Текст книги "Колесо в колесе"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Проиграть? Что же вы проиграли? Джефферс нахмурил брови, потом улыбнулся:

– И правда! – Он вдруг рассмеялся, и Младший его поддержал.

В веселом смехе таяло и разряжалось недавнее напряжение.

Хебер склонился над своим столом, хлопнул обоих мужчин по плечам.

– Прекрасно! Замечательно! – повторял он и тоже расхохотался.

– Пошли ко мне, выпьем чего-нибудь, – предложил наконец Джефферс. – Думаю, мне надо хорошенько выпить!

– Неплохая идея, – согласился Младший. – Только я угощаю.

– Идешь, Марв? – спросил Джефферс.

– Следом за вами. – Хебер взглянул на правительственного чиновника, хранившего многозначительное молчание. – Не желаете присоединиться?

Тейес резко кивнул, плотно захлопнул кейс.

– Нет, спасибо. Я должен немедленно вернуться в столицу.

Он встал и быстро нырнул в темноту.

Троица направилась к заведению. Шагая между тощим Хебером и огромным, как гора, Джефферсом, Финч-младший чувствовал себя заново родившимся. Возможно, впервые за всю свою взрослую жизнь чувствовал себя настоящим Финчем.

– Ах! Это вы. Я ждал вашего звонка. Знал, что понадоблюсь.

– Не имеет значения. Можете… уладить проблему, о которой упоминали в моем кабинете? Без всяких… свидетельств?

– Да.

– Нынче ночью.

– Где?

– Разумеется, в Данцере.

– Да, это можно устроить. Но сначала обсудим вопрос о компенсации моих трудов.

– Нет вопроса. Если сумеете подобающим образом поправить дело, получите примерное вознаграждение.

– Очень хорошо. Отправляюсь немедленно. Впрочем, еще одно, в чем я должен быть абсолютно уверен: речь идет о Финче-младшем, не так ли?

– Я думал, это очевидно. Скажите, как вы собираетесь действовать?

– Завтра утром узнаете.

Истек не один час, не одна кварта местного спиртного, когда вечеринка неожиданно была прервана – парадная дверь универмага открылась. В зал вошел невысокий мужчина с болезненным желтоватым лицом и оглядел троих пирующих.

– У нас своя компания! – рявкнул Джефферс. – Магазин закрыт. Приходите завтра.

– Очень хорошо, – сказал человечек со слабой улыбкой.

Младший заметил, что взгляд незнакомца как бы задержался на нем на секунду, отчего он передернулся. Почти бесчувственное состояние не позволяло понять, в чем дело, просто в темных глазах

мужчины было что-то очень холодное, очень неприятное. Впрочем, некстати явившийся посетитель ушел, не сказав больше ни слова, и Младший вернулся к выпивке.

А через час вымолвил, с трудом встав на ноги:

– Джентльмены, с меня довольно.

– Сядь! – приказал Джефферс. – Осталось еще, хоть залейся.

Младший с искренней теплотой посмотрел на него. За все время противостояния он так и не сумел почувствовать настоящую неприязнь к Джефферсу. Здоровяк по натуре, открытый и честный… Всего только с одним недостатком.

– Нет, Билл. Вернусь в контору, спать лягу. Напился с непривычки по-настоящему. Завтра увидимся с вами обоими:

Хебер с Джефферсом помахали ему на прощание и вновь взялись за стаканы.

На следующее утро на рассвете к заведению Джефферса подкатил некий фермер, направился к двери, что-то заметил в тени в переулке рядом с магазином, пошел посмотреть. В пыли лежал Финч-младший с воткнутым прямо в сердце церемониальным кинжалом ванеков.

К концу дня вся планета знала о случившемся. Хебера в его офисе осаждала армия репортеров. В маленьком кабинетике было жарко, душно, у него кружилась голова, хотелось одного – чтобы все убрались. За несколько недель знакомства он сильно привязался к парню, а теперь он мертв.

– Только что получено медицинское заключение, – проговорил дрожащим голосом градоначальник, и в шумном офисе вдруг настала тишина, – которое полностью снимает подозрения с человека, которого вы все преждевременно заподозрили. – Он помолчал и заявил с подчеркнутой многозначительностью: – Время смерти точно установлено, и я лично могу подтвердить алиби мистера Джефферса на этот момент. Ясно?

