Текст книги "Колесо в колесе"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

3. ДЖО

Старик Пит – сплошной костлявый контраст темно-коричневой кожи и глаз, простого белого свитера и коротких седых волос – с такой легкостью и уверенностью двигался по хорошо знакомым коридорам верхнего этажа офисного здания КАМБа, что секретарша в приемной окликнуть его не решилась. Но когда он направился мимо ее стола к служебным кабинетам, сочла своим долгом вмешаться.

– Чем могу вам помочь, сэр? – вежливо спросила она.

Он с улыбкой оглянулся:

– Леди у себя?

Секретарша ответила вопросом на вопрос:

– Вам назначена встреча?

На столе у нее засветилась электронная записная книжка с затейливым маркером, готовым отыскать его фамилию.

– К сожалению, нет. Понимаете ли…

– Прошу прощения. – Мгновенно погасший аппарат подчеркнул категоричность ее тона. – Мисс Финч без предварительной договоренности никого не принимает.

Девушка умело пользовалась электронным дневником, как последним оружием, регулирующим поток посетителей в кабинеты начальства.

Старик оперся о письменный стол узловатой костлявой рукой, наклонился поближе.

– Слушай, милочка, – тихо, но властно сказал он, – ты просто доложи, что пришел старик Пит. Потом разберемся с предварительной договоренностью.

Секретарша нерешительно заколебалась. Имя старика Пита было смутно знакомо. Она пару раз ткнула маркером в записную книжку, потом пожала плечами и нажала кнопку.

– Да, Мардж, – прозвучал в воздухе женский голос.

– Вас хочет видеть какой-то старик Пит, мисс Финч.

– Это что, шутка? – уточнил голос.

– Даже не знаю, – нервно призналась девушка.

– Впустите его.

Секретарша встала, собираясь исполнить приказ, старик взмахом руки усадил ее обратно на место и направился к резным дверям из прочного несгораемого дерева маратек, переливавшегося разными цветами. Вырезанное на уровне глаз имя Джозефина Финч выделялось другими оттенками.

Старик Пит? – недоумевала молодая женщина в кабинете за дверью. Что он делает в КАМБе? Он должен сидеть в море Кель, исчезнув с ее глаз и из памяти.

Она бросила стопку памятных записок на заваленный письменный стол. Если позволять себе в чересчур редких случаях долгие выходные, приходится потом два дня без перерыва разбираться с накопившимися делами. Сообщения о продвижении проектов, финансовые отчеты, технико-экономические обоснования, новые предложения – к возвращению груда бумаг выросла до полуметра. Сообщество межзвездных предпринимателей – по крайней мере, его представители, сотрудничающие с КАМБом, – явно дожидалось ее трехдневной отлучки из офиса, чтоб завалить его потоком документов.

В такие моменты она испытывала праздное желание обзавестись продвинутым клоном, который работал бы вместо нее. Впрочем, если бы кто-нибудь это заметил, ее по Закону о клонах отправили бы в тюрьму, а клон уничтожили.

В данный момент, в связи с визитом старика Пита, клон особенно пригодился бы. Вот он, явился собственной персоной, невозможно отвертеться от встречи. Ничего хорошего из этого не выйдет, но придется принять его лично.

Дверь без стука отворилась. Он изменился. Со времени их последней встречи кожа потемнела, волосы побелели, фигура, лицо высохли, сморщились. Заметны и более глубокие перемены. Джо всегда считала старика Пита образцовым примером крутого руководителя с резкими, быстрыми, решительными телодвижениями и скупыми отрывистыми речами. Теперь он держится гораздо спокойней, непривычно плавно движется.

Да, он изменился – в отличие от ее к нему отношения. При виде его в душе сразу вспыхнуло прежнее недоверие и враждебность.

Шагнув в дверь, старик замер на месте, пару секунд постоял с приоткрытым ртом, не сводя с нее глаз, прежде чем заговорить. Потом резко встряхнулся, взял себя в руки, лицо приняло знакомое, привычное выражение.

