Текст книги "Звезда Севера(СИ)"

Автор книги: Галина Андрощук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 9

Северус Снейп

– Нет.

– Да.

– Я сказал «нет».

– А я сказала «да».

– Старшим нужно уступать.

– По этикету уступать нужно старикам и инвалидам, ты себя к кому относишь?

– Гадкая девчонка.

– Вредный старший.

Выразительно задираю бровь, намекая наглой мелочи, кто в доме хозяин, но, судя по зеркальному жесту, не впечатлил. Теряю хватку, студенты бы уже цепенели, как кролики, а этой хоть бы что, мордашка серьезная, а глазищи наглыеее, даже не считает нужным сделать вид, что я тут что-то решаю. Поджав губы, демонстративно отворачиваюсь от мелкой тиранши:

– Я не согласен, – меня так легко не взять.

– А кто Дамблдору обещал жениться?

– Я нагло лгал, – я категоричен и непоколебим.

– Ну Сееевер! Я же переживаю за тебя и хочу помочь, это совсем-совсем неопасно. Ты мне не веришь?

Глазенки стали печальными. Я кремень.

Ручки сложились на груди а– ля щеночек с перебитой лапкой. Я же кремень?

Реснички повлажнели. Я... эээ...

Губки задрожали. Шах и мат.

– Ладно, твоя взяла, чудовище.

– Ураа! – вопль радости, на меня запрыгивают, порывисто целуют в небритую щеку и уносятся в направлении дома.

– Старый ты интриган, себе-то хоть признайся, что ради этого все и затевалось, – весело хмыкнув, зашагал следом за своим личным счастьем, раз уж согласился, нужно все тщательно подготовить.

Мы уже несколько дней живем в моем доме в Запретном лесу. Если бы Альбус знал, что в халупе в Паучьем тупичке я появлялся за десяток лет раза четыре и исключительно перед его визитом, он был бы неприятно поражен. Старая развалина, на которую из-за Статута разрешается поставить только слабенькую защиту и маглоотталкивающие чары, более, чем устраивает его как мое жилье, покои декана после нее кажутся дворцом, а тот, кто их предоставил, – благодетелем. Чтобы не вызывать лишних подозрений, большую часть лета я проводил в замке, выполняя многочисленные «просьбы» старика, иногда целыми днями пропадая в Запретном лесу в поисках редких ингредиентов. А то, что там всего восьми километрах на полянке находится мое убежище, знать никому вовсе не надо. Никогда не имевший собственной территории и отчаянно желая обрести место, где буду в безопасности, я вложил все свои умения и деньги в защиту и обустройство скромного двухэтажного домика. Теперь же, когда мне есть, кого сюда привести, он стал настоящим Домом, где меня ждут, где разносится смех и есть с кем беззлобно спорить, непривычное, но приятное ощущение.

Астра тщательно обследовала дом, похвалила мой вкус на втором этаже, сам обставлял все три спальни, оценила практичность на первом, кухня со столовой и гостиная, и пришла в восторг от подземного, лаборатория, библиотека и комната для тренировок магии. Захваленный и обласканный искренним восхищением, я таскался за девочкой хвостом и объяснял, что и как делалось для достижения баланса между защитой и абсолютной незаметностью убежища для посторонних. Я бы еще долго распинался о конструктах и их структурировании, но проходя мимо зеркала и узрев свою раздувшуюся от самодовольства мор... лицо, поймал отчетливую ассоциацию с неким павлином. Нос задрал, весь такой надменный объясняю девочке, еще не поступившей в Хогвартс о чарах на стыке мастера темных искусств и защиты, гениально, Северус, иди сразу в магловский детский сад, произведешь фурор своей эрудицией. Вот что с нами, мужчинами, делает восхищение в женских глазах, даже если она совсем девочка и вообще твоя дочь.

Сегодня же я был категорично поставлен пред фактом, что ритуал будем проводить вечером и бояться не надо, учили ее на совесть. Не то чтобы я не доверял Астре, но напряжение определенно присутствовало, но моя девочка это существенным не считала и пресекла попытки тянуть время на корню, решив все за меня.

