Текст книги "Операция «Катамаран»"

Автор книги: Габор Йожеф

Соавторы: Д. Фалуш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Бордовые «Жигули» неслись по проспекту Арнада, нарушая все правила. Нырнув под мост Арнада, машина выехала на шоссе, ведущее в старинный городок Сент-Эндре, свернула налево и выехала к уже знакомому нам дому номер четырнадцать в новом жилом квартале Обуды, но с другой стороны, чем обычно. Притушив фары, автомобиль остановился близ телефонной будки, в сотне метров от подъезда. В окнах квартиры Имре было темно.

Впервые за время пребывания в Будапеште Миллс позволил себе показать, что нервничает и он. «Катамаранные близнецы» переругались не на шутку.

– Кретин! Гонишь как сумасшедший! Остановит дорожный инспектор, тогда верный провал. Ему, видите ли, потребовалось провести вечер с дамой! А я ждал его как прикованный в машине.

– Ну и что? Мы прибыли на место вовремя, по инструкции, – не сдавался Саас.

– Надо было одному встретить его в аэропорту, а другому ждать здесь. Все было бы гораздо проще!

– Не моя выдумка этот проклятый богом «катамаран». Шеф ясно сказал: ни на шаг друг от друга, как сиамские близнецы. – Саас криво усмехнулся. – Недаром он приставил к нам соглядатая. Вспомни случай с телексом! Бенкс не доверяет никому. Даже себе готов повесить на хвост шпика!

– Не доверяет? Тогда пусть едет сюда сам, сам все и делает!

Спор оборвался: у подъезда дома остановилось такси, из него вышел Имре. Рассчитавшись с шофером и не дожидаясь сдачи, он торопливо поднялся по лестнице. В окнах квартиры загорелся свет. Видно было, как директор швырнул дорожную сумку в угол, переоделся в домашний халат и прошел в ванную.

Прошло несколько минут, и перед домом остановилось еще одно такси. Водитель в форменной фуражке вывесил на ветровое стекло табличку «В гараж», сунул под мышку небольшую папку и не спеша вошел в подъезд.

– Сачкует малый, смылся домой в ночную смену, – заметил Саас.

Шофер поднялся до третьего этажа, остановился и постоял, проверяя, не идет ли кто-нибудь за ним следом. Убедившись, что хвоста за ним нет, он спустился этажом ниже и нажал кнопку звонка у двери. Из-под двери был виден свет. Подождав немного, шофер позвонил еще раз, коротко. Дверь приоткрылась: на пороге стоял Имре.

Шофер тотчас показал красную книжечку.

– От товарища Роны, – шепотом сказал он.

Имре впустил его и захлопнул дверь. Таксист, сняв форменную фуражку, представился:

– Майор Ладани.

Имре пожал ему руку.

– Проходите в комнату. Простите, что встречаю вас в халате, я прямо из ванны. Очень устал в дороге.

– Мы можем говорить открыто, – сказал Ладани. – Теперь здесь уже нет микрофона, через который вас прослушивали. Он в вашем служебном кабинете.

– Значит, я не ошибся. Меня прослушивали! – Имре удивленно взглянул на майора. – Хорошо, но как попал этот микрофон отсюда туда. Это вы перенесли его?

Майор лукаво улыбнулся:

– Ни в коем случае. Это сделали вы сами.

– Шутите?

– В ваш портфель-«дипломат», с которым вы не расстаетесь, был вмонтирован так называемый «клопик», а перед отлетом в Мюнхен вы оставили его на работе, если помните.

– Помню, конечно. Но как им удалось всунуть в портфель эту пакость, если он постоянно при мне?

– Пока не знаем, но скоро будем знать.

– Скоро? Как скоро?

– В самое ближайшее время, заверяю вас.

– Ну а теперь что я должен делать?

– Поскольку ваша квартира и вы сами находитесь под их наблюдением, товарищ Рона просил вас сделать следующее...

Подполковник Рона сидел за своим столом. Прижимая к уху телефонную трубку левой рукой, правой он делал какие-то пометки на настольном календаре.

– Так вы говорите, Форстер был в аэропорту один? – спросил он.

– По всей вероятности, – ответил сотрудник, наблюдавший прилет Имре. – Объект здорово маскировался, видно бы то, что он не хочет ни с кем встречаться, – ни со своими, ни с Имре.

