Текст книги "Операция «Катамаран»"

Автор книги: Габор Йожеф

Соавторы: Д. Фалуш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– У директора никого, но лучше, товарищ Лиска, вы сейчас к нему не заходите, – посоветовала Тереза Кипчеш заведующему экспериментальной лабораторией, переминавшемуся с ноги на ногу перед дверью директорского кабинета, – Нервничает и не в духе. Сплошные звонки!

– Но у меня важное дело, – возразил тот, не спуская взгляда с заветной двери. – Нервы, прошу прощения, в конце концов дело личное, а у меня...

– Подождите, – уступила Тереза и, глубоко вздохнув, добавила: – Я сейчас загляну под каким-нибудь предлогом, а потом скажу, на что вы можете рассчитывать.

Имре работал. Напрягая всю свою волю, он изучал какой-то пространный отчет, делал на полях замечания. Внезапно он поймал себя на том, что придирается к таким мелочам, на которые в другой раз не обратил бы даже внимания.

В раздражении он бросил карандаш на стол. В этот момент осторожно приоткрылась дверь и на пороге возникла Тереза.

– Случилось что-нибудь? – спросил он сердито.

– До сих пор не получен ответ от фирмы «Штальблех» из Мюнхена, – потупившись, доложила секретарша. – Ответ должен был прийти еще в конце прошлой недели...

– И вы решили сообщить мне об этом именно сейчас! – сердито прервал ее директор.

– Я думала, дело важное. Вы сами меня поторапливали, – смущенно продолжала Тереза, подняла глаза, и ресницы ее испуганно дрогнули. Лицо Имре казалось измученным и помятым, а белки глаз покраснели от бессонницы.

– В данный момент это несущественно. – Имре дал понять, что тема для разговора исчерпана. – Если у вас больше ничего нет, Тереза, дайте мне работать. – И снова склонился над бумагами.

– Не вздумайте заходить, сегодня это исключено, – сказала Тереза изнывавшему инженеру, вернувшись в приемную. – В данный момент это несущественно! – повторила она фразу начальника, невольно копируя тон, каким она была сказана.

Оставшись один, Имре отодвинул в сторону отчет и достал из своего портфеля-«дипломата» план-график путешествия молодоженов, составленный в «Ибусе».

«Девятнадцатого они должны были находиться еще в Риме, – мучил он себя датами. – Только сегодня им предстоял отъезд в Мюнхен. – Его вдруг охватил ужас. – Этот Саас убийца! Именно он убил несчастного Додека! А сейчас Нора в его руках... Он способен на все! Нору тоже...» Он уронил голову на сжатые в кулаки руки.

Зазвонил прямой телефон, соединявший его с городом, Часы показывали девять. Он поднял трубку.

– Имре, – хриплым голосом назвал он себя.

– Я жду вашего ответа. – Он тотчас узнал голос Сааса. – Как условились, в девять.

«Выиграть время! – пронеслась в мозгу мысль. – Только бы выиграть время!» Заставив себя успокоиться хотя бы внешне, Имре немного выждал, потом сказал:

– Я не дам вам никакого ответа до тех пор, пока вы не скажете мне, что происходит с моей дочерью и моим зятем! – Голос его звучал уверенно и твердо, нисколько не выдавая страха, его переполнявшего. – Зачем вы выманили их из Рима раньше срока?

Саас лихорадочно соображал, насколько он может приоткрыть карты в этой игре.

– Что же, если вам удалось узнать об этом, – начал он, решив не показывать, что слышал разговор Имре с «Ибусом» в Риме, – я буду с вами откровенен. Ведь теперь уже нет никакого смысла утаивать что-либо в наших отношениях. Вы стали тянуть с ответом, и мы решили облегчить ваше положение, ускорив дело, и повлиять на ваше решение. С этой целью мы и взяли заботу о молодоженах на себя.

Имре не позволил выбить себя из седла.

– Где находится моя дочь?

– Вы узнаете об этом в тот же момент, когда мы получим ваше согласие. Вы даже сможете поговорить с ней по телефону. Итак?

– Хорошо, – сказал Имре. – Я согласен.

– Не слышу! – заорал в трубку Саас. – Что вы сказали? Повторите! Испортился аппарат.

