Текст книги "Берсеркер (Берсеркер - 1)"

Автор книги: Фред Сейберхэген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Он хочет ввести ему наркотик?

– У меня имеется все необходимое, -сказал Карр, – Предупреждаю, я буду так же внимательно следить за приборами. Образец ткани я помещу в воздушный шлюз. Жди.

Карр открыл корабельную аптечку, проглотил две обезболивающие таблетки и начал осторожно манипулировать стерильным скальпелем. Он имел кое-какое биологическое образование.

Когда небольшая ранка была обработана и накрыта повязкой, Карр промыл кусочек ткани, очистив его от крови и лимфы, потом запечатал в маленькую стерильную трубку. Стараясь не выпускать из виду метеоритный индикатор, Карр перетащил робота-пилота в шлюз и оставил лежать вместе с контейнером. Совершенно истощив запас энергии, он вернулся в кресло, а отключив замок внешнего люка, услышал стук: один из сервомеханизмов вошел в камеру шлюза и покинул ее некоторое время спустя.

Карр принял таблетку стимулятора. Она нейтрализует частично действие анальгетика, но ему необходимо оставаться бодрым и собранным. Прошло два часа. Карр заставил себя немного поесть, использовав аварийный запас, и возобновил монотонное бдение у пульта.

Он вздрогнул от неожиданности, услышав голос берсеркера. Прошло почти шесть часов.

– Ты свободен, – сказала машина. – Передай жизнеединицам-правителям твоей планеты, что я стану их союзником, завершив ремонт и переоборудование. Изучив твои клетки, я убедился, что человеческий организм – высшее творение во Вселенной и впредь мне надлежит помогать людям. Ты понимаешь меня?

Карр огорошенно молчал.

– Да, – выдавил он, наконец. – Да, я понял. Я тебя убедил. Завершив ремонт, ты начнешь сражаться на нашей стороне.

Невидимая, но могучая и осторожная рука подхватила кораблик Карра. Он увидел в иллюминаторе звезды и понял, что открывается громадная створка шлюза.

Находясь в глубине планетной системы, Карр не мог перейти на сверхсветовую скорость. Ему предстояло возвращение домой в нормальном пространстве. Он бросил последний взгляд на удалявшегося берсеркера: кажется, машина в самом деле собиралась садиться на планетоид. Во всяком случае, Карра она не преследовала.

Пару часов спустя после освобождения Карр оторвался от созерцания радарного экрана, подошел к люку шлюза и целую минуту задумчиво на него смотрел. Покачал головой, повернул регулятор, впуская в шлюз воздух, потом вошел сам. Робот-пилот исчез, вместе с ним образец ткани. Все было на своих местах. Карр очень глубоко вздохнул, словно испытывая большое облегчение, закрыл люк и вернулся к иллюминатору смотреть на звезды.

День спустя он начал торможение, долгие часы сложились в еще одни сутки, а до родной планеты было пока далеко. Карр ел, спал, разглядывал в зеркале собственную физиономию. Он несколько раз взвешивал себя и смотрел на звезды со все большим интересом, как человек, заново открывающий нечто давно забытое.

Двое суток спустя силы гравитации заставили его кораблик лечь на эллиптическую орбиту вокруг планеты-дома, как тому и надлежало быть. Под прикрытием шара планеты Карр решился использовать радио: теперь берсеркер едва ли мог подслушать.

– Эгей, на берегу! Хорошие новости! Ответ пришел практически мгновенно:

– Мы тебя ведем давно, Карр. Что произошло?

Он рассказал.

– Таково положение дел на данный момент, – закончил он рассказ. – Как я понимаю, ему в самом деле нужен серьезный ремонт. Два крейсера, если атакуют немедленно, должны выиграть бой.

– Понятно. – Послышались возбужденные голоса, приглушенные расстоянием от микрофона. Потом снова заговорил оператор: – Карр, ты не начал маневра посадки. Очевидно, ты сам догадался. Берсеркер тебе солгал.

