Текст книги "Господин директор (СИ)"
Автор книги: Франсуаза о’Лик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Константин
Я начинал понимать Егора. Как не трахать своих моделей, когда каждая наверняка вытворяла нечто подобное тому, что видел я? Стриптизерша крутилась рядом со станком, и я ему завидовал по-чёрному. Она практически трахала эту несчастную железяку – терлась о станок и грудью, и киской, закидывала на него ноги, прижималась попой и не забывала кидать томные взгляды в объектив. Не скажу, что я сделал много кадров. По большей части я лишь пытался стоять на месте, что было сложно, когда эта гибкая кошка так призывно смотрит.
Но когда её ручка нырнула в трусики, я не выдержал. Она ласкала себя, прикрыв глаза и сладко улыбаясь, и я не мог не вторгнуться в этот гребанный рай.
Я подхватил стриптизершу, посадил её на станок и уложил на спину. Она будто и не заметила этого, её ручка по-прежнему шалила в трусиках. Я бегло осмотрел её одежду – дурацкий комбинезон снять пока было невозможно, но он был свободный и короткий. А вот трусики были завязаны с боков, и я их конечно развязал. Вид влажных пальчиков, кружащих вокруг клитора, на мгновение лишил меня дыхания. Но дернувшийся в штанах член быстро привёл меня в чувство – самое время действовать.
Я раздвинул ноги стриптизерши пошире и провёл рукой по нежной коже бедра. Её кожа покрылась мурашками, и я, склонившись, лизнул их. Потом проложил дорожку из поцелуев и закончил их прямо рядом с её мокрой киской. Пальчики стриптизерши замерли в предвкушении, а я лизнул её и понял, что надо было сделать это давно, ещё тогда, в подсобке. Она была так сладка, что я терялся в мыслях. Я скользил языком, целовал, посасывал, а стриптизерша стонала и сжимала мои волосы в кулачках. Я был прав, её тело было создано для секса. Шелковистое, нежное, вкусное… мне даже захотелось её съесть!
Я раздвинул пальцами мокрые складочки и проник языком глубже. Стриптизерша выгнулась и застонала громче. Я вылизывал её и получал бесконечное удовольствие от того, как она послушно реагировала на мои ласки, как сама просила их – придвигая попу ближе ко мне и раздвигая ноги ещё шире, как шипела в ответ на прикусываете клитора. Да, куколка, ты должна знать, что я могу доставить тебе ни с чем не сравнимое удовольствие. Я чувствовал нарастающее напряжение в её мышцах и втянул клитор губами, одновременно вставляя пальцы в киску. Это и заставило стриптизершу кончить, простонав:
– Чертов директор…
Я продолжал покусывать губами клитор и толкаться в неё пальцами, ловя её продолжающийся оргазм. Она стонала, дрожала и извивалась, пытаясь остановить меня. Наконец я оторвался от её киски, подул на неё и снова лизнул. Стриптизерша ещё раз охнула:
– О Господи…
Я усмехнулся и погладил пальцами её отзывчивую киску.
– Ты лучший, – прошептала стриптизерша, видимо, ещё не придя в себя.
Я смотрел на неё сверху и не мог не насладиться её видом. Стриптизерша лежала на станке взлохмаченная и пьяная от оргазма. На её лице блуждала сытая улыбка, а на щеках наконец розовел румянец. Комбинезон сбился на правый бок, ноги были уже сведены вместе, но расслаблены. Она была прекрасна как никогда.
Я сходил за фотоаппаратом и щелкнул пару кадров. Стриптизерша приоткрыла глаза и лениво сказала:
– Не могу пошевелиться.
– И не надо. Расскажи лучше, что стряслось.
Стриптизерша долго молчала. В ожидании ответа я поглаживал её коленку. Так увлёкся, что когда она заговорила, не совсем понял, о чем речь. А когда понял, то стало уже не до коленки.
