Текст книги "Берсеркер (Берсеркер - 1)"

Автор книги: Фред Сейберхэген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Сейберхэген Фред
Берсеркер (Берсеркер – 1)

Фред Саберхаген

Берсеркер

"Я, третий историк Карпманской цивилизации, в благодарность за все, что потомки землян сделали, защищая мою планету, взял на себя смелость составить эти далеко не полные записки об их великой войне против нашего общего врага.

Цельная картина создавалась постепенно, фрагмент за фрагментом, которые я подбирал из прошлого и настоящего, входя в контакт с сознаниями людей и даже машин. Некоторые вещи были мне непонятны, но я постарался запечатлеть правдивую историю деяний сынов Земли, великих и рядовых, их слова и даже мысли.

Углубившись в прошлое, я обнаружил, что в двадцатом веке по старому земному христианскому календарю, ваши земные праотцы построили первые радиодетекторы для прощупывания межзвездных глубин. И настал день, когда Земля услышала первый шепот на инопланетном языке. Вселенная вдруг стала во много крат реальней для народов и племен земного шара.

Они физически почувствовали окружавшую бесконечность, непонятный, странный, безграничный мир. Возможно, он был враждебен землянам, которые сразу почувствовали себя крошечными. Их жизнь изменилась, как меняется жизнь племени на океанском атолле, вдруг обнаружившем существование могучих заокеанских государств. Так и народы земного шара начали постепенно прекращать междуусобицы и конфликты.

В том же двадцатом веке люди Старой Земли сделали первые шаги в космос. Они записывали и изучали обрывки наших передач. Когда они научились летать в пространстве быстрее света, они начали искать нас по нашим радиоголосам.

Наши цивилизации долго и осторожно изучали друг друга, соблюдая все меры предосторожности. Ведь мы, кармпанцы, менее энергичны, чем земляне. Мы живем в разных условиях, и мышление происходит у нас непохожими путями. Для Земли мы опасности не представляли. Мы старались любой ценой сохранить мир и покой в отношениях, избегая малейшего давления на землян. Но увы, настал день, когда мы пожалели, что не умеем воевать.

Земляне отыскали ряд планет, где их колонии процветали под теплым светом солнц, похожих на родное. Большие и малые колонии усеяли весь сегмент нашего рукава Галактики. Ваши колонисты и исследователи начали воспринимать космос как место безопасное, полное гостеприимных планет, которые оставалось лишь срывать, словно зрелые плоды.

Многочисленные цивилизации, окружавшие вас, были настроены дружелюбно. Чувство опасности постепенно притупилось, воображаемые проблемы перестали занимать умы. Вы снова позволили вспыхнуть междоусобному конфликту.

Межзвездного закона не существовало. На каждой планете, в каждой колонии местные вожди и правители рвались к личной власти, манипулируя населением с помощью воображаемых – или реальных – угроз со стороны других колоний.

Потом наступил день, когда послышались новые, незнакомые радиоголоса, говорившие на языке математических формул. Земные колонии, разделенные подозрительностью, готовились тем временем к войне.

На этот раз готовность к насилию оказалась важным фактором выживания. Нам, кармпанцам, пассивным наблюдателям и естественным телепатам, казалось, что вы пронесли бремя войн сквозь историю Земли только ради этого момента, когда ваш ужасный опыт вдруг стал решающим.

Когда час пробил и без предупреждения нагрянул космический враг, вы уже были готовы, вы уже создали огромные боевые флоты. Вы распылились по множеству планет, вооружились до зубов. Только благодаря этому вы и мы сейчас живем.

При всей тонкости кармпанской философии, психологии и логики помочь себе мы были бессильны. Наше искусство сохранять мир, развивать и поддерживать взаимное уважение и терпимость оказалось бесполезным – наш враг был мертв изначально.

Что есть мысль, рождаемая машиной?"

