Текст книги "«Заказ» на конкурента"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

3

Денис не ждал Гмызу там, где обещал, – в универсаме в соседнем с его домом квартале. Это была элементарная предосторожность: за минфиновским аналитиком могли следить сотрудники «Зари», и это еще полбеды. Денис уже знал их всех в лицо, но у Найдича наверняка имелись и другие «мальчики с наганчиками», и если они Гмызу не просто «пасли» без его ведома, а прикрывали и были проинформированы о предстоящей встрече, можно нарваться на неприятности.

Поэтому Денис оборудовал наблюдательный пункт в интернет-кафе, в трех сотнях метров от магазина, на противоположном углу стандартного уныло-убогого двора застройки семидесятых – с девяти– и восемнадцатиэтажными коробками по периметру, детским садиком, школой и пустырем внутри.

Витрины универсама отсюда видны не были, зато стоянка просматривалась просто идеально.

Гмыза подъехал с опозданием почти на полчаса. Хороший знак, подумал Денис, если б он собирался при помощи своих друзей-приятелей подстроить мне какую-нибудь гадость, постарался бы явиться вовремя. Денис подождал, пока аналитик выйдет из машины, и позвонил ему по мобильному.

– Родион Арнольдович? Добрый вечер! Магазин совершенно никудышный, так что заходить в него не нужно. Топай наискосок через школьный двор, потом перейди на противоположную сторону улицы и уверенной поступью шагай к метро «Молодежная», там я тебя подберу.

Убедившись, что хвоста за Гмызой нет, по крайней мере на самом загривке никто у него не висит, Денис уже на колесах перехватил его у школьной спортплощадки, тут же дал газу, выскочил дворами на Можайское шоссе, а оттуда – на кольцевую.

Аналитик обернулся раз-другой, после чего, развалившись на сиденье, спросил с плохо скрываемой иронией:

– В шпионов играемся? Денис, забыл отчество?..

– Андреевич.

– За нами погоня? Четыре коня!..

Не иначе, узнал что-то интересное, усмехнулся про себя Денис, вот и хорохорится. Он вопросительно взглянул на аналитика.

– А то, – самодовольно заулыбался Гмыза, – и про ремонт нефте…

– Вот и заткнись пока!

Добравшись до Волоколамского шоссе и не обнаружив хвоста, Денис свернул направо – в город; без всяких фокусов, разве что несколько превышая скорость (а кто ее не превышает?), докатил до дома

Щербака в Чуксином тупике и въехал в гостеприимно распахнутые ворота старенького цельнометаллического Колиного гаража. Щербак тут же их затворил.

– Вот теперь слушаю, – сказал Денис.

– Значит, сейчас мы как бы в экранированном помещении? – с издевкой поинтересовался Гмыза, – таки в шпионов играем!

– В частных детективов. Я слушаю!

– Понятно, докладываю! Итак, Павлоградское нефтехранилище. Принадлежит «Русьнефти» на правах собственности, построено в 1988 году, остаточная стоимость по состоянию на сегодняшний день без малого восемнадцать миллионов рублей, емкость – пятьдесят тысяч кубометров. Объем ежегодных регламентных работ – двести тысяч рублей. Срок эксплуатации до капитального ремонта двадцать пять лет. Насколько мне удалось выяснить, с момента ввода нефтехранилища в строй на нем не произошло ни одной сколько-нибудь серьезной аварии. Все технические характеристики соответствуют нормам, причем не только старым союзным, но и современным общемировым. Средняя загрузка за последние два года – сорок пять процентов, пиковая – семьдесят. Так что в реконструкции не было ни малейшей нужды. Кроме того, строить новые емкости без утверждения проекта в соответствующих инстанциях и проведения независимой экологической экспертизы запрещено законом. Могу сказать по своему опыту: в подобных случаях минимальный срок на утряску всех формальностей – четыре месяца, это при самой волосатой лапе. Но плана реконструкции «Русь-нефть» не представляла.

