.

– Присмотрись к окружению мальчишки, – тихая просьба.

– Угу.

Разве может быть иначе, мы же семья. Отблески огня из камина уютно пляшут по стенам, рождая тени неведомых существ, теплые руки нежно обнимают, даря покой и уют, и пусть мир за стенами покоев подождет.

Отступление

Альбус Дамблдор внимательно рассматривал мнущегося перед ним лесничего, он держал тщательно отмерянную паузу, позволяя клиенту «дозреть», без малого трехметровый полувеликан попеременно краснел, бледнел и не знал, куда деть руки под пронзительным взглядом директора.

– Скажи мне, пожалуйста, Хагрид, – наконец соизволил заговорить Дамблдор. – Почему у нас появился новый питомец, а я узнаю об этом только сейчас?

– Дык это... зверушки-то... вы ж сами... того... сказали... на моей ответственности значитца... – облегченно выдохнул гигант, поняв, наконец, причину вызова.

– Но если это огромная плотоядная неведомая тварь, думаю, меня все же стоило поставить в известность? – мягко, словно у душевнобольного спросил великий светлый волшебник, испытующе заглядывая в глаза своего доверенного чело... сотрудника, до сих пор не смевшего и дышать без разрешения.

– Дак он безобидный совсем! – тут же встал на защиту зверушки Хагрид, моментально растеряв привычное косноязычие. – Золотко приказала ему вести себя хорошо. На соседей не бросается. Слушается. А еще местечко у него есть на горле, почешешь, он и расплывается весь, делай с ним что хошь. Слюнки пускает от удовольствия. Такой хорошенький. Да вы попробуйте! – изливал восторги лесничий с фанатичным блеском в глазах.

– Пожалуй, я воздержусь, Хагрид, – всепрощающе улыбнулся директор, несколько нервно косясь на лохмотья кафтана и местами прожженные драконьи перчатки, лезть к твари, пускающей столь убойные слюнки, желанья не было совсем. – Ступай, Рубеус, если ты настолько уверен в безопасности этого зверя для студентов, я доверяю тебе. Ступай.

– Дык я и говорю, Золотко сказала, он хороший, – искренне обрадовался полувеликан и заспешил к конюшням, где с сегодняшнего дня поселился очень интересный обитатель, зверушек настала пора кормить.

– Золотко, значит. Приказала, значит. Учтем.

Альбус Дамблдор еще долго сидел, задумчиво барабаня по столу пальцами, строя и пересматривая планы, он очень не любил, когда фигуры начинали везти себя своевольно, наверное, поэтому с ранней юности предпочитал играть в обычные магловские шахматы. Молчаливые. Неподвижные. Покорные.

Конец отступления

Примечание к части

* Сын, не рано ли ты начал? (фр.)

**Вы неправильно поняли, папа, это лишь гигиена (фр.)

*** О да, разумеется (фр.)

Глава 15

Астра

Вот и наступил первый день сентября, казалось, впереди новый учебный год, весь замок пропитан предвкушением новых знакомств, знаний, побед и поражений и меня должна была захлестнуть эта волшебная атмосфера, но на завтрак я шла на редкость в паршивом настроении. Принесший с утра записку директора феникс разбудил меня нежным курлыканьем, и пока не открыла глаза, пребывая между сном и явью, я на короткий миг забыла, что нахожусь в чуждом мире. Представив, что мне вновь далеко до первого совершеннолетия и будит меня моя любимая нянюшка Быстрая, игриво ероша мне волосы клювом, что сейчас щелкнет замок и войдет старший детского крыла Рода и, строго хмурясь, сопроводит на завтрак, где за столом будет сидеть мой великолепный родитель, сколь красивый, столь же и опасный, и я буду украдкой мечтать, что когда-нибудь, очень нескоро, мой идеал улыбнется мне не как неразумному ребенку, а как своему достойному продолжению.

Реальность ударила больно, чужой феникс, другой мир, в который я старательно вживаюсь, пытаясь в процессе не потерять себя, небольшая комната в подземельях замка, где только одного человека я могу уверенно назвать союзником, даже Драко на моей стороне, пока интересы рода не потребуют обратного, семья прежде всего, я воспитана так же. До сих пор я старательно отгоняла мысли о доме, с головой погрузившись в учебу, до сегодняшнего утра это помогало, я наивно считала, что смирилась, успокоилась, но горечь обрушилась внезапной штормовой волной, смывая самообман, обнажаю смятенную душу.

