Текст книги "Тайна Ла-Манша (= Тайна 'Нимфы')"

Автор книги: Фриман Крофтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Да, тут никаких встречных вопросов. Но ваш рассказ обрывается на вчерашнем дне, то есть где-то на середине четверга. Я действительно знаю о том, что и в какой последовательности происходило. Вы прибыли в Нью-Хейвен, доложили все полиции, потом вместе с майором Тернбуллом поехали в Лондон. А ночью мы с вами познакомились в Ярде. Помучаю вас еще совсем немного. Очень коротко о том, что происходило сегодня.

– Кромешный ад, вот что сегодня происходило. Я пришел в офис около восьми. Ноулз пришел еще раньше и уже встречал меня, весь белый как простыня. Я ведь среди ночи позвонил ему и попросил прийти пораньше. А через несколько минут явились Мелби и Грантем, перепуганные как кролики. Первым делом надо было открыть хранилище. Как вы понимаете, обычно эта процедура проделывается только в присутствии директоров. Один ключ был у меня, но еще два, существующих в единственном экземпляре, были у Моксона и Дипинга. Их забрали ваши коллеги из Скотленд-Ярда. Мы туда позвонили, и ключи были немедленно доставлены. Когда мы открыли все запоры, то сразу поняли, что случилась беда.

– Сразу поняли, сколько денег исчезло, хотя бы примерно?

– Практически все, мистер Френч. Естественно, мы тогда еще не знали сколько, но счет шел на сотни тысяч. Я сразу прошел в свой кабинет. Вместе с Ноулзом. Это единственный человек, который мог что-то прояснить. Стали решать, что же теперь делать. Наличности практически не было. Позвонили директорам крупным банков и поняли, что на помощь извне рассчитывать не приходится. Такая вот история... Я решил закрыть фирму. Клянусь честью, мистер Френч, это была одна из самых страшных минут в моей жизни! Но я действительно ничего больше не мог поделать.

– А потом вы стали во все вникать, чтобы точно определить потери.

– Именно так. И вскоре поняли, что из хранилища исчезло больше миллиона, а к полудню эта цифра выросла до полутора.

– Да уж, положение было отчаянным.

– Это еще не все,– обреченным голосом произнес Нолан.– Посыпались со всех сторон долговые документы. И активы {Активы (авуары): собственность юридического или физического лица, имеющая денежную оценку}, на которые мы так рассчитывали, вдруг резко обесценились. Я имею в виду доходы с инвестированного капитала. В общем, обложили со всех сторон, никакого просвета. Восемь миллионов или около того.

– Да-а, катастрофа,– невольно вырвалось у Френча. Он был потрясен признанием Нолана. Чувствовалось, что тот говорит правду, ничего не утаивая. Инспектор очень хорошо представил себе, что творилось утром в банке и что творилось на душе у Нолана. Он еще раз прокрутил в мыслях эту историю и начал задавать вопросы.

– Вы вроде бы говорили, что о предстоящей поездке во Францию узнали только во время того официального обеда?

– После обеда, как раз в тот момент, когда все собрались уезжать домой.

– Да-да, я припоминаю. Вам сказал об этом мистер Моксон. Кто-то еще мог услышать ваш разговор?

– Ну, не то чтобы услышать... Мы с Моксоном стали думать, как сообщить в офис, что меня завтра не будет на месте. Вспомнили про сэра Гарнетта Чизлхерста, который тоже присутствовал на обеде. Это один из наших компаньонов, я вам его уже называл. Послали какого-то парня его найти. Моксон объяснил Чизлхерсту, какая сложилась ситуация и попросил его подежурить завтра в конторе – на случай, если понадобится его подпись. Сэр Гарнетт обещал меня подменить и известить о моей неожиданной командировке сотрудников.

– Как зовут фолкстонского лодочника, который присматривает за "Нимфой"?

– Джон Харли. Адреса его не знаю, знаю только, что он живет через два дома от таверны "Ангел", это совсем близко от гавани.

– А как зовут вашего человека в Дувре?

– Джон Скуэнз, Штурманская улица, семнадцать-Б.