– Секундочку! – перебил Денис аналитика. – Не нужно пичкать меня цифрами. Или, во всяком случае, объясни сразу, к чему ты клонишь. В чем, собственно, криминал? «Русьнефть» таки осуществила реконструкцию нефтехранилища, не получив разрешения на проведение работ?

– Да нет же! – вспылил Гмыза, – ты грамотный человек или деревенский Вася?! Цифрами тебя не пичкай! Таблицу умножения забыл?!

– Все, все, молчу, – сдался Денис.

– Резюмирую: реконструкцию нефтехранилища никто не производил, чтобы в этом убедиться, не нужно покидать пределов Садового кольца, дважды два повсеместно четыре, хоть здесь, хоть в Павлограде. И капремонта тоже не было, он, если не случится чего-нибудь уже совершенно экстраординарного, начнется в 2013 году, до которого еще дай бог дожить. Но! Некое ООО «Нефтегазпромстройтехмонтаж» – одно название чего стоит! – зарегистрированное всего двадцать дней назад, успело заключить с «Русьнефтью» контракт на «модернизацию» нефтехранилища, выполнить работ на сумму, внимание: семьдесят два миллиона рублей – ровно в четыре раза больше его общей стоимости, после чего в полном соответствии с законом объявило о своей ликвидации.

– Круто, – согласился Денис, – но не оригинально. Нужно было оформить «откат» какому-то большому человеку, необязательно же выплачивать гонорар за ненаписанную книгу. Сумма сходится: за вычетом налогов получается примерно два миллиона баксов.

Аналитик кивнул.

– Насчет «отката» не спорю, тут, как говорится, двух мнений быть не может. Но это еще не все. Наше замечательное ООО гнездилось в не менее замечательном Уральском «Стройинвестбанке», слыхали про такой?

– Нет.

– И я тоже нет, до сегодняшнего дня. В рейтинге российских банков он занимает почетное двести восьмидесятое место из трехсот возможных. А замечателен он тем, что заместителем председателя совета директоров там некто Вяземский Н. П. – двоюродный брат сам догадайся кого. Когда я об этом узнал, у меня сразу зародилась одна мыслишка. – И Гмыза с победным видом замолчал.

Для Дениса это оказалось неприятным сюрпризом. По тому, с какой легкостью аналитик выдал предыдущую информацию, трудно было предположить, что он в определенный момент захочет поторговаться. Положительных стимулов заставить его продолжать сотрудничество не было, оставалось только давить, а давить как раз не хотелось, если их отношения перейдут в стадию откровенной вражды, все полетит в тартарары. Нельзя столь неуравновешенного и болезненно самолюбивого человека загонять в угол.

– И? – спросил в итоге Денис, лихорадочно соображая, как быть дальше.

– Что и?! С тебя пол-литра! Ты слыхал когда-нибудь про «зачеты» между налогоплательщиками и бюджетополучателями?

У Дениса отлегло от сердца.

– Да, да слышал! – Он вспомнил одну из лекций Гордеева на тему: «что такое Минфин и с чем его едят», оказывается, пригодилось.

– «Зачеты» запрещены еще в 97-м году указом Ельцина, но Вюнш нашел-таки лазейку и развел Минобразования и Госкомпечать на шесть миллиардов в пользу Подорожного – всучил им вексель очередного липового ООО со счетом в Уральском «Промстройбанке» и тут же выкупил за полцены.

– Это уже после того, как Попкова арестовали и «Русьнефти», соответственно, отказали в налоговых льготах?

– Да. Деньги Подорожному нужны позарез, потому что у него дефицит оборотных средств, после того как он фактически оплатил долг Волчанского НПЗ Найдичу, и отсюда проблемы с украинским трубопроводом. А Найдич, в свою очередь, подкупил кого-то в Киеве, в фонде госимущества, и в Волчанск прислали нового члена совета директоров, представляющего государство. Он там мутит воду против «Русьнефти» – дескать, ненадежный партнер, и проблемы со строительством трубопровода тому яркий пример. Подорожный отправил в Волчанск полномочного представителя, чтобы он держал там руку на пульсе.