– Привет, Джо, – тихо, ласково вымолвил он, закрывая за собой створку двери. – Замечательно выглядишь.

И действительно. Благодаря набранной за время их разлуки в нужных местах паре фунтов, окончательно сформировалась зрелая женская фигура. Облегающий костюм – голубой, под цвет глаз, – очень ей шел. Прежде она была слишком худой по любым стандартам внешних миров, теперь, набрав добавочные килограммы на легком костяке, приблизилась к оптимуму. Темные волосы – естественный песочный цвет неуклонно менялся с годами, пока не стал таким же, как у покойного деда, – ровно остриженные ниже ушей и зачесанные на прямой пробор, мягко обрамляли овальное лицо. Губы между прямой линией носа и круглым подбородком казались бы полными, если бы не были раздраженно поджаты.

– И вы тоже неплохо, – сухо ответила она. – Кажется, остров идет вам на пользу. Как поживаете?

В сущности, это ее нисколько не интересовало.

– Не могу пожаловаться.

Они еще несколько минут обменивались общепринятыми замечаниями, причем Джо изо всех сил старалась проявлять максимальную любезность. Возвращение старика Пита ее раздражало. Дела в КАМБе идут нынче гладко, и все благодаря ей. В любом случае чего ему здесь надо? Она терпеть не может, когда в агентство являются старые сотрудники. Оно принадлежит ей. КАМБ, вернувшись к стилю Финчей, вновь претендует на превосходство в своей области.

Из всех старых сотрудников меньше всего хочется видеть в дверях старика Пита. Ему это наверняка известно. Она этого не скрывала, требуя его отставки, и сейчас, спустя годы, чувствовала, что источает неприязнь, несмотря на внешнее спокойствие и дружелюбие.

Старик Пит оглядел кабинет. На глаза попалась стоявшая в дальнем углу фигура, и он круто обернулся.

– Джо! Боже мой… – И тут понял, что видит голограмму. – Никогда не встречал столь реального изображения, – с очевидным облегчением признался он, подходя и разглядывая голограмму с разных сторон. – На секунду и правда подумал…

– Должен же где-то стоять портрет основателя, – проворчала она.

– Одного из основателей, ты имеешь в виду. Джо, поколебавшись, смолчала. Он прав, и не стоит его донимать булавочными уколами.

– Покойного основателя, – добавила она наконец и попробовала перевести разговор на насущную тему: – Что вас сюда привело?

Нахмурившись, старик Пит сел в кресло у письменного стола напротив нее, пристально глядя на собеседницу.

– Не знаю даже, как сказать поточнее. В определенном смысле пришел попросить, чтобы агентство помогло мне, Федерации и самому себе. – Губы его скривились в улыбке. – Звучит довольно витиевато, да?

– Звучит так, словно вы увиливаете от прямого ответа, – отрезала Джо без ответной улыбки.

Старик Пит рассмеялся от чистого сердца:

– До чего ж ты похожа на деда! Действительно увиливаю, хотя лишь потому, что столкнулся с непростой задачей изложения убедительной версии смутной идеи, возникшей из рассуждений, основанных на неполной и косвенной информации.

– В чем дело? – отрывисто уточнила она, напоминая себе о необходимости проявлять сдержанность и терпение. Он, в конце концов, старик.

– Я раскрыл заговор против Устава Федерации.

Джо оставила это заявление висеть в воздухе, ожидая дальнейшего. Однако визитер ее переупрямил.

– Какое отношение это имеет к КАМБу? – спросила она наконец.

– Всестороннее. Устав строго ограничивает деятельность Федерации, не позволяет соваться в дела планет и вмешиваться в межпланетную торговлю. Последние двести лет он прочно связывает планеты, умудряясь на каждом повороте сдерживать бюрократию. Но баланс очень тонок, его легко нарушить. Если Устав будет изменен или, хуже того, отменен, соответственно настроенные политиканы из Центра Федерации свободно возьмут вожжи в руки и начнут править по-своему.

Джо пожала плечами:

– Ну и что? КАМБа это не касается. В Федерации мы абсолютно ни с кем не связаны. Не связаны даже с Кооперацией Рагны. Чем нам могут грозить политические махинации?

