Текст книги "Опасно для жизни"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– А я думала, ты заставишь меня ужинать с этими похабными фрейлинами из соседнего зала, – все так же слегка улыбаясь, проговорила она, подходя к столику.

Если бы Турецкий увидел поднявшуюся навстречу Нино девушку, он точно обалдел бы вконец. Ибо навстречу Нино шла как бы настоящая Алла Борисовна, правда лет на десять моложе даже нынешней омолодившейся примы. На девушке было короткое открытое черное платье, демонстрирующее крепенькую фигурку. На рыжие кудри была надета черная шляпка с высокой тульей. Половину лица скрывали большие темные очки.

– Боже, на кого ты похожа! – проворчала Нина Вахтанговна, оглядывая девушку и усаживаясь в предупредительно пододвинутое охранником кресло. – Мне следовало, в таком случае, вырядиться Киркоровым!

– Во-первых, я хотела тебя повеселить, а во-вторых, мне и предписано постоянно меняться. Так почему бы и не побыть один вечер любимицей публики?

– Повеселить ты мастерица, – сердито ответила Нино. – И себя, и других. Но об этом еще поговорим. Альгерис, – обратилась она к охраннику, – иди в бар посиди. Подойдешь через час.

Альгерис, с неудовольствием глядя на «Аллу Борисовну», явно медлил.

– Придешь через час, да? – чуть раздраженно повторила приказ хозяйка, и грузинский акцент ее усилился.

Мужчина несколько секунд покачался на крепких ногах и удалился.

– Я уже сделала заказ. Легкие закуски и лосось в белом вине. Шампанское. – Голос девушки все-таки был напряженным, что не могло скрыть нарочито беспечное щебетание.

Нина Вахтанговна молча закурила, ожидая, когда официант расставит на столике закуски, наполнит бокалы шампанским. Когда он наконец удалился, Нино тихо спросила девушку по-грузински:

– Как ты могла так подставиться? Как ты могла, ты – за которой гоняется весь уголовный розыск Москвы, ты – моя отрада и гордость, как ты могла оставить фотографию этому гнусному мальчишке? – Глаза Свимонишвили пылали гневом. – Если бы ты не была тем, кто ты есть, я должна была бы отдать приказ, клянусь!

– Нино, прости! – ответила по-грузински девушка и погладила пухлой ручкой тонкую руку Нины Вахтанговны. – Увлеклась на минуту! Но я же актриса, иначе я и не работала бы так успешно. Тьфу, тьфу, тьфу, – девушка суеверно поплевала через левое плечо. – А актеры имеют право на увлечения! Ты бы видела, как он ползал передо мной, как вымаливал фото на память! Чтобы всю жизнь быть уверенным, что ему не приснилось это счастье! – рассмеялась девушка, видя, что строгая Нино оттаивает. – В конце концов, что страшного произошло? Я уверена, что на Петровке уже не одна моя фотография имеется. И что? Они – там, а я – здесь!

– Страшное в том, что один из этой парочки, которая так успешно кинула твоего идиота-Доктора, сейчас сидит на Петровке и пересказывает все, что твой кретин-поклонник успел ему натрепать.

– Почему ты считаешь, что он что-либо натрепал?

– Потому что, прежде чем умереть, он все рассказал. Чтобы заслужить легкую смерть.

– А может, твои подручные перестарались? И Доктор все придумал, чтобы скорее заслужить смерть?

– Вах! – опять рассердилась Нино, и глаза ее потемнели. – Я не знаю, придумал ли он или нет, но я видела твою фотографию в руках следователя. Я не знаю, есть ли у них другие твои фотографии, но эту я видела собственными глазами! Что было со мной! Я едва удержалась, чтобы не выцарапать ее из рук этого Фрязина. Я потеряла самообладание! Я приказала убрать этого мента, дзынхери!

Нино, произносившая ругательство на своем родном языке, – это что-то да значило. Девушка опять погладила тонкую руку в перстнях.

– Прости меня, – ласково проговорила она, и свирепый огонь в глазах грозной Нино тут же угас.

