Текст книги "Человек-тень, или Час «икс» для Кремнева"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Теперь услышал.

– Кто он?

– Никто не знает.

* * *

Остаток разговора дослушали молча. После того как запись закончилась, молчали еще целую минуту.

– По крайней мере, мы знаем, кого искать, – повторил Уколов.

– Кого? – мрачно усмехнулся Рокотов. – Тень?

– Ну, тень сама по себе живет только в сказках, – протянул Лямин. – А в жизни всегда есть человек, который ее отбрасывает.

– Ты, Виталий Сергеевич, давай без философствований, – осадил его Рокотов. – Ситуация у нас крайне паршивая.

– Паршивая, – согласился Лямин.

– Если то, что мы услышали, – правда, то все обстоит гораздо, гораздо хуже, чем думалось. Груз «СК-8» находится в руках торговца оружием. И не какого-то рядового бандита, а человека, который сумел запугать всех полевых командиров. Атакуя нашу колонну, он прекрасно знал, что хочет получить. И он это получил.

– Значит, теперь он попытается это продать, – предположил Уколов. – А поскольку на Кавказе продавать некому, он решит выйти на мировой рынок торговцев оружием.

– Вот-вот, – кивнул головой Рокотов, – именно на мировой рынок. А значит, секретное российское оружие огромной разрушительной силы попадет в руки любого террориста, у которого хватит на него денег. И тогда мир не отделается 11 сентября. Они все взорвут.

– Значит, надо сделать так, – Уколов потер переносицу, – чтобы этот Эмир-хан вышел на нашего человека.

– На одного он уже вышел, – генерал Рокотов недовольно посмотрел на Уколова. – Кого предлагаешь?

– Кремнева. Только он сейчас не в Москве.

– Кремнева? – Рокотов перевел взгляд на Лямина. – А ты, Виталий Сергеевич, что думаешь?

– Кремнев – подходящая кандидатура, – пожал плечами Лямин. – Много работал на Кавказе, имеет там свою агентурную сеть. Кроме того, в молодости специализировался по Ближнему Востоку. В совершенстве знает турецкий, вполне сносно арабский.

– Хорошо, Николай Георгиевич, – кивнул Рокотов. – Значит, завтра утром вместе с Кремневым ко мне в кабинет. Как ты его достанешь, твое дело. Свободен, – он перевел взгляд на Лямина. – А ты, Виталий Сергеевич, еще задержись на минутку.

Рокотов дождался, пока за полковником Уколовым закроется дверь, и посмотрел на Лямина.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь?

Лямин снял свои золотые очки и начал тщательно протирать стекла.

– Я думаю, что такие люди, как этот Эмир-хан, сами с потолка не сваливаются. Здесь чувствуется школа. И школа очень серьезная.

– Вот и я так подумал, – согласился Рокотов. – Как думаешь, может быть бывшим нашим?

– Все может быть, – неопределенно протянул Лямин, – хотя я прикидывал, никто пока на ум не пришел.

– Вот этим и займись. Прикинь еще. Прикинь как следует. Проверь всех наших агентов, особенно погибших. Информатор говорил, что Эмир-хан появился в регионе пару лет назад. Проверь, какие были операции. В первую очередь, на Ближнем Востоке и в Южной Америке. Может, на что и наткнешься. В любом случае, если Эмир-хан имел отношение к нашему ведомству, то это был не рядовой агент.

– Придется попотеть.

– Работа у нас такая, Виталий Сергеевич, – усмехнулся Рокотов. – Нам в ближайшее время всем придется попотеть.

Глава пятая

Егор Кремнев шел по тайге уже третьи сутки. Проклятый шатун явно играл с ним, уводя вглубь тайги и выжидая момент, когда можно будет напасть.

За все три дня медведь не дал Егору приблизиться ни на шаг, но в то же время и не пытался удрать. Кремнев постоянно чувствовал его незримое присутствие.

Егор остановился, достал фляжку и начал отвинчивать крышку. Потом завинтил обратно.

– Не стоит, – сказал он сам себе. – Может быть, позже. Перед сном.

Впрочем, пить уже и не хотелось. Таежный воздух быстро ставит на место мозги городского жителя. Такова его особенность. Хотя этот расчудесный воздух отнюдь не мешает спиваться многим поколениям местных жителей, включая настоящих таежных охотников.

Эти же самые слова неделю назад сказал Егору полковник Уколов.