– Конечно, я догадался. Даже выход из строя робота-пилота был инсценирован, скорее всего. Берсеркер сильно поврежден к не рискует вступать в бой, поэтому решил испытать другой способ. Изготовленная им культура микроорганизмов проникла в воздух кабины или остается до сих пор в воздушном шлюзе.

– Какая культура? О чем ты?

– Как я предполагаю, это свежемутировавший вирус, направленно вирулентный против образцов ткани, которые я предоставил. Берсеркер предполагал, что я поспешу домой и совершу посадку раньше, чем заболею, и стану разносчиком эпидемии. Должно быть, он считает себя изобретателем биологического оружия, использования жизни против жизни, подобно тому, как мы используем машины против машин. Но ему был необходим образец ткани. Он сказал правду, я думаю. У него никогда не было людей-пленных.

– Думаешь, это вирус? Как он на тебя воздействует, Карр? Что-нибудь болит?

– Нет.

Карр развернул кресло, чтобы лучше видеть диаграмму, которую он начал рисовать два дня назад. Судя по графику, он перестал терять в весе и даже начал восполнять потерянное. Он посмотрел на бинт в центре мертвенно-бледного участка кожи. Пораженная зона постепенно становилась меньше.

– На тебя этот вирус действует? Карр разрешил себе улыбнуться и впервые выразить вслух растущую надежду:

– Кажется, он убивает мой рак!

"Большинству людей эта война принесла не чудеса выздоровления, а постоянное сокрушающее давление на их души, которому не видно предела и конца. Под этим грузом некоторые души огрубели, другие ожесточились, стали не менее жестокими, чем машины, с которыми приходилось сражаться.

Но я открыл несколько сознаний, которые были истинными жемчужинами человеческого духа. Величайшее испытание сделало их величайшими людьми."

5

КАМЕННЫЙ КРАЙ

Земной космопорт в пустыне Гоби был, наверное, самым большим из всех космопортов во всех уголках Галактики, освоенных человеком. Так думал, по крайней мере, Митчел Спейн, успевший за свои двадцать четыре года увидеть большую часть этих мест.

Правда, сейчас из иллюминатора переполненного орбитального челнока невозможно было полюбоваться бесконечными взлетно-посадочными рампами. Огромная толпа внизу, означавшая лишь восторженную встречу, разорвала полицейские кордоны. Вертикальная цепочка спускавшихся челноков замерла в поисках свободного места для посадки.

Митчел Спейн, вместе с тысячью остальных добровольцев, занимавших места в самом нижнем челноке, не обращал внимания на проблемы посадки: в кабину, когда-то служившую роскошным салоном, вошел Иохан Карлсен собственной персоной. Теперь у Митчела появился шанс взглянуть на недавно назначенного главнокомандующего обороной Солнечной системы. Случай представился впервые, хотя Митчел прибыл на земную орбиту в копьевидном флагмане Карлсена прямо с Остила.

Карлсен выглядел не старше Митчела, и его невысокий рост поначалу вызывал удивление. Ему удалось стать правителем планеты Остил с помощью влиятельного родственника, могущественного Фелипе Ногары, главы империи Эстил. Но удерживал Карлсен высокое положение благодаря собственным талантам.

– Поле блокировано до вечера, – говорил в этот момент Карлсен, обращаясь к какому-то землянину с холодными глазами. Тот как раз перешел на челнок из аэрокара. – Давайте откроем иллюминаторы. Я хочу взглянуть вокруг.

Мягко складываясь, ушли в гнезда щиты из стали и стекла. Смотровые иллюминаторы превратились в балкончики, открытые воздуху и запахам Земли, а также громоподобному скандированию толпы на поле космопорта:

– Карлсен! Карлсен!!!

Когда главнокомандующий ступил на обзорный балкон, наполнившие салон люди помимо собственной воли подались следом. В основном это были добровольцы с Остила, любители приключений, к которым принадлежал и Митчел Спейн. Марсианский бродяга, он вступил в армию Карлсена на Остиле, соблазненный высокими размерами наградных.

– Поосторожнее, провинциал, – сказал высокий мужчина впереди, оглянувшись и окидывая Митча презрительным взглядом свысока.