– Состав «китайского белка» раскрыт, – уже спокойно сообщила она девушке, принимаясь за блюдо с дымящимся лососем. – Это должно было случиться рано или поздно. Вот и случилось. Собственно, нам опасаться нечего, мы в тени. Но тебе, может быть, следует на время уехать? Пока не уляжется волна активности славных органов. Поезжай отдохни, да?

– Что ты, Нино! Все каналы распространения на мне! Я, конечно, виновата. Но не до такой же степени, чтобы отлучать меня от дела! Мы потеряем кучу денег, вах! Сейчас, когда так много наработано товара, это невозможно. В конце концов, это и мой бизнес!

– Хорошо, хорошо, – улыбнулась горячности девушки Нино. – Но будь осторожна, дорогая!

– Конечно, – рассмеялась девушка. – И давай наконец выпьем за мое здоровье. Все-таки у меня день рождения, ты не забыла?

– Как я могу забыть об этом? – покачала головой Нино. – Если бы не твоя выходка с фотографией, устроили бы шумное застолье, как и полагается…

– Мне никто не нужен, кроме тебя, – перебила девушка, опасаясь новой вспышки гнева.

– Мне тоже, – ласково ответила Нина Вахтанговна, и черные глаза ее засветились нежностью. – Вот, тут подарок. От меня и Серго. И конечно, от Вано.

Свимонишвили раскрыла сумочку и достала коробочку. Девушка раскрыла ее. На черном бархате сияло бриллиантовое колье.

– Мени дэда товтхан! – восхитилась именинница. – Спасибо, дорогая, – поблагодарила она, не отрывая взгляда от подарка. – А что Серго? Когда возвращается?

– Не знаю. Там конференция какая-то будет, да и лабораторию надо проинспектировать. Вано с ним. Они с отцом неразлучны, – с холодной усмешкой ответила Нина Вахтанговна. – Я порой думаю, что они по отношению ко мне не муж и сын, а только партнеры по бизнесу. К тому же не самые преданные. – Она глубоко затянулась и добавила: – В сущности, так оно и есть.

К столику подошел Альгерис.

– Что ж, дорогая, пойдем. И будь осторожна. Помни, ты – моя единственная радость.

Дамы поднялись и покинули зал в сопровождении светловолосого телохранителя.

– Саша, ты бы приехал к нам, на Петровку, – гудел в трубку Грязнов. – Материалы в основном здесь.

– Не царское это дело – руководителю следственно-оперативной группы по подчиненным разъезжать, – шутливо кочевряжился Турецкий. – Ну да ладно, мы люди не гордые, несмотря на высокий чин и заслуги перед Отечеством. Жди, минут через двадцать буду. Но я только на час. Потом в аэропорт еду своих встречать.

Крутя баранку своего разнесчастного автомобиля, шуршащего колесами только благодаря собственному энтузиазму и напору хозяина, Саша мысленно погружался в новое дело, свалившееся на его буйную голову.

Уголовные дела, связанные с наркобизнесом, расследуются чрезвычайно трудно, это Саша знал. Строжайшая конспирация, четкая организация преступных кланов, как правило, не позволяют выйти на главарей этого бизнеса. Попадается в основном мелкая сошка: тетки, торгующие на рынках семечками, среди которых можно отыскать пакетики с анашой или маковой соломкой. Чернявые мальчики с ампулами морфина, омнопона, метадона, героина. Водители-дальнобойщики. Пойманные торговцы делают изумленные лица. Тетки голосят одно и то же: «Да я токо на минуту в туалет отлучилась, а какая-то гадина мне в товар эту пакость подбросила…» – словно разучивают текст сообща. Мальчики, все как на подбор, «купили лекарство для тяжело больного друга, а у кого – не помнят…», водители поют про то, что их «просили передать посылочку», а то и вовсе идут в глухую несознанку, и так далее. Бывают и случаи, когда непричастные к этому бизнесу люди страдают из-за собственной доброты или желания подзаработать. Саша вспомнил рассказанную одним фээсбэшником историю, как в поезде «Одесса – Москва» был задержан старичок, ветеран войны с орденской планкой на потертом пиджаке. Старичка попросили передать «посылочку для брата», пообещав, что брат встретит на перроне, и щедро заплатив за услугу. На границе старичка без труда «вычислила» служебная собака. В посылке была партия опия-сырца…

В последнее время окрепла нигерийская мафия, использующая в качестве наркокурьеров зеленых девчонок, жаждущих красивой жизни. Однако красивая жизнь этих барышень обрывается достаточно быстро. Одну из таких историй даже показали недавно по ТВ.

