Текст книги "Подонки"

Автор книги: Фредерик Дар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЧУДОВИЩЕ

15

Последующие дни были такими же странными, как и те, что предшествовали появлению Доры на острове. Жизнь добровольных Робинзонов немногим отличалась от жизни в туристском лагере. Дора, казалось, смирилась со своей судьбой. Она была подавлена, но мужественно переносила тяготы своего положения. Они никогда не теряли друг друга из виду. Когда Ал уходил на ловлю крабов или креветок, Франк и Дора следовали за ним. Они вместе готовили, играли в простенькие игры. Дора больше не плакала, не заговаривала о своем кораблекрушении и не проявляла желания вернуться на континент. Подобно брошенному камню, безучастно следующему по своей траектории, они, следуя невысказанному обоюдному соглашению, старались пересечь этот мертвый период. Они смирились. Смирились со всем.

Затем, через три дня, атмосфера абсолютного покоя изменилась. А точнее через три ночи. Если день способствовал возникновению неощутимых дружеских уз, ночь их незаметно разрушала. Казалось, дыхание обитателей хижины никак не войдет в унисон. Ритм постоянно срывался… Срывался ритм жизни. Мужчины беспокойно крутились на своих матрасах, вздыхая, бормоча что-то непонятное, в то время как Дора, наоборот, лежала неподвижно. Атмосфера сдерживаемой чувственности буквально распирала хижину. Франк не спал, потому что следил за Алом. И Ал боролся со сном, чтобы контролировать действия своего напарника. Каждый боялся, что другой последует инстинкту, жившему в нем. Стоило одному из них пошевелиться, как другой был уже настороже…

Они презирали себя за подобные бдения. Слабая пока ненависть уже начала зарождаться в их душах, и на заре, когда с лицами, опухшими от недосыпания, они смотрели друг на друга, их обуревало желание вцепиться друг другу в глотку…

Здоровье Франка значительно поправилось. Зрение быстро возвращалось к нему. Резко увеличились периоды, когда он видел практически нормально.

На третью ночь после появления Доры Франк, несмотря на свою энергию, крепко заснул. Сердце Ала внезапно забилось быстрей, когда он обнаружил, что они с Дорой остались как бы наедине.

Он тихо вздохнул. Неожиданно женщина встала и, стараясь не шуметь, подошла к двери.

– Вы куда? – прошептал Ал.

– Пойду выйду… Здесь очень жарко, я не могу заснуть…

Она вышла, не закрыв за собой дверь, и в проеме Ал увидел ее удаляющуюся фигуру. Он вскочил на ноги.

– Эй! Не торопись, дорогуша…

Она продолжала быстро идти по направлению к морю. Ему пришлось бежать, чтобы догнать ее.

– Хотите искупаться?

– Почему бы и нет?

– Полночное купание – это очень интересно, – ухмыльнулся Ал… – Вдвоем будет веселей.

Она не ответила ему. Вода стояла высоко, и пляжа почти не было. Дора стряхнула свои резиновые тапочки и зашла в воду.

Однако вода оказалась холодной, и она тут же вернулась назад.

– Что? Холодновата водичка в это время?

– Помолчите, – вздохнула она. – Вы мне надоели…

– В самом деле?

– Да. Как вы думаете, долго еще будет продолжаться эта идиотская жизнь?

– Сами-то вы как считаете? – поинтересовался Ал.

– Мне это представляется в высшей степени глупым. Ал положил руку на обнаженное плечо Доры. Прикосновение к этой шелковистой коже, теплой и нежной, будоражило. Его огрубевшие пальцы стиснули округлое женское плечо.

Резким движением он притянул ее к себе. Она не сопротивлялась.

– В чем дело, Дора? – спросил Ал.

Внезапно он вздрогнул, увидев возникший перед ними силуэт Франка. Он стоял неподвижно, прислонившись к камню, держа руки на бедрах. Его плохо видящие глаза моргали.

– С любовью все в порядке? – спросил он.

Дора отстранилась от Ала и пошла к хижине.

– Я, кажется, задал тебе вопрос? – повторил Франк.

Никогда еще не приходилось Алу видеть столько ярости в человеческом взгляде.

– На дурацкие вопросы не отвечаю. Ты лезешь на рожон, потому что я приударяю за малышкой… Но в этом же нет ничего такого! В то утро ты сам мне говорил…

– Плевать я хотел на то, что я тебе говорил! – проскрипел Франк. – Невозможно заснуть, у меня все болит!

