Текст книги "Эра осторожности [Эпоха нерешительности; Век нерешительности]"

Автор книги: Фредерик Пол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

Когда Форрестер добрался до апартаментов Эдны, его встретили дети.

– Привет, Тант, – сказал он, – привет, Мим.

Они переглянулись, а потом посмотрели на него, как на курьез. Снова ошибся, с досадой подумал Форрестер. Наверное, Тант – это девочка, а Мим – это мальчик. Но он решил не обращать внимания на мелкие промахи, ведь на их исправление уйдет все время, а нужно целенаправленно продвигаться вперед.

– Где ваша мама? – спросил он.

– Ее здесь нет.

– Вы знаете, где она?

– Ага.

Форрестер терпеливо сказал:

– Может быть, вы мне все-таки расскажете, где она?

Дети задумчиво переглянулись. Затем мальчик сказал:

– У нас нет такой возможности, Чарльз. У нас дела.

Форрестер всегда думал, что любит детей, но сейчас он почувствовал, что сдерживается с большим трудом.

– Я хочу поговорить с ней через джоймейкер, – сказал он.

Мальчик недоуменно посмотрел.

– Прямо сейчас? Когда у нее кровлинг?

Форрестер вздохнул.

– Мне нужно кое о чем поговорить с вашей мамой. Как я для этого должен поступить?

– Я думаю, ты можешь подождать ее здесь, – неохотно ответил мальчик.

– Если это тебе действительно нужно, – добавила девочка.

– Мне кажется, что вы пытаетесь меня выпроводить. Чем вы сейчас занимаетесь?

– Ну… – мальчик взглядом заставил сестру замолчать. – У нас встреча.

– Но ты не должен рассказывать об этом Тайко! – закричала девочка.

– Он не любит наш клуб, – уточнил мальчик.

– В котором только вы вдвоем?

– Пот, пот, нет! – засмеялся мальчик. – Одиннадцать!

– Двенадцать! – добавила девочка. – Я думаю, что ты забыл про робота.

– Не может быть. Послушай, Тант. Четыре мальчика. Три девочки. Взрослый. Марсианин… и робот. Да, двенадцать.

– Вашего марсианина зовут случайно не Хайнзлихен или как там его еще?

– Нет, Чарльз. Хайнзи – кретин, но этот вообще не человек. Он большой, зеленый, и у него четыре руки.

Форрестер опешил, потом сказал:

– Вы наверное любите читать Эдгара Райса Бэрроуза? Но я не думал, что то, что он описал реально.

Мальчик посмотрел на него с интересом.

– Да? Что ты имеешь в виду?

– Что ты понимаешь под словом «реально», Чарльз? – спросила девочка.

В старые добрые времена, до того как Форрестер умер, он обожал науку. Прекрасно и занимательно было жить в мире, где электричество поступало из розетки и живые картинки появлялись на экране телевизора. Он думал с иронией и шаловливо о том, как глупы были великие умы прошлого – Ньютон и Архимед, которые без его письменных разъяснений не смогли бы даже включить телевизор или управлять его игрушечным электрическим поездом. А сейчас, с содроганием подумал он, я похож на бушмена в Таймс-сквер. И это печально.

Задавая наводящие вопросы, он все-таки частично смог понять то, о чем ему рассказывали дети. Их товарищи по играм были не «реальными», но в то же время более настоящими, чем скажем, кукла Бетси-Ветси. Они были аналогами, симуляторами. Дети называли их «симулогами». Маленькая девочка гордо сообщила, что они хорошо помогают развитию межличностных отношений.

– Все понятно, – сказал Чарльз, – во всяком случае, я так думаю. Но какое отношение имеет к этому Тайко?

– А, он!

– Он ненавидит все, что касается таких игр.

– Он сказал, что мы не сможем воспринимать объектив… Ну в общем, то о чем ты говорил, Чарльз. Реальность…

– И чтоб его пот побрал, – добавила девочка, – хотите послушать о чем он нам рассказывает?

Она взглянула на видеостену, на которой было изображение лесной опушки и маленьких мохнатых зверьков.

– Вы покажете это по телевизору? – спросил Форрестер.

– Что, Чарльз?

– Ну это.

– Будет сделано, Чарльз.

