Текст книги "«Заказ» на конкурента"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

3

В 12.25 Турецкий был в приемной Вюнша, ровно в 12.30 его пригласили в кабинет замминистра. Вюнш с протянутой для приветствия рукой встретил «важняка» практически в дверях, жестом предложил устраиваться не на диванчике у стены, а за приставным столом для заседаний, кофе не предложил, значит, беседа предполагается короткая.

– Прошу извинения за причиненные неудобства, Александр Борисович, но к вам в прокуратуру я могу подъехать только в неурочное время, – заявил он. – Да и сейчас у меня буквально пятнадцать минут, так что давайте сразу к делу.

– Давайте, – согласился Турецкий. – У вас есть предположения о том, кто стоит за вчерашним взрывом?

– Даже не предположение, я убежден, твердо убежден, что к организации взрыва имеют отношение спецслужбы.

Опачки, приплыли, хмыкнул про себя Турецкий. Такой категоричностью замминистра буквально застал «важняка» врасплох. Он-то ждал пространных и туманных намеков на почти десятилетний стаж Вюнша в Минфине, на запутанную финансовую обстановку в стране, на беспредельщиков монополистов и олигархов, да хоть на бюджетные баталии в Думе. А тут хлоп – сразу ФСБ, почему не чечены, не международные террористы? Но вслух он, конечно, своего удивления выражать не стал, достал блокнот и, памятуя о том, что пятнадцать минут стремительно истекают, поинтересовался:

– У вас есть основания так думать?

– Основания есть. Ильинка – улица режимная. Идет постоянное визуальное и видеонаблюдение; с авоськами, набитыми тротиловыми шашками, здесь не прогуливаются. Значит, люди, которые минировали, имели законное право доступа…

– А если взрывное устройство заложили в другом месте?

Вюнш словно треснулся лбом о невидимое препятствие, такой вариант либо не приходил ему в голову, либо он не ждал, что это может прийти в голову следователю.

– Где, например? – спросил он после десятисекундного раздумья.

– Да где угодно. – Турецкий отложил блокнот и начал загибать пальцы: —У вашего дома, в вашем личном гараже, просто на улице. Вы же ездили на машине, значит, где-то останавливались, выходили и там, возможно, не было ни визуального, ни видеонаблюдения. Заминировать ведь могли и не вчера. Или я чего-то не знаю? Может, автомобиль как раз вчера проверяли в здешнем гараже? Чинили? Нет?

– Нет. Не проверяли. Возможно, вы правы, тогда мое убеждение стоит перевести в ранг предположения, но, тем не менее, хотелось бы, чтобы вы не отметали причастность к взрыву сотрудников ФСБ только потому, что разрабатывать эту версию будет сложно.

– Никакие версии отметать я не собираюсь, – пообещал Турецкий, – не мой стиль. Но я бы хотел знать, фээсбэшников вы подозреваете только потому, что у них была возможность или есть еще и мотив?

– Во-первых, в нашей с вами стране все настолько переплетено и взаимосвязано, что услугами ФСБ мог воспользоваться кто угодно: банк, крупная компания, конкретный бизнесмен, у которого был мотив, а во-вторых, и у руководства ФСБ мотив, безусловно, есть. Высшие чиновники в ФСБ, выступающие как борцы за закон и порядок в стране, на самом деле сплошь и рядом являются обыкновенными рэкетирами. Ко мне регулярно обращаются люди оттуда с вопросами: Герман Александрович, вот есть схема, надо ее реализовать, подпишите вот эту бумагу, откройте финансирование на неизвестно какую операцию. Я отказывал. Вы должны понять, что передо мной за годы работы в министерстве проходили тысячи людей с одним вопросом: дайте денег. Я научился различать, кому эти деньги действительно нужны. Вот однажды приехал парень, заместитель начальника военного училища по финансам с Дальнего Востока. Я спрашиваю: «Вы чего хотите?», а он стоит и молчит. Мне помощник докладывает ситуацию: «Герман Александрович, у них нет денег заплатить за электричество, отопление отключено, курсантов кормить нечем, зарплату преподавателям несколько месяцев не выплачивали…» А этот парень слова сказать не может, человек до ручки дошел, выбивая у чиновников Минобороны деньги. Ему деньги были выделены напрямую без вопросов. В остальных случаях действует обычная система согласований со всеми ведомствами. И, естественно, кое-кто недоволен. Настолько недоволен, что готов меня устранить. Причем неважно даже, похоронят меня реально или фигурально. Им важно, чтобы на этом конкретном посту оказался более покладистый и сговорчивый человек. А как устранить человека, который не согласен выдавать деньги? Проще всего скомпрометировать. Не так давно по редакциям и РК-агентствам рассовывалась разного рода грязь обо мне. О моих якобы заграничных счетах, недвижимости и так далее. Теперь после взрыва появился еще повод пополоскать привселюдно мое имя. Причем ведь по большому счету неважно, сколько правды и сколько лжи появится в прессе, народ скорее поверит в мои заграничные миллионы и недвижимость, чем в то, что это выдумка.

