Текст книги "Эра осторожности [Эпоха нерешительности; Век нерешительности]"

Автор книги: Фредерик Пол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 12

Через некоторое время Форрестер вновь обрел способность двигаться. Он обнаружил себя в флайере. Он беспричинно хихикал, наблюдая внизу идиллические сельские пейзажи.

Сзади раздался голос:

– Дорогой Чарльз, вы в порядке?

Он обернулся улыбаясь.

– Разумеется, только кое-что вылетело из головы.

– Что именно, дорогой Чарльз?

Он рассмеялся.

– О, например с сирианином. Последнее, что я помню, – это то, что он дал мне хорошую порцию гипнотика. Потом мы куда-то двинулись, и я не помню, как оказался здесь. И я не понимаю, почему ты так странно одета.

Эдна молчала, лукаво посматривая на него зелеными глазами.

Форрестер уже не мог смеяться.

– Это так неприятно, – сказал он. – Извини, я, наверное, снова что-то напутал.

Она была слишком занята, чтобы ответить. Девушка тщательно изучала приборную панель флайера, где на экранах высвечивался маршрут их полета.

– Дорогой Чарльз, – строго сказала она, – готов ли ты к выполнению запрограммированного задания?

– Какого запрограммированного задания?

Но этот вопрос стал ошибкой. Непереносимая боль, взрывом возникшая в его голове, разлилась по всему телу до кончиков пальцев и, круша нервную систему, эхом вернулась обратно. Он закричал. Это была знакомая боль. Он вспомнил. А также вспомнил о запрограммированном задании.

– Тебя зовут Эдна Бенсен. Ты хочешь, для шутки, чтобы я провел тебя на космический корабль. На борту я должен присоединить командный блок к корабельному компьютеру и никому об этом не рассказывать. Иначе шутка не получится. И тогда будет больно.

– Дорогой Чарльз, – пробормотал холодный, резонирующий голос, – ты готов к выполнению запрограммированного задания.

Боль исчезла. Форрестер устроился поудобнее. Самочувствие было отвратительное. Кружилась голова, подташнивало. Он был сломлен. Мозг его отказывался работать после всех этих испытаний.

Шутка Эдны вовсе не была смешной. В данный момент Форрестер просто ничего не соображал. Возможно, это и не была шутка – смотря как оценивать. Он чувствовал, что сходит с ума. Ужасная сонливость сочеталась со странной бессонницей. Он напоминал человека, который всю ночь не спал и теперь смотрит с ненавистью на ярко освещенное окно. Глаза слипались, но стоило их закрыть, как веки поднимались снова. Форрестер был напуган.

И он не мог сориентироваться во времени и пространстве.

Голова была абсолютно пуста. Он осознавал, что за бортом флайера простирается ночная тьма. Что случилось? Время убегало мимо его сознания. Его удивляли странно зеленые и блестящие глаза Эдны, но немного погодя это уже не выглядело странным. Иллюзия. Может быть, Эдна сделала ему инъекцию? Но зачем ей было это надо? Почему она все время повторяла свое имя? (Как будто он его плохо помнил.)

Разве он мог забыть девушку, одетую в странный сирианский скафандр, которая непрерывно его инструктировала, подкрепляя свои указания вспышками боли?

Он закрыл глаза, застонал.

Они летели над открытым пространством, но уже не на флайере. Временами он чувствовал какие-то прояснения. То он стоял на черной, высохшей, мертвой траве. То слышал металлический лязг открывающегося люка и шипение выходящего газа. Он открыл люк, пропихнул тело в конусообразном скафандре и присоединил какую-то коробку к приборной панели. И вот он снова снаружи, направляется к флайеру, а над головой сияют звезды.

Но где Эдна?

Он сел в кресло. Его голова раскалывалась от боли.

– Черт бы тебя побрал, – сказал он и заснул.

Когда он проснулся, флайер стоял на обочине ховер-шоссе, напротив конусообразного желтого шпиля. Двигатели не работали. Он сразу вспомнил это место. Именно здесь и проделал сирианин с ним операцию.

Он выбрался из кабины и глубоко вздохнул. С другой стороны дороги доносился визг шин пролетавших ховер-крафтов. Больше до него никаких звуков не доносилось. По всей видимости, наступило утро.