– Бешкетова?

– Бешкетова.

– А про Бешкетова ты только, сегодня выяснил, – спросил Денис, – или знал еще от Марии?

– Нет, она мне про дядины дела никогда ничего не рассказывала. Я думаю, она была не в курсе.

– Почему ты так считаешь?

Гмыза замялся:

– Ну-у-у, я как-то раньше над этим не задумывался… Раз Подорожный отправил Бешкетова на Украину с таким деликатным поручением, значит, можно предположить, что он в «Русьнефти» отвечает за «темные дела». И естественно, он бы не стал их обсуждать с племянницей.

– Даже с любимой племянницей, работавшей в Минфине?

– Практиканткой!

– Ладно-ладно. – Денис не стал спорить, какой смысл доказывать что-то Гмызе. – Это все?

– Нет. На собрании акционеров «Русьнефти» будет решаться вопрос о замещении вакантной должности финансового директора.

– А почему образовалась вакансия, что случилось с предыдущим финдиректором?

– Тебе всюду трупы чудятся?! Ничего не случилось. Уходит на пенсию. Знаешь, кто претендует на освобождающееся кресло?

– Кто?

– Твоя Вяземская и Бешкетов.

– Очень интересно! А кому же из них, по-твоему, выгодно отсрочить собрание акционеров?

Гмыза развел руками:

– Понятия не имею! Это задачка для частного сыщика, а не для финансового аналитика. Ну как, теперь мы в расчете?

– До дома подбросить? – уклонился от ответа Денис.

– Сам доберусь! – Гмыза хлопнул дверью и пулей вылетел из гаража.

4

– Так о чем вы хотели поговорить, Денис? – спросила Вяземская, пропуская его в квартиру. – И почему непременно у меня дома?

– Мне у вас понравилось, – ответил Денис, – особенно коньяк. – Он даже сам для себя не мог точно сформулировать, почему решил говорить с Вяземской непременно на ее территории, и тем не менее полагал это основным залогом успеха. Возможно, в родных стенах она не станет упираться и отрицать очевидное (и практически недоказуемое, во всяком случае, недоказуемое быстро, пока доказываемый факт важен и актуален), возможно, в этом было нечто сродни суеверию, а может, виной всему подспудное желание отыграться за унижение – стояние босиком на балконе, но мстить даме – занятие неблагородное, поэтому Денис не углублялся в самокопание, решил и все.

Вяземская горько вздохнула:

– Коньяк был сказочный.

– А Вюнш, мерзавец, так вас расстроил, что вы приговорили его весь до последней капли?

– М-да, – ответила она, выдержав паузу. – Но думаю, что вас, Денис, это никоим образом не касается.

– Что не касается? То, что Вюнш бессовестно спер два миллиона баксов, на которые вы, Евгения, честно выставили «Русьнефть» и из которых ему предназначалась только половина? Или что убийство Коротаевой висит на нем как гиря и вот-вот утащит на дно? Или то, что это убийство и эти два миллиона тесно связаны? Или то, что Вюнш – действительно мерзавец и потянет вас за собой, даже не для облегчения собственной участи, а просто из мелочной подлости? Что из вышеперечисленного меня не касается?!

Она посмотрела на него с удивлением. Потом с раздражением. И, наконец, с презрением.

– Ну вы даете, Денис! Я считала вас вполне благородным человеком, что в наше время редкость, а среди представителей вашей профессии – особенно.

– Не пудрите мне мозги, пожалуйста! – вспылил он неожиданно для самого себя и замолчал на несколько секунд, мысленно обложив себя же последними ругательствами. – Простите, сорвалось! – добавил он, не преодолев до конца раздражения. – Но считали вы меня олухом, зарабатывающим жалкие тысячи в перманентных борениях с жестокими муками совести и, по самодовольной своей наивности, не подозревающим, что в это же самое время к ногам достойных – к вашим, например, – миллионы сыплются сами собой.