Поупиравшись и выяснив, кто в доме хозяйка, пошел готовиться, внезапно обнаружив в себе игривость и вредность, а ведь столько лет был уверен, что, кроме раздражения, никаких чувств в моей душе не осталось, перегорели в день похорон единственного человека, кому я был небезразличен. Разговоры обо всем на свете, шутливые препирательства, смех и забавные мордашки – все, что исходит от Астры, пробуждает во мне жизнь, эмоции, у меня даже вновь появилось желание к чему-то стремиться. Возможно ли, что она снова научит меня мечтать? Так страшно и так заманчиво...

После легкого ужина в теплой, хотя и малость напряженной атмосфере мы поднялись в мою комнату, выполненную в золотисто-песочной гамме, предыдущую в травянисто-зеленых тонах пришлось уступить под напором щенячьих глаз, я выставил на столик возле кровати батарею пузырьков с почти прозрачным зельем.

– Это укрепляющее зелье, ты говорила, что я буду в бессознательном состоянии до трех суток и организм потратит много ресурсов, – Астра серьезно кивнула, когда она смотрит таким взрослым взглядом, в ней можно определить ребенка только по внешнему виду, к этому невозможно привыкнуть, – будешь давать его каждые три часа. И еще...

Устроившись на кровати, я подтащил к себе девочку, уткнулся в невероятные, пахнущие ветром и взмывающие ввысь от малейшего ветерка и движения, волосы и начал рассказывать:

– Я доверяю твоим умениям, но все-таки поясню, мы не знаем, как на меня подействует ритуал другого мира и, тем более, другой расы, – успокаивающе погладив напрягшуюся девочку, и, почувствовав, как теплый цветок в груди становится все больше от ее искреннего беспокойства, я все же продолжил.

– Помнишь, я давал тебе вчера книгу по защитным заклинаниям? Большинство из них я использовал для дома, но основное – это «фиделиус».

– Ты достаточно силен, чтобы навесить его, но хранитель... из-за него минусы защиты перевешивают. Слишком велик риск предательства.

– Ты не веришь в дружбу? – скептично поинтересовался я.

– А ты? – в тон ответила Астра.

«Ты права, Звездочка, но когда в людей не верит такая маленькая девочка, становится, страшно за будущее». Я промолчал, мы оба знали ответ.

– Есть два варианта «фиделиуса», в открытом доступе, относительно, разумеется, находится второй, более безопасный. В первом же, кроме накладывающего заклятие мага, никто не может провести в защищенный дом разумных или пронести какие-либо предметы, то есть система замкнута на одного человека, присутствующие при наложении могут свободно перемещаться, но с этими ограничениями. Почти сразу после изобретения признали небезопасным, как думаешь, почему?

– Невозможность вызвать подмогу, привести врача, закупать продукты. К тому же, если женщина беременна, считается ли это попыткой провести неучтенного разумного?

– Ты ж моя умница, – в очередной раз прочувствовал, почему родители с таким упоением рассказывают об успехах своих чад, ну как удержаться от хвастовства, когда гордость через край хлещет? – Ты абсолютно права, именно после уничтожения заклятьем младенца, распознанного, как незаконного вторженца, был разработан второй вариант. Сильный маг накладывает «фиделиус» на владельцев дома, давая возможность проводить посторонних и, как подстраховка, назначается хранитель, который может провести даже совершенно постороннего человека. Изначально предполагались именно врач или экстренная помощь, но предатели всех мастей увидели в этом свою возможность. Как понимаешь, на моем, то есть нашем доме стоит именно первый вариант, и вчера я навесил заклятие заново, теперь ты можешь спокойно перемещаться за территорию поляны.

– Кто еще знает об убежище?

– Правильный вопрос, Люциус Малфой, я бы сказал, что мы друзья, лишь ради наследника он перешагнет через меня, не задумавшись, что, в сущности, правильно. Более того, теперь я его очень хорошо понимаю, – крепче прижал к груди виновницу пересмотра жизненных позиций. – Получается, что отношения у нас довольно близкие и помогаем друг другу и спиной поворачивались не раз, Драко, его сыну, я крестный, и собираюсь просить его об ответной любезности.