– Эдна? – громко позвал он.

Ответа не было. Но он его и не ждал, а только надеялся.

Двадцать четыре часа исчезли из его жизни, и он был голоден. Он порылся в карманах, пытаясь обнаружить остатки денег своего друга. Ничего. Разумеется, он этого ожидал. Его ресурсы были полностью выработаны. Денег не было. Кредит исчерпан, Витлоу, его учитель в мире Забытых Людей мертв, необратимо мертв. Форрестер подумал, что время стерло в людях этой эпохи всяческие инстинкты.

Он надеялся на Эдну, и только на Эдну. Он немного постоял, подумал и направился в ее кондоминиум.

Форрестер прекрасно понимал, пробираясь через дороги и увертываясь от проходящих машин, насколько призрачны его притязания на Эдну. Ее могло не быть дома, она могла его попросту не впустить.

Но она была дома и открыла дверь. Правда, не проявила никакого энтузиазма.

– Ты выглядишь ужасно, – сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза. – Ладно, заходи.

Он присел, чувствуя себя не в своей тарелке. Дети внимательно смотрели на видеостену. Они взглянули на него и снова уставились на экран. Впрочем, Эдна поступила так же.

Форрестер прочистил горло. Помимо мыслей о еде и деньгах у него было к тому же страстное желание принять ванну. Он просчитывал варианты, при которых Эдна пригласила бы его на обед или, хотя бы, позволила умыться.

– Я попал в странную историю, – робко сказал он.

– Подождать немного можешь, Чарльз? – недовольно ответила Эдна.

Она явно чем-то огорчена, подумал Форрестер, наблюдая, как Эдна нервно нажимала кнопки на джоймейкере, поглядывая на меняющиеся картинки на видеостене.

– Я думал, что ты вчера была со мной, – отчаянно заговорил он. – Но это было либо безумием, либо галлюцинацией. Я встревожен. Тебя ведь там не было, правда?

– Чарльз, неужели ты не можешь минуту подождать? – она внимательно смотрела на стену. Форрестер взглянул тоже…

И увидел знакомую сцену. Это было открытое пространство, покрытое засохшей травой. И след, оставленный на земле тяжелым предметом. Происходящее комментировалось мужским голосом с притворно-скорбными интонациями:

– Челночный корабль избежал встречи с орбитальными патрулями и уже находится на пути к Сириусу. Радарная сеть зафиксировала старт и послала предупреждение, но ответа не последовало.

Форрестер с трудом сглотнул.

– Неужели сирианин… неужели один из них совершил побег?

– Пот, Чарльз! Где ты был? Это уже длится несколько часов! – зашипел мальчик.

Форрестер закрыл глаза и попытался восстановить самоконтроль. Мужской голос продолжал вещать:

– Разумеется, правительство крайне обеспокоено происшедшим. Несомненно, кто-то из людей участвовал в организации этого побега. Мониторы джоймейкеров подобных действий не зафиксировали. Мотивы также не выяснены. Альянс Сол-Сирианской дружбы предложил своим членам добровольно пройти психопробы. Восемь зарегистрированных нигилистических организаций на вопросы ответили различными формулировками, что человечество должно совершить самоубийство. Но информации о их причастности нет. Отвлекаясь от рассмотрения вопроса о виновности, нужно верно оценить последствия. Но самым сильным аргументом является тот факт, что сирианин начал свое долгое возвращение на родную планету, располагая информацией об ответственности Земли за уничтожение сирианского космического корабля. Эксперты по сирианской психологии утверждают, что результатом подобного сообщения будет война. Весь мир в этот час…

– Ничего нового, Мим, – проворчал мальчик. – Мы прослушали это уже дважды. Может, выключить?

Эдна кивнула и поудобнее устроилась в кресле. Лицо ее стало отрешенным. Видеостена показывала теперь декоративную картину джунглей.

Форрестер кашлянул.

– О, – сказала Эдна. – Я совсем о тебе забыла. Так о чем ты хотел спросить?

– Ничего особенного, – замялся Форрестер. – Думаю, что сейчас это не важно.

– Да, по сравнению с этим, – согласилась Эдна. – И все же?

– Пустяк. Я хотел спросить, была ли ты со мной вчера, но теперь и так все ясно. Я знаю, кто со мной был.