– С отменой Устава исчезнет свободный рынок, – объяснил он.

Весьма сомнительный вывод, притянутый за уши.

– Да ну? – протянула она.

Старик Пит вздохнул:

– Джо, что тебе известно о движении Перестройщиков?

– Это политическая группировка, которая хочет внести кое-какие изменения в деятельность Федерации, – ответила она. – По-моему, в данный момент возглавляет ее де Блуаз. Больше почти ничего не знаю. И не особенно интересуюсь, равно как и другими политическими объединениями.

– Лучше поинтересуйся. Внести изменения в деятельность Федерации – чересчур мягко сказано. Они хотят ее полностью вывернуть наизнанку. Федерация создавалась для контроля над межпланетными делами – разрешения споров, поддержания некоторой гармонии при одновременном допущении разумных конструктивных разногласий, препятствия безумным планам наиболее агрессивных планетарных режимов. Но Перестройщикам этого мало. В полном соответствии с названием своей партии они хотят перестроить организацию в целом, превратить ее в некий социально-экономический стабилизатор, регулирующий торговлю в свободном пространстве и даже внутренние дела некоторых планет.

Джо не заинтересовалась.

– Ничего у них не получится. Насколько я понимаю, словесные формулировки Устава Федерации обойти невозможно.

– Ты забыла: там есть чрезвычайная статья, допускающая временное расширение сферы деятельности Федерации в случае возникновения угрозы ей или входящим в нее планетам. Питер Ла Наг, создатель Устава, отказался от авторства после внесения этой статьи, невзирая на его протесты.

– Все это мне известно.

Джо с трудом сохраняла терпение. Похоже, беседа отклонилась от первоначальной темы… или нет? Несмотря на громоздившуюся перед ней груду деловых бумаг, хотелось до конца понять ход рассуждений старика Пита.

– По-моему, глядя новости, я каждый раз слышу об очередной попытке ввести в действие чрезвычайную статью Устава Федерации. И предложение каждый раз проваливается при голосовании. Даже если пройдет, ну и что? Статья действует временно.

– Вот тут ты ошибаешься, Джо, – серьезно заявил старик Пит. – Вспомни историю старой Земли, и увидишь, что властные полномочия крайне редко или вообще никогда не расширялись на время. Пожалуй, для Перестройщиков чрезвычайная статья – главный ключ к власти. Как только они введут ее в действие, сразу сунут в дверь ногу, после чего Федерация никогда уже прежней не будет. Я не желаю этого видеть. Мы с твоим дедом сумели сделать КАМБ жизнеспособным благодаря принятой Федерацией политике невмешательства в любые добровольные сделки. Я лично убежден, что земляне так далеко продвинулись за последние двести лет исключительно с помощью этой политики. Не хочу, чтобы она менялась. Не хочу, чтобы Федерация превратилась в очередную империю, но вижу, как она маячит на горизонте, если Перестройщики добьются цели.

– Не добьются, – возразила Джо.

– Я бы не стал так уверенно утверждать. Может быть, многие Перестройщики кажутся наивными идеалистами, но среди них немало ловких интриганов, рвущихся к власти. А самый гнусный в шайке – Элсон де Блуаз. Амбициозный тип – из простого планетарного делегата, каким был десять лет назад, стал теперь представителем сектора, и нынешний заговор, в чем бы он ни заключался, сосредоточен вокруг него и его компании. Мне удалось узнать, что де Блуаз интересуется каким-то человеком на Диле, пока неизвестным. Человек этот вроде бы физик, и если де Блуаз рассчитывает им воспользоваться, то физику наряду с Федерацией следует поостеречься!

Джо удивила серьезная озабоченность старика.

– Если вы заподозрили грязные игры, почему прямо не обратиться в Федерацию?