– Хм? – удивительно, мы вместе меньше трех месяцев, а уже понимаем с полуслова.

– Он многому может тебя научить, гениальный финансист, мастер трансфигурации, а уж как разбирается в законах и традициях, можно только восхищаться. Только ему об этом не говори, а то зазнается, – лукаво подмигнул я разулыбавшейся девочке. – А после обряда крестничества он не сможет причинить тебе вред и, более того, будет вкладываться в тебя с полной самоотдачей. Крестный сын и крестная дочь – это не просто слова, они даже являются законными наследниками после родных детей.

– То есть, по традициям, согласившись когда-то на его предложение, у тебя есть право просить об ответном обряде?

– Да, одиннадцать лет мы породнились, а теперь станем одной семьей, и если со мной... что-то случится, ты не останешься одна.

Удивительно, никаких убеждений, что все будет хорошо, или слез. Внимательный бирюзовый взгляд и кивок, приняла к сведению.

– Надеюсь, тебе хватит благоразумия не подставляться или посчитать, что без тебя мне будет лучше.

«Волнуется. За меня. За что же ты мне послана, Звездочка...»

– В общем, письмо с его согласием в рабочем столе вместе с завещанием, заклинания защиты я перебросил на тебя. Я готов.

Незаметно выдохнув, я выпустил свою девочку из рук, только заметив, сколь крепко сжимал хрупкое тело, и, скинув всю одежду, кроме панталон, Астра настаивала, что нужно снять все, но последний кордон удалось отстоять, и вытянулся на кровати.

Моя Звездочка села на колени вплотную ко мне и, небрежным жестом заставив волосы скрутиться в пучок, к этому зрелищу сложно привыкнуть, склонилась над моим лицом, бирюзовые глаза встретились с черными.

– Спи, старший. Я обо всем позабочусь.

И я полностью растворился в невероятной голубизне, словно в бездонном море, ни на секунду не сомневаясь, что найду там нечто невероятное по своей ценности и смогу вернуться к солнцу, куда более ласковому, чем когда-либо раньше. Последним осознанным ощущением был легкий поцелуй в лоб. Кажется, я парил...

Отступление

Люциус Малфой сидел за обеденным столом, ужинал с семьей и по традиции за чаем слушал размышления сына о прошедшем дне, очень помогает выработать привычку анализировать. Поймав веселый взгляд Нарциссы, он ответил тем же, со дня приезда все размышления наследника заканчивались рассказами о крылатой девочке, ныне дочери Северуса Снейпа. Удивляло вовсе не рассуждения о ней, как красивой, веселой или грациозной, что можно было услышать от него ранее после «детских» приемов, где выставлялись потенциальные женихи и невесты. Попытки «по-взрослому» рассуждать о достоинствах кандидаток были наивными, но полезными, сейчас же Драко фонтанировал негодованием, неудачно скрывающем сконфуженность и восхищение, и рвался на занятия, чем ранее не грешил.

Люциус был заинтригован, тем более, что в ближайшее время эта Астра вольется в их семью, о чем знала пока лишь супруга. Одобрение нежно любимой верной подруги было главе семьи безусловно важно, и советоваться он старался по всем вопросам, почти «нечистые» дела не должны задеть драгоценную половинку, этого правила мужчина держался свято. На девочку Нарцисса отреагировала с ожидаемым восторгом, такие моменты заставляли жалеть о невозможности завести еще детей особенно сильно, но старому мэнору не суждено в этом поколении услышать топот крохотных ножек маленькой копии его Цисси. Надеюсь, ее тоска чуть утихнет, ведь женское влияние девочке необходимо, а, учитывая характер Северуса, не очень-то верилось в столь кардинальные изменения, описываемые сыном, она будет рада ласке и вниманию.