Глава 13

Однажды много лет назад (несколько веков, учитывая пребывание в холодном сне), Чак Форрестер был виновником аварии с тремя автомобилями, после которой два человека попали в больницу.

Он лежал с рогаткой, скрываясь в траве возле своего дома в Эванстоне и постреливая по проезжавшим по шоссе машинам. Он метко попадал. В любую цель. Однажды он попал в глаз полицейскому. Машина потеряла управление, выехала на встречную полосу, сбила в кювет автомобиль и врезалась в прицепной вагончик. Погибших не было. Даже глаз полицейского остался цел, хотя его и собирались удалять. К счастью, никто не расспрашивал соседских мальчишек с рогатками. Инцидент объяснили камнем, вылетевшим из-под колес встречной машины. Но Чак этого не знал и просыпался каждую ночь в холодном поту, ожидая неминуемого ареста.

Сейчас он испытывал примерно то же.

Не было сомнений, что именно Форрестер помог сирианам обмануть электронную защиту, удерживавшую чужаков на Земле. Форрестер шаг за шагом анализировал свои действия. Сирианин после упорных поисков нашел ничего не подозревающего человека, достаточно мягкого и невежественного. Он ввел Форрестеру гипнотик и внушил ему образ Эдны Бенсен, заставивший его перелететь на космодром, где находился дряхлый, негодный корабль. Сирианин был в бессознательном состоянии, поэтому не сработала электронная система контроля. Он приказал Форрестеру занести его на корабль и произвести запуск. И тот, загипнотизированный, послушно выполнил приказ.

Как просто! Форрестер отчетливо видел каждый свой шаг. И так же видели это и остальные. Они просто должны были хорошо поразмыслить. И несомненно, весь мир сейчас думает о сирианах. Видеостены выплескивали новости, специально обученные команды обшаривали место старта, и сотни зондов встали в дозор по периметру солнечной системы. Была объявлена Желтая Тревога, и каждый должен был находиться вблизи убежища.

Форрестер ждал, когда тяжелая рука опустится ему на плечо и строгий голос скажет:

– Вы, Форрестер! Вы ведь были человеком!

И ничего нельзя вернуть…

Но в побеге ЭС-4 были и хорошие стороны. Эдна, заинтересованная происходящим, проявила дружеское участие. Она накормила его, позволила искупаться в ванне. А когда дети со своими сверстниками отправились на учебу, уложила его спать в детской комнате, заметив его шоковое состояние.

Его разбудил разговор Эдны с каким-то мужчиной.

– …только ради детей, разумеется. Я не слишком беспокоюсь о себе.

– Несомненно, дорогая. Боже! Что за время! Как только общество подготовилось к сексуальному раскрепощению. Это ничего не значит, но заставляет подумать. Как они позволили зверю совершить побег?

Мужской голос ворчливо ответил:

– Как? Неужели ты не понимаешь? Машины делают человеческую работу! Мы слепо отдали себя в руки микросхем, чего же еще ожидать? Помнишь мой прошлогодний доклад? Я сказал: «Охрана человеческой свободы – это почетный пост, и только достойные должны этим заниматься».

Форрестер сел, узнав голос. Голос Тайко Хирониби, луддита.

– Я думала, что ты говоришь о полицейских, – отозвалась Эдна.

– Какая разница! Машины должны делать работу для машин, а люди – человеческую… Что это?

Форрестер понял, что его обнаружили. Он встал, чувствуя себя дряхлым и уставшим, но все же получше, чем перед сном, и вышел из комнаты раньше, чем Эдна ответила Тайко.

– Это Чарльз. Почему ты не входишь?

Тайко стоял перед видеостеной, держа в руках джоймейкер. Его палец прижимал кнопку. Очевидно, он ввел себе смесь, вызывающую эйфорию. Тем не менее, Форрестеру он не обрадовался.

– Я вижу, тебе это не нравится, – заметила Эдна.

– Ага, – ответил Тайко.

– Если я его простила, то ты можешь простить. Ты должен понять, что он из эпохи камикадзе.