1

НЕ ЗАДУМЫВАЯСЬ

Это была машина-крепость, машина-корабль, стальное космическое существо, построенное в незапамятные времена с одной целью – уничтожать любую жизнь. Такие машины достались земным исследователям в наследство как последствия древней межзвездной войны, кончившейся в такие давние времена, что ни один земной календарь не годился для исчисления. Подобная машина-крепость, зависнув над освоенной планетой, за два дня превращала поверхность в слой пыли и пара.

В войне с людьми эти машины постоянно варьировали тактику, причем самым непредсказуемым образом. Их древние создатели снабдили машинное сознание фактором случайности. Машины выбирали варианты наугад, но подчиняясь общему принципу – уничтожить как можно больше живых существ. Как считали ученые, план битвы выбирался специальным блоком случайности, работавшим на энергии распада одного из долгоживущих изотопов. Этот блок был спрятан в самом сердце машины, в ее самых тайных недрах. Поэтому человек или компьютер не могли прогнозировать действия этой машины.

Люди назвали их берсеркерами.

Дел Мюррей, в прошлом специалист по компьютерам, часто называл берсеркеров словами похуже. Но сейчас ему было не до этого. Он метался по тесной кабине своего одноместного боевого корабля, вставляя запасные схемы, блоки и платы вместо поврежденных последним залпом берсеркера. Ракета едва их не накрыла: в кабине Дел был не один, его товарищем было животное, размерами и внешним видом похожее на собаку, но с передними конечностями, как у обезьяны. Этими лапами собакообезьяна сейчас держала пачку гермозаплат. Кабина, словно легким туманом, наполнялась дымкой. Там, где движение тумана выдавало течь в корпусе, собакоообезьяна пришлепывала гермозаплату.

– "Наперстянка", "Наперстянка!" – начал громко вызывать Мюррей.

– Мюррей, это "Наперстянка"! – Кабину наполнил неожиданно громкий голос. Ты далеко от него?

От усталости Дел даже не обрадовался тому, что связь работает.

– Через минуту сообщу. По крайней мере, он больше не стреляет. Отойди, Ньютон.

Собакообезьяна, бывшая на самом деле инопланетным животным, которое на родной планете называлось "айан", верный друг и помощник Мюррея, отодвинулась в сторону, продолжая с завидной настойчивостью искать прорехи в корпусе.

Дел пристегнулся к большому амортизационному креслу управления. На это ушла целая минута. Теперь перед ним был пульт. Последний залп берсеркера наполнил кабину мелкими опасными осколками, но человеку и айану повезло: они даже не были ранены.

Когда включился радар. Дел сказал:

– "Наперстянка", от меня до него примерно девяносто миль. С противоположной относительно вас стороны.

Эту позицию Дел стремился занять с самого начала боя. Два земных корабля и берсеркер висели в пространстве на расстоянии в половину светового года от ближайшей звезды. Пока корабли находились рядом, машина смерти не могла совершить подпространственный прыжок к звезде и ее беззащитным планетам-колониям. "Наперстянка" была больше корабля Дела, на ее борту находилось двое людей и оборудования у них было больше. Все равно оба земных корабля казались лилипутами рядом с громадой берсеркера.

На экране радара Дел видел древнюю металлическую гору, в поперечнике не уступавшую штату Нью-Джерси. Удары людей оставили свои следы на поверхности гиганта: шрамы, кратеры величиной с остров Манхеттен, застывшие озера металла.

Но энергия и мощь берсеркера были еще грандиозны. До сих пор никому не удавалось выйти из битвы с ним живым. Он мог бы разделаться с корабликом Дела, как с комаром. Но в равнодушии врага чувствовался особый привкус ужаса: люди ничем не могли испугать машину-убийцу, а она могла, и очень сильно.

В результате горьких поражений люди разработали тактику боя с берсеркером. Она требовала одновременного нападения тремя кораблями. "Наперстянка" и Мюррей – пока их было только два. Третий корабль спешил к ним сквозь подпространство на сверхсветовой скорости, но был все еще в восьми часах пути. Оставалось, сдерживая берсеркера, тянуть время. И гадать, какой очередной непредсказуемый ход сделает смертоносный колосс.