– Ясно. Мистер Нолан, мне кажется, что вам наверняка пришло в голову одно соображение, о котором вы предпочли никому не сообщать. Вы ведь подумали, что все трое ближайших ваших партнеров уплыли на "Нимфе"?

Нолан неловко поерзал.

– Да, такая мысль в какой-то момент мелькнула,– откровенно сказал он.Хотя у меня нет никаких оснований так думать. Ни малейших.

– И все же вы были удивлены, не обнаружив на борту яхты мистера Реймонда. Разве не так?

– Ничего подобного. То есть я конечно был удивлен, но исключительно теми ужасами, с которыми мне пришлось столкнуться. Я вообще ни о чем больше не мог тогда думать.

– А потом?

– А потом, уже намного позже, я, естественно, пытался понять, куда же мог подеваться Реймонд.

– И у вас не возникло никаких подозрений?

– Нет, никаких. А что вы, собственно, имеете в виду?

Инспектор чуть ближе к нему наклонился и совсем тихим голосом спросил:

– Вам никогда не приходило в голову, что это мистер Реймонд повинен в этой страшной трагедии?

Нолан смотрел на Френча ошарашенным взглядом.

– Реймонд?! Убил Моксона и Дипинга?!– выпалил он.– Да я бы никогда до такого не додумался. Уверен, что и вы тоже, если бы знали, какой это человек. Абсолютно абсурдная идея! Знаете, инспектор, если вы собираетесь придерживаться этой линии, ей-богу, лучше передайте дело кому-нибудь другому.

Френча совсем не обидела его дерзость, скорее даже обрадовала.

– Я просто задал вопрос,– мягко уточнил он.– Я никого не обвиняю.

– Должен заметить, очень глупый вопрос,– произнес Нолан.– Если у вас все, инспектор, то я бы хотел отправиться домой, мне бы хоть немного поспать.

– Еще только два момента. Во-первых, я хотел бы получить адреса ваших остальных компаньонов, главного бухгалтера и старшего бухгалтера.

Записав их, Френч продолжил:

– И второе. Я получил приказ от начальства: все лица, так или иначе причастные к данному делу, должны быть осмотрены врачом. Тут вот какая штука. У нас есть основания думать, что убийца на борту "Нимфы" был ранен. Все, у кого на теле окажутся следы от свежих ран, будут включены в список подозреваемых. Временно, разумеется. Как вы, не возражаете, если вас посмотрит врач?

Нолан недоуменно уставился на Френча.

– То есть меня вы тоже подозреваете в убийстве моих собственных друзей?

– Вы же прекрасно понимаете, что это не так. Но существуют определенные правила. Элементарная осторожность, которую мы обязаны соблюдать, невзирая на личности. Перестраховка, если угодно.

Нолан продолжал пристально на него смотреть, потом пожал плечами.

– А если нет ран, то ты не попадешь в черный список?

– Вы хотите сказать, что отсутствие ран означает, что подозреваемый невиновен? Не стал бы утверждать столь категорично, но предварительный вывод будут именно таким.

– Ладно,– решительно произнес Нолан,– пусть меня непременно осмотрят. Это, по крайней мере, избавит меня от очередных неприятностей. Мне их и так хватает. Хотите, отправимся к вашему врачу прямо сейчас?

– Если вы не против, сэр,– тут же подхватил идею Френч, всегда считавший, что нужно ковать железо, пока оно горячо.

Нолан немного поворчал, но потом все же кивнул. Френч тут же позвонил полицейскому врачу, и через двадцать минут они уже входили в его дом. Доктор засвидетельствовал, что никаких порезов и ран на теле Нолана нет.

А значит, те кровавые следы и пятна, которые фигурируют в описях и протоколах, были оставлены кем-то еще, а не Ноланом.

Заключение врача не давало ничего нового, но по крайней мере подтверждало выводы, сделанные после осмотра катера Нолана.