– Зовут меня Митчел Спейн, – хрипло предупредил его Митч. – И я такой же провинциал, как и ты.

Судя по одежде и акценту, долговязый грубиян был с Венеры.

Эту планету терраформировали всего столетие назад, и венериане, упиваясь новоприобретенной независимостью, иногда были чрезмерно горды и вспыльчивы. Вероятно, венерианин нервничал на корабле, полном людей с планеты, которой правил брат Фелипе Ногары.

– Спейн... похоже, марсианское имя, – сказал венерианин более мягким тоном.

Но марсиане также не славились терпеливостью и покладистостью. Поэтому секунду спустя долговязому надоело играть в гляделки, и он отвернулся.

Землянин с холодными глазами, чье лицо было почему-то знакомо Митчелу, разговаривал с капитаном челнока через коммуникатор:

– Перемещайтесь над городом, за автостраду Хосути. Там можно приземлиться.

Карлсен, вернувшись в салон, сказал:

– Передайте, пусть не спешат. Скорость не более десяти километров в час. Кажется, люди хотят меня видеть.

Это было и так ясно. Было бы просто непорядочно обманывать ожидания людей, потративших столько времени и усилий.

Митч смотрел на Карлсена, на поднятую в приветственном взмахе сильную руку. Главнокомандующий опять шел на балкон. Шум толпы стал громче.

И это все, мой милый Карлсен? Нет, мой друг, ты актер. Восторг толпы не мог оставить равнодушным человека, кто бы он ни был. Одного он приведет в восторг, другого испугает. И ты хорошо спрятался за маской вежливого достоинства, главнокомандующий.

Каково быть Йоханом Карлсеном, спасителем мира? Появиться в решающий момент, когда все действительно великие и могущественные умыли руки? И с невестой уникальной красоты, которая станет твоей после победы?

А что сегодня делает брат Фелипе? Строит планы, нет сомнений. Предвкушает удовольствие от власти над еще одной планетой.

Долговязый венерианин уплыл куда-то в сторону, и теперь Митч хорошо видел происходящее снаружи. Море человеческих лиц. Какое-то стертое сравнение, но это в самом деле было море. Написать об этом... Митч знал, что когда-нибудь об этом напишет. Если глупость человеческая не прекратит существование вместе с родом людским в предстоящей битве, премии, пока он будет писать, хватит на жизнь.

Впереди виднелись молочно-белые, как кость, башни Улан-Батора, поднимавшиеся за кольцами пригородных скользящих дорожек и солнечных полей-энергосборников. В небе пестрели всеми цветами радуги яркие плакаты и знамена, влекомые массой аэрокаров. Полицейские кары кольцом предосторожности охватили челнок.

К челноку, после короткого контакта с полицейским экипажем, приблизился специальный аэрокар. Вытянув шею, Митч разглядел кармпанскую эмблему на борту. Очевидно, кармпанский посол собственной персоной. Челнок снизил скорость, теперь он полз улиткой.

Кое-кто считал, что карпманцы сами похожи на машины, тем не менее они были серьезными союзниками в войне землян с врагами всего живого. Физически кармпанцы были медлительны и угловаты, но их разум, интеллект и воображение не знали равных. Если сами они почему-то не были способны физически защитить даже самих себя, их психические сверхвозможности, их косвенная помощь были более чем весомы.

В салоне челнока повисла робкая тишина, когда с сиденья открытого кара поднялся кармпанский посол: весь, с ног до головы, переплетение ганглий, щупалец и тканевых трубок.

В салоне челнока узнали кармпанца именно по этой сети. Возбужденный шепот прокатился волной над головами людей, многие вытягивали шеи, чтобы лучше видеть. Землянин с холодным взглядом что-то быстро проговорил в микрофон.

– Прорицатель! – хрипло прошептал кто-то прямо в ухо Митчу.

– Вероятного! – прогремел вдруг из усилителя голос посла, словно тот перехватил мысль на половине фразы. Карпманские прорицатели Вероятного были наполовину мистиками, наполовину хладнокровными математиками. Помощники Карлсена, очевидно, пришли к выводу, что прорицание будет благоприятным и поэтому отдали приказ транслировать речь прорицателя по системе публичного оповещения.