Ну вот, и туманные намеки, и пространные рассуждения, не обошлось и без них, Турецкий слушал, изредка, скорее для виду, делая короткие пометки в блокноте. Вюнш выдал речь на одном дыхании. Заготовлена она была явно заранее и, видимо, призвана была донести до следователя одну-единственную мысль: замминистра – честный человек, а значит, как всякий честный человек в наших условиях он практически обречен. То есть честные человеки не перевелись еще окончательно на широких просторах России, но в министерствах и ведомствах им места нет и быть не может. В главную идею Турецкий, безусловно, не поверил, многолетний опыт работы Вюнша в Минфине абсолютно исключал, что замминистра честен и неподкупен, но в единичный рецидив неподкупности, повлекший за собой минирование машины, «важняк» мог поверить легко.

– Кстати, Герман Александрович, – спросил он, – что у вас было запланировано вчера на 12.10, когда произошел взрыв?

– Хороший вопрос, – усмехнулся Вюнш. – В 12.30 я должен был присутствовать в Думе на заседании бюджетного комитета, так что в 12.10, по идее, я должен был бы быть в машине. Но по счастливой случайности у меня разыгралась мигрень, и я выехал, во-первых, несколько позже, а во-вторых, на служебном лимузине.

– А кто знал о том, что вы поедете в Думу?

– Многие, до сотни человек. Соответственно, весь думский бюджетный комитет, включая многочисленных помощников депутатов, добрая половина министерства, даже журналисты об этом знали. Возможно, не всем было известно точное время, возможно, не многие знали, что я предпочитаю не пользоваться услугами шофера и всегда езжу именно на этом взорванном вчера «БМВ»…

– Один, без охраны?

– К вопросу охраны я отношусь философски: чему быть, того не миновать. Но если бы не мигрень, возможно, пострадал бы не только я, но и еще два человека, аналитики, которые вместе со мной должны были быть на заседании. – Он недвусмысленно взглянул на часы. Беседа продолжалась уже двадцать минут вместо запланированных пятнадцати, и Турецкий поспешил задать последний вопрос:

– В руководстве ФСБ вы имеете основания подозревать кого-то конкретного?

– Это совершенно отдельный разговор, Александр Борисович. Во-первых, я могу и ошибаться, а во-вторых, даже если я прав, это всего лишь мое слово, ничем, по сути, не подкрепленное, против его слова. Ищите исполнителя. И пусть даже связь заказчика и исполнителя окажется неочевидной, заполучив исполнителя, высами без моих подсказок рано или поздно выйдете на заказчика.

Распрощавшись с Вюншем и пообещав держать его в курсе расследования, Александр Борисович решил пройтись до родной конторы пешком. Благо все рядом, а на воздухе лучше думается. Вообще-то ФСБ – это сильно, рассуждал про себя «важняк». Если действительно работали они, концы спрятаны глубоко и надежно.

А если не они, если Вюнш соврал? То встает вопрос, почему он соврал? Вариант первый: замминистра параноик, и рука спецслужб ему просто мнится в любом мало-мальски странном событии; вариант второй: он знает заказчика и либо уже с ним договорился о чем-то, либо надеется договориться, а следствие сознательно пускает по красивому, но безнадежному следу.

