Текст книги "Мозговик. Жилец"

Автор книги: Фредерик Браун

Соавторы: Ролан Топор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru: http://royallib.ru

Все книги автора: http://royallib.ru/author/braun_frederik.html

Эта же книга в других форматах: http://royallib.ru/book/braun_frederik/mozgovik.html

Приятного чтения!

Браун Фредерик

Мозговик

Глава первая

МОЗГОВИК применил свои перцептивные способности, чтобы изучить ту странную и чуждую среду, в которой оказался. Он не располагал органами зрения и слуха, да они и не были ему нужны, поскольку его перцептивные возможности давали куда больший эффект; все, что находилось вокруг на расстоянии двадцати ярдов, он мог “видеть” очень четко, а более смутно – еще примерно на двадцать ярдов; при этом его “зрению” не мешали находившиеся вокруг предметы. Так, скажем, он видел кору на другой стороне ствола так же отчетливо, как и ту, что располагалась прямо перед ним. Он видел все, находившееся под землей, так же ясно, как и то, что было на поверхности. Что же касается его способности улавливать вибрацию, то она была развита еще лучше и распространялась на более значительное расстояние.

Он не только видел, но и “слышал” червей, которые ползали под ним в толще земли; эти существа поразили его, так как подобные формы жизни не существовали в известных ему мирах. Однако, судя по всему, они ничем ему не угрожали. Так же, как и несколько небольших птиц, расположившихся на деревьях над ним. Птицы были чем-то ему знакомы; жизнь пернатых во многом имела сходные формы на всех теплых планетах, обладавших достаточно плотной атмосферой, чтобы стал возможным естественный полет. Но какими чудовищными были деревья, приютившие этих птиц! Они были больше обычных деревьев, по меньшей мере, в несколько раз. А еще здесь находилось странное четвероногое животное, спавшее ярдах в десяти от него в норе, которую оно, видимо, выкопало самостоятельно.

Увидев это существо спящим, мозговик сообразил, что может войти к нему в мозг, сделав его своим хозяином.

Однако с этим, пожалуй, не стоило торопиться. Там, где есть маленькие создания, почти наверняка должны быть большие и сильные, с более развитым мозгом. Возможно, даже…

Точно! Повторный осмотр окружающей местности позволил заметить то, что он не обнаружил в первый раз. На траве, примерно в дюжине ярдов от него, лежал заржавленный складной нож со сломанным лезвием, по всей вероятности, кем-то выброшенный или оброненный. Мозговик не понял, что это складной нож, но так или иначе перед ним был предмет материальной культуры. А это означало наличие разумной жизни!

Это говорило и об опасности. Разумная жизнь могла быть враждебной, представляющей угрозу для маленького и уязвимого мозговика. Ему следовало побольше узнать о здешней разумной жизни, завладев каким-либо спящим существом (он мог проникать в мозг живого существа лишь тогда, когда оно спит). Подобный способ сулил больше возможностей для изучения местных условий, чем любое длительное наблюдение.

Сейчас он находился в беззащитном положении, совсем рядом с какой-то дорогой. Необходимо было переместиться, по крайней мере, на ярд в сторону, туда, где виднелась высокая трава и где он смог бы укрыться. Разумеется, если аборигены, как и он, обладают перцептивными способностями, такое укрытие совершенно бессмысленно. Однако шансы были тысяча к одному за то, что здешние существа обладают только зрением. Ни на одной из тысяч планет, известных мозговику, зрение и перцептивные способности не встречались одновременно. Либо одно, либо другое. А здесь и птицы, и маленькое четвероногое животное имели глаза.

Он попытался подняться в воздух, чтобы перенестись на нужное расстояние, но обнаружил, что ничего не получается.