– Ага, – проворчал Тайко. Но эйфория перевесила. Может, ее вызывала струя джоймейкера, может, состояние опасности в окружающем мире. Тайко пристегнул к поясу джоймейкер, погладил себя по подбородку и улыбнулся:

– Почему бы и нет? Сейчас все люди должны сплотиться, верно? Все вместе.

Они пожали друг другу руки. Форрестер оказался в дурацком положении. Он не понимал, чем обидел Тайко, поэтому равнодушно воспринял восстановление дружеских отношений. В конце концов, когда-то Тайко предлагал ему работу. И хотя нападение сириан могло начаться в любую минуту, обществу Неда Луда, возможно, требовались рабочие руки…

Терять было нечего, и Форрестер быстро сказал:

– Я много думал над твоими словами, Тайко. Ты оказался прав, разумеется.

Тайко широко открыл глаза.

– Насчет чего?

– Насчет опасности от машин. Я думаю, что человеческую работу должны делать люди, а машины – только машинную. Можно доверять только одному компьютеру, – Форрестер постучал себя пальцем по голове, – который здесь.

– Разумеется, но…

– Меня бесит, – резко сказал Форрестер, – мысль, что охрана нашей планеты поручена микросхемам. Если бы люди тебя слушали!

Форрестер проигнорировал смешок Эдны.

– Я хочу, чтобы ты знал, – кричал он. – За последние дни я стал сторонником общества Неда Луда на сто процентов. Прими мою помощь, Тайко! Можешь на меня рассчитывать!

Тайко озадаченно посмотрел на девушку и повернулся к Форрестеру.

– Хорошо, – сказал он. – Я рад это слышать. Я свяжусь с тобой, если понадобится.

Форрестер с трудом сохранил самообладание и продолжал демонстрировать дружелюбие и доброжелательность. Почему Тайко повел себя так? Но Эдна выручила его. Подавляя смех, она заметила:

– Скажи, Тайко! Почему ты не примешь Чарльза в свое общество? Я думаю, он этого очень хочет.

Тайко нахмурился и поежился, но Форрестер продолжал гнуть свою линию.

– Я хочу присоединиться, – гордо сказал он. – Я в здравом уме. Рад буду помочь.

Тайко пожал плечами и через секунду сказал:

– Хорошо, Форрестер. Разумеется, денег будет немного.

– Какая разница! – крикнул Форрестер. – Мне это просто нравится! Кстати, сколько это «немного»?

– Ладно. Базисная шкала двадцать шесть тысяч.

– В день?

– Разумеется, Форрестер.

– Не имеет значения, – великодушно сказал Форрестер. – Всегда готов услужить.

И решил отметить радостное событие выпивкой.

Эдна наблюдала за происходящим снисходительно.

Все это время видеостена демонстрировала сцены тревоги и паники. Форрестер помнил о том, что отдал Землю сирианам. Но всячески старался все забыть, празднуя свое освобождение из мира Забытых Людей. Он пил напиток – теплый, мятный и пенистый, закусывая его шариками, по вкусу напоминавшими жареного поросенка. После мимолетной струи из джоймейкера Эдны к нему как бы снова вернулась семнадцатилетняя юность. Завтра придет время покаяться перед миром, подумалось ему. Сегодня он будет радоваться прекрасной еде и новому месту в обществе.

Но тревога вернулась, как только он услышал свое имя. Это заговорил джоймейкер Тайко:

– Человек Хирониби! Извините за беспокойство. Находится ли рядом с вами Человек Форрестер, Чарльз Дэлглиш?

– Да, разумеется, – сказал Тайко до того, как Форрестер успел открыть рот.

– Можете ли вы попросить Человека Форрестера вслух произнести свое имя, Человек Хирониби?

– Давай, Форрестер. Это идентификация, понимаешь?

Форрестер отставил чашку с напитком и глубоко вздохнул. Розовое облако радости исчезло. Он сразу почувствовал вес годов его жизни и столетий, проведенных в холодном сне. Поскольку причин для отказа не наблюдалось, он сказал:

– Хорошо. Чарльз Дэлглиш Форрестер. Что вы хотите?

Джоймейкер ответил мгновенно:

– Спасибо, Человек Форрестер. Ваш акустический образец идентифицирован. Хотите ли вы прослушать сообщение о фискальных изменениях?

Быстро, подумал Форрестер. Машина хотела лишь выдать подтверждение его новой работы!