– Потому что у меня нет ни крохи фактических доказательств. Меня примут за чокнутого, а у де Блуаза будет полным-полно времени, чтоб замести следы. Честно сказать, вообще предпочел бы не ввязывать Федерацию в это дело. С такими субъектами, как де Блуаз, ей не справиться, не для того она предназначена. Гораздо лучше все уладить за сценой, открыто не сталкиваясь с политиканами. Для этого мне требуются имеющиеся у КАМБа связи.

– Агентство всегда придерживается политики держаться подальше от политики, – после секундного молчания объявила Джо. – Фактически это один из наших непреложных законов.

Лицо старика Пита сморщилось в улыбке.

– Знаю. Сам его сформулировал.

– Почему же вдруг передумали?

– Собственно, не передумал. По-прежнему убежден, что бизнес не должен иметь никаких связей с властью. Это опасно и, как правило, грязно. Как только сойдутся бизнесмен с политиком, неизбежно происходит следующее. – Он принялся загибать пальцы левой руки. – Обычно бизнесмен приходит к заключению, что не получает на свободном рынке того, что мог бы получать, поэтому старается уговорить правительство воспользоваться принудительной властью – особыми санкциями, импортными квотами, правом преимущественного проезда по чужой территории и так далее, – обеспечив ему превосходство над конкурентами. Политик понимает, что, выполнив просьбу, получит больше власти и денег. Бизнесмен затевает интригу с целью завоевать монополию на конкретном рынке, а политик стремится расширить свое политическое влияние на рынке, держа эту самую монополию под контролем. Оба выигрывают. Все остальные проигрывают.

– Поэтому я до сих пор твердо верю: власть не должна влиять на экономику, а экономика на власть. То же самое провозглашает Устав Ла Нага. В Центре Федерации не найдешь ни одного лоббиста, поскольку Федерация отказалась от какой-либо экономической власти. Никто не пользуется особыми привилегиями, и мне хочется, чтобы так было впредь. Я могу об этом позаботиться единственным способом – лобовой атакой на нескольких политиканов.

Джо забарабанила пальцами по столу, внимательно разглядывая старика. Он искренне обеспокоен. Несмотря на подозрительно параноидальную склонность крутом видеть заговор, у нее возникло тревожное убеждение в его правоте. Перестройщики как-то притихли в последнее время. Возможно, в конце концов, что-то действительно зреет.

Однако тайный замысел с целью ввести в действие чрезвычайную статью Устава Федерации… Невероятно. Впрочем, с другой стороны, старику Питу несвойственно впадать в истерику. Он, конечно, состарился, но не до такой степени. В свое время они с ее дедом были самыми предусмотрительными и сообразительными деятелями на межзвездном рынке, и чувствуется, что старик Пит не утратил прежней проницательности. Если учуял какую-то опасность для КАМБа, разумно дать ему возможность развеять сомнения.

Тем не менее Джо воздержалась от безоговорочного согласия. Она ему поможет, даже если это повлечет за собой дальнейшее общение, но будет за ним присматривать. Если он ошибается и его подозрения не имеют фактических оснований, она почти ничего не потеряет, кроме времени и лишних хлопот. А если вдруг окажется прав… Что же, КАМБ – ее дом и семья. Угроза агентству – угроза лично ей.

– Я всегда считала теории заговора увлекательными, – сказала она после долгой паузы, – хоть они очень редко оправдываются. Но если это в интересах КАМБа, готова помочь всем, чем смогу.

Старик Пит откровенно всем телом расслабился, слыша подобный ответ.

– Хорошо. Поможешь докопаться. Я уже кое-кого послал на поиски того самого типа на Диле. Надо присматривать за всей верхушкой Перестройщиков, вдруг еще что-нибудь обнаружится.

Джо кивнула:

– Это я обеспечу. И отправлю на Дил своего человека, пусть тоже посмотрит. – Она встала, стремясь поскорее закончить беседу. – А пока…

Старик Пит, не сдвинувшись с места, махнул рукой:

– Не торопись.

– А что?

– Если вместе займемся делом, – сказал он, – необходимо кое-что прояснить. За что ты меня ненавидишь?

– Ничего подобного. – Голос Джо повысился на пол-октавы.