Несмотря на то, что согласие на крестничество дано, рассказы наследника изрядно интригуют, а Нарцисса кидает просто душераздирающие взгляды, значит, решено.

– Драко, думаю, сегодня мы нанесем визит Северусу, – отметив, что глаза сына счастливо засветились, Люциус усмехнулся про себя: «А не влюбился ли мальчик?».

– Иди, приготовься к визиту.

Проводил одобрительным взглядом ничем не выдавшего нетерпения сына, воспитанно завершившего трапезу, уважительно поклонившегося родителям. иЛшь скрывшись за углом, он явно не выдержал, сорвавшись в бег.

– Милая, жди нас завтра с гостями, – мягко поцеловав супруге ручку, ни на гран не изменившуюся со времен их свадьбы, лорд Малфой откланялся.

Через сорок минут старший и младший Малфои аппарировали к неприметной ели рядом с поляной, на которой располагался прикрытый всем, чем можно, небольшой, по сравнению с мэнором, домик. Имея разрешение, они его видели, но пройти без Снейпа даже не пытались, не только из-за воспитания, инстинкт самосохранения непрозрачно намекал, что этот параноик накрутил из заклятий нечто вовсе несусветное. Оставалось терпеливо ждать, когда не очень гостеприимный хозяин выйдет на сигнал оповещения.

Конец отступления

Северус Снейп

Из волшебного состояния полета меня выдернуло на грешную землю рывком, распахнув глаза, я вскочил на кровати, ошалело оглядываясь в поисках опасности. Столик с двумя флаконами укрепляющего зелья, значит, прошло примерно трое с половиной суток, больше, чем ожидали, постель не смята, значит, я не метался, это хорошо, организм принял изменения положительно, за окном светло, значит, выдернул его сигнал о прибытии гостей.

Неожиданно легко встав, после стольких часов в недвижимости, не торопясь, спустился на крыльцо. Зажмурившись от яркого солнца, я постепенно разглядел уже не первое столетие стремящиеся ввысь деревья, покрытые сияющей влажной зеленью, похоже, был дождь, карликовые, в сравнению с ними, плодовые деревья, посаженые лично мной не так давно, но уже с завязями плодов. Трава на поляне была поразительно мягкой и не вырастала слишком высоко, радуя глаз группками цветов самых разных оттенков, за что я когда-то полюбил эту поляну и решился построить здесь свое убежище от всего мира. Наконец проморгавшись, я заметил Люциуса с Драко и собрался подойти, как их лица синхронно исказились от ужаса, а руки метнулись к палочкам, молниеносно развернувшись, я увидел метрах в ста от дома улыбающуюся мне Астру, а за спиной на нее неслась огромная чешуйчатая тварь, широко разинув пасть, состоящую из одних клыков.

– Астра! – заорал я, понимая, что палочка осталась лежать около кровати, мне вторили два голоса, столь же отчаянно неспособных помочь... предотвратить...

Последний прыжок твари, и жуткие челюсти сомкнулись...

Глава 10

Астра

– Спи, старший. Я обо всем позабочусь.

Я рассматривала постепенно расслабляющиеся черты сурового лица и испытывала противоречивые чувства, темные от абсолютной власти над живым существом, ни один крылатый без клятв не доверится даже семье, а Север нервничал, но не ждал предательства, хотя не мог не догадываться, что можно сделать с полностью открытым разумным. Понимание того, что меня сочли достойной столь безусловного доверия, будило нечто теплое и светлое в груди там, где живет душа и прячутся от мира грани Личности. Благодарно целую мужчину в расчерченный глубокими морщинами лоб, одновременно погружая в глубокий сон, не позволяющий сознанию сопротивляться изменениям, совершаемым над телом, пора начинать.