– Да вы поэт! – усмехнулась Вяземская с еще большим презрением, – но предмет вашего вожделения – не высокие чувства, а деньги в чужом кармане.

– А вот объекты или субъекты моих вожделений уже вас, Евгения, абсолютно не касаются! Мечты – личное дело каждого, кстати, есть такой рассказ, кажется у Шекли. Но мы с вами обсуждаем не их.

– Мы разве что-то обсуждаем? По-моему, мы вздорим без всякого повода.

– Нет. Мы обсуждаем вполне конкретную проблему…

– Вашу или мою? – перебила его Вяземская.

– Нашу.

– У нас с вами уже совместные проблемы?! – она всплеснула руками и принужденно рассмеялась.

– Все? – спросил Денис, когда она закончила.

– Нет! – она снова расхохоталась, но уже совсем не так, в ее хохоте прорезались какие-то жуткие, сатанинские нотки, отчего Денису стало не по себе. – А вот теперь все! – заявила она, неожиданно умолкнув. – Я вас больше не задерживаю.

– Ну что ж! Ухожу, ухожу, – ответил Денис, не трогаясь с места, – но на прощание я позволю себе нескромность поделиться с вами конфиденциальной информацией. Над Германом Александровичем зашаталась крыша. А посему не сегодня-завтра он окажется на нарах в Бутырках или в Матросской Тишине.

– Чушь! – с жаром возразила Вяземская. – Над Германом уже столько раз собирались тучи – нулей не сосчитать. И как-то до сих пор обходилось. Во всяком случае, пять министров он пересидел.

– До сих пор ему могли инкриминировать только финансовые злоупотребления. Но, очевидно, у обвинителей у самих рыльце в пушку, поэтому вашему дорогому Герману Александровичу все сходило с рук. Однако убийство – совсем другое дело, у редкого жулика хватит силы духа совершить такой поступок. Поэтому они его дружно осудят.

– Допустим, вы правы, хотя вы и не правы. Но я-то здесь при чем?

– Перестаньте, Евгения! – произнес Денис с укоризной, как заправский ведущий детской телепередачи, – не заводите сказку про белого бычка! Я вам уже все растолковал: вы – два миллиона – Коротаева – Вюнш, которому скучно в одиночку мотать срок. Простая логическая цепь.

– Ладно. Объясните, чего вы хотите от меня и что предлагаете взамен. Вы ведь пытаетесь склонить меня к некой сделке, я вас правильно понимаю?

– В целом, да. Вы мне поможете устранить несправедливость, я вам – избежать неприятностей. Я бы не назвал это сделкой, но заводить дискуссию о терминах не собираюсь.

– В отношении кого же допущена несправедливость? – переняла Вяземская его тон, – этой невинно убиенной шлюхи? Коротаевой?

Денис предпочел не отвечать и посмотрел на нее с осуждением. Но Вяземская, судя по всему, была равнодушна к проявлению подобных чувств в свой адрес.

– Несправедливость допущена по отношению к Вюншу, – произнес он в конце концов. – Герман

Александрович Марию Коротаеву не убивал, по крайней мере мне такая версия представляется более чем сомнительной.

– И вы собираетесь это доказать, тем самым спасти меня, правда я пока не понимаю от чего.

– Думаю, понимаете!

– Вы все про эти несчастные два миллиона?!

– В том числе. Давайте с них и начнем: какие документы, относящиеся к липовому ремонту павло-градского нефтехранилища, Мария могла видеть, где она их могла видеть и какие выводы сделать? Нельзя упускать из виду, что у нее, вероятно, был сообщник.