В ответ послышалось бормотание: присутствующие осторожно признали факт.

– Теперь насчет кинжала. Разумеется, подозревать ванеков никак невозможно. Хотя на оружии нет ни человеческих отпечатков пальцев, ни кожных клеток, это легко устроить, надев тонкие перчатки. Даже если бы ванеки в принципе были способны на такой поступок, то из всех обитателей Джебинозы в последнюю очередь причинили бы вред Финчу-младшему. Поэтому надо искать убийцу среди землян. Мне кажется…

Толпа репортеров расступилась, пропуская проталкивавшегося сквозь нее молодого ванека. Хебер узнал Рмрла.

– Мы пришли за кинжалом, бендрет.

– Извини, дружище, пока он останется у меня. Понимаешь, вещественное доказательство…

Рмрл помолчал, а потом заявил:

– Мы и за телом тоже пришли. Оно должно упокоиться рядом с нашими предками.

– Пожалуй, это можно устроить, когда останки вернут из столицы. Больше никто на планете на него не претендует, а откуда Финч-младший прибыл – никому не известно. – Ванек собрался уходить, и Хебер поспешил задать следующий вопрос: – Не догадываешься, кто украл кинжал, Рмрл?

– Украл? Никто его не крал.

– Как же он попал в руки убийцы?

Лицо ванека перекосилось в гримасе, которую можно было признать только горестной.

– Мы его убили, бендрет.

– Ни за что не поверю! – охнул Хебер.

В конторке возник истинный пандемониум.

– Это правда.

– Зачем вы это сделали?

– Так написано на Большом Колесе, – выпалил Рмрл и метнулся прочь.

Хеберу далеко не сразу удалось восстановить порядок в офисе, а когда все, наконец, немного утихли, он заявил:

– Ни на миг не поверю, чтобы ванеки воткнули кинжал в сердце Финча-младшего! Они его любили. Нет, это дело рук землянина, который каким-то образом заставил их взять вину на себя. – Он вышел из-за письменного стола вдруг постаревшим и очень усталым. – А теперь все, пожалуйста, уходите отсюда. С меня на сегодня достаточно.

Репортеры медленно потянулись к дверям, гадая, куда идти дальше. Один чуть отстал, оказавшись в дверях наедине с Хебером.

– Я думал, ванеки никогда не лгут, – шепнул он.

Лицо Хебера выражало страдание, смешанное с недоумением и страхом.

– И вы не ошиблись, – сказал он, захлопнув дверь.

На следующий день ванеки похоронили Младшего со всеми ритуалами и почестями. Прежде такой церемонии удостаивались только мудрейшие, наиболее почитаемые представители их собственной расы.

Марвин Хебер с целой кучей столичных оперативников провели тщательное расследование, не обнаружив никаких свидетельств, которые могли бы привести их к убийце.

Как часто бывает, многие оплакивали и восхваляли Финча-младшего, а понимали лишь несколько человек. К его духу трогательно, умело и безжалостно взывали те, кто старался набрать достаточно голосов для принятия Закона о равноправии ванеков – законодательного акта, который труды Младшего сделали абсолютно ненужным.

7. ДЖО

Перелет на Дил уложился в два прыжка и в шесть стандартных дней. Собственно, физически не слишком тяжело, а эмоционально весьма утомительно. Единственный компаньон – старик Пит, к которому Джо никак не могла проникнуться теплыми чувствами. Она всеми силами старалась отделаться от поездки, надеялась даже, что Хаас откажется их принять. Не повезло – тот с радостью согласился на встречу.

Впрочем, на борту корабля возникла возможность изучить своего старого неприятеля, казавшегося еще загадочней прежнего. Он ведет ее к какой-то цели. Притворяясь, будто предоставляет ей дергать за ниточки, на самом деле лично руководит представлением. Но какова конечная цель?

И какова его ставка во всем этом деле? Он ушел из компании, может быть, доживает последние годы. Зачем же летит сейчас среди звезд вместе с ней?

Фрагменты не складываются в осмысленную картину. Старик Пит всегда все делает исключительно для ее пользы. Почему же она не способна ему доверять? Почему постоянно подозревает, что он что-то скрывает? А это действительно так. Несмотря на бесконечные заверения в обратном, абсолютно точно что-то прячет.