Было уже почти одиннадцать, когда Френч наконец отпустил свою жертву, пожелав ей спокойной ночи. Ему и самому не мешало бы хорошенько выспаться. Сегодня он с половины шестого на ногах, устал зверски. Но мало того, что доставшееся ему дело было совершенно особым, государственной важности, тут еще и каждая минута была буквально на вес золота. Успех расследования напрямую зависел от его расторопности. Инспектор Таннер жил довольно близко от "Орлеана", и очень неплохо было бы заскочить к нему, вдруг ему удалось сегодня что-нибудь разнюхать.

Таннер был не просто сослуживцем, но и лучшим его другом. Они часто работали на расследовании вместе. Их связывала горячая взаимная симпатия и уважение, но ни тот, ни другой даже под пыткой никогда бы в этом не признались. Оба не раз рисковали жизнью, чтобы совместными усилиями обезвредить опасного преступника, упрятать его за решетку. Приключений на их головы всегда хватало. Вспомнить хотя бы ту бомбу, подложенную в кафетерий на эдинбургском вокзале Уэверли. Это лишь один из эпизодов, когда только благодаря незамедлительной помощи друга его напарник остался цел и невредим. С годами их дружба становилась все крепче. Пожалуй, самой серьезной проверкой ее на прочность был десятидневный поход пешком по шотландским горам, причем девять дней из десяти лил дождь.

Френч застал Таннера и его жену в гостиной. Сидя у открытого окна, оба увлеченно читали какие-то толстенные романы. Расплывшись в улыбках, они тут же придвинули к окну еще один стул, и вскоре все трое болтали не умолкая. Через некоторое время у миссис Таннер стали слипаться глаза, и она удалилась, оставив друзей одних.

– Ну вот, опять мне пришлось за тебя вкалывать,– устало проворчал Таннер.– Отвратительная привычка, переваливать свои дела на чужие плечи.

Таннер обожал подтрунивать над другом ( сам он ласково называл свои колкости "шуточками"), всячески пытаясь вывести Френча из себя, но это редко ему удавалось.

– Ну нельзя же всю жизнь бездельничать,– в тон ему ответил Френч.– Если бы я не позволял тебе хоть изредка на меня поработать – причем это громко сказано, потому что доверить тебе можно только всякую ерунду,– ты бы вообще разучился ходить, все мышцы бы атрофировались.

Какое-то время они любовно друг друга поколачивали, изображая бой на боксерском ринге, совсем как мальчишки, но наконец Френч заговорил серьезно.

– Я бы хотел знать, как у нас дела.

– Я бы тоже,– с ехидцей отозвался Таннер.

– У меня сегодня была весьма познавательная экскурсия. С массой аттракционов и достопримечательностей,– сообщил Френч.– Поездка в Нью-Хейвен. С утра пораньше на машине Тернбулла. Яхты, катера, допросы, трупы. Как видишь, программа действительно обширная.

– Что-нибудь накопал?

– Как обычно: подозрений выше крыши, доказательств – никаких.

Таннер подошел к шкафчику и достал бутылку виски, сифон и два стакана.

– Скажешь, когда тебе хватит,– деловито сказал он и мрачно добавил: Реймонд их и прикончил.

– Нолан так не думает,– возразил Френч, отпивая глоток виски.

– Еще бы он так думал. Они же с этим Реймондом дружки. И все равно это он.

– Но почему ты так в этом уверен?

– Почему? Да больше некому. Все остальные отпадают.

– Хватит отвлекаться на всякую чепуху, сынок,– предупредил его Френч.Скажи, что у тебя есть конкретно, и я поеду домой. Я сегодня встал в половине шестого, а лег, между прочим, в три.

Когда дело дошло до фактов, их у Таннера оказалось не так уж много.

– Наш шеф, как ты знаешь, велел мне охотиться за Реймондом. След я пока не взял, но кое-что о нем разузнал. Начинал как скромный служащий, конторская крыса, потом ему подфартило: получил неплохое наследство. Это дало ему возможность вложить свою долю в бизнес. И вот результат: два года назад стал компаньоном. Сейчас ему тридцать три, компанейский малый, главный любимчик начальства. Неплохо для случайного выскочки, а?

– Дурные привычки, сомнительное прошлое?

– Я ничего такого не нарыл.

– И тем не менее ты вычислил, что это он злодей и убийца. Ясно. Давай дальше, старина.