– Разумеется.

– Человек Форрестер, – произнес джоймейкер Тайко, – ваш последний наниматель, в настоящее время удалившийся, оставил инструкции по распределению его состояния следующим образом: Лиге Космического Содружества – один миллион долларов, Шоггской Центральной Гильдии Джильберта и Салливана – один миллион долларов. Объединенному Содружеству Мирных Клубов – пять миллионов долларов. Остаток в сумме девяносто один миллион семьсот шестьдесят три тысячи сто сорок два доллара на данный момент переводится последнему работнику, то есть вам. Сейчас я перевожу деньги на ваш счет, Человек Форрестер. Вы уже можете им пользоваться.

Форрестер обессиленно присел на подушки яркой, воздушной кушетки Эдны. Он потерял дар речи от неожиданности.

– Благословение Божье! – крикнула Эдна. – Ты снова богат, Чарльз! Счастливчик!

– Разумеется, – эхом ответил Тайко, горячо пожимая ему руку.

Форрестер мог только кивать. Но Форрестер не был уверен в своей удаче. Девяносто один миллион долларов! Это были большие деньги, даже для эпохи больших чисел. Они обеспечат ему длительное комфортабельное существование. Финансируют его прихоти и развлечения. Избавят от причуд Тайко и не дадут снова попасть к Забытым Людям. И все же Форрестера мучил вопрос. Если его будут расспрашивать о последнем нанимателе? Как он объяснит щедрость сирианина, вернувшегося на родную планету?

Видеостена продолжала выплескивать новости о всевозрастающем потоке паники и ажиотажа. Форрестер, наблюдая за реакцией Тайко и Эдны на новости, не мог определить, действительно ли те испуганы.

Неужели разрушение Земли сирианами реально? Что может быть предпринято? Он попытался спросить, но Тайко в ответ только рассмеялся.

– Избавимся от машин, – патетично сказал он, – а потом уж разберемся со змеями или осьминогами в Галактике! Но сперва нужно навести порядок в собственном доме.

– Почему ты не присоединишься к нам и не расслабишься? – добавила Эдна. – Присоединяйся и увидишь.

Испытывая неприятные чувства, Форрестер не хотел привлекать внимания к своему особому интересу к сирианам. Но все же спросил:

– Но почему ничего не делается?

– Будет делаться, – сказал Тайко. – Не волнуйся, парень! Сейчас начнется массовое бегство в морозильники. Люди, видишь ли, трусливы. И лозунг: «Это дело для Джорджа!». Затем, когда придут сириане, ими займутся компетентные люди. Или не займутся.

– Кстати, у меня с Тайко кровл, – сказала Эдна, – можешь присоединиться к нам, отдохнешь.

– Кровл?

– Обязанность каждого – быть в хорошей форме. Особенно сейчас, – убежденно заметил Тайко.

– Вы очень добры ко мне, – с благодарностью сказал Форрестер.

Но сейчас ему хотелось остаться одному, наедине с видеостеной. Передавали сообщение с наблюдательной станции оборонительной системы Земли. И хотя все время повторялось: «Бежавшего сирианина не обнаружено», Форрестер предпочел бы остаться и дождаться других новостей. Ему хотелось убедиться, что Земля в безопасности. Или хотя бы сразу узнать, если пойманный сирианин начнет рассказывать о сообщнике…

– Ладно, мы пошли на кровлинг, – сказала Эдна. – И мы должны двигаться прямо сейчас.

Форрестер раздраженно заметил:

– Подождите, что там говорилось о Грумбридже 1830?

– То же самое, что и неделю назад, дорогой Чарльз. Это всего лишь комета. Так мы пойдем на кровл или нет?

Тайко рассмеялся.

– Чарльз все еще не может опомниться, пытаясь переварить свой новый статус. Но видишь ли, старина, существуют еще и другие дела.

Форрестер отвел глаза от звездной карты на видеостене и взглянул на Тайко. Тот подмигнул и добавил:

– Сейчас ты уже в нашей команде, так что приступай к делу.

– Команда? – недоуменно переспросил Форрестер. – Дела?