Это не удивило мозговика. Как можно было предположить по некоторым признакам, эта планета, в отличие от его родной, обладала большей гравитацией. А его сородичи даже на своей планете почти утратили способность левитировать. Ведь левитация требовала значительного напряжения сил, а коль скоро все имели хозяев, куда легче было приказать хозяину переместить себя, если возникала такая необходимость. А если способности не используются, то они ослабевают так же, как атрофируются нетренируемые мышцы.

Итак, он беспомощен, пока не найдет хозяина, который сможет его переместить. Поблизости находилось единственное спящее существо, которое он мог сделать своим хозяином, очень маленькое, вероятно, раза в два легче, чем он.

Разумеется, можно было попробовать левитировать, переселившись в это четвероногое.

Внезапно он ощутил нечто такое, что заставило его полностью сконцентрироваться. Если надвигается опасность, то уже нет времени экспериментировать с использованием маленького четвероногого.

Поначалу он почувствовал только вибрацию, похожую на шаги, причем шаги какого-то крупного существа. Эту вибрацию сопровождала еще одна, иного типа, распространявшаяся по воздуху и похожая на звуки, которые живые существа, как правило – разумные, используют для обмена информацией. В данном случае два голоса звучали попеременно, причем вибрация одного из них была более высокой частоты. Слова, к сожалению, ничего не давали мозговику, ибо он не мог проникнуть в мысли этих созданий. Правда, на его планете обитатели обладали способностью телепатического общения, но только между собой.

Наконец они появились в поле визуального восприятия.

Их было двое. Оба были очень большими, и один из них оказался несколько крупнее другого, очевидно, они являлись представителями разумной расы – на обоих была одежда, а ведь лишь разумные существа носят одежду на определенном этапе своего развития. Оба передвигались вертикально, на двух конечностях, и каждое из существ располагало парой рук и парой ног. У них имелись ладони и пальцы – что делало руки исключительно удобными для работы, хотя сейчас не стоило об этом размышлять. Главной задачей для него было сейчас дождаться момента, когда подобное высокоразвитое существо будет спать где-нибудь поблизости, рядом с ним.

Как смог заметить мозговик, встреченные особи были разнополыми. Об этом говорили не только различия в их одежде. Поскольку его перцептивные способности позволяли проникать сквозь одежду, он сумел рассмотреть внутренние органы обоих. И одежда, и их тела – все говорило о разнополости. Несомненно, перед ним были млекопитающие.

Однако сейчас наиболее важным казалось то, что они подходили все ближе. Они шагали по дорожке и должны были пройти примерно в двух футах от него. Вряд ли они пройдут мимо, не обратив на него внимания.

В отчаянии мозговик захватил мозг единственно доступного в данный момент маленького четвероногого. Времени изучать или проверять его уже не было. Он заставил его как можно быстрее выбраться из своей норки. Затем велел пересечь путь двум чужакам. К чему это могло привести, он не знал, но терять было нечего. Даже с таким маленьким, слабым хозяином он был в большей безопасности, чем вообще без хозяина. Возможно, хотя и маловероятно, что это миниатюрное существо опасно для больших созданий. Может, оно ядовито или способно как-то иначе нанести смертельный удар. В галактике хватало планет, на которых мелкие формы жизни могли быть опасными для более крупных созданий. С другой стороны, с таким же основанием можно было допустить, что двуногие считают этого зверька съедобным и попытаются поймать его, чтобы съесть.

Оставалось надеяться, что маленький зверек бегает так же быстро, как эти большие твари. Если – да, то он может увести их с дороги в сторону, чтобы они миновали его. А потом в целях безопасности можно позволить им поймать зверька и убить его.

Зверек должен быть убит в любом случае, а если ничего другого не удастся придумать, то придется заставить его покончить с собой. Войти в нового хозяина мозговик мог лишь в момент, когда тот спит, покинуть же хозяина мог лишь в момент его смерти. Этот хозяин был слишком маленьким и хрупким, чтобы использовать его в течение длительного времени.