ГРИГОРИЙ ШАРАНИН

Звонка Семен Семеныча Шаранин совсем не ожидал, и тем не менее он позвонил и назначил встречу на их обычном месте – на Водном стадионе.

Шаранин шел на встречу и не понимал, что его ждет. Задание он выполнил, но доволен ли Семен Семеныч результатом, было неясно.

Когда Шаранин заметил бывшего шефа, Семен Семеныч, как обычно, дрессировал своего мраморного дога Лорда. Лорд, заметив Шаранина, завилял хвостом и, посмотрев на хозяина, побежал встречать гостя. Семен Семеныч обернулся.

– Ко мне! Лорд, ко мне!

Но собака радовалась приходу Шаранина и тыкалась мордой в его руки, прося погладить. И Шаранин погладил, хотя понимал, что это вызовет недовольство Семен Семеныча.

– Лорд, хорошая собака, – приговаривал Шаранин и гладил.

Семен Семеныч подошел и хлестанул Лорда поводком. Тот взвизгнул и отскочил в сторону. Шаранин понимал, что Семен Семеныч сорвался, и это было приятно.

Они пожали друг другу руки.

– Тупая скотина, просто до безобразия, – пожаловался Семен Семеныч.

– Зря вы так. Милый пес.

– Ему скоро год, а он как щенок бесится.

– Значит, хорошо живется.

– Это точно. Ну, я ему устрою веселую жизнь, – пригрозил Семен Семеныч.

– Себе, что ли, собаку завести?

Шаранин говорил о собаке и знал, что у него никогда ее не будет. Живое существо – это ответственность, а он уходит на целый день, иногда на неделю и даже месяц. Для того чтобы иметь собаку, нужно сначала завести семью, а с семьей у него проблемы.

– Вот прошлый дог у меня был, это собака, – с гордостью произнес Семен Семеныч. – А это так, барахло.

– Поумнеет еще, – неопределенно сказал Шаранин и пожалел Лорда. Его ожидала нелегкая жизнь.

Они прогуливались по безлюдной тропинке. Говорили о собаках, о способах дрессировки, одним словом, о чем угодно, только не о главном.

Наконец Семен Семеныч как бы невзначай поинтересовался:

– А вы уверены, что вас никто не видел?

– Сейчас?

Вместо ответа Семен Семеныч недовольно глянул на Шаранина.

Конечно же он говорил о том моменте, когда Шаранин был на стоянке Минфина и крепил пакет к красному «БМВ-850».

– Думаю, никто, – ответил Шаранин.

– Думаете или никто?

Шаранин задумался. Конечно же он помнил о том, что за ним следили, но до последней минуты он был уверен, что оторвался от «хвоста». Теперь, когда Семен Семеныч задал ему этот вопрос, Шаранин засомневался.

Еще больше он сомневался, стоит ли говорить о своих сомнениях Семен Семенычу. Слишком хорошо Шаранин знал, чем ему могут обернуться его сомнения.

Он рассуждал, что если непосредственное задание выполнено, то никого не касается, или не должно касаться, как и какой кровью далось его выполнение. Но Семен Семеныч, по-видимому, придерживался иного мнения.

– Расскажите, как все прошло, – сказал он.

Шаранину показалось, что Семен Семеныч знает не только каждый его шаг, но и каждую его мысль. Понимая всю нелепость своих опасений, Шаранин не торопился отвечать, для начала он решил успокоиться и сосредоточиться.

Во-первых, если он действительно прокололся, то его в любом случае постараются убрать. При таком раскладе ему нечего терять и попытки спасти себя хоть и бесполезны, но практически ненаказуемы.

Во-вторых, он не может знать о том, что его водил Щербак, если только… Шаранина, как молнией ударило, если только Щербак не человек Семен Семеныча.