И сколько таких историй! Несть им числа…

Поэтому новое дело обещало быть трудным, и, может быть, малоперспективным. Но… разматывая одну из ниточек этого клубка, погиб их товарищ. И значит, они сделают все, чтобы найти виновных в его смерти и в гибели множества других людей – жертв страшного зелья.

– Вячеслав Иванович, Александр Борисович Турецкий в приемной, – прощебетала в селектор хорошенькая секретарша, стреляя в Турецкого голубенькими глазками. Турецкий, уже месяц проживавший холостяком, почувствовал некое волнение. Его организм явно чего-то требовал. «Сегодня мои приезжают!» – переключил он свои грешные (а почему, собственно, грешные? нормальные мужские…) мысли на законную супругу и любимицу дочку.

– Александр, ты что тут застрял? – поинтересовался Грязнов, уже несколько секунд маячивший на пороге собственного кабинета. Перехватив затуманенный взгляд друга, он усмехнулся и довольным голосом (вот, мол, какие у нас кадры! не все вам, «важнякам», красоток держать!) пророкотал:

– Галочка, нам кофе и бутерброды. И вызови Чирткова. И Лойко. Ты говоришь, у тебя час? – обратился он уже к другу. – Галочка, тогда только Лойко. Минут через пятнадцать.

Пропустив друга в кабинет, Слава тут же предложил:

– Коньячку тяпнем? Для поправки здоровья?

Собственно, вопрос Грязнова был вполне закономерен, учитывая высокое алкогольное напряжение предыдущих суток. И ответ Александра Борисовича можно было предугадать.

Симпатичная Галочка внесла поднос с дымящимся в чашках кофе и тарелкой, полной бутербродов. Поставив все это на маленький столик в углу кабинета, девушка крутанула очаровательной попкой и вышла.

– Откуда такие кадры? – с завистью поинтересовался Турецкий.

– Места надо знать, – хохотнул Грязнов, доставая рюмки и початую бутылку коньяка.

Выпив по паре рюмок и основательно закусив, мужчины закурили, потягивая крепкий натуральный кофе. Грязнов терпеть не мог растворимый.

– Ну что, Слава, результаты экспертиз уже есть? Вводи меня в курс, – начал разговор Турецкий.

– Как прикажете, барин, – угодливо наклонился Грязнов, недовольный приказными нотками в голосе приятеля. – Приехал всего на час и хочет узнать все, что мы тут месяцами копаем! – сердито добавил он.

– Я девочек домой заброшу и вернусь, не дуйся, – улыбнулся Турецкий.

– Вячеслав Иванович, – раздался через селектор голосок секретарши, – старший оперуполномоченный Лойко в приемной, – прощебетала Галочка.

– Пусть заходит, – как бы строгим голосом приказал Грязнов.

– Важный ты до чего, Славка, – усмехнулся Турецкий.

Олег Лойко вошел в кабинет начальника, держа в руках пухлую папку.

Мужчины расположились вдоль длинного стола, занимавшего середину кабинета.

– Ну что, Олег, начинай, – распорядился Грязнов. – Прочти нам, темным, лекцию о «китайском белочке». Только сжато, не растекайся мыслью по древу.

Лойко солидно кашлянул, поправил очки и начал:

– «Китайский белок», или триметилфентонил, обладает сильно выраженным наркотическим действием. Химический состав этого вещества был определен нашей лабораторией ЭКУ…

– Эту славную страницу можешь опустить, – перебил его Грязнов, – Александр Борисович уже проинформирован о ваших успехах.

– …по специально разработанной в лаборатории экспертно-криминалистического управления ГУВД методике, включающей и спектральный анализ вещества, – не дал сбить себя Лойко.