Короткий вздох, и, сосредоточившись, словно в океан ныряю в переплетение чужой ауры, отыскивая чуждые образования, купируя и уничтожая наносные чувства, реакции, порывы, срывая паутину, закрывающую истинную натуру Севера искусно скрываемую даже от него самого. Час за часом, месяц за месяцем складывались года, когда кто-то могущественный и жестокий по «ниточке» добавлял штрихи к ауре мужчины. Незаметно влияя и заставляя верить, что такова на самом деле его суть, неведомый паук оплел все, не давая воли думать, бояться или желать. Становится страшно от понимания, что это сделано практически вслепую, если бы этот кто-то видел и был обучен, как я, никто бы не смог встать на его пути, просто не смог бы, потеряв себя.

«А, нет, кое-что ты все же сберег, – в самой глубине души, в потаенном уголке сознания, замаскированная и словно забытая мерцала яркая искорка, робко и несмело, боязливо, но не собираясь сдаваться, так, как умеет только она – Любовь».

Как же он смог уберечь самое хрупкое из чувств? Любовь способна погибнуть от неверно понятого взгляда, от небрежного жеста, ее так просто преднамеренно убить как в себе, так и в других, столь эфемерная и хрупкая она осталась жить, несмотря на давно погибшую надежду и потерянное желание жить. В этом мире чужой души я могу только чувствовать, и именно сейчас я осознавала, насколько беззащитна, родитель обучал меня защищать целостность своего "Я" в таких «путешествиях», не «нахватать» чужого, и я училась через боль и слезы, с годами опыта приобретая возможность уберечь душу от демонов и крылатых. Но к такому меня не готовили, как реагировать, когда чужая любовь столь доверчиво тянется к тебе? Так невинно, что чувствуешь, как где-то бесконечно далеко, в физическом теле, появилась горечь на губах, заставляя вспомнить время, когда я еще умела искренне плакать. Сердце же бьется испуганной птицей, но рвется к этой чистоте, моля отпустить, разрешить ответить взаимностью, ведь вся душа мужчины лежит передо мной: распахнутая, перебранная по струнам и обещанная мне, как младшей, как ученице, как дочери. Но я колеблюсь. Страстно желая и столь же страстно боясь довериться. Взгляд скользит по очищенной ауре, неуверенно сияющей, лишенной насильственных разрывов и инородных вкраплений, раз за разом возвращаясь к волнующей меня искре, удовольствие от отлично проделанной работы не способно уже отвлечь, дрессировка тактично называемая родителем воспитанием не в силах удержать. И я тянусь к столь манящему искренностью свету, впуская чужую любовь в свою душу, окончательно переплетая судьбы без шанса стать чужими, разойтись по разным дорогам, клятвы, договоры, условия, запечатление, ничто не имеет большей ценности чем эта почти незаметная ниточка тянущаяся от крохотной искорки под названием Любовь.

Глубокий вздох, и я вынырнула из внутреннего мира Севера, руки чуть дрожали, а в груди цвели непривычные чувства, но времени расслабляться и анализировать изменения в себе не было, мимолетный взгляд за окно показал, что предавалась размышлениям я непозволительно долго и за окном уже светает. С трудом дотянувшись до ближайшего флакона с укрепляющим и порадовавшись, что Север обещал разработать лично для меня необходимый минимум зелий, сейчас бы мне явно не помешало что-нибудь для восстановления сил, часов восемнадцать провозилась с чисткой ауры, я споила его мужчине и активировала плетение полного восстановления здоровья. Прижавшись к уютно теплому телу мужчины, я с наслаждением провалилась в сон, задав себе установку проснуться через три часа, нужно позаботиться о своем... старшем... отце... Да плевать на формальности! Нужно позаботиться о моем Севере!

***

Еще один флакон использован, а Север все не просыпается, измученный и изрядно похудевший, ведь излечение происходит за счет внутренних резервов организма, а зелье лишь поддерживает силы. Уже сутки, как он должен проснуться, но тикают магловские часы на стене, отсчитывая минуты забытья помолодевшего лет на двадцать мужчины, а я все вынуждена не отходить от постели, по капле вливая в бледные губы живительную влагу и магию, собственного резерва ему не хватает уже пару дней как. Окутанный испариной, безжизненно недвижимый, он пугал меня, и если бы не постепенные изменения, я бы давно уступила панике и кинулась приводить его в чувство. Но множественные шрамы рассасывались, кожа вновь становилась упругой, уничтожая само понятие морщин, заживали давние переломы и излечивались болезни, мужчина менялся, и я держала себя в руках, четко выполняя все нужные действия, облегчающие исцеление. Если в отношении посторонних трое суток непрекращающихся болей считались приемлемой платой, то для моего Севера я сделаю все возможное, чтобы долгая агония сменилась крепким, пусть и искусственным сном, а то, что мне приходится практически не спать и сливать всю магию, питая его, знать ему не надо, такая, право, мелочь.