– Знаю, – вздохнул Ал… – У меня то же самое. Ты что думаешь? Ты здесь единственный мужик?

Они пошли к хижине. Остров становился тесноватым для них.

Теперь, когда тебе лучше, – сказал Ал, – надо бы сматываться отсюда. Уже восемь дней, как мы оторвались, поиски, наверное, уже свернули. И, между нами говоря, я по горло сыт этими крабами!

– Надо будет подумать, – согласился Франк. – Втроем мы здесь не помещаемся, это точно!

16

Франк разделывал крабов, а Дора кипятила воду. Ал отправился за хворостом в рощицу. Его добыча становилась настоящим подвигом – за несколько дней они сожгли практически весь хворост, имевшийся на острове. Внезапно Ал вернулся. Руки у него были пустые.

– Ты нич… – начал Франк.

Ал подошел к нему с задумчивым видом.

– У меня пропал пистолет.

– Как?

– Он все время лежал в кармане моей куртки… А тут, когда искал дрова, заметил, что его нет!

– Ты его потерял?

– Вначале я тоже так подумал, – сказал Ал, угрожающе глядя на Франка.

– Что значит: вначале?

– Я его искал повсюду: на этом газоне нетрудно заметить черный предмет. Но бестолку!

– Но… – начал было Франк.

– Но! Но у меня его больше нет… И мне это кажется странным… Как, по-твоему?

Франк пожал плечами.

– Ты его случайно не потерял, когда ловил крабов?

– Я был без куртки…

– Значит, ты его потерял вчера…

– Еще утром он был у меня…

Франк швырнул краба в ведро с водой.

– Ну и что?..

– А то! Я думаю, что он ближе, чем нам кажется. Кто-то его взял.

Франк инстинктивно взглянул на Дору.

– Кто-то?

– Например, тот, у кого патроны? Тот, кому бы он мог пригодиться.

Франк вскочил.

– Короче говоря, ты меня обвиняешь в том, что я спер твою пушку!

– Короче, да!

Франк качнул головой.

– Тогда, старик, придется тебе расстаться с этой мыслью. Я у тебя его не брал.

Он похлопал себя по карману.

– Для безопасности мне достаточно патронов.

Лицо его внезапно вытянулось, рука замерла. Потом он лихорадочно ощупал все карманы.

– Патроны! – задыхаясь произнес Франк. – Патроны!

Он быстро обшарил себя. Пальцы его дрожали от нетерпения. Когда он закончил, то начал все заново, на этот раз уже обстоятельней. Ал наблюдал за ним, нахмурив брови.

– Ты их тоже потерял?

– Да… Да…

Франк выпростал пустые руки из одежды. Он повернулся к Алу. Его глаза побелели от бешенства.

– Это ты, – выдохнул он охрипшим от злости голосом.

– Естественно, – улыбнулся Ал. – Чтобы утешить себя, я стащил у тебя патроны!

Франк взял его за руки.

– Ты не потерял пистолет! Ты сначала спер у меня патроны, а потом спрятал его где-нибудь. А чтобы я не догадался, начал утверждать, что это я у тебя украл пистолет! Я все понял, Ал!

– Хватит! Это ты мне мозги пудришь! Это ты стащил у меня пистолет и спрятал его вместе с патронами! Этот номер у тебя не пройдет. Ты мне его вернешь, да еще вместе с патронами!

Он побледнел и, говоря, брызгал слюной в напряженное лицо Франка, который не выдержал и отступил назад.

– Это уж слишком. Большей сволочи, чем ты, я еще не встречал! Ты перегибаешь, Ал… Честное слово, ты перегибаешь!

– Он еще и издевается надо мной, – как бы про себя сказал Ал.

Дора оставила огонь, чтобы посмотреть, из-за чего они ругаются. Она широко открыла недоумевающие глаза, не понимая, почему вдруг оба ее товарища по несчастью кидаются друг на друга, как самцы во время свадебного сезона.

– Верни мне пистолет! – выкрикнул Ал.

– Это ты мне его вернешь!

Ал бросился вперед и опрокинул Франка. Последний получил удар в лоб, и пурпурный всплеск застил ему взор. Ему показалось, что он вновь ослеп, и он поднес руку к ране.

– Зачем ты это сделал, Ал?

Ярость Ала немного утихла.