Если это так, тогда его слежка вообще бессмысленна. Зачем сначала давать задание, а затем мешать его выполнить? Может, его хотят подставить, а только потом убрать? Но зачем такая долгая цепочка? Шаранин понимал, что он не такая уж крупная птица, чтобы ради его ликвидации ФСБ городило такую долгую и сложную цепочку. Его убрали бы просто и без предупреждений, а задействовать Минфин… нет, не может быть.

Итак, если Щербак не человек Семен Семеныча, тогда каким образом он может знать о слежке? Или был кто-то третий, кого не видели ни он, ни Щербак? Это уже более вероятно. А может, этот третий и помог Шаранину оторваться от Щербака?

При этом раскладе было бы выгодно сообщить Семен Семенычу, что он видел и Щербака, и того третьего. Но если третьего не было, тогда говорить о Щербаке равносильно тому, чтобы копать себе могилу.

– Было чисто, – сказал Шаранин. – Я проверил.

– Вы не могли ошибиться?

– Нет.

– Будем надеяться.

– Я сделал несколько кругов. Если бы кто-то был, я бы заметил. Точно.

Семен Семеныч покачал головой. На тропинке появилась парочка стариков – мужчина и женщина. Тяжело дыша, они старались бежать трусцой, но их старания напоминали скорее странную ходьбу, чем бег. Одеты они были в выцветшие спортивные костюмы с олимпийской символикой «Москва-80». Рядом с ними прогулочным шагом шла такса, видимо тоже в возрасте.

Лорд заметно оживился и побежал знакомиться. Обнюхав новую знакомую, он принялся прыгать вокруг нее, игриво лаял и пытался ухватить ее зубами. Такса не проявила к нему никакого интереса и спокойно продолжала прогулку.

– Лорд, ко мне, – крикнул ему Семен Семеныч, но Лорд не реагировал.

Тогда хозяин отхлестал его и взял на поводок. Еще какое-то время Лорд поскуливал и оглядывался на таксу.

Когда пожилая чета скрылась за деревьями, Семен Семеныч остановился и посмотрел в глаза Шаранину.

– Я думаю, вам следует уволиться.

В первую секунду Шаранин не понял, о чем идет речь, ему показалось, что это означает, что Семен Семеныч никогда больше не выйдет с ним на контакт. Но тут же мгновенная надежда сменилась разочарованием.

– Из «Зари»?

– Скажите, что уезжаете.

– Деркачу?

– Всем.

Шаранин понял, что все-таки прокололся, прокололся окончательно и бесповоротно. Сказать всем, что уезжаешь, в его случае могло означать только одно – его собираются убрать.

– Когда? – спросил он.

– Постарайтесь не затягивать.

– С увольнением?

– С увольнением. И заведите себе собаку, – заулыбался Семен Семеныч, дружески потрепав Шаранина за плечо.

Видимо, он пытался показать, что Шаранина собираются оставить в покое. Но Григорий сам работал в ФСБ и научился понимать цену подобной улыбки и такого «дружеского» совета.

Тем не менее он тоже расплылся в циничной улыбке и чуть сдавленным от волнения голосом проговорил:

– Обязательно. Питбуля.

Семен Семеныч рассмеялся.

– Вы сейчас куда?

– Я? – растерялся Шаранин.

– Могу отвезти вас к Деркачу.

– Спасибо, если не трудно.

Шаранин принял это приглашение как неизбежность. Он уже смирился с мыслью, что придется увольняться, но он не предполагал, что это случится так скоро. У него нет ни часа времени, чтобы все осмыслить, взвесить и попытаться если не спастись, то хотя бы отсрочить гибель.

– Прошу, – сказал Семен Семеныч и указал рукой куда-то в сторону.

Шаранин обернулся. Сквозь мокрые ветки голых кустов чуть просматривался черный автомобиль. Надо же, как все рассчитал, даже маршрут продумал. Шаранин первым пошел по тропинке и через ми-нуту-полторы вышел к машине.

Она стояла боком, и Шаранин решил обойти ее, чтобы незаметно глянуть номерной знак.

– Хорошая машина, – сказал он, оглядывая старенький «форд».

– Не смешите меня, Шаранин.