Шарлотта Гарнер внезапно остановилась, а поскольку ее правая рука переплелась с левой рукой Томми Хоффмана, он тоже остановился. Причем так резко, что чуть было не упал. Он недоуменно взглянул на Шарлотту и увидел, что она смотрит себе под ноги.

– Смотри-ка, Томми, – сказала она, – мышь-полевка. Обрати внимание, что она делает!

Томми посмотрел.

– Будь я проклят! – воскликнул он.

Мышь-полевка сидела, как луговая собачка, прямо посреди дороги не более, чем в футе от них. Но при этом она яростно махала своими передними лапками, как будто пытаясь о чем-то их предупредить, чего, разумеется, никогда не сделала бы ни одна луговая собачка. Ее острые маленькие глазки смотрели прямо на них.

– Никогда не видела, чтобы мышь вела себя подобным образом, – сказала Шарлотта. – Она настроена дружелюбно и ничуть не испугана. Может быть, ее кто-нибудь приручил, а потом выбросил – и она пока еще не боится людей.

– Возможно. Должен признаться, что я такого тоже не видал. Ну, что ж, Мауси, беги себе – мы постараемся на тебя не наступить.

– Подожди минутку, – остановила его Шарлотта, высвобождая свою руку из его руки. – Она такая ручная, что я хочу ее подержать. – Еще не закончив этой фразы, Шарлотта наклонилась, протянула руку и схватила мышку, аккуратно, но крепко. Она была ловкая девушка с быстрой реакцией. Мышка оказалась в ее руке прежде, чем Томми успел вымолвить слово протеста, и прежде, чем мышка смогла убежать (если она хотела убежать).

– О, Томми, посмотри, какая она хорошенькая!

– О’кей, она и в самом деле хорошенькая. Но я надеюсь, что ты не собираешься взять ее с собой, Шерл? Не будешь ведь ты держать ее в руках, когда…

– Сейчас я отпущу ее, через секундочку. Мне только хотелось узнать, дастся она мне в руки или нет. И немножко хотелось ее погладить. Ой! – Она бросила мышь на землю. – Маленькая чертовка меня укусила!

Полевка отбежала от них к краю дороги и затем, остановившись примерно в шести футах, оглянулась, чтобы убедиться, не собираются ли они броситься вдогонку. Но они не двинулись с места; они даже не смотрели на нее.

– Тебе больно, дорогая? – спросил Томми.

– Нет, я просто испугалась, вот и все. – Она снова посмотрела на дорогу. – Томми! Смотри!

Мышь-полевка снова бежала к ним, на этот раз к Томми.

Она стала карабкаться вверх по его ноге. Томми отшвырнул ее футов на пять или шесть. Тогда мышь предприняла новую атаку – если именно атака была ее целью. На этот раз Томми внимательно следил за ней и был готов к действию.

Нога его быстро поднялась и сразу же опустилась, раздался слабый хруст. Кончиком ботинка он отшвырнул с дороги то, что осталось от полевой мышки.

– Томми! Неужели ты?

Лицо его потемнело, когда он обернулся к девушке.

– Шерл, эта тварь обезумела, она дважды пыталась на меня напасть. Знаешь, если она укусила тебя до крови, то нам лучше сразу вернуться в город. И захватить ее с собой, чтобы проверить, не бешеная ли она. Куда она тебя укусила, Шерл?

– В грудь, в левую грудь, когда я ее к себе прижала. Но я не думаю, что она укусила до крови – через свитер и бюстгальтер – вряд ли. Скорее она ущипнула меня, чем укусила. Было совсем не больно, я просто испугалась и поэтому бросила ее на дорогу.

– Все равно нужно посмотреть. Сними-ка свой… Нет, подожди, мы и так уже почти пришли на место. Минута-другая роли не играет, да к тому же здесь нас может кто-нибудь увидеть.

Он снова взял ее за руку и потащил вперед так быстро, что она еле поспевала за ним.

– Посмотри-ка, черепаха, – сказала она через некоторое время.