– Я должен выступить от имени общества, – пояснил Тайко. – Ну, ты знаешь. Раньше это называлось публичным заявлением. И поскольку мы тебе уже платим, ты должен ознакомиться с процедурой, потому что… – Он похлопал Чарльза по плечу. – Вскоре тебе придется действовать самостоятельно.

– Но сперва мы поползаем, – заметила Эдна. – Какого пота мы еще здесь?

Они потянули растерянного и бормочущего Форрестера за собой. Вскоре тот понял, что подобным поведением может привлечь к себе внимание. А это ему было ни к чему.

Наверное, думал Форрестер, самым правильным было бы сдаться властям, которые более компетентны в таких вопросах. Для этого можно было бы воспользоваться джоймейкером и сказать: «Видите ли, сэр, я совершил дурной поступок и должен сделать официальное заявление. Я предполагаю, что в состоянии гипноза помог сирианину совершить побег, поставив человечество перед лицом грозной опасности».

Возможно, наказание будет легким, может, его просто подвергнут медицинскому освидетельствованию.

Да, в другое время так и надо было бы ему поступить. Но не сейчас.

А пока нужно не выделяться из толпы. Опасность вторжения испугала землян. Они в панике смотрели на небо, ожидая появления сириан. Они знали, что в любой момент на Землю могут прийти смерть и разрушение. И он должен был вести себя точно так же.

– Отлично, – беспечно сказал Форрестер. – Мы хорошо потратили наши деньги! Получше многих старых цивилизаций! Может быть, на наше место придет раса получше, верно?

Эдна посмотрела на него, потом на Тайко. Тот пожал плечами и сказал:

– Мне кажется, что он до сих пор не оправился от потрясения.

Форрестер замолчал и начал сосредоточенно обозревать окружающую местность. Тайко и Эдна завезли его в ту часть Шогго, где он раньше никогда не был. Вокруг были строения, чем-то напоминающие павильоны Всемирной Ярмарки. Когда кэб остановился, они вышли и смешались с группой людей. Вокруг царило праздничное настроение. Даже строения выглядели нарядно. Все это напоминало карнавал радости. Струи аэрозоля из индивидуальных джоймейкеров проносились в воздухе. Витрины и уличные видеостены шокировали Форрестера. Но после нескольких глотков ароматного воздуха он повеселел.

– Так-то лучше! – крикнула Эдна, хлопнув его по плечу. – Нам сюда, мимо Машины Радости.

Форрестер последовал за ними. Рассеянно озирая окрестности, он чувствовал нарастающее удовольствие. В отличие от других аттракционов, это место выглядело более культурно. Цветы и травы стелились у него под ногами. Они росли вдоль тротуара и свисали с карнизов. Вились виноградные лозы со спелыми гроздьями, правильными геометрическими узорами украшая стены домов. Даже на дороге, среди счастливых людей, он видел кустики с желто-оранжевыми ягодами, которые медленно передвигались.

– Сюда, – сказала Эдна, хватая его за руку.

– Быстрей! – проорал Тайко, заталкивая его внутрь.

Они вошли в здание, похожее на форт и спустились по пандусу, по краям которого сияли небольшие огоньки. Концентрация аэрозолей из джоймейкеров в дюжину раз превышала ту, что была на открытом воздухе. Форрестер почувствовал интерес к Эдне, намного больший, чем вызывали у него сириане. Эдна наклонилась и ласково укусила его за ухо. Тайко с удовольствием рассмеялся. Они были не одни. Вокруг стремительно несся людской поток, в водовороте которого были видны раскрасневшиеся лица.

Форрестер полностью отдался празднику.

– После всего, – закричал он Эдне, – это не имеет значения. Ведь у нас нет будущего, верно?

– Дорогой Чарльз, – ответила она, – замолкни и снимай с себя одежду.

Ничуть не удивленный подсказкой Форрестер внимательно смотрел за поведением остальных. Накидки, платья, нижнее белье летели на пол, где подбирались маленькими металлическими агрегатами.

– Почему бы и нет? – засмеялся он и швырнул ботинок в один из агрегатов.

Тот, как котенок, поднялся на задние колеса и поймал предмет в воздухе. Все спускались ниже, теряя последние остатки одежды на каждой ступеньке. И вот зал с высокими сводами, где смех и разговоры напоминали линчевание.