– Потому что на всей планете нет большего брехуна, чем ты, Франк… Давай тащи пистолет и забудем об этом!

Франк поднялся, но голову держал опущенной. Перед глазами у него танцевали золотистые искорки, но тем не менее зрение к нему уже возвращалось, и он успокоился. Он так испугался, что злость его удвоилась.

– Жалкий ты тип, Ал. Ты же прекрасно знаешь, что я не брал пистолет, и патроны у тебя… И ты еще бьешь меня прямо по ране! Не думал я, что ты такая сволочь… Ладно, оставь себе этот пистолет… И можешь пустить мне пулю в голову, если тебе хочется, ты мне так надоел, что это будет настоящим избавлением.

Он вышел. Ал посмотрел ему вслед и пожал плечами.

Потом, повернувшись к Доре, сказал:

– Извините нас за интермедию, мы так давно не давали друг другу в морду; нам этого так не хватало!

Она склонилась над огнем, тихо угасавшим от нехватки горючего.

– Странно, – сказала она, подув на уголья. – Такое впечатление, что вы боитесь друг друга!

Ал сжал кулаки.

– Это неправда… Вы сами не знаете, что говорите!

– Ну хорошо, неправда так неправда…

Погода была ужасная. Дул порывистый ветер и, время от времени, громадные облака проливались дождем, как дырявые мехи.

Ал посмотрел на Франка, прогуливающегося по пляжу.

Он разрывался между желанием побежать за ним и извиниться за удар головой и воспользоваться случаем, чтобы поухаживать за Дорой. Плотские чувства взяли верх.

– Когда вы рядом, – сказал он, подходя к ней, – как мужчины могут договориться?

Она с опасением взглянула на него. Ал раскрыл объятия, но она не отошла от кастрюли, которая начала понемногу закипать…

– Когда я смотрю на вас, у меня такое чувство, как будто я нахожусь в центре пожара. Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Принесите дрова, иначе еду не приготовить!

Он попытался обнять ее, но она угрем выскользнула из его рук.

– Вместо того, чтобы дурью маяться, сходите лучше за дровами…

Ал опустил руки и вышел.

Со своего места на пляже Франк увидел, как Ал направляется к рощице. Он решил, что наконец представилась долгожданная возможность уединиться с Дорой. До сих пор у него не хватало смелости поговорить с ней, но теперь он не испытывал никаких угрызений совести по отношению к этому подонку Алу.

Он бегом добрался до хижины и устремился прямо к Доре.

– Он вам сделал больно? – спросила она…

– Не то слово! Таким ударом быка можно свалить… Прямо по ране… Ужасно, наверное, выглядит, да?

Она посмотрела и поморщилась.

– Там все открылось…

– Скотина, – проворчал Франк.

Он протянул руку и поймал Дору за пояс шортов. Притянул ее к себе и, отпустив шорты, крепко обнял. Силы ему было не занимать. Тело молодой женщины поддалось, и он страстно прижал ее к себе.

– Для раненого вы очень прыткий! – прошептала она.

– Помолчите…

Он пытался поймать ее губы. В последний момент она отвернула голову. Он стал еще более настойчивым. Прикосновение этих обнаженных ног, этого тела, такого живого, гибкого и горячего, вскружило ему голову.

Отчаявшись овладеть ее губами, он укусил ее в шею с такой страстью, что она вскрикнула от боли и наслаждения.

Другой рукой он исступленно ласкал ее, хватая то за грудь, то за ляжки… Он задыхался от желания.

– Я хочу тебя!

Он чуть не плакал. Боль куда-то ушла.

Хлопнула дверь. Ал бросил охапку сухих веток к печке. Держа руки на бедрах, он злыми глазами смотрел на обнявшуюся парочку.

Франк слегка развернулся, чтобы не терять его из виду. Не сводя с него глаз, он чуть ли не силой поцеловал Дору. Ал даже не моргнул. Франк отпустил женщину и сел. Ал отряхнул одежду, промокшую под дождем.

– В такую погоду и фараона на улицу не выгонишь, – сказал он.

17

К вечеру гроза стихла, и в успокоившемся небе поплыли розовые облака. До самой ночи трое жителей острова не обменялись ни единым словом. Каждый занимался собственными делами и думал о чем-то своем.

Они злились и ненавидели друг друга.

