Текст книги "Будь моей навсегда"

Автор книги: Фрэнсин Паскаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Фрэнсин Паскаль
Будь моей навсегда

Посвящается Мэттью Янгу

1

—Стив, помоги мне, пожалуйста, справиться с этой молнией! – крикнула Джессика Уэйкфилд, примчавшись по коридору в комнату брата. Одной рукой приподняв повыше подол своего голубого шелкового платья, она ворвалась в спальню Стивена. – Ее, похоже, заело и... – Джессика замолчала, озираясь вокруг и не находя ни единого следа своего брата. – Стивен? Да неужели ты уже ушел?!

Она плюхнулась на постель, с досадой отшвыривая прочь его клетчатое стеганое одеяло.

— Эй, Джес, успокойся. Я здесь.

Стивен распахнул дверь крошечной ванны. Его волосы были еще мокрыми после душа, вокруг талии было плотно обернуто зеленое полотенце. На мгновение перестав бриться, Стивен сказал сестре:

— Подожди еще минутку – и я спасу тебя от очередной неприятности, в которую ты ухитрилась попасть. Что на этот-то раз?

Джессика уловила его снисходительный тон, что ей, естественно, не понравилось.

— Ужасно смешно, Стив. Готова поспорить, что ты считаешь себя настоящим комиком.

В последний раз пройдясь бритвой по лицу, Стивен вытер его и сказал:

— Ну что ты, всего лишь твоим старшим братом. Слушай, Джес, у тебя порой бывает склонность относиться ко всякой ерунде как к национальной катастрофе. Ну, в чем же твоя сверхважная проблема?

«Сверхважная проблема, – подумала Джессика, – только в одном – в самом волнующем, самом важном званом вечере этого года. Но Стивену этого никогда не понять». Да и самой Джессике совершенно не хотелось обсуждать это с ним. Этот вечер обещал стать таким замечательным, что ни к чему было плохо начинать его.

— Помоги мне, пожалуйста, застегнуть платье, – снова попросила она медовым голоском.

— А твоей лучшей половины разве нет поблизости, чтобы сделать это? – спросил Стивен, имея в виду Элизабет, сестру-близнеца Джессики, похожую на нее как две капли воды.

— Что-то ты никогда не называешь меня лучшей половиной Лиз, – надувшись, ответила Джессика. – Ну, так или иначе, она все еще в больнице.

— А я-то думал, что вы, девчонки, работаете там только по будним дням.

— Да, но Лиз сама предложила, что сходит туда сегодня вместо одной помощницы медсестры, которая укатила в отпуск, – сказала Джессика, поднимаясь с постели. – Хотя я совершенно не понимаю, зачем она это сделала, когда сегодня предстоит такой шикарный вечер. Но такова уж наша сестричка: всегда была доброй самаритянкой [1]1
  Согласно Евангелию пророка Луки из Нового Завета Библии, люди, готовые бескорыстно помочь нуждающимся, нищим, больным, ограбленным и т.д. — Здесь и далее примеч. ред.


[Закрыть] .

— Это что еще за добрые самаритяне? Которые ходят в такой полосатой форме для подростков, помогающих в больницах?

— Ох, Стивен, – вздохнула Джессика. – Это означает куда больше.

«Куда как больше», – подумала она, испытывая приятное веселье.

Джессика решила добровольно предложить свои услуги больнице после того, как узнала, что Джереми Фрэнк, хорошо известная и – отнюдь не благодаря совпадению – хорошенькая звезда телевидения Ласковой Долины, оказался там со сломанной ногой. Она уговорила сестру тоже пойти в добровольные помощники, и пока Элизабет полностью посвящала себя работе, Джессика была поглощена охотой за Джереми Фрэнком. И в конце концов ее планы завязать роман привели к совсем обратным результатам, но ей все же удалось извлечь из этого нечто, ничуть не менее приятное – получить предложение выступить на встрече с Джереми но телевидению, где будут обсуждаться проблемы подростков. Джессика вернулась с записи этой передачи в первой половине дня и все еще витала в облаках.