– После я отправился к нему домой. У него недурственная квартирка на Халфмун-стрит, маленькая, но уютная, даже шикарная. Двое слуг – супружеская пара. По виду – вполне приличные люди. Слуга сообщил, что во вторник вечером, то есть накануне официального обеда, Реймонд предупредил его, что на пару дней отлучится из Лондона. Едет он завтра, то есть в среду, и ему понадобится вечерний костюм и вещи для прогулки на яхте. Куда он отправляется и когда ждать его домой, слуге сообщено не было. Вел он себя так же, как обычно, и был в отличном настроении. Утром слуга упаковал то, что ему было велено, и подогнал такси. После завтрака его хозяин отбыл – в обычное время.

Такси слуга поймал на ближайшей стоянке, и я без особой мороки нашел таксиста. Реймонд попросил подвезти его прямо к офису, по дороге они никуда не заезжали и клиент не делал никаких телефонных звонков.

– Выглядит все так, как будто впереди не намечалось никаких чрезвычайных ситуаций,– прокомментировал Френч,– едва ли он держался бы с таким спокойствием, если бы ему предстояло столь рискованное предприятие.

– Предполагать мы можем все что угодно. Я вернулся в офис и продолжил опрос. Мне рассказали, что Реймонд приехал с чемоданом и сразу отнес его в свой кабинет, где этот чемодан и простоял целый день. Они с Моксоном допоздна работали, потом, прямо в офисе, переоделись и поехали на обед. Поехали на машине Моксона, и тот и другой с чемоданами. Я нашел привратника, который помогал им укладывать эти чемоданы в багажник. Потом я отправился в Халлам, где находится ресторан, в котором проходил обед. Мне сообщили, что пиршество было завершено где-то за полночь и что Реймонд и Моксон отбыли на машине Моксона.

– На машине Моксона?– изумился Френч.

– Именно так.

– Господи, Таннер, тут есть над чем подумать, честное слово! Если Реймонд уехал с Моксоном, а Моксон решил удрать на своей яхте, то почему бы Реймонду было не отправиться с ним вместе?

Таннер лишь ухмыльнулся.

– А если,– продолжил Френч, упреждая его ответ,– если Реймонд тоже оказался на яхте... А это весьма и весьма вероятно, то...

– Ну-ну, я оч-чень внимательно тебя слушаю.

– Он мог оказаться на яхте, а потом исчезнуть, а вместе с ним и деньги. Плюс тот фактик, что оба его компаньона мертвы... Да, ты прав, старина, картина складывается выразительная. Похоже, Реймонд действительно тот, кто нам нужен.

– Делать выводы рановато,– напомнил Таннер.– Сам знаешь, пока у нас только догадки.

– Надо этого милягу искать и выяснять, что там на самом деле. Я бы на твоем месте продолжил охоту.

Действительно Реймонд мог уплыть на "Нимфе" вместе с Моксоном – из Фолкстона. И если у него была какая-то возможность потом перебраться с яхты на другое судно, улики против него вырисовывались весьма серьезные. Друзья решили, что следует немедленно выяснить именно эту подробность: не мог ли Реймонд оставить "Нимфу" посреди Канала и ретироваться на каком-нибудь подручном плавсредстве прочь.

– А кстати, ты ничего не узнал насчет того, когда они отчалили на "Нимфе"?– спросил Френч.

– Ну как же. Позвонил в фолкстонскую полицию, и сержант доложил мне, что "Нимфа" отплыла в четверг, в пять пятьдесят утра, но кто был на борту, ему не известно. А я все никак не могу выкроить время, чтобы самому все выяснить на месте.

Френч тоже считал, что Таннеру нужно самому поехать в Фолкстон, непременно.

– Постараюсь завтра же туда махнуть,– пообещал Таннер.– Если мне действительно удастся разнюхать, что Реймонд уплыл с теми двумя гусями, это будет грандиозный прорыв.

Френч пылко с ним согласился. Потом заявил, что уже черт знает сколько времени и что у него слипаются глаза. В общем, он пошел.

Через полчаса он уже лежал наконец в постели.