Спать легли рано, не пожелав спокойной ночи. Они улеглись на свои матрасы в разных углах хижины в ожидании сна, страстно желая забыть о своем положении. Ни один из троих не мог простить себе этого напряжения, разъединяющего их гораздо больше, чем объединял необитаемый остров.

Долго еще не прекращалось шуршание водорослей. Много было вздохов и покашливаний… Затем дыхание их успокоилось, и только луна продолжала в очистившемся небе свой путь над волнами.

Франк вздрогнул. Золотой солнечный луч проникал наискосок через щель в хижине и падал прямо на его левый глаз. Как здорово, когда тебя будит солнце. Какое-то мгновение он наслаждался ослепляющей лаской. Потом повернул голову и увидел Ала, спящего в другом углу. Он лежал, свернувшись клубочком, и шумно дышал.

Франк молча смотрел на него. Он чувствовал к своему товарищу что-то вроде нежности. Нежности, окрашенной ненавистью. А точнее, он его сердечно ненавидел, вот!

Он незаметно повел плечами. Тело его требовало любви. Машинально он повернулся к месту, где должна была находиться Дора. Ее там не было. Франк встал и подошел к двери. Солнце обливало остров водянистым аквариумным светом. Он посмотрел направо и налево, но нигде не увидел Доры. Это исчезновение причинило ему боль.

– Ал! – закричал он… – Проснись!

Ал заморгал.

Он приподнялся на локте и зевнул, как лев, неуверенно разглядывая Франка.

– Хорошо, что ты меня разбудил, мне снилось, что я был в камере еще ужасней, чем карцер…

– Дора ушла, – оборвал его Франк.

Ал резко выпрямился.

– Что?

– Посмотри: ее здесь нет!

– Наверное, к морю пошла.

– Во всяком случае, ее не видно.

Ал выбежал наружу. Потом он бросился к рощице: это было самое высокое место на острове. Франк присоединился к нему.

– Она смылась, ты же видишь. Наверное, из-за наших выходок. Воспользовалась приливом… Слушай, дело дрянь… Она или потонула или подняла тревогу. Точно тебе говорю: скоро сюда легавые нагрянут… Допрыгались! Хоть бы она утонула, что ли!

– Да заткнись ты! Чего раскудахтался!

Он вглядывался в море в направлении континента. Оно было окаймлено волнами и пеной. Не было никакой возможности разглядеть пловца в этом сером пространстве, не прекращающем своего движения, без сильного бинокля.

Ал задумался. На его лбу образовались две большие морщины.

– Странно… Почему она ушла?

– А чего ей оставаться? Что здесь за жизнь? Скажи, Ал, что будем делать? Черт побери! Хоть бы эта стерва утонула!

Ал спустился к хижине. Казалось, он не верил в бегство Доры.

Франк окликнул его:

– Эй! Ну что мы решим?

– Пока ничего, – бросил Ал. – Надо подождать…

– Да что ждать-то?

– Ждать… Слушай, оставь меня в покое!

– Да ладно, ладно… Подождем легавых, если тебе так хочется. Но я тебя предупреждаю, как только они появятся, я бросаюсь в море.

– Договорились…

Франк не пошел за Алом. Он спустился на пляж. Дойдя до него, он рассмеялся. Дора спокойненько лежала на воде, закинув руки за голову. Большой камень скрывал ее от нескромных взглядов.

Франк так обрадовался, что чуть не упал в обморок. Он приблизился и понял, почему она спряталась за камнем: она купалась обнаженной.

Заметив присутствие Франка, она тихо вскрикнула.

– Уйдите отсюда.

– Еще чего! Уж больно здорово видно…

– Я прошу вас! Не будьте же таким хамом! Вы прекрасно видите, что я раздета… Я хотела искупаться и…

Глаза Франка странно изменились. Он, не снимая ни штанов, ни ботинок, зашел по колено в воду.

– Естественно, искупаться… – бормотал он, как зачарованный. Он склонился над Дорой. Она пыталась оттолкнуть его, но вместо этого только хлебнула воды.

Под водой она попыталась закричать, но раздалось только жалкое бульканье. Голова ее показалась из-под воды. Она задыхалась. Франк резко дернул ее за руку. Дора выскочила из воды прекрасная, как северное божество!