– Ладно, – сказал Форрестер…

И подумал, что все не так уж плохо. Если все будет хуже, то он согласится на работу, предложенную Тайко, если вакансия не занята. Но прежде, чем он попытается это сделать, ему не помешает побольше узнать о Тайко.

– Включайте дисплей, – сказал Форрестер, – Что мне терять?

Видеостена отреагировала на приказ маленькой девочки, смывая лесную опушку и воздвигая сцену. По сцене прыгал и громко кричал мужчина в косматом парике.

С большим трудом Форрестер узнал блондина, непрошеного визитера, которого он так бесцеремонно выгнал. Когда? Неужели это было лишь два дня назад? Тайко исполнял какую-то разновидность церемониального степа – два шага в одном направлении и притоп, два шага в другом направлении и опять притоп. То, что он при этом распевал, было для Форрестера полной абракадаброй.

– Луд, лорды, ведут гордо! (Стук!) Пусть Луд впереди, лорды! (Стук!) Чтоб забытые, забитые, не попали прямо… (Стук!) В ад! (Стук!) – Он повернулся к зрителям и распростер руки. Камера показала его бесстрастное измученное лицо. – Милые дети! Вы хотите, чтобы вам полоскали мозги? Вы хотите быть противными медузами? Если нет, то пусть вас ведет Луд! (Стук!) Пусть Луд нас ведет! (Стук!) Пусть Луд нас…

Мальчик крикнул, заглушая видеостену.

– Сейчас он попросит, чтобы зрители комментировали. Мы обычно подкидываем ему такое, от чего он бесится, вроде «Возвращайся в морозильник, старый ледяной обломок» или «Тайко, грязный старый Утопист». Конечно, мы не подкидываем ему наш домашний адрес.

– Сегодня я собираюсь ему передать: «Если бы люди тебя послушались, то прыгали бы по Деревьям, как обезьяны», – задумчиво сказала девочка, – но боюсь, что это не доведет его до бешенства.

Форрестер закашлялся.

– Актуально, но я не могу доводить его до бешенства. Я собираюсь у него работать.

Дети разочарованно посмотрели на него. Мальчик энергично уничтожил изображение Тайко на видеостене и закричал:

– Пожалуйста, Чарльз, не надо! Мим сказала, что ты отказался!

– Но мне придется передумать. Мне нужна работа. Только поэтому я пришел сюда.

– Хорошо! – сказала девочка – Мим найдет для тебя работу! Верно, Тант?

– Если она сможет, – неуверенно сказал мальчик, – Слушай, Чарльз, а что ты можешь делать?

– Это одна из моих проблем. Не самая страшная, но мне нужны деньги.

Они посмотрели на него смущенными глазами. После паузы девочка вздохнула и сказала:

– Чарльз, ты так потлив и глуп, что я чуть не замерзла. Я никогда не слышала, чтобы у кого-нибудь не было денег, разве что у Забытого Человека. Неужели ты не знаешь, как найти работу?

– Не представляю.

– Ты можешь воспользоваться джоймейкером, – терпеливо сказал мальчик.

– Конечно. Я пытался так сделать.

Мальчик оживленно взглянул на него.

– Ты… ты хочешь, чтобы я помог тебе? Я согласен. Мы изучали это в прошлом году в пятой фазе. Вот что ты должен сделать…

Неожиданно в голосе его проскочило лукавство.

– О, пот, Чарльз, – сказал он небрежно, – вот что я для тебя сделаю. Скажи, чтобы он меня слушался.

Форрестер даже не обратил внимания на ошарашенную девочку, пытавшуюся его предупредить.

– Нет, – небрежно сказал он, – подождем, пока придет домой ваша мама.

Мальчик улыбнулся, но продолжил сопротивление.

– Хорошо, Чарльз, я только хотел узнать у него кое-что о Мим… ладно, сделай вот что. Скажи машине, чтобы она тебя протестировала на профпригодность, и затем пусть она даст тебе рекомендации.

– Я не знаю, что из этого может получиться, – осторожно произнес Форрестер.

Мальчик вздохнул.

– Ты и не должен этого понимать, Чарльз. Делай. Какого пота, для чего еще нужен джоймейкер?