Может, он атакует корабли поодиночке. Или попробует отступить. Или будет выжидать, предоставляя людям сделать первый ход. Берсеркеры изучили язык землян-космопроходцев, поэтому машина могла с ними заговорить. В любом случае цель одна – уничтожать, уничтожать все живое на своем пути. Такова была программа, вложенная в берсеркеров древними воинственными Создателями.

Тысячу лет назад берсеркер, не теряя времени, смел бы с дороги оба земных кораблика. Но теперь он, наверное, понимал, что столетия сражений ослабили его потенциал. Быть может, битвы в разных точках Галактики научили его осторожности.

Детекторы неожиданно отметили появление силового поля позади корабля Дела. Подобно медвежьим лапам, они охватили корабль в кольцо, отрезая путь к отступлению. Дел замер, ожидая последнего смертельного удара. Его рука повисла над красной кнопкой – нажатие на нее запускало ракеты с ядерными боеголовками. Нет, для атаки нужны три корабля: если Дел атакует сам или с "Наперстянкой", берсеркер распылит их на атомы и двинется уничтожать колонии. Красная кнопка была последним отчаянным средством.

Дел сообщал о появлении силовой ловушки, когда почувствовал признак новой атаки.

– Ньютон! – громко позвал он, не выключая связи. На втором корабле услышат и поймут, что происходит.

Айан шариком выкатился из собственного боевого кресла и замер перед хозяином, как загипнотизированный. Все его внимание было обращено на человека. Дел любил иногда похвастаться: "Если показать моему Ньютону картинку с разноцветными огоньками, убедить его, что это панель управления, он будет нажимать кнопки пульта, пока настоящая панель не приобретет тот же вид, что и на картинке".

Но айаны не имели человеческой способности мыслить абстрактно и не могли этому обучиться. Вот потому Дел и намеревался передать Ньютону командование кораблем.

Он выключил компьютер – пользы от машины было не больше, чем от его собственного мозга в условиях надвигающейся атаки, – а потом приказал айану:

– Режим "зомби"!

Айан среагировал мгновенно. Он ухватил Дела за запястья и аккуратно завел его руки за спинку кресла, где были устроены специальные наручники.

Принципы нового ментального орудия берсеркеров были еще непонятны людям, но горький опыт научил их мерам предосторожности. Во-первых, атака начиналась постепенно, достигала пика воздействия не сразу. Во-вторых, пиковое воздействие можно было поддерживать только в течение двух часов. После этого берсеркер прекращал атаку на примерно такое же время. Но в течение двух часов ментального воздействия луч берсеркера начисто лишал человеческий мозг или компьютер способности планировать и прогнозировать. Хуже всего, что в подобном состоянии человек ничего неправильного не замечал и думал, что все идет нормально.

Так и сейчас Делу казалось, что все это происходило уже неоднократно. Ньютон, смешной чудак, пожалуй, зашел слишком далеко со своими выходками: он бросил коробочки с разноцветными бусинами – свои любимые игрушки – и принялся нажимать на клавиши пульта. Панель подмигивала разноцветными индикаторами. Поскольку играть с Делом ему не хотелось, он привязал Дела к креслу. Негодяй! Это просто недопустимо, учитывая, что происходит сражение. Дел, попробовав освободить руки, позвал Ньютона.

Ньютон в ответ заворчал и остался у пульта.

– Ньютон, хорошая собачка, а ну, отпусти мои руки. Я знаю, я должен сказать "Четыре и семь..." Эй, Ньют, где твои игрушки? Я хочу посмотреть на твои бусины.

На корабле было несколько сот маленьких коробочек с бусинами – остатки какого-то груза. Ньютон любил их сортировать. Дел, довольный собственной находчивостью, усмехнулся. Он отвлечет внимание Ньютона, а потом... идея незаметно растворилась в хаосе, наполнявшем сознание Дела.

Ньютон, повизгивая и подвывая, не покидал как его и учили пульта: корабль совершал сложные маневры, создавая иллюзию, что им продолжает управлять человек. Лапы Ньютона не приближались к красной кнопке: Он нажмет ее только, если будет смертельно ранен сам или обнаружит, что Дел мертв.