Семен Семеныч посмотрел Шаранину прямо в глаза, давая понять, что он прекрасно понимает, что осмотр его машины – это только повод для того, чтобы увидеть номер. Он усмехнулся, будучи уверенным в своей недосягаемости для Шаранина, и открыл заднюю дверцу.

Одним прыжком Лорд забрался на заднее сиденье и улегся, высунув морду в окно.

Затем Семен Семеныч сел в машину и приоткрыл дверцу для Шаранина.

– Садитесь, Григорий. Или вы передумали?

Ехали молча. Пару раз Семен Семеныч что-то говорил о собаках, Шаранин что-то отвечал, но так сухо и односложно, что разговора не получилось.

– Ну, удачи вам, – сказал Семен Семеныч, когда они остановились у крыльца «Зари».

– Спасибо.

Семен Семеныч сразу уехал, но Шаранина не покидало ощущение, что он где-то рядом.

Это «дружеское участие» напрягло Шаранина. Он прекрасно понимал, что дистанция с Семен Семенычем гораздо выгоднее и, собственно, приятнее.

Деркач оказался, как назло, на месте.

– А, это вы, Шаранин, – сказал он. – Заходите.

Шаранина удивило такое поведение Деркача.

Обычно он не любил, когда к нему приходили без предварительного звонка. Неужели они с Семен Семенычем играют одну игру? В таком случае нет смысла откладывать разговор.

– Можно лист бумаги?

– Пожалуйста, – сказал Деркач и пододвинул стопку бумаги.

Шаранин взял лист, написал заявление об уходе и протянул его Деркачу.

– Вот.

– Что это?

Деркач прочел заявление, закурил, чтобы выдержать свою обычную многозначительную паузу. Шаранин молча ждал.

– Интересный расклад, – начал разговор Деркач. – А вас ничего не беспокоит?

– В каком смысле?

– В прямом.

– Простите, я не понимаю.

– Не понимаете?

– Нет.

– А мне кажется, что вы все прекрасно понимаете, поэтому и бежите, как крыса с корабля.

– Послушайте…

– Нет, это вы послушайте. Вы приходите и кладете заявление на стол. Как просто!

Шаранин молчал.

– Ни один уважающий себя сыщик не бросит расследование на середине.

Шаранин решил дослушать эту возмущенную речь до конца. Он был практически уверен, что она окончится словами типа: «Мне досадно, что я доверял вам, поэтому я принимаю ваше заявление, вы свободны». Но Деркач удивил Шаранина. После ряда возмущенных эпитетов он неожиданно заявил:

– Будьте добры, доведите дело Коротаевой до конца и катитесь на все четыре стороны.

Шаранин настолько не ожидал такого поворота в разговоре, что не знал, что ответить.

– Значит, вы меня не увольняете?

– Значит, увольняю! Но только после того, как вы найдете Коротаеву.

– Спасибо, – растерянно ответил Шаранин.

Он смотрел на Деркача и не мог понять: либо он

в нем хронически ошибался, либо Деркач не только тонкий психолог, но и гениальный актер.

– И помните, Шаранин, я разочаровался в вас.

– Я понял.

Возвращаясь на Водный стадион за оставленной на стоянке машиной, Шаранин пытался разобраться в ситуации. Он понимал, что у него появилось время, а значит, и шанс на спасение. Нужно только отыскать его среди тысячи вариантов, роящихся в его спутанном сознании.

«ВАЖНЯК» ТУРЕЦКИЙ

Целый вечер и все утро Турецкий просматривал видеоматериал с камер наружного наблюдения у Минфина. На всякий случай он запросил кассеты не только за день взрыва, но и за предыдущие три дня. Хоть и не очень верилось в то, что бомбу устанавливали прямо под видеокамерой, но нужно было полностью в этом убедиться. И вот уже шесть часов с перерывом на поспать и поесть Александр Борисович убеждался.

