Текст книги "Царица доказательств"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

12

Директор ООО «Кассета» Вячеслав Фартунов как раз ехал на работу, когда у него в кармане зазвонил мобильный.

– Алло, Слава? Здравствуй, это Андрейченко говорит. Ты сейчас территориально где находишься?

– Я на кольце, – Фартунов поискал глазами ближайший указатель, – где-то в районе «Профсоюзной».

– Ты уже в курсе?

– Естественно, Марк Петрович. В курсе. Три часа назад приземлился. На работу еду.

– Подождет твоя работа. Давай сейчас, никуда не заезжая, дуй ко мне. Я минут через сорок буду на заводе.

Трубка отключилась.

– Уже еду.

Фраза повисла в воздухе.

Конечно, Фартунов был в курсе. Андрейченко лично позвонил ему в Испанию и потребовал срочно приехать. Разумеется, по телефону объяснять ничего не стал. Но если срочно, можно и не объяснять. И так все ясно. Притом еще весь вечер названивали с фирмы. Обыск, арест. Необходимо присутствие директора. По всем телеканалам показывают…

А все-таки хорошо, что он в этот момент был в Испании. Может, этот факт еще сыграет за него?

Но все равно случившееся оказалось неожиданностью.

Дела вроде в последнее время шли хорошо. Никаких наездов в прессе? ГУБЭП тоже не совалось.

Да и кому там соваться? Был один настырный капитанишка, так ему все доходчиво объяснили. И хорошо, что ре самим пришлось объяснять. Начальство на ковер вызвало и мордой в дерьмо. Чтобы неповадно было. Чтобы знал, куда можно соваться, а куда не стоит. И с тех пор была тишина. Никто не мешал трудиться.

А капитанишка оказался злопамятным. Да к тому же еще идейным. Скверное сочетание. Особенно у мента. Зря его тогда не шлепнули. Хотя он, Фартунов, предлагал. Лично хотел организовать. Но нет. Нельзя. А почему нельзя? Вот и дождались.

Впереди, там, где шло сужение дороги, начал образовываться затор. «Только пробки не хватало», – подумал Фартунов. Андрейченко ненавидел, когда к нему опаздывали, хотя сам грешил этим постоянно. Но на то оно и начальство, что не опаздывает, а задерживается. Ему все можно. Точность – вежливость королей и больших начальников. Андрейченко был невежливый король. От этой мысли Фартунов улыбнулся. Он живо представил себе, как выглядит настоящий невежливый король. Этак, сидит на троне, на голове корона, на плечах мантия, жрет руками, вытирает их о толстое пузо и материт всех подряд.

Все-таки пришлось остановиться в пробке. К счастью, она была не очень большая. Минут на десять – пятнадцать от силы. То ли авария, то ли опять принялись что-то ремонтировать в самый подходящий момент.

Фартунов посмотрел в правое окно. Параллельно с ним в правом ряду затормозил синий, явно подержанный, «фольксваген-гольф». За его рулем сидела симпатичная темноволосая девушка. Она смотрела вперед и в сторону Фартунова голову не повернула.

«Ну и пожалуйста, – сказал про себя Фартунов, – очень нужно».

Он отвернулся от девушки и стал смотреть вперед. Наверняка из провинции. Откуда-нибудь из Сибири. Приехала в Москву лет десять назад. Поступила в институт, устроилась работать официанткой. Потом барменом. Сейчас, наверное, уже менеджер. Заработала на машину и на квартиру в Подмосковье. Мужа наверняка нет.

Машины, стоящие в правом ряду, двинулись вперед. Синий «фольксваген» остался позади, и Фартунов тут же выкинул его из головы.

Впереди действительно оказалась незначительная авария. Какой-то древний «Москвич» впечатался в боковое заграждение, и его водитель в данный момент разбирался с сотрудниками ДПС.

Войдя в приемную, Фартунов с порога кивнул Алисе, секретарше Андрейченко, и показал глазами на дверь кабинета.

