Текст книги "Подружка невесты"

Автор книги: Фрида Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

7

В полдень посыльный доставил в клинику благоухающий букет из роз и фрезий. К цветам была приложена маленькая карточка с текстом: «Виновница ваших травм не может извиниться за грубость, поэтому я осмелился взять эту миссию на себя. Дж. М.».

Мэгги с полминуты ошеломленно смотрела на цветы. Потом в вестибюль вышла Морин Уоткинс. Увидев букет, она ахнула и разразилась потоком восторженных восклицаний. Как ни странно, ее реакция только укрепила Мэгги в решении провести маленькое расследование о Джеке Мэйдене.

Ровно через неделю доставили небольшую посылку, в которой оказалась тщательно упакованная фарфоровая скульптурная миниатюра – девушка, доящая корову. Разглядывая изящную вещицу, Мэгги не могла не задуматься, сколько же стоит безделушка, наверное, целое состояние. В коробку была вложена записка: «Как говорят в таких случаях, я увидел эту фигурку и подумал о вас. Дж. М.».Судя по штемпелю, посылка пришла из Германии, но даже то обстоятельство, что Джек помнит о ней во время своих деловых поездок по Европе, не тронуло Мэгги. Во всяком случае, она не позволяла себе умиляться по этому поводу: ее расследование дало первые плоды, и она кипела от ярости.

Еще через неделю – и через сутки после того, как Мэгги выбросила последние увядшие розы и фрезии, – доставили корзину с изысканными орхидеями. Короткая надпись на приложенной карточке вынудила Мэгги срочно сесть – у нее подогнулись колени.

«Скоро увидимся. Дж. М.».

Скоро увидимся. После того что Мэгги удалось узнать, Джек Мэйден не мог рассчитывать на теплый прием, на который, вероятно, надеялся. Мэгги постаралась не заметить, что ее сердце радостно подпрыгнуло и пустилось вскачь.

В четыре часа, когда Мэгги вернулась с вызова, темно-синий «бентли» стоял на том же месте, что и в первый раз, несколько недель назад. Величественные очертания автомобиля, казалось, заявляли всему миру, что и он, и его хозяин выделяются из серой толпы. При виде знакомой машины хорошего настроения Мэгги как не бывало.

Джек. Она стиснула баранку руля с ненужной силой, так что даже пальцы побелели, но затем постаралась расслабиться. В конце концов рано или поздно встреча с Джеком должна была состояться, и чем быстрее они встретятся, тем лучше. Мэгги предвидела, что результат их встречи многим придется не по вкусу, но Фредди, по крайней мере, работу не потеряет. В тот день, когда доставили первый букет, Артур сообщил, что Фредди принял предложение Джека.

Мэгги тихо вошла в здание, поздоровалась с пожилой регистраторшей и прошла в кухню. Кухня была пуста, Фредди умчался на вызов еще раньше Мэгги и, по-видимому, до сих пор не вернулся. Мэгги была этому только рада, ей не хотелось ни с кем разговаривать.

Она вскипятила воду, приготовила себе чашку крепкого растворимого кофе и выпила его почти залпом. Вымыв чашку, поставила ее на сушилку и вдруг услышала:

– Привет.

Едва не подпрыгнув от звука холодного приветствия, словно от пушечного выстрела, она резко повернулась к двери.

– Здравствуйте.

На щеках Мэгги выступили два ярко-красных пятна. Усилием воли Мэгги заставила себя посмотреть в глаза Джеку. Он улыбался, но взгляд серых глаз, отливающих стальным блеском, оставался непроницаемым.

– Я видела машину, – сказала Мэгги, вероятно, только для того чтобы показать Джеку, что не лишилась дара речи в его присутствии.

Он медленно кивнул, не сводя с нее глаз.

– Я был у Артура. – Помолчав и все так же неотрывно глядя на нее, он спросил: – Как вы себя чувствуете? Синяки исчезли?

– Да, все хорошо, спасибо. – Мэгги знала, что ей полагается поблагодарить Джека за цветы и за статуэтку, но в свете того, что она собиралась ему сказать, это выглядело неуместным. Все же она собралась духом и сдержано поблагодарила: – Очень мило с вашей стороны прислать цветы и статуэтку, но вам не следовало этого делать. Я ничего такого не ожидала.