Камеры зафиксировали несколько сот человек, некоторые физиономии повторялись, некоторые мелькали лишь однажды, вюншевский «БМВ» подъезжал и отъезжал, но эпизода, в котором некто подошел бы к автомобилю и, воровато озираясь, сунул руку под днище, Александр Борисович так и не увидел. Ни в день взрыва, ни в три предыдущих дня. Оставалось еще около десяти непросмотренных кассет, но ни сил, ни желания их досматривать не было ни малейшего. Поэтому, когда позвонил Денис Гряз-нов и сказал, что есть разговор и, если можно, он, может быть, вечером заглянет, Турецкий тут же ухватился за замечательную возможность отставить кассеты хотя бы на время:

– Чего до вечера томить? Сейчас приезжай, только захвати чего-нибудь от умственной недостаточности.

Денис прибыл через пятнадцать минут, в качестве лекарства от умственной недостаточности притащил четыре горячих куска хачапури и две банки безалкогольного пива.

– А чего-нибудь более радикального не мог найти? – недовольно пробурчал Турецкий.

– Более радикальное я вам изложу устно. – Он устроился на диване, выбрал себе кусочек позажаристей и поинтересовался: – Кассеты с Ильинки смотрите? Можно я тоже посмотрю?

– Смотри на здоровье, – махнул рукой Александр Борисович и пошел колдовать над кофеваркой, чем безалкогольное пиво, так лучше кофе пить.

Денис выбрал кассеты за двадцать пятое и в режиме ускоренного просмотра промотал одну, потом вторую.

– Что ты там увидеть хочешь? – удивился Турецкий. – И о чем разговор у тебя ко мне?

– Вот. – Денис нажал паузу и ткнул пальцем в экран телевизора. – Вот его я хотел увидеть, о нем и разговор.

Турецкий взглянул на парня на экране. Ничего примечательного: лет тридцать с лишним, телосложение спортивное, одет прилично, смотрит спокойно, идет себе и идет, ни авоськи, ни портфеля, руки в карманах, ну так холодно же. Да и видел Турецкий уже этот эпизод. Не подойдет он сейчас к машине Вюнша, посмотрит на часы и двинет дальше по улице.

– И чем тебе этот парень не понравился или, наоборот, понравился, а, Денис?

– У меня есть основания предполагать, что он и есть тот, кого вы ищете.

– Он, что ли, «БМВ» минировал? – недоверчиво хмыкнул Турецкий. – И где он это делал, позволь спросить?

– А вот прямо тут и делал, на Ильинке, у дома номер девять, под всевидящим оком видеокамер.

– Так почему же на пленке этого нет?

– Потому, что камеры эти видят, конечно, всё, но не все время. И если знать, какая когда отключается, чтобы кассету, например, сменить, то можно прекрасно успеть, проходя мимо машины, сунуть маленький взрывпакет под днище. Особенно если не лепить его скотчем и изолентой не приматывать, а он, например, на магните. Кстати, видите, этот эпизод как раз на самый конец кассеты пришелся. Вот, – Денис чуть отмотал назад и снова прокрутил запись, – он проходит и не успевает дойти до «БМВ» шага три, как кассета заканчивается. А он роняет, скажем, перчатку, наклоняется ее подобрать и, опачки, – бомба заложена.

– Так… – Александр Борисович поскреб пятерней небритый почему-то подбородок, – даже не знаю, что тебе на это сказать. – Он порылся в сейфе, достал початую бутылку коньяка и, изрядно добавив живительной влаги в кофе, залпом выпил. – А теперь давай по порядку: кто этот тип, какое касательство ты к нему имеешь и почему ты решил, что у него была причина подрывать Вюнша?

– Зовут его Григорий Шаранин, он как бы мой коллега, работает в детективном агентстве «Заря» у Бориса Деркача. Я бы его и знать не знал, но так получилось, что и «Заря» и «Глория» независимо друг ©т друга ищут одного и того же пропавшего человека – Марию Коротаеву, практикантку из Минфина. На этой почве мы, собственно, и пересеклись, хотя и раньше были у нас с «Зарей» столкновения…

– Но Вюнш-то тут при чем?

– Александр Борисович, давайте я изложу вам все по порядку, а уж потом вы сами сделаете выводы.

– Валяй, – кивнул Турецкий.