– Вас понял, Мюррей, – сказал передатчик голосом с "Наперстянки", словно подтверждая получение сообщения. Иногда "Наперстянка" добавляла несколько цифр или слов, которые могли что-то означать, но Дел только удивлялся – о чем это они там толкуют?

Наконец, до него дошло, что "Наперстянка" старается поддержать иллюзию, будто бы кораблем Мюррея управляют надежные руки его капитана. Он почувствовал страх. Это был первый признак конца ментальной атаки, и значит, он пережил еще одну. Зловещий полугений-полубезумец, берсеркер прекратил работу ментального луча как раз в тот момент, когда успех был близок. Возможно, машина была введена в заблуждение или следовала стратегии избегать предсказуемых действий любой ценой.

– Ньютон!

Айан, услышав перемену в тоне, повернул голову.

Теперь Дел мог произнести условную формулу-пароль, которая заставит Ньютона освободить хозяина, показав, что последний больше не подвергается воздействию мозгового оружия. Пароль был достаточно длинным, чтобы человек не смог его повторить во время ментальной атаки.

– "... не исчезнет с лица Земли!" – произнес он финальную фразу. Радостно взвизгнув, Ньютон освободил запястья капитана от пут. Дел тут же повернулся к передатчику.

– Атака пошла на убыль, "Наперстянка"! – раздался голос Дела в кабине управления второго корабля. Капитан "Наперстянки" облегченно вздохнул:

– Он снова в своем уме! Помощник капитана сказал:

– У нас есть маленький шанс на следующие два часа. Слушай, давай нападем прямо сейчас!

Капитан медленно, но без тени колебаний покачал головой:

– При двух кораблях шансы равны нулю. "Хитрая штучка" будет здесь не раньше четырех часов. Если мы хотим победить, нужно тянуть время, но если он еще раз нанесет по Делу ментальный удар, я начну атаку! Этот монстр водит нас за нос... Мы за пределами зоны ментального луча, но Делу не отступить, он в силовой западне. Айан вести бой вместо Дела не в состоянии, может только имитировать. Если погибнет Дел, нам крышка.

Капитан пристально смотрел на пульт.

– Будем ждать. Если бы на все сто можно было сказать, что во время следующего ментального воздействия берсеркер решит атаковать, то...

Вдруг заговорил сам берсеркер. Его радиоголос наполнил тесные рубки обоих кораблей.

– У меня есть предложение, малютка! – У голоса был необычный, какой-то квакающе-детский оттенок. Он был синтезирован из обрывков радиопередач, из голосов мужчин, женщин, детей, рассортированных и словно наколотых на булавки, как бабочки в коллекции. Наверняка пленных он убивал, получив всю нужную информацию.

– Ну? – Голос Дела казался во сто раз более уверенным и мужественным.

– Я придумал игру. Сыграем в нее? Если ты будешь играть хорошо, я не стану убивать тебя сразу.

– Что-то новенькое, – пробормотал помощник. Три секунды глубокомысленного молчания. Потом капитан ударил кулаком по подлокотнику боевого кресла.

– Он хочет просканировать сознание Дела, чтобы откалибровать ментальный луч, испытать разные модуляции и их воздействие на человека. Как только берсеркер убедится, что луч оказывает нужное воздействие, он немедленно атакует. Спорю на что угодно, металлический монстр задумал именно это!

– Я обдумал твое предложение, – хладнокровно ответил берсеркеру Дел.

– Он спешит начать, – заметил капитан. – Раньше двух часов берсеркер луч не включит.

– Но двух часов не хватит!

Голос Дела:

– Опиши правила игры.

– Это упрощенная версия вашей игры "шашки". Капитан и помощник переглянулись. Они не могли представить Ньютона, играющего в шашки, и не сомневались, что если Ньютон с игрой не справится, они будут мертвы через два с чем-то часа, а их планеты окажутся под неминуемой угрозой уничтожения. Минуту спустя голос Дела произнес:

– Чем мы заменим доску?