Очередной сеанс закончен, старший не очнулся, но медлить больше нельзя, еще день промедления, и я не справлюсь, просто не хватит сил: ни физических, ни магических. Погладив Севера по длинным, до лопаток, антрацитово-черным волосам, так и манящим запутаться пальцами в их шелковистой гладкости. Бороться с этим искушением я не нахожу сил до сих пор, резкий контраст тяжелой гладкости с моими легкими и тонкими не оставляет выбора моей выдержке, и раз за разом я тянусь перебирать черные пряди, когда обессиленная лежу рядом и ищу отличия, произошедшие со старшим за очередные три часа. Проведя по волосам Севера в последний раз, я глубоко вздохнула и пошла во двор, «призыв» требует простора и очень много магии, поэтому мне понадобятся крылья.

Время близится к закату, солнце ярко освещает деревья, позолотив листья и даря волшебные оттенки усыпающим поляну цветам, но сейчас это не имеет значения, сейчас важно лишь, что достаточно свободного места, есть пространство для маневра. Выпускаю крылья, отполированный годами тренировок посох в руку, тело привычно принимает боевую стойку, принудительно изгоняя напряжение из мышц и освобождая голову от лишних мыслей, я готова.

– «Призыв», – пальцы привычно выписывают жест активации, и передо мной заклубилось темное облако, стремительно разрастаясь, пока в глубине не появился зловещий силуэт, излучающий первобытную мощь. – Ну здравствуй, гур, выясним, кто из нас будет сверху?

Губы сами расползаются в хищной усмешке, адреналин привычно заставляет кровь кипеть, крылья трепещут, разгоняя волны магии по хрупкому лишь на вид телу, три... облако застывает... два... силуэт становится четким... один... тварь стремительно прыгает в сторону выходя из зоны поражения... «Призыв» завершен. Бой.

***

«Я чую тебя. Ты кружишь рядом. Выжидаешь момент. Твоя слюна капает, прожигая травы и саму землю. Налитые кровью глаза смотрят чуть выше меня, ты знаешь, что я почувствую прямой взгляд. Лапы ступают с необъяснимой для столь грузного тела бесшумной грацией. Крадешься, по когтю сокращая расстояние. Клыки ноют от острого желания вцепиться в мою нежную плоть, подчинить, уничтожить. Я беззащитна. Дом далеко. С твоей скоростью ты не дашь добыче скрыться за стенами. Я увлечена чтением и не слежу за окружающим. Посох сложен и беспечно оставлен на расстоянии вытянутой руки. Это твой шанс. Подходи ближе, глупый гур. Блииссжеее...»

Отступление

Девочка сидела на подушке посреди цветочного разнотравья и, казалось, увлеченно читала, хрупкую фигурку ласково освещало солнце, пронизывая золотые локоны яркими лучами, превращая ребенка в крохотную копию себя, словно благословляя быть представителем света в смертном мире. Но вот девочка встрепенулась заметив на крыльце мужскую фигуру, казалось, в противоположность ей обладающую волосами цвета первозданной тьмы и щурящуюся на мир черными ониксами глаз, вскочив на ноги, она радостно улыбнулась, приветствуя своего старшего. Показавшиеся на границе барьера Малфои и почуявшая шанс тварь тщательно контролировались тренированным сознанием, варианты реакций и действий щелкали в голове, выбирая оптимальный вариант развития событий, но на прелестном личике не отражалось ничего не угодного его хозяйке.