Денис поудобнее устроился на диване, пристроил рядом на полу пепельницу и пиво и, убедившись, что его действительно внимательно слушают, начал:

– Разыскивая Коротаеву, мы выяснили, что у нее с Вюншем, кстати, ее шефом в Минфине, был роман.

Причем и у Вюнша она была не единственная пассия, и у нее он был не единственный бойфренд. Естественно, родилась версия, что исчезновение девушки как-то связано с этими запутанными любовными отношениями. Меня в первую очередь интересовало, могла ли патологическая ревность Вюнша заставить Коротаеву исчезнуть? И даже более того: могла ли патологическая ревность толкнуть Вюнша, скажем, на убийство Коротаевой. Я поговорил с Вюншем…

– Что? Ты поговорил с Вюншем? – возопил «важняк». – Что, прямо так явился к нему в Минфин и спросил: «Гера, ты Машу случайно не грохнул»? Да?

– Не в Минфин, а на дачу, и не прямо так, а по приглашению другой его пассии…

– Ну ты даешь, Дениска! Это ж надо! Просто слов нет. Ей-богу, одни буквы остались…

– Может, дадите все-таки дорассказать?

Турецкий зажал рот руками и промычал сквозь

пальцы:

– Молчу. Как рыба.

– Так вот, Вюнш, на мой взгляд, совершенно не тот человек. Во-первых, он наверняка вообще не является патологическим ревнивцем, а во-вторых, даже если бы и являлся, Коротаева для него – не тот случай, мне лично показалось, что никакой большой любви там и в помине не было, а был затянувшийся флирт. Если вы читаете бульварную прессу, то могли видеть статейку о Вюнше, там в подробностях о проститутках, которых он предпочитает, о его сексодроме в «Богемии» и так далее, может, и не все правда, но в целом авторы суть и сами поняли, и до заинтересованной общественности донесли: Вюнш – тот еще бабник, и таких, как Коротаева, у него вагон и маленькая тележка. Но дальше мы выходим на другого бойфренда Коротаевой, некоего Гмызу, который тоже, как ни странно, работает в Минфине, начинаем его пасти и наблюдаем, как его квалифицированно трамбуют люди из «Зари»…

– Что значит – трамбуют?

– Двумя машинами они чуть не превратили в лепешку его «фиат», и неизвестно чем бы вообще все закончилось, если бы не подоспели мои ребята. Гмыза, слава богу, жив, но Щербак наткнулся на «жучок» в его машине. Я попросил своих присмотреть за оперативниками из «Зари», и Щербак, водивший Шаранина, выясняет, что, во-первых, Шаранин ищет Коротаеву, а во-вторых, крутится около Минфина. В тот момент, который заснят на пленке, Щербак как раз стоял за углом…

Александр Борисович жестом оборвал Дениса:

– Стоп! Щербак видел, как этот… Шаранин под-кладывал бомбу?

– Нет. Не видел. Он же не знал, зачем Шаранин поперся на Ильинку, а Шаранин чуял хвост, и приближаться сильно было нельзя. Короче, свидетеля у вас нет. Но есть странное нагромождение фактов:

1) Вюнш и Гмыза – любовники Коротаевой;

2) на Вюнша и Гмызу после исчезновения Коротаевой были совершены покушения.

Не дает ли это нам повод предположить, что взрыв «БМВ» связан с исчезновением Коротаевой?

Турецкий, прежде чем ответить, заварил еще кофе и глотнул еще коньяку.

– Все вроде бы складно у тебя, Денис, получается, и тем не менее нестыковочки налицо. Нестыко-вочка первая: Вюнша и Гмызу роднит не только твоя Коротаева, но и работа в Минфине. Нестыковочка вторая: оба покушения проворачивали люди из «Зари», которые ищут Коротаеву. Если они ее ищут, значит, им нет пока смысла за нее, скажем, мстить, а если мстят, то зачем ищут и почему мстят и Гмызе и Вюншу, ведь если кто-то ее, предположим, все-таки грохнул, то либо Гмыза, либо Вюнш, но не оба же сразу? А кроме того, где это видано, чтобы детективному агентству заказывали убийство? Можешь мне эти нестыковочки состыковать?