Франк схватил ее поперек тела и выволок на песок. Она отбивалась, кричала, пыталась ударить его, но он не обращал внимания на удары. Наоборот, брыкания и вскрики насилуемой женщины только разжигали его желание. Дора повернула голову и сильно укусила его в руку; он ничего не почувствовал, кроме сладкой боли. Он с силой бросил ее на песок и упал сверху, сходя с ума от желания овладеть этим мокрым трепещущим телом.

Он не произнес ни слова. Сжаты зубы, остановившийся взгляд, свистящее дыхание; его торопливые движения, казалось, подчинялись какой-то системе.

Франк забыл про Ала. А тот уже бежал изо всех сил.

Когда он добежал до них, то заорал:

– Сейчас же оставь ее, грязная свинья!

И ногой ударил его несколько раз по спине. Эти удары вернули Франка к действительности. Он отпустил свою жертву и повернулся к Алу. Он и впрямь был похож на сумасшедшего. Из уголков губ тянулась тоненькая струйка слюны.

– Ты отвратителен! Сволочь! Кобель! Старый импотентный кобель!

Франк поднял кулак и ударил Ала в скулу. Ал оступился, но тут же восстановил равновесие и нанес удар правой, от которого Франк едва успел уклониться. Драка завязалась не на шутку. Это была даже не драка, а настоящий смертельный поединок. Дора, прежде чем взглянуть на противников, натянула шорты и блузку. А они рыча катались по песку. Потом они отпустили друг друга и тут же оказались на ногах.

Удары сыпались с обеих сторон. Схватка проходила на равных. Ал был значительно сильнее противника, однако ярость Франка удесятеряла его силы.

В какой-то момент он уклонился от удара Ала и в свою очередь нанес ему страшный удар по печени. Ал упал как подкошенный и остался неподвижно лежать на песке, одной ногой в воде, сжав в руке камень и уткнувшись лицом в землю.

Франк вытер кровь, струящуюся по лицу. Он внезапно почувствовал себя бесконечно уставшим, бесконечно грустным. Все вокруг него начало расплываться…

«Досталось моим глазам», – подумал он.

Он повернулся к Доре и скорее угадал, чем увидел ее. Она была всего лишь дрожащим отражением перед его! 10 глазами! Силуэтом с нечеткими контурами… Он при крыл глаза рукой, чтобы больше не видеть этот колеблющийся мир, словно сделанный из желе.

– Как же мне больно! – прошептал он. – Теперь я точно ослепну!

Пошатываясь как пьяный, Франк добрался до хижины и рухнул на скамью. Он уткнул голову в согнутую в локте руку и забылся в коматозной черноте. Боль медленно овладевала его телом. С каждой минутой все новые адские муки от доставшихся ударов просыпались в теле… Он был совсем разбит.

Дора посмотрела на Ала, неподвижно лежащего на песке. У него тоже лицо было все в крови. Из разбитых губ обильно сочилась кровь, красным пятном впитываясь в сухой песок.

Она встала рядом с ним на колени и нежно погладила непокорные волосы поверженного.

Дора взяла его за плечо и перевернула на спину. Ал вздохнул и моргнул… Губы его увеличились в три раза.

– Сволочь… – проговорил он с трудом.

Дора склонилась над ним и поцеловала эти чудовищные губы. У поцелуя был вкус крови. Когда она выпрямилась, губы ее покраснели.

– Теперь надо уходить, – решительно сказала она. – Лучше покончить с этим сразу…

Ал встал на колени. Так они просидели какое-то время, лицом к лицу, напряженно вглядываясь друг другу в глаза.

– Да, надо уходить, – сказал Ал.

– До берега далеко, мы возьмем деревянную скамью и будем за нее держаться. Так будет легче плыть.

– Как скажешь…

Он добавил:

– Ты обо всем подумала!

– Обо всем!.. Смотри.

Она пошла к полоске короткой травы, окаймляющей пляж, и приподняла плоский камень. Просунув под него руку, она вытащила кусок ткани, который тут же развернула. Ал заинтригованно наблюдал за ее действиями.

– Что это?

Она показала ему пистолет.

– Вот…

Пораженный, он тряхнул головой.

– Так это ты?

– Какое тебе еще нужно доказательство?

– А патроны?

– Он заряжен…

– Так ты нас?..

– Я у каждого из вас взяла отдельные детали, которые вместе образуют заряженный пистолет.

– Ну ты даешь! Ты даешь!

Он не знал, что еще сказать. Он качал головой и закатывал удивленные глаза.