– Где он сейчас?

– Поднялся к себе в квартиру.

– Продолжайте наблюдение! Конец связи.

В углу заработал телетайпный аппарат.

Рона переключил телефон и сказал в микрофон.

– Клари, телекс!

Клара появилась на пороге и, подбежав к аппарату, подала сигнал: «Передавайте». Аппарат застучал, выдавая текст. Рона не отрывался от телефона.

– Слушаю, Рона. Докладывайте!

– Бела Имре прибыл домой в двадцать пятьдесят пять, – докладывал Салаи. – Вслед за ним подошло второе такси. Водитель находится сейчас у Имре в квартире.

– Оставайтесь на месте, наблюдение за домом Имре продолжать до прибытия смены. Людей у меня пока нет. Потерпите?

– Ничего, все в порядке, начальник. Выдержим! – добрым тоном заверил Салаи.

– Конец связи! – Рона положил трубку.

Появился Кути.

– Кинофильм готов к просмотру, смонтирован в замедленном темпе. Сейчас принесут аппарат и повесят экран.

Рона показал ему рукой на стул и обратился к Кларе:

– Что на телексе?

– Информация из картотеки. Знаете, кого я фотографировала на кладбище? Это Нандор Саас, собственной персоной!

– Гениально! А я его проворонил, – воскликнул Кути.

– Передали повторно все его данные, но адреса проживания нет по-прежнему, – добавила Клара.

– Не беда, уж теперь-то мы его найдем! – Кути излучал уверенность.

– И передадим прокурору, – добавил Рона. – Только отнюдь не за нарушение правил о прописке!

Подполковник вдруг помрачнел и нахмурился. Он вспомнил о Додеке.

Шофер такси вышел из подъезда, сел в свою машину, включил фары и не спеша отъехал.

Саас и Миллс видели это, но не обратили внимания.

Немного погодя Саас, приникнув к лобовому стеклу, оглядел еще раз окна квартиры директора.

– Он задернул шторы, даже, кажется, погасил свет. Все ясно, наш подопечный улегся спать. Думаю, нам тоже пора последовать его примеру. – Саас взялся за рукоятку двери, собираясь вылезти из машины.

– Ты чокнутый? – Миллс перехватил его руку. – А если улица под наблюдением? Вдруг он все же успел что-нибудь сообщить своему дружку из контрразведки?

– Кто, Имре? Господь с тобой! – Саас усмехнулся. – Наш директор так напуган, что дыхнуть боится.

– Это как сказать! Во всяком случае, покатаемся немного для страховки. Сделаем кружок-другой, а потом уже из окна нашей берлоги убедимся, дома ли он.

Саас тронул машину. Совершив привычный круг вокруг ближайшего квартала, они вернулись на прежнее место, только на другую сторону улицы, где стоял дом тетушки Павелец.

В кабинете Роны установили кинопроекционный аппарат, принесли коробки с пленками, повесили экран и объяснили Кути, как пользоваться дистанционным управлением.

Клара распахнула дверь из приемной, объявила:

– Он прибыл!

Одетый в форму шофера такси, не снимая фуражки, в комнату вошел Имре.

Друзья молча обнялись.

– Вот я и здесь, Балинт! – промолвил наконец Имре и поздоровался за руку с Кути.

После того как все разместились в мягких креслах вокруг столика в углу, Клара спросила:

– Чем вас угостить? Товарищ Рона и Кути, конечно, потребуют кофе, а вы?

– А мне что-нибудь освежающее, все равно что, Кларика, – ответил ей Имре и, взглянув на Рону, сказал: – Ты что такой хмурый, Балинт?

– Оттого что виноват. Ты, я вижу, и так порядком измучен, тебе бы выспаться, а я тащу тебя к нам. Да еще контрабандным способом, будто запрещенный товар, – отшутился подполковник, а сам, глядя на Имре, думал: «Да, нелегко далась тебе эта поездка, дружище. Даже постарел как-то».

Всегда жизнерадостный, благодушный, полный юмора и дружеской иронии, тот Имре, с которым они еще так недавно весело катили на «мерседесе» к Додеку, за эти несколько дней словно преобразился. Перед Роной сидел осунувшийся, сгорбившийся пожилой человек.

«Седины тоже прибавилось», – отметил про себя Рона, и сердце его наполнилось горечью и злостью.