Движение среди деревьев, скорее угаданное, чем реально замеченное, началось. Прыжок на максимальное расстояние, тварь не даст добыче сбежать. Второй прыжок, лица блондинов синхронно исказились от ужаса, а руки метнулись к палочкам, Снейп молниеносно развернулся в сторону девочки, на которую из леса неслась огромная чешуйчатая тварь, широко разинув пасть, состоящую из одних клыков. Третий прыжок, Астра оборачивается, почти ощущая зловонное дыхание хищника.

– Астра! – отчаянно заорал мужчина.

Последний прыжок твари, смазано крутнулся неизвестно откуда взявшийся в руках ребенка окованный железом посох, и жуткие клыки с хрустом сомкнулись от страшного удара под нижнюю челюсть. Без промедления следует четкий удар в бок, и явно дезориентированная тварь падает на спину, открывая подбрюшье и шею, куда упирается конец посоха. Тишина.

Конец отступления

Драко Малфой

Шок. Это если попытаться коротко описать мое состояние. Отец рядом пребывает в таком же оцепенении, не в силах поверить в произошедшее, а крестный, забыв о нас, как добежал до Астры, услышав подтверждение, что существо обезврежено, вцепился в нее мертвой хваткой, так и не отпускает, что-то шепча и бешено целуя белобрысую макушку. В другой ситуации я бы смутился столь интимной сценой, но испытанный ужас от увиденного, от сжавшего сердце понимания невосполнимой потери чего-то пока не осознанного, но уже бесценного, заставляли неотрывно следить за девочкой. Если бы не барьер, я бы уже сжимал ее в объятьях, наплевав на все нормы поведения, на реакцию Papa и крестного, я всегда был единственным ребенком и наследником, а теперь у меня появится пусть и по крестничеству, но сестра. А может, когда-нибудь и кто-то больший.

«Хорошо, что Малфои почти не краснеют, – с облегчением подумал я, пока не напоролся на понимающий взгляд отца. – Хотя толку-то, я все равно как открытая книга для заинтересованных, учиться, все лето учиться!»

Пока я разбирался в ворохе противоречивых чувств и эмоций, крестный пришел в себя и открыл нам доступ на свою территорию, но судорожных объятий не разорвал, по напряженным мышцам пробегала заметная даже на таком расстоянии дрожь.

Чем ближе мы подходили, тем меньше было желание расслабиться и убрать палочку, тварь была огромна. Около трех с половиной метров в длину, не считая длинного хвоста, и полтора метра в холке, насколько я успел заметить издалека, она напоминала варана. Покрытая плотной черной с коричневато-красной каймой чешуей, на вид более тонкой и светлой на брюхе, мощные прыгучие лапы с когтями-крючьями. Я наивно считал, что зверь мертв или без сознания, пока не встретился с налитыми кровью глазами с вертикальным зрачком, а между частокола зубов на безгубой жуткой пасти не скользнул длинный фиолетовый раздвоенный язык.

Отпрыгнув от неожиданности, я автоматически крикнул:

– «Остолбеней»!

Заклинание бессильно сползает по чешуе, а тварь, словно издеваясь, чуть поворачивается в мою сторону.

– «Остолбеней Дуо»!

Точно издевается, ближайшая ко мне лапа чуть вытянулась и щелкнула когтями, заставив отпрыгнуть и панически оглядеться.

– Не бойся, – Астра, покорно снося далекие от нежности объятия крестного и сохраняя спокойствие сфинкса, решила прийти мне на помощь. – Огонек тебя не тронет, он будет хорошим и покорным гуром. Правда же?

Если ко мне девочка обращалась спокойным и успокаивающим тоном, то в вопросе к твари, загадочно именуемой гуром, лязгнул метал и недвусмысленная угроза, заставившая непроизвольно поежиться от пробежавших по спине ледяных мурашек. Короткий пинок босой ножки в чешуйчатый бок, и здоровенный хищник что-то тихо шипит, вильнув пару раз бревнообразным хвостом, всеми способами подтверждая, что да, он будет самой безобидной тварью на свете.