– Знаю, что не ожидали.

Джек чувствовал, что Мэгги напряжена, как туго закрученная пружина, и дело не только в ее обычной настороженности по отношению к нему. Он решил взять быка за рога. Набрал в грудь побольше воздуха и спросил ровным голосом:

– В чем дело?

– Зачем вы мне лгали? – Мэгги тоже резанула напрямик, но с негодованием отметила, что Джек и глазом не моргнул. – У вас уже есть пентхаус в Лондоне, не так ли?

Вот оно. Джек мог бы догадаться, что Мэгги узнает, фактически он предчувствовал разоблачение, только не рассчитывал, что все произойдет так быстро. Что ж, Мэгги есть Мэгги, чему он удивляется?

– Я вам не лгал, – невозмутимо возразил Джек.

– Лгали. Мать Филипа знает, что у вас есть квартира…

– Я этого и не отрицаю, – перебил Джек, – но я вас не обманывал. Я действительно потратил целое состояние на отели по всему миру, вот почему купил квартиру, в некоторых отношениях она весьма полезна. Однако, как я уже говорил, мне не по душе городская жизнь, поэтому мне хотелось иметь симпатичную норку, в которой при необходимости можно укрыться от шума и суеты.

Мэгги задохнулась от возмущения. Норку!? Всякое бывало, но с норой ее еще никто не сравнивал! С трудом взяв себя в руки, она как можно бесстрастнее спросила:

– Вы собираетесь продать пентхаус?

– Нет, не собираюсь. – Тон Джека ясно давал понять, что ее это не касается. – Квартира в Лондоне нужна мне для представительских целей, да и работать там удобно.

– Тогда зачем вам покупать этот дом? – Задавая вопрос, Мэгги уже знала ответ. Чтобы иметь любовницу в захолустье, или в «норке», как он выразился. Брр! Прямо как в пошлом романе!

– Чтобы было где расслабиться. – Джеку стоило немалых усилий держать себя в руках. – Каждому, знаете ли, иногда нужно расслабиться.

– Расслабиться! Ха! Вы что, думаете, я вчера родилась?

У Джека уже вертелся на языке хлесткий ответ, но он посмотрел в лицо Мэгги, посмотрел внимательно, и прочел на нем страх, который она пыталась скрыть. И с ним что-то произошло – нечто, чему он не хотел искать названия и к чему точно не стремился. Джек вдруг понял, что если не поплывет по течению прямо сейчас, то потеряет всякую надежду установить хоть какие-то отношения с Мэгги в будущем. Кроме всего прочего, он ее желал – желал даже сейчас, в пылу спора, при одном взгляде на ее лицо, озаренное благородным негодованием, и соблазнительную фигурку у него вскипала кровь.

– Вы спрашиваете, зачем я покупаю дом и клинику Артура, – с расстановкой произнес он. – Что ж, назову вам одну причину, хотя и не главную. – Он помолчал, чувствуя, что Мэгги наблюдает за ним, как попавшее в капкан животное наблюдает за приближением человека, еще не зная его намерений, но уже готовясь кусаться, царапаться и биться насмерть, если понадобится. – Я покупаю этот дом в основном из-за вас. – Видя, что Мэгги хочет что-то сказать, Джек жестом остановил ее. – Нет, не прерывайте, дайте мне закончить.

Она воинственно вздернула подбородок и поджала губы, но промолчала.

– Вы думаете, что я вас хочу? Что ж, вы правы, это так. Меня влекло к вам с первого взгляда, еще до того, как я узнал, кто вы такая и что вы за человек, но, когда я узнал вас поближе, меня потянуло к вам еще сильнее. – Джек наблюдал за лицом Мэгги и видел, как его слова действуют на нее. – Я не мог выкинуть вас из головы, мне хотелось лучше узнать вас, понять, что вами движет, вот почему я последовал за вами, – торопливо продолжал он. – А затем я обнаружил, что, по всей видимости, вы вскоре лишитесь работы и вследствие этого, вероятно, и дома.

– И, разумеется, вы сильно переживали за бедняжку Фредди, – вставила Мэгги, скрывая под сарказмом глубокую растерянность.

Собрав волю в кулак, Джек заставил себя улыбнуться.