– Прежде всего о детях. Где они, как они? – спросил Рона. – Ты говорил с ними? Здоровы ли?

– Их держат в загородной резиденции, похожей скорее на замок. Пока с ними ничего не случилось, здоровы.

– Замок? Гм. Об этом замке мы еще поговорим. Продолжай, пожалуйста.

– Оба они понимают, что попали в критическое положение. И все-таки даже там, – на мгновение глаза Имре загорелись прежним блеском, – это наши дети!

– Конечно, дружище, – понимающе кивнул Рона, хотя не очень ясно понимал, что хочет сказать его друг. – Это же естественно.

– Здесь, Балинт, естественно. Но там! – Имре мучительно подыскивал слова. – Ведь они находятся в таких условиях впервые в жизни! Они под вооруженной охраной, на каждом шагу их провоцируют и запугивают.

Рона опустил голову.

– Мы сидели рядом в замковом парке под присмотром шпика, он стоял в двух шагах от нас. Нора прижалась ко мне и молчала. Габор говорил о всякой всячине, о том, как они путешествовали, что успели повидать в Риме, а потом вдруг сказал: «Мы с Норой догадываемся, что вся эта игра ведется против вас, отец! От вас требуют какой-то мерзости, а мы только орудие в этой игре, средство для шантажа. Вас хотят принудить к чему-то гадкому!» Тут охранник рявкнул: «Говорить только о семейных делах!» Тогда Нора еще крепче обняла меня, поцеловала в щеку и шепнула: «Думай только о себе, береги себя, отец!»

Наступило долгое молчание.

Затем неслышно отворилась дверь, и Клара внесла поднос с кофе и двумя бутылочками прохладительного для Имре.

Пришел Салаи, дежуривший по управлению. Его удалось подменить, чтобы он тоже смог принять участие в оперативном совещании. Имре пожал ему руку и начал свой рассказ.

Начал он с описания «загородного замка». Это не составило труда, Имре всегда отличался хорошей зрительной памятью.

Затем Имре долго и подробно говорил о хозяине резиденции.

Подполковнику и Салаи импонировала твердость, которую проявил Имре в трудном для себя положении. Салаи спросил:

– Интересно, в какой момент вы начали делать вид, что сломлены и сдаетесь на милость победителей?

Имре умолк, затем обвел всех долгим взглядом:

– Не начал. Никакой игры не было.

Лица молодых контрразведчиков вытянулись и окаменели. Рона же с любопытством уставился на друга, ожидая пояснения.

– Вы должны понять, – глухо проговорил Имре, – в этой игре ставки слишком высоки. Речь идет уже не обо мне, о моем престиже и чести и даже не о судьбе моих детей...

– Тогда о чем же, объясни, – спокойно сказал Рона.

– Речь идет об инспирированной кампании в печати, о манипуляции общественным мнением демократических сил Европы. Мне пригрозили массовыми демонстрациями протеста против моей родины, народной республики, которая сажает в кресло генерального директора бывшего офицера СС, совершавшего массовые убийства невинных людей.

Такой оборот дел привел в замешательство даже Рону.

– Вон оно что... Об этом я должен доложить наверх, и немедленно. Клара, свяжите меня с начальством.

Вернувшись в свое кресло, подполковник продолжил разговор:

– До тех пор, пока наших молодоженов держат в качестве заложников, положение наше сложное. Понимаешь, Имре, мы могли бы уже сейчас начать операцию, арестовать кого-то из их людей, но это только щупальца. Не думаю, чтобы такой ход возымел результат.

– Это означает, что вы уже знаете их агентов здесь, в Будапеште? – Имре с удивлением смотрел на Рону.

Подполковник не спешил с ответом.

– Скажем скромнее: за время твоего отсутствия мы не бездельничали. Кое-что, я подчеркиваю, кое-что удалось нащупать. Правда, пока очень немногое, – осторожно добавил он и кивнул Кути: – Начинай, Пишта.

Капитан нажал клавиш дистанционного блока управления, и на экране появилось первое изображение.

– Нандор Саас, собственной персоной. Ну и рожа! – прокомментировал Рона. – Это он возил тебя в машине, не так ли?

– Он! – воскликнул Имре. – Высокий ростом, изрядно заплывший жиром мужчина. Отвратительный тип! Вы, надеюсь, арестовали его?