– Нет, Марк Петрович еще не приезжал, – ответила Алиса и поправила волосы. – Вам что-нибудь предложить?

«Можешь мне предложить себя», – подумал Фартунов, устраиваясь в кресле, а вслух сказал:

– Алис, сделай кофе, пожалуйста. Как обычно, побольше сахара, побольше сливок.

Выпорхнув из-за стола, Алиса одернула до неприличия короткую юбку и отошла к окну, где стоял чайник. Вынимая из шкафа чашку и банку кофе, она нагнулась так, что взгляд Фартунова автоматически переместился туда, где заканчивалась юбка.

«Та еще штучка. Дешевка, конечно. Месяц – максимум два, а потом надоест. А потом Андрейченко позвонит и спросит, не хочет ли Фартунов завести новую секретаршу? А то у него как раз есть одна на примете», – думал Вячеслав, глядя на соблазнительные Алисины формы.

Андрейченко никогда не увольнял своих секретарш, он их переводил на другую работу. К Фартунову. А уж тот был волен поступать с ними как ему заблагорассудится.

Фартунов так и поступал. Месяц пользовался, а потом отправлял на все четыре стороны, не заботясь даже о том, чтобы отыскать какой-нибудь благовидный предлог.

Хотя каждая из них работала по полной программе, чтобы обеспечить себе его благосклонность. Все они, вот как Алиса сейчас, начинали работать еще до того, как Андрейченко сообщал им о переводе. Любезничали, кокетничали, всем своим видом показывая, чего он сейчас лишен и что ожидает его в том случае, если когда-нибудь им доведется работать вместе. Только никто из них не понимал, что все их «добро» стоит одной месячной зарплаты. Раздели эту зарплату на двадцать два рабочих дня и посчитай, сколько ты берешь за сеанс. Одно слово – дешевка.

Фартунов никогда не мог понять этот тип девушек. Неужели они действительно на что-то надеются? Наслушались в школе сказок о том, как советские министры сплошь и рядом женились на собственных секретаршах. Так это когда кроме красивой задницы еще в голове что-то имеется. Хотя все они думают, что у них что-нибудь есть в голове. Ну так и пусть думают. А я их, пока они думают, трахать буду.

Андрейченко вошел невыспавшийся и мрачный. Молча протянул Фартунову руку и направился в кабинет, кивком пригласив его следовать за собой.

В кабинете он сел за стол, положил перед собой руки и, насупившись, замолчал. Сейчас его внешность разительно отличалась от опубликованной в Интернете фотографии, на которой он так жизнерадостно улыбался.

«Видно, все еще серьезней, чем я предполагал, – решил про себя Фартунов. – Как индюк надулся».

В кабинет, предварительно постучав, заглянула Алиса:

– Марк Петрович, вам что-нибудь приготовить? Чай, кофе?

«Интим», – мысленно продолжил Фартунов. Однако, посмотрев на мрачное лицо Андрейченко, понял, что тому сейчас тем более не до этого.

– Нет, Алиса. Ничего не надо. – Андрейченко наконец вышел из задумчивости. – Не сейчас. Если мне будут звонить, не соединяй. Меня нет. Все, я занят. Если будет что-нибудь надо, позову.

Андрейченко дождался, когда за Алисой закрылась дверь, и только тогда посмотрел на Фартунова:

– Так, Слава. Давай сразу к делу. У нас, как ты понимаешь, появились проблемы. И эти проблемы надо решать в самом спешном порядке.

– Как же так, Марк Петрович? – Фартунов пододвинулся к столу. – Все же тихо было, все схвачено вроде ж…

– Знаешь, кто в тихом омуте водится? Кроме чертей?

– Догадываюсь.

– Вот-вот, – с тихой яростью признес Андрейченко и резким движением пододвинул к себе пепельницу. – Короче, недооценили мы тогда нашего друга Андреева.

Фартунов отвел глаза в сторону: мол, не я ли предупреждал? Заметив это, Андрейченко сильно сжал губы.