Имре понимал, что мерзавец хочет лишний раз его унизить и что телефон в полном порядке. Но он сдержался и не повысил голоса.

– Я согласен сотрудничать с вами. – Пальцы его судорожно сжались в кулак.

По телу Сааса разлилась пьянящая радость победы.

– Вы умница, – похвалил он директора, даже не понимая, насколько глупа и неуместна в его устах эта похвала. – Вот теперь я могу сообщить вам, что вы очень скоро увидитесь с вашими молодоженами лично.

– Они вернутся домой? – Имре ухватился за эту мысль.

– Нет, пока еще рано. Вам придется еще кое-что доказать на практике. Буду откровенен и далее: скажите, как долго задерживается ответ на ваш запрос от фирмы «Штальблех»?

– Откуда вам известно о наших отношениях с этой фирмой?

– Второстепенный вопрос. Отвечайте по существу!

– Дня на три-четыре, может, и больше, – сквозь зубы ответил Имре.

– Хорошо. В течение часа вы получите по телексу приглашение от фирмы приехать на переговоры в Мюнхен, причем только лично. Выезжайте без промедления. Как мне известно, вы имеете многократную визу, выездные документы у вас в полном порядке.

– Ну а уж это-то вы откуда знаете?

– Опять второстепенный вопрос! Кстати, в Мюнхене вы и сможете увидеться с вашей дочерью.

– А еще с кем?

– Разумеется, и с моими покровителями, которые отныне, как вы понимаете, станут и вашими. Они хотят успокоить вас и дать гарантии, что при условии выполнения вами их поручений не будет возбуждено судебное дело против офицера СС, ставшего генеральным директором, а молодая пара Жакаи беспрепятственно возвратится на родину, под крылышко любящего лапы.

– Если говорить, как вы выражаетесь, по существу, то вы и ваши покровители просто-напросто подлая банда! – с ледяным спокойствием отрезал Имре.

Саас не обиделся.

– Скорее великодушная, в чем вы скоро убедитесь. Разумеется, каждый человек, – он опять впал в философско-риторический тон, – судит о происходящем со своей точки зрения. Но это уже проблема философии. А пока вы, как только получите по телексу приглашение от фирмы, немедленно выезжайте. Счастливого пути, и будьте благоразумны!

Саас повесил трубку.

Миллс дожидался Сааса, сидя в автомобиле. Тот разговаривал с Имре из будки, располагавшейся неподалеку от здания института.

Он выключил приемник и выдернул шнур магнитофона, записывавшего разговор, в тот момент, когда Саас плюхнулся рядом с ним на сиденье.

– Все прошло гладко, – коротко оценил Миллс завершенную операцию. – Запись нужно отправить как можно скорее.

– Ты не знаешь, кого за ней пришлют? – поинтересовался его напарник, пряча микрофон, с помощью которого Миллс мог слушать беседу с Имре, не выходя из машины.

– Я не любопытен, – флегматично ответил он. – Это продлевает жизнь.

За углом в переулке в своем «остине» сидел Форстер. Последние слова Миллса заставили его усмехнуться. Он завел мотор и поехал в город.

Саас аккуратно упаковал магнитофонную катушку в нейлоновый мешочек, завернул в бумагу и перевязал.

– Готово. На восьмую точку нам выходить рано, – сказал он. – Подождем тут, вдруг увидим еще что-нибудь интересное вокруг этой богадельни. – Он ткнул пальцем в сторону здания института.

– Подождем, – согласился Миллс.

Форстер ехал к центру города.

Настроение у него было радужное. События развивались в полном соответствии с планом и замыслом шефа, операция как будто завершалась успешно. Ничего не скажешь, эти двое – ловкие ребята! Ясное и солнечное утро тоже влияло на расположение духа, и когда Форстер вдобавок ко всему сразу нашел место на тесной стоянке возле улицы Шандора Петефи, он невольно подумал: «Сегодня счастливый день».

Взбежав по гранитным ступеням главного почтамта, он на мгновение задержался у вращающейся двери и бросил мимолетный взгляд через плечо. Это было скорее профессиональной привычкой. В данной ситуации он был уверен, что слежки за ним быть не должно.