Турецкий внутренне усмехнулся, почему-то вспомнив знаменитого в узких кругах судмедэксперта Градуса: все спецы похожи друг на друга некоторой занудливостью. А может, в этом и есть их сила. Ведь занудливость предполагает и тщательность, и скрупулезность.

– Наркотическое действие триметилфентонила в пять с половиной тысяч раз превосходит аналогичное действие морфия. Привыкание наступает уже через две-три инъекции. Эйфория после применения длится всего два – четыре часа. А вот «ломка» чрезвычайно мучительна. И организм наркомана разрушается с невиданной скоростью. Буквально «расплавляется» серое вещество мозга, страдают почки, печень. У явившегося с повинной Андрея Левченко, в крови которого обнаружен триметилфентонил, отмечались ярко выраженные признаки привыкания к препарату и явления абстиненции. А ведь он получил всего две инъекции. Таким образом, этот препарат весьма привлекателен для наркоторговцев. Посудите сами: очень мощная, но кратковременная эйфория, моментальное привыкание делают потребителя пленником «китайского белка» практически с первой же инъекции. Синтетический состав препарата затрудняет поимку наркокурьеров. Использование служебных собак в данном случае, как вы понимаете, бесполезно. – Лойко передохнул, поправил очки, продолжил: – Два-три года тому назад на нашем черном рынке уже гулял сходный по свойствам и составу препарат. Он поступал к нам из Гонконга.

– Помню, – вставил Турецкий. – Тогда, кажется, был накрыт подпольный завод по производству этой дряни, действовавший на территории Гонконга, и канал транспортировки Гонконг – Хабаровск – Москва.

– Совершенно верно, – подтвердил Лойко, с уважением глянув на «важняка».

– Но что-то я не помню, чтобы кто-либо из крупных фигур наркобизнеса сел тогда за решетку.

– Обычное дело, – вздохнул Грязнов. – Хлопковые крысы.

Лойко улыбнулся, давая понять, что оценил метафору начальника.

– Но препарат, с которым мы имеем дело сегодня, все же отличается от прежнего «китайского белка». Его наркотический эффект и разрушительное воздействие на организм более выражены.

– Спасибо, Олег, – поблагодарил Грязнов. – А что показало судебно-медицинское исследование трупа Горностаевой?

Лойко достал акт судмедэкспертизы и прочитал:

– «Смерть Екатерины Горностаевой, оператора обменного пункта банка „Эллис“…»

Грязнов аж притоптывал по полу ногой, поторапливая обстоятельного Лойко. Но тот невозмутимо продолжал:

– «…расположенного на территории казино „Терек“, наступила от передозировки триметилфентонила. Концентрация вещества в ее крови в несколько раз превышает смертельную дозу. Смерть наступила вследствие резкого угнетения деятельности дыхательного центра. В разбитой ампуле из-под новокаина, найденной на полу обменного пункта, рядом с телом погибшей, обнаружены остатки того же триметилфентонила. Внешних повреждений на теле Горностаевой не обнаружено. Обращает на себя внимание лишь необычное место введения препарата. Следы внутривенной инъекции в виде небольшого подкожного кровоизлияния обнаружены на внутренней поверхности верхней трети плеча. Около подмышечной впадины. Эта область используется обычно наркоманами со стажем, у которых изменены и тромбированы вены в области локтевого сгиба. Однако состояние внутренних органов и кровеносных сосудов Горностаевой не позволяет утверждать, что эта женщина регулярно употребляла наркотики». Скорее, наоборот: вообще не употребляла.

– Хорошо, Олег. Александр Борисович, у вас есть вопросы к нашему уважаемому знатоку?

– Есть, – откликнулся Турецкий. – По заключению экспертов, новый «китайский белок» отличается от старого, так?

Олег кивнул.

– Следовательно, это другое вещество. А насколько легко его получить?

– Очень трудно. Препарат очень сложного состава.

– Но ведь в Гонконге его получали? Пусть и не совсем такой же.

– Там другое дело. У них эта технология очень развита. И разработкой препарата занималось не одно поколение ученых, вовлеченных мафией в этот бизнес. Прошло лет пятнадцать, прежде чем им удалось получить тот состав вещества, который и известен как «китайский белок».