– Нет, – усмехнулся Денис. – Потому к вам и пришел, это же вы у нас славитесь гениальной дедукцией.

– Ты это… не подлизывайся, – расплылся довольной ухмылкой Турецкий. – Навалил тут кучу, а мне теперь разбирать.

– Я участвую, – поспешил заверить Денис.

– Кстати, только Шаранин ищет Коротаеву или «Заря» в полном составе?

– Мы засекли только Шаранина.

«Важняк» описал широкий круг по кабинету, потом второй. В задумчивости остановился у сейфа, но насчет еще одной порции коньяка передумал и вернулся за стол.

– Признаюсь тебе честно, Дениска, не верится мне, что Вюнша подрывали из-за бабы. Он такими деньжищами ворочает, а деньги, по-моему, мотив гораздо более предпочтительный, чем какая-то там ревность. Причем деньги в любом их проявлении. Я бы с гораздо большей легкостью поверил в то, что его заказали обиженные учителя из далекого города Нижний Тагил. Представь себе, воспитали, взлелеяли они прилежного и пытливого мальчика Геру. Гордились, когда он блестяще закончил институт, развив и отшлифовав свои блестящие способности, ими, учителями нашими, раскрытые. Думали, станет Гера великим ученым, изобретет какую-нибудь там кибер-макро-экономику, получит Нобелевскую, с ними поделится в знак благодарности. Ну пусть даже не поделится, но помянет добрым словом. А он? А он, неблагодарный, дорвался до власти, выбился в стратеги российской экономики, засел в своей паутине, кому захочет, даст денежку, кому не захочет – не даст, и забыл про детство золотое. И вот сидят они там без зарплаты и думают: мы его породили, мы его и убьем! И на последние рублики в складчину нанимают киллера. Как тебе версия? По-моему, вполне. А сам Вюнш вообще уверен, что его ФСБ травит. На этот предмет ты или твои архаровцы ничего интересного не выяснили случайно?

– Не выяснили, хотя и пытались.

– Чего-чего? – недоуменно уставился на Дениса Александр Борисович. – Ты мне не все еще рассказал, так что ли?

– Ну вообще-то это совсем другое дело. С Вюншем как бы не связанное, вернее, связанное опосредованно. Мы делали работу для Гордеева, он взялся другого замминистра защищать, отличного от Вюнша. Его обвиняют во взяточничестве, и там странным образом разбежались все свидетели. Так вот, разыскивая этих свидетелей, мы выяснили, что на них осуществлялось давление. Самыми разными способами: у кого-то дача сгорела, кто-то под машину попал, кого-то просто избили. Исходя из масштабности, скоординированности и прочего, стоит заподозрить фээсбэшников. Кроме того, как только мы начали по этим людям работать, нас стали прослушивать, сервер наш пытались взломать и так далее. Все без исключения свидетели – бывшие работники Минфина, так что тут Вюнш, наверное, прав: наезд на Минфин со стороны ФСБ был, но я все-таки думаю, что минировал Вюнша Шаранин.

– Ладно, с Гордеевым я сам поговорю, а пока, как непревзойденный гений дедукции, предлагаю: во-первых, выяснить, работает Шаранин по приказу Деркача или самостоятельно. Ты ведь не учел возможности того, что он – еще один любовник Коро-таевой? Во-вторых, если выяснится, что по приказу, то нужно узнать, кто заказчик «Зари». В-третьих, необходимо определиться, связаны ли между собой покушения на Вюнша и Гмызу. В-четвертых, если связаны, то что явилось причиной покушений? Профессиональная деятельность жертв или их связь с Коротаевой? И в-пятых, узнай, кто прослушивал Гмызу.

– А что будем делать с Шараниным?

– Шаранина водить днем и ночью. Если он действительно наш человек, пугать его нельзя. Пусть выведет нас на заказчика.

– Вы уверены, может, от греха подальше его взять?

– Уверен, – буркнул Александр Борисович. – А чтоб не потерялся, нафаршируй его жучками по самые помидоры.