– Лежать! – четкий приказ, и зверь замирает, казалось, забыв дышать.

– Ммм... Звездочка, – отмер, наконец, крестный. – Мне показалось, или у этого, – выразительный жест в сторону притворяющегося безжизненной деталью ландшафта огромной ящерицы, – есть имя? Почему он на тебя напал? Ты ничего не хочешь объяснить своему почти поседевшему отцу?

Раньше я думал, что профессор страшный, когда отчитывает студентов, но теперь понимаю, что если бы кто-то из гриффиндорцев услышал это проникновенное шипение, как минимум энурез при виде Снейпа был бы им обеспечен, даже у меня зашевелились волосы на голове, а Астре хоть бы хны. Они точно не кровные родственники?

– Конечно, папочка, как скажешь! – и бездна покорности в широко распахнутых невинных глазах.

Ироничный хмык отца напомнил о присутствии сиятельного лорда, умеющего быть незаметным, когда ему выгодно, а смешливый взгляд заставил моментально принять неприступный вид. Намеки на сходство средств манипуляции? Нет, не понял, не было такого, ничего не докажете.

– Это Огонек, – навостряю ушки, боясь прослушать самое интересное. – Гуры – наши верховые животные.

– То есть ЭТО у вас вместо лошадей?! – не посчитал нужным сдержать удивление отец.

– Именно так, они выносливы, сильны, способны встать спина к спине с хозяином и безусловно верны.

– Но он же кинулся на тебя! И вообще, как он здесь оказался? В нашем мире? – не дождавшись адекватной реакции взрослых, лишь беззвучно хватающих воздух ртами и не в силах цензурно выразить обуревающие их эмоции, решил озвучить очевидное.

– Как бы понятнее объяснить, – озадаченно нахмурилась Астра. – Гуры не стайные животные, но у них присутствует безусловный инстинкт, есть вожак, а есть все остальные. Когда крылатый, хотя в последние десятилетия другие разумные пытаются приручить гура, и некоторым это даже удается, выбирает зверя себе в постоянные спутники, нужно однозначно показать, кто в паре главный, если удается, то он будет вернейшим существом и защитит, заслонив от любой опасности. Но время от времени, особенно если долго не призывать гура, он проверяет ведущего на прочность, если бы я не смогла отразить нападение, Огонек бы остался со мной, но рассчитывать на безусловное выполнение приказов не пришлось бы. Как понимаете, чесать, мыть, обеспечивать добычей стало бы моей обязанностью, как ведомой, гур бы только защищал и наказывал не до смерти, но чувствительно. А твари они чрезвычайно умные и чуют выгоду, врагу не пожелаешь в кабалу, в таком случае только копить силы и ждать момента поменяться ролями.

– И вы на такое идете?

Крестный уже совсем другими глазами смотрит на неподвижного зверя, и я его понимаю, ведь если сильная игнорирующая магию быстрая тварь еще и полуразумна, шансов победить ее у нас не было и нет, только Астра, имея опыт и зная уязвимые места, способна ей противостоять.

– Конечно, ведь гуры – живые накопители магии, а насколько я поняла, противостоять нам придется многим. Призвала я Огонька по нашей связи, по ней можно протащить привязанное существо, фамильяра по-вашему, в любую часть реальности, другое дело, что сил требуется огромное количество.

– А сколько он накапливает магии и можно ли предать ее кому-нибудь, кроме хозяина? И если ты смогла совершить этот призыв, значит, у тебя весьма обширный потенциал как мага по меркам нашего мира? – отец не теряется, «кто владеет информацией, тот правит миром» – главный из его жизненных девизов.

– Лорд Малфой, – сладко улыбнулась Астра, щуря хитрые глаза. – Вам все секреты семьи устно озвучить или составить письменный доклад?

– Что вы, юная мисс, – не менее приторно улыбнулся отец, никогда не перестану стремиться равняться на него. – Мы же скоро окончательно станем одной семьей, буквально несколько дней на подготовку, и я стану вам крестным отцом, какие тайны могут быть между нами?