– Ты мне тут глазами не крути в разные стороны! Не на съемочной площадке. Я тебе тогда говорил и сейчас повторю, что нельзя этого опера убивать. Нам он живой нужен. Прошлый раз все правильно сделали, только слишком мягко. Ну ничего, на этот раз он так легко не отделается. – Андрейченко сжал кулак.

Фартунов кивнул головой, как бы говоря: вы начальник, вам виднее. Андрейченко продолжил:

– Ну да ладно. Андреевым голову не забивай. Не твоя забота. Сам займусь. Ты мне нужен для другого.

И та проблема посерьезней. Если ее, конечно, вовремя не решить.

Фартунов откинулся на спинку стула и посмотрел на Андрейченко. Посторонний человек мог бы решить, что Фартунов расслабился, однако это было не так. Просто когда он максимально сосредоточивался, всегда принимал расслабленную позу. Так ему было легче концентрироваться,

– Куда серьезней-то?

– Хуже всегда бывает. Это, я думаю, для тебя не секрет.

– Я вас слушаю, Марк Петрович.

– Короче, Слава. Один молодой и настырный журналист, неизвестный, но наверняка честолюбивый, последний месяц занят тем, что расследует нашу с тобой деятельность. И не только нашу. Делает он это по заказу журнала «Пламя». Знаешь такой журнал? Вот. А журнал авторитетный. И если они начнут это печатать, а они обязательно начнут это печатать, то нам с тобой придется менять место жительства. И уж точно не на Испанию. А по моим сведениям, благо мир не без жадных людей, печатать они это собираются в ближайшем выпуске, то есть через неделю.

– То есть в понедельник он повезет им статью?

– Соображаешь, – промычал Андрейченко, закуривая сигарету.

В голове Фартунова лихорадочно забегали мысли.

– Так, а если он им копию по электронной почте отправит?

– Думай, Слава, думай. – Андрейченко глубоко затянулся и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. – Только думай очень быстро.

Фартунов думал.

– Так, Марк Петрович, – спросил он через минуту, – а вы случайно не в курсе, каким образом этот наш писатель сумел все так хорошо раскопать?

– В курсе, – Андрейченко открыл глаза и вернулся в исходное положение – руки на столе, в левой дымится сигарета. – И в данном случае тоже не обошлось без нашего старого приятеля из ГУБЭП?

– Андреева? Вот точно, не к ночи помянут будет.

– Таких поминай, не поминай, сами о себе напомнят. – Андрейченко сильно вдавил окурок в пепельницу. – По имеющейся у меня информации этого Корякина снабжает информацией именно Андреев. А информации, как ты догадываешься, у него много.

– Значит, памятуя о старом, на всякий случай решил подстраховаться и действовать еще и через прессу, – усмехнулся Фартунов.

– Плевать мне, как он решил действовать! – повысил голос Андрейченко. – О нем не думай. Я тебе сказал, Андреевым я сам займусь. Твое дело разобраться с журналистом, а все его материалы мне на стол.

– Разберусь, Марк Петрович, – спокойно сказал Фартунов. – Не в первый раз.

– Вот это уже разговор, Слава, – Андрейченко опять заговорил спокойно, – мне тебя учить не надо. Значит, разбирайся. – Андрейченко достал из внутреннего кармана пиджака фотографию Дмитрия Корякина. – Вот тебе фотография нашего героя, там с другой стороны домашний адрес и телефон.

Фартунов несколько секунд посмотрел на фотографию, потом его лицо начало меняться. Перемена не укрылась от Андрейченко.

– Что с тобой?

Фартунов недоверчиво посмотрел на Андрейченко, затем снова взглянул на фотографию:

– Это что, шутка?

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Андрейченко.

Фартунов вгляделся в фотографию пристальней.

– Это же тот парень, который работает у вас дворником, – убежденно сказал он.

– Что ты сказал?! – Андрейченко подскочил в кресле.

– Ну да, – утвердительно кивнул Фартунов, убирая фотографию во внутренний карман. – Дворником здесь на заводе. Я его не сразу узнал. Он здесь в очках и прикинут нормально. Но это он, я вам точно говорю. У меня память зрительная стопроцентная.