– Ко мне заглянуло в гости прошлое и напомнило об обязательствах. Некий Геннадий сильно хочет, чтобы завтра я пришла в слишком откровенном наряде. И я приду, у меня нет выбора. Прости.
Мои брови удивленно поползли наверх. Ипполитович решил играть грязно? Это было внезапно. Я не слышал, что бы он делал подобное раньше.
Стриптизерша продолжала:
– Я попробую минимизировать вульгарность образа, у меня есть идея, но… Но я все равно буду выглядеть слишком дерзко для учительницы. Как я и сказала, у меня нет выбора.
Стриптизерша села и хмуро посмотрела на меня. Разные вопросы всплывали в моей голове, но я задал тот, что был важнее:
– Почему у тебя нет выбора?
Стриптизерша судорожно вздохнула, вцепилась в станок и помотала головой. Не скажет. Ладно.
– Что тебя связывает с Ипполитовичем? – увидев её недоумевающий взгляд, я добавил. – Геннадий, Геннадий Ипполитович.
– Меня, – она выделила это слово. – ничего с ним не связывает.
– Тогда…
Стриптизерша вновь мотнула головой, перебив меня:
– Это ни к чему. Я сказала тебе всё, что могла, чтобы ты был готов. Завтра этот Геннадий выпишет школе штраф или что он там собрался делать, вот и всё.
– Штраф?! – я засмеялся. – Он закроет школу нахрен, куколка!
Глаза стриптизерши распахнулись от удивления.
– Закроет?
– Именно. Он уже несколько лет пытается это сделать.
– Но почему? – растеряно спросила она.
– Да кто ж его знает, он как-то со мной не делится своими мотивами, – я пожал плечами. – Может сам хочет сесть на это рыбное место.
Или кого-то на него усадить, что было наверняка ближе к истине. Однако раньше он не пользовался грязными методами или я о них не знал. Собственно, я бы и в этот раз не узнал, если бы не заменил собою Егора. Я задумчиво посмотрел на хмурую стриптизершу. И ведь она бы наверное ничего не рассказала, если бы я сейчас не отлизал ей.
– Что? – спросила она в ответ на мой взгляд.
– Да вот думаю, какие тайны ты откроешь после полноценного секса.
Стриптизерша закатила глаза:
– Не думай, будто ты так хорош.
Ну-ну, можно подумать это не она только что извивалась и стонала в моих руках.
– Я не думаю, я знаю, – хмыкнул я.
Стриптизерша вздохнула и перевела разговор в другое русло:
– У меня есть план, который может сработать завтра. Но мне нужна помощь.
– Я весь твой. Что ты задумала?
– Нужно подготовить мой кабинет к Хэллоуину.
Я гнал на байке по вечерним улицам. К моей спине прижималась стриптизерша, и это было до странности правильное ощущение. Будь за моей спиной, куколка, я тебя спасу – что-то в этом роде. Правда, спасала она меня, а не наоборот. Придумала сделать инсталляцию гробницы в стиле Хэллоуина. Или не гробницы – зависит от того, что найдётся в реквизите школьного театрального кружка. В любом случае, по её мнению, в подобном интерьере её завтрашний вызывающий образ будет более-менее к месту. Комиссия покачает головой, но и только.
Я же не был так уверен. Если уж Ипполитович шёл на крайние меры, значит его качающейся головой я точно не отделаюсь. Он попробует разбить меня в пух и прах, возможно, найдёт ещё какие-то нарушения. Это же школа, в ней полно людей. А где люди – там и нарушения. Разумеется, я уже разослал всем учителям сообщение о грядущей комиссии, так что завтра все будут строить из себя профессионалов. Но готовиться все равно стоило к худшему. Мне бы стоило припасти несколько козырей в рукаве, но пока там было пусто, и это тревожило. Я не привык встречать врагов с пустыми руками. У меня в запасе ещё была грядущая ночь, но этого было чертовски мало для поисков уязвимых мест Ипполитовича.
Я припарковался у крыльца школы. Стриптизерша не двигалась, и я повернулся к ней, снимая шлем.
– Приехали, куколка.