Он не замедлил шаг.

– Тебе не кажется, что на сегодня достаточно игр с животными? Давай поспешим, милая моя.

Еще дюжина шагов, и они свернули с дорожки, и пошли между деревьев и кустов к полянке, которую обнаружили вместе и сделали своим излюбленным местом. Это был небольшой участок мягкой травы, укрытый со всех сторон густым кустарником, идеальное укромное место, достаточно удаленное от дороги, чтобы там можно было разговаривать нормальным голосом без всякого риска быть услышанными.

Место обладало всеми преимуществами необитаемого острова и было лишено недостатков последнего. И, кроме того, место это было легко достижимым для молодых, полных сил людей, которым ежедневная двухмильная прогулка доставляла удовольствие и не была в тягость.

Они были молоды, полны сил и влюблены друг в друга.

Томми Хоффману было семнадцать, а Шарлотте Гарнер – шестнадцать лет. Еще детьми они играли вместе. Они все еще ходили в школу, теперь в один класс, потому что Томми не слишком преуспел в учебе, остался на второй год и сейчас учился с Шарлоттой.

Они полюбили друг друга примерно год назад, а шесть месяцев спустя твердо решили, что поженятся. Все это было уже обговорено с родителями, и единственным нерешенным вопросом осталось время свадьбы. Томми, которому только что исполнилось семнадцать, хотел, чтобы они прямо сейчас оставили учебу и поженились. Никаких проблем не будет, уверял он. Отец Томми был вдовцом, Томми – его единственным сыном. Они жили в большом доме (мистер Хоффман, когда строил дом, рассчитывал, что у него будет большое семейство), так что там было достаточно места не только для них с Шарлоттой, но и для будущих детей. А Томми, который уже прекрасно разбирался в фермерском деле и хотел быть фермером, мог постоянно работать с отцом, а не время от времени, как теперь; Шарлотта могла следить за домом, и они вполне могли заработать себе на хлеб. А раз все уже готово, зачем ждать эти два года, пока они закончат школу?

На кой черт фермеру нужен школьный аттестат? Томми не раз вспоминал, что мистер Хоффман закончил только начальную школу, однако прекрасно устроился в жизни, всего добившись своим трудом. Кроме того, на самом деле ни Том, ни Шарлотта не хотели заканчивать школу. Не то, чтобы они ее ненавидели, а просто не понимали, зачем им нужна вся эта учеба. Зачем фермеру и фермерше история и алгебра?

Как всегда бывает в подобных случаях, удалось найти компромисс. Решили, что им нет необходимости заканчивать школу и терять целых два года. Им надо было подождать еще год, продолжая учебу до тех пор, пока Томми не исполнится восемнадцать, а Шарлотте – семнадцать лет. Тогда отец Томми и родители Шарлотты дадут согласие, чтобы они оставили школу и поженились.

Это случилось шесть месяцев назад, так что ждать оставалось всего лишь полгода. На самом деле они перестали ждать уже месяц назад. Они сдерживали себя (точнее сказать, Шарлотта сдерживала себя) до того самого дня, когда месяц назад, гуляя по лесу, они впервые забрели в этот маленький и укромный уголок. Погода в тот день была чудесная, местечко изумительное, поцелуи слишком горячи, а ласки слишком страстны, чтобы можно было далее сдерживаться – природа взяла свое.

Потом не было никаких слез, никаких сожалений, ибо первый опыт (для обоих) был просто чудесным. Разумеется, им не с чем было сравнивать, да в этом и не было необходимости – они просто знали, что все было чудесно. Не было никаких угрызений совести. Они были воспитаны в убеждении, что секс вне брака – есть грех, но это не могло быть грехом. Ведь они все равно собираются пожениться, и обязательно поженятся, разве нет? А кроме всего прочего, они уже считали себя мужем и женой перед Богом – и если существует Бог, и Он следит за такими вещами, то Он без всякого сомнения тоже считает их ” мужем и женой. Ведь они так любят друг друга.