– Надо сказать, ты…

Он замолчал, увидев, что она уходит в направлении хижины. Она шла неторопливо, держа пистолет в опущенной руке.

– Ты куда? – внезапно спросил он…

Она продолжала идти, не оборачиваясь. Ал переспросил:

– Куда ты идешь, Дора?

Но единственным ответом ему была ее спина и рука, вцепившаяся в рукоятку. Тогда он понял.

– Нет, нет, – произнес он как бы про себя.

Он поднялся.

– Нет! Нет! Дора… Послушай…

Он продолжал говорить короткими предложениями, плохо проходившими сквозь его опухшие губы.

– Послушай, Дора… Не надо… Не надо! Я не хочу!

Он побежал. Обогнав ее, он пошел задом наперед, продолжая ее уговаривать голосом тихим и возбужденным.

– Мы слишком много пережили вместе…

Она презрительно сказала:

– Вы, мужчины, живете только ради дружбы!

Он продолжал умоляюще:

– Мы вместе кровь проливали… убивали? Это нельзя вычеркнуть?

Она увидела слезы в глазах Ала. Крупные, неуклюжие мужские слезы.

И все продолжала идти к хижине.

Он остановился, раскинув руки.

– Я же тебе говорю, что не хочу! Я не хочу!

Дора подняла пистолет. Ал посмотрел на дуло, направленное на него, слегка вздрогнул.

– Боишься?

– Когда на тебя смотрит пистолет, поневоле станешь нервничать. Это нормально.

– Да, – согласилась Дора. – А когда держишь палец на спусковом крючке, то чувствуешь себя необычайно сильной, это тоже нормально! Такое впечатление, что у тебя волшебная палочка… Загадываешь желание – и оно исполняется…

– Дай его мне! Эта штука не для женщин!

– Она для тех, кто в ней нуждается…

Ал всхлипнул:

– Не убивай его! Я умоляю тебя… Я умоляю!

Она отстранила его движением руки и продолжала свой путь.

– Значит, ты его так любишь!

– Да! Мы ненавидели друг друга. Слишком ненавидели! Ненависть, подобная нашей, Дора, сильней любви! Она безоглядней!

Больше они ничего не сказали до самой хижины. Теперь он следовал за ней на некотором расстоянии. Казалось, последние силы покинули его. Дора остановилась в дверном проеме. Спина Франка была всего в трех метрах от нее, широкая и удобная мишень. Он не шелохнулся. Дора подняла пистолет. Она прищурила левый глаз и совместила мушку с центром мишени.

– Нет! – закричал Ал.

Он бросился на протянутую руку. Пуля попала в дверной косяк. Франк подскочил и обернулся. Он слишком долго оставался в темноте и теперь абсолютно ничего не видел!

– Что это?

Ал выкручивал Доре руку. Когда пистолет упал, он подхватил его и тут же, не раздумывая ни секунды, выстрелил ей в висок.

Дора закрыла глаза, как будто испугалась выстрела. Потом начала падать вперед. Ал подхватил ее. Он держал в руке еще дымящийся пистолет и не знал, что теперь делать.

Франк моргнул… Зрение постепенно возвращалось к нему. Он уже начал различать силуэты. Сквозь фиолетовое сияние он узнал безжизненное тело Доры.

– Дора! – позвал он… – Дора…

– Заткнись! Она готова!

– Что ты говоришь?

– Мертва! Теперь понимаешь? Все, конец!

– Ты убил ее, – заикаясь от волнения, произнес Франк. – Какая же ты дрянь! Ты убил ее… Зачем ты это сделал?

На ощупь он ухватил своего соперника за одежду.

– Я хочу знать… Почему ты убил ее? Ты завидовал, да? Ты завидовал, потому что я хотел ее, и в конце концов она стала бы моей… И пистолет! Он же был у тебя! Патроны! Мои патроны! И ты еще меня обвинял… Ты… Скажи, как может такая падаль, как ты, жить на свете?

Он кричал прямо в лицо своему спутнику, которого смог наконец разглядеть.

– Она хотела убить тебя, Франк! Это она украла у нас пистолет и патроны! Она спрятала его под камнем… Я клянусь тебе, Франк… Я клянусь тебе… Поверь мне!

– Ты врешь! Ты убил ее, потому что завидовал мне… До посинения завидовал! И меня ты тоже убьешь!

– Да нет же, Франк… Нет… Наоборот…

– Руки! Дай мне твои руки!