В огромном зале почтамта его встретила обычная толчея, приходилось лавировать между людьми. Форстер направился к окошку с табличкой «Международные переговоры» и спросил у миловидной девушки, принимавшей заказы, говорит ли она по-немецки.

– Да, пожалуйста, – ответила девушка,

– Меня зовут Петер Вольф, я сотрудник журнала «Штерн». Вчера я заказал разговор с Мюнхеном.

– Заказ есть, даю немедленно. Прошу пройти в третью кабину.

– У аппарата Петер Вольф... Прошу дать шефа... Алло? Здесь все в порядке. Наша просьба об интервью встречена положительно, согласие получено... Подготовки проведена основательно, по этому все прошло сравнительно легко. Жду вашей установки... Решение после полудня?.. Понял вас. Ровно в три я позвоню снова.

Форстер вернулся к окошку с симпатичной барышней и поблагодарил.

– Отличная работа, фрейлейн! Прошу вас так же быстро дать мне линию ровно в пятнадцать часов, это весьма важно. Могу я надеяться?

– Безусловно, господин Вольф. До свидания.

Таксометр на стоянке не отсчитал и десяти минут, а Форстер снова уселся за руль. Не спеша, наслаждаясь отличной погодой и мощной машиной, он пересек центральные кварталы и выехал на шоссе, ведущее в Уйпешт.

Тереза Кипчеш оживленно болтала по телефону.

– Как, зам удалось достать специальное реле? Великолепно! И что еще? Новые клапана? Мальчики, вы гениальны! – Глаза девушки заблестели от радости. – Это отлично. Но что получится, если вдруг... – начала она, встревоженная какой-то новой мыслью. В этот момент на телефонном пульте зажглась маленькая красная лампочка. – Погоди немного, меня требует к себе начальство. – Секретарша нажала кнопку. – Слушаю вас, товарищ Имре! Хорошо, сейчас я его найду... Да, у меня другой телефон, но не беда, я уже заканчиваю, – Опять щелкнула кнопка. – Говори скорее, меня ждет шеф. Нет, руль не поднимайте, хорошо и так. Проверьте лучше зажигание... Какие свечи? Ты сам знаешь лучше меня какие! Кто из нас механик, ты или я? Мое дело жать на педаль... Да, вот еще что: проверь уровень масла.

Тереза не заметила, что Имре вышел из кабинета и стоит в дверях на пороге приемной.

– Опять это проклятое ралли! – сказал он раздраженным тоном. – Я уже предупреждал вас – только после работы. Заканчивайте ваш телефонный автосервис и зайдите ко мне!

Директор повернулся, чтобы уйти назад в кабинет, но в это время в дальнем углу призывно застучал телекс.

Имре остановился.

Тереза подбежала к аппарату.

– Что это? – хрипло спросил директор.

– Фирма «Штальблех» из Мюнхена! – Тереза мгновенно отстучала на клавишах, что готова к приему и ждет текста. Минуту спустя клавиши аппарата вновь пришли в движение. Девушка прямо с ленты переводила с немецкого: – «Завтра ожидаем вашего прибытия. Просим выехать при любых условиях, без вашего личного участия в переговорах выполнение заказа серьезно затрудняется. Место на самолет Будапешт – Мюнхен и обратно для вас забронировано. Бронь передана в Будапешт и подтверждена. Просим срочно ответить. Конец».

Имре, словно окаменев, молча стоял в дверях.

– Что мне им ответить? – Тереза терпеливо смотрела на директора. Директор продолжал молчать, пристально глядя на умолкший телекс.

– Что им ответить, товарищ Имре? – повторила девушка свой вопрос.

Имре словно пришел в себя.

– Мой паспорт в порядке? – К нему вернулась способность думать и действовать. Он решился.

– В полном. Можете отправляться хоть сейчас.

– Тогда дайте ответ: завтра я буду в Мюнхене...

Неожиданно повернулся ключ в замке, дверь отворилась, и в комнату молодоженов без стука вошел Каррини. Нора в испуге смотрела на итальянца. Габор стал рядом с женой, готовый ко всему.

– Подойдите к телефону, сейчас вас соединят с Будапештом, – сказал агент, обращаясь к Норе. – Вы сможете поговорить с вашим папашей. Но ни слова о том, что здесь с вами произошло! Иначе связь будет прервана.