– Вот что, Денис! Давайте расставим все точки над «1». Хотя никаких ремонтных работ в Павлограде на самом деле не производилось, инкриминировать мне в этой связи нечего. Со стороны заказчика – «Русьнефти» – акт приемки-сдачи работ подписала я и со стороны исполнителя тоже я, левой рукой. В фигуральном смысле, конечно. Видите, насколько я откровенна? Цените! Однако «Русьнефть» не государственная компания, а частная. Так что мои действия сами по себе не подпадают ни под какие уголовные статьи: если вообразить на минуту, что будет возбуждено дело, то не уголовное, а гражданское. Но для этого необходимо, чтобы «Русьнефть» сама обратилась в суд и представила документальные доказательства того, что я нецелевым образом распоряжалась средствами компании и использовала их в своих корыстных интересах. Надеюсь, вы понимаете, что «Русьнефть», как и любая другая нефтяная компания, не институт благородных девиц, и по собственной воле вытаскивать на судебное разбирательство свои финансовые документы, чтобы с пристрастием там в них копаться, она ни в коем случае не станет. И, наконец, никакого суда не будет, потому что я действовала в интересах компании с согласия Подорожного. А поскольку с суммы пусть хоть сто раз фиктивных работ уплачены все налоги, не то что мне – Вюншу крайне сложно предъявить какое-либо обвинение. Вроде все как на ладони, но Генпрокуратуре придется не просто попотеть, а еще и приложить мозги, чтобы найти законный повод завести дело. Просто возбудить, я не говорю – выиграть в суде! До сих же пор во всех делах, связанных с финансами, она действовала настолько топорно!..

– Простите, Евгения, – вклинился в монолог Денис, вежливо дождавшись паузы, – вы не ответили на мой вопрос. Вы утверждаете, что судебное преследование за липовый ремонт вам не грозит? Допустим, верю. Но меня интересует, каким образом Коротаева могла оказаться причастной к этой сделке. И не надо меня убеждать, что все тут гладко – ни малейшего повода для шантажа. Деньги-то исчезли!

– Сама эта стерва ничего не могла сделать! – Вяземская стукнула кулачком по подлокотнику кресла. – Но если у нее, как вы говорите, был сообщник… Не знаю. А вот Вюнш, кобель старый, мог из-за нее влипнуть! Если она порылась в каких-нибудь бумагах… Это она его хотела подцепить на крючок, голову даю на отсечение… Похотливый осел!

– Кто мог видеть павлоградские документы в «Русьнефти»? – спросил Денис, чтобы прервать начинающуюся истерику.

– Подорожный, разумеется! А если он прохлопал ушами, то есть еще его референт. Может быть, секретарша… Да какая разница?! Это что, государственная тайна?! Да, я не кричу об этом на каждом углу, но у вас же я не спрашиваю, откуда вы узнали?! Я вам повторяю: все абсолютно законно, документы прошли через налоговую инспекцию и еще кучу инстанций, кто угодно имел к ним доступ!

– До седьмого сентября?

– Да! В том числе и до седьмого.

– А Бешкетов?

– Бешкетов?

– Что вы можете про него сказать?

– Думаете, Бешкетов попер павлоградские деньги? Вряд ли. Он не имел к ним никакого отношения. И вообще, он завяз на Украине.

– Но Мария могла с ним поделиться информацией, добытой лично или с помощью сообщника.

– Нет. Бешкетов не мог. Он сидит в Волчанске безвылазно, это его единственный шанс.

– Занять ваше место в совете директоров?

– Оно пока не мое. Когда-то было в перспективе, но железно.

– Давно?

– Еще полгода назад. А потом Бешкетов круто пошел в гору. Предвосхитил несколько шагов Най-дича, прямо Шерлок Холмс нефтяного бизнеса. Сначала я подозревала, что Найдич его купил и активно проталкивает. Но не все так просто, если бы не Беш-кетов, вероятно, «Тайганефть» нас бы уже сожрала.

– И каковы сегодня ставки?

– Примерно равные.

– Но если до собрания акционеров в Волчанске произойдут подвижки в пользу «Русьнефти», шансы Бешкетова возрастают, а в противном случае, соответственно, падают.