– То есть вы считаете, что за два года новый препарат подобного свойства не получить?

– Без технологии – нет. Я почти уверен. Другое дело, если в руках преступников была готовая технология приготовления препарата. В виде нормативно-технической документации.

– Спасибо, – поблагодарил Турецкий.

– Спасибо, Олег, – повторил Грязнов. – Можешь идти.

Лойко не спеша собрал свои бумаги, поправил очки, с достоинством поклонился и вышел.

– Какие у тебя кадры, Грязнов! Позавидуешь!

– Кадровая политика – вот что мы должны ставить во главу угла. Кадры решают все! – проговорил Грязнов с грузинским акцентом и даже как будто сунул в рот несуществующую трубку с табаком.

– Ладно, артист, до встречи, я помчался, – рассмеялся Турецкий. – Через пару часов жди. Если, конечно, самолет не опоздает.

– Привет Ирине, – крикнул ему вслед Грязнов.

Самолет не опоздал. Турецкий стоял в толпе встречающих, нетерпеливо поглядывая через чужие головы. Наконец в потоке пассажиров рейса «София – Москва» он увидел своих девочек. Ирина, стройная, загорелая, в светлых брючках, светлой же футболке и лайковой куртке, вела за руку Нинку, одетую во что-то очень яркое. Ирина тоже увидела мужа, радостно просияв, махнула рукой, указав на главу семейства дочке. Ниночка тут же замахала ручкой с зажатой в ней маленькой сумочкой. Они почти подбежали друг к другу, проталкиваясь сквозь разделявшую их людскую толпу.

– Ну здравствуйте, мои родные. – Саша сгреб в охапку хрупкие, загорелые, пахнущие морем и солнцем фигурки.

– Папа, смотри, какая у меня сумочка, – радостно вопила Нинка, тыча в отца расшитой бисером сумочкой.

– Замечательная, – похвалил Александр, отрываясь от жены.

– Ну рассказывайте, как вы? Как отдыхалось, как погода? Как вам Солнчев бряг? – расспрашивал он, пока они ожидали багаж, и все любовался их свежестью и загаром. «Красивые они у меня, – с гордостью думал Турецкий, – и как же я соскучился!»

– Отдыхали замечательно, – улыбалась Ирина, отбрасывая за плечи длинные, еще больше посветлевшие на солнце волосы. – Во-первых, Сланчев бряг, так они сами его называют. Погода была тоже замечательная, хотя до нас там прошел какой-то жуткий циклон и смерч, но нас это не коснулось. Жили почти у самого моря, в хорошей гостинице…

Рассказывая, она то поводила плечами, то поправляла прическу, одним словом, беспощадно соблазняла бедного мужа. «Знает, как сейчас хороша, чертовка», – думал Турецкий, любуясь женой.

– Нинка, да ты хоть соскучилась по мне? – подхватил он на руки свое чадо в избытке чувств.

Чадо хитро прищурилось и отрицательно помотало головой.

– Как? – изумился отец.

– Это же по-болгарски значит – да! – радостно расхохоталась Нинка.

– Ах ты чертовка, – защекотал ее отец.

Рассказы продолжались и по дороге домой. Его девочки сидели сзади и тараторили без умолку.

– До моря буквально метров четыреста…

– Папа, а я на банане каталась…

– Это такая штука надувная, ее привязывают к катеру, детишки за нее цепляются…

– Папа, а мама каталась на водном мотоцирке…

– Мотоцикле, чудище! Рядом с курортом расположен византийский городок, Несебр, совершенно замечательный…

– А я с одним немецким мальчиком подружилась!

– Я привезла тебе кучу всяких футболок шикарных и куртку. Кожаную. На натуральном меху. Увидишь – закачаешься!

– Я и так качаюсь, как только на тебя посмотрю, – успел вставить Турецкий, поглядывая на жену в зеркальце.

– Питались в ресторанчиках. Знаешь, и недорого. Перепробовали все на свете: и болгарскую кухню, и мексиканскую, и китайскую…

– Папа, там в ресторанах фокусники фокусы всякие показывают!

– Наверное, с деньгами посетителей? – предположил Александр. – Вот они есть, а вот их и нет…

Ирина с Нинкой рассмеялись.