Снова обратив внимание на Стивена, она сказала:

— Нет, быть помощницей в больнице – это куда больше, чем просто быть доброй самаритянкой. Это еще и тяжелая работа, отнимающая очень много времени. – А потом, этак драматически вздохнув, она добавила: – Не уверена, долго ли еще я смогу этим заниматься. Но самоотверженность Лиз меня просто восхищает.

— Это уж точно, – сказал Стивен.

Он вытирал полотенцем свои темные волосы. Временами Стивен не верил и половине того, что говорила Джессика.

— Так ты соизволишь помочь мне? – снова спросила Джессика.

— Разумеется, – добродушно ответил Стивен.

Он подошел к сестре, которая уже переместилась к высокому зеркалу на обратной стороне дверцы его стенного шкафа. Он склонил все свои сто восемьдесят пять сантиметров над ее молнией. Ему пришлось немного повозиться, но в конце концов он сумел застегнуть платье, не повредив тонкой ткани.

— У тебя там в ней нитка застряла, – сказал он сестре.

— Спасибо, Стив, – отозвалась та, – любуясь своим отражением в зеркале. – Ну, и что ты думаешь?

Стивен внимательно осмотрел сестру. Да, у Джессики был особый талант – подбирать одежду, в которой она выглядела наиболее эффектно. Впрочем, даже мешок из рогожи не смог бы скрыть ее безукоризненно сложенной фигуры. Не было исключением и это платье. Переливчатая ткань была подстать ее сверкающим зеленовато-голубым глазам, а вырез лишенного рукавов платья был настолько глубоким, насколько могла позволить себе шестнадцатилетняя девушка.

— Миленько, – только и сказал Стивен.

— Миленько? – язвительно переспросила она. – И это все, что ты можешь сказать?

Стивен засмеялся:

— Да будет тебе, Джес. Ты же знаешь, что выглядишь потрясающе. Ведь знаешь же, да?

— Ну, вот так-то получше, – улыбнулась Джессика.

— Только вот видели ли мама с папой это платье? – продолжал Стивен. – Оно выглядит слегка... хм-хм... взрослым для тебя, по-моему.

— Ох, Стивен, ну когда ты прекратишь относиться ко мне, как к ребенку? Что же, по-твоему, я должна носить? Детский комбинезончик, что ли?

— Ну что ты, я просто имел в виду, что оно выглядит немного... хм-хм...

— Сексуальным? – перебила его Джессика. – Или, может быть, обольстительным?

— Это, Джес, мягко говоря. Своим видом ты способна сразить по меньшей мере процентов девяносто ребят в Ласковой Долине.

— Девяносто процентов меня не интересуют, – сказала Джессика, смахивая со лба выбившуюся из прически прядку золотистых волос. – Только один.

— А я его случайно не знаю?

— Николас Морроу.

— Морроу... – Тихо повторил Стивен. – Это не из той ли семьи, которой только что досталось имение старика Годфрея?

— Да, верно. И сегодня вечером Регина Морроу устраивает прием. Она моя ровесница и со следующей недели начнет ходить в нашу школу. А Николасу – восемнадцать. Я просто не могу дождаться, когда познакомлюсь с ним.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что все эти хлопоты из-за совершенно незнакомого человека? – Джессика кивнула, а Стивен продолжил: – То есть, это будет вообще первая встреча? Слушай, а что, если этот твой Николас окажется чучело чучелом?

— Не окажется, Стив. Я тут навела справки, и мне весьма авторитетно сообщили, что он просто великолепен. Более того, он фантастически богат. Так разве может с ним что-то оказаться не так?

Метнув в сторону Джессики возмущенный взгляд, Стивен решил не отвечать. Ему очень хотелось бы, чтобы его сестра поняла, что деньги и приятная внешность – не единственное, что должно притягивать к человеку. Уж Стивену-то получше большинства других людей было известно, что даже у самых последних бедняков могут отыскаться такие богатства, которых не выразить в долларах и центах. Он вдруг воочию представил себе свою подружку, Трисию Мартин. Происходила она из семьи бедных фермеров, но при этом была самой прекрасной и сердечной девушкой из всех, которых доводилось знать Стивену. Раздумывая о ней, Стивен взглянул на часы.