Минуту Андрейченко, сидел молча, но все эмоции легко читались на его лице.

– Алиса! – внезапно заорал он через стену.

Через секунду явилась перепуганная Алиса.

– Начальника отдела кадров ко мне! Срочно!

Еще через три минуты вбежал запыхавшийся начальник по кадрам – низенький, толстый человек, предпочитавший юных представителей собственного пола. Потное лицо он кокетливо утирал синим платком. Вбежав в кабинет, он остановился у самой двери, не решаясь приблизиться к директору.

– Да, Марк Петрович?

– У нас работает Дмитрий Корякин? – чеканя слова, задал вопрос Андрейченко.

– Д-да, – запинаясь, ответил кадровик, – т-то есть нет.

– Ты уж, будь любезен, объясни, что это значит, – железным тоном потребовал Андрейченко.

– Ну в смысле он работал, но уже не работает. Уволился.

– На работу ты его принимал?

Начальник отдела кадров кивнул:

– Да. Он по объявлению пришел.

– По какому объявлению?

– Я на нашем сайте объявление повесил, что требуется дворник. И он пришел. Да он всего-то две недели отработал, – добавил кадровик в свое оправдание.

Однако последняя фраза оказала обратное действие. Андрейченко минуту переводил взгляд с Фарту-нова на начальника по кадрам и в результате остановился на последнем.

– Идиот! – заорал он. – Кретин! Недоумок! Окончательно, все мозги в задницу ушли? Ты много видел дворников, которые себе работу через Интернет ищут? Много?!

Начальник по кадрам попятился к двери.

– Пошел вон! – Андрейченко заорал так, что слюна полетела во все стороны, частично попав на Фартунова. – И не дай бог, если на глаза попадешься.

Кадровик не заставил себя ждать и пулей вылетел за дверь.

Несколько минут длилось молчание. Андрейченко постепенно остывал после вспышки гнева, Фартунов невозмутимо ждал.

– Идиоты, – наконец произнес Андрейченко. – Ты даже не представляешь, Слава, какие, кругом идиоты.

– Все будет нормально, Марк Петрович.

– Только, Слава, я тебя умоляю, действуй очень быстро. И чтобы никаких концов.

Фартунов поднялся со стула:

– Тогда я поеду.

– Ну и чудесно, – повеселел Андрейченко. – Кстати, Слава. Ты случайно секретаршу сменить не хочешь. А то у меня есть одна на примете.

– Позже, Марк Петрович. Вначале с делами разберусь.

Как только Фартунов скрылся за дверью, Андрейченко снял телефонную трубку и набрал номер.

– Адвокатская контора «Иванов & К», добрый день, – раздался приятный женский голос. – Чем могу быть полезна?

– Соедини-ка меня с Кириллом Трофимовичем. Скажи, Марк Андрейченко беспокоит… Кирилл Трофимович? Здравствуй, Андрейченко. Срочно требуется специалист твоей квалификации. Ну конечно. О чем речь? Жду.

Повесив трубку, Андрейченко вызвал Алису:

– В течение получаса выясни, какой продавец в день обыска работал на складе и вызови его сюда. Пусть ждет в приемной, пока я не позову.

Известный адвокат полчаса молча слушал Андрейченко, не перебивая и лишь изредка кивая головой в знак согласия.

– Ну что же, вполне можно устроить, – сказал он в результате с невозмутимостью мэтра. – Естественно, потребует больших расходов. Прокурор, судья, свидетели. Да и мой гонорар в таких случаях утраивается. К тому же потерпевший. Как он, кстати?

Андрейченко включил громкую связь:

– Позови Гвоздикова.

Продавец Гвоздиков оказался высоким парнем, в очках и с прыщавой физиономией. Адвокат бегло осмотрел его.

– Я так и думал. Совсем ничего. – Он посмотрел на Андрейченко. – Значит, будет.

Гвоздиков продолжал топтаться в дверях.