– Папа, а по улицам там такие трамвайчики ездят маленькие на колесиках. А рулит шофер. Мы с мамой все время на них катались.

– Там даже рикши ездят, представляешь?

– Папа, за мамой все дяденьки ухаживали…

– Что ты болтаешь, чудовище? Там и дяденек-то не было. Одни женщины с детьми.

– Так, вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – включился Александр.

– Да? Не было? А болгарские дяденьки? – прищурил свои синие глазенки Павлик Морозов в юбке.

– Как тебе не стыдно, Нинка? – возмутилась покрасневшая Ирина.

– Придется тяжело ранить и тяжело убить, – вздохнул Александр. – Все, приехали. Разбор полетов будет вечером.

Машина остановилась у подъезда.

– Что-то нежилым духом пахнет, – потянула носом Ирина, когда счастливое семейство оказалось наконец дома.

Она прошлась по комнатам. Увидела букет роз в высокой вазе, бутылку шампанского на столе.

Квартира сияла чистотой. Ирина от удовольствия опять покраснела.

– Почему такой порядок? Турецкий, да ты жил ли здесь?

– Вот так легкомысленные женщины, прожигающие жизнь в приморских ресторанах вместе с болгарскими жиголо, переводят стрелки на верных, преданных мужей, беззаветно строящих семейное благополучие… – трагически проговорил Александр.

– Вы что, ссоритесь? – подозрительно спросила Нинка. – Папа, мама даже ни с кем не разговаривала! Она только про тебя всем и рассказывала!

Родители расхохотались.

– Перед таким адвокатом я склоняю шляпу и голову, – поклонился дочери Александр. – Вы победили, господин Плевако!

– Кто плюнул, ты что? – надулась дочка.

– Да я шучу, маленькая моя! – затормошил дочку Саша.

Мир в семье был восстановлен.

– Все, девоньки, я побежал. А то грозный Грязнов начнет трезвонить по телефону. А вы отдыхайте.

– Что приготовить на ужин? – крикнула уже в спину убегавшему мужу Ирина.

– Что-нибудь болгарское, – гулко отозвались стены лестничной площадки.

Когда Турецкий влетел в кабинет Грязнова, там уже сидел Дима Чиртков.

– Что, встретил? Можешь не отвечать, по физиономии вижу, что все в порядке, – усмехнулся Слава. – Что ж, тогда продолжим. Если господин старший советник юстиции могут.

– Могем, могем, – одернул друга Турецкий.

– Дима, – обратился Грязнов к Чирткову, – докладывай, что у тебя?

– Вот результаты судмедэкспертиз по трупам с места происшествия по Череповецкой улице. По делу об убийствах Евгении Сапожниковой, Петра Трифонова и Даниила Карповича. – Чиртков протянул сшитые, заполненные машинописным текстом листки Турецкому. Тот принялся их просматривать. – Здесь, собственно, все ясно. По показаниям Левченко, все трое – барыги. Прошу прощения, – смутился Чиртков, глянув на Турецкого. – Я хотел сказать, лица, занимающиеся распространением наркотиков.

«При судебно-медицинском исследовании трупа Сапожниковой Е. А. установлено, что на теле Сапожниковой имеются следующие повреждения: в области головы – множественные ссадины… – Турецкий перевернул страницу, – на туловище: колото-резаная рана на передней поверхности груди в области 5 межреберья слева по окологрудинной линии. Рана проникает в левую плевральную полость, полость сердечной сорочки, полость левого желудочка, нисходящую часть грудного отдела аорты», – читал Александр.

– Ловко сделано – одним ударом, – прокомментировал он.

– Что ты хочешь? Выжига – бывший спецназовец! – ответил Грязнов. – Вот третьему потерпевшему, Даниилу Карповичу по кличке Доктор, повезло меньше: на его теле не менее десяти ножевых ранений. Его истязали, как мы знаем, совсем иные люди. А что в казино, Дима?

– В обменнике, на шприце, на поверхности стола, сейфа, на коробках с ампулами обнаружены только следы пальцев Горностаевой. Никаких других отпечатков не обнаружено. Впечатление такое, что Горностаева сама ввела себе наркотик.