Кремнев тогда только вернулся с последнего задания. Чертова Франция!

С задания, в котором погибла Анна.

Вернувшись в Москву, Егор заперся в своей квартире, отключил телефоны и три дня не показывался на улице.

Три дня наедине с водкой и собственными воспоминаниями.

За это время он перебрал все варианты, при которых Анна могла бы остаться жива. Он придумал тысячи таких ситуаций.

Но факт оставался фактом.

Анна погибла. Спасла ему жизнь, а сама погибла.

Он вспоминал их постоянные пикировки, и единственный поцелуй на «Перевале-6», и те слова, которые он так и не успел ей сказать.

И от этого становилось еще горше.

На четвертый день, когда Егор сидел перед очередной бутылкой и ковырял вилкой подгоревшую яичницу, в дверь позвонили.

Приехал Уколов.

Лично.

Полковник мрачно оглядел разгромленную квартиру и опухшую физиономию Кремнева.

– Все пьешь?

– Да нет, Николай Георгиевич, медитирую.

– Ты бы хоть квартиру проветрил, – поморщился Уколов, – А то домедитируешься до пожара. Одни окурки повсюду. Мозги еще не сплавились?

– Не сплавились, – усмехнулся Егор. – Но уже скоро.

Он отхлебнул прямо из горлышка, протянул Уколову.

– Выпейте? За наших погибших товарищей?

Полковник взял бутылку и убрал ее под стол. Посмотрел на насупившегося Егора.

– Значит, так, Кремнев. Слушай меня очень внимательно. Такой, как сейчас, ты мне не нужен. И никому не нужен. Поэтому сегодня вечером садишься на самолет и летишь из Москвы куда-нибудь подальше.

– Куда?

– На природу! – повысил голов Уколов. – В Сибирь. У тебя там дядя егерем, вот и лети к нему. Таежный воздух хорошо мозги прочищает. Сходи на охоту.

– Я животных люблю, поэтому на охоту не хожу, – Егор помолчал. – К тому же у меня и так вся жизнь одна сплошная охота.

Уколов усмехнулся.

– Сам такую выбрал. Никто тебя силком не загонял. Короче, ты меня понял? Приходи в себя. Когда понадобишься – вызову, – Уколов поднялся со стула. – Но чтобы к вечеру в Москве тебя не было. Не поленюсь, лично проверю.

Егор закурил очередную сигарету.

– Николай Георгиевич, ничего, если я вас провожать не буду? Мне еще вещи собирать.

– Можешь не провожать.

Кремнев дождался, пока хлопнет дверь, вытащил из-под стола бутылку и сделал несколько больших глотков. Он оглядел свою комнату и переполненные пепельницы. Комната вызвала у него чувство омерзения. При. мысли о том, что здесь предстоит провести ночь, накатила тошнота.

– Сибирь?

Последний раз он был там года три назад. Егор вспомнил вкуснейшие пельмени с сохатиной, которыми откармливал его дядя Матвей, и высоченные сосны.

– Сибирь так Сибирь, – произнес он вслух, делая очередной глоток. – А почему бы и нет?

Спустя четыре часа, тщательно выбритый и трезвый как стекло, Кремнев покинул абсолютно чистую квартиру. По опыту он знал, нет ничего противней, чем возвращаться в дом, хранящий следы недельного загула.

* * *

Дядя Матвей принял Егора как всегда радушно.

– Я уж думал, ты про меня забыл, – хитро прищурившись, он посмотрел на Кремнева снизу вверх. – Или обиделся на что?

– Да как можно, дядя Матвей? – Кремнев бросил рюкзак в угол. – Просто занят был, – он потер руки. – Хорошо у тебя, тепло. А то пока добрался, промерз как цуцик.

– Так не на юга приехал.

– Да будь они прокляты эти юга!

– Ну, проходи, будем тебя отогревать.

– Умоюсь вначале.

Когда Кремнев вернулся за стол, там уже стояло все, что нужно для того, чтобы отогреть и накормить замерзшего гостя. При виде трехлитровой бутыли Егор еле заметно поморщился, однако его реакция не укрылась от наметанного глаза опытного таежного охотника.

– Долго пил?

– Недолго. Но сильно.

– Ничего, сейчас вылечим.

При виде того, как дядя Матвей наполняет стаканы до краев, Егор сглотнул.

– Ну, давай, за встречу.

– Давай.