«Как же я хочу домой!», – готовый вырваться жалобный писк был безжалостно задавлен, мгновение слабости забыто, я вновь смотрю вперед хладнокровно и ясно, но настроение испорчено безвозвратно.

– Сегодня после занятий зайди в гостиную Слизерина, Драко поможет тебе познакомиться с сокурсниками, – убегая из комнат, предупредил отец, ему нужно еще многое успеть сделать до начала первой пары, и на ходу взъерошил мне волосы, даря мимолетную ласку.

– Я буду внимательна, не беспокойся, а то особо слабонервные не слягут в больничное крыло после первого же урока.

Недобрая ухмылка теперь и моего декана намекала, что студентов в любом случае ждут трудные времена.

– Тиран, – констатировала я.

На душе стало ощутимо легче, с Севером мне повезло. Так что к демонам плохой настрой, я, несомненно, найду в этом мире удобное местечко для себя, а для начала выясню, кто в здешнем зоопарке альфа-самка, ей придется потесниться.

День прошел... своеобразно. Когда Север предупреждал не удивляться специфичности преподавания, он был слишком корректен. Каждый преподаватель отличался собственной «изюминкой», и это не комплимент, профессор МакГонагал, к примеру, изъяснялась столь высоконаучными терминами, что однокурсники понимали тему скорее вопреки ее стараниям, чувствовалось, опытные ученики заранее готовились к уроку и теперь отрабатывали лишь практику превращений. Помона Стебль объясняла воодушевленно и подробно, но крохотными порциями, предпочитая подаче теоретического материала полтора часа непосредственно копания по локоть в удобрениях. Может, для студентов, нацеленных в дальнейшем на профессию герболога или деятельность, сколь-нибудь связанную с землей, методика полезна, но основная масса вместо образования получает «воду». Выводы меня не радуют, день фактически прошел впустую, посмотрим, что будет дальше.

На уроки Драко водил меня едва ли не за ручку и, кажется, боялся отвести от меня глаза, не знаю, что наговорили ему крестный с Севером, явно не новую метлу пообещали, раз он так впечатлился. Отвлекся только в обед, чтобы над предпоследним Уизли поглумиться, и то без огонька, скорее, поддерживая лидерские позиции перед факультетом.

Прибытие «кричалки» меня, признаться, впечатлило, эффективный способ прилюдно унизить, учитывая, что проигнорировать такое послание не получится, он мне нравится еще больше, нужно обязательно научиться. Интересно, Молли Уизли на самом деле такая недалекая или сознательно размазала репутацию сына? Хм, к магам понятие логики не применимо, поэтому не буду торопиться с выводами.

Пока рыжие дружно «обтекали» от воспитательного порыва родительницы, а студенты хихикали без оглядки на цвета факультета, я внимательно присматривалась к профессорам. Да, им действительно плевать, чем-то мне напоминает наш Двор, пока придворные, неважно, близкая родня или слуги, следуют законам, исполняют обязанности, не позорят Род и не режут друг друга на главной площади, родитель и совет старших не замечает их существования. Бывает, находятся глупцы, искренне считающие, что их мелкая возня никому не известна и можно творить что угодно, и неизбежно со временем зарываются, но как только «грешки» перевешивают пользу, приносимую Роду или разумный теряет связь с реальностью, возомнив себя неподсудным, его забирают. Когда ты стоишь перед Главой и казенного вида крылатый равнодушно зачитывает список твоих прегрешений от момента первого совершеннолетия, внезапно понимаешь: неважно, кем ты был буквально пару часов назад, главное, что ждет в будущем, если оно у тебя еще будет, это будущее. Думаю, здесь похожая ситуация и где-то в директорском кабинете есть неприметный шкафчик с папочками, и в них аккуратно собраны сведения о каждом студенте, кто знает, в кого вырастут сегодняшние детишки.

После занятий я собиралась дождаться Севера в библиотеке, нам столько задали в первый же день, что я засомневалась, обучение в этой школе или САМОобучение, когда была довольно бесцеремонно перехвачена старшим Уизли, кажется, он староста Гриффиндора.

– Тебя вызывают к директору Дамблдору. За мной, – дернув меня за рукав, процедил он сквозь зубы и, скорчив высокомерную физиономию, почти побежал по коридору, быстро скрывшись за углом, видимо, ситуация, где я не рвану следом, теряя обувь, не рассматривалась, как возможная.