– Свои впечатления пока оставь при себе, – грубовато перебил подчиненного Грязнов. – Что еще, Дима? – уже мягче спросил он, желая сгладить невольную грубость.

– Интересны результаты баллистической экспертизы, – с готовностью ответил необидчивый Чиртков. – И Володя Фрязин, и Гнездин, представитель банка «Эллис», застрелены из малокалиберного оружия, что подтверждается извлечением из тел убитых свинцовых малокалиберных пуль. И в том и в другом случае пуля прошла сквозь глазницу правого глаза убитых и застряла в тканях мозга.

– Вот как? – Турецкий с Грязновым переглянулись. – Это что-то новенькое в сегодняшнем криминальном мире.

– Эксперты ЭКУ считают, что в обоих случаях использован малокалиберный пистолет, а не винтовка. Поскольку габариты винтовок достаточно внушительны – один-полтора метра. Вряд ли преступник перемещался по городу с таким оружием. Эксперты полагают, что оружием убийства мог быть пистолет Марголина. Это спортивный пистолет, применяющийся в соответствующем виде спорта – пулевая стрельба из пистолета.

– М-да, это – материал для размышлений, – заметил Турецкий. – Почему бы ему не использовать было обычный ПМ или ТТ?

– Судя по меткости выстрела, мы имеем дело со спортсменом. А почему он избрал именно такой вид оружия, пока непонятно.

– Действительно, может быть, стрелок-спортсмен. Или бывший спортсмен, – согласился Турецкий. – А может, ему не получить разрешение на ношение оружия? Может, он уже был судим?

– Как будто они только с разрешением оружие носят, – проворчал Грязнов. – Ладно, Дмитрий Андреевич, покажи нам теперь фотографии женщины-оборотня, – приказал он.

Тяжело вздохнув в предчувствии разноса, Чиртков вынул из папки и положил перед начальником несколько фотографий. Тот передал их Турецкому. Саша стал рассматривать фото и вынужден был признать, что опознать в изображенных на них женщинах одно и то же лицо было весьма затруднительно. Разный цвет волос и глаз, даже разный овал лица и форма носа, не говоря уже об одежде, которая тоже может существенно изменить человека. Фотографии были сделаны на улице, видимо из автомобилей службы наружного наблюдения, и не все были достаточно четки. На одной из них невысокая девушка, почти подросток, с темными косичками, в сопровождении двух парней выходила с территории Птичьего рынка. Вывеска была хорошо видна на фото. На другой пожилая женщина тяжело опиралась на руку высокого, черноволосого парня. На третьей – вообще была снята группа мужчин. Но в одном из лиц, обведенном в кружок рукой опера, при пристальном рассмотрении можно было угадать женские черты. И так далее…

– Да, актриса! – вынужден был признать Турецкий. – А вы ее по московским театрам не разыскивали?

– Разыскивали, – вздохнул Чиртков. – Безуспешно.

– Как же ты мог, Дима, отдать Фрязину фотографию Тото. Да еще, как сам говоришь, самую лучшую? Ведь это же вещдок?

– Тут все совпало, Вячеслав Иванович, – оправдывался Чиртков. – Парня этого, Андрея Левченко, который с повинной пришел, привезли к нам незадолго до начала операции Володи в казино. Фрязин как увидел фото, выпросил. Он ведь несколько месяцев эти дела отслеживал по «китайскому белку», и все безрезультатно. Сами знаете, как тяжело работать, когда время все идет, а толку никакого. Не смог я ему отказать. Начальник моего отделения все же. Он надеялся, что при помощи фотографии прижмет хоть как-то Свимонишвили эту.

– Прижал… – тяжело вздохнул Грязнов. – Ну ты выговор-то уже получил?

– Получил, – опустил глаза Чиртков.

– Александр Борисович, у вас вопросы есть? – обратился Грязнов к приятелю.

– А что дали допросы посетителей и служащих казино?