– Будем передавать ходы по радио. – Берсеркер принялся описывать похожую на шашки игру, только на доске меньших размеров и с меньшим количеством шашек. На первый взгляд ничего сложного в игре не было. Просто играть в нее мог только человек или машина с процессором, способным планировать и прогнозировать.

– Если я соглашусь играть, – сказал Дел, – кто будет ходить первым?

– Он тянет время, – сказал капитан, грызя ноготь большого пальца. – И мы ничего не можем посоветовать, эта тварь тут же перехватит передачу. Держи ухо востро, Дел, мой мальчик.

– Для простоты, – сказал берсеркер, – в каждой партии первым ходить буду я.

Когда Дел закончил оборудовать доску для игры, у него оставался еще час нормальной работы сознания. Для игры использовались фишки со штырьками. Перемещение фишек автоматически передавалось берсеркеру. Огоньки на клетках показывали Делу ходы фишек противника. Дел заготовил запись разных многозначительных реплик типа "Продолжаем игру!" или "Сдаешься?" на случай, если берсеркер заговорит с ним во время работы ментального луча.

Противнику Дел не спешил сообщать о готовности: только что придуманная система должна была позволить Ньютону играть в этот вариант шашек.

Не бросая работы. Дел тихо засмеялся и взглянул на Ньютона: айан отдыхал на кушетке, с любимыми коробочками в лапах. Чтобы осуществить задуманное Делом, айану придется напрячь все свои умственные способности до предела. Но Дел не видел причин, по которым его помощник мог бы не справиться.

Дел тщательно проанализировал игру в упрощенные шашки и составил диаграммы всех возможных позиций, с которыми мог столкнуться айан. Так как первым всегда будет ходить берсеркер, айану нужно делать лишь четные ходы. Эти позиции Дел нанес на маленькие карточки. На каждой карточке Дел указал наилучший возможный ход – в виде стрелки. Оставалось научить айана играть с помощью карточек, смотреть на них, сопоставлять позиции на доске и диаграммах, выбирать лучший ход...

– Ай-ай-ай! – сказал вдруг Дел и застыл, глядя в пространство. Ньютон тревожно заворчал.

Однажды Дел участвовал в сеансе одновременной игры, шестьдесят игроков против чемпиона Бланкеншипа. Дел продержался до середины партии. Потом, когда великий мастер в очередной раз остановился напротив его доски, Дел сделал ход пешкой, уверенный, что занимает выгодную позицию с которой можно начинать контратаку. Бланкеншип поставил ладью на невинного вида клетку и Дел увидел надвигающийся конец. Ему грозил мат в четыре хода. И было на один ход слишком поздно что-то предпринимать.

Капитан "Наперстянки" вдруг громко и внятно выругался.

– Что случилось? – удивленно спросил помощник.

– Кажется, мы влипли. Я думал, Мюррей изобретет систему, чтобы Ньютон мог играть вместо него во время ментальной атаки. Ничего не выйдет. Ньютон всегда будет делать тот же самый ход в одинаковых позициях. Может, система и идеальная, но люди так не играют. Они делают ошибки, меняют тактику, стратегию. Более того, человек научается играть по ходу самой игры! С каждой партией он играет лучше и лучше. Именно это выдаст Ньютона, именно на это рассчитывает бандит-берсеркер. Наверное, он знает об айанах. И как только убедится, что его противник – глупое животное, а не человек или компьютер...

Некоторое время спустя помощник сказал:

– Они начали передавать сигналы ходов. Игра уже идет. Может, и нам стоит смастерить доску, чтобы мы могли следить за игрой?

– Лучше приготовимся действовать, – и капитан с тоской посмотрел на красную кнопку ядерного залпа, потом на часы: до появления третьего корабля оставалось часа два, не меньше.

Помощник вскоре сказал:

– Кажется, сигнал конца первой партии. Если я правильно понял. Дел проиграл... – Сэр, берсеркер включил ментальный луч! Теперь Дел под его воздействием...

Капитан промолчал, говорить было нечего. Двое космонавтов молча ждали атаки врага, надеясь, что в последние секунды жизни успеют нанести противнику ощутимый урон.