– Я скажу ему, чтобы он приехал сюда за нами! – вскричала Нора.

Каррини с трудом удержался, чтобы не рассмеяться.

– Это прекрасно, сударыня, – одобрил он порыв Норы. – В самом деле, пусть ваш отец прилетит за вами! Это оптимальное решение вопроса. Разумеется, вы скажете ему только, что возникли трудности с вашим путешествием. Ваш папочка уже будет знать, что это означает.

Каррини потянулся к телефонной трубке.

– Погодите! – остановил его Габор. – Я тоже хочу знать, что это означает!

Итальянец равнодушно смерил его взглядом.

– В некоторых случаях знание не приносит счастья! – Повернувшись к Норе, он добавил: – Если вы будете меня слушаться, ваш отец будет здесь уже завтра.

– Вы хотите и его втянуть в какую-нибудь пакость? В какую, говорите? – Габор кипел от гнева.

Каррини, не обратив на него никакого внимания, поднял трубку, негромко сказал:

– Можете включать Будапешт! – Он протянул было трубку Норе, но Габор перехватил и оттолкнул его руку.

– Сперва ответьте на мой вопрос!

В руке итальянца появился револьвер. Он сделал знак Норе:

– Возьмите трубку! Но помните, что вы обязаны сказать. Ни слова больше. Говорите же!

– Алло, папочка! Это ты? – Голос ее задрожал, как у девочки, собиравшейся заплакать. – У нас неприятности с путешествием, не можем ехать дальше... Нет, нет, я не плачу, это, наверное, что-то на линии... Нет, по телефону сказать не могу... Тебе надо приехать. Да, сюда, в Мюнхен... Чем скорее, тем лучше. Да, Габор здесь, стоит рядом. Передает тебе привет. Мы ждем тебя, папочка. Я же сказала, что не плачу... Я только очень люблю тебя, понимаешь? Тебя мне так не хватает... Приезжай, слышишь?.. Алло, алло!

Связь прервалась.

– Теперь что? – Нора покосилась на итальянца.

– Теперь собирайте ваши вещи, и поскорее. – Каррини убрал револьвер. – Вы переедете в другую гостиницу, там вы встретитесь с вашим отцом.

– Никуда я не поеду! – Нора осмелела и заупрямилась. – Отсюда ни шагу, мой отец приедет только сюда.

– Спорить бесполезно, сударыня. Я обещал вам, что вы с ним встретитесь. Даю вам гарантию!

– Неужели вы думаете, что мы можем поверить хоть одному вашему слову?

– Вам следует не верить, а повиноваться! – Итальянец повысил тон. – Мне не хотелось бы прибегать к насилию.

– К насилию? Как вы смеете! Зарубите себе на носу, мы не стронемся с места. Ясно? Отсюда ни шагу!

Криво усмехнувшись, Каррини шагнул к двери и распахнул ее. В комнату вошли двое дюжих молодчиков в гражданской одежде.

– Упакуйте это барахло, – коротко приказал итальянец.

Молодчики рывком открыли дверцы платяного шкафа и стали быстро запихивать в чемоданы вещи молодоженов.

– Негодяи! – вскричала Нора и бросилась вырывать у них свои платья и белье. – Не смейте прикасаться к моим вещам! Никуда я с вами не поеду, слышите?

– Хватит ломать комедию! – проговорил Каррини. – Либо вы отправитесь с нами добровольно, либо я вызову сейчас санитарную машину, и вас отвезут к месту назначения в смирительных рубахах, как буйнопомешанных! Выбирайте!

Молодые люди с минуту еще раздумывали, как поступить, затем Нора безмолвно склонилась над своим чемоданчиком и начала укладывать вещи.

Саас и Миллс выслушали до конца разговор Имре с дочерью, затем толстяк выбрался из машины и опять закрылся в телефонной будке. Имре сразу взял трубку.

– Как видите, я выполняю свои обещания, – загудел Саас. – Во-первых, вы получили приглашение фирмы, во-вторых, только что говорили с дочерью. Теперь очередь за вами!

– Знаю, – отрезал Имре и выключил аппарат.

Он встал и вышел в приемную.

– Я пройдусь по цехам, – сказал он Терезе. – Пожалуй, загляну и в лабораторию.

– Товарищ Лиска давно вас добивается, товарищ директор. Говорит, что-то очень важное.