– Пока нет, – ответил Рона, бросив косой взгляд в сторону Салаи. Тот на мгновение прикрыл веки, дав понять начальнику, что уловил его мысль.

Кути, сидя чуть поодаль, не видел лица Роны, но понял по его тону, что надо продолжать показ. Еще нажим на клавишу, и на экране возникло новое лицо.

– Этого я тоже видел, – оживился Имре.

– Томас Форстер, – продолжал Рона. – Его роль нам еще не полностью ясна. Он улетел в Мюнхен одним рейсом с тобой, но вернулся на другой же день вечером.

– Тереза по дороге в аэропорт показала мне его фотографию. В самолете, незадолго до посадки в Мюнхене, он подошел ко мне и очень вежливо сказал: «Моя задача сопровождать вас, господин Имре». У трапа ждал автомобиль, который и отвез нас и загородную резиденцию прямо с аэродрома. Он принимал участие в переговорах, ассистировал, так сказать, своему шефу, хранил и передавал документы. Рона на секунду задумался.

– Не думаю, чтобы он вернулся в Будапешт в качестве архивариуса и хранителя документов. Очевидно, его шеф хотел, чтобы Форстер сам слышал и знал все, о чем вы договорились.

– После переговоров в замке я его больше не видел. Когда я вышел в парк, он остался в гостиной с шефом.

– Я понял. Кути, теперь давай фильм, – обернулся к капитану Рона.

Капитан исполнил приказание, и на экране замелькали первые кадры, отснятые оперативной группой в аэропорте Ферихедь. Люди двигались в замедленном темпе, тянулись, словно резиновые. Галерея лиц, стоявших на террасе аэропорта, толпа провожающих и пассажиров в огромном холле, у касс и стендов зала ожидания, у входа и выхода в нейтральную зону.

Неожиданно крупным планом выплыло лицо Сааса, затем показалась вся его фигура. Было ясно видно, что он наблюдает за пассажирами, садящимися в самолет. Затем он поднял левую руку, немного вывернув ее внутрь, и подержал так секунду.

– Кто-то спросил, вероятно, который час, а вместо ответа Саас показал циферблат, – заметил Салаи. – Но так поступают обычно только со знакомыми.

– Кути, стой! Давай назад, – сказал Рона. – Возможно, Золтан прав. Посмотрим еще раз.

Кути повиновался и начал крутить пленку еще раз. Снова зрители, провожающие и просто зеваки на террасе, зал ожидания, вестибюль аэропорта. По мере приближения эпизода с Саасом капитан максимально замедлил движение пленки. В момент, когда на экране появилось плечо Сааса, Кути остановил аппарат на стоп-кадре. Рядом с Саасом, чуть впереди, привлекало внимание лицо мужчины лет сорока с приоткрытым ртом. Очевидно, он-то и задал вопрос о времени. Это был Стенли Миллс.

– Дальше, – распорядился Рона.

Фильм двинулся вперед, стало видно, как медленно шевелятся губы незнакомца.

– Глядите, куда он смотрит! – воскликнул Салаи. – Прямо на часы Сааса, который показал ему циферблат!

– Пожалуй, Салаи прав, – заметил Имре. – Он действительно смотрит на часы Сааса.

– Согласен, – подтвердил Рона. – Кути, на сегодня хватит. Кларика, распорядитесь, чтобы в лаборатории срочно напечатали и увеличили нам лицо этого типа. Один экземпляр немедленно послать в фототеку информцентра. Пусть попробуют идентифицировать по въездному разделу. Возможно, конечно, это случайный человек, но не исключено, что прав Золтан: рядом с Саасом стоял его сообщник.

– Я пошла, – сказала Клара, взяла коробку с лентой и поспешно удалилась.

– А ты, Бела, с ним не встречался? – Рона вопросительно взглянул на Имре.

Имре покачал головой в знак отрицания.

– Никогда. Я не видел этого человека ни здесь, ни там.

– Ладно, дружище. Думаю, с тебя и в самом деле хватит. Поезжай-ка ты домой и выспись хорошенько. Нелегкие выдались тебе деньки, другого не скажешь.

Имре поднялся.

– Двадцать седьмого числа мне надо опять быть в Мюнхене для передачи документации. Надеюсь, ты не забудешь об этом, Балинт?