Таежная настойка дяди Матвея прошла на удивление гладко. По всему телу разлилось тепло, в голове возникла удивительная ясность, и Егору показалось, что он сидит в этой избе уже очень давно.

– Ты закусывай, закусывай, – дядя Матвей пододвинул к нему огромную миску с пельменями и тарелку с квашеной капустой.

– Хорошая штука, – одобрительно выдохнул Егор, насаживая на вилку пельмень.

– Еще бы, – дядя Матвей довольно заулыбался. – Это тебе не то говно, которым вы у себя в городе травитесь. Здесь все натуральное. Сам сварил, сам настоял. Ничего, кроме пользы, нет.

– Дядя Матвей, я же тебе подарок привез, – вспомнил Кремнев. – Помнишь, я, когда последний раз был, нож твой в тайге потерял. Я тебе лучше привез. Он у меня в рюкзаке, сейчас принесу.

Егор попытался встать со стула и неожиданно понял, что не в состоянии подняться. Он удивленно посмотрел на дядю Матвея, тот довольно улыбался.

– Даже не пытайся, Егор, бесполезно. Я же тебе сказал, здесь все натуральное. Полгода на кедровых орехах настаивал, восемьдесят пять градусов. А голова при этом ясная, – он принялся по новой наполнять стаканы. – А подарок до утра подождет.

После второго стакана Егору стало настолько хорошо, что он забыл про подарок и начал уплетать за обе щеки.

Через какое-то время он понял, что дядя Матвей уже давно ему о чем-то рассказывает.

Егор прислушался.

– …совершенно распоясался зверюга! – неожиданно закончил свой рассказ дядя Матвей.

– Кто? – недоуменно спросил Кремнев.

Дядя Матвей внимательно на него посмотрел.

– Так ты что, Егор, вообще ничего не слышал?

– Да я как-то отвлекся, – пожал плечами Кремнев. – Ел. Кто распоясался-то?

– Да медведь этот, будь он неладен. Двух лошадей загрыз. То ли разбудил его кто, то ли сам за лето жира на нагулял. Вот и не спится.

– Шатун?

– А то кто же?

– Что же вы его не завалите?

– Хитрый он больно, – покачал головой дядя Матвей. – Да и рисковать лишний раз никто не хочет.

– А ты? – удивился Кремнев. – Да сроду не поверю, чтобы ты какого-то медведя испугался!

– Я все. Мне теперь только белок стрелять.

Дядя Матвей высунул ногу из-под стола, закатал штанину, и Егор увидел протез.

– Понял теперь, почему я этого шатуна до сих пор не отловил?

– Надо же, а я даже не понял, что у тебя протез, – удивился Кремнев. – Подумал, так просто хромаешь.

– Привык уже, – дядя Матвей опустил штанину обратно. – Два года уже. Вот после встречи с таким же осталось. Еще хорошо, что легко отделался. У нас два года назад тоже шатун завелся. Ягод тогда мало выросло и орехов кедровых, вообще год скверный выдался. Так вот тот гад пятерых человек загрыз, пока я до него добрался. И мне на память о себе ногу откусил, – дядя Матвей опять наполнил стаканы. – Ладно, Егор, давай еще по одной и спать. А то ты устал с дороги. А завтра придумаем, чем тебе заняться.

Придумывать ничего не пришлось. Ранним утром стало известно, что ночью шатун снова забрел в деревню. Только на этот раз жертв оказалось больше. Кроме ставших уже привычными лошадей, медведь насмерть задрал их хозяйку, шестидесятилетнюю Варвару Тихонову.

– Эх, жаль я с тобой в тайгу пойти не могу, – сокрушался дядя Матвей, помогая укладывать Егору снаряжение. – Вдвоем с тобой мы бы его быстро прищучили.

– Ничего, дядя Матвей, ты за меня здесь молись, – Кремнев достал из рюкзака нож. – А вот, кстати, и подарок.

Дядя Матвей взвесил нож в руке и придирчиво осмотрел со всех сторон.

– Хороший нож, – одобрительно сказал он. – Я такой в кино видел. Только это, Егор, ты его сейчас лучше с собой возьми. Тебе он там нужнее будет. А когда вернешься, вручишь, как положено. Главное помни всему, чему я тебя учил. И без надобности не геройствуй. Это тебе не со шпионами драться: Медведь самый коварный зверь на свете.

– Да понял я, дядя Матвей, понял.

– Ну а раз понял, тогда с богом.