— Ох, Джес, не хотелось бы вышвыривать тебя из комнаты, но мне пора одеваться: я обещал Трисии, что буду у нее дома в половине восьмого.

Джессика не без труда сдержала в себе неприязнь, которую всегда питала к подружке брата. Она никогда не понимала, как он вообще ухитрился влюбиться в кого-то из такой семьи, как у Трисии. Помимо того что они были практически нищими, у этих Мартинов еще была и дурная репутация. Мистер Мартин после смерти жены стал алкоголиком, а сестра Трисии, Бетси, постоянно имела проблемы с полицией Ласковой Долины. Элизабет настаивала на том, что Трисия совсем другая, чем ее прочие родственники, но для Джессики все же было невыносимо, что имя ее брата связывают с этими Мартинами. Прежде Джессика никогда не колебалась в выражении своих чувств, но сейчас дело обстояло несколько иначе, и она знала, что ей лучше помолчать об этом и не будоражить брата. Дело в том, что они только что узнали, что Трисия умирает от лейкемии, и тут уж, сколько ни делай чего-то, ни говори, – ничто не могло помешать Стивену находиться при Трисии как можно больше.

— Как она себя чувствует? – спросила Джессика.

— Устает, – ответил Стивен. – Так что мы, вероятнее всего, просто проведем сегодняшний вечер у нее дома.

— Что ж, надеюсь, вечер у вас будет хороший. У меня-то уж он непременно будет таким, – бодро сказала Джессика.

Выплыв из комнаты Стивена, она направилась к своей. И только закрыв за собой дверь, Джессика испустила облегченный вздох. Она была рада, что Стивен не слишком жал на нее по поводу этого платья. Оно и вправду было очень уж откровенным, и она вполне обдуманно тянула с одеванием, пока родители не уехали обедать. И едва их автомобиль съехал с подъездной дорожки на шоссе, она ринулась в свою комнату и влезла в платье. Джессика не сомневалась, что родители запретили бы ей надевать его, но теперь уже ничто не должно было помешать ей предпринять решительный приступ. Джессика твердо решила быть центром внимания на сегодняшнем вечере.

Пройдя в ванную, общую для нее и Элизабет, Джессика порылась в ящичке для парфюмерии , ища подходящий оттенок лака для ногтей. Внимательно исследовав там каждый пузырек, она в конце концов выбрала нежно-розовый оттенок. «Надеюсь, что Николасу это понравится», – думала она, нанося густоватый лак на ногти.

Николас Морроу... «Даже само по себе это имя звучит великолепно», – сказала она про себя. Но, строго говоря, она не знала о нем почти ничего, кроме того что он вырос где-то на Восточном побережье. Вроде бы, в Бостоне – так говорил ее отец.

Надо сказать, что ее отец, Нед Уэйкфилд, известный в их городке юрист, оформлял всю официальную часть работы но продаже дома, в котором теперь жил Николас... Впрочем, «дом», тут же подумала Джессика, было бы неверным определением для этого. Пожалуй, слово «замок» подошло бы куда больше. Она была в этом доме только разок, когда увязалась за отцом во время его делового визита к прежнему владельцу, Моргану Годфрею. Это было еще пять лет назад, незадолго до того как Годфрей умер, и , насколько ей было известно, все это время в доме вообще никто не бывал.

Это имение было самым крупным в Ласковой Долине, еще крупнее, чем поместья, принадлежавшие богатейшим семействам города: Пэтменам и Фаулерам. Годфрей унаследовал часть гигантского состояния, но сам не оставил после смерти ни единого наследника. И ни у одного семейства в этих краях не было достаточно средств, чтобы выкупить это имение... до сих пор.

Территория эта располагалась рядом с имением Пэтмена, и когда Джессика встречалась с Брюсом Пэтменом – это была бурная и недолговечная связь, – она видела часть этого старого имения с верхушки холма Пэтменов. Это по-прежнему было величественное зрелище, даже при том, что фонтаны перед главным входом были отключены и почти все стены здания были покрыты диким плющом, который не подстригали все эти годы. Впрочем, всего-то и нужно было, что немного заботливого любовного ухода – и все это снова превратилось бы в сверхэффектное местечко.