– Маленькое уточнение, Мэгги: мне никогда не хотелось уложить в постель Фредди.

По ее широко распахнувшимся глазам было понятно, что она уловила его самоиронию, но в следующее мгновение осторожность снова взяла верх. Мэгги была закована в недоверие, как в стальные доспехи.

– Выходит, вы купили дом и клинику, пошли на огромные расходы, ради того чтобы уложить меня в постель? – Мэгги с самого начала это подозревала, но до сих пор не переставала удивляться.

– Не скрою, в идеале к этому я и стремился, но не собирался торопить события, тем более – принуждать вас к чему-то. Если бы это произошло – замечательно, нет – значит, не судьба, – заключил Джек с легкостью, по которой никто не догадался бы, сколько раз за последние недели ему приходилось принимать ледяной душ. – Я вовсе не рассчитывал, что вы легко отбросите свои принципы вместе с определенным предметом нижнего белья, если вы именно это имели в виду. Да, меня к вам влечет, я хочу узнать вас поближе, и тогда, если, конечно, у нас все пойдет хорошо, я хотел бы, чтобы мы стали больше чем просто друзьями, но это будет зависеть целиком от вас. Я никогда не принуждал женщину ложиться со мной в постель и не собираюсь изменять этому правилу с вами.

Мэгги уставилась на него, не зная, что сказать. Она совсем растерялась. Подобная прямота была ей непривычна, она как-то не соответствовала канонам английского воспитания. Мэгги облизала пересохшие губы и не нашла ничего лучшего, как сказать:

– Значит, вы заявляете, что это не шантаж?

– Фу, какое отвратительное слово.

– Не более отвратительное, чем само деяние.

– Мэгги, позвольте сказать вам одну вещь. – Джек говорил очень тихо, но что-то в его тоне снова заставило Мэгги насторожиться. – Это не имеет отношения к нашей ситуации, но, возможно, поможет вам понять, кто я и откуда.

Джек жестом велел ей сесть на стул, а сам прислонился к стене и засунул руки в карманы брюк, наблюдая за Мэгги из-под полуприкрытых век. Эта естественная поза еще сильнее подчеркивала его мужественность, и Мэгги вдруг испытала нелепое, безумное желание броситься в объятия Джека. У нее в самом прямом смысле ослабели колени, и она поспешила сесть на стул.

– Я уже рассказывал вам о своей матери. Она сбежала из Англии, будучи беременной. Сбежала с мужем своей кузины, но сейчас речь не об этом. Он не долго продержался в роли счастливого папаши, Кэтлин было полгода, когда он уехал в Англию, а моя мать осталась в небольшом городке в штате Техас. Да и куда она могла податься с маленьким ребенком, без друзей, без денег? Со временем фамилия Мэйден стала в городке нарицательной, и, когда Кэтлин изнасиловали, полиция не слишком усердствовала в поисках виновного. Яблочко от яблони недалеко падает, что заслужили, то и получили, – примерно так рассуждали копы и большинство добропорядочных горожан.

Мэгги смотрела на него как завороженная. Она не хотела ничего слушать, но понимала, что Джеку нужно выговориться.

– Я начал работать с пятнадцати лет и к восемнадцати годам стал получать неплохие деньги, уже тогда я зарабатывал больше, чем какой-нибудь выпускник колледжа мечтает получать на своей первой работе. Я нашел дело, которое мне нравилось и давалось мне хорошо, и решил стать в нем настоящим профессионалом. Ради этого я мог работать двадцать четыре часа в сутки, если было нужно, вы меня понимаете?

Мэгги кивнула. Конечно, она понимала, она сама была такой же, когда поняла, что ветеринария – именно то, чем ей хочется заниматься.

– А потом я встретил одну девушку, – бесстрастно продолжал Джек.

Он отвернулся от Мэгги и стал смотреть в окно, поэтому не видел, как она поморщилась. Мэгги тем временем твердила себе, что ее вовсе не волнует, что Джек кого-то любил, ее это вообще не касается.

– Наверное, сказать, что я «встретил» Бренду, было бы не совсем точно. Фактически я знал ее всю жизнь, она происходила из самой богатой в городе семьи, добрая половина всех нефтяных вышек в округе принадлежала ее отцу. Мы с ней ровесники, но она росла совсем в других условиях, в другом мире: закрытая частная школа, каникулы в Европе и все такое. Бренда была из тех красавиц, кого на любом балу выбирают королевой.