Процедура была довольно простой, хотя в анкете на профпригодность вопросы были довольно странными…

Что есть «Бог»?

Ваш стул темный или коричневый?

Хотите ли вы быть женщиной, если вы уже мужчина?

Представьте себе плутониан. Представьте себе эльфов. Если эльфы атакуют Плутон без объявления войны, то чью сторону вы примете?

Почему вы лучше остальных?

Большинство вопросов были такими же. Одни были глупы, другие непонятны для Форрестера или смущали его и заставляли неловко оглядываться на детей. Но те воспринимали все как само собой разумеющееся и очень скоро, заскучав, включили видеостену, чтобы посмотреть программу новостей. Форрестер тщательно взвешивал ответы, понимая, что машина прекрасно знает, что делает. Ответы, разумеется, были лишены смысла, как и вопросы. Он понял, что джоймейкер проверял его нервную систему, и по импульсам в его мозгу узнавал больше, чем из ответов. Это подтвердилось, когда в конце анкетирования, джоймейкер сказал:

– Человек Форрестер, мы будем наблюдать за вами, пока вы полностью не успокоитесь. Затем я дам информацию о вашей профпригодности.

Форрестер встал, потянулся и окинул взглядом комнату. У него было чувство, что он прошел через испытание. Воскрешение было таким же хлопотным, как и первое рождение.

Дети обсуждали сцену на видеостене. Это было крушение авиалайнера. Он врезался в гору, вокруг велись спасательные работы. Люди и машины заливали его струями химикатов, уносили раненых и мертвых, – если они и замечали разницу! – на носилках к реанимационным машинам с рубиновыми жезлами на борту. Над горным склоном завис ярко раскрашенный прогулочный аэрокрафт, набитый зеваками. Форрестера это не удивило. Он вспомнил толпы любопытных, собравшихся в ту ночь, когда он погиб в огне. Ни ледяные струи, ни пронизывающий ветер, ни усилия полицейских их не разогнали.

– Старый Хэп никогда не сможет; их сделать, – сказал мальчик девочке, затем поднял глаза и обратил внимание на Форрестера. – Все?

Форрестер кивнул. Видеостена продолжала говорить.

– …заканчивается, со счетом в эту минуту тридцать один и пятьдесят пять из девяноста восьми возможных. Неплохо для Старого Мастера! А Хэп все еще тянется за зеленым Маори из Порт Моресби…

– Что вы смотрите? – спросил он.

– Это полуфиналы, – ответил мальчик, – как закончились твои тесты?

– Результатов еще нет. – Экран мигнул и показал новую картину: разновидность звездной карты, усеянной зелеными и золотистыми точками и стрелками. – Десять миллионов в год, это не слишком много?

– Пот, Чарльз! Откуда мы знаем? – Мальчик больше интересовался видеостеной, чем Форрестером, но вежливо добавил: – Тант имеет прожиточный уровень около двенадцати миллионов в год. Мой больше пятнадцати. Но, разумеется, мы имеем много преимуществ, – заметил он деликатно.

Форрестер присел и стал терпеливо дожидаться результатов. Стрелки и круги двигались по звездной карте и голос сообщал:

– Данные зонда из 61 Лебедя, Проксимы Центавра, эпсилон Индейца и Кордоба 31353 показывают отсутствие искусственной активности и изменений в системах энергетических уровней.

– Идиоты! – резко сказала маленькая девочка. – Они не найдут марсианина даже в матрасе!

– Возле Грумбриджа 1, 8, 3, приблизительно шесть дней назад обнаружен неизвестный объект. Следов эмиссии нет. Предварительно идентифицирован, как большая комета. Эклиптическая орбита и большая масса представляют потенциальную опасность для данного пространственного сектора. Излишне говорить, что ведется постоянное наблюдение и СЕПФ, расположенный в Федерал Сити заявил об активизации двух мониторов на пассивных орбитах…

– Что они пытаются объяснить? – спросил Форрестер мальчика.

– Война, разумеется. Ты можешь немного помолчать?