Грезы Джессики были прерваны стуком в ее дверь.

— Джес, я ухожу. – Донесся до нее голос Стивена.

Шагнув обратно в спальню, она увидела, что ее братец наполовину протиснулся в комнату.

— Ну и как я выгляжу? – спросил он.

— Миленько, – ответила Джессика, передразнивая его недавнее замечание, хотя вообще-то ее брат был самым красивым парнем в Ласковой Долине.

Стивен был одет в джинсы и клетчатую рубашку. Черная кожаная куртка была переброшена через плечо.

— Ну да, я ведь мог бы тебя и не спрашивать, – сказал он, ухмыляясь. – Ладно, мне надо ехать, а не то я опоздаю.

Джессика вставила ноги в темно-синие туфли на каблуках, открывавшие пальцы.

— Который там, кстати, час, Стивен?

— С каких это пор тебя интересует время?

— Вот прямо с этой минуты. Я не желаю опаздывать на этот вечер.

— Хочешь, чтобы я подвез тебя туда?

— Нет. Я обещала Лиз дождаться ее. Надеюсь, что она скоро доберется сюда.

Стивен приподнял бровь.

— Не я ли слышал, как ты говорила, что никакой вечер не начинается по-настоящему, пока ты не попадешь туда? Независимо от того, когда ты явишься, а? – Он покачал головой. – Да, должно быть, этот паренек, Морроу, в самом деле важен для тебя. – Стивен посмотрел на свои часы. – Ну, так или иначе, сейчас ровно семь четырнадцать. А когда должна приехать Лиз?

— Ну, это все! – Джессика всплеснула руками почти в отчаянии. – Теперь уж Лиз не вернется до восьми. Она сказала, что в больнице все закончит примерно к шести, а потом ей надо заехать к Максу Делону и помочь ему подготовиться к контрольной работе по английскому.

— Ara, очередная проделка самаритян, да? – подмигнул Стивен.

– Ну, мистер Коллинз фактически упросил ее подтянуть Макса. Наверное, я могла бы понять, почему она не в состоянии отказать этому мужчине, – сказала Джессика, представляя красавца-учителя, которого она всегда считала своего рода вкладом Ласковой Долины в то, чтобы сделать Америку еще прекраснее. – Хотя с какой стати я дала согласие дожидаться ее – этого мне никогда не понять.

— Так ты точно не хочешь, чтобы я тебя подвез?

–     Нет-нет, я лучше уж подожду. Стивен пожал плечами:

— Ну, тогда не говори потом, что я тебе не предлагал. Желаю приятно провести время.

Джессика улыбнулась:

— И тебе тоже, Стив.

Она стиснула его руку, давая понять, что разделяет его горе и боль.

— Только не забудь надеть на это платье еще и пальто, – сказал он, выдавливая из себя улыбку. – На улице холодно.

— Будет сделано, старший брат, – ответила она.

Вообще-то Джессика в течение некоторого времени предполагала совершить торжественный вход прямо в платье, коварно рассчитывая на то, что один лишь вид ее замерзшего, дрожащего тельца побудит Николаса ринуться навстречу и заключить ее в крепкие объятия, чтобы согреть. Однако вечера в это время года обычно бывали холодными, так что она не видела никаких оснований идти на риск подхватить воспаление легких только ради крепкого объятия. Ей придется смириться и просто драматически сбросить с себя пальто, когда возвестят о ее прибытии в особняк Морроу. Да и в любом случае Джессика не сомневалась, что к окончанию приема она найдет по меньшей мере дюжину иных надежных способов завлечь Николаса в свои объятия. И если уж ее платье не проделает нужный фокус, то против ее нового черно-белого бикини Николасу точно не устоять! От своего отца она знала, что у семейства Морроу есть отличный бассейн, и в приглашении Регины предлагалось захватить с собой купальный костюм. Джессика отобрала свой самый соблазнительный, словно специально ждавший этого случая.