– Ненавидишь. Хотелось бы получить объяснение. Ты мне просто обязана его представить.

Порой она сомневалась, обязана ли ему чем-нибудь, порой твердо знала, что всем. Но при мыслях о нем старая ненависть неизменно всплывала наружу. Джо колебалась.

– Я жду, – терпеливо напомнил старик Пит. Она встряхнулась, готовясь к ответу, который ей было столь же неприятно высказывать, как старику Питу слышать.

– Если бы не вы, – медленно отчеканила Джо, – мой отец сейчас был бы жив.

На лице старика Пита возникло ожидаемое выражение – потрясенное, страдальческое… После долгой паузы он тихо спросил:

– Почему ты так думаешь?

– Потому, что это правда! Наверняка вы его уговорили отправиться в отпуск. Если не уговаривали, вполне могли отговорить… В результате получили контроль над его акциями, а его отправили на смерть!

Старик Пит в мгновение ока превратился в восьмидесятилетнего старца. Ему многое вдруг стало ясно.

– Ты должна поверить, что Младший уехал по собственной настоятельной воле… Я изо всех сил его отговаривал, да разве можно отговорить Финча от принятого решения? Он передал акции мне на хранение до своего возвращения – собирался через год приехать…

– Но так и не приехал, и все очень удачно для вас обернулось, не так ли?

– Ты плохо соображаешь, девочка, – возразил старик Пит, когда раздражение пересилило боль. – Подумай! Что я сделал с теми самыми акциями? Стал всемогущим единоличным хозяином КАМБа? Переделал агентство по собственному образу и подобию? Выдоил его насухо? Нет! Ничего подобного. Передал руководство делами совету директоров, потому что полностью потерял интерес. За каких-то четыре года Джо погиб, потом Младший погиб… – Он опять сбавил тон. – Я просто не мог больше работать.

В последовавшем долгом молчании Джо была почти готова поверить. Старик Пит в самом деле болезненно отреагировал на ее слова. Но ей это не удавалось. Пока. Глубоко в душе он что-то от нее постоянно скрывает. Что – понять невозможно, хотя что-то есть. Чувствуется. От прежней ненависти не отделаешься. Необходимо обвинить кого-то в потере второго родителя в одиннадцать лет, за долгие годы, прожитые с равнодушным дядей и вечно занятой теткой.

– Значит, – не уступала она, – что-то заставило его уехать. Кто-то убрал его со сцены.

– Да – сам Младший.

– Ну и дурак! – Ее голос дрогнул.

– Не понимаешь, не можешь понять, почему он уехал? – тихо проговорил старик Пит, как бы впервые видя Джо. – По-моему, мне известна причина. Ты с юных лет знала, чего тебе нужно, и двигалась к цели. Сначала победила меня, потом совет директоров, потом принялась завоевывать авторитет в межпланетной торговле…

Он поднялся, принялся расхаживать по кабинету.

– С Младшим совсем другое дело. Наверно, нам не следовало называть его Младшим, да никак нельзя было этого избежать, пока они работали вместе с отцом. Скажешь «Джо», и оба откликаются. В любом случае с ним все было иначе. Рос в тени твоего деда, был сыном Джо Финча, пришел на готовое место. КАМБ ему обеспечил успешное будущее. Почти все сыновья охотно вливаются в заготовленную форму… кроме Младшего. КАМБ был золотым яблоком, которое надо только сорвать, а он прошел мимо. Да, постоял под деревом, выждав пару лет после смерти отца, и понял, что это не для него. Пока, по крайней мере. Чувствовал, что не заслуживает награды. Ему ничего не стоило завладеть КАМБом. И он от него отказался! – прохрипел старик Пит. – Видно, заговорила кровь Финчей.

– Вы не переубедили его? Он покачал головой:

– Нет. Пытался в последний день. Он попрощался, не зная, куда направляется, и я попрощался, рассчитывая вновь увидеть его приблизительно через год. Остальное ты знаешь.

– Если можно хоть что-нибудь знать. – Джо сгорбилась в своем кресле. – Простите, мне больше не хочется говорить об этом.