Он три раза перекрестил Кремнева и вытолкал его за дверь.

«Почти как я Уколова», – подумал Кремнев.

Хотя он прекрасно понимал, что обижаться не на что. Провожать на охоту – дурная примета.

Это было почти трое суток назад.

Кремнев взглянул на часы. Часа через три стемнеет, надо было срочно начинать готовиться к ночлегу.

Первым делом Егор отыскал огромную, вывороченную ветром из земли сосну. Ее корни вместе с налипшими пластами дерна образовывали что-то вроде защитного щита. Теперь надо было как можно быстрее собрать побольше дров.

Первым делом Егор развел огонь на месте ямы. Остальные дрова он разложил полукругом в радиусе трех метров.

Он вспомнил, как дядя Матвей впервые учил его правилам ночевки в зимней тайге.

– Главное, не забудь снять шубу, – наставлял егерь.

– Как же без шубы? – недоумевал тогда Егор.

– Тебя никто и не просит без шубы. Ты в ней не спи. Сними и накройся. И рукава заткнуть не забудь, а то поддувать станет. А если не найдешь, чем заткнуть, выверни внутрь.

– Может, еще и разуться?

– А ты не смейся, – злился дядя Матвей. – В тайге будешь смеяться. Да, ночью валенки лучше сними.

– А это зачем?

– А затем, что, если ноги мерзнуть начнут, ты скорее почувствуешь.

За предыдущие два дня, которые ему пришлось провести под открытым небом при сорокаградусном морозе, Егор успел убедиться, что дядя Матвей знал, о чем говорил.

Кремнев тщательно выгреб угли из ямы и застелил прогревшуюся землю войлоком. После этого он поджег разложенные полукругом дрова. Место для ночлега было готово.

Стемнело мгновенно.

Лежа на теплом войлоке под тяжелой меховой шубой, окруженный потрескивающими дровами, пускающими в небо искры, Егор подумал, что полковник Уколов был абсолютно прав, отправляя его в тайгу. Кремнев чувствовал, что недавние события, не дававшие ему спокойно спать, постепенно уходят в прошлое. Он поплотнее закутался в шубу и закрыл глаза.

* * *

Они с Анной сидят в самой глубине уютного парижского кафе. Других посетителей нет. На Анне зеленое платье, волосы убраны назад.

– Здесь очень мило, я никогда здесь не была, – говорит Анна. – Не думала, что у тебя такой хороший вкус.

– Вообще-то здесь обычно полно людей, – отвечает Егор. – Но хозяин кафе мой старый знакомый. Сегодня здесь только ты и я.

– Очень романтично.

– В таком случае, может потанцуем?

Начинает играть музыка, они выходят на площадку, Егор обнимает Анну, и начинается танец.

Анна не смотрит на Егора. Танцуя с ней, он не может избавиться от ощущения, что Анна думает о чем-то другом, или о ком-то. Что она одновременно с ним и где-то еще.

– О чем ты думаешь?

– О том, что все проходит. О том, что обычно мы не говорим нужные слова, когда это необходимо, а потом становится слишком поздно.

– Не очень-то весело.

– Как и вся наша жизнь.

Музыка заканчивается, они возвращаются обратно за столик. Егор разливает вино по бокалам. Анна делает маленький глоток и пристально смотрит на Егора.

– Ведь ты не просто так пригласил меня сюда. Ты хочешь что-то мне сказать?

– Ну, в общем да, – Егор замялся. – Дело в том…

– Что я тебе нравлюсь?

– Да, – выдохнул Егор, – нравишься. Очень нравишься. Но не только это.

– Может, ты в меня влюбился?

Егор почувствовал, как у него потеет лоб.

– Черт, чувствую себя, как малолетний дурак.

В глазах Анны насмешливые огоньки.

– Значит, все-таки влюбился.

– Похоже, так и есть.

Анна отпивает еще один глоток, теперь вместо насмешливости в ее взгляде сквозит грусть.

– Очень хорошо, Егор, что ты это сказал. Я очень ждала этих слов. Ты тоже мне очень нравишься.

– Правда? – приободряется Егор. – А то я боялся, что ты поднимешь меня на смех.

– Над такими вещами не стоит смеяться, – взгляд Анны предельно серьезен. – Жаль только, что у нас с тобой ничего не получится.

– Но почему? Ты же сказала, что я тебе тоже нравлюсь?