Покончив с макияжем, Джессика вприпрыжку сбежала но лестнице в кухню. На часах была половина восьмого. Она стояла, глядя па часы, и беспокойно барабанила кончиками ногтей по кухонной стойке. Неплохо бы ее сестренке поторопиться и поскорее добраться домой. И вдруг, когда она подумала об Элизабет, какая-то странная дрожь, легкая и холодная, прошла по телу Джессики. Она попыталась отделаться от нее, передернув плечами, но это ноющее ощущение не желало проходить. Изредка такое с ней уже бывало, и означало это обычно, что у ее сестры какие-то затруднения. Джессика и Элизабет считали себя разными сторонами одной и той же монетки, и могли узнавать о настроении друг друга почти сверхъестественным путем.

Джессика решила позвонить Максу и выяснить, что же там стряслось с Элизабет. Она подошла к настенному телефону, сняла трубку и принялась было набирать номер, но тут же повесила трубку. Как недавно напомнил Стивен, у нее действительно была склонность излишне остро на все реагировать. По всей вероятности, ничего серьезного не случилось. Скорее всего, просто занятия там у них проходят не так гладко, как хотелось бы Элизабет. Подумав об этом еще немного, Джессика решила, что если еще она влезет к ним со своим звонком, то делу это только повредит. Элизабет с Максом, возможно, отвлечет это вмешательство, и им придется начинать все с самого начала. Между тем все это означало, что Элизабет вернется домой еще позже, чем планировала. А время было крайне дорого.

Что ж, прикинула Джессика, во всяком случае она может ускорить дело. Взлетев наверх, в спальню Элизабет, она принялась рыться в аккуратно устроенном стенном шкафу своей сестры. «Теперь Элизабет не придется тратить время на выбор экипировки», – подумала Джессика, ощупывая длинную красную велюровую юбку. Это, конечно, был не тот тип одежды, которую Джессика выбрала бы для себя, но она чувствовала, что ее более консервативной сестренке это понравится. Несколькими вешалками дальше Джессика нашла светлую блузку с высоким воротничком, которая и завершила снаряжение ее сестры.

Джессика положила одежду на постель Элизабет и полюбовалась своим выбором. «Да, сегодня вечером она будет выглядеть просто фантастически», – уверила себя Джессика, хотя и не могла при этом вновь не подумать, что это не тот наряд, который она выбрала бы для себя – уж от такого-то движение на улице явно не остановится.

Впрочем, куда более важным для Джессики было то, что она сэкономила сестре по меньшей мере минут десять, и теперь той не придется рыться в своем шкафу. И они попадут на этот вечер к Морроу гораздо раньше. С запоздалой догадкой Джессика положила поверх прочей экипировки еще и бирюзовый купальный костюм с широкими бретельками. Вот теперь все было готово.

Без четверти восемь Джессика направилась вниз, чтобы дождаться сестру в гостиной. Сквозь белые гаитянские занавески она увидела, как яркий луч автомобильных фар, обогнув угол, двинулся но ее улице. Она с облегчением вздохнула. Молодец, старушка Элизабет! Разве могла она подвести сестру? Ну все, теперь-то можно будет ехать!

Но – увы! – это была не Элизабет. Автомобиль приблизился и, не останавливаясь, проехал мимо дома Уэйкфилдов.

Чтобы отвлечь внимание, Джессика включила телевизор. Но уже спустя минуту-другую она нетерпеливо выключила его и бросила на диван пульт дистанционного управления.

А без десяти восемь Джессика поняла, что уже не в силах переносить этого. Оставшись дома одна, она испытывала гнетущее чувство клаустрофобии. Ей надо было срочно добраться на этот вечер, больше ждать сестру она не могла. Конечно, она обещала дождаться Элизабет, но Джессика настолько убедила себя, что невежество Макса Делона свяжет ее сестру по рукам и ногам еще на несколько часов, что чувствовала себя вправе уехать немедленно.

Джессика побежала к телефону, набрала номер и была очень рада, что се лучшая подруга Кара Уокер сняла трубку после первого же звонка.

— Привет, Кара, – сказала она. – Ты готова ехать на вечер?

— Уже совсем оделась и как раз собиралась выходить.

— Отлично! Хочу тебя попросить: ты не прихватишь и меня с собой? Тут вот Лиз только что позвонила и сказала, что она опаздывает, – говоря это, Джессика скрестила пальцы.