– Ничего конкретного, – ответил Чиртков. – Задержанные с наркотиками все, как один, купили отраву у покойной Горностаевой. В первый раз. И больше никогда не будут. У большинства «китайский белок» изъят. Но есть и героин, и гашиш. Что касается возможной причастности кого-либо из служащих казино или свиты Свимонишвили к убийствам Фрязина и Гнездина, тоже пока ничего нет. Все служащие были на местах, все друг друга видели. Так, по крайней мере, они утверждают. Работа слишком выгодная, боятся потерять. Поэтому будут молчать, даже если что и знают.

– Что ж, спасибо. Отпустим молодую поросль? – спросил Грязнов Турецкого.

Тот кивнул. Оставшись вдвоем, мужчины закурили.

– Ну что, мастер версий? С чего начнем думу думать? – поинтересовался Слава.

– Вот именно – с чего? Собственно, перед нами два основных вопроса: выявление лаборатории этого преступного логова, производящего триметилфентонил, – раз и пути его распространения – два. Ну и, конечно, поимка убийцы Фрязина. И других убийц, естественно. Простенькие такие задачки… Я, доложу тебе, тоже времени сегодня зря не терял. Можно сказать, в Гонконг съездил. Вернее, теперь уже в Китай.

Грязнов удивленно поднял кустистые брови.

– Электронная почта, друг мой! Короче, связался я сегодня с кем бы ты думал? С господином Би Иань, бывшим шефом спецслужбы Гонконга. Помнишь такого?

– Помню, отчего же! Это когда мы в Гонконг выезжали по убийству вождя либерал-социалистов? Господина Кузьминского? 55
  См. роман Ф. Незнанского «Король казино».


[Закрыть]

– Вот-вот.

– Почему же он бывший шеф? Разжаловали после воссоединения с исторической родиной?

– Напротив. Повысили. Теперь он первый заместитель начальника госбезопасности всей Поднебесной.

– Ого, растут люди! И что же ты от него хотел?

– Проинформировал о наших проблемах. Спросил, не располагают ли они сведениями о возрождении производства «китайского белка». Нет, не располагают, – тут же ответил Александр на немой вопрос друга. – В ответном послании Би Иань ответственно заявил, что два года назад такая лаборатория была полностью уничтожена. Производители препарата были осуждены к высшей мере. Приговор приведен в исполнение. Утрачена и сама технология производства. Это подтверждается тем, что их наркодельцы переключились на производство эфедрона. Тоже гадость та еще… Сообщил он мне и еще одну любопытную подробность: незадолго до того, как их спецслужбы накрыли подпольную лабораторию, а она действовала на территории частного фармацевтического заводика, заводик посещал гендиректор московской фармакологической фирмы «Целитель», а именно господин Сергей Висницкий. По обмену, так сказать, опытом. По данным спецслужб, Висницкий хотел купить техническую документацию на производство «китайского белка», но стороны не договорились, и он уехал ни с чем. Вот такая информация. Налил бы, что ли, рюмочку и кофейку бы предложил, – плавно перешел Турецкий к насущным проблемам своего организма.

– Это мы запросто. – Вячеслав снова достал спрятанные от молодежи рюмки и уже полупустую бутылку.

– У меня впечатление, Слава, что производство налажено снова. И где-то совсем неподалеку.

– Это тебе в командировки ездить не хочется, понятно… Жена домой вернулась, дело ясное…

– Иди ты… – рассмеялся Турецкий, радостно вспомнив, что дома его действительно ждут его девочки. – Ладно, это может быть и преждевременное предположение. – Турецкий вытянул из пачки еще одну сигарету. – Что касается распространителей «китайского белка», пусть твои ребята еще раз потрясут всех работников казино. Ты же сам знаешь, не бывает, чтобы никто ничего не видел. И не знал. А я пообщаюсь с ФСБ. Следует собрать максимум информации на все окружение Свимонишвили и Висницких. Откуда этот зловещий спортивный привет? – спросил он сам себя, имея в виду необычное оружие, из которого застрелили Володю.

– Тут хоть зацепка появилась.

– Да. Следует выяснить наличие спортивной биографии у приближенных Свимонишвили. Убить одним выстрелом, словно белку в глаз, – это надо уметь, – задумчиво произнес Саша. – Ладно, я поехал. У меня сегодня еще одна встреча, весьма интересная.

– С кем же?