Она растерянно похлопала ресницами, огляделась и спрыгнула с байка. На ней были длиннющие сапоги, закрывающие колени и короткое пальто. Между пальто и сапогами виднелось сантиметров пять идеальных ног, по которым так и хотелось пробежаться рукой. Под пальто было ещё более короткое платье, облепляющее фигуру стриптизерши, как вторая кожа. Я увидел его, когда мы выходили из студии брата. Платье было шоколадного цвета, и я вмиг представил измазанную в шоколаде стриптизершу. Разумеется, без платья. Черт его знает, откуда в голове взялась эта фантазия. Я не был поклонником еды на теле, но в случае со стриптизершей это казалось даже уместным.
Я по-прежнему стоял около байка, погруженный в свои мысли, в то время как англичанка молчаливо шла ко входу в школу. Она была сексуальна как всегда, но тем не менее я видел, что она сильно устала. Не было слышно дерзких реплик, не было видно вызывающих взглядов. Такая стриптизерша была непривычной, и она даже спиной прямо-таки взывала о помощи. Я бросил шлем на сидение и спешно пошёл за ней. Я помогу тебе, куколка, я помогу. Ещё бы знать, с чем нужна помощь.
Так, молча, мы и дошли до склада театрального кружка. Стриптизерша кружила по нему недолго, а затем попросила меня принести скелет из кабинета биологии в её кабинет, пока сама она ищет необходимое в кладовке. Кабинет биологии находился на первом этаже, так что мне пришлось пройти немалый путь с костлявым подмышкой. По лестнице и вовсе он чуть сам пешком не пошёл – так болтались его ноги. Должно быть, забавное зрелище.
В лингафонном кабинете было темно и чуть пахло духами стриптизерши. Я замер, едва переступив порог. Вдруг осознал, что хотел бы, чтобы так пахло и дома. Заходишь с улицы усталый и злой, и тут этот аромат лишь касается носа – а на душе уже хорошо и спокойно. И длинноногая куколка сидит в кресле. Или на кухне готовит… нет, готовка и стриптизерша совершенно не сочетались. Я покачал головой. Пусть сидит на кресле или лежит на диване в ожидании меня. В моем халате на голое тело. В её руках книжка, но мы оба знаем, что она там лишь для вида. Оба знаем, что стриптизерша слышала рокот двигателя моей машины и потому улеглась на диван с книгой, всем своим видом показывая невероятную увлеченность сюжетом. Вот только заманчиво выглядывающая ножка из-под полы халата, прогиб спины и чуть приподнятая попа говорят, что это игра. И моя роль заключается в том, чтобы наброситься на стриптизершу сверху. Она, конечно, пошипит недовольно и наигранно, но быстро сдастся под моим напором, извернется и сама обхватит меня руками и ногами. И прижмётся ко мне всем своим стройным телом. А я…
– Ой!
За спиной что-то громко упало. Я резко развернулся и увидел, как стриптизерша барахтается на полу среди шляп, страшных кукол, бутафорских ног и чёрной ткани.
– Ты чего свет не включил? Стоишь тут в темноте со скелетом, – недовольно сказала она.
Я хмыкнул и вытянул её за руку из кучи реквизита. Я так глубоко погрузился в свою фантазию, что не заметил двух вещей – как подошла стриптизерша и как в моей мечте она жила в моем доме. Последнее было более, чем странным. Одно дело – хотеть трахнуть стриптизершу, и совсем другое – хотеть с ней жить. Жить вместе совсем не сексуально! Я помотал головой, избавляясь от наваждения.