– Об этом мы еще поговорим.

– Но когда же? Они следят за каждым моим шагом, прослушивают телефон. Даже сегодня меня доставили сюда как контрабандное венгерское салями!

– Пусть это вас не тревожит, товарищ Имре, – успокоил его Кути. – Наш начальник великий маг, волшебник, жонглер и контрабандист в одном лице, положитесь на него.

Рона знаком остановил капитана.

– Продолжай вести себя так, – посоветовал он Имре, – как будто ничего не случилось. Бывай там, где бываешь всегда: квартира, работа, министерство, цеха твоего комбината и так далее. Свой «дипломат» таскай с собой по возможности повсюду, пусть слушают, что ты говоришь. У них не должно возникнуть никаких подозрений.

– Хорошо, но что же все-таки делать с документацией по последним программам «Солнца»?

– Все подготовить! Все, ты слышал. Больше того, говори и требуй от подчиненных составления нужных документов как можно скорее. Шуми, кричи, брани своих помощников за нерадивость и медлительность, за какие-то неточности и упущения в бумагах. Словом, готовься к встрече в Мюнхене на всех парах.

– Я понял, – сказал Имре.

В дверях Рона догнал его.

– Сегодня ночью ты будешь в квартире не один. Если не возражаешь, майор Ладани пробудет у тебя до утра.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Покуда Бела Имре беседовал с офицерами из контрразведки, в его квартире за письменным столом восседал майор Ладани.

На короткое время майор нашел себе занятие: вмонтировал в телефонный аппарат специальный адаптер и подключил к нему скрытый магнитофон. Затем, томясь бездельем, начал оглядываться по сторонам. Обнаружив на книжной полке несколько альбомов – «Памятники Будапешта», «Полеты в космос», «Мастера стиля барокко», – он положил их перед собой, выбирая, которым бы заняться, и одновременно с сожалением оглядываясь на книжную полку, где стояли еще десятка два-три занятных изданий. Увы, личную библиотеку Ладани, занимавшую почти целую стену, составляли одни лишь специальные книги по радиотехнике, электронике, телемеханике.

В квартире дома напротив тоже не спали. Возле окна торчал, как на вахте, Саас.

– Окна у него по-прежнему темны, – бросил Саас через плечо Миллсу, лежавшему на кровати. Приоткрыв край одеяла, тот с чем-то возился украдкой, не желая привлекать внимания сообщника. Над головой у него горело маленькое бра.

– Чего ты хочешь? Шеф его так, наверное, уделал, не до веселья, спит как сурок.

– Великий шеф, не человек – гений! – с издевкой высказался толстяк в адрес Бенкса.

– Наш шеф всем хорош, точен, аккуратно платит, денег не жалеет, но это мы, а не он рискуем своей шкурой! А попробуй-ка от него избавиться, ха-ха!

– А я не пробовал. И не собираюсь этого делать.

– Потому что ты хитер как бес. Сам всегда сзади, прячешься в тень, а меня вперед, черту в зубы, а?

– Присматриваю за тобой, чтобы не попался, дурень.

– Получил на это тайное поручение от шефа, не правда ли? От нашего гениального шефа!

– Не болтай. Шеф платит тебе большие деньги или не так? Сколько у тебя в банке, скажи. Восемьдесят тысяч? Или сто?

Саас резко обернулся и подошел к кровати.

– А если бы и полмиллиона? Он что, переведет их мне сюда, в Будапешт? Куда? В следственную тюрьму? Или в одиночку в каторжной, по почте в Вацкую крепость? – Распалившись не на шутку, Саас продолжал: – Этот Имре знает только меня! И если он начнет выдавать, арестуют меня, а не тебя.

– В этом вся штука. Гарантия и для шефа, и для меня тоже. Будешь делать только то, что тебе говорим мы, и держаться поосторожнее. Ведь ты же хочешь вернуться домой, а?

Внезапно Саас подскочил и всей тяжестью навалился на Миллса, сковав ему обе руки. Лихорадочно пошарив под одеялом, он выхватил оттуда небольшой магнитофон.

– Ах ты сволочь! Так вот почему ты разговорился! Провоцировал меня, чтобы лишний раз выслужиться перед шефом?! – Он выдрал из магнитофона ленту, бросил ее в пепельницу и поджег.