Старик Пит ее проигнорировал.

– Знаешь, я только что понял, чего не хватает в твоем кабинете, – изображения Младшего. Правда, вовсе не обязательно целиком уделять уважение деду.

– Пожалуйста, больше не надо, – взмолилась Джо. – Я попрошу, чтобы вас проводили в гостевые апартаменты.

– Можешь не беспокоиться, – улыбнулся он. – Я точно знаю, где они находятся. Сам принимал участие в проектировке здания, не забывай. – Старик Пит направился к двери. – Маленький симпатичный голографический портретик отца будет очень мило смотреться на письменном столе. Подумай об этом. Младший был в своем роде настоящим парнем. А ты на него похожа гораздо больше, чем думаешь.

После его ухода Джо так и сидела в кресле. Не скоро сумела вернуться к работе.

4. МЛАДШИЙ

Поселок ванеков выглядел очень странным, почти забавным анахронизмом. Сидевшие перед своими землянками с гладкими низкими куполами женщины, с виду практически неотличимые от мужчин, готовили еду, чинили одежду, мужчины вырезали статуэтки, фигурные изображения, чем, без сомнения, занимались не одно столетие, дети играли, шалили, подобно всем детям с начала времен. Извечная с первого взгляда картина. Потом над колодцем посреди деревни в глаза бросается насос земной конструкции, работающий на солнечных батареях. Приглядевшись поближе, видишь протянутые от хижины к хижине пучки тонких изолированных проводов, в примитивном фоновом шуме поселка в естественном пейзаже слышится гул современного генератора… Ванеки увидели электрический свет и решили, что это хорошо – по крайней мере, в данной конкретной деревне.

Рмрл оставил Младшего у какого-то хитроумного механизма и пошел советоваться со старейшинами. Механизм представлял собой набор затейливо вырезанных колес, подвешенных на шпинделях под немыслимыми углами. Младший дотронулся до маленького колесика, и оно завертелось. Толкнул – колесо закрутилось быстрее, внезапно приведя в движение остальные колеса. Все вращались с разной скоростью, под разными углами.

Он снова посмотрел на Рмрла, направлявшегося к большой хижине, стоявшей отдельно от прочих. Ее земляные стены были сплошь исцарапаны изображениями бесчисленных вращающихся кругов.

Молодого ванека ждала в дверях высохшая фигура. Между ними завязался оживленный разговор, во время которого в дверном проеме появлялись другие лица, тыкали пальцы, мелькали туда-сюда руки, до Младшего, с интересом наблюдавшего за развитием событий, долетал смешанный хор писклявых голосов. Наконец Рмрл повернул назад, дверь закрылась.

– Не хотят слушать, – доложил он с бесстрастным выражением на лице, подойдя к Младшему. – Извини, бендрет.

– Нечего передо мной извиняться, – буркнул тот. – Вовсе не я крайний в очереди.

– Не понял, бендрет…

– Просто так говорится.

Младший уставился на крутившиеся колеса, обдумывая сложившуюся ситуацию. Первое побуждение диктовало все бросить и топать дальше. Если они довольны своим положением – на здоровье. Он всегда презирал тех, кто думает, будто лучше знает, в чем другие нуждаются, и боялся занять такую же позицию по отношению к ванекам.

Если им не нужна моя помощь, стоит ли беспокоиться? Возможно, они правы… Может быть, вдалбливать что-то кому-нибудь в голову не лучший способ действий. Если они не хотят шевелиться, зачем их подстегивать?

И тут он уловил на лице Рмрла едва заметную вспышку безнадежно угасшей надежды. Хорошо скрытую, но ощутимую.

Неожиданно для себя самого Младший рванулся к хижине старейшин.

– Бендрет! – крикнул Рмрл. – Вернись! Ничего не выйдет… Они слушать не станут!

Младший, не обращая внимания, толкнул дверь, шагнул в хижину.

Внутри было темно, помещение освещала единственная пыльная лампа накаливания, примитивная, слабая, голая, одиноко свисавшая с потолка. Стоял сырой затхлый запах, однако кругом было сравнительно чисто.