— Конечно. Я сейчас подъеду.

— Отлично!

Едва повесив трубку, Джессика снова поспешила на кухню. Вырвав листок бумаги из блокнота для домашней переписки, висевшего рядом с настенным телефоном, она нацарапала записку для сестры: «Дорогая Лиз. Тут кое-что случилось. Пришлось поехать с Карой. Увидимся на вечере. Люблю. Дж.».

Сложив записочку, Джессика оставила ее на кухонном столе, где ее наверняка увидит Элизабет, когда доберется домой.

2

  Спустя несколько минут Кара остановила машину перед домом Джессики. Дважды посигналив, она с изумлением увидела, что Джессика мгновенно появилась в дверях. Укутанная в белое шерстяное пальто, с наброшенной на плечо холщевой сумкой, Джессика пролетела по дорожке и подбежала к машине Кары. Щеки ее раскраснелись от необыкновенно холодного воздуха.

— У тебя что, пожар дома? – спросила Кара. — Я видела тебя вылетающей так быстро только из одного места – из кабинета химии мистера Руссо.

— Я не могла больше ждать. Я уже готова ехать на этот вечер.

— Ты хочешь сказать: готова знакомиться с Николасом Морроу.– Игриво подмигнула Кара, включая передачу и направляясь в сторону имения Морроу.

Кара была отлично осведомлена об интересе Джессики к новому пареньку, появившемуся в их городке. А разве могло быть иначе? Днем она ездила вместе с Джессикой на запись телепередачи, и та только о Николасе и говорила во время перерывов. Кара была лишь рада, что он отвлек мысли ее приятельницы от Джереми Фрэнка. Эту телезвезду она считала слишком уж старой для Джессики, да Фрэнк никогда и не счел бы ее чем-либо иным, как ребенком с привлекательной мордашкой.

Джессика изливала Каре свои сердечные заботы вполне охотно. Она понимала, что ее приятельница теперь не станет посягать на Николаса, поскольку у них было неписаное правило, не раз им помогавшее: никогда не гоняйся за одним и тем же мальчиком со своей лучшей приятельницей. До сих нор это правило срабатывало, во многом и пользу Джессики. Хотя сама Джессика и считала себя в их парочке более притягательной, она сознавала, что Кара способна составить ей серьезную конкуренцию. С густой гривой темных блестящих волос и приковывающей взор фигурой Кара и сама успела вскружить не одну и не две головы.

— Там еще наверняка для тебя останется уйма других ребят, – сказала Джессика Каре, когда они свернули на дорогу, ведущую на холм, где жила городская элита. Это был великолепный обширный участок земли, возвышавшийся над остальной частью Ласковой Долины. – Там все будут.

— Я готова. — В голосе Кары слышался легкий оттенок тоски. – Может быть, на этот раз я найду кого-то, кому и я буду по душе.

— Ara, жалеешь, что тебя не пускают в эту тележку. – Обычно Джессика любила кольнуть Кару одной из своих саркастических шуточек, но сейчас следовало бы воздержаться. В последнее время Джессика по сути дела принуждала Стивена стать дружком Кары, но с ним одна беда. – Джессика знала, что Кара до сих пор расстроена. – Слушай, ну не я же виновата в том, что мой глупый брат не понимает, как бы ты ему здорово подошла. Может быть, когда умрет Трисия, вы с ним смогли бы все начать по новой.

— Джессика, это отвратительно!

— Нет, Кара, это жизнь, – прозаично отозвалась Джессика. – Все мы знаем, что она скоро умрет, ну а потом моему бедному братцу непременно понадобится, чтобы кто-то привел его в чувство. И это вполне могла бы быть ты.

— И не думай об этом, Джес. Я не хочу, чтобы меня называли могильной воровкой. – Кара резко свернула направо, на длинную дорогу, которая понемногу лентой завивалась вверх. Перед девушками вдруг во всей красоте открылся вид на искрящиеся огни домов, лежавших внизу. – Ух ты, как же тут, наверху, красиво.

Джессика глянула из окна на это зрелище, которое никогда не могло ей надоесть.