Он ненадолго замолчал, и Мэгги поймала себя на мысли, что едва осмеливается дышать.

– Мы стали встречаться. Я был еще зеленым юнцом, но знал, что у Бренды уже не первый. Однако мне было все равно, я был влюблен, и она казалась мне лучше всех. Однажды Бренда пригласила меня домой познакомиться с ее семьей.

Джек снова повернулся к Мэгги и чуть заметно пожал плечами.

– Все шло хорошо, пока они не услышали мою фамилию. Что тут началось! Братья Бренды выволокли меня на лужайку перед домом и избили так, что на мне живого места не осталось.

– Неужели Бренда не вступилась за вас? – в ужасе прошептала Мэгги. – И куда смотрели их родители?

Джек мрачно усмехнулся.

– Отец Бренды заявил, что не желает видеть меня в своем доме, фактически он руководил избиением. А Бренда… она пошла на поводу у родных, во всяком случае, остановить их не пыталась. Я поначалу думал, что она просто испугалась, и потом несколько раз пытался с ней увидеться, но она отказывалась. В конце концов Бренда подослала ко мне подружку, и та от ее имени доходчиво объяснила, что я родился не на той стороне улицы и что Бренда больше не желает меня видеть.

– Ах, Джек…

Мэгги смотрела на него – высокого, сильного, красивого, загадочного, пугающе чувственного, неотразимо привлекательного – и удивлялась, как Бренда могла отказаться от такого мужчины.

– В последующие полгода в моей жизни произошли две крупные перемены, – продолжал Джек ровным голосом. – Во-первых, умерла моя мать, во-вторых, мне представился случай, какой выпадает раз в жизни, и я ухватился за него обеими руками. Я был близок к тому, чтобы заработать свой первый миллион, и слух об этом произвел в нашем небольшом городке фурор. Я вдруг превратился в человека, которого все жаждут пригласить в гости. Мы с Джессикой переехали в новый дом и наняли экономку, вскоре после этого к нам нагрянули Бренда и ее папаша.

Джек выпрямился, отошел от стены и прошелся по кухне.

– Оказалось, что Бренда беременна. Она заявила, что отец ребенка – я. Как будто забыла, что я не видел ее несколько месяцев, не говоря уже обо всем прочем.

– И что же вы сделали? – Глупый вопрос, Мэгги достаточно хорошо узнала Джека, чтобы догадаться, что именно он сделал.

– Велел им убираться из моего дома. – Даже сейчас, по прошествии стольких лет, Джек вспоминал ту сцену с оттенком мстительного удовлетворения. – Тут папаша Бренды показал себя во всей красе, стал угрожать, что пустит в ход все свои связи и погубит меня. Недели две он меня шантажировал, а когда стало ясно, что я не поддаюсь, за дело принялась Бренда – она попыталась упирать на чувства. – В голосе Джека было не больше теплоты, чем в потрескивании льда морозным утром.

– А ребенок никак не мог быть вашим?

– Ну разве что произошло чудо и беременность Бренды длилась тринадцать месяцев…

– Но вы что-нибудь предприняли?

– Вы имеете в виду, чтобы доказать свою невиновность? Это я-то, Джек Мэйден? Кто бы мне поверил! Судьба сама рассудила по справедливости. Когда ребенок родился, вопрос о моем отцовстве отпал сам собой – у Бренды родился мулат, вернее, мулатка. Оказывается, наша принцесса иногда любила покувыркаться в сене с негром, был у нас в городке один такой черный супермен, капитан команды баскетболистов. Но, разумеется, даже звезда баскетбола, если он чернокожий, не мог претендовать на то, чтобы надеть кольцо на палец дочке нефтяного магната. – Усмешка Джека, пожалуй, могла бы обратить в бегство и акулу. – Я позаботился о том, чтобы эта новость не осталась без внимания корреспондентов местных газет. – Он пожал плечами. – В конце концов, деньги тоже имеют свои неоспоримые преимущества.