– Быстрее, Шерл, – торопил Томми, – снимай этот свитер. А я тем временем расстегну твой бюстгальтер. И если там есть хоть малейшая ранка, где эта тварь тебя укусила, мы поспешим назад.

И вот снят свитер, потом бюстгальтер. Они внимательно осмотрели ее левую грудь. Это была очень красивая, нежная грудь, прекрасной формы. Такой же была и правая. И обе были совершенно чистыми, без всяких царапин.

– Слава Богу, – с облегчением вздохнул Томми и спросил: – Тебе больно?

Она осторожно нажала пальчиком чуть выше левого соска.

– Чуть-чуть. Как раз настолько, чтобы можно было найти это место.

Она опустила руку и улыбнулась юноше.

– Ты можешь поцеловать меня сюда, и мне станет лучше. Если, конечно, тебе нужен особый повод.

Томми не нуждался в особом поводе. И они оба знали, что сейчас случится то прекрасное, что происходило между ними раньше, а может быть, и еще более прекрасное, обостренное тем испугом, который оба только что пережили.

Все так и было. Но на этот раз кое-что изменилось, хотя влюбленные об этом и не подозревали.

На этот раз за ними наблюдали, причем наблюдающему не мешали окружавшие их укромное место деревья и кустарники. За ними внимательно следило существо, куда более ужасное, чем те, которые являлись им в самых страшных снах.

Глава вторая

Мозговик наблюдал за происходящим с жадным интересом. Его интерес диктовался не похотью; он даже и не понял бы смысл этого слова. У мозговика не было пола.

Особи его вида размножались делением подобно низшим формам живых существ Земли, например – бактериям.

Однако, как уже было сказано, он наблюдал за происходящим, как будто и в самом деле был охвачен похотью, потому что понял, что тут происходит. У него сразу возникла надежда приобрести подходящего хозяина, причем очень скоро. Он знал (частью из собственного опыта, частью от других) о тысячах миров, где обитали существа, подобные этим, совокупление которых протекало примерно так же. Ему было известно, в частности, что после подобного полового акта у них часто возникает сильное желание заснуть. И не потому, что половой акт их сильно утомлял, а потому, что разумные существа с аналогичной репродуктивной системой испытывают после совокупления сильное эмоциональное пресыщение, способствующее сну.

Если одно из этих существ заснет, он получит хозяина.

Он решил, что если заснут оба, то он выберет самца, поскольку тот был больше и сильнее. Возможно, он обладал и более развитыми умственными способностями.

Через некоторое время они и вправду расслабились и надолго затихли, так что надежда мозговика усилилась. Затем они вновь зашевелились, обменялись несколькими поцелуями и что-то прошептали друг другу. После этого, приняв расслабленные позы, они вновь затихли.

Самка заснула первой, так что он мог легко войти в нее, однако самец, закрыв глаза, дышал ровно и медленно – видно, что он был на грани сна, так что мозговик выжидал.

Наконец, самец заснул, и тут мозговик вошел в его мозг.

Произошла короткая, но яростная схватка, в ходе которой личность Томми Хоффмана, занимавшая до этого мозг, пыталась сопротивляться. Подобная борьба почти всегда сопровождала вселение мозговика в разумное существо. В случае с животными сопротивление было ничтожным – например, ему потребовались какие-то микросекунды, чтобы вторгнуться в маленькое четвероногое существо, что он сделал примерно час назад. Чем более интеллектуально развитым был потенциальный хозяин, тем труднее оказывалась борьба; ее продолжительность зависела от уровня интеллекта хозяина тела.

На этот раз схватка продолжалась примерно секунду, что являлось обычным временем для существ со средним уровнем развития умственных способностей. Затем он завладел мозгом Томми Хоффмана и благодаря этому обрел власть над его телом. Что-то от Хоффмана все еще оставалось в мозге, но, будучи запертым и беспомощным, он не имел возможности управлять телом и чувствами, которые буквально секунду назад полностью принадлежали ему. Мозговик захватил все, и лишь смерть могла принести освобождение. Смерть Томми или смерть мозговика.