Другой мучительный неотступный вопрос – протокол о вскрытии тела отца. Он оказался неполным: целая графа пустовала. Ни одна деталь не пропущена – время смерти; неоспоримая причина: рассечение миокарда церемониальным кинжалом ванеков, – но пустое место назойливо бросалось в глаза. Старик Пит раздобыл документ, не найдя объяснения пропуску. Впрочем, Джо рано или поздно дознается. Она ничего упускать не привыкла. Точно так же, как не привыкла сидеть сложа руки, ни за что ни про что получая годовой доход от отцовского пакета акций в КАМБе.

Даже не вспомнишь, когда она решила вернуть в КАМБ имя Финчей – кажется, лет в пятнадцать, – и это решение вскоре переросло в одержимую страсть. Джо изучила историю агентства, крупные успехи, самые смелые рискованные предприятия, досконально ознакомилась со стилем работы, маневрами и стратегиями. Разыскав все писаные и неписаные истории изысканий Джо Финча на Земле и во внешних мирах, преисполнилась восхищения перед дедом. В момент катастрофы флитера ей было всего семь, в памяти запечатлелся лишь смутный образ мужчины огромного роста, всегда прятавшего в карманах пару подарков. Чем больше внучка о нем узнавала, тем больше дед рос в ее глазах. К тому времени, как она приготовилась к захвату КАМБа, Джо Финч в ее представлении стал настоящим гигантом.

Старик Пит – совсем другое дело. Джо знала, что деятельность КАМБа основана на его теориях, что без него агентства, возможно, вообще бы не существовало. Он навсегда неразрывно связан с его историей. За это она его уважает, однако никакое уважение не может опровергнуть глубокое убеждение в виновности старика Пита в бегстве ее отца. Впрочем, чтобы вернуть КАМБ в руки Финчей, ей требовалась его помощь.

Как ни удивительно, старик Пит принял ее сторону. После долгой беседы, в ходе которой он ее дотошно расспрашивал о теоретических и практических аспектах деятельности КАМБа, получив довольно сильное впечатление, не только вернул ей отцовские акции, но и доверил во временное распоряжение свои собственные, чтобы она во всеоружии предстала перед советом директоров. Щедрый жест показался и до сих пор кажется абсолютно для него несвойственным, тем не менее Джо спорить не стала.

Совет директоров составляли семь бизнесменов-профессионалов с острым нюхом и непоколебимым упрямством, с двухсотлетним опытом в нескончаемых сделках по купле-продаже на межпланетных рынках. Они сидели за круглым столом заседаний, вежливо и снисходительно улыбаясь, когда она встала, чтобы обратиться к ним с речью.

Сначала атмосфера за столом была окрашена насмешливым любопытством, но к концу выступления произошла ошеломляющая перемена. Улыбки исчезли, сменившись гневом, потрясением, возмущением.

Да, тот день никогда не забудется. Перед демаршем Джо тряслась от страха; завершая речь, обливалась холодным потом. Пять директоров прямо на месте подали в отставку в откровенной попытке запутать ее, вынудив к отступлению. Она не испугалась блефа, и через три недели к коллегам присоединились двое оставшихся. Официальным поводом для отставки всех семи директоров послужил написанный от руки листок на стене: КАМБ вновь становится семейным предприятием, что влечет за собой установление над советом деспотического контроля. Противоречие этого представлению директоров о положении совета в иерархии агентства не оставило им иного выхода, кроме отставки.

По секрету они объявляли друзьям, что не намерены выполнять распоряжения зеленого юнца. Хуже того – зеленой девчонки.

Джо знала: ее пол – решающий фактор. Такие люди на женщин не работают. Для них это вопрос гордости, хотя проблема глубже. Они не верят в способность женщины руководить гигантским агентством вроде КАМБа.

Как ни странно, старик Пит, кажется, не разделяет их мнения – возможно, потому, что родился и рос на Земле. А земляне, несмотря на всю их многочисленность, упадок и разложение, задавленную бюрократией жизнь, считают женщин и мужчин равноправными. Во времена колонизации жители внешних миров придерживались такого же взгляда. Мужчины и женщины вместе на равных летели к звездам, вместе приземлялись, вместе основывали колонии. Однако со временем положение изменилось, особенно в отколовшихся мирах. Почти или совсем полный разрыв связей с материнской планетой неизбежно приводил к падению технологического уровня, причем зачастую в первую очередь безвозвратно выходили из строя аппараты для искусственного зачатия и инкубаторы для зародышей.