– Потому что я умерла, Егор, – спокойно говорит Анна. – Я мертвая. Меня убили. Неужели ты не помнишь?

– Но я думал…

– Было приятно снова с тобой встретиться, – Анна встает из-за стола. – А теперь мне надо идти.

– Но мы еще увидимся?

– Может быть, – пожимает плечами Анна.

Она наклоняется к Егору, целует его, в щеку и тихо шепчет на ухо:

– Ты главное не расслабляйся, Егор. Не расслабляйся ни на минуту. Враг выжидает, когда ты ослабеешь. Он подберется к тебе ночью, когда ты будешь спать. Ты услышишь треск сучьев, но будет поздно. Просыпайся, Егор, пока у тебя еще есть время это сделать. Просыпайся, враг уже рядом.

* * *

Кремнев открыл глаза. Разложенные по периметру дрова практически прогорели. Зато было явно ощутимо присутствие кого-то еще.

Егор затаил дыхание и крепче сжал ружье.

Метрах в десяти за спиной хрустнул сучок. Огромные нависшие над ним корни сосны закрывали видимость. Но Кремнев понял, что там медведь. Коварный зверь дождался раннего утра и теперь подкрадывался к ничего не подозревающей жертве.

Егор понял, что это его шанс.

Одеваться было некогда. Шум может спугнуть медведя, и тогда придется идти за ним дальше в тайгу. Надо было принимать бой.

Егор осторожно поднялся на ноги, продолжая крепко сжимать ружье, и взвел оба курка.

– Стань частью тайги, – учил его дядя Матвей. – Старайся двигаться так же, как хищник. Сам стань хищником.

Хрустнуло сразу несколько сучков, на этот раз уже ближе. Медведь двигался к нему, и хотя его еще пока не было видно, Егор уже чувствовал его дыхание.

Егор прижался спиной к корням и поднял ружье.

Он понимал, что есть только один шанс победить в этой схватке – выстрел должен быть смертельным. Шанс перезарядить ружье равен нулю, а раненый медведь опасен вдвойне.

Кремнев вдохнул полной грудью, выдохнул через нос и замер.

Наконец медведь появился. Даже в слабых отблесках догорающего костра было видно, насколько он огромен. Зверь широко раздувал влажные ноздри и двигался с грациозностью, которую сложно заподозрить в такой туше.

Минуту, которая Кремневу показалась вечностью, медведь принюхивался. Потом его взгляд остановился на Егоре.

Кремнев не знал, видит ли его медведь, или просто чувствует, но решающий момент приближался. Егор прицелился в голову.

Их разделяло не более десяти метров, когда медведь, огласив всю тайгу своим ревом, поднялся на задние лапы и двинулся на Егора.

Егор спустил курок.

Осечка.

В следующую секунду его всего обдало зловонным дыханием, а левую ногу прорезала зверская боль от медвежьих когтей.

Егор отчетливо увидел огромные желтые клыки, жаждущие сомкнуться на его горле, и тогда он сунул ружье прямо в медвежью пасть и спустил второй курок.

Выстрел прозвучал как-то приглушенно. Повинуясь первобытным рефлексам, Кремнев нырнул куда-то вниз и вперед, перекатился через костер. Тут же вскочил на ноги, не обращая внимания на боль.

Медведь не шевелился.

Он лежал, завалившись на бок, на том самом месте, где еще несколько секунд назад стоял сам Егор.

Прихрамывая, Кремнев добрался до рюкзака, нашарил сигареты и дрожащими руками прикурил от тлеющей головешки. Начинало светать, и окружающая его со всех сторон тайга уже не выглядела сплошной темной массой.

На какую-то секунду Егору показалось, что между деревьев мелькнул силуэт Анны. Хотя, конечно, это был всего лишь сигаретный дым.

«Спасибо, Анна, – подумал Егор, – Сегодня ты опять спасла мне жизнь».

Теперь надо было решать, что делать с тушей. Даже на санях дотащить медведя до поселка не представлялось возможным.

Кремнев залез в рюкзак и достал нож. Надо было торопиться. Меньше всего на свете ему хотелось провести в тайге еще одну ночь.

* * *

Кремнев подошел к поселку, когда начали сгущаться сумерки. Первым, что он увидел на подходе, был военный вертолет.

«Похоже, отпуск закончился, – подумал Егор. – Может, оно и к лучшему».