– Благодарю. Вы сняли копию с телеграммы от фирмы «Штальблех»?

– Разумеется. Она подшита к делу.

– Тогда дайте мне оригинал, он может мне понадобиться. В мое отсутствие пошлите, пожалуйста, за билетом на самолет. Он заказан на мое имя.

Сунув в карман телеграмму из Мюнхена, Имре поспешно вышел.

Саас тем временем бродил по дорожкам между памятниками Медьерского кладбища, что к северу от города. С постным видом он разглядывал скульптуры и надгробья, вытесанные из гранита или мрамора, то и дело останавливаясь и читая надписи.

Примерно в середине пятого участка он свернул направо и пошел по узкой тропинке, ведущей вглубь. У четвертой могилы слева он остановился. На гладкой плите виднелась краткая надпись: «Ты был для меня всем». Подножие плиты покрывал тяжелый лавровый венок, искусно вытесанный.

Саас наклонился над могилой, очищая надгробную плиту от сучков и увядших листьев. Повозившись минут пять, он огляделся по сторонам и неприметным движением сунул под один из каменных листьев небольшую коробочку.

Распрямившись, Саас еще раз обвел взглядом пустынное кладбище. Вблизи никого не было видно. Для большей гарантии он сложил ладони и несколько минут шевелил губами, словно повторяя молитву. Затем осенил себя крестом и направился к выходу.

– Сделано. Теперь все. – Толстяк устало откинулся на спинку сиденья.

Миллс промолчал и тронул машину с места.

Проехав километров шесть, Саас вдруг оживился.

– Не понимаю, – проговорил он. – Мы выжали из Имре согласие, но ведь магнитную запись беседы я только сейчас заложил в тайник. О ее содержании мы никому не сказали ни слова! И вот пожалуйста: из Мюнхена уже пришло по телексу приглашение на его имя! Как это может быть?

Партнер Сааса долго не отвечал, молча крутя баранку руля.

– Прочитай, что там написано! – проговорил наконец Миллс и указал рукой на высоченную стену брандмауэра, показавшуюся слева.

– «Страховка – залог безопасности», – прочитал вслух Саас. – Ну и что ты хочешь этим сказать?

– Этот лозунг словно специально сочинили для нашего шефа. Кто-то нас явно подстраховывает. Так шеф чувствует себя надежнее,

– Ты полагаешь, – возмутился толстяк, – что нам на шею повесили соглядатая?

– Ты гений, – коротко заключил Миллс.

Примерно в это же время Форстер проделывал тот же путь между могилами, что и толстяк Саас. Он осторожно извлек из-под каменного венка заветную коробочку, спокойным шагом пересек кладбища в обратном направлении и забрался в свой «остин». Только уже сидя за рулем, он открыл коробочку и прочитал на бумажке, в которую была завернута катушка с лентой, следующие слова: «Все в порядке, согласие получено». Сунув катушку во внутренний карман пиджака, он достал зажигалку и, аккуратно сложив бумажку вчетверо, поджег ее, а пепел стряхнул за окно.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Что с тобой стряслось, Бела? – Балинт Рона вскочил из-за стола, увидев в дверях своего кабинета бледного как стена, с капельками пота на лбу, какого-то странного Имре. Салаи подхватил директора под руку, провел к креслу и усадил. Все трое, включая Кути, расположились вокруг гостя.

Имре закурил. Сигарета дрожала в его пальцах.

– Послушай, Балинт, ты сказал там, в сторожке, что нашего Додека убили, не так ли?

– Да. И теперь я могу это доказать.

– Так вот: я разговаривал с убийцей!

– Где он? – Салаи вскочил с места.

– Не знаю. Я виделся с ним всего один раз, вечером того самого дня, когда погиб Додек. С тех пор мы общаемся с ним по телефону.

– Ты рехнулся! – Рона привстал от изумления.

– Почему вы не сообщили нам об этом сразу? – Практически мыслящий Салаи остался верен себе.

Имре понурил голову.

– В их руках находятся моя дочь и мой зять! Меня шантажируют.

– Кто шантажирует? – Этот вопрос последовал от Кути.

– Люди, которые хотят, чтобы я на них работал.