Мэгги не сомневалась в том, что Джек способен отомстить. Понимала она и другое: этот инцидент больно ранил молодого человека и во многом способствовал его превращению в того циничного мужчину, который стоял сейчас перед ней.

– К чему я рассказал вам эту историю? – Джек в упор посмотрел на Мэгги, застывшую на стуле. – Я хочу, чтобы вы знали: я никогда не стану вас шантажировать, и уж тем более для того, чтобы уложить в свою постель. Когда вы станете моей, это произойдет потому, что вы захотите этого так же сильно, как я.

– Когда, а не если? – Мэгги хотела, чтобы в ее голосе слышалось негодование, но получился какой-то жалкий лепет.

– Вот именно, когда вы станете моей, – подтвердил Джек.

Он неспешно, демонстративно медленно подошел к ней, поднял ее со стула и привлек к себе. В обуви без каблуков Мэгги доставала Джеку лишь до плеча, его внушительные размеры должны были бы показаться ей угрожающими, но Джек не пугал ее, а возбуждал. Уильям был крупным мужчиной и не стеснялся пользоваться этим преимуществом при каждом удобном случае, поэтому до встречи с Джеком высокий рост и широкие плечи всегда ассоциировались у Мэгги с угрозой, но с Джеком все было по-другому. Джек обнял Мэгги за талию и крепче прижал к себе. Его знакомый запах, знакомая твердость мышц лишь усилили возбуждение Мэгги. Но Джек не поцеловал ее, как она ожидала. Он лишь смотрел на нее сверху вниз, силой взгляда удерживая ее взгляд.

– А вы? Обо мне вы теперь все знаете, но что вас сделало такой, какая вы есть?

– Что вы имеете в виду? – Мэгги вдруг поняла, что ей не нравится, какой оборот принимают события. Она попыталась отстраниться, но Джек будто и не заметил ее потуг. – Вы ничего обо мне не знаете!

– Тут вы сто раз правы, – насмешливо протянул Джек. – Я знаю о вас чертовски мало, но и то, что знаю, кажется до нелепости парадоксальным. Вы прекрасны, – Мэгги снова попыталась оттолкнуть его, но это было все равно что пытаться сдвинуть бетонную стену, – ваша фигура может свести мужчину с ума, вы не замужем, преданы своей работе. Все это было бы замечательно и вполне понятно, будь в вашей жизни мужчина – если не сейчас, то хотя бы в недавнем прошлом. Но, если верить матери Филипа, которая знает это со слов матери Агнес, вы уже несколько лет ни с кем не встречаетесь. Почему, Мэгги?

Ох уж эти семейные сплетни! Чувствуя, что ее щеки заливает румянец, и злясь на себя за это, Мэгги с вызовом вздернула подбородок.

– Это вас не касается.

– Мерзавец, который причинил вам боль… что он сделал? Это действительно было так страшно? – мягко спросил Джек. В его глазах вдруг не осталось ни тени насмешки, голос стал густым, как расплавленный шоколад.

Мэгги знала, что Джек наверняка чувствует напряжение, сковавшее каждый нерв, каждый мускул ее тела, но ничего не могла с собой поделать. От его нежности ей хотелось плакать. Она посмотрела ему в глаза. Джек по-прежнему обнимал ее, его лицо было так близко, что Мэгги видела каждую из его невероятно густых и слишком длинных для мужчины ресниц. Господи Боже, как же быть?

– Это не то, что вы думаете, – пролепетала она наконец.

– Вы не знаете, что я думаю.

Вы не представляете, как меня мучают картины, которые мне подкидывает воображение, когда я позволяю себе задуматься над тем, что этот подонок с вами сделал, мог бы добавить Джек, но не стал. В его голове роились сотни вопросов, но он не знал, хватит ли ему духу задать хотя бы один – и услышать ответ. Это он-то, несгибаемый Джек Мэйден, который привык идти напролом и никогда ничего не боялся! Но тут случай особый.

Перед глазами всплыло непрошеное воспоминание: четырнадцатилетняя девочка лежит, свернувшись клубочком, на кровати, там, где ее бросил подонок, изнасиловавший ее. Такой Джек увидел сестру, вернувшись домой с тренировки. Кэтлин была вся в синяках, ноги испачканы кровью… Этот образ врезался в память Джека на всю жизнь. Мать в это время дремала в кресле в их убогой гостиной, вдребезги пьяная. Человек, надругавшийся над Кэтлин, давно ушел. Джек допоздна бродил по улицам с бейсбольной битой в руках, пытаясь найти мерзавца, но, конечно, не нашел.