Чтобы поселения дожили до второго-третьего поколения, требовались дети – как можно больше детей. Поэтому колонисты вернулись к старому способу деторождения, и техники, навигаторы, инженеры, случайно оказавшиеся женщинами, вскоре опустились до роли производительниц и домохозяек.

И теперь, спустя столетия, когда колонии утвердились в качестве самостоятельных внешних миров, объединившись сначала под властью Метепской империи, потом под эгидой Федерации, привычное правило не изменилось: женщина должна сидеть дома.

Джо не хотела и не могла с этим смириться. Однако отвергала преобладающее отношение к женщине, не вступая в целенаправленную борьбу, не пускаясь в крестовый поход, не размахивая знаменами, не приколачивая к дверям тезисы.[3]3
  По преданию, Мартин Лютер вывесил на дверях Виттенбергского собора 95 тезисов, отвергающих основные догматы католицизма, положив начало движению Реформации.


[Закрыть] Когда она возглавила КАМБ, к ней обращались многочисленные группировки, выступавшие за равноправие мужчин и женщин, но она всех отфутболивала, отчасти потому, что не имела свободного времени, отчасти потому, что фактически не видела проблемы. По ее понятию, женщины играли второстепенную роль исключительно по собственной воле. Джо с легкостью жила бы на проценты от акций КАМБа, но не соглашалась на это, зная, что имеет право руководить агентством и должна им воспользоваться. Если кто-нибудь возражает, пусть предъявит серьезные доводы или уйдет с дороги. За нежелание поддержать общее женское дело ее нередко называли близорукой, эгоистичной, на что она неизменно давала ответ: «Извините, мне надо работать».

В межзвездных торговых кругах считалось почти невозможным, чтобы женщина возглавляла крупную корпорацию. Фактически Джо никогда даже в голову не приходило, что женщине не следует этого делать. Вот в чем состояло главное отличие Джозефины Финч от ее современников: они тратили время, громогласно провозглашая равенство мужчины и женщины, она доказывала его на деле.

Сообщили, что корабль почти лег на орбиту, поэтому Джо со стариком Питом собрали вещи и приготовились к пересадке в челнок. Дил не пользовался особой известностью среди населенных миров – небольшая трудолюбивая планета без природных красот и громких политических скандалов.

Неподалеку от главного космопорта Дила стоял товарный ангар – обитель Хааса, огромный сарай, огороженный по периметру высоченной оградой. Важнейшие, принципиально новые детали изобретенных им врат в искривленное пространство уже защищали федеральные патенты, но он работал над дальнейшими усовершенствованиями, чем объяснялись усиленные меры безопасности. Джо со стариком Питом дважды подверглись досмотру, прежде чем им разрешили войти.

Хаас явно ни на кого не собирался производить впечатление. Внутри сарай выглядел столь же убого, как снаружи. За единственным письменным столом в захламленной прихожей сидела одинокая утомленная секретарша.

Джо протянула девушке пропуск.

– Джозефина Финч и Питер Пакстон к мистеру Хаасу, – объявила она.

Секретарша не глядя взяла бумажку, сверилась со списком посетителей, кивнула, нажала на кнопку и доложила:

– К вам Финч и Пакстон.

– Впустите, – велел ворчливый голос. Девушка указала на не поддающуюся описанию дверь с табличкой, на которой было напечатано просто «Хаас». Джо, постучав, вошла. Старик Пит держался в нескольких шагах позади.

Помещение было заставлено невероятным количеством архивных шкафов, сплошь завалено диаграммами, кальками, микротаблицами, разнообразными записками и рисунками на клочках бумаги. Денвер Хаас, возбужденный коренастый мужчина, горбился над письменным столом, перечитывая и делая заметки – настоящий король гномов, пересчитывающий свои сокровища.

Услыхав стук закрывшейся двери, он поднял глаза и со скупой улыбкой воскликнул:

– Ах, мисс Финч, мистер Пакстон! Прибыли… Это большая честь для меня, хотя и трата времени для всех нас вместе.

У стола стоял только один свободный стул. Хаас встал, схватил какие-то бумаги с другого стула в углу, бросил на пол, подтащил его к столу, предложил Джо садиться, кивнув на другое сиденье старику Питу.