– Надежда, искра живущая, рождающая пламя жизни!

Трудно было поверить, что звенящие, вдохновенные слова рождались во рту инопланетянина. Щупальце указало на Карлсена, который стоял на балконе.

– Темные силы металла мечтают о победе, изначально мертвые существа строят планы нашего общего уничтожения. Но в человеке, стоящем передо мной, таится живая сила, превосходящая любой металл. Энергия этой жизненной силы эхом отзовется во всех нас. И я вижу, как с победой Карлсена...

Во время акта пророчества кармпанские прорицатели подвергались очень сильному напряжению, зато точность прогнозов была высока. Митч слышал, что стрессы имели топологическую, а не биологическую природу. Но, как и большая часть землян, Митч не понимал, в чем здесь дело.

– Победа... – повторил прорицатель. – Я вижу победу, но потом...

В лице инопланетянина что-то переменилось. Землянин с коммуникатором был, наверное, специалистом по инопланетной физиогномике или просто не любил рисковать. Он быстро сказал в коммуникатор несколько слов, и система оповещения была выключена. Толпы встречающих, решив, что прорицание завершено, отреагировали восторженным скандированием. Но посол еще не все сказал, хотя теперь его слышали лишь те, кто находился внутри челнока.

Голос кармпанца дрожал:

– Смерть, разрушение, гибель. – Почти квадратное тело кармпанца согнулось, наклонилось вперед, но глаза были обращены на Карлсена. – Победитель... умрет ни с чем...

Кармпанец опустился на сиденье, и его аэрокар поспешил прочь. В салоне челнока было тихо. Доносившиеся снаружи крики "ура!" казались издевательством.

Несколько тягостных мгновений спустя главнокомандующий покинул балкон и обратился к собравшимся в салоне:

– Вы все слышали конец прорицания... Вас немного, но недостаточно немного, чтобы держать его в секрете. Поэтому я не обязую вас хранить тайну. Но передавая слова прорицателя, добавьте, что я не верю в пророчества, идущие не от Бога. Кроме того, сами кармпанцы признают, что случаются ошибки.

Ответом было молчание: знак согласия. Тем не менее все были мрачны. Девять раз из десяти прорицатели Вероятного давали верный прогноз, попадали прямо в точку. Будет победа, а потом смерть и разрушение.

Но касалось ли это одного Иохана Карлсена или человечества вообще? Люди в салоне мрачно переглядывались.

Челноки нашли подходящее для посадки место на краю Улан-Батора. Покинув салон, они почувствовали, как окружавшее веселье постепенно притупляет память о мрачном предсказании. С каждой минутой толпа вокруг челноков становилась гуще. Симпатичная молодая землянка в венке набросила Митчу на шею цветочную гирлянду и поцеловала. Митчел Спейн был некрасив и едва ли подходил для поцелуев. От такого непривычного внимания ему стало не по себе.

Однако он сразу заметил взгляд главнокомандующего.

– Марсианин, пойдемте со мной в генштаб. Мне нужна группа представителей, чтобы они не подозревали во мне агента брата. Вы родились в Солнечной системе, это хорошо.

– Слушаюсь, сэр.

Почему Карлсен выделил именно его? Они были одного роста, два невысоких человека в окружении ликующей толпы. Один, отталкивающе некрасивый, с гирляндой цветов на шее, обнимал за талию девушку, которая робко смотрела на лицо второго, излучавшее магнетическую силу власти, делавшую его выше понятий красоты или уродства. Правитель целой планеты и, быть может, спаситель всего живущего.

– Мне понравилось, как ты держался в салоне, – сказал Карлсен Митчелу. Как ты отбрил долговязого венерианина. Спокойно, не повышая голоса, без угроз.

Твое имя, звание?

В этой войне все люди были на одной стороне, и военная иерархия отличалась некоторой неопределенностью.