– …Есть хорошие новости, полученные сегодня ночью из 22 Н Камелопардиза! Последняя сводка, полученная из штаб-квартиры сорто-контроля, показывает, что процедура замены поврежденного зонда с большими трудностями завершена! Первая замена, прибывшая из Б07899 поставлена на круговую орбиту, все системы в порядке. Семь запасных систем…

– Пот, – сказала девочка, – какая скучная война! Чарльз, вы это проделывали получше, правда?

– Что ты имеешь в виду?

Девочка посмотрела на него недоуменно.

– Больше убивали, разумеется.

– Если ты считаешь, что это «получше», я согласен. Во Второй мировой войне погибло двадцать миллионов человек.

– Да-a, Двадцать миллионов, – прошептала девочка. – Но у нас тоже были убитые, правда, Тант? Двадцать два?

– Двадцать два миллиона? – спросил Форрестер.

Мальчик с отвращением покачал головой.

– Двадцать два индивидуальных сирианина. Не правда ли отвратительно?

Но Форрестер не успел ответить, так как заговорил его джоймейкер:

– Человек Форрестер, ваши тесты проинтегрированы и проверены. Могу ли я воспользоваться экраном детей Бенсен?

– Пусть, – угрюмо согласился мальчик, – вряд ли будет скучнее этой программы.

Звездная карта исчезла с экрана, сменившись мерцающими синусоидальными волнами. Все это сопровождалось цифрами, непонятными для Форрестера.

– Вы можете пересмотреть отдельные элементы вашего профиля. Хотите, Человек Форрестер?

– Нет, черт побери!

Цифры и графики для него были непонятны, но вселяли беспокойство. Форрестер вспомнил, как в давние времена обратился в государственное учреждение в поисках работы. Это было во время мирного периода после корейской войны когда он уволился из армии. Он отстоял длинную очередь среди безработных, чтобы попасть на прием к клерку госдепартамента. Он разглядывал квадраты линолеума на полу, окружающих людей, которые как и он сам, хотели получить пособие по безработице, надеясь, что когда-нибудь наступят лучшие времена.

Но джоймейкер продолжил:

– Ваш профиль, Человек Форрестер указывает на возможность получения работы в области личного сервиса и адвокатуры. Я отобрал девяносто три открытых вакансии. Хотите заслушать?

– Мой Бог, нет. Выбери сам что-нибудь получше.

– Ваш оптимальный вариант, – Человек Форрестер, таков: оклад семьдесят тысяч пятьсот. Это не соответствует вашим требованиям, но…

– Минутку! Это вообще не то! Я заказывал десять Миллионов!

– Да, Человек Форрестер. Вы хотели десять миллионов в год. При нормальной четырехдневной рабочей неделе, при предполагаемых переработках с ущербом для здоровья – три миллиона восемьсот тысяч долларов в год. Сюда же включена оптимизация на уровне пяти миллионов плюс прибавка к зарплате.

– Минуту! – эти цифры его поразили. Он обратился к детям. – Это почти девять миллионов в год. Мне этого хватит?

– Пот, Чарльз, конечно, если захочешь.

Форрестер сделал глубокий вдох.

– Согласен, – сказал он.

Джоймейкер монотонно продолжил:

– Хорошо, Человек Форрестер. Ваши обязанности таковы: Беседа. Брифинг. Дискуссия. Ориентировано без временных ограничений, статус размороженного вам не помешает. Вы должны отвечать на вопросы, принимать участие в дискуссиях. Этим обязанностям не будет мешать ваше местожительство. Возможность путешествий оговаривается.

– Пот. – Дети Бенсен посмотрели на него с интересом. Мальчик даже присел, а девочка смотрела на Форрестера широко раскрытыми глазами.

– Дополнительная информация, Человек Форрестер. Ваш босс отказался от автоматического сервиса во избежание огласки. Ему требуется ваша субъективность, даже в ущерб точности. Наниматель фактически не знаком с историей человечества, культурой и традициями…

–. Да! – крикнула девочка.

– …в добавление к вашим услугам будет пользоваться компьютерной информацией.

Форрестер вмешался.

– Хватит. Когда я смогу с ним поговорить?

– Человек Форрестер, вы уже приняты на работу.

– Ты хочешь сказать, что я уже получил работу? Но… что я должен делать?