— До этого дома надо подниматься еще с километр. Их подъездная дорожка будет сразу после дома Брюса.

— Я знаю, – сказала Кара, слегка нажимая ногой на тормоз.

— Эй, может, ты поторопишься?

Кара между тем сбросила скорость до двадцати километров в час. На темной дороге было полно изгибов, а по краю ее, словно часовые, стояли массивные пихты Дугласа, как бы охранявшие недоступность приютившихся за ними домов. Рисковать Кара не любила.

— Слушай, если ты беспокоишься, что кто-то раньше нас поспеет к Морроу, то, думаю, ты можешь расслабиться. Как видишь, мы пока что единственные на дороге, – Кара медленно проехала мимо оправленных в каменные колонны железных ворот имения Пэтмена. – Еще немного – и мы познакомимся с Николасом и Региной.

— Интересно, что за девушка эта Регина Морроу, – сказала Джессика. – Надеюсь, она – человек компанейский.

— Ну, вряд ли она стала бы устраивать прием, если бы была отшельницей.

— Да это-то понятно. Я вот думаю, что было бы неплохо, если бы я это знакомство начала с нее. И тогда дела бы пошли полегче, когда я буду бывать на людях с Николасом. Может быть, мы и вместе будем выходить в свет: я с Николасом и она с кем-нибудь.

— Ох, Джес... Не делишь ли ты шкуру неубитого медведя? Ведь пока он тебя никуда и не приглашал.

Джессика расплылась в этакой всезнающей улыбке:

— Ничего, еще пригласит.

Кара не стала возражать. Она знала, что Джессика – это нечто вроде Королевской конной полиции Канады: всегда изловит того, на кого охотится.

Спустя несколько минут Кара повернула налево, на дорожку, ведущую к имению Морроу. Проехав в большие открытые железные ворота, очень похожие на пэтменовские, оставшиеся пятьсот метров Кара ехала по узкой и извилистой битумной подъездной дорожке, окаймленной с обеих сторон высокой живой изгородью из кустарника.

Эти кусты перекрывали вид на дом, пока Кара не сделала последний поворот. И тогда кустарник сменился круговой подъездной дорожкой, окруженной садом. Перед ним стоял роскошный современный дом.

Кара еще сбросила скорость, и девушки в полной мере насладились этим зрелищем. Несколько больших, укрепленных на земле прожекторов омывали янтарным светом трехэтажное здание. Окрашенный в медовый цвет особняк был огромен до невероятности, а от центрального здания еще и отходили два гигантских крыла. Центральный вход был украшен тремя массивными мраморными колоннами. Сорняки, которые со всех сторон грозили захлестнуть бесконечное на вид пространство изумрудно-зеленой лужайки, на ней самой были тщательно выполоты. Главный вход обрамляли сдвоенные ряды аккуратно подстриженных кипарисов, высаженных в огромные латунные урны. В центре круглой подъездной дорожки красовались три фонтана из белоснежного мрамора, извергавшие в свежий вечерний воздух туманную пелену воды.

Кара, казалось, была охвачена благоговейным трепетом.

— Джес, ты когда-нибудь видела что-либо подобное?

Обычно невозмутимая Джессика, похоже, была потрясена ничуть не меньше.

— Бог мой, что же мне предстоит сделать-то, чтобы жить в подобном месте?

— Да еще и полностью загрузить вот этот домик!

Подкатив поближе, Кара показала Джессике на рассчитанный на пять автомобилей гараж, примыкающий к дальнему концу дома. Перед ним, на подъездной дорожке, был припаркован лоснящийся красный «Феррари-308/СТ», выделявшийся на фоне вечернего неба, подобно шаровой молнии.

— Блеск, – согласилась Джессика, про себя подумав: «Итак, Николас живет в мире избранных». Что ж, его притягательность для нее росла буквально с каждой секундой. – Ах, как бы я хотела посмотреть на их состязание один на один: Николаса и Брюса на его «порше».

–     Еще бы ты не хотела! – хихикнула Кара. Их разговор был резко оборван мужчиной в форменной одежде, открывшим дверцу машины Кары.