Прихрамывая, он поволочил сани с разделанной медвежьей тушей к дому дяди Матвея.

Несмотря на то что рана оказалась неглубокой, нога болела. Впрочем, в арсенале дяди Матвея всегда имелся полный набор самодельных мазей, способных поднять на ноги кого угодно.

Сам дядя Матвей встретил Кремнева во дворе.

– Егор, – зашептал он ему на ухо, – там за тобой люди прилетели. Говорят, из Москвы. В доме сидят.

– Давно?

– Второй день.

– Это свои.

Дядя Матвей обошел сани и придирчиво осмотрел трофеи.

– Завалил все-таки зверюгу?

– А то?

– Здоровый гад был! – дядя Матвей посмотрел на Егора. – А с ногой что?

– Да лапой задел слегка. Я продезинфицировал, перевязал. Но все равно побаливает.

– Ничего, – махнул рукой дядя Матвей, – это мы сейчас быстренько вылечим.

– Восьмидесятиградусной? – улыбнулся Кремнев. – На кедровых орехах настоянной?

– Ну и этой тоже, – подтвердил дядя Матвей. – Само собой. Как же без нее?

В избе за столом сидели двое. Пилот вертолета и человек в штатском. Несмотря на молодость он был абсолютно лыс. Не брит наголо, а именно лыс. При виде Егора он поднялся с места.

– Здравствуйте, Егор, – ничего не выражающим голосом произнес он, – давно вас дожидаюсь. Моя фамилия Севастьянов. Олег Севастьянов.

– Кремнев.

– Я от полковника Уколова. Вас срочно вызывают в центр. Я бы связался с вами раньше, но вы были недоступны.

– Тайга, – развел руками Кремнев. – А зачем я так срочно понадобился Уколову?

– Мне это неизвестно. Мне поручено обеспечить вашу доставку.

– Больше вопросов нет, – Егор насмешливо посмотрел на Севастьянова. – Надеюсь, вы не собираетесь мне предложить лететь тут же?

– Вообще-то мы должны были быть в Москве еще вчера, – занервничал Севастьянов. – А что? У вас какие-то сложности?

– Если не считать того, что я три ночи провел в тайге, охотясь на медведя-людоеда, который попытался оторвать мне ногу, то никаких, – Егор заново натянул рукавицу. – Полетели. Как раз в темноте прекрасно долетим. Правда? – он посмотрел на пилота, которого судя по выражению лица перспектива лететь ночью совершенно не обрадовала.

Севастьянов в свою очередь тоже посмотрел на пилота.

– Лучше до утра подождать, – пилот шмыгнул носом. – Синоптики метель обещали. Застрянем в тайге, и все, поминай как звали.

– Хорошо, – принял решение Севастьянов. – Вылетаем завтра утром. Но мне надо связаться с Уколовым.

– Связывайся, – кивнул Кремнев. – А я пока пойду переоденусь.

Когда он вернулся обратно, Севастьянов все еще тщетно пытался установить связь.

– Не ловит, – он с озадаченным видом посмотрел на Кремнева. – Надо попытаться через вертолетную рацию.

– Не надо. Мой поймает.

Кремнев набрал номер.

– Николай Георгиевич? Это Кремнев. Я тоже рад вас слышать. Завтра вечером буду в Москве. Нет, раньше никак не получится.

– Хороший телефон, – завистливо протянул Севастьянов. – Какая модель?

– Персональная, – Егор убрал телефон в карман. – Спецзаказ.

Тем временем в дом вернулся дядя Матвей, неся перед собой огромную медвежью голову. Появление головы вызвало бурную реакцию у пилота вертолета. – Ни фига себе! – присвистнул он. – Это сколько же он весил?

– Здоровый, – авторитетно подтвердил дядя Матвей. – Килограмм триста с чем-то. Эх, Егор, жалко целиком завесить не получилось. Глядишь, и рекорд бы установил.

– Извини, дядя Матвей, – развел руками Кремнев, – безмена под рукой не оказалось.

Остаток вечера Егор Кремнев чувствовал себя настолько настоящим героем, что ему стало неудобно. В избу набился чуть ли не весь поселок, и Егору раз сто пришлось рассказывать о своем славном подвиге. Все хлопали его по плечу и настойчиво советовали забрать медвежью голову с собой в Москву и сделать из нее чучело. Кремнев отказался и ушел спать, сославшись на усталость.

Утром надо было лететь в Москву.