– Человек Форрестер, я дал вам описание процедуры. Пожалуйста, возьмите на заметку следующий сигнал. – Послышался легкий четкий перезвон. – Он указывает на сообщение вашего нанимателя. Согласно условиям вы не можете отказаться от приема сообщения с десяти утра до четырнадцати в течение рабочего дня. В остальное время и выходные вы обязаны прослушать сообщение не позднее, чем через двенадцать часов после его поступления. Спасибо, Человек Форрестер.

Вот и все, подумалось Форрестеру.

Теперь нужно было узнать причину беспокойства детей. Он спросил:

– Хорошо, что вас взволновало?

Они тихонько переговаривались не сводя глаз с Форрестера. Наконец после паузы мальчик переспросил:

– Что значит «взволновало», Чарльз?

– Почему вы себя так ведете? – поправился Форрестер.

– О, чепуха!

– Важная чепуха, – поправила его девочка.

– Выкладывайте!

– Просто мы впервые увидели человека, согласившегося работать на этих, – сказала девочка.

– Работать на кого?

– Джоймейкер тебе все рассказал, Чарльз! Почему ты его не слушал? – спросил мальчик и девочка согласно кивнула:

– Пот, Чарльз! Разве ты не знаешь на кого согласился работать?

Чарльз глубоко вздохнул и пристально посмотрел на детей. Он уговаривал себя, что перед ним всего лишь дети, которые ему симпатичны, но которые по непонятной причине решили довести его сегодня утром до безумия. Он присел и взял джоймейкер. Внимательно изучив пульт управления, он нашел нужную кнопку, круглую и прозрачную, и направил струю на открытый участок руки, предварительно нажав ее.

К счастью, он не ошибся. Он не мог определить, какая дымка окутала его руку, но нужный эффект был достигнут. Это напоминало супертранквилизатор: сознание прояснилось, пульс замедлился. Форрестер громко сказал:

– Машина! Ты можешь показать мне этого черта, который нанял меня на работу?

– Вы хотите увидеть его изображение на экране, Человек Форрестер?

– Черт побери, да!

– Пожалуйста, посмотрите на видеостену, Человек Форрестер.

Изображение поразило Форрестера. Он с трудом проглотил подступивший к горлу ком.

Давая джоймейкеру свои запросы, Форрестер как-то выпустил из виду претензии к нанимателю. Он был готов ко всему, но это было для него сюрпризом.

Он не ожидал, что у его нанимателя будет ярко-зеленая шерсть или диадема из маленьких глаз ниже головы или, возможно, щупалец. Он не думал, что это будет один из врагов, чье присутствие в космосе заставило человечество заниматься бесконечными тренировками по отражению воздушных налетов, разработкой военных программ и космического оружия… короче, это был сирианин.

Глава 9

Форрестер мог выполнять свои новые обязанности в любом месте. Но он решил вернуться домой, где при помощи джоймейкера и видеостены получил представление о том, кто такие сириане и что они делают на Земле.

Он выяснил, что их было одиннадцать. Они не являлись туристами или дипломатами. Они были пленными.

Тридцать лет назад первые человеческие звездолеты вошли в контакт с форпостами цивилизации сириан. Эта цивилизация по технологическому развитию была похожа на земную, но отличалась негуманоидностью и социальным развитием. Экспедиция землян, исследуя планеты других звездных систем, обнаружила сирианский корабль в районе орбитального круга.

Форрестер, получив эту информацию, обнаружил в своих знаниях огромный пробел. Почему никто никогда не рассказывал ему о межзвездных исследовательских полетах? Где находились эти планетные системы? Что такое орбитальный круг? Все это озадачило и сконфузило Форрестера. Очевидно, круг не принадлежал ни сирианам, ни землянам. Но он решил не перегружать себя такими вопросами и сосредоточился на первой встрече с сирианами.

Земной корабль напоминал зверолова. И когда зверь был обнаружен, то нажали на все кнопки. Командир вряд ли имел подробные инструкции на случай встречи с чужаками, но времени не терял. Он не стал подробно рассчитывать все возможные варианты. Земной корабль обрушил на сириан всю свою мощь: лазеры и снаряды, ракеты и энергоэмиттеры и многие другие приспособления для уничтожения. Сириане не имели никаких шансов. За исключением немногих, находившихся в космических резервуарах (аналогах земных скафандров), сириане погибли вместе со своим кораблем.