Они сели, ожидая, когда маленький человечек займет свое место. Он оказался старше, чем думала Джо, с узловатыми костлявыми руками, непослушной копной седеющих волос и с бородой – ни много ни мало! При общедоступных способах перманентной депиляции не часто увидишь заросшее волосами лицо.

– Ну, зачем вы хотели со мной встретиться? – отрывисто уточнил хозяин. – Считайте, что я не догадываюсь.

– Чтобы поговорить о ваших вратах, – с привычной прямотой призналась Джо.

– Так я и думал, – пробормотал Хаас, тряся головой. – Потратил целое состояние на лучшую в мире систему охраны, как меня уверяли, и вот вы являетесь поговорить о моих вратах, словно просто забежали позавтракать!

– Кругом ходят слухи, – объяснила она, – тем более что не вы один связаны с этим делом.

Хаас оглянулся вокруг:

– Что имеется в виду? Это мое изобретение! Мое! С самой первой схемы до действующей модели…

– И финансируется исключительно вами, конечно.

– Что вам известно о моих финансах? – окрысился изобретатель.

– Не много. Но финансирование со стороны порождает разговоры со всех сторон, а я прислушиваюсь к любым разговорам о любых новых открытиях.

– Не сомневаюсь.

– Это моя профессия. И поэтому я проделала долгий путь с Рагны, чтобы попробовать убедить вас в необходимости обратиться за помощью к КАМБу. Ваше изобретение обладает хорошим потенциалом, но мы гарантируем вам максимальную прибыль.

– Вы говорите, оно обладает хорошим потенциалом? – насмешливо переспросил он, стараясь изобразить польщенную улыбку. – Да у него великолепный, потрясающий потенциал! Почему вы решили, будто я нуждаюсь в какой-нибудь помощи КАМБа?

– Потому что слишком рано собираетесь выйти на рынок.

– Это ваше личное мнение, мисс Финч.

– К сожалению, это факт. В принципе ваши врата можно использовать в поле тяготения планеты, но вы еще этого не добились, и…

Хаас грохнул кулаком по столу и вскочил на ноги.

– Откуда вы все это знаете? Как вы смеете! Это секретные сведения! Никто не должен знать об этом!

В голове у Джо мелькнула мысль, словно маленькая крылатая птица, подхваченная воздушным потоком, – какой наивный человечек! Впрочем, она не позволила себе отвлечься от дела.

– Когда вы собираетесь выпустить врата на рынок, мистер Хаас? В течение стандартного года, если не ошибаюсь?

Он кивнул, удивляясь подобной осведомленности молодой женщины в его делах.

– А когда они будут действовать в поле тяготения?

Изобретатель снова уселся.

– Приблизительно через пять стандартных лет, – проворчал он.

– Очень хорошо. Я бы вам посоветовала подождать. Будет чрезвычайно трудно пробудить интерес покупателей к вратам в их нынешнем виде. Не забывайте, что ныне каждый межзвездный грузовой корабль оснащен бортовым генератором искривленного пространства. Они нисколько не нуждаются во вратах, установленных в критических точках полей тяготения, которые им практически ничего не дадут. Возможно, крупные компании приобретут несколько экземпляров для перегруженных главных торговых путей, но мелкие не согласятся со слишком высокими, как я предполагаю, ценами. Короче говоря, мистер Хаас, пока врата не будут надежно работать в гравитационном поле, спроса на них не возникнет. Собеседник фыркнул.

– Мы все это уже обсуждали и опровергли. Не сомневаемся – скоро пойдет первый поток заявок. А получив возможность расширить масштаб производства, выпустим следующую модель по сниженной цене. – Сцепив на затылке руки, он откинулся в кресле с победоносным выражением на лице. – Видите? Мы все учитываем.

– В самом деле? И «Старуэйз» тоже?

– Вы о чем это?

– О конкуренции… Хаас разразился смехом:

– О конкуренции? Мои врата уникальны! Никакой конкуренции тут быть не может!