Дверь закрылась. Струи джоймейкеров исчезли. Водопады резкого, холодного вещества обрушились на людей, отрезвляя их.

Чарльз Форрестер не прожил и сорока лет фактической полноценной жизни – когда бьется сердце и работают легкие. Первая, большая часть его жизни, протекала в двадцатом веке. Вторая, измеряемая днями, началась после долгого пребывания в морозильной камере.

Но пять столетий, которые незаметно прошли для Форрестера, были реальны для всего остального мира. В каждом столетии – сто лет, в каждом году – 365 дней, в каждом дне – двадцать четыре часа.

Из всех событий, пронесшихся за пять веков, Форрестер мог усвоить немногое. Он не мог понять принципа действия аэрозолей. Играя кнопками джоймейкера и следуя советам друзей, Форрестер попробовал эйфорики и психостимуляторы, тонизирующие и снотворные коктейли. Но впервые он попробовал смесь, не оглупляющую, а улучшающую восприятие. В этом зале, куда его затащили Эдна и Тайко, находились сотни мужчин и женщин. А он, впервые в жизни, начал полностью воспринимать их чувства.

Он обернулся и посмотрел на Эдну. На ее лице не было косметики. Глаза ее были холодны и не мигали.

– Как ты противен внутри, – сказала она.

Слова прозвучали так, будто она ударила его по лицу.

Но Форрестер не удивился. Его переполнял гнев. Он выкрикнул:

– Ты шлюха. Я думаю, что твои дети будут такими же. – Он даже не думал, что может сказать что-либо подобное.

– Молчи и ползи, – вмешался Тайко.

Форрестер небрежно заметил:

– Ты беспринципен, мягкотел и продажен. Не правда ли?

Неожиданно Эдна кивнула, соглашаясь, но сказала:

– Бедный камикадзе, любящий покопаться в дерьме. Вульгарный и глупый. – Он растерялся, но она нетерпеливо продолжила. – Иди сюда, камикадзе. Очистись. Может быть, ты ревнуешь?

Вокруг не было дискуссий, только бессмысленные оскорбления и ругань. Форрестер всего этого не замечал. Все его внимание было сосредоточено на Эдне. На девушке, которая ему нравилась, но которую он хотел оскорбить и унизить. Он прошипел:

– Я уверен, что ты не беременна!

– Что? – опешила она.

– Эти разговоры насчет выбора имени! Решила меня обмануть, чтобы женить на себе.

Она с отвращением посмотрела на него:

– Пот! Я имела в виду наше реципрокальное имя. Чарльз, ты разговариваешь, как идиот.

– Вы оба идиоты! Ползите! – взвизгнул Тайко. Форрестер взглянул на него. Тайко стоял на коленях в жидкости. Не в жидкости – в грязи! Она сочилась из отверстий в стене. Остальные тоже барахтались в грязи. В тысячный раз после холодного сна Форрестера снова мучили вопросы. Что здесь происходит? И что, черт побери, Эдна понимала под реципрокальным именем.

Но она настойчиво тянула его вниз, на пол, залитый кашеобразной субстанцией.

– Сюда, – кричала она, – ты не прав, но все равно иди сюда, потливый камикадзе.

В этот момент воздух перезарядили на стимулятор, открывший ворота чувств Форрестера. Он напоминал ЛСД или супербензедрин. Он увидел новые краски спектра, мог слышать летучих мышей в ультразвуковом диапазоне, новые запахи, вкусы, которых он раньше не знал. Он прекрасно понимал, что это какая-то разновидность организованного ритуала, целью которого являлось полное расторможение человеческих чувств, тщательно скрываемых в обычной обстановке. Сдержаться? Он не мог остановиться! Он понимал, что позже будет сожалеть о своих словах, будет испытывать отвращение к самому себе. Но сейчас он говорил все, что накопилось.

Эдна кивала, отвечая тем же:

– Ревнивец, – визжала она, – типичный грязный собственник! Грязный внутри, мусор!

– Почему бы мне и не ревновать? Я любил тебя.

– Гаремная любовь, – бесцеремонно вмешался Тайко. Какой-то мужчина с грязным лицом пытался его остановить. – Она безмозглый сгусток похоти, но она человек, и как ты смеешь претендовать на нее?