Земляне погрузили на борт корабля уцелевших и вернулись на родную планету. (Годы спустя, исследовательский зонд осторожно обследовал место происшествия. Он обнаружил, что осколки сирианского корабля исчезли, очевидно их забрали спасатели… или что-то вроде этого. После этого зонд вернулся к Земле.)

Четырнадцать сириан уцелели после нападения. Одиннадцать из них до сих пор жили на Земле.

Форрестер, просматривая пленку на экране видеостены, под бодрое бормотание джоймейкера, почувствовал симпатию к чужакам. Тридцать лет плена! Сейчас они уже состарились. На что они надеются? «Может они уже отчаялись вернуться домой или в то место, что было для них домом?

Джоймейкер об этом не рассказывал. Он известил только о том, что сириан внимательно изучили и после дискуссий… освободили. Под домашний арест.

Парламент Движений принял закон относительно сириан. Первое. С этого момента им запрещены всякие контакты с родной планетой. Можно было считать, что сириане, может быть, и не стали бы нападать на Землю, если бы не такой трагический первый контакт. Второе. Сириане никогда не вернутся домой. Третье. Подготовиться к отражению нападения с надеждой, что оно не состоится.

Сириан распределили по всей планете, по одному в крупном городе. Их обеспечили крупными субсидиями, хорошим жилищем, всем, кроме свободы передвижения и общения. За каждым велось непрерывное наблюдение и не только при помощи джоймейкеров. Трансляторы, вживленные в нервную систему, постоянно поддерживали связь с центральной компьютерной сетью. В любую секунду можно было определить точное местонахождение каждого из них. Для них установили запретные зоны: ракетодромы, атомные электростанции и дюжина других подобных объектов. В случае неподчинения им» посылалось предупреждение. Если это не давало результатов, то в их нервную систему посылался болевой импульс. А если и это не помогало или транслятор терял связь с компьютерной сетью, они уничтожались. Трое чужаков уже погибло по этим причинам.

Раздался мелодичный сигнал. На видеостене замелькали изображения, и Форрестер лицом к лицу встретился со своим боссом.

Он внимательно разглядывал изображение. Возможно, это тот самый сирианин. Но теперь он рассматривал его дюжиной маленьких глаз, расположенных вокруг шеи. Сирианин сказал:

– Ваше имя, – голос звучал глухо и без акцента, – Чарльз Дэлглиш Форрестер, и вы работаете на меня и называете меня Эс-Четыре.

Голос напоминал речитатив робота. Джоймейкер работал лучше..

– Хорошо, Эс-Четыре, – сказал Форрестер.

– Вы расскажите мне о себе.

Это было понятно и закономерно.

– Хорошо, Эс-Четыре. С чего я должен начать?

– Вы расскажите мне о себе.

Щупальца медленно извивались, глаза мигали, словно лампочки на компьютере. Он допустил ошибку с голосом, подумалось Форрестеру. Он напоминал дубляж фильма на последнем просмотре… словно вернулись иностранные фильмы и последние просмотры…

– Хорошо, – сказал Форрестер задумчиво. – Я начну с момента своего рождения. Это было девятнадцатого марта 1932 года. Мой отец, архитектор, был тогда безработным. Позже он контролировал работу над проектом для ВПА. Моя мать…

– Ты расскажи про ВПА, – прервал его сирианин.

– Это государственное агентство, предназначенное для решения вопросов безработицы во время депрессии. Понимаешь, в те годы циклические колебания в экономике…

– Мне не нужны лекции, – снова прервал сирианин. – Объясни сущность букв ВПА и их функции.

Растерянно Форрестер попытался объяснить сущность и задачи программы. Но нужны были только конкретные факты. Сирианина не интересовали экскурсы Форрестера в экономическую теорию. Возможно, у него были собственные и получше. Но его явно заинтересовали несколько шуток от ВПА, вроде уборки мусора, когда один из сотрудников упал, из-за того, что товарищ выбил у него швабру из-под локтя. Сирианин бесстрастно слушал Форрестера. Но когда тот дошел до школьного выпускного бала прервал его, сказав:

– Вы расскажете мне это в другое время, – после чего исчез.