– Иди к телефону! – приказал он Миллсу, топча магнитофон ногами.

Миллс повиновался и медленно, бочком двинулся к аппарату.

– Чего ты хочешь?

– Сейчас ты позвонишь Имре. И говорить с ним будешь ты, а не я. Имре записывает наши разговоры, пусть в его коллекции будет и твой голосок! Этот «товарищ» директор далеко не дурак, он знает, что легко может провалиться. А тогда эта запись послужит ему оправданием, меня, дескать, принудили к сотрудничеству. Но не я один, Нандор Саас, а и ты тоже! Мы вдвоем! «Катамаран» так катамаран! Набирай номер, ну?

Ладани сидел в кресле и перелистывал альбомы. Вдруг зазвонил телефон. Ладани перевернул последнюю страницу и с уважением подумал об искусствоведах, умеющих отличить барокко от рококо. «Прекрасная профессия, не то что наша». Телефон продолжал трезвонить. Ладани подтянулся и взял следующий альбом.

По ту сторону улицы Миллс взглянул на Сааса.

– Он не берет трубку. Прошло звонков двадцать, не меньше!

– Должно быть, крепко спит после всех волнений. Набери еще раз!

Ладани подождал немного, затем поднял трубку и одновременно пустил магнитофонную запись, приблизив мембрану трубки к динамику магнитофона настолько, чтобы не чувствовался механический характер звука.

– «Имре Бела», – прозвучал голос директора. Ладани нажал кнопку «стоп».

– Я проверяю, дома ли вы, Бела Имре.

Майор опять пустил магнитофон.

– «Я устал. Дайте мне спать. Если что-нибудь серьезное, позвоните мне завтра на работу ровно в девять». – Едва «директор»-магнитофон закончил фразу, Ладани положил трубку.

На другом конце провода Миллс поступил аналогично.

– Вот наглец! – буркнул он и скверно выругался.

– Звони еще! – приказал Саас. – Напомни ему, сукину сыну, что однажды эти игры дорого ему обошлись!

Миллс повиновался.

Ладани спокойно дождался десятого звонка и опять взял трубку, поднес ее к магнитофону.

– «Имре Бела»,

– Вы уже однажды получили урок... – свирепо начал было

Миллс, но голос «директора» прервал его:

– «Я уже сказал: хочу спать! Если еще раз побеспокоите меня, за последствия не ручаюсь. А пока я отключаю телефон, и все!»

Ладани положил трубку на рычаг, выключил магнитофон и передвинул кресло так, чтобы видеть входную дверь. Затем он поудобнее расположился в кресле, предварительно положив рядом с собой пистолет, снова взял в руки альбом и стал ждать.

– Бедняга, ему не позавидуешь, – вздохнул Рона, когда за Имре затворилась дверь.

– Нам тоже, – в тон начальнику заметил Салаи.

– Это почему же? – Подполковник взглянул на него.

– Знаем мы мало, почти ничего, а двадцать седьмое уже на носу!

Кути забрался в глубокое кресло. Он выглядел усталым.

– Время еще есть, волка ноги кормят. Так или иначе нам известно, что товарища Белу Имре хотят использовать в качестве глубоко законспирированного агента, а не просто платного информатора, – это раз. Шефа иностранного центра мы пока не знаем, но завтра с помощью фоторобота с ним познакомимся, хотя бы внешне.

– Ну и что ты станешь делать с этим портретом? – подколол его Салаи. – Вывесишь для всеобщего обозрения на доске «Их разыскивает милиция»? – Старший лейтенант удрученно махнул рукой.

– Нандор Саас и Роберт Хабер их агенты – это ясно. Саас находится здесь, в Будапеште.

– Верно. Только где? – с иронией заметил Рона.

– Моя вина. Я прошляпил, – с горечью признал Кути.

В углу комнаты забеспокоился, подавая сигналы, телетайп.

– Кларика! Телекс! – выглянув в приемную, сказал Салаи.

Клара поспешила к аппарату.

– Однако продолжим, – не унимался Кути. – Нам известен Томас Форстер. Мы знаем его и знаем, где он живет. Доказательства его участия в событиях, начиная со смерти Додека и кончая шантажом Белы Имре, в наших руках.

– Все так, – подвел черту Рона. – Все так, но не более того. Продолжай, если сможешь! Кути беспомощно развел руками. Наступила пауза.