– Если позволите мне закончить мысль, – перебила Джо, теряя терпение, – возможно, что-нибудь поймете. Неужели вы действительно думаете, будто «Старуэйз» согласится спокойно сидеть и смотреть, как вы сбиваете рыночный спрос на ее основную продукцию? Она начнет снижать цены на бортовые генераторы до последнего предела, пока вы не отступитесь. А когда вы потерпите на рынке крах, выкупит права на производство врат и сама вместо вас будет их продавать. Взамен вы получите деньги, на которые можно купить маленькую планету, но ваша компания рухнет. – Она несколько сбавила тон. – КАМБ сможет предупредить подобное развитие событий. Если нет, мы хотя бы дадим бой гигантскому конгломерату, какого он еще не видел.

– Нет, – тихо, но с силой выдавил Хаас, опираясь руками о стол и подавшись вперед. – Этого никогда не случится. «Старуэйз» никогда не получит права на врата, потому что они целиком и полностью принадлежат мне – целиком и полностью! И я их никогда не продам, никому не доверю, не передам во временное пользование… Независимо от предложенной суммы. Дело вовсе не в деньгах. – Глаза его как бы остекленели, он смотрел на Джо, не видя ее. – Тут нечто большее. Врата – вся моя жизнь. Сколько себя помню, больше ни над чем не работал. Только недавно получил возможность полностью уделять им все время, и все-таки они были со мной постоянно. В тяжелые времена я служил инженером, проектировщиком, даже монтером, однако, возвращаясь домой, обязательно возвращался к вратам. Теперь они – часть меня самого. Я скорее отдам кому-нибудь свою правую руку, чем передам другой компании права на врата. Компания «Хаас» получила права во временное пользование, и, если компания «Хаас» не сможет продавать врата, никто другой продавать их не будет. Это я вам обещаю.

В помещении воцарилось молчание. Джо хмуро гадала, известно ли де Блуазу с компанией о мономании изобретателя. Впереди виден лишь неизбежный финансовый крах.

Мысли старика Пита шли в другом направлении. Он хранил молчание с той самой минуты, как вошел к Хаасу, наблюдая и восхищаясь поведением Джо. Одновременно присматривался к ученому, тронутый взволнованными откровенными излияниями маленького человечка. Крошечный старичок – конечно, моложе Пита, но, тем не менее, старичок, – одержимый мечтой… Тело – а возможно, и разум – слабеет, но он все равно стремится к мечте. К мечте! Если бы речь шла о людях лет двадцати – тридцати, это была бы мечта, для мужчины в возрасте Денвера Хааса – безусловная одержимость.

Наконец старик Пит заговорил.

– Интересно, что сказали бы спонсоры, ознакомившись с вашей точкой зрения.

– Она им досконально известна, – ответил Хаас. – Я всегда откровенно беседовал с потенциальными спонсорами. – Привычно опущенные углы его губ поднялись на секунду в короткой улыбке. – Поэтому для меня это редкие птицы. А нынешние со мной согласны на все сто процентов.

Джо пришла в полное ошеломление. Какая-то бессмыслица.

– Знают и все-таки финансируют? Изобретатель кивнул.

– Назовите их нам, если не возражаете, – попросил старик Пит.

– Нисколько не возражаю. С удовольствием бы назвал, если б знал, но не знаю. О, конечно, могу повторить имена, под которыми они представились, да ведь это наверняка не соответствует истине. Им почему-то хочется остаться неизвестными – непонятно, хотя меня это фактически не волнует. Я таких людей очень долго искал и с большим трудом нашел. Мы пришли к полнейшему согласию, все абсолютно законно, поэтому я ничуть не возражаю против анонимности.

– Им известно, что вы собираетесь выпустить врата на рынок в их нынешнем виде? – повторила Джо, озадаченно сморщив лоб.

– Не только известно – они сами советуют сделать это как можно скорее. Не видят смысла медлить, когда есть возможность получить хорошую прибыль на вложенный капитал, пока я усовершенствую изобретение. – Он поднялся. – А теперь мне пора вернуться к работе. Позвольте вас обоих поблагодарить за визит. Я твердо верю во врата, а вы еще больше повысили в моих глазах их цену.

– Такова и была наша цель, уверяю вас, – пробормотала Джо.

– Какой бы она ни была, таков чистый итог. Сначала меня поразила ваша осведомленность о вратах, потом вспомнилось о широких связях КАМБа. Фактически интерес к вратам, заставивший вас лично отправиться в такую даль, чтобы предотвратить их выход на рынок, служит мне надежной гарантией успеха. Всем известно, что КАМБ редко делает ставку на неудачников.