– Вторая партия, – озадаченно сказал помощник. – "Поехали дальше!" Это был голос Мюррея!

– Он мог приготовить запись. Наверняка он придумал какой-то план, и сейчас за него играет Ньютон. Но берсеркера ему не обмануть. Рано или поздно он поймет...

Время ползло, как улитка.

– Первые четыре партии он проиграл, – сказал помощник. – Но ходов не повторяет. Жаль, что мы не смастерили доску...

– Да оставь ты с этой доской! Мы бы тогда вместо пульта смотрели на нее. Будь внимателен, не теряй бдительности.

Несколько минут спустя помощник прошептал:

– Будь я проклят...

–Что?

– Дел свел партию в ничью.

– Тогда он не под лучом... Ты уверен?

– Ментальный луч работает! Вот, такая же индикация, как и во время прошлой атаки. Берсеркер бомбардирует Дела уже почти час, и мощность растет.

Капитан смотрел на пульт, не веря своим глазам. Но он доверял компетентности помощника и индикаторам на панели.

– Тогда кто-то или что-то, не имеющее аналитического сознания, учится сейчас играть вместо Дела. Ха-ха, – раздельно сказал капитан, будто вспоминая, как нужно смеяться.

Берсеркер выиграл еще партию, потом снова была ничья. Потом три ничьих подряд. Голос Дела хладнокровно произнес:

– Сдаешься?

И ход спустя он проиграл партию. Но следующая опять завершилась вничью. Делу явно требовалось больше времени на один ход, чем берсеркеру. Но он все равно играл достаточно быстро, чтобы не вызывать у машины подозрений.

– Он меняет модуляции ментального луча, – взволнованно доложил первый помощник. – И мощность поднял...

– Ага, – пробормотал капитан.

Он несколько раз порывался связаться с Делом, передать пару ободряющих слов, чтобы хоть как-то разрядить напряжение пассивного ожидания. Но он не решился рискнуть, опасаясь разрушить чудо.

Он все еще не верил, что это возможно, даже когда фантастический матч превратился в цепочку ничьих, естественный результат единоборства двух игроков равной силы. Капитан, несколько часов назад уже попрощавшийся с жизнью, ждал теперь фатального мгновенья.

– "... не исчезнет с лица Земли!" – произнес Дел Мюррей. Ньютон поспешил освободить его руки из ремней.

Позиция на доске представляла прекращенную несколько секунд назад игру. Одновременно был выключен ментальный луч. "Хитрая штучка" ворвалась в нормальное пространство точно в нужной позиции и всего пять минут позже назначенного срока. Берсеркер был вынужден обратить всю энергию на последовавшую атаку "Хитрой штучки" и "Наперстянки".

Компьютер Дела, прийдя в себя после ментальной атаки, уже поймал в экранный прицел вздутую, покрытую шрамами серединную секцию берсеркера. Рука Дела метнулась к пульту, рассыпая по пути фишки.

– Мат! – рявкнул он, опуская кулак на большую красную кнопку.

– Хорошо, что он не выбрал шахматы, – сказал Дел, сидя в рубке управления "Наперстянки". – Если бы он выбрал шахматы, мне пришлось бы туго.

Иллюминаторы были уже освобождены от броневых заслонок, и люди могли полюбоваться слабо светящимся газовым облаком. Это было все, что осталось от берсеркера. Очищающий ядерный огонь освободил металл от проклятия древних зловещих конструкторов.

Но капитана интересовало другое.

– Дел, ты научил Ньютона играть по диаграммам. Это я понимаю. Но как получилось, что он играл все лучше и лучше? Как он мог учиться играть?

Дел усмехнулся.

– Он учиться не мог. Но его игрушки – могли.

Погоди, я не шучу.

Он позвал айана и взял из лапы животного коробочку. На крышке была наклеена карточка с диаграммой одной из возможных позиций, со стрелками разного цвета, указывающими вероятные ходы фигур Дела.

– Понадобилось около двух сотен таких коробочек. Вот эта из группы четвертого хода. Найдя в этой группе диаграмму, подходящую для позиции на доске, Ньютон брал коробочку, вынимал наугад бусину, – сказал Дел, демонстрируя операцию.