– Можешь идти, – махнул рукой Андрейченко. – Подожди в приемной.

– Что, сильно досадил тебе этот капитан? – спросил Иванов, когда дверь закрылась.

Андрейченко в ответ неопределенно махнул рукой.

– А впрочем, это не мое дело. Ничего, Марк Петрович, не волнуйся. Не таких сажали.

13

Капитан отдела «К» Сергей Мирошников смотрел на разложенные перед ним фотографии пропавших девочек.

Сразу после того, как в руки оперативников попал жуткий каталог любительских порнофильмов, Мирошников первым делом распорядился поднять фотографии всех пропавших за последнее время детей до пятнадцати лет. Каждый из них мог оказаться невольным актером на этой зловещей киностудии. Просматривая фотографии пропавших детей и сравнивая их с размещенными в Интернете аннотациями, Мирошни-ков, несмотря на весь свой следовательский опыт и специфику своей работы, больше всего боялся обнаружить сходство. Истерзанные дети, умирающие перед объективом камеры, ОУО по цене 1000 рублей за штуку. Мирошников физически чувствовал, как внутри него поселилась ненависть. И эта ненависть разрасталась с каждой увиденной фотографией. Это неправильно для следователя принимать дело так близко к сердцу, но ведь следователь тоже человек.

И сходство нашлось. Самые свежие фильмы. Две девочки. Ларина Наташа, тринадцати лет. Перова Соня, тринадцати лет. Одноклассницы. Пропали около месяца назад. Их фотографии, предоставленные родителями, уже показывали по телевизору. Теперь капитан Сергей Мирошников знал, почему они пропали. А их родители еще были не в курсе. И именно ему предстояло сообщить им об этом.

Надо было вызвать родителей и для опознания собственных дочерей показать им отрывки из этих фильмов. Конечно, он мог бы поручить эту процедуру кому-нибудь из своих подчиненных, но он понимал, что не имеет на это право. Как руководитель следственной группы и как человек он лично должен был провести опознание. Как бы тяжело не было.

В 13.30 стажер Зурабов заглянул в кабинет и сообщил, что родители девочек пришли. Капитан Мирошников не нашелся, что ответить, машинально открыл ящик с фотографиями. К горлу подкатила тошнота.

Почему перед глазами встала картина: ему восемь лет, стройка, они стоят на шестом этаже и какой-то старшеклассник толкает его в бок: «Слабо прыгнуть?»

– Ну что, вызывать? – спросил Зурабов.

Мирошников понял, что не справится сейчас с волнением, поэтому, глупо сняв трубку с телефона и начав крутить какие-то цифры, ответил:

– Через десять минут.

Первой в комнату не вошла, а ворвалась дама лет тридцати. Небрежно схваченные в хвост белые волосы, высокая, глаза блестят.

«Фотомодель, но в прошлом. Алкоголичка», – решил Мирошников.

Таких он не любил. Они могли сорваться на пустом месте, кинуть в следователя графин или выброситься в окно. На всякий случай он показал стул подальше от окна. Даму придерживал за локоть солидный бизнесмен в хорошо скроенном костюме.

«Пока муж. Узнав о смерти дочери, бросит мгновенно», – аналитический ум Мирошникова продолжал работать.

Потом медленно вошла пожилая женщина в блондинистом парике. На ней был дорогой брючный костюм и обилие изумрудов на пальцах, в ушах и на шее. Ее обнимал муж, низенький усатый, тоже немолодой. Они поддерживали друг друга так, словно уже знали о большом горе.

– А ведь горе уже свершилось! – подумал Мирошников.

Пары представились.

«Господи, что же я им скажу? Ведь живые люди!» – подумал Мирошников и неестественным, казенным голосом произнес:

– Капитан Мирошников! Вы приглашены для предварительного опознания по фотографиям. Прошу быть внимательными и оставить эмоции при себе. В ваших интересах помочь следствию.

Родители сразу разволновались, пожилая женщина начала всхлипывать.

Мирошников, следуя оперативному опыту, решил определить, как будут реагировать родители.