– Какая-то фантасмагория, – воскликнул Рона. – Почти двое суток ты скрываешь от меня, от всех нас этот кошмар... Ей-богу, ты не в своем уме! – Рона вспомнил, как накануне вечером он сказал своим помощникам: тут готовится какая-то большая мерзость либо против него самого, либо против Имре. Ради этого и убили Додека.

Имре сунул руку в карман и положил на стол копию заявления, врученную ему Саасом.

– Это то письмо, которое мы искали. – Он взглянул на Кути. – Точнее, его копия.

Рона пробежал бумагу глазами.

– Значит, вот из-за чего Иштван Додек должен был умереть! – Он передал письмо помощникам.

– Вы спрашиваете, почему я не пришел к вам раньше? – Имре смял в пепельнице недокуренную сигарету. – Я верил этому человеку и не верил. Решил, что надо потянуть время.

– За каким чертом? – рассердился Рона. – Ради чего?

– Ради тебя тоже!

– Нет, ты на самом деле спятил!

– Ты два раза выручал меня из трибунала. Меня оправдали только благодаря твоим показаниям.

– Неужели ты думаешь, что я... Что меня в моем государстве кто-нибудь может заподозрить?..

Имре не дал ему закончить.

– Не думаю, даже уверен в обратном. Но в деле Додека, которое в какой-то мере касается тебя лично... Тебя могли бы отстранить от расследования.

– Ну и что? Расследовали бы другие!

Наступила тишина. Все молчали.

– Ладно, хватит, – проговорил наконец Рона. – Теперь расскажи все по порядку. Все, что произошло, начиная с вечера того дня, когда убили Додека.

И Имре начал рассказывать. О телефонных звонках, о встрече с Нандором Саасом на загородном шоссе, о разговоре с Мюнхеном. Его слушали не перебивая.

Имре приближался к концу рассказа.

– Сегодня мне позвонила Нора. По ее тону, по голосу я почувствовал, что все сказанное Саасом правда. Они попали в ловушку. А сегодня утром пришло по телексу и приглашение в Мюнхен на переговоры с фирмой!

– Скажи, над чем работает сейчас твой институт? – спросил подполковник.

– Мы разрабатываем оборудование для накопления и конденсации энергии солнца. С тех пор как год от года в мире дорожают обычные энергоносители, подобные разработки ведутся во всех странах, причем с большим размахом. Соединенные Штаты, например, в ближайшие годы будут производить преобразователи, которые смогут, по нашим данным, превращать девять процентов принятой солнечной световой энергии в электрическую.

– А мы?

– В рамках программы «Солнце» мы кооперируемся с советскими учеными и с ГДР. Проведенные эксперименты дают основание полагать, что наши преобразователи, так называемая «солнечная пленка», дадут не девять, а почти двенадцать с половиной процентов. Возможно, именно это интересует приезжих господ.

– Возможно, но сомнительно, – холодно возразил Рона. – Если ваши эксперименты увенчаются успехом, то лицензии на преобразователи можно будет просто купить, не убивая ради этого никого. Еще вопрос: как и в какой степени фирма «Штальблех» заинтересована в ваших разработках?

– Для накапливания световой энергии, – пояснил Имре, – нужны так называемые солнечные конденсаторы, которые делаются из очень тонкой листовой стали специальной марки. Такую сталь мы пока не производим, поэтому и обратились к фирме «Штальблех».

Рона с минуту помолчал.

– Конечно, ваши разработки тоже могут интересовать хозяев этого мерзавца Сааса, – сказал он в раздумье. – Но я не верю, чтобы им понадобилось только это. Нет, ты им нужен и для другого.

– Саас говорил о постоянном сотрудничестве.

– Вот я и подозреваю что-то в этом роде.

– Что же ты предлагаешь? Как мне поступить?

– Узнай, чего они от тебя хотят.

– Но как? Каким образом?

Рона не успел ответить на вопрос друга, поскольку из переговорного динамика послышался голос Клары:

– Включаю патрульную машину дорожной инспекции номер 43-54. Весьма срочно!

После щелчка из репродуктора донесся чуть хрипловатый, но четкий мужской голос:

– Докладываю: объявленный в розыск автомобиль типа «остин» с шинами марки «Самсон» свернул сейчас с Медьерского шоссе на проспект Ваци и движется к центру города. Сейчас я его задержу и проверю документы.