– Вот, я вытащил голубую. Делаем ход, указанный голубой стрелкой на диаграмме. Смотрите, на слабую позицию ведет оранжевая стрелка. Видите? – Он вытряхнул бусины на ладонь. – Оранжевых бусин не осталось. Хотя в начале игры было по шесть бусин каждого цвета. Вынимая бусину, Ньют обратно ее не клал до конца игры. Если табло показывало проигрыш, он выбрасывал все неудачные бусины. Постепенно были исключены все неудачные ходы. Через несколько часов Ньют и его коробочки научились играть не хуже берсеркера.

– Да, – сказал капитан, нагнулся и почесал Ньюта за ухом. – Мне бы ничего подобного в голову не пришло.

– А я, честно говоря, мог бы и побыстрее сообразить. Самой идее лет двести. А компьютеры – моя профессия.

– Ведь это может оказаться полезнейшим изобретением, – задумчиво сказал капитан. – Оно пригодится всем передовым отрядам, имеющим дело с ментальным лучом.

– Правильно, – сказал Дел. – Только...

– Что?

– Я вспомнил одного парня по имени Бланкеншип.

Интересно, а если я попробую...

"Да, люди Земли были настолько хладнокровны, что поначалу война казалась им игрой, но после первого десятилетия войны с берсеркерами они поняли, что могут и проиграть: ставкой было само их существование.

Я, третий историк, войдя в контакт с сознаниями людей прошлого, сделал вывод: все ужасы ваших прошлых войн стократно усилились в этой грандиозной битве во времени и пространстве. И она оказалась куда менее игрой, чем любая другая война.

Тянулись мрачные десятилетия войны, и земляне обнаружили ужасы, о которых раньше не подозревали.

Взгляните..."

2

ДОБРОЖИЗНЬ

– Хемпфил, это только машина, – едва слышно сказал умирающий.

Хемпфил, зависнув в почти полной темноте, испытывал к умирающему только презрение: пусть бедняга умирает, как ему нравится, и если ему так легче покинуть эту Вселенную...

Он снова посмотрел в иллюминатор на черный зубчатый силуэт, затмевавший столько звезд.

От пассажирского лайнера пригодной для жизни осталась только эта секция. В ней находились три выживших пассажира. Воздух постепенно истекал в пространство сквозь микротрещины, и аварийный резервуар должен был скоро опустеть. Лайнер превратился в руину. Почему осколок корпуса не вращается? Очевидно, его удерживал силовым полем берсеркер.

Третий пассажир, молодая женщина по имени Мария, подплыла к Хемпфилу, тронула за руку.

– Послушайте, – начала она. – Может, нам удастся...

В ее голосе не было слышно испуга, отчаяния, наоборот – только трезвый расчет. Хемпфил, удивившись, прислушался к ее словам. Но договорить Мария не успела.

Стенки каюты завибрировали, как диафрагма динамика. В каюту ворвался квакающий голос берсеркера:

– Вы, уцелевшие, живите. Я не стану убивать вас сейчас. У меня есть план. За вами будет послана шлюпка.

От бессильного гнева у Хемпфила даже закружилась голова. Он впервые слышал голос берсеркера, но ощущение было странно знакомым, как во время ночного кошмара. Девушка испуганно отдернула руку, а Хемпфил заметил, что его собственные пальцы согнулись и застыли, как когти хищника. Он с трудом сжал их в кулак и чуть не ударил по иллюминатору. Чертово железо хочет втянуть их в себя! И как его угораздило стать пленником берсеркера!

В голове стремительно родился и оформился план. В каюте находились боеголовки для ракет малого калибра. Он точно помнил, что видел их где-то.

Умиравший от потери крови корабельный офицер завис в воздухе на пути Хемпфила.

– Не надо... Только взорвешь шлюпку, если он позволит... Может, кто-то еще уцелел...

Офицер висел перед ним вверх ногами, оба они плавно плыли посреди каюты. Когда они заняли нормальное положение относительно друг друга, раненый замолчал, безнадежно пожал плечами и замер, словно уже умер.