– Если тебе пистолет нужен, то вот он, только не ори так!

Франк жадно схватил рифленую рукоятку. Пистолет был теплым, как маленькая живая зверушка. Он почувствовал себя спокойней.

– Она хотела… – настаивал Ал.

– Тихо! Не могу больше слышать твой голос, мне от него плохо становится! Я прекрасно знаю, что тебе хотелось кого-нибудь шлепнуть! Я знаю… Всем убийцам этого хочется! Как будто они голодны смертью… А убийц я повидал немало, Ал…

– Я знаю, Франк, – прошептал Ал.

– А, ты знаешь, почему?

– Да, Франк, знаю…

– Тогда скажи, сволочь!

– Потому что ты легавый, – грустно сказал Ал.

– Совершенно верно, – признался Франк.

Ал пожал плечами. Он засунул руки в карманы. Кровь засохла на его губах, образовав гладкую корку, похожую на пленку красного лака.

– Я знал, – вздохнул он. – Как только мы вместе вошли в камеру! Мой нюх предупредил меня, что ты мент. Из службы безопасности… И я продолжал так думать, даже когда ты укокошил тех типов… Да, вы использовали все средства!

– Я за все расквитался, – сказал Франк.

– И теперь ты слеп, как устрица!

– Заткнись!

Франк прислонился к стене хижины. Он был совсем бледным. Ал бросился к нему.

– Тебе плохо, Франк?

– Ничего… Голова закружилась…

– Возьми себя в руки… Я не хочу, чтобы ты накрылся… Ты мне нравишься, Франк… хоть ты и легавый. Есть моменты, когда уже не имеет значения легавый ты или блатной! Ты слышишь меня?

Он тряс его и плакал.

– Для нас уже не имеет значения, с какой мы стороны баррикады. Хотя бы потому, что нет уже никаких баррикад: мы просто два человека, Франк! Два несчастных человека, заблудившихся в самой глубине ада!

Он замолчал.

– Тут остался еще один патрон, да? – спросил Франк, показывая пистолет.

– Да, Франк, последний!

– Хорошо, – спокойно произнес Франк, – тогда он твой!

Он пытался разглядеть Ала, но зрение по-прежнему отказывалось служить ему. Перед его глазами стояли серые силуэты с дрожащими контурами.

– Да ты чокнулся! – закричал Ал. – Я клянусь, что она чуть тебя не убила и я…

– Она красивая, да? – вздохнул Франк.

Ал взглянул на тело Доры.

– Мертвая она еще красивее.

Франк попытался дышать глубже. Ему надо было избавиться от удушья, чтобы быть в состоянии говорить.

Он должен был сказать еще одну важную вещь: еще одно серьезное объяснение.

– Послушай, Ал, – начал он…

Он почувствовал, что Ал его внимательно слушает.

– Послушай, – повторил он еще раз, – я сейчас выстрелю в тебя… Нет, ничего не говори… Пойми…

– Я понимаю.

– Ты же не хочешь, чтобы пережитое нами ничему не послужило? Когда в это вдумаешься, это настолько чудовищно, настолько неслыханно… Единственная возможность найти этому оправдание – убить тебя… Если бы я себя послушался, я бы промахнулся… Но эта пуля мне не принадлежит. Она принадлежит обществу и я не могу использовать ее, как мне бы этого хотелось… Ты… Ты меня понимаешь?

Ал почувствовал на своих щеках слезы.

– Да, Франк, я понимаю.

– Хорошо… Это хорошо…

Франк поднял пистолет.

– Подожди секунду, мне надо тебе сказать… Это правда, Франк, что она хотела убить тебя… И правда, что она спрятала пистолет…

Франк поверил ему.

– Да?

– Да. И знаешь почему?

– Нет, – сказал Франк, внезапно чего-то испугавшись.

– Потому что это был мой шеф!

– Что?

– Ты прекрасно расслышал… Мне не хотелось бы еще раз повторять… Она руководила группой во Франции… Когда меня арестовали, она передала мне: я наизусть выучил: «Легавый скоро поможет тебе бежать!» Она головастая была, все предусмотрела… Потом она передала мне еще одно послание…

– Когда?

– В тюрьме…

Франк покачал головой:

– Издеваешься надо мной?

– Нет… Она подкупила одного из надзирателей, и пока я был в карцере…

Ал провел вспотевшей рукой по волосам.