Глава 8

Отплытие катера

А утром, лаконично отрапортовав начальству о своих успехах, Френч прямо из Скотленд-Ярда двинулся на Треднидл-стрит, где должен был встретиться с Ханифордом.

Величественное здание концерна с плотно закрытыми дверьми и пустыми окнами выглядело скорбно-отрешенным, как будто эти каменные стены и квадратики стекол знали, что обитателей, находящихся внутри, постигло несчастье. Френч позвонил в звонок у бокового входа и уже через несколько минут сидел напротив Ханифорда в кабинете покойного Моксона. Сначала они вскользь обсудили ситуацию, но Френч почти сразу перешел к конкретным вопросам.

– Я бы хотел с вами обсудить, мистер Ханифорд, как бы нам раздобыть номера пропавших купюр и облигаций.

Ханифорд повторил, что раздобыть их очень непросто. Мало того что у них нет записей номеров, но он почти уверен, что уничтожены и записи сумм, вырученных от продажи ценных бумаг. Если это подтвердится, он абсолютно не представляет, как теперь можно узнать, от кого были получены деньги. А бродить по окрестным банкам и выспрашивать номера переведенных купюр он не может, поскольку и сам не знает, какие платежные операции были проделаны. Это уж совсем позор.

– Да, пожалуй,– согласился Френч.– А если пойти другим путем?

– Каким именно?

– Спросить у наиболее вероятных ваших партнеров по бизнесу, я имею в виду банки, сколько денежных купюр и облигаций было отчислено ими на вашу фирму на протяжении нескольких последних недель. Может быть, почти все и определится?

Ханифорд лишь жалобно улыбнулся в ответ.

– Я вчера это уже сделал, как только пришел на работу. Попросил их посмотреть. Однако боюсь, что это ничего не даст.

– Но почему, мистер Ханифорд? Мне кажется, это достаточно надежный вариант.

Ханифорд закурил очередную сигарету.

– Позвольте объяснить, почему я не разделяю вашего оптимизма,– медленно произнес он.– Если действительно намечалось бегство, а ведь все пока говорит именно в пользу такого сценария, то преступники наверняка постарались закамуфлировать источники получаемой наличности. У финансистов, знаете ли, есть в арсенале кое-какие хитрости. А можно и без хитрости, просто продавать совсем маленькие партии бумаг. Возможно, операции проводились лишь с мелкими банками в какой-нибудь глухомани. Или со столичными, только в других государствах.

Вот ведь какая штука... Как бы то ни было, я предприму все, что в моих силах. Ну а если у вас будут ко мне претензии, что ж, тогда уж сами попытайтесь решить этот ребус.

Френч подумал про себя, что Ханифорд скромничает. Если за дело возьмется он сам, лучшего и не пожелаешь.

– Похоже, все было тщательно продумано заранее?– предположил Френч, тоже закуривая.

На этот вопрос Ханифорд отреагировал довольно странно:

– И да и нет,– сказал он (если этот ответ можно считать ответом).Лично мне кажется, но опять-таки ничего не стану утверждать... Так вот, мне кажется, что банкротство это настоящее, а не спровоцированное. Я хочу сказать, оно действительно было неизбежным, и компаньоны самоотверженно пытались его избежать, это истинная правда. Но тут совпало сразу столько нежелательных факторов, что ситуация была очень острой. Последствия войны, падение спроса на товары, безработица, и так далее, и тому подобное. Сами знаете, какие теперь времена. В общем, как говорится, не успели оправиться. Вся эта паника на Уолл-стрит, потом дело Хэтри. Наш концерн понес из-за этих катаклизмов колоссальные потери, и тут мы не имеем права предъявлять претензии к руководству.

– Так вот откуда все это пошло-поехало? Все эти мошенничества?

– Думаю, что да. Я уверен, что они какое-то время отчаянно боролись с надвигающейся катастрофой. Думаю, их основной просчет был в том, что они вовремя не отступили. Раз почуяли, что дело плохо, надо сразу было заявить о ликвидации фирмы, и тогда было бы меньше потерь.

– Люди всегда надеются на лучшее, верно?