– Митчел Спейн, сэр. Пока что без звания. Проходил подготовку с командой десантников. На Остиле услышал о хорошей премии, которую вы предложили, и вот оказался здесь.

– Чтобы защищать Марс?

– И Марс тоже. Но если еще и заплатят, будет неплохо.

Помощники Карлсена суетились, организуя подачу наземных машин, чтобы отправиться в генштаб. Пока они были заняты, Карлсен располагал парой свободных минут. Он внимательно посмотрел на Митча.

– Спейн? Поэт?

– В общем... я опубликовал пару вещей. Ничего особенного...

– У тебя есть боевой опыт?

– Да, я брал на абордаж один берсеркер. Это было возле...

– Об этом потом поговорим. Назначу тебя старшим в десантную команду. Нам не хватает опытных людей. Хемпфил, где же машины?

Землянин с холодными глазами повернулся. Конечно же, его лицо было знакомо Митчу. Теперь он вспомнил:

Хемпфил, герой-фанатик более чем десятка схваток с берсеркерами. Помимо воли, Митч почувствовал робость.

Наконец прибыли машины. Делегация направилась в Улан-Батор. Боевой центр располагался под землей, что позволяло с полной выгодой использовать силовые защитные поля, куполом накрывавшие город по периметру и вплоть до границ атмосферы.

Когда они ехали длинным зигзагообразным эскалатором вниз, к боевому центру, Митч снова оказался рядом с Карлсеном.

– Поздравляю с будущей свадьбой, сэр, – вежливо сказал Митч.

Он еще не разобрался, нравится ли ему Карлсен, но уже испытывал такое чувство, словно знал этого человека много лет.

Главнокомандующий кивнул.

– Спасибо.

Потом он достал небольшой снимок. Иллюзорно трехмерной, на нем была изображена молодая женщина. Золотистые волосы уложены по последней моде новой аристократии Венеры.

– Она очень красива. – Митч был совершенно искренен.

– Да. – Карлсен задумчиво посмотрел на снимок, потом его спрятал.

– Некоторые считают, что это просто политический союз. И Бог свидетель, нам этот союз в самом деле нужен. Но поверь, поэт, она значит для меня много больше.

Карлсен вдруг подмигнул Митчу с таким видом, словно хотел сказать: "И зачем я это тебе рассказываю?" Открылись двери. Они достигли катакомб Генерального штаба.

Среди членов Генштаба многие, хотя и не подавляющее большинство, были венериане. По тону их приветствий стало ясно, что венериане относятся к Карлсену со сдержанной неприязнью. Брат Ногары им совсем не был по душе.

Как и всегда, человечество не могло обойтись без тайных хитросплетений политики и борьбы клик и союзов. Парламент системы Сол и его Исполнительный Комитет выполнили задачу, нашли главнокомандующего. Если некоторые и возражали против кандидатуры Карлсена, то не потому, что сомневались в его возможностях. Заняв пост, он привел с собой отряды тренированных опытных людей, кроме того, больше никто не дал согласия взять на себя ответственность за оборону Солнечной системы.

Совещание началось в напряженной атмосфере, поэтому не оставалось ничего другого, как сразу перейти к делу. Враг, корабли-берсеркеры, оставили прежнюю тактику одиночных налетов: за прошедшие десятилетия обороноспособность колоний медленно, но возрастала.

Предполагалось, что количество кораблей-берсеркеров составляет около двухсот. Чтобы сломить сопротивление человечества, они начали формировать флот, чья совместная мощь была способна сокрушить оборону любой, самой укрепленной планеты. Необходимость собрать флот землян не терпела отлагательств. Предстояло защитить Солнечную систему, а потом, если возможно, покончить с основными силами механической антижизни.

– Итак, на этом мы все сходимся, – сказал Карлсен, выпрямившись и глядя на собравшихся вокруг оперативного стола штабистов. – Ни обученных людей, ни кораблей у нас в нужном количестве нет. Подозреваю, что только правительство Сол постаралось внести свою лепту в полной мере.

Кемал, венерианский адмирал, обменялся взглядами со своими сопланетниками, но удержался от комментариев насчет весьма скромной доли брата Карлсена, Ногары. Все равно другого лидера у них не было.