* * *

Полковник Уколов встретил Кремнева в своем кабинете. Покрасневшие глаза говорили о том, что последние дни он практически не спал. Егор понял, что дело, из-за которого его в спешном порядке лишили отпуска, действительно очень серьезное.

– Ну, ты как? Пришел в норму?

– Порядок.

– Потом расскажешь, – Уколов был лаконичен. – Садись, надо ввести тебя в курс дела. Потом пойдем к Рокотову.

– Так прислали бы материалы, Николай Георгиевич. Я бы в самолете ознакомился.

– Нельзя, – коротко ответил Уколов. – Садись и слушай.

Кремнев уселся в кресло.

– Неделю назад на одном из наших кавказских полигонов прошло испытание нового оружия. Бомба «СК-8».

– Не слышал о такой.

– Естественно, не слышал. Оружие секретное, и испытания были тоже секретными.

– Ну и что произошло? Не так взорвалась?

Уколов мрачно посмотрел на него.

– Слушай, Кремнев, у меня сейчас нет настроения шутить. И ни у кого здесь сейчас нет такого настроения. Особенно у Рокотова.

– Так что произошло?

– Испытание прошло, как и было запланировано. А вот потом все полетело к чертям. Наша колонна, перевозящая эти самые «СК-8», была в ущелье атакована боевиками. Все сопровождающие погибли, а груз похищен.

– Известно, кто напал?

Уколов вытер лоб платком.

– Ты можешь не перебивать? Я уже сам не рад, что отправил тебя в Сибирь. Похоже, таежный воздух тебе слишком хорошо провентилировал мозги.

Кремнев приложил ладонь ко рту, показывая, что он, мол, молчит.

– Мы подключили к этому делу Кирилла Байкова. Он работал в том регионе. Надо было срочно выяснить, кто организовал это нападение, – Уколов сделал паузу. – Ты знаешь Байкова?

– Да, пересекались несколько раз. Хотя вместе не работали, – Кремнев пожал плечами. – Мне он показался толковым малым.

– Он и был толковым малым.

– Был?

– Два дня назад нам в офис прислали посылку на мое имя. В посылке была его голова.

– Хреново.

– Это еще мягко сказано. Рокотов был вне себя, готов был броситься на любого. Тебе еще повезло, что не попался нашему старику под горячую руку. Я вот попался.

– Могу догадаться, – Кремнев почесал подбородок. – Что-нибудь еще к посылке приложили?

– Ничего. Решили, что мы и так поймем намек.

– Какой намек?

– А такой, что они класть на нас хотели!

– Понятно.

– А раз понятно, слушай дальше. Перед смертью Байков встречался со своим информатором. Тот вывел его на след. След, правда, расплывчатый, но все же. Кстати, во время этого разговора их и накрыли. Байков записал этот разговор и сумел оставить его в тайнике. Сейчас я тебе его включу, хотя меня, если честно, от этой записи уже тошнит, – Уколов развернул ноутбук экраном к Кремневу. – Слушай внимательно, может, заметишь что-нибудь, что мы пропустили.

Уколов включил запись и отошел к окну. За последние два дня он прослушал ее уже раз пятьдесят. И каждый раз перед его глазами всплывала коробка с лежащей на дне отрезанной головой Кирилла Байкова.

Уколову за время работы довелось посмотреть на трупы, в том числе и трупы агентов. Но в этой посылке было что-то особенно мерзкое.

Это было презрение.

Презрение и небрежность.

Уколов прекрасно понимал ярость генерала Рокотова. Он и сам чувствовал то же самое.

Запись кончилась, и полковник Уколов вернулся за стол.

– Ну что скажешь?

– Похоже на подставу.

На звоне задребезжал телефон, Уколов снял трубку.

– Да, Владимир Тимофеевич, он у меня в кабинете. Хорошо, сейчас будем.

Полковник положил трубку и посмотрел на Кремнева.

– Пошли. Соображениями поделишься в кабинете старика.

* * *

Когда они вошли в кабинет Рокотова, там уже был Лямин.

Здравия желаю, товарищ генерал.

– И тебе здравствуй, Егор, – Рокотов устало посмотрел на вошедших. – Присаживайтесь. Ну что, понял, какая у нас ситуация?

– Понял.

– Какие мысли?

– Подстава это, Владимир Тимофеевич.

Рокотов переглянулся с Ляминым.

– Понятно, что подстава. А конкретней? Что, информатор сдал?