Форрестер получил огромное удовольствие. Раньше он никогда не разговаривал с сирианином.

Несмотря на романтический восторг детей, Эдна не одобрила поступок Форрестера. Категорически.

– Дорогой Чарльз, – патетически сказала она, – они же враги. Люди могут сказать, что ты поступаешь плохо.

– Если они представляют опасность, то почему они не в концентрационном лагере?

– Чарльз! Ты снова поступаешь, как камикадзе!

– Или почему нет закона, запрещающего на них работать?

Она отломила кусочек, напоминающий засахаренную орхидею, и с нежностью посмотрела на Форрестера.

– Чарльз! Человеческое общество это не только законы. Ты должен помнить о принципах. Есть стандарты хорошего и плохого, и цивилизованные люди им следуют.

Форрестер проворчал:

– Да, понятно. Хорошо, когда на меня нападают. Плохо, когда я пытаюсь защищаться.

– Чарльз, камикадзе! Я только хотела объяснить, что тот же Тайко платил бы тебе не меньше сирианина. Но эта работа была бы важна для общества…

– Потный Тайко! – выругался Форрестер, вызывая смех у Эдны. – Я сам во всем разберусь!

Эдна дружески выпроводила его, сославшись на важную встречу. Он не задавал вопросов, плохо понимая, над чем она работает. Он не стал расспрашивать ее о кровлинге и не напомнил предложение о выборе имени. Он был доволен, что сама она об этом не вспомнила.

К тому же он хотел побольше поговорить с детьми.

Они помогли ему узнать о сирианине больше, чем сирианин мог узнать о Форрестере. Дети буквально забросали его информацией. Было нетрудно получить полное представление. Но существенных фактов было мало. Так, все пленники были одного пола. Ученые до сих пор вели жаркие дискуссии, пытаясь выяснить, какой же это пол. Неизвестна была структура и устройство семьи. Но, по всей видимости, сирианина на Земле этот вопрос никак не беспокоил, во всяком случае внешне. Форрестер недовольно дослушал информацию, так как ему показалось, что некоторые факты опущены. Он сказал:

– Вы утверждаете, что единственный контакт закончился убийством и больше никаких попыток не было?

– Нет, Чарльз! – снисходительно заметил мальчик. – Мы дистанционно исследовали их родную планету. Но это опасно, если верить официальным сообщениям. Такие попытки прекратили. Но я бы их продолжил.

– Как и в хромосфере Мира Цети, – оживленно добавила девочка.

– Что?

Мальчик усмехнулся.

– Да. Это было весело. Это было экзаменационное путешествие в нашем классе.

– Пот! – возбужденно крикнула девочка. – Было бы хорошо, если бы Форрестер попутешествовал с нами. Ему бы это понравилось!

Но Форрестер не хотел ничего обещать. Он неуверенно сказал:

– Да, разумеется. Но сейчас у меня мало времени. Но может мне и удастся выкроить часок…

– Пот, Чарльз, – нетерпеливо сказал мальчик, – это совсем не займет времени. Ты же не отправишься в космос. Это модель.

– Но все очень натурально, – добавила девочка.

– Все записано на пленку, – пояснил мальчик покровительственно.

– Запускай, – возбужденно попросила девочка. – Пожалуйста, Тант, ты ведь обещал!

Мальчик пожал плечами и хитро скосил Глаза на Форрестера. Затем взял детский джоймейкер и нажал кнопку на приборной доске.

Детская комната исчезла. Их окружила серая раскаленная стена. Это было очень правдоподобно.

Форрестер и дети находились на мостике космического корабля. Игрушки исчезли, появились блестящие металлом приборы и странного вида механизмы. Через кристаллические иллюминаторы была видна звездная хромосфера.

Форрестер инстинктивно отпрянул от жара звезды, но вскоре успокоился. Это всего лишь иллюзия. Но очень правдоподобная.

– Боже! – воскликнул он. – Но как все это делается?

– Пот, я не знаю, – поморщился мальчик. – Это девятифазный уровень. Спроси свой джоймейкер.

– Эй, машина! Что это такое?

Голос джоймейкера был спокоен.