Рона молниеносно оказался возле динамика и переключил связь на себя.

– Ни в коем случае! Следовать за ним, не теряя из виду! Наши наблюдатели выезжают и примут от вас объект. Будьте осторожны! – Салаи уже бежал к двери. – Скажите номер «остина»!

На ходу он записал цифру.

– Не забудь захватить фотографа! – крикнул ему вдогонку Рона и снова обратился к патрулю: – Будьте все время на связи, чтобы наши могли принять у вас объект без затруднений. Благодарю за службу! – Подполковник выключил аппарат. – Наконец-то хоть что-нибудь! – с облегчением сказал он.

Имре, выждав немного, повторил свой вопрос:

– Что же ты посоветуешь?

– Тебе надо решить, поедешь ты в Мюнхен или не поедешь.

– За меня решили они. В их руках моя дочь.

Рона, прищурившись, посмотрел на друга долгим взглядом.

– Мы знаем друг друга тридцать пять лет. Ты не из тех, за кого решают другие!

– Спасибо, старина. – Имре опустил голову. – У меня почва поплыла под ногами, понимаешь?

– Понимаю. Но я не имею права советовать тебе лезть черту в зубы. Ни как официальное лицо, ни как твой друг. Скажу лишь, ты очень помог бы нам, если бы мы узнали, чего они от тебя хотят. И ты должен помнить: что бы с тобой там ни произошло, на выручку тебе можно прийти только по дипломатическим каналам. А ты знаешь, что это такое.

– Знаю, все знаю. Решено, я еду! – Помолчав с минуту, Имре добавил: – Творятся какие-то чудеса. Эти люди знают все, что происходит со мной и вокруг меня тоже.

– Не понимаю!

– Они слышат все мои телефонные разговоры и из дома, и на работе тоже. Когда Тереза зачитала мне телеграмму из Мюнхена, а потом позвонила Нора, буквально минуту спустя раздался звонок Сааса. Он уже обо всем знал. Агентура не может информировать так молниеносно.

– Саас мог заранее знать, когда передадут телеграмму от «Штальблеха», – высказал свое мнение Кути.

– С точностью до минуты? Чепуха! Кроме того, он знал, например, что в воскресенье я несколько раз звонил в Рим, пытаясь разыскать там Нору через «Ибус». Возможно, они внедряли своего агента на центральную АТС, чтобы прослушивать мой телефон?

Рона отрицательно покачал головой.

– Нет, тут что-то другое. На всякий случай оставь свои личные вещи точно на тех местах, где они находятся сейчас, в данный момент. Не притрагивайся ни к чему. Ни в квартире, ни на работе. Когда ты летишь?

– Завтра. В котором часу, это может сказать Тереза.

Имре встал и направился к телефону. Рона его остановил.

– Не звони. О том, что ты был у нас, не должен знать никто.

– Оставь! – Имре нашел в себе силы улыбнуться. – Тереза надежный человек, ты знаешь.

– Знаю, – подтвердил Рона. – Но сейчас послушайся меня. И еще, но возможности, не бери с собой никаких вещей. К твоему возвращению мы разгадаем секрет этих всезнаек, будь покоен. Если мои подозрения оправдаются, этот секрет еще сослужит нам добрую службу. Ты понял?

– Не очень, ведь я по профессии инженер, а не контрразведчик.

– Соглашайся на все, что тебе будут предлагать. Но не сразу. Пусть они видят, что ты больше всего боишься за дочь.

– Ну, в этом-то мне нетрудно будет их убедить. – Имре тяжело вздохнул.

– Кроме того, будь щепетилен в вопросах чести. Пусть видят, что она тебе дорога. Делай вид, что всерьез принимаешь заявление бедняги Додека, равно как и те возможные последствия, которыми они тебя шантажируют. Когда вернешься, наведем полную ясность. Мне до отъезда в Мюнхен не звони и меня не разыскивай! Я сам позвоню тебе. Скажем, ровно через час. Мы поговорим о чем-нибудь постороннем, это называется «белый текст», а иначе – туфта. Если они прореагируют на эту приманку, очень хорошо. Телеграмму от «Штальблеха» возьми с собой, а фотографии и копию письма Додека оставь мне. Держись, старина, и береги себя!