– Да, вот еще что, мы совсем забыли, – вновь подал голос Салаи. – У Хабера и Сааса могут быть какие-нибудь родственники. Надо их разыскать, не прояснят ли они что-нибудь?

– Попытаться можно, но времени у нас в обрез, – высказался Рона. – Дай запрос на всякий случай, не повредит.

От телетайпного аппарата поднялась Клара с лентой в руках.

– Получены данные на человека, который был рядом с Саасом на кинопленке. Его имя Стенли Миллс, год рождения – 1938-й, место рождения – Вадуц. По паспорту житель Западного Берлина. Въездную анкету заполнил и въехал на автомобиле...

– ...Шестнадцатого июня, через КПП в Хедьешхаломе, на австрийско-венгерской границе, – докончил за секретаршу Рона.

– Да, точно так.

– Накануне убийства Иштвана Додека. Эти двое связаны друг с другом, ясно. Саас и как его?

– Стенли Миллс.

– В лесу у сторожки были зафиксированы следы трех человек, – напомнил Салаи. – Вот вам и третий – Стенли Миллс. Все трое побывали на месте убийства в день его совершения. Теперь это установлено,

– Что будем делать, начальник? – после короткой паузы спросил Кути.

– Ждать! – ответил Рона. – Ждать до двадцать седьмого июня!

На верхней дороге Волчьей долины в горах западнее Буды пассажиров бордовых «Жигулей» пьянил свежий утренний воздух. Еще не высохла роса, хотя солнце припекало уже изрядно, обещая жаркий день.

За рулем сидел Миллс.

– Какая это глупость, что мы не можем сделать ни шагу друг без друга, – сердился Саас, помещавшийся рядом. – К семи утра нам нужно, видите ли, мчаться сюда, в горы, за очередной инструкцией из запасного тайника, а в это время Имре может позвонить кому угодно или заглянуть на часок к своему дружку – контрразведчику, и мы ничего не будем об этом знать. Такое чувство, будто у тебя за спиной подвешен нитроглицерин, который вот-вот должен взорваться!

Угрюмый Миллс не отвечал. Проехав еще немного, он свернул в небольшой поперечный овражек, по дну которого вилась полуразрушенная, давно не езженная дорога. Осторожно ведя машину по ухабам, он доехал до крутого склона, дорога кончилась. Миллс вынул из кармана какую-то схему и осмотрелся.

– Приехали, – буркнул Миллс и выключил мотор. – Вылезай, дальше пешком. Надо найти дерево с дуплом.

Они углубились в лес метров на пятьдесят, когда Миллс вдруг остановился. На одном из вековых деревьев, на высоте добрых двух метров от земли, виднелось дупло.

– Вот оно, – указал пальцем Миллс. – Подойди, помоги мне забраться. – Он обернулся и увидел в руке Сааса пистолет.

Саас стоял в трех-четырех шагах, готовый выстрелить в любой момент.

Тогда Миллс подошел к дереву и попытался вскарабкаться к дуплу сам, без посторонней помощи. Не получилось, он сорвался.

– Иди же, подтолкни меня!

Толстяк переложил оружие в левую руку, а правой стал подталкивать вновь полезшего на дерево сообщника. Когда ноги Миллса оказались на высоте головы его «близнеца», он внезапно со всей силой пнул Сааса каблуком в лицо, спрыгнул на землю и несколькими профессиональными ударами окончательно уложил «близнеца», и без того почти потерявшего сознание от боли после удара каблуком в переносицу. Миллс вывернул ему кисть руки и завладел пистолетом. Расставив ноги, он стоял и ждал, пока поверженный сообщник придет в себя.

Минуты через две Саас очнулся, машинально отер кровь, сочившуюся из носа и углов рта, и открыл глаза. Первое, что он увидел, был пистолет в руке Миллса. Саас перевел взгляд на лицо соперника. Оно было холодным и замкнутым, как всегда. Поднявшись, Саас в ужасе отпрянул назад, но наткнулся спиной на дерево.

– Чего ты хочешь? – выдавил он из себя.

– За вчерашний вечер я отомстил! А теперь я тебя убью.

– Ты помешался?

Миллс положил палец на спусковой крючок.

– Не посмеешь, – прохрипел Саас. – Тебе придется отчитаться за меня там, дома.