Теперь в распоряжении мозговика находились все воспоминания Томми и все его знания. Требовалось, однако, определенное время, чтобы все усвоить, обдумать и выработать план действий. Сначала нужно было сделать самое главное.

Самым главным было – перенести собственное тело в укромное место, где бы оно оставалось в безопасности. Прежде, чем другой человек или другие люди (мозговик мыслил теперь словами Томми) найдут и уничтожат его.

На время мозговик отбросил все лишнее и начал рыться в мыслях и воспоминаниях Томми, чтобы найти там сведения о подходящем месте для укрытия, и скоро нашел их.

Оказывается, в полумиле отсюда, в лесу, у подножия холмов была пещера, небольшая и совсем незаметная снаружи. Томми обнаружил ее еще девятилетним мальчиком и привык считать своей пещерой. Он никогда и никому ее не показывал и был уверен, что о ней никто не знает.

Дно пещеры было песчаным, что также являлось преимуществом. Очень осторожно, чтобы не разбудить девушку (он, разумеется мог бы ее задушить, но это создало бы излишние осложнения, хотя мозговик и не испытывал никаких симпатий к низшим существам, но он не совершал бессмысленных убийств), мозговик встал и вышел на дорогу. Поскольку сейчас важно было не терять ни секунды – в любое время на дороге мог кто-нибудь появиться, – он не стал одеваться. На Томми были только синие носки, все остальное – туфли, трусы, брюки рубашка лежали там, где он их оставил, когда разделся. Прежде, чем раздвинуть кусты и выйти из укромного места, он оглянулся, чтобы убедиться, что девушка все еще спит. Она спала совершенно раздетой. Даже носков на ней не было, потому что она пришла сюда в сандалиях на босу ногу. От Томми он узнал, почему они не оделись после полового акта. Солнце приятно согревало их обнаженные тела, а кроме того, Томми рассчитывал, что после короткого сна – после небольшого приятного отдыха – он сможет попробовать проделать все это еще раз. По всей видимости, этим существам совокупление доставляло большое удовольствие. Судя по всему, им нравилось также видеть друг друга обнаженными и прикасаться к нагому телу партнера, хотя в обыденной жизни они неизменно носили одежду.

Мозговик подобрал на дороге свое тело и быстрым шагом пошел по направлению к пещере, о которой узнал от Томми.

Ей суждено было стать для него укрытием, хотя бы ненадолго.

Обследуя мысли Томми, он нашел ответ на вопрос, который его чрезвычайно интересовал, – почему Томми и девушка, увидев его на дороге, не остановились, чтобы разглядеть получше. Оказывается, на первый взгляд сверху он чем-то напоминал создание, которое на Земле (теперь он знал, что именно так называется эта планета) зовется черепахой. Да, он был похож на черепаху примерно пяти дюймов в длину, у которой голова и лапы спрятаны под панцирем. Черепахи очень медленно передвигались и не обладали интеллектом; они не причиняли беспокойства людям, и те их не трогали.

Правда, они, оказывается, были съедобны – он тут же наткнулся на понятие “черепаховый суп” и ощутил его вкус, – но человек, не занимающийся профессионально отловом черепах, вряд ли захватил бы домой черепаху такого размера и веса. Она весила бы примерно два фунта, то есть столько же, сколько и сам мозговик, однако в ней содержалось всего лишь несколько унций съедобного мяса, а этого было явно недостаточно даже для голодного человека, чтобы тратить время и силы на ее разделку и приготовление.