– Нет, информатор ни при чем. Их пасли с самого начала. Боевики знали о встрече.

– Хорошо, допустим. Кто-то их навел. Наверняка тот же информатор. Я лично в этом не вижу ничего странного. А ты, Виталий Сергеевич? – он посмотрел на Лямина.

– Я пока тоже не вижу, – Лямин сквозь очки посмотрел на Егора; – Рассказывай, Кремнев.

– Странным здесь, на мой взгляд, является только один факт. Тот факт, что это запись вообще к нам попала.

– Это почему? – вскинул бровь Рокотов.

– Эмир-хан знал об этой встрече. А, судя по тому, как он действует, он далеко не дурак. Поэтому наверняка догадывался, что разговор записывается. И что происходит дальше? – Кремнев сделал паузу. – А дальше они убивают информатора, потом убивают Байкова. Но при этом дают ему возможность спрятать запись в тайнике. Я думаю, что Эмир-хан хотел, чтобы эта запись оказалась у вас на столе, Владимир Тимофеевич. В качестве сопроводительной записки к присланной голове Байкова. Эмир-хан хотел, чтобы мы знали, кто он такой. Это его визитная карточка.

Рокотов вдарил кулаком по столу с такой силой, что зазвенели не только стаканы на столе, но и стекла в окнах кабинета.

– Сукин сын! Я ведь сразу сказал, что он бросает нам вызов! Нет, это просто черт знает что! Похоже, этот гад вообразил себя всесильным!

– Пока ему это удается, – заметил Лямин.

– Это пока, – Рокотов поднял, палец. – Это пока ему удается.

– Еще бы не удавалось, – буркнул себе под нос Уколов, – с такими-то связями.

– С какими такими связями?

Уколов поднял голову.

– С самыми что ни на есть хорошими. Не знаю, в какой именно из силовых структур сидят друзья Эмир-хана, но устроились они явно неплохо. Операция по транспортировке груза была секретная. А Эмир-хан о ней откуда-то узнал.

– Что скажешь, Виталий Сергеевич? – нахмурился Рокотов. – Утечки пока не обнаружили?

– Пока нет, – Лямин был как всегда лаконичен. – Но обнаружим. Рано или поздно, но обязательно обнаружим.

– Поздно нам не надо, – отрезал Рокотов. – В любое время бомбы могут уйти из страны.

– Есть еще одна вещь, Владимир Тимофеевич. Про этого Эмир-хана.

Все посмотрели на Кремнева.

– Говори, – кивнул Рокотов.

– Мне кажется, он не мусульманин.

– Почему?

– Да смутила меня эта история про содранную кожу, а потом исчезнувшие трупы.

– И что тебя в ней смутило? Содранная кожа?

– Нет, – махнул рукой Кремнев. – Это как раз в порядке вещей. А вот то, что он потом трупы с деревьев снял и увез неизвестно куда…. Материализмом попахивает. Советской атеистической брошюрой «Как бороться с народными суевериями», только наоборот.

– Может, ты и прав, – пожал плечами Рокотов. – В любом случае, чем больше ты будешь знать об этом Эмир-хане, тем лучше, – генерал посмотрел на Уколова. – Ты уже объяснил задачу?

– Пока не успел.

– Ничего, сам объясню, – Рокотов сделал паузу. – Мы не можем допустить, чтобы бомбы «СК-8» ушли на черный рынок оружия. Поэтому представителем этого черного рынка выступишь ты, Кремнев. Твоя задача выйти на Эмир-хана и найти груз. Самого Эмир-хана ликвидировать. Понятно?

– В общих чертах.

– Подробности обсудите с Уколовым. Руководство операцией, Николай Георгиевич, возлагается на тебя лично. Кроме собравшихся здесь, об операции не должен знать никто. Свободны.

* * *

Вернувшись домой, Егор еще раз похвалил себя за то, что перед отъездом убрался в квартире.

Он был рад вернуться к работе, хотя в данный момент старался не думать о предстоящем задании и о том, насколько оно окажется сложным.

Сейчас хотелось расслабиться.

Кремнев открыл бутылку пива, включил телевизор и сел разбирать свой рюкзак.

По телевизору шли мультфильмы, это было как раз то, что надо.

Неожиданно Егор наткнулся на нож, который он привез в подарок дяде Матвею. Он так и забыл его выложить.

«Ничего, – подумал Егор, – отдам при первой возможности».