Стриптизерша между тем прошла в кабинет, скинула на парту пальто и принялась украшать помещение. Шляпу она надела на скелет и оставила его стоящим при входе в кабинет, пробурчав, что я разместил его пугающе идеально. Бутафорские ноги оказались зажатыми дверцей шкафа так, будто туда затолкали чьё-то бездыханное тело. Потом стриптизерша скинула свои сапоги и полезла на парту. Она подвешивала за веревку страшных кукол, как висельников, на люстрах, и это выглядело бы страшно, если бы не моё внезапное открытие, что на стриптизерше надеты чулки. Я честно не собирался туда глазеть, я вообще помощь хотел предложить, но мой взгляд сам заметил кружево, и теперь мне пришлось засовывать руки в карманы штанов. Память услужливо напомнила то, что произошло в студии. Почему я опять не продолжил? Почему сделал приятное лишь стриптизерше, а себя обделил вниманием? Потому что мне нужны были ответы на вопросы, сообщил я сам себе. А ещё потому что стриптизерша стоит того, чтобы доставлять ей удовольствие, ничего не прося взамен. Я фыркнул своим мыслям. Что за романтический бред в моей голове?! Мне бы насчёт Ипполитовича вопросы решать, а не стоять тут как влюблённому пятнадцатилетнему мальчишке.
– Думаешь, по-дурацки всё выглядит? – по-своему интерпретировала моё фырканье стриптизерша и добавила. – Это ещё не всё. Завтра утром добавлю немного тыковок, паутины, и будет лучше.
– Тыковки и паутина, – как попугай повторил я, не придумав ничего более умного, всё ещё пребывая во власти кружева её чулок.
Стриптизерша вздохнула и легко спрыгнула на пол.
– Поможешь окна чёрной тканью закрыть? – спросила она.
Вдвоем мы занавесили окна, и обстановка стала сумрачная и нагнетающая страх. Особенно удались куклы-висельники.
Стриптизерша осмотрела свой кабинет и кивнула сама себе:
– Неплохо для импровизации.
– Неплохо, – согласился я. – Ты закончила?
– Да.
– Тогда поехали домой, – я запнулся на секунду и добавил. – Домой отвезу.
– Что? – удивилась стриптизерша, натягивая сапоги. – Нет, я вызову такси.
– Это ещё зачем? – скептически спросил я.
Что за блажь – такси – когда есть я и мой байк?
– Тебе совсем не по пути меня подвозить, а завтра будет тяжелый день у нас обоих. Тебе лучше ехать домой и отдыхать.
Какая трогательная забота. Я подошёл к ней, ухмыляясь, взял пальто и помог его надеть. Я тоже умел быть заботливым, знаешь ли.
– Куколка, если ты думаешь, что я буду отдыхать этой ночью, то ты ошибаешься. Так что просто пошли со мной.
Она нехотя двинулась рядом.
– Только отвези меня ко мне домой, ладно?
Я лишь фыркнул. Я и не имел ввиду ничего другого, так ведь?
Я первый вышел из кабинета и тут же упёрся взглядом в Эда. Он стоял, привалившись к стене напротив двери, и с интересом смотрел на нас. В спину мне врезалась стриптизерша.
– Привет, – Эд растянул губы в улыбке. – Что это вы тут делаете?
– Привет, – я пожал ему руку.
Какого черта Эд здесь делал? Вечером воскресенья?
– Привет, – почему-то пискнула стриптизерша. – Украшали кабинет к Хэллоуину.
– Так он же в пятницу, – нахмурился Эд.
– Ну, в пятницу не у всех будет урок английского. А за неделю я со всеми классами смогу его отметить, – стриптизерша пожала плечами.
Вышло натурально.
– А что здесь делаешь ты? – спросил я.
– Ты написал, что завтра будет комиссия, так что я приехал за одним учебником, чтобы подготовиться, – сказал Эд и отвёл глаза в сторону.
– Ну, тогда иди, готовься, – хмыкнул я.
Эд кивнул, бросил «пока» и пошёл в сторону своего кабинета. Мы со стриптизершей молча проводили его взглядом.
Сцена казалась целиком опутанной ложью. Как с нашей стороны, так и со стороны Эда. Черта с два он приехал сюда за учебником. Он самый крутой историк, да он сам эти учебники пишет!
Ладно, с этим я тоже разберусь. Но позже.