Итак, это случайное внешнее сходство спасло его. Да еще поведение полевой мыши, когда он стал ее хозяином. То, что он проделал с полевой мышью, оказалось совершенно правильным, хотя он исходил из ошибочных предположений – еще одна счастливая случайность. Юноша и девушка не испугались мыши, хотя, впрочем, и не стали сгонять ее с дорожки. Однако после того, как мышка укусила девушку, взявшую ее в руки, а затем напала на юношу, оба заволновались.

Они испугались болезни “бешенство”, чем полевка могла заразить девушку. Страх побудил Томми поторопить Шарлотту в укромное место, где они могли бы проверить серьезность укуса; в противном случае они продолжали бы идти по дорожке не спеша и остановились бы, когда девушка сказала “Смотри-ка, черепашка!” Если бы они взяли “черепашку” в руки и хорошенько ее рассмотрели, то поняли бы, что перед ними какая-то необычная черепаха. Тут для мозговика могла возникнуть серьезная опасность, потому что влюбленные наверняка заметили бы явные отличия поднятого с дороги создания от любой известной им черепахи. Вместо пластрума, или нижней раковины, под щитком перед ними предстал бы сплошной панцирь без отверстий для головы и лап. Вполне могло случиться, что им, или еще кому-нибудь, могло придти в голову расщепить или расколоть этот панцирь, чтобы посмотреть, что находится внутри. А это означало бы конец для мозговика. Даже если он имел бы в этот момент хозяина, то все равно неминуемо погиб – как в хозяине, так и в собственном теле. Его личность, которая осуществляла контроль над носителем разума, не могла существовать самостоятельно.

Сейчас он заставил Томми бежать во всю мочь, чтобы успеть сделать это незаметно, затем, поняв, что такой темп выдержать невозможно, снизил его до обычного бега трусцой.

Вход в пещеру был небольшим; попасть внутрь можно было, лишь встав на четвереньки. Мозговик с удовлетворением отметил, что вход надежно защищен кустами.

Внутри царил полумрак, но даже с помощью глаз Томми он мог все рассмотреть. Ему помогли воспоминания, сохранившиеся в мозгу Томми. (Перцептивными способностями мозговик обладал лишь тогда, когда находился в своем собственном теле. Заняв чужое тело, он попадал в зависимость от органов чувств хозяина.) Пещера оказалась небольшой, примерно двадцати футов в глубину, а в самом широком месте имела около шести футов, причем только в этом месте человек мог встать во весь рост.

Именно здесь мозговик приказал Томми зарыть свое тело.

Выкопав ямку в десять дюймов глубиной и наткнувшись на камень, Томми вынул его, затем положил в ямку тело мозговика и, прикрыв панцирь сверху камнем, вновь забросал ямку песком. Затем, перемещаясь на четвереньках задом к выходу, он заровнял собственные следы на песке. Теперь все выглядело гладким и нетронутым.

После этого он посадил Томми у входа в пещеру, но так, чтобы кусты закрывали его от посторонних глаз, и стал выжидать.

Теперь торопиться было некуда. Он был надежно спрятан и получил возможность спокойно, без спешки, переварить все сведения, что имелись в голове Томми, классифицировать их, чтобы использовать для выработки собственных долгосрочных планов.

Нужно было также решить, как поступить с нынешним хозяином. Мозговик уже сообразил, что разум Томми – это не совсем то, что ему нужно. Однако Томми, безусловно, сможет сослужить ему службу. Томми обладал, по всей видимости, не более чем средним “ай-кью” (по крайней мере, сам он оценивал себя таким образом), он мало преуспел в собственном образовании, а его научные знания ограничивались лишь самыми элементарными представлениями.

И тем не менее, Томми мог ему пригодиться – пока.

Глава третья

Шарлотта Гарнер проснулась внезапно, как пробуждаются котята, полностью сориентировавшись в обстановке еще до того, как открыла глаза. Ее обнаженное тело дрожало от холода и, осмотревшись, она сразу поняла, почему было так прохладно. Она заснула в лучах теплого солнца, а теперь лежала в тени. Это означало, что солнце было уже куда ближе к западу, опустившись так, что его не было видно из-за густого кустарника на краю полянки. Изумившись, она глянула на часы – и удивилась еще больше.