Карлсен продолжал:

– Мы располагаем флотом из двухсот сорока трех кораблей, специально сконструированных и переоборудованных для применения новой тактики, которую я предлагаю. Мы все благодарны Венере за ее более чем весомую лепту: сто крейсеров. На шести из них, как вы, наверное, знаете, установлены новые дальнобойные сверхсветовые пушки.

Похвала не оказала заметного воздействия на замороженные физиономии венериан.

– Итак, количественно мы имеем небольшой перевес в сорок кораблей. Нет нужды напоминать, что любой отдельный берсеркер значительно превосходит по огневому и энергетическому потенциалу любой наш корабль. – Он сделал паузу. Тактика "таран-абордаж" должна дать нам преимущество неожиданности.

Главнокомандующий старательно выбирал слова, не желая откровенно признать, что фактор неожиданности был их единственной реальной надеждой. Это было бы слишком даже для суровых космических генералов, на собственном опыте знающих, что такое корабль-берсеркер.

– Другая проблема – это нехватка опытных людей для абордажных команд. Набирая десантников, я сделал все возможное. Ядро десантников, уже подготовленных и еще обучаемых, составляют эстильцы.

Адмирал Кемал, кажется, понял, что за этим последует. Он отодвинул свое кресло, намереваясь встать, но решил немного выждать.

Карлсен спокойно продолжал:

– Тренированные десантники войдут в состав отрядов, каждый из которых будет приписан к определенному крейсеру. После чего...

– Одну минуту, главнокомандующий, – поднялся Кемал.

– Да?

– Вы намерены поместить отряды эстильцев на венерианские корабли?

– Мой план предусматривает и такой вариант. Вы против?

– Да. – Венерианин многозначительно посмотрел на сопланетников. – Мы все против.

– Тем не менее это приказ.

Кемал, с равнодушным лицом, сел молча, стенокамеры в разных концах комнаты Генштаба тихо гудели, напоминая, что происходящее записывается.

Главнокомандующий на секунду нахмурился, на лбу появилась тревожная вертикальная складка. Он несколько мгновений молча и внимательно смотрел на венерианина. Все равно, ничего другого не оставалось, кроме размещения эстильцев и на венерианских кораблях тоже.

Они не дадут тебе стать героем, Карлсен, подумал Митчел Спейн. Так устроен мир: люди глупы и не в состоянии сражаться на одной стороне все вместе, даже в такой войне.

В трюме венерианского крейсера "Солнечное пятно" Митч внимательно осматривал боевые латы, упакованные в предохраняющий контейнер, похожий на гроб. Митчела особо волновали локтевые и коленные сочленения.

– Может, мне нарисовать на нем знаки различия, капитан?

Слова принадлежали молодому эстильцу по имени Фишман, члену свежесформированной команды десантников, которую теперь возглавлял Митч. Фишман где-то раздобыл многоцветный стержень-ампулу, которой сейчас указывал на латы.

Митч окинул взглядом трюм, где деловито сновали десантники его команды, открывая контейнеры с оборудованием и экипировкой. Все шло своим путем, и Митч решил без нужды не вмешиваться.

– Знаки различия? Зачем? Разве что мы придумаем какую-нибудь эмблему для всей команды. Это было бы неплохо.

Бронекостюму едва ли требовались дополнительные опознавательные знаки. Будучи сделанным на Марсе, он отличался от других бронекостюмов некоторыми усовершенствованиями. Вероятно, лучших лат не было ни у кого. На бочкообразной груди костюма имелся значок: большой черный круг, разорванный красным зигзагом. Это означало, что Митч был участником победы над одним берсеркером. Точно такой же бронекостюм был у дяди Митча: марсиане любили бродяжничать в космосе.

– Сержант Маккендрик, – сказал Митч, – как вы себе представляете эмблему нашей команды?

Недавно назначенный сержант, молодой человек с тонким умным лицом, проходивший мимо, задержался, посмотрел на Митча, потом на Фишмана, словно пытаясь определить, кто из них выше по званию. Он нашел компромиссный вариант, устремив взгляд в пространство между двумя.