— Хм, у них тут и слуги, – сказала Кара, выставляя в знак одобрения большой палец.

Да уж, вечерок обещал быть первоклассным во всех отношениях. Джессика просто дождаться не могла, когда же они наконец попадут в дом. Она быстро взбежала по широким каменным ступеням, ведущим к парадной двери. Она собиралась позвонить в звонок, но тут дверь из красного дерева с замысловатым рисунком отворилась сама. И оттуда навстречу двум девушкам вышла потрясающая парочка, как предположила Джессика, примерно в возрасте ее родителей.

— Ох, извините, – произнес мистер Морроу. – Я и не знал, что здесь есть кто-то. А мы вот как раз собрались уходить.

Джессику мгновенно пронзила привлекательность ярко голубых глаз мужчины. Они были основной чертой его загорелого моложавого лица, лица, прямо-таки излучавшего атмосферу успеха.

— Мы не хотели бы задерживать вас, – сказала Джессика, невольно вытягиваясь в струнку.

— Да не беспокойтесь, – ответил мужчина с улыбкой. – Я всегда рад познакомиться с друзьями Регины. Вы прибыли первыми.

Джессика глубоко вздохнула с облегчением.

— А я, между прочим, отец Регины, Курт Морроу. Это моя жена, Скай.

Высокая темноглазая женщина молча стояла рядом с ним, ее тело во весь рост было укутано, словно коконом, шубой из черного соболя.

— Я знаю, мистер Морроу, – сказала Джессика, про себя думая, насколько применима к семейству Морроу поговорка: «Яблоко от яблоньки недалеко падает». Она вспомнила, как ее отец говорил, что Курт Морроу когда-то был профессиональным футболистом и что время-де мало повлияло на его привлекательное атлетическое телосложение. – Вы в точности такой, каким вас описывал мой отец. А я – Джессика Уэйкфилд, это моя подруга, Кара Уокер.

— Ах, так вы Джессика, – одобрительно кивнул мистер Морроу. – А мне ваш отец рассказал все о вас и вашей сестре. Извините, что я не смогу остаться поболтать, но мы уже опаздываем на прием. Проходите, пожалуйста, и чувствуйте себя как дома.

— Регина с Николасом еще наверху, но с минуты на минуту они должны спуститься, – со сдержанной улыбкой добавила миссис Морроу, когда они с мужем двинулись вниз но ступеням.

И Джессика с Карой оказались в гордом одиночестве в центральном вестибюле, на отполированном до блеска мраморном полу которого отражались яркие огни замысловатого вида хрустальной люстры у них над головами.

— Бог мой, Джес, – сказала Кара, разинув рот от изумления, – да в эту комнату можно вместить весь мой дом.

— Могу я принять ваши пальто, девушки?

Резко развернувшись, Джессика оказалась лицом к лицу с невысоким пожилым мужчиной в ливрее дворецкого.

— Прием будет там,– объявил он отрывистым голосом с легким британским акцентом. – Прошу вас пройти со мной.

Мужчина выглядел так, словно он едва мог стоять, и тем не менее он провел девушек через столовую, библиотеку, бильярдную и комнату, которую он мимоходом назвал гостиной. И только после этого они наконец добрались до кабинета.

— Я здесь всего неделю, – с коротким смешком сказал мужчина, – и до сих пор путаюсь.

Привычные названия комнат выглядели здесь в высшей степени неподходящими. Этот кабинет и по размеру, и по облику больше походил на основное помещение в каком-нибудь сверхпривилегированном частном клубе. В одной стене был камин, сложенный из грубых камней, ярко горевшие в нем поленья бросали теплые отблески по всей комнате. Деревянный пол был покрыт старинными восточными коврами, а на стенах, обшитых панелями из орехового дерева, висело несколько картин эпохи Ренессанса. И все-таки эта комната была чем угодно, но только не неприступной. Вдоль двух степ стояло несколько туго набитых бархатных кушеток, а у остальных стен приютились стереопроигрыватель, телевизор, бар, целый комплекс из четырех видеоигр. А стеклянная дверь в одном конце кабинета выводила прямиком во внутренний бассейн, перекрытый прозрачной застекленной крышей.