Они проспали целых три часа. Даже если они сейчас же, не теряя ни минуты, отправятся домой, то все равно минимум на полчаса опоздают домой к обеду. Вероятно, их родственники, уж ее во всяком случае, начали волноваться.

Она быстро обернулась, чтобы разбудить Томми. Томми рядом не было. Однако вся его одежда оставалась около того места, где он лежал. Поначалу испугавшись, она тут же сообразила, в чем дело. Должно быть, Томми проснулся за минуту до нее и, не одеваясь, стараясь ее не разбудить, отошел куда-нибудь в сторонку, повинуясь естественной надобности. Не мог же он, в самом деле, уйти куда-то далеко совсем без одежды. Сейчас он вернется.

А поскольку он не взял с собой часы, то, скорее всего, не догадывается, что уже поздно. Но она-то знает. Она поднялась, стряхнула травинки, прилипшие к телу, затем быстро оделась – трусики, лифчик, юбка и свитер это было делом одной минуты. Затем она присела, чтобы застегнуть сандалии на босых ногах, и снова встала.

Томми все еще не было. Она пока еще не волновалась, но хотела поторопить его и громко позвала. Никакого ответа. Маловероятно, чтобы он отошел так далеко – скорее всего, он уже совсем рядом, так что не считает нужным отозваться. Тут она подумала, что и в волосах у нее есть травинки, поэтому подошла к одежде Томми, вынула из нагрудного кармана расческу, прошлась несколько раз по коротким жестким волосам и положила расческу обратно.

Томми не появлялся, и она начала волноваться. Ей не приходило в голову, что с ним могло что-то произойти. Она еще раз позвала его, на этот раз громко выкрикнув его имя, и добавила:

– Отзовись! Где ты там?

Она внимательно прислушалась, но, кроме легкого ше леста листьев, колеблемых прохладным ветерком, ничего не услышала. Может быть, Томми решил ее немножко попугать? Да нет же, на него это нисколько не похоже.

Но что же могло случиться? Не мог же он уйти вот так, совершенно голый, если не считать этих ярко-синих носков, которые он так и не снял. Может быть, он упал в обморок или произошел какой-нибудь несчастный случай? Обморок представлялся ей невозможным – Томми был в прекрасной физической форме. Если же с ним произошел несчастный случай – такой, в результате которого он потерял сознание (она не решалась подумать – погиб), например вывихнул ногу или даже сломал ее, то он наверняка отозвался бы на ее крик. Да и, к тому же, она бы проснулась от малейшего шума – у нее был очень чуткий сон. При первом же его крике или стоне она бы проснулась.

Не на шутку встревоженная, она обошла вокруг полянки, заглядывая под деревья и в гущу кустов, подошла совсем близко к дороге, хотя там-то он уж наверняка не мог оказаться по той причине, что был совершенно голым и пошел справить нужду, а никакой иной причины она не могла представить.

Время от времени она звала его, теперь уже выкрикивая его имя что было силы. Она кружила по лесу, пока не обнаружила спустя полчаса, что ушла уже на добрую сотню ярдов от их места. Она тщательнейшим образом обследовала все в радиусе сотни ярдов и была теперь очень сильно напугана. Нет, он не мог уйти так далеко.

Тут она поняла, что без помощи ей не обойтись. Она вышла на дорогу и поспешила домой, причем почти все время шла очень быстрым шагом, а иногда и бежала. Шарлотта отдавала себе отчет, что придется рассказать всю правду, что бы там они ни подумали. Все равно придется рассказать, что они с Томми не дождались свадьбы. Теперь этого уже не скроешь, поскольку оставленная Томми одежда является исходной точкой для его поисков. Но все это сейчас не имело значения. Главное было – найти Томми.