«Не поздоровался, не представился, воспитание нынче не в моде, или мне повезло?» – сказать, что я охре... обал... удивилась – слабо выразиться. – «Может, мне куда-нибудь приклеили бумажку „не признаю условности, обхами меня полностью“?»

Помнится, Драко, паскудно хихикая, рассказывал о приколах над невнимательными гриффами и хаффами, не заметив понимания подобной мелочности на моем лице, моментально переменился и долго осуждающе качал белобрысой гривой, пространно сетуя, что у современной молодежи ни ума, ни фантазии, двуличная мелочь.

«Я бы заметила „шутников“, значит, скомандовать мне, как собачке, его личная инициатива. Еще бы кнутом щелкнул, гадость».

– Ты где ходишь? – вновь предстал передо мной не – знаю – как – зовут – Уизли, пугая цветом лица, сравнявшимся с цветом нашивок. – Сказал «иди за мной», думаешь, у старосты дел нет, кроме как тебя провожать?

Желание вызвать посох и наглядно показать, кто хозяин положения, становится нестерпимым, да как он смеет так неуважительно обращаться ко мне?

«Спокойно, я маленькая, безобидная лапочка», – старательно пытаюсь успокоиться.

– «Если сейчас сорвусь, плохо будет не только мне, спокойствие».

– Ой, а я тебя не знаю, испугалась немного, – мило улыбаюсь, тщательно контролируя голос, сорваться на шипение сейчас будет неудобно, образ смажется. – Ты так неожиданно схватил.

Под моим обиженно-укоризненным взглядом рыжик-старший стушевался и, смутившись, стал оправдываться:

– Профессор МакГонагал велела проводить тебя к кабинету директора, а я тороплюсь и не хватал вовсе, – подрастеряв уверенность, лепетал он. – Я староста – Перси Уизли.

Представился парень более твердо и чуть просительно, теперь я верю, что у них матриархат, стоило по-женски надавить, моментально прогнулся, спросил:

– Пойдем? Я, правда, спешу.

Аж жалко стало, и приготовленное заклятье желудочной рези само собой развеялось Эх, все моя доброта, помучался бы часа три, поумнел, может.

– Я знаю дорогу, не беспокойся, – чуть не добавила «беги, сердешный», еле удержалась.

Облегченно выдохнув, Перси резво куда-то стартанул, затерявшись в анфиладе коридоров. Проводив его жалостливым взглядом, двинулась к башне директора, меня ждет экзамен.

***

– Астра, тебе нравится в школе? А у вас есть школы-интернаты?

– Да, директор. Нет, директор.

– А что тебе нравится?

– Учить новые заклинания, директор.

– Волшебство позволяет воплотить в реальность почти любые наши фантазии, а у вас так же? Какие ограничения?

– Не знаю, директор, я слишком мала, меня почти ничему не успели научить.

– Тебе подобрали палочку? А вы используете инструменты для колдовства?

– Да, директор. Иногда, директор.

– Палочка служит концентратором и облегчает применение заклинаний, без нее многие маги не смогли бы наколдовать ничего сложнее «левиоссы». А у вас какие вспомогательные средства?

И так уже часа три. Я в бешенстве. Нет. Я В БЕШЕНСТВЕ!

Когда я пришла в кабинет, Дамблдор встретил меня вполне мирно, а феникс моментально оказался у меня на руках, напрашиваясь на ласку, но отсутствие Севера заставило сразу же насторожиться и активировать скрытую защиту, и не зря.

– Астра, девочка, рад тебя видеть, – добродушно улыбнулся директор Хогвартса, глядя поверх очков-половинок усталыми глазами мудрого дедушки.

– Здравствуйте, профессор, – неглубокий книксен, он не аристократ, большего ему не полагается.

– Ну-ну, не нужно церемоний, – отмахнулся он, стекла блеснули, скрывая взгляд, но я успела поймать эмоцию недовольства, приветствие он оценил верно и принял к сведению.

Ничего не знаю, все вопросы к отцу, он меня воспитывал, что Север открестится от любых претензий, не сомневаюсь ни секунды, а я должна остаться девочкой-цветочком. Разумеется, и разговор, и стратегия общения со старым пауком давно были спланированы и сто раз обсуждены с крестным, в игре слов он незаменим, пришлось признать после первого же выигрыша в шахматы, в итоге я ему еще и должна осталась, скользкий тип, мы точно родня, хи хи.