Варвара
Я стояла перед классом, полным вампиров, скелетов, кровожадных медсестёр и мертвых проституток. Когда я отправляла вчера вечером сообщение в чат с учениками, то и представить не могла подобную реакцию. Однако они подготовились, и я была рада тому, что мой наряд терялся на их фоне. Всего лишь дьяволица. Чёрные рожки, чёрный стрельчатый хвост на поясе, чёрный удлиненный пиджак и чёрная… я бы сказала «комбинация», но в ней ведь не ходят в школу. Так что под пиджаком было чёрное ажурное платье. Короткое на столько, что, приседая на стул, садилась я только на пиджак – платье задиралось выше. С пиджаком оно выглядело сносно, но всё же весьма и весьма вызывающе. Особенно грудь в глубоком вырезе. Разумеется, в том пакете, что принёс бритоголовый, не было пиджака. Только эта чертова комбинация. И я, конечно, могла бы в ней прийти, была же мода ходить чуть ли не в ночнушках, но это всё же был бы перебор. Даже для меня.
Я, как и полагается дьяволице, дьявольски волновалась. Неизвестность тревожила меня. Когда придёт комиссия? Как отреагирует на весь этот цирк? Как отреагирует Геннадий? И что скажет мой отец? Меня мутило от этих вопросов, и я еле стояла на высоченных шпильках. Ученики слушались неохотно, то и дело фотографируя друг друга. Я раздала им короткое десятиминутное задание подготовить рассказ о Хэллоуине и в тысячный раз разблокировала экран телефона, надеясь, что директор сообщит мне о приходе комиссии. Но на экране не было уведомлений, и я раздраженно положила его на стол. Чтобы не начать теребить край пиджака от нервов, я скрестила руки на груди. Именно в этот момент открылась дверь в кабинет и в проеме показались пять человек. Комиссия! Я стремительно скользнула взглядом по лицам. Две женщины, трое мужчин. И кто же из них Геннадий? Я закусила губу, осознав, что не узнала у директора ничего о его внешности. Почему-то мне казалось, что я сразу его узнаю, однако я смотрела на трёх мужчин и абсолютно ни с кем из них не ассоциировала Геннадия. В это время первый представитель комиссии сделал шаг и остановился, увидев скелет. Остальные врезались в него и друг в друга. Раздались чертыхания и смешки.
Я подошла к ним, надеясь, что являюсь олицетворением спокойствия, несмотря на внутренний мандраж. Все пришедшие были деловито одетые, в костюмах и пиджаках. Что ж, я тоже в пиджаке.
– Добрый день. Могу вам чём-то помочь? – я спросила, по-прежнему внимательно разглядывая их.
– Вы – Варвара Юрьевна? – спросил первый мужчина и нырнул взглядом в мой вырез.
– Да, – кивнула я, возвращая его внимание к своему лицу.
– Комиссия департамента образования. Я – Анатолий Михайлович. Мы зайдём к вам?
– Разумеется, – я радушно махнула рукой в сторону пустующих парт в конце кабинета. – Располагайтесь.
Комиссия гуськом прошла мимо меня, с интересом разглядывая интерьер и костюмы учеников. Я посмотрела на часы – до конца самостоятельной работы оставалось три минуты. Комиссия расселась, все достали планшеты и принялись в них что-то писать. Они переписывались друг с другом? Или каждый писал своё первое впечатление? Почему я не расспросила о комиссии по подробнее у директора? Это всё отец – я мысленно чертыхнулась – он сбил все рациональные мысли, вытащив на поверхность лишний тошнотворный страх.
– Мисс Варвара? – с ленцой спросил Артем, вырывая меня из мыслей.
Он был в образе графа Дракулы, и, если бы не его загар, то выглядел бы он весьма натурально.
– Варвара Юрьевна, – в который раз поправила я своего ученика.
– Подойдите, пожалуйста, – мою реплику он как всегда проигнорировал.
Мне же подобное счастье было недоступно.
– Что случилось? – спросила я, подойдя к ученику.