– Ваши девочки давно знакомы? – спросил он у Светланы.

Три года и одиннадцать месяцев, тов… – она осеклась, муж сурово посмотрел на нее, – господин следователь.

«Понятно, – подумал Мирошников. – Кроме дочки, жизни у нее не было. Муж давно не любит и унижает. Начала пить. Действительно, может выброситься в окно», – несмотря на это, Мирошников почувствовал к ней симпатию. Монстров из детей делают не такие безвольные женщины, а отцы-нувориши, которые на глазах у ребенка унижают мать.

– Часто ли они встречались? – этот вопрос он задал ее супругу.

Тот помотал головой, презрительно посмотрев на супругу. Такой не выбросится из окна даже при банковском кризисе.

– Почти каждый день, – вставила свое слово Софья Игнатьевна, – хотя не знаю, какие могли быть у них общие интересы. Софочка увлекалась фортепиано, поэзией…

– Наша дочь тоже окончила музыкальную школу, по классу флейты! – грубо оборвал ее Борис.

– Но они такие разные! – не спасовала Софья Игнатьевна. – Ваша дочь интересуется только мужчинами, вот и втянула нашу… – она расплакалась.

– Софа! – ласково упрекнул ее муж.

– Почему же такие разные девочки нашли общий язык? – спросил следователь.

– Как почему? Разве непонятно? – агрессивно начал Борис. – К красавицам всегда лепятся дурнушки. Вдруг что обломится?

– Как вы смеете! – закричал не своим голосом Леонид Павлович. – Да если б не ваша распущенная дочь…

– Тихо! – прошептал Мирошников и положил на стол фотографии.

Фотографии первой взяла Светлана, взяла несмело, страшась узнать на них свою дочь. Увидела первый кадр. Она тут же набрала воздуха в легкие, словно ей нечем дышать. Но нашла в себе силы просмотреть все фотографии, передала их мужу и осталась сидеть с закрытыми глазами. Потом фотографии попали к мужу Светланы. Он быстро пролистал их, словно банковский отчет, передал Софье Игнатьевне, потом внезапно вскочил и вцепился Светлане в горло.

– Я убью тебя! Слышишь, я тебя убью!

Его глаза, налившиеся кровью, казалось, не видели ничего. Светлана начала задыхаться, и Бориса выволокли из комнаты.

– Я не хочу смотреть эти фотографии, – заявила Софья Игнатьевна, которая словно не видела потасовки, и протянула пачку следователю. – Сонечка на дискотеке, она скоро вернется. Зачем мы сюда пришли? – невинно обернулась она к мужу.

Леонид Павлович взял пачку из ее рук. Обстоятельно, как и следует счетоводу, он обследовал каждый снимок. Его лицо можно было бы назвать беспристрастным, если бы из глаз не катились слезы. Он отдал пачку следователю.

– Это они!

– Да, – скорее выдохнула, чем сказала Светлана.

– Пожалуйста, уберите Софью Игнатьевну, – попросил Леонид.

Ее вывели.

– Кто это сделал? – прохрипел он.

Светлана сидела, словно немая. Только глаза начали блестеть еще больше.

– Над этим мы работаем, Леонид Павлович! Мы обязательно найдем преступников!

По лицу Леонида Павловича продолжали катиться слезы.

– Мальчишкой войну прошел, имел ранение, потом работал, как проклятый… Встретил Софочку… Семнадцать лет мы молились, чтобы у нас был ребенок… Потом родилась наша Софочка… И вот… за что же ее так?

– Мы обязательно найдем преступника, Леонид Павлович!

– Найдете, не найдете… знаю я наш суд… Получит наказание в семь лет… Выйдет, здоровый еще, молодой… – Он встал и обернулся к следователю. – Разве за это можно наказать? Какой мерой это судить? Покажите в кодексе!

– Я сделаю все, чтобы преступник получил по заслугам! – пообещал Мирошников.

Светлану пришлось отправлять на «скорой». В себя она так и не пришла.