– Полагаю, это не тот случай. Увидев, что катастрофа и позор неминуемы, они вспомнили, что своя рубашка ближе к телу. Надо спастись самим, и теперь не так уж важно, что какие-то деньги они прихватят с собой.

– Что значит какие-то? Когда люди начинают новую жизнь, надо иметь про запас солидную сумму.

– То-то и оно. Как говорится, лиха беда начало. Если они решили прихватить сумму, достаточную для того, чтобы было на что жить, то почему бы не пожить с комфортом? И не обеспечить себе безбедное существование до конца дней. А главное – возможность не думать о завтрашнем дне. Им нужны были деньги, в основном, для собственного спокойствия. Сами понимаете. Единожды оступившись, человек падает все ниже, таков уж неизбежный ход вещей.

Некоторое время оба молчали, сосредоточенно пуская клубы дыма.

– В принципе, это еще не самое страшное,– наконец, сказал Френч.– Но я, разумеется, их не оправдываю...

Ханифорд швырнул свою сигарету в пепельницу.

– Со стороны всегда все кажется не таким уж страшным,– сказал он,– тем, кто не знает досконально обстоятельств,– заявил он.– Но вы-то, инспектор, человек опытный. Вы же понимаете, сколько горя все это принесет? И уже принесло...

– Да-да, конечно,– сказал Френч, поднимаясь и гася сигарету о дно пепельницы.– Но жизнь слишком коротка, чтобы предаваться метафизическим изысканиям. Будем думать о вещах насущных. Пойду поищу что-нибудь конкретное. Весьма вам признателен за беседу, мистер Ханифорд. Думаю, скоро мы с вами снова увидимся.

Френч подумал, что раз уж он здесь, было бы очень неплохо заодно поговорить с Ноулзом, он у них тут старший бухгалтер. Вряд ли от него можно было получить много сведений, и Френч рассчитывал, что этот разговор займет не много времени.

Ноулза он почему-то представлял себе благожелательным седым стариком. Старомодный предупредительный служащий, а не современный нагловатый всезнайка. И был несказанно удивлен, увидев полную противоположность воображаемому портрету. Довольно высокий господин средних лет с угрюмым матово-смуглым лицом, у него были впалые щеки и острый умный взгляд. Слишком острый и умный, по мнению Френча. И высокий узкий лоб. Чувствовалось, что это яркая личность, причем не слишком симпатичная.

Как бы то ни было, Ноулз с готовностью вызвался помочь следствию. На вопросы отвечал подробно и прямо, не пытаясь увильнуть. Но к сожалению, и беседа с ним почти ничего не дала.

Судя по рассказу Ноулза, Моксон, Дипинг, Нолан и Реймонд торчали целый день в своих кабинетах, работая в поте лица. Все прочие компаньоны, в сущности, мало что понимают и мало чем могут помочь. Тем не менее Ноулз отказался как-либо комментировать заявление Френча о том, что вроде бы Нолан и Реймонд знать не знали, что дела фирмы плохи. Ноулз лишь сказал в ответ, что вообще-то им, как компаньонам, была доступна вся имеющаяся информация, но, возможно, они предпочитали во все это особо не вникать. Лично он получал распоряжения от всех четверых, вот и все, что он может сказать.

Главный бухгалтер Эсдейл, по мнению Ноулза, тоже был человеком достаточно осведомленным и уж конечно мог смекнуть что к чему. Но опять-таки, высказав свое мнение, он отказался что-либо утверждать. Одно он мог сказать точно: к регистрационным книгам доступ был и у компаньонов, и у главного бухгалтера. А хранили все эти гроссбухи под замком.

– А теперь, мистер Ноулз,– продолжил Френч,– пожалуйста, расскажите, что делали вы в интересующие нас дни. Мне предписано подробно опросить всех, кто имеет хоть какое-то отношение к недавним событиям. Итак, я вас слушаю.