– Перед кем? Кому ты нужен?

– О вчерашнем я буду молчать, клянусь!

– Молчать ты будешь, это точно. Записал я тебя на пленку для шантажа. Я хотел получить половину твоих денег.

– Получишь и так. Я дам тебе расписку! Если хочешь, вексель!

– Этого мало.

Саас выбросил последний козырь:

– Если ты убьешь меня, операция с Имре обречена на провал! Чтобы держать его в руках, нужны мои свидетельские показания.

– Теперь уже не нужны. Я говорил тебе, что все идет слишком гладко, и это мне не нравится.

– Но я же в этом не виноват!

– Если план шефа сорвется, плакали мои денежки. Я доложу, что операция не удалась потому, что ты добровольно сдался контрразведчикам. Пусть они попробуют найти тебя там, если смогут.

– Подлец, предатель!

– Не более чем ты, – холодно возразил Миллс и два раза, один за другим, нажал на спусковой крючок. Послышались два негромких хлопка.

Миллс нагнулся над телом, старательно вытер рукоятку пистолета платком, вложил его в руку жертвы и подержал несколько секунд, сильно прижав пальцы.

Внезапно перед ним по земле пробежала тень. Миллс вскинул голову – высоко в небе парил планер.

Миллс вскочил на ноги, бросился к машине, завел мотор, даже не прихлопнув дверь.

Планер кругами начал спускаться все ниже и ниже.

Электрические часы на углу показывали без пяти восемь, когда Миллс приткнул свои «Жигули» поблизости от дома, где жил Имре. Вид черного «мерседеса» у подъезда его успокоил. Это означало, что Имре еще не выходил из дома. Шофер, опершись о крыло, подставив лицо солнечным лучам и закрыв глаза, загорал.

Подъехала машина для сбора мусора. С нее попрыгали на мостовую рабочие, на место полных мусорных контейнеров поставили пустые и подняли первые краном в кузов.

Перед домом, где жил Имре, операция повторилась. Один из мусорщиков, одетый в оранжевый комбинезон и яркий желто-белый жилет, жестом показал своему коллеге, что ему срочно надо отлучиться к дворнику по малой нужде. Видно, ему здорово приспичило, и он пустился вприпрыжку к подъезду.

Войдя в подъезд, он вдруг остановился и оглянулся. За ним никто не шел, снаружи доносился лишь глухой рокот компрессора, втягивавшего мусор в трубку машины. Тогда мусорщик взбежал по ступеням на второй этаж и нажал кнопку звонка у двери квартиры Имре.

Дверь отворилась мгновенно – на пороге стоял Имре. При виде мусорщика глаза его округлились от удивления. Парень приложил палец к губам в знак молчания и вытащил из-под жилета конверт. Директор едва не расхохотался: он узнал в бравом мусорщике Салаи.

– Письмо вам от подполковника, – шепнул Салаи. – Он просит вас ответить вашим противникам так, как сказано в этом письме. Настаивать на этих условиях категорически. Об остальном после обеда, вас найдут.

В прихожей показался и Ладани.

– Что, обмундировали тебя, голубчик? – с усмешкой спросил майор.

– Не завидуй, твой мундир тоже неплох. – Он оглядел с головы до пят почтенного связиста, облаченного в шоферскую робу. – Главное, чтобы на этом маскараде первый приз выиграл Рона!.. – С этими словами он круто повернулся и сбежал вниз.

Тереза была уже на месте, ожидая директора. Придирчиво осмотрела результаты работы уборщицы, налила воду в две вазы и поставила в них букетики полевых цветов.

– Здравствуйте, я так за вас волновалась, – с неподдельной искренностью сказала она, провожая директора в кабинет. – Очень рада, что вы вернулись целым и невредимым!

Взгляд Имре прежде всего остановился на письменном столе. Все оставалось как будто нетронутым. «Дипломат» лежал на том самом месте, где он его оставил перед отъездом.

– Благодарю, Терике! – Директор осмотрелся. – Красивые цветы. Это ведь ваши заботы, верно?

– Вы встретились с Норой? – вместо ответа спросила девушка. – Как они там?

– Сносно, – довольно сухо отозвался Имре.

Тереза поняла, что директор не настроен для разговора, особенно на эту тему. Она повернулась и пошла к двери, но директор остановил ее.