– Феномен, изучаемый вами, Человек Форрестер, это световая проекция вибрационной занавеси. Интерференция продуцирует виртуальное изображение на поверхности оптической сферы, в геометрическом центре которой находитесь вы с компаньонами. Наблюдаемая вами модель – это отредактированное и упрощенное изображение сканирования сирианским кораблем атмосферы звезды…

– Хватит! – вмешался Форрестер. – Мне больше нравятся ответы детей.

Но мальчик строго сказал:

– Приготовься, Чарльз. Сейчас стартуем. Смотри, сирианский термоустойчивый разведывательный корабль, сейчас мы его перехватим.

Резкий голос прохрипел:

– Буксировщик «Джиммел»! У соседнего корабля неполадки. Приготовьтесь к стыковке и эвакуации!

– Да! – закричал мальчик. – Начинай поисковую процедуру, Тант. Веди наблюдение, Чарльз!

Его руки замелькали над клавиатурой, которая появилась всего мгновение назад. Действовал он оперативно, и когда активизировал контур, то корабль начал производить маневры. После разворота воображаемый корабль пронзил фонтаны горящего газа.

Форрестер восхищался совершенством иллюзии. Здесь все, кроме тепла и движений, было выполнено безупречно. Он почти чувствовал движение корабля, подчинявшегося легким прикосновениям к клавишам.

Очевидно, они являлись частью эскадры, участвовавшей в авантюрной, беспорядочной миссии. Форрестер не видел ничего похожего на сириан. Только похожие на змей клубы газа, сквозь который они продирались. Но он ощущал присутствие иллюзорных кораблей вокруг. Динамик доносил команды, переговоры между «кораблями» и прочие звуки. Панель показывала их положение, высоту и траекторию полета в атомарных газах раскаленного океана пламени Мира Цети.

Форрестер спросил:

– Тант! Что я должен делать дальше?

– Смотри глазами! – прошипел мальчик, все внимание которого занимал пульт управления. – Не мешай мне, человек!

Но его сестра крикнула:

– Я вижу! Я вижу, Тант! Посмотри туда!

– О, пот, – простонал он. – Когда ты научишься правильно докладывать?

Она сдержалась.

– Цель обнаружена. Вектор семь, кажется. Наклонение… мгм… небольшое.

– Приготовиться к стыковке, – скомандовал мальчик.

Из-за фонтана красного пламени показалось и вновь исчезло червеобразное тело корабля. Струи огня раскачивали их буксировщик. Черная металлическая обшивка, порталы иллюминаторов, черная корма, где сопла выбрасывали черный шлейф в ослепительно яркую хромосферу. Двигатели смолкли, и голос прохрипел:

– Поторопитесь, «Джиммел»! Мы долго не продержимся!

Они приблизились к отбившемуся «кораблю». Струи раскаленного газа раскачивали их буксировщик. Форрестер остолбенел. Беспомощно застыл искалеченный «корабль». Но за ним сквозь хромосферу, затмевая вспышки радиации, надвигалось нечто страшное, враждебное…

– Боже! – закричал он. – Это сириане!

И тут изображение задрожало и исчезло.

Они вернулись в детскую комнату. На мгновение Форрестер ослеп, но затем его усталые оптические центры начали восстанавливаться. Он увидел видеостену, обстановку, знакомые детские лица. Экспедиция закончилась.

– Весело? – спросила девочка, радостно подпрыгивая. – Правда, Чарльз? Правда, весело?

Но ее брат с отвращением считывал результаты.

– Тант! – прошипел он. – Ты бы лучше помолчала! Неужели ты не видишь? Мы опоздали. Из экипажа в три человека двое погибло… а мы так и не настигли сириан. Из-за него.

– Извини, Тант, в следующий раз я буду смотреть лучше, – сказала покаянно девочка.

– Это не из-за тебя, – он посмотрел на Форрестера и с горечью сказал: – Нормативы установлены для трех человек. Будто он мог помочь.

Задумчиво Форрестер взял джоймейкер, выбрал кнопку, приставил отверстием к точке под ухом и включил. Он не был уверен в том, что выбрал подходящую для данного случая смесь, но надеялся, что получит спокойствие, счастье и уверенность. Вместо этого он получил дозу эйфорика, но сейчас годилось и это.