Ноулз подхватил накануне простуду. Его не было в конторе как раз в то время, когда грянул гром. Надо сказать, в тот самый четверг ему полегчало, он решил выйти на работу. Утром встал, оделся, но вдруг снова почувствовал себя настолько скверно, что пришлось снова лечь в постель. На следующий день он все-таки, пересилив себя, отправился в Лондон, это уже была пятница. Мистер Нолан действительно звонил ему. Да, лечил его доктор Суэйн, тот, что живет поблизости от его дома. Нет, в четверг он не стал его вызывать. Он приходил накануне, в среду и велел ему еще день-два полежать. Но после звонка Нолана он разнервничался и решил, что в пятницу все-таки должен быть на работе, хотя жена уговаривала остаться дома. Он надеется, что инспектор в полной мере понимает, как он был рад, что не послушался жену и смог хоть чем-то помочь своим товарищам. Конечно, чувства, которые он испытал, услышав новости, описать невозможно. Он был в шоковом состоянии, и не только потому, что узнал о гибели своих начальников, хотя, справедливости ради, их следовало бы назвать друзьями, ибо покойные относились к нему с сердечной теплотой, что один, что другой... А еще он был ошеломлен внезапной перспективой остаться без работы.

Все эти откровения были весьма драматичны и брали за душу, но не давали инспектору ни малейших зацепок. А прислуга, как выяснилось, как раз отсутствовала. Она тоже разболелась и примерно за неделю уехала. А потом и он свалился. Мало того что его жене пришлось возиться с домашними делами, тут еще и за ним пришлось ухаживать. Ну что ж, недаром говорится, пришла беда, отворяй ворота.

В ответ на эти излияния Френч пробормотал дежурную сочувственную фразу.

Примерно в одиннадцать инспектор, донельзя разочарованный результатами двух этих бесед, покинул здание концерна и направился обратно в Скотленд-Ярд. Как выяснилось, там он никому пока не нужен, то есть можно было заняться дальнейшими изысканиями, и в первую очередь проверить показания мистера Нолана.

Начать следовало с беседы с сэром Гарнеттом Чизлхерстом и расспросить его насчет разговора Моксона и Нолана – сразу по окончании того знаменательного официального обеда. Френч направился в его клуб.

Сэр Гарнетт был не очень-то сообразительным стариканом, зато очень чопорным и надменным. Однако тот разговор помнил точно, до деталей. Моксон тогда сообщил, что только что получил телефонограмму от своей сестры, которая живет в Бакстоне. Произошло несчастье: ее мужа, возвращавшегося из театра, сбила машина, и он скончался на месте. Моксон был сам не свой от горя. Он сказал, что сестра его там одна и что утром он должен срочно поехать в Бакстон. Нолан согласился вместо него съездить во Францию. А потом Моксон попросил сэра Гарнетта позвонить утром в офис и объяснить, почему Нолана нет на месте. Ну и вообще там побыть – на случай, если придется срочно подписывать какие-то бумаги.

Френч рассудил, что это очень важные для Нолана показания. Будь Нолан виновен, ему пришлось бы выдумать именно такую историю, что будто бы это Моксон попросил его отправиться во Францию. А теперь выясняется, что это никакая не выдумка, а истинная правда.

Чтобы уже развязаться с этой частью расследования, Френч стал въедливо изучать содержимое папки с бумагами, врученной ему Ноланом вместе с ключами от кают и подсобок катера. Там действительно были документы, касающиеся переговоров с мосье Пастером. Среди писем имелось и то, которое подтверждало намеченный на четверг визит Моксона в Фекан. Что, разумеется, было еще одним подтверждением искренности Нолана. Однако Френч на этом не успокоился. Письма и бумаги могли быть поддельными. Он не поленился принести их Ноулзу, и тот подтвердил, что письма настоящие.

Следующим этапом была поездка в Дувр. Сев на ближайший по расписанию поезд, Френч быстро добрался до места и вскоре уже бродил по улочкам портового города в поисках Штурманской улицы, строения 17-Б и, разумеется, самого Джона Скуэнза. Дома была только его жена, но она подробно описала, как ее супруг выглядит и во что одет. Френч без малейшего труда нашел его в гавани.