Проводив друга до дверей, Рона долго и озабоченно смотрел ему вслед. Голос Кути вывел его из раздумья:

– Начальник, а не пошарить ли мне в нашей картотеке? Может, найду что-нибудь на этого Нандора Сааса?

– Именно об этом я и собирался тебя просить, – кивнул подполковник и вернулся за стол.

«Остин» Форстера катился по широкому проспекту Народной республики. Оперативная машина старшего лейтенанта Салаи следовала за ним. На перекрестке перед улицей Байза Форстер притормозил. Было видно, как в зеркало заднего обзора он внимательно изучает поток автомобилей, идущих позади. Нужна была смена.

– «Четвертый», вперед! Передаю вам объект, – в микрофон скомандовал Салаи, понемногу отставая, чтобы затеряться в потоке. Теперь на хвост «остина» сел другой сотрудник на белых «Жигулях». Неподалеку от оперного театра образовался затор, оба автомобиля с трудом продвигались вперед.

Форстер припарковался на стоянке возле площади Энгельса. Он вылез, долго возился с замком, незаметно оглядываясь вокруг. «Четвертый» поставил свои «Жигули» подальше, но так, чтобы видеть каждое движение владельца «остина». Связавшись по рации с Салаи, который тем временем заехал в боковую улицу, докладывал о передвижении «объекта»:

– Заплатил за стоянку, взял талон... Переходит сквер, движется по направлению к площади Верешмарти!

– Оставайтесь в машине. Иду за ним!

Внезапно из переговорного динамика послышался голос подполковника Роны, вмешавшегося в разговор:

– Запрещаю! Пусть потопают другие.

Форстер, миновав здание английского посольства, свернул за угол и вышел на площадь. Два сотрудника, сменяя друг друга, неотступно шли за ним на удалении двадцати шагов. Опытный разведчик, Форстер то и дело останавливался у витрин, под тем или иным предлогом, словно невзначай, оглядывая тротуар впереди и позади себя. Но наблюдатели тоже знали свое ремесло и делали дело, оставаясь незамеченными.

Салаи согласно приказу держался в отдалении, вне поля зрения «объекта».

Вплотную к «остину» подкатил и стал голубой «вартбург». Из него вышли майор Ладани, связист и техник-криминалист Шашвари. Сопровождавший их оперативник поспешил к сторожу на стоянке и, отозвав его в сторону, предъявил свое удостоверение. Они обменялись несколькими фразами, и сторож понимающе кивнул. Оперативник подал условный знак Ладани: можно начинать.

Офицеры приступили к работе. Без труда открыв дверцу, Ладани забрался на место водителя и, ощупав наметанным взглядом внутренность салона, остановился на перчаточнице. Он довольно долго шарил пальцами внутри открывшегося углубления, пока не обнаружил на стенке небольшую круглую коробочку. Майор попытался ее извлечь, но коробочка не поддавалась. Тогда изогнутой отверткой он вывернул три винта, ослабил и осторожно вынул крышку.

На ладони майора лежала миниатюрная рация двухсторонней связи. Прощупывая провода, он обнаружил ловко встроенные в приборный щиток крошечный микрофон и такой же репродуктор. Сделав несколько снимков с неожиданной находки, майор быстро вмонтировал все детали на прежние места, вылез из автомобиля и захлопнул дверь.

Тем временем Шашвари хлопотал вокруг колес «остина», проведя различные измерения и сфотографировав шины марки «Самсон». В заключение он осторожно наковырял из узора на покрышках несколько кусочков почвы и собрал их в нейлоновый мешочек.

Закончив свои дела, офицеры вернулись в машину, а оперативник занял наблюдательный пост в глубине стоянки, откуда хорошо был виден маршрут, по которому удалился Форстер.

Центральный почтамт, как всегда, кишел посетителями. Чтобы избежать толкотни, Форстер вошел в здание со стороны улицы Варошхази.

– Я заказывал Мюнхен на три часа, – напомнил он знакомой девушке.

– Помню, господин, все помню, – ответила та и, заглянув в реестр, повторила: – Герр Петер Вольф, Мюнхен 0811-126-8972, верно? Сейчас линия будет. Прошу вас подождать возле третьей кабины.