– Я верно выстроил конструкцию? – спросил Артём и, улыбнувшись вампирскими клыками, ткнул пальцем в угол парты.
Там был изображён примитивный рисунок секса в позе собачек. У того, кто был снизу, были черно-синие волосы и рожки, а у того кто сверху – клыки вампира. Я вздохнула – очередная издевка. Не сложно догадаться, что снизу я, а сверху он.
– Если ты описываешь невозможное будущее, то да, – кивнула я с милой улыбкой на лице.
– А что нужно изменить, чтобы получилось возможное будущее? – спросил Артём и будто случайно погладил моё бедро своим локтем.
– Поменять местами главные части конструкции, – я посмотрела на ученика со всем равнодушием, на какое была способна в этот момент.
Увидев злобу в его глазах, я снова улыбнулась и пошла к своему столу, хлопнув по пути в ладоши:
– Время самостоятельной работы окончено. Артём, предлагаю тебе первым выйти к доске и рассказать нам свою историю.
Мстительность – не самое моё лучшее качество, но что поделать, если только это и было в моей власти сейчас. Я села за свой стол и посмотрела на Артема. Парень вышел за мной, прищурив глаза. В них была угроза? Или, скорее, обещание расправы. Я шевельнула бровями, намекая, что он сам виноват. Артём в ответ закатил глаза.
– Start, please, – сказала я ему, и он повернулся к классу и начал рассказывать.
История, как это ни странно, звучала хорошо. Артём даже шутку вставил, над которой все посмеялись. Он сделал несколько незначительных грамматических ошибок, но в целом был неплох.
После него я вызвала к доске по очереди ещё трёх учеников, и каждый из них постарался на славу. Все получили от меня пятерки. Порадовали меня и другие ученики, которые задавали вопросы. Не всегда идеальные, но на хорошем уровне.
Комиссия с интересом слушала. Я старалась лишний раз на них не глазеть, чтобы не нервничать. Однако я не могла не заметить осуждающие взгляды двух женщин и плотоядные взгляды трёх мужчин. Как должен был смотреть на меня Геннадий? Удовлетворенно или неудовлетворённо, но никак не плотоядно. Это заставило меня думать, что Геннадия тут и вовсе не было. Но в таком случае, что вообще происходит?
В коридоре раздался звонок. Я сообщила ученикам их домашнее задание и отпустила. Но не успели они выйти из класса, как к нам зашёл директор.
Он был как всегда в костюме-тройке. Собран, подтянут и уверен. Я поймала его взгляд, и он ободряюще чуть улыбнулся мне уголками губ.
– Коллеги, – директор обратился к комиссии. – Прошу за мной. Я знаю, что у вас ещё есть работа, но небольшой кофе-брейк не повредит.
Три женщины при виде директора расплылись в приторных улыбках. Кто бы сомневался, что они так среагируют на него! Комиссия прошла на выход из кабинета вслед за директором. Около моего стола задержался лишь Анатолий Михайлович.
– Вы идёте с нами, Варвара Юрьевна? – спросил он, вновь провалившись глазами в моё декольте.
– Нет, мне нужно готовиться к следующему уроку, – честно ответила я.
А ещё снять эту комбинацию наконец! И одеть своё платье, специально захваченное с собой из дома.
– Жаль, – протянул мужчина, не сдвигаясь с места.
– Вы бы поторопились, а то отстанете от коллег и заблудитесь в коридорах школы, – нагло сказал ему Артём, проходя мимо нас.
Мужчина недовольно посмотрел на ученика, потом снова на мою грудь.
– До свидания, – кивнул он моей груди и ушёл.
– Всего доброго, – пробормотала я в ответ и перевела взгляд на Артема. – Ты совсем границ не знаешь?
– А вы, мисс Варвара? – ухмыльнулся парень и глядя на мою грудь добавил. – До свидания!
Он даже помахал ей рукой! Придурок.