Как только Младший ворвался в землянку, с пола навстречу встали семь костлявых, закутанных в балахоны фигур. Он заметил испуг на старческих лицах и быстро поднял руки, предъявляя пустые ладони.

– Я вам зла не желаю. Хочу только поговорить. За спиной возник Рмрл, остановился в дверях, наблюдая.

– Мы знаем, о чем ты хочешь поговорить, – предупредил один из старейшин, самый тощий из всех. – Чтобы мы подтолкнули Большое Колесо. Мы этого не сделаем. Это запрещено и не нужно. Большое Колесо думает своим умом, которого не понять смертным, и в нужный момент все расставит по своим местам. Мы не сделаем ничего, что изменило бы его ход, бендрет.

– Я вас и не прошу ничего делать, – поспешно объяснил Младший. – Напротив, прошу кое-чего не делать.

Семеро старейшин залопотали между собой. Если с ними требуется сладить, чтобы дело сдвинулось с места, подумал Младший, то неудивительно, что они до сих пор ютятся в землянках!

На него оглянулся тот же самый старейшина. Видно, вождь или что-нибудь вроде того.

– Мы решили, что в данных обстоятельствах не предосудительно тебя выслушать, бендрет.

Младший быстро оглянулся на Рмрла, сел на плотно убитый земляной пол. Старейшины последовали его примеру. Ничего другого он не ожидал – догматики, скорей всего, наряду с большинством прочих ванеков. Согласно букве веры, что-то делать – одно, а ничего не делать – совершенно другое.

– Фактически, – начал Младший, – перед нами простая проблема. С одной стороны, имеется Билл Джефферс, который охотно продает вам продукты, одежду, горючее для генератора, но не позволяет обедать в своем заведении, где вы все это приобретаете. Сейчас не время и не место выносить нравственные суждения о справедливости или несправедливости подобной политики. Он хозяин магазина, и, какие бы правила ни устанавливал, это его дело. Я имею в виду только факт, который необходимо учитывать.

Точно так же необходимо принять во внимание и другой факт, который заключается в том, что вам, ванекам, такая политика не по вкусу.

Старейшины опасливо переглянулись, и Младший торопливо продолжил:

– Имеется еще один факт: от вас, ванеков, во многом зависит успех бизнеса Джефферса. Вы зарабатываете деньги, а как и где их тратить – это ваше дело. У вас имеется то, чего хочется Джефферсу, – деньги. И вы, тратя их в магазине, взамен имеете полное право рассчитывать на такое же уважение, какое он оказывает своим клиентам-землянам.

Главный старейшина открыл было рот, но Младший не дал ему заговорить.

– Не отрицайте. Вас это обижает, хотя вы отлично скрываете недовольство.

Старый ванек поколебался и едва заметно кивнул. Настырный землянин сразу сильно вырос в общем мнении старейшин.

– Хорошо. Следующий шаг – растолковать Джефферсу суть проблемы. Для этого нужно только держаться подальше от его магазина, пока до него не дойдет, что, если он слегка не уступит, доход сильно уменьшится по сравнению с прежним. Не волнуйтесь, до него непременно дойдет. Джефферс – бизнесмен, и вы будете с ним говорить на его языке.

Старейшины уставились на Младшего с разинутым от изумления ртом. Они плохо разбирались в действии экономических сил. Заведение Джефферса фантастически облегчало им жизнь. Больше не надо трудиться в полях под жарким солнцем, сытый желудок уже не зависит от доброго урожая. Пусть Большое Колесо приносит любую погоду – пока земные скупщики приобретают статуи и резьбу, ванекам голод не грозит.

Поэтому универмаг с момента постройки был признан благословенным даром Большого Колеса. А теперь явившийся землянин рассказывает, что ванеки взаимно связаны с его владельцем. Ясней ясного! Как они раньше не догадались?

– Ты очень мудр, бендрет, – признал главный старейшина.

– Да нет. Это общеизвестно. Что скажете?