– Я не хочу об этом говорить. – На этот раз голос Мэгги прозвучал тверже.

– Ну хорошо, не хотите – не надо.

Мэгги не ожидала, что Джек легко смирится с ее отказом. Должно быть, удивление отразилось на ее лице, потому что в следующее мгновение Джек уткнулся в ее волосы и хрипло прошептал:

– Может, когда-нибудь в будущем, вам будет легче рассказать мне, что случилось. Я не знаю этого подонка, но готов убить его за то, что он с вами сделал.

Джек снова поднял голову и посмотрел Мэгги в глаза. Мэгги выдержала его взгляд. Пауза затянулась, время как будто остановилось. Глядя друг другу в глаза, оба затаили дыхание.

В будущем. Джек думает, что у нас есть будущее. Мэгги вдруг охватила необъяснимая паника, и она поспешно опустила ресницы.

– Мне нужно идти. – Голос ее немного дрожал. – У меня дела в клинике.

– Я знаю, что вы чувствуете.

Губы Джека были теплыми и твердыми. Он целовал Мэгги не спеша, как будто у них впереди целая ночь, время от времени отрываясь, чтобы осыпать короткими поцелуями веки, щеки и лоб, и снова возвращался к губам. Постепенно напряжение отпустило Мэгги, и она расслабилась в его объятиях.

Ее шелковистые волосы пахли яблоками, губы были сладкими как мед. Джеку было невероятно трудно сдерживаться и не торопить ее. Но Мэгги заслуживает большего, сказал он себе. Он пока не знал, что с ней случилось в прошлом, но не сомневался, что это происшествие заставило ее замкнуться в себе, сторониться мужчин. Может, он потому это почувствовал, что нечто подобное было в нем самом? Конечно, он был более внутренне независим, стремился избежать эмоциональных привязанностей, но женщины устроены по-другому, они по-другому воспринимают акт любви.

Любви? Мысль встревожила Джека, и он поспешил ее отбросить. Он с самого начала дал понять, что он не из тех, кто женится, но Мэгги тоже не стремится к браку. Она ставит на первое место карьеру.

– Джек…

Мэгги ответила на поцелуй, и Джеку стало еще труднее сдерживаться. Он осыпал поцелуями ее изящную шею, и Мэгги тихонько застонала от удовольствия. А когда Джек погладил холмики ее грудей, чувствуя, как соски твердеют и начинают проступать через тонкую ткань футболки, Мэгги задохнулась от наслаждения.

Был ли тот мерзавец ее первым мужчиной? Как ни странно, Джек надеялся, что не первым. Ему не хотелось думать, что первый сексуальный опыт Мэгги связан для нее с чем-то неприятным, возможно, даже с насилием. Стараясь не думать об этом, Джек еще крепче прижал Мэгги к себе, чтобы чувствовать все ее гибкое тело. Он злился на себя, что ему неприятна сама мысль, что ее касался другой мужчина, будь тот даже нежен будто котенок. Нелепо и нелогично. Его острый ум проанализировал эту мысль и отбросил как непродуктивную.

Их поцелуи, ставшие более глубокими, более страстными, прервал звук хлопнувшей двери черного хода и послышавшийся затем свист – так обычно свистел Фредди. Мэгги оттолкнула Джека и, тяжело дыша, отвернулась к раковине.

– Я приготовлю кофе, – не сказала, а пропищала она за секунду до того, как дверь в кухню распахнулась.

Когда Фредди вошел, Мэгги уже наполняла кофейник водой.

– Привет, Фредди! – бросила она, не оборачиваясь. Голос прозвучал почти нормально. – Я готовлю кофе, на твою долю сделать?

Пока она возилась с кофейником и с чашками, Джек заговорил с Фредди. Мэгги недовольно отметила, что его голос звучит совершенно обыденно. Только почувствовав, что успокоилась, Мэгги повернулась к увлеченным разговором мужчинам. Джек тоже выглядел как всегда. Ничто в его лице и в голосе не давало повода заподозрить, что лишь минуту назад они сплетались в страстном объятии и Джек желал ее, а в том, что он ее желал, у Мэгги сомнений не было, его тело весьма красноречиво об этом свидетельствовало.