– Присаживайся, – указал Дамблдор на небольшой резной столик, расположенный под портретами бывших директоров, любой человек будет чувствовать себя некомфортно, если его будут «сверлить» взглядами, пусть и нарисованными, затылок, и изящный, но явно неудобный для долгого сидения стульчик рядом с ним.

– Я подготовил тебе место, здесь ты ответишь на теоретические вопросы, а практику профессора будут спрашивать, не отрываясь от учебного процесса.

«Да, вижу, ты сильно постарался, готовясь, минут десять, и я буду утомленная, нервная и рассеянная, гениально, и ведь никакой магии», – кисло констатировала, сохраняя взволнованный и смущенный вниманием взрослого вид, мне все меньше нравится происходящее.

Долго мне спокойно сидеть предсказуемо не позволили, пока я старалась не слишком быстро отвечать на вопросы и хмурить брови, изображая усиленную работу мысли, «добрый» дедушка бродил по кабинету, создавая видимость важной деятельности, и поглядывал в мою сторону, ожидая «дозревания», постепенно, словно акула, сужая круги. Прямо театр двух актеров, но почему-то смеяться совсем не хочется.

Сначала вопросы были невинными, почти верилось, что Дамблдор искренне заботится о новой и столь необычной ученице, давал некоторые пояснения, оправдывая свой интерес, пространно рассуждал над вопросами экзамена и «невзначай» спрашивал мое мнение или как бы ответили на моей родине. Прием, конечно, детский, но на меня действует, несколько факторов сложились, как пазл, расшатывая защиту. Внимательные недобрые взгляды в затылок заставляют инстинктивно обращать внимание на возможную угрозу, неудобный стул не дает занять устойчивое положение и заставляет напрягаться, стол слишком высокий, и руки быстро устают, вопросы по семи разным темам несложные, но требуют сосредоточения. А главное – счастливо курлычущий феникс, у любого крылатого на уровне подсознания существует четкая ассоциативная цепочка: феникс – няня – детство – детское крыло – абсолютная безопасность, и сейчас большая часть самоконтроля уходит именно на борьбу с этой аксиомой.

Старательно держу подобающее ситуации лицо растерянной и волнующейся студентки, резко реагирую на вопросы, словно отвлекаясь от размышлений над экзаменом, и предельно кратко отвечаю, делая все более несчастный вид.

В итоге я в бешенстве едва удерживаю милую мордашку с глазами, полными готовых пролиться слез, и дрожащими искусанными губами, якобы неуверенно дописываю теорию, а директор, «не замечая» мое состояние, ведет фактически допрос, не стесняясь по несколько раз повторять вопросы в разных вариациях, пытаясь поймать на лжи или несоответствиях.

Я уже стала реально опасаться, что не выдержу и сболтну лишнее или закляну его чем-нибудь очень неприятным, а главное – неснимаемым, как открылась дверь кабинета, и раздался до предела недовольный, но такой родной голос:

– Альбус, я знать не хочу, зачем тебе понадобился Искристый порошок, но почему именно сего... дня...

Стремительно вошедший отец наконец узрел открывшийся вид, судя по охреневшему выражению лица и дернувшемуся в нервном тике глазу, зелье было забыто.

Картина маслом, мелкая почти ревущая я, сжавшаяся на стульчике с видом загнанного олененка, и Дамблдор, нависающий двухметровым коршуном.

Сиреневая мантия с оранжевыми звездочками сейчас играла откровенно не в его пользу, маглы, несомненно, отнесли бы ее к отягчающим обстоятельствам, как психологическое насилие над жертвой.

«Дзынь!» – как-то издевательски звякнул колокольчик в директорской бороде.

«Дерг!» – ответило левое веко Севера, и он отмер...

Отец высказал ВСЕ! Очень хотелось записать для дальнейшего цитирования, но воспитание не позволяет, цензурными в злобном шипении были только предлоги. Оставив окаменевшего Дамблдора осмысливать описание своей личности на лексиконе неблагополучного магловского района, дополненное несколькими языками и «художественно» разбавленное загибами оборотней, Север схватил меня в охапку и покинул кабинет, хорошенько хлопнув дверью. Фоукса, кстати, мы прихватили с собой, нужна же мне моральная компенсация, не ради материальных благ, а для душевного успокоения. Правда-правда!