Скуэнз был уже в солидном возрасте, интуиция подсказывала Френчу, что этому почтенному человеку вполне можно доверять. Он зарабатывал тем, что предоставлял желающим лодки, а последние три года еще и приглядывал за катером Нолана, который стоит в Гранвилльской бухте. Ему поручено держать все в чистоте, и чтобы мотор был всегда в порядке, чтобы в любой момент можно было выйти в море. Все требования хозяина он выполнял, и, как ему кажется, очень даже неплохо.

В прошлую среду, уже почти в половине двенадцатого к нему постучался парнишка, работающий в гостинице "Лорд Уорден" и сказал, что сейчас звонил мистер Нолан, просил, чтобы катер был на плаву к завтрашнему утру, в восемь тридцать, и чтобы на борту были припасы в соответствии с картой "Е".

Дело в том, что у Нолана была довольно оригинальная система загрузки продовольствия – в зависимости от длительности путешествия и количества гостей. Каждый вариант носил название "карта номер такая-то". Карта "Е" означала, что требуется приготовить продукты для двухдневного путешествия для двух персон.

Скуэнз сразу же поспешил вызволить катер со стоянки, надо было успеть до отлива. А то шлюзовые ворота запрут, и тогда жди до утреннего прилива. Слава богу, успел подогнать катер к ступенькам Кроссуоллской набережной, это сразу за входом в док. Возни было не много, поскольку Нолан выходил в море в прошлое воскресенье. Само собой, после, в понедельник утром Скуэнз хорошенько все прибрал да надраил, ну и долил горючего и масла. Час был поздний, и ночевать ему пришлось на борту, чтобы с утречка попытаться добыть продукты. Да куда там... Все магазины были еще закрыты. Хорошо, выручили друзья, было у кого занять и провизию, и воду, для двух-то деньков.

В общем, минут десять седьмого все было готово. Садись и плыви. Кругом чистота; продуктов – сколько велено; мотор заведен. Скуэнз ждал хозяина минут пятнадцать, не больше. Нолан был в бодром настроении: не дергался, не спешил, разговаривал спокойно, без окриков.

Он как подошел, сразу сказал, что там подальше, у моста, оставил свою машину. Велел Скуэнзу пойти после в гараж Нолсворта и попросить там кого-нибудь перегнать машину, пусть подержат ее у себя пару дней. Потом спросил, не появлялся ли Реймонд. Скуэнз хорошо знал этого джентльмена в лицо, тот много раз плавал с мистером Ноланом. Он ответил, что нет, не появлялся. Тогда Нолан сказал, что немного его подождет.

Ждал до восьми. А потом сказал, что боится опоздать, дескать, у него с кем-то назначена встреча на французском побережье, то есть ему нужно было переплывать весь Канал. Скуэнзу он велел дождаться Реймонда, и если тот появится, сказать, что он, Нолан, уплыл. Пусть, дескать, сядет на рейсовый пароход, они ходят от Дувра и от Фолкстона. Скуэнз ждал-ждал, но мистер Реймонд так и не появился.

– Я правильно вас понял, что мистер Нолан отбыл совсем один?

– Да, сэр, больше на катере никого не было.

– Вы сказали, что недавно заправили судно горючим и маслом. А сколько литров было налито? Мне важно знать, сколько топлива было израсходовано до того момента, когда катер прибыл на стоянку. Вы могли бы назвать какие-то ориентиры?

– Да, сэр. Это проще простого. На баки нанесены отметки, чтоб знать, сколько там чего есть. Я все баки долил до самой верхней черты.

– Ясно. И еще одно уточнение, Скуэнз. Вы только что сказали, что Нолан ждал мистера Реймонда до восьми. Он действительно отчалил ровно в восемь?

– Да нет, еще минутки три промешкал.

– А почему вы так в этом уверены?

– Дело было так, сэр. Мистер Нолан, он начал готовиться к старту, когда пробили часы, надо было разобраться со швартовами, открыть-закрыть бортовой порт, вот на это ушло минуты три.

Френч был поражен такой наблюдательностью. Да, этому бывалому портовику всецело можно было доверять. Он все выкладывал без обиняков, и голова у него работала, дай бог каждому. Френч нутром чуял, что старик абсолютно честно и точно все изложил. Но, как говорится, лишнее свидетельство никогда не помешает.