При этой мысли она покраснела и снова отвернулась, сделав вид, что хочет проверить, не закипела ли вода в кофейнике. Разлив кофе по чашкам и ухитрившись ни разу не встретиться взглядом с Джеком, Мэгги, сославшись на неотложные дела, с достоинством удалилась.

Но, выйдя из кухни, она не вернулась в кабинет, а прошмыгнула в раздевалку и заперла за собой дверь. Ей было совершенно необходимо побыть одной. Мэгги подошла к зеркалу. Лицо разрумянилось, глаза подозрительно блестят, а губы… губы выглядели зацелованными, иначе не скажешь. Мэгги зажмурилась. Она оказалась не готовой к подобному повороту событий. Радостное возбуждение вдруг прошло, к глазам подступили слезы. Она не из тех женщин, которые очертя голову бросаются в очередное любовное приключение, понимая, что у него нет будущего. А у ее отношений с Джеком будущего нет.

Мэгги открыла глаза и умылась холодной водой. Затем медленно вытерла лицо и расчесала волосы, придав им по возможности опрятный вид. После этого села на стул с прямой спинкой и на несколько минут замерла, пытаясь привести в порядок мысли.

Итак, я не в состоянии контролировать развитие отношений с Джеком. Если он предложит мне что-то более или менее постоянное – но он, конечно, этого не предложит, – мне нужно бежать от него куда глаза глядят. Почему? Потому что я до смерти боюсь снова привязаться к какому-то мужчине. Я просто не смогу ему доверять, не подозревать его в каких-то тайных помыслах. И что же в результате?

Мэгги резко встала и заходила по комнате, злясь и на себя, и на Джека, и на весь белый свет. Вывод следовал неутешительный: в результате она остается на ничейной полосе. Как гладко все шло до знакомства с Джеком Мэйденом! Упорным трудом Мэгги добилась того, чего хотела, будущее представлялось безоблачным, и, видит Бог, она это заслужила! Мэгги шумно вздохнула, остановилась и зачем-то стала разглаживать руками джинсы. Джек Мэйден не из тех мужчин, которых легко забыть, но завести с ним роман… Да он съест ее с потрохами и не поперхнется! От мужчины вроде Джека невозможно излечиться, после того как он скажет ей «прощай», боль в сердце останется навсегда, в лучшем случае можно надеяться на то, что удастся научиться жить с этой болью, но экспериментировать Мэгги, разумеется, не хотела.

Однако теперь, когда он решил купить клинику, все сильно осложняется. Проклятье! Мэгги замотала головой. Придется рассказать ему о своих чувствах, иного выхода нет.

В половине седьмого она наконец закончила последнюю операцию. Как и следовало ожидать, Джек был все еще в клинике. По словам Фредди, Артур обсуждал с ним последние детали сделки по продаже клиники, кажется, Уоткинсы уже назначили день отъезда. Эта новость, конечно, не помогала Мэгги избавиться от паники, которая охватывала ее с неотвратимой регулярностью морских приливов, только гораздо чаще.

Вскоре после того, как за последним пациентом и его хозяином закрылась дверь, в приемную заглянул Джек.

– Подвезти вас до дома, Мэгги?

– Спасибо, я на своей машине. Я всегда приезжаю на машине, когда есть вызовы, хотя в клинике имеется и запасная, старый «остин» Артура. Мне, правда, не нравится на нем ездить, поэтому…

Джек легко остановил поток ее бессвязной болтовни, всего лишь произнеся ее имя низким глубоким голосом. Мэгги наконец повернулась к нему.

– Не надо.

– Почему?

– Вы правда хотите это знать?

Джек кивнул.

– Ну хорошо. – И Мэгги, как и планировала, высказала ему, что думает об их отношениях.

Джек внимательно слушал, и его лицо ничего не выражало.

– И что из этого? – спросил он, когда Мэгги замолчала.

– Джек, я только что сказала, что не хочу иметь с вами никаких отношений. – Помолчав, Мэгги с расстановкой произнесла: – И я не передумаю. Если вы рассчитываете что-то изменить, покупая клинику, то вы ошибаетесь.