После смены ажурной комбинации на узкое чёрное платье настроение улучшилось. Я вела оставшиеся уроки в более расслабленном состоянии. Однако всё ещё никак не могла понять был ли действительно Геннадий в составе комиссии? И если нет, то почему? На эти вопросы наверняка мог ответить директор, но на одной из перемен я видела, как он уехал из школы. Ну и ладно, любопытство потерпит до завтра, раз уж испытания сегодняшнего дня позади. Точнее, я думала, что они позади. Но как же я ошибалась.
Во второй половине дня после пар я задержалась в учительской, корректируя план уроков на завтра. Раз уж объявила неделю Хэллоуина, то нужно было этого придерживаться.
На улице уже стемнело, когда я вышла из здания школы. Было прохладно, и я сильнее затянула шарф на шее. Мой байк был всё ещё в ремонте, так что я шла пешком, тихо сетуя на аварию. Шаги за своей спиной я скорее почувствовала, чем услышала. Но обернуться не успела – крепкие мужские руки сжали меня, не давая дернутся в сторону. В нос ударил запах табака, а спина оказалась прижата к крепкой груди. Я замерла в испуге, лишь сердце колотилось как ненормальное.
Над правым ухом раздался шёпот:
– Какая же ты непослушная, перышко.
Отец! То есть не сам он, конечно, но этот мужчина явно был прислан отцом! Я дернулась, и стала набирать в легкие воздух, чтобы закричать, но мужчина, видимо, только этого и ждал. Он прижал к моему носу и рту сильно пахнущую салфетку, и, отключаясь, я подумала, что так, наверное, пахнёт хлороформ.
Очнулась я на кровати. Лишь приоткрыв глаза я поняла весь ужас моего положения – я находилась в той самой комнате без окон и с одной дверью. Запястья холодили наручники, от которых тянулась тонкая цепь к штырю в стене. Не было нужды вставать и проверять крепость конструкции. Не было нужды проверять наверняка закрытую дверь. Вообще все нужды отпали в один момент. Я посмотрела на потолок, увидела там выученные наизусть трещины и разревелась.
Из-за этих дурацких наручников я даже толком не могла вытереть слезы. На глаза постоянно попадался розовый бантик, прикреплённый к ним ещё в первый раз чьей-то невидимой рукой. Самое отвратительное заключалось в том, что это был бантик от моей куклы Барби из того времени, когда мама была ещё жива. Этот бантик теперь словно насмехался надо мной, напоминая счастливое детство. Если бы я только разбилась в той аварии вместе с мамой! А ещё лучше, если бы мы обе остались живы…
Но нет, я вытянула «счастливый» билет, и теперь начиналось моё заточение длинною в год. Год! Я свихнусь. Я не выдержу, можно было не врать себе. Через год в этой комнате будет сидеть полоумная женщина, которая будет кидаться на людей и которую будет уже опасно выпускать в общество. Таково желание отца? Чтобы я навсегда была буквально привязана к нему? Прицеплена. Привинчена. Что ж, отец всегда получал что хотел.
Но за что он приковал меня сейчас? Я ведь выполнила условие. Я была в той комбинации, я вела в ней урок, когда пришла комиссия… или неужели я должна была быть в ней весь день? Но ведь даже того Геннадия я не видела! Или он всё же был среди комиссии? Черт, как мне не хватает ответов на мои вопросы! Как унизительно нести наказание за неизвестную провинность!
Я посмотрела на свои руки. На них была размазана тушь и тени для глаз. Представляю, как жутко выглядит моё лицо. Вполне подходяще для Хэллоуина. Я осмотрела себя. На мне не было пальто, шарфа и сапог. Только платье, чулки, белье и пояс с хвостом. Закинув руки над головой, я сняла ободок с рожками. Какая ирония! Дьяволица взаперти.
Спасет ли кто-нибудь меня в этот раз? Я могла рассчитывать только на директора. Ведь он сам сказал, что ещё не наигрался со мной. Как много усилий он был готов приложить, чтобы найти меня? Надеюсь, что много. Противостоять моему отцу – не самая простая затея.