– Естественно! Но ни про какие «подвижки» в Волчанске я понятия не имею.

«ВАЖНЯК» ТУРЕЦКИЙ

– Ну что там у тебя за секрет, – спросил Меркулов, – почему не мог объяснить по телефону? Я уже не говорю, подать рапорт. Рапорт – это антинаучная утопия.

– Нужно организовать опознание, – победным тоном доложил Турецкий.

– Поздравляю. Свидетель преставился? По какому делу?

– Подозреваемый.

– Сейчас угадаю: причина смерти – обширный инфаркт, последние 97 лет жизни покойный находился под постоянным наблюдением трех поколений кардиологов.

– Не смешно, – позволил себе заметить Турецкий.

– Ну так расскажи что-нибудь веселое. Кстати, в чем, собственно, проблема? Что значит: «организовать опознание»? Это такой новый юридический термин?

– Можно по порядку?

– Валяй. Хоть с середины, хоть задом наперед с конца в начало.

– Знаешь что, Костя?! – Турецкий на несколько секунд вскипел. Но столь же стремительно остыл, хамить начальству следовало сдержанно: праздник сегодня был не на его улице, – кто-то наверху выказал недовольство, что я слишком медленно расследую дело Вюнша? Или, наоборот, слишком быстро? Или слишком поверхностно? Или слишком досконально?! Ко мне есть какие-нибудь вразумительные претензии?

Меркулов махнул рукой.

– Нет к тебе никаких претензий. За исключением того, что ты мне голову морочишь и меня же в этом обвиняешь. Еще у тебя подозреваемые погибают, но это так, к слову.

– Почему подозреваемые?

– Прости, подозреваемый.

– Да нет, все правильно, – скромно сказал Турецкий. И даже потупил взгляд, – подозреваемые.

Меркулов посмотрел на него поверх очков, но ничего не сказал.

– С первым никаких проблем, – поспешил успокоить его Турецкий, – исполнитель покушения на Вюнша, Шаранин Григорий Иванович, повесился сегодня ночью в СИЗО в одиночной камере на простыне. Труп обнаружен надзирателем в 5.03, согласно результатам предварительного осмотра тела, смерть наступила в период с 3.00 до 3.30, когда дежурила та же смена. По данному факту проводится внутреннее расследование…

– Не паясничай, – произнес Меркулов без выражения. – Объясни, зачем пришел, и шагай работать. Другим тоже не мешай.

Турецкий достал из папки сводку:

– Вчера в 20.55 в парке «Кусково» нарядом ППС обнаружен труп мужчины 50–55 лет с огнестрельным ранением в область шеи. Судя по характеру ранения, смерть наступила мгновенно. Время смерти: 20.20–20.30. В трех метрах от тела обнаружена крупная собака породы дог с огнестрельным ранением в голову и грудь, очевидно принадлежавшая покойному. Имеются признаки ограбления: карманы брюк и плаща вывернуты, деньги, документы, ключи – отсутствуют. В кармане рубашки юбилейная карточка фонда «Вымпел». – Турецкий вытащил из папки другой лист и протянул Меркулову: – Вот данные по этому фонду из открытых источников.

– Хорошо, прочитаю, – кивнул Меркулов, убирая бумагу в стол.

– Найдич его спонсировал. К годовщине отстегнул им с барского плеча миллион рублей. Хотя, по всеобщему мнению, жаден до умопомрачения, как скупой рыцарь. Путем сложных дедуктивных построений я пришел к выводу, что покойный – разыскиваемый по делу Вюнша бывший полковник ФСБ Ефремов Семен Семенович. Опознать его мог бы Шаранин, будь он хоть немного более живым. Привлекать к опознанию людей из «Вымпела» считаю невозможным ввиду явно криминального характера этой организации.

– Короче говоря, ты хочешь, чтобы я нашел коллег Ефремова, желательно ныне действующих сотрудников ФСБ. Ты хоть уверен, что твой жмурик – Ефремов?

– Убежден.