– Ты не удивился, что нам попалась приготовленная моторка? Обычно их запирают… Также с доброй женщиной, что устроила вечеринку… Женщина, которая нас спасла… Тебя это не удивило?

Франк покачал головой.

– Зачем надо было бежать к ней? Не проще ли было тебе сразу покончить со мной и сматываться?

– Я так и должен был сделать, Франк: отвести тебя подальше от дома и прикончить, но у меня не хватило смелости… Тогда мы добрались сюда… Она отправилась искать нас…

– Спасибо… Спасибо за все, Ал… Давай убирайся, я считаю до трех, постарайся ускользнуть от этого кусочка свинца! Желаю удачи!

Ал понял, что больше говорить не о чем. Вздохнув, он повернулся и медленно пошел прочь.

Франк наугад поднял пистолет. Зрение по-прежнему не повиновалось ему. Ал был всего лишь движущимся пятном. Он помедлил, мысленно считая до трех.

«Боже, сделай так, чтобы я промахнулся!» – Он резко нажал на курок.

Пистолет в его руке подскочил от выстрела. Он выпустил оружие и не двинулся с места… Он смотрел и ничего не видел, кроме серой тени своего товарища. Он видел, что она держится вертикально, и сердце его радостно забилось.

– Ал! – позвал он тихо. – Ал!

Тот не отвечал. Но по-прежнему держался на ногах. Тогда Франк сам пошел к нему. Он увидел, как серая тень тихо опустилась в редкую траву.

– Ал! Ал!

Теперь он кричал… Он побежал, споткнулся о тело и опустился на колени.

– Я попал в тебя? – задыхаясь спросил он. – Скажи, Ал, я попал в тебя? Ну, не шути так… Не разыгрывай меня, Ал! Вставай! Вставай… Прошу тебя…

Он ощупал большое тело, лежащее перед ним…

Рука его скользнула по одежде. Наконец он почувствовал биение сердца… слабое… почти незаметное, прерывистое, как движение остановившегося часового механизма, который встряхнули – он пошел, перед тем как остановиться окончательно.

– Ал!

Он боялся отнять руку.

– Ал! Я люблю тебя… Ал! Ты мой лучший друг… Мой брат… Я прошу у тебя прощения! Прости меня! Слышишь? Я хочу, чтобы ты меня услышал…

Сердце под пальцами Франка остановилось. И все исчезло.

Франк медленно склонил голову на бездыханную грудь и заплакал.

Да, я плакал…

Я не стыжусь этого. Это были самые прекрасные слезы из всех, пролитых человеком. Именно они делают человека человеком.

Я плакал над телом этого подонка потому, что наконец понял великую истину: подонков не существует…

Он два раза спасал мне жизнь, из-за меня он отрекся от своих идеалов, своей любви и своего прошлого… А между тем человек действия не может без этих законов. Такой живой человек, как Ал, не мог жить без своих привязанностей. И весь мир дорожит своим прошлым. Он мне сделал бесценный подарок.

Взамен я пустил ему пулю в спину…

Слушайте, я хочу сделать вам признание: когда я нажал на курок, я не в него целился. Чем больше я думаю об этом, тем больше я уверен, что хотел промахнуться. Но попал в него потому, что ничего не видел! Теперь, когда вам будут говорить о судьбе, вы будете знать, что это такое…

Судьба… Ее подлые штучки – это ирония жил ни… Это… Сама жизнь!

Иногда, по вечерам, прежде чем заснуть, я вспоминаю этот маленький островок, затерянный среди зыбучих песков, коварство которых периодически скрывает море. Я вспоминаю остров и тех двух тоже… Дора, ее светлые волосы, длинные загорелые ноги… Ее голубые глаза, чья неподвижность причиняла боль… Дора и Ал…

Только он – другое дело…

Да… Я помню, небо в тот день было белым. Таким, что хотелось писать на нем предсказания замысловатыми знаками! Такое небо может побудить людей создать весь этот мир, или раздолбать его раз и навсегда!

Старик ждал меня в своем наглухо закрытом кабинете. Откуда-то доносились стоны избиваемого человека.

– Вот мое донесение, – сказал я, кладя ему на стол стопку листов.

Он качнул головой.

Тогда я вытащил из кармана смятый конверт.

– Это я тоже должен передать вам…

Он сразу все понял. Складки на его лице обозначились еще отчетливей.