Справиться со всей боеголовкой Хемпфил не мог, но если извлечь детонатор на химической взрывчатке... Размеры небольшие, можно спрятать на себе. Когда начался неравный бой, все пассажиры надели скафандры. Хемпфил нашел еще запасной баллон с воздухом и чей-то лазерный пистолет, который сунул в петлю на поясе.

К нему опять подплыла девушка. Он внимательно посмотрел на нее.

– Сделай это, – тихо сказал она. Тройка случайно уцелевших пассажиров лайнера медленно кружила в темноте случайно уцелевшей каюты. Тоскливо и тонко свистел вытекающий наружу воздух.

– Сделай. Потеря шлюпки – это тоже урон врагу. И у нас все равно нет шансов.

– Да. – Он кивнул.

Эта девушка его понимала. Она все понимала, как надо. Нанести берсеркеру наибольший возможный вред. Все остальное особого значения не имело.

Он кивнул на раненого офицера.

– Следи за этим. Чтобы он меня не выдал.

Девушка кивнула молча. Если берсеркер говорил через стены каюты, он мог их и подслушать.

– Шлюпка подходит, – равнодушно сказал раненый.

– Доброжизнь! – позвал голос машины: как всегда, голос приквакивал между слогами.

– Здесь!

Он проснулся, толчком вскочил на ноги. Оказывается, он спал почти под самой трубкой для воды. Из трубки медленно капало.

– Доброжизнь!

В этой секции не было динамиков и сканеров, зов раздавался снаружи.

– Я здесь!

Шлепая по металлическому полу, он побежал в сторону, откуда слышался зов. После боя он устал и задремал. Бой был нетрудный, но у него появились новые обязанности: направлять и контролировать ремонтные машины, которые, наводнив коридоры и переходы, исправляли повреждения после боя. Конечно, он сам понимал, что настоящей пользы от него было мало.

Теперь у него болела шея, ее натерло шлемом. Во время боя ему пришлось надеть защитный костюм, который в нескольких местах поцарапал непривыкшее тело. Но на этот раз сильных повреждений во время боя не было.

Запыхавшись, он остановился перед плоским стеклянным глазом сканера.

– Доброжизнь, неправильная машина уничтожена, несколько единиц зложизни на ее борту беспомощны.

– Ура! – Он подпрыгнул от счастья.

– Напоминаю еще раз – жизнь есть зло!

– Жизнь – зло, но я не жизнь, я – доброжизнь, – быстро сказал Доброжизнь, тут же перестав прыгать. Кажется, наказывать его сейчас не будут, но на всякий случай...

– Да. Ты и твои родители были мне полезны. Сейчас я хочу переправить в себя уцелевших людей, чтобы их получше изучить. Твое следующее задание связано с моим новым экспериментом. Помни, что они – зложизнь. Нужно быть максимально осторожным.

– Зложизнь...

Он знал, что это были существа, внешне похожие на него, жившие снаружи, за пределами его машины. Это они вызывали вибрации, толчки и взрывы, после которых оставались повреждения.

– Зложизнь – сюда...

От этой мысли в позвоночнике рождался холодок. Он посмотрел на собственные ладони, потом в конец коридора, пытаясь вообразить реально появившуюся здесь ЗЛОЖИЗНЬ.

– Следуй в медицинскую секцию, – сказала машина. – Прежде, чем ты вступишь в контакт с зложизныо, тебе нужно сделать иммунизирующие инъекции.

Хемпфил осматривал одну каюту за другой, пока не нашел пробоину, почти закрытую заплатой. Пока он возился с заплатой, послышались звон и удары. Шлюпка с берсеркера прибыла за пленными. Он потянул сильнее, заплата поддалась, и его выдуло в космос с остатками воздуха.

Вокруг разбитого корпуса лайнера плавало облако обломков. Силовое поле удерживало Хемпфила на месте. Скафандр работал нормально, и используя ракетный ранец, он полетел вокруг корпуса туда, где причалила шлюпка берсеркера.