Его лицо вдруг помрачнело.

Венерианин с худощавым лицом, явно офицер, вошел в трюм в сопровождении отделения из шести вооруженных людей с повязками на рукавах. Корабельная полиция.

Офицер остановился, внимательно глядя на красящую ампулу в руке Фишмана. Когда в трюме установилась тишина и все присутствующие обратили внимание на его появление, венерианин сказал:

– Зачем вы украли ампулу со склада?

– Украл... ампулу? – Эстилец поднял ампулу, чтобы все видели. Очевидно, он думал, что это шутка.

Но корабельная полиция шуток не любила. Во всяком случае, шутки полиции никогда не нравились Митчу. Марсианин сидел на корточках рядом с контейнером. Внутри торса бронекостюма лежал незаряженный десантный карабин, и на всякий случай Митч положил руку на приклад.

– Мы на военном положении, – спокойно, даже мягко продолжал венерианин, обращаясь сразу ко всем собравшимся вокруг эстильцам. – Все люди на борту венерианского корабля подчиняются его законам. Кража из корабельного склада в период военных действий карается высшей мерой. Через повешение. Уведите его. Он подкрепил приказ сдержанным жестом.

Ампула с громким стуком упала на палубу. С застывшей непонимающей улыбкой на лице, Фишман, казалось, сейчас сам был готов упасть.

Митч спокойно выпрямился, удобно расположив карабин на сгибе локтя. Практически карабин был двуствольной пушкой с устройством для гашения отдачи при стрельбе в невесомости. Им пользовались для уничтожения бронированных сервомашин берсеркеров.

– Одну минуту, – вежливо сказал Митч. Двое полицейских, неуверенно двинувшиеся было к Фишману, с готовностью подчинились, словно довольные, что появилось оправдание их нерешительности.

Офицер взглянул на Митча, хладнокровно вздернул бровь.

– Вы знаете, чем грозит нападение на меня?

– Какая вам разница как меня накажут, если я разнесу вашу мерзкую башку? Я капитан Митчел Спейн, я командую этим десантным отрядом и пока я им командую, никто не посмеет и пальцем дотронуться до моих людей без моего приказа. Вы кто такой?

– Господин Сальвадор, – сказал венерианин. Он оценивающе посмотрел на Митча, несомненно отметив, что тот был марсианином. В сознании господина Сальвадора закрутились варианты ответа. Выбрав нужный, он сказал:

– Если бы я знал, что этой ... группой командует человек, я бы не счел наглядный урок необходимым. За мной!

Последнее относилось к полицейскому патрулю и было подкреплено еще одним элегантным и сдержанным жестом. Не теряя времени, полицейские поспешили к выходу из трюма. Сальвадор взглядом пригласил Митча отойти в коридор. Мгновение помедлив, Митч последовал за венерианином. Господин Сальвадор невозмутимо поджидал его.

– Теперь ваши люди пойдут за вами куда угодно, капитан Спейн. В огонь и воду, так сказать. Но придет момент, когда вы последуете за мной. – Чуть улыбнувшись, венерианин ушел.

Митч задумчиво смотрел на закрывшуюся дверь. Потом команда десантников разразилась победным воплем. Митча радостно хлопали по спине.

Когда люди немного успокоились, один спросил:

– Капитан, что он имел в виду, когда называл себя "господином"?

– У венериан это нечто вроде политического чина. Эй, парни, слушайте меня! Мне может понадобиться свидетель.

Митч поднял карабин и, чтобы все могли видеть, открыв затвор, показал магазин: он был пуст. Новый приступ веселья, включавший не очень лестные шутки в адрес удалившихся венериан.

Но господина Сальвадора со счетов сбрасывать было рано.

– Маккендрик, вызывайте мостик. Я хочу видеть господина Сальвадора. Остальные – за работу.

Юный Фишман, подняв ампулу, задумчиво ее разглядывал. До него постепенно дошло, как близка была веревка от его шеи.