– Вранье! – взревел Форрестер. – Ты, претендующий на звание мужчины! Лучше бы ломал свои машины! – Он был взбешен, но часть его сознания спокойно анализировала обстановку. Он был крайне удивлен своим оскорблением в адрес Тайко. Или Эдны, в конце концов. Ему вовсе не хотелось так говорить. Он осмотрелся и увидел, что он единственный, кто еще стоит на ногах. Остальные валялись в грязи, извиваясь и ругаясь. Форрестер опустился на колени.

– Что это за дуракаваляние? – спросил он.

– Молчи и ползай, – заявил Тайко, – уничтожь в себе хоть часть животного.

И Эдна вторила ему:

– Ты портишь настроение окружающим, если не ползаешь! Научись ползать, только тогда научишься ходить.

– Я не хочу ползать, – отрезал Форрестер.

– Ты должен. Помоги себе очиститься. Тайны, как нарывы… Разумеется, вы, камикадзе, любите загнивать.

– Но я не должен…

Форрестер смолк, но не потому, что ему так хотелось. Он не мог сказать правду и соврать тоже не мог. Чарльз собирался только заявить, что никаких тайн у него нет.

Если бы он начал говорить, то рассказал бы много лишнего. Все частицы его мозга в протесте кричали «нет»!

Если бы он еще хоть немного задержался в этом зале, то все услышали бы о его соучастии в побеге сирианина. Что по его вине человечество может быть уничтожено.

Стирая грязь и разговаривая сам с собою, Форрестер побежал. Он увертывался от цепких рук недовольных, перепрыгивал через корчащиеся тела и, наконец, выскочил в раздевалку. Там он умылся душистым аэрозолем и стал обсыхать под ярким светом. Появилось чистое белье, но это его не порадовало. Он восстановил самоконтроль, но вернулись воспоминания.

Он был человеком, уничтожившим Землю. В любой момент об этом узнают все… Он боялся даже думать о том, каким будет наказание.

– Человек Форрестер, – раздался голос джоймейкера, – за период временного прекращения обслуживания поступило несколько сообщений. Из них три приоритетных и относятся к классу срочных.

– Подожди, – насторожился Форрестер. Но нет. Порывшись в карманах футболки и турецких шаровар, он обнаружил коробку джоймейкера. – Ага, вот ты где.

– Да, Человек Форрестер, – невозмутимо заметил джоймейкер, – желаете ли вы прослушать поступившие сообщения?

– Ага, – сказал Форрестер. Затем добавил. – Разумеется, если они действительно так важны. Надеюсь, что никто не собирается вышибить из меня мозги, пока я с тобой разговариваю.

– Это маловероятно, – гордо заметил джоймейкер. – Тем не менее, Человек Форрестер, эти сообщения действительно важны.

Форрестер сел на теплую скамейку и вздохнул.

– Дело в том, джоймейкер, – задумчиво произнес он, – что я не могу найти ответа на один вопрос. Возникают вопросы новые, а на самый первый я до сих пор не получил ответа. Давай сделаем так. Подай мне чашку черного кофе и пачку сигарет! Прямо сюда, в эту теплую прекрасную комнату. Я выпью кофе, выкурю сигарету и задам тебе несколько вопросов. Надеюсь, что моей жизни ничего не угрожает?

– Да, Человек Форрестер. Кофе и сигареты будут доставлены через несколько минут. В этом здании их нет и доставить их нужно с дальних складов.

– Я все понял. Давай все сюда. Немедленно. – Форрестер встал и в раздумье начал одеваться. Потом кивнул сам себе.

– Первый вопрос, – сказал он. – Я только что пришел из зала, где Эдна Бенсен с компанией развлекались, валяясь в грязи. Что это значит? Я прошу, – уточнил он, – в нескольких словах рассказать мне, чем эти люди занимаются?

– Функция называется «сеанс кровла», Человек Форрестер, или попросту «ползание». Процесс предназначен для терапевтического высвобождения напряженности. Применяются два основных вида терапии. В первом случае для погашения факторов сдержанности применяются химические реагенты, которые раскрепощают речь. Во втором случае сам факт ползания позволяет человеку как бы начать все сначала. Человек Форрестер, у меня есть список тридцати восьми работ по процессу кровла. Хотите ли вы его прослушать?