Старейшины, бормоча, собрались в тесный кружок в дальнем конце хижины. Видно, кое-кто возражал против идеи, способной повлиять на Большое Колесо. Другие подтверждали, что раньше обходились без Джефферса с его заведением и сейчас обойдутся. Последнее мнение возобладало.

Главный старейшина обратился к Младшему:

– Мы согласны с твоим планом, бендрет. Предупредим своих братьев ванеков в окрестностях, что больше ничего не покупаем у Джефферса. – Он поколебался. – Хотя все-таки с трудом верится, что подобные действия с нашей стороны будут иметь какой-нибудь результат.

– Не сомневайтесь, – заверил его Младший. – Сейчас он вас принимает как нечто само собой разумеющееся, а как только доходы начнут сокращаться, задумается. Билл Джефферс сразу поймет, какое огромное значение имеют для него ванеки. Обождите, увидите.

Старейшина кивнул с отсутствующим видом, до сих пор не совсем убедившись. Слабым объявлено, что у них есть сила, однако они не уверены, что сумеют ею воспользоваться и даже что она действительно существует.

Младший покинул хижину в приливе воодушевления. Если думаешь головой, все очень просто. Джефферс через пару дней призадумается, почему в последнее время вокруг универмага не видно ванеков. Получит ответ и встанет перед выбором. В выборе Младший мало сомневался.

На душе у него было хорошо. Он сделал кое-что полезное, причем самостоятельно сделал. Никто не расчищал ему путь. Он сам отстоял свою точку зрения.

Раскатал спальный мешок на полянке где-то между поселком ванеков и Данцером, когда солнце уже низко ушло за деревья, и впервые за долгие годы сладко спал ночью.

Настал сырой холодный рассвет. Младший вытащил из рюкзака банку с утренним рационом, привел в действие устройство для разогрева, и через пару минут перед ним стоял горячий завтрак.

Солнце вставало, разгоняя утренний туман, он быстрым шагом двигался к Данцеру. Собрался дойти до города, пошататься вокруг заведения Джефферса, посмотреть, как пойдут дела к концу дня. Если хозяин начнет удивляться, куда делись ванеки, обязательно сообщить свое мнение.

Да, сегодня наверняка произойдут интересные события.

Когда Младший вошел, Джефферс стоял на низенькой стремянке, заполняя полки.

– Доброе утро, Финч, – поздоровался он, бросив взгляд через плечо. Визитер удивился, что хозяин магазина запомнил фамилию. – Остыл после вчерашнего?

– Полностью.

– Хорошо. Будешь завтракать?

– Уже перекусил на поляне. Кофе выпил бы, если имеется.

Джефферс с улыбкой налил на прилавке две чашки.

– Когда-нибудь пробовал кофе на Джебинозе? Младший отрицательно помотал головой.

– Тогда это за счет заведения. К нашему кофе надо привыкнуть, может, даже чашку не допьешь.

Он нерешительно кивнул в знак благодарности. Как ни старался, не чувствовал личной неприязни к Джефферсу. Попробовал кофе с сильным горько-кислым вкусом, и гостеприимный хозяин шире улыбнулся, глядя, как он добавляет несколько ложечек сахару. Снова попробовал – более или менее можно терпеть.

После паузы Младший спросил:

– Скажите, Билл, что вы имеете против ванеков? Знаю, не мое это дело, просто интересно.

– Дело действительно не твое, это правда, – коротко ответил Джефферс, потом пожал плечами. – Я тебе вот что скажу: ничего такого против них не имею. Только они мне кажутся ненормальными. На нервы действуют своей болтовней про колеса и тому подобное. Честно признаюсь, не хочется, чтоб они тут торчали.

Младший рассеянно кивнул. Джефферс был человеком рациональным, и оба они это знали.

– Когда они обычно являются?

– Как правило, первые мои клиенты.

– И сегодня? – осторожно намекнул Младший.

– Ты их не опередил, если это имеешь в виду. Двое только что вышли за пару минут до твоего прихода. Продуктов купили. – Он с любопытством взглянул на Младшего. – А что?