Джо собиралась заметить, что большинство клиентов КАМБа были неудачниками, пока не обратились к агентству за помощью, но сообразила, что продолжать разговор бесполезно. КАМБ многое мог бы сделать для изобретателя врат, однако она ни при каких обстоятельствах не стала бы работать с таким клиентом, как Денвер Хаас. Пожав плечами, она встала и повернулась к двери.

– Кстати, есть еще одна маленькая деталь, которую вы совсем упустили из виду, оценивая рыночные шансы врат, – злорадно добавил Хаас.

Джо бросила на него вопросительный взгляд.

– Военные контракты! Вы совершенно забыли о военном потенциале врат! Идеальный способ крупномасштабной переброски техники и живой силы. – Он широко улыбнулся. – Да. По-моему, никаких проблем с заказами не возникнет. Мы будем просто сидеть и смотреть, как движется дело.

– Всего хорошего, мистер Хаас, – бросила Джо, направляясь к дверям. – Желаю удачи.

Старик Пит последовал за ней, сокрушенно качая головой.

Во взятом напрокат флитере на обратном пути к космопорту царило озабоченное молчание. Ни Джо, ни старик Пит не обратили внимания на вышедшего вслед за ними из ангара Хааса мужчину, который сел в собственный флитер и приземлился неподалеку на платной стоянке.

– Ну, – сказал старик Пит, когда они вошли в терминал в ожидании мест в челноке к кораблю на орбите, – даже не знаю, что думать.

– Я сама в полном недоумении, – призналась Джо. – Особенно после заключительного залпа – военные контракты! Он сумасшедший.

– Одержимый – возможно. Но не сумасшедший. По крайней мере, не окончательно.

– Военные контракты – подумать только! Не сомневаюсь, что федеральное Министерство обороны с радостью встретит известие о возможности приобрести такое устройство, как врата в искривленное пространство, но шансы на крупный заказ нулевые.

– Вряд ли оно хоть одни купит.

– Почему люди вроде Хааса позволяют себе лезть в коммерцию? – недоумевала Джо. – Он, конечно, блестящий изобретатель и теоретик, о чем свидетельствует существование врат, но никакого понятия не имеет об экономических силах, действующих против него на рынке. Знаете, мы ему сильно могли бы помочь. В данный момент у меня уже имеется добрый десяток идей, которые наверняка позволили бы Хаасу несколько первых лет продержаться до создания усовершенствованного варианта. А при нынешнем положении дел «Старуэйз» мигом сотрет его в порошок, и де Блуаз с компаньонами безвозвратно лишатся вложенного капитала.

Старик Пит хмыкнул.

– Хуже всего, что де Блуаз спокойно выбрасывает на ветер целое состояние. Я с ним никогда не встречался, но знаю его, Джозефина, лучше, чем родная мать, отец, жена. Может быть, знаю о нем кое-что, чего он сам о себе не знает. Одно неоспоримо: де Блуаз совсем не дурак. Он умен, ловок, перекрывает все выходы, поэтому участие в обреченном на неудачу проекте абсолютно не в его стиле.

– Что нас приводит к единственно возможному заключению, – добавила Джо, глядя на мужчину, прислонившегося к стене за терминалом.

Ей почти казалось, что он за ними наблюдает.

– Понятно, – вздохнул старик Пит. – Де Блуаз догадывается, что мы что-то знаем. И мне это не нравится.

Джо сочла наблюдателя очередным скучающим пассажиром – секретные переговоры измотали ее.

– Мне еще больше не нравится, что врата для нас, возможно, потеряны. Если компания «Хаас» свернет свою деятельность и держатель прав решит не выставлять врата на продажу и не сдавать в аренду, это может обернуться трагедией.

Старик Пит пожал плечами:

– Действительно, это было б трагедией. Хотя он волен делать все, что угодно. Согласно Энди, патенты действительны, как минимум, еще два столетия. Человечеству просто придется дождаться.

Вспыхнул сигнал отправки их челнока, и они поехали по транспортеру на взлетное поле. Стоявший с другой стороны терминала мужчина вышел на смотровую площадку, глядя, как они садятся в челнок.

Когда корабль поднялся в воздух, он спустился вниз, направился прямо к ряду кабинок подпространственной связи, обязательно установленных в каждом космопорте, вошел в первую попавшуюся, закрылся, затемнил стекла и начал передавать в Центр Федерации срочное сообщение.