Сальвадор был сама холодная сдержанность. И хотя Митчу удалось выяснить, что в настоящий момент не существует намерений повесить кого-нибудь из эстильцев на борту "Солнечного пятна", на ночь он выставил вооруженных часовых у входа в помещение десантной команды.

На следующий день его вызвали на флагманский корабль. Через иллюминатор челнока он наблюдал за танцем блестящих точек: часть кораблей, освещенная далеким Солнцем, уже начала тренировочные упражнения по тактике тарана.

За столом главнокомандующего сидел на этот раз не любитель поэзии и не будущий жених, но правитель планеты.

– Садитесь, капитан Спейн.

Кажется, все не так уж плохо, если приглашают садиться. Пока Карлсен завершал работу с какими-то документами, Митч мысленно перебирал все, что ему было известно, все, что он читал о старинных церемониях, связанных с эпохой, когда создавались огромные организации, специализировавшиеся в войне с такими же другими организациями, убивая людей и уничтожая их собственность. Нет сомнений, люди оставались не менее жадными, чем в прошлом. Война с берсеркерами опять приучала их к навыкам массового уничтожения. Не вернутся ли былые времена, когда живое сражалось против живого?

Вздохнув, Карлсен отодвинул бумаги.

– Что вчера произошло между вами и господином Сальвадором?

– Он собирался повесить одного из моих людей. – Митч кратко пересказал события, не упомянув лишь о последних словах Сальвадора.

– Если я отвечаю за этих людей, я не могу допустить, чтобы их вот так хватали и вешали. Не думаю, чтобы они в самом деле так далеко бы зашли, но я решил играть не менее серьезно, чем они.

Главнокомандующий выудил из вороха бумаг нужный документ.

– Двое эстильцев уже были повешены. За драку.

– Чертовы венериане!

– Чтобы больше ничего подобного не было, капитан!

– Слушаюсь, сэр. Но должен вам сказать, что вчера на "Солнечном пятне" мы чуть не начали перестрелку.

– Я понимаю. – Карлсен безнадежно махнул рукой. – Они не способны нормально сотрудничать, даже если на карту поставлена судьба... Что такое?

Вошел землянин Хемпфил. Его тонкие плотно сжатые губы были бледнее обычного.

– Только что прибыл курьер. Атсог атакован. Пальцы Карлсена смяли лист.

– Есть детали?

– Капитан курьера считает, что там собрался весь флот берсеркеров. Он успел стартовать в последний момент. Наземные системы еще держались.

Атсог... Значит, враг находился ближе к Солнцу, чем считали люди. Значит, их удар в самом деле будет направлен на Солнечную систему. Они знали, что именно здесь центр человечества.

В каюту входили новые посетители. Хемпфил шагнул в сторону, пропуская адмирала Кемала. За адмиралом, мимоходом бросив взгляд на Митча, следовал господин Сальвадор.

– Вы слышали новости, главнокомандующий? – начал Сальвадор. Кемал, уже приготовившийся открыть рот, раздраженно посмотрел на политофицера, но промолчал.

– Да, атакован Атсог.

– Мои корабли готовы выступить через два часа, – отрапортовал Кемал.

Карлсен вздохнул, покачал головой.

– Я видел сегодняшние маневры. В лучшем случае флот будет готов через две недели.

Кемал был потрясен до глубины души, и едва ли это было просто хорошей игрой.

– Вы не готовы?.. Вы отдадите на растерзание венерианскую колонию только потому, что мы не склонили головы перед вашим братом? Потому что приструнили ваших чертовых эстильцев?

– Адмирал Кемал, держите себя в руках! Вы, как и все остальные, обязаны подчиняться дисциплине, пока здесь командую я!

С большим усилием Кемал заставил себя успокоиться. Карлсен говорил негромко, но вся каюта резонировала в такт его словам.

– Вы вешаете людей и называете это "приструнить"? Бог свидетель, я тоже готов кое-кого повесить, но добиться единства в действиях флота! Зарубите на носу: этот флот – наше единственное оружие против сил берсеркеров. Хорошо подготовленные и единые, мы имеем шанс победить.