– Отлично. Никаких проблем, мы просто будем друзьями.

– Друзья не целуют друг друга так, как вы меня недавно целовали. – Чтобы произнести эту фразу, Мэгги пришлось призвать на помощь всю свою храбрость.

– Это верно. – Он обезоруживающе улыбнулся, и от серебристого блеска его глаз, от его почти животного магнетизма, каждый нерв Мэгги зазвенел как натянутая струна. – Что ж, значит, больше никаких поцелуев?

Мэгги решительно кивнула.

– А жаль. – В его хрипловатом голосе послышались какие-то странные нотки, заставившие Мэгги вздрогнуть. – Очень, очень жаль, но если вы так хотите…

– Да, хочу.

– В таком случае, отныне мы с вами друзья и коллеги.

– Коллеги?

Мэгги непонимающе заморгала. Ну почему, когда дело касается Джека Мэйдена, у нее вечно возникает чувство, что на каждый шаг вперед она делает два шага назад?

– Как вы понимаете, с отъездом Артура и с назначением нового секретаря в клинике многое изменится, – спокойно начал Джек. – Конечно, я собираюсь руководить клиникой как коммерческим предприятием, но я же не буду находиться здесь постоянно, поэтому нужен человек, который управлял бы делами изо дня в день. В связи с этим у меня есть к вам предложение, – Джек выдержал паузу, – которое я хотел бы обсудить за ужином. За дружеским ужином. В ресторане, в присутствии доброй сотни других посетителей, если вам от этого станет спокойнее.

Незачем выставлять меня трусливой дурочкой, мрачно мысленно огрызнулась Мэгги, с трудом сохраняя внешнюю невозмутимость.

– Сегодня?

– Да, конечно.

– Хорошо. – Мэгги сказала себе, что после того, как Джек с легкостью согласился отказаться от любого намека на интимность в их отношениях, самое меньшее, что она может для него сделать, – это выслушать его. – Встретимся позже, только скажите когда и где.

– А что, друзья не подвозят друг друга на машине?

Мэгги отрицательно покачала головой, стараясь не обращать внимания на его насмешливую улыбку.

– В таком случае, встречаемся в половине девятого в ресторане при отеле «Кортуолд-хаус».

– Договорились.

Джек вдруг ни с того ни с сего вспомнил, как приятно было прижимать Мэгги к себе, и его тело мгновенно отреагировало на это воспоминание.

– Буду ждать с нетерпением, – вкрадчиво сказал он.

– Артур и Фредди тоже приглашены?

Джек посмотрел ей в глаза немигающим взглядом.

– Думаю, вы заранее знаете ответ.

Да, Мэгги знала, она даже не понимала, зачем вообще задала этот вопрос. Может, потому, что ей не нравилось, с какой легкостью Джек согласился принять новые правила игры? Мысль ей не понравилась, но Мэгги не относилась к числу тех, кто прячет голову в песок, столкнувшись с неприятной правдой.

– Но ведь это деловой ужин, не так ли? – с нажимом переспросила она, настаивая на этом вопреки собственным тайным желаниям и не желая признавать их существование.

– Да, конечно. – Неожиданно для Мэгги Джек шагнул к ней, поцеловал ее в губы и тут же отвернулся. – Деловой ужин двух друзей, которым нужно поговорить о своих делах. И вот еще что, Мэгги… – Он подошел к входной двери, открыл ее и с порога оглянулся на Мэгги, застывшую с прижатой к губам рукой. – Я всегда целую друзей на прощание, во всяком случае, друзей женского пола. Вы же знаете нас, техасцев, мы очень дружелюбны.

– Вы единственный техасец, которого я знаю. – Каким-то чудом Мэгги удалось произнести эту фразу относительно твердо.

– Правда?

Джек выглядел таким мужественным, таким уверенным в себе, таким привлекательным, таким сексуальным, что ей стало страшно. После всего, что ему пришлось пережить – ужасное детство, суровая борьба за существование, – стоит ли удивляться, что он очерствел? Впрочем, он может быть и очень мягким, и удивительно нежным. Мэгги запретила себе развивать мысль дальше, ни к чему хорошему это не привело бы. Стараясь говорить как можно небрежнее, она заметила: