Текст книги "Господин директор (СИ)"
Автор книги: Франсуаза о’Лик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Константин
Удрала! Удрала, как гребанная золушка! Оставив мне свои трусики и мотоботы. Ну и набор у этой стриптизерши.
Я стоял на пороге своего дома и слушал, как вдали затихает звук мотора моего рэндж ровера. Я мог бы прыгнуть на байк и погнаться за удирающей стриптизершей, но, во-первых, я не хотел, а во-вторых, на мне был халат. В халате на мотоцикле не сильно погоняешь.
Когда эта вредная англичанка облила меня своим кофе – специально, надо полагать! – я пошёл в ванную комнату, чтобы переодеться. Я решил тоже надеть халат. После еды мы могли бы вдвоём посмотреть кинцо и в халатах это было бы куда удобнее.
Забавно, что стриптизерша нацепила мой халат вместо гостевого. Расхаживала в нем такая гордая, из одной чашки со мной пить не хотела. Знала бы она, что я утром надевал этот халат на голое тело – наверняка бы снова разделась. Все-таки у неё определенно есть склонность к эксгибиционизму. Когда она разделась на моей лужайке и покрылась мурашками от холода, я чуть прям там же её не трахнул. А она мне ещё о субординации стала говорить. Упрямица!
В ванной комнате, увидев стоящие на полу мотоботы и висящие на правом ботинке ее крошечные красные трусики, я вновь пережил сцену на лужайке. Потому так поздно услышал шум в коридоре. Выскочил скорее, но опоздал. Как же отчаянно стриптизерша сопротивлялась мне! И это, надо признать, только сильнее подогревало мой интерес к ней. Её тело давно уже покорилось мне – достаточно вспомнить её реакцию на мои шлепки! – а она сама по-прежнему держала оборону.
Я вернулся в ванну, чтобы оставить там халат, и вновь наткнулся взглядом на эти её чертовы трусики. Надо бы их убрать куда-нибудь, чтобы перед глазами не вставала картина голой стриптизерши в моем дворе. И чтобы член от этого тоже не вставал постоянно.
Я наклонился к трусикам, и тут ко мне неожиданно пришло осознание, что она всё это время была в моем халате без них! Чертова стриптизерша! А теперь ехала куда-то в моем рэндже, будучи по-прежнему без трусов. Я аж зарычал от злости.
Я мог бы сто раз завладеть ею сегодня, если бы только не отвлекался на её болтовню! Коварная англичанка.
Ну ничего, у меня был козырь в запасе, к которому она не успеет подготовить план отхода. Завтра в школу придёт отец Артема Самойлова, и мы с ним надерём ей задницу. Он – словесно, за ее разговор с Артемом и за вульгарный вид, ведь завтра она, наверняка, опять наденет что-нибудь вызывающее. С отцом своего ученика она не посмеет вести себя так своенравно. Ну, а после и я надеру ей зад, физически. За всё. Если она и впрямь так любит свою работу, то ей придётся хорошенько меня упрашивать, чтобы я её не уволил.
Утром следующего дня я приехал в школу на такси. Весьма непривычно, надо признать. Мой рэндж стоял на парковке. Я подошёл к нему и, заметив ключи внутри машины, открыл дверь. На пассажирском сидении лежал пакет с моим халатом. На нем лежала записка:
Спасибо за халат! Носки я порвала, пришлось выбросить.
Не забудьте вернуть мне мои мотоботы.
P.S. Трусики можете оставить себе, господин директор.
Я с рыком сжал записку. Вот же бестия! Она, видите ли, разрешала мне оставить ее трусики! Можно подумать, мне нужно было её разрешение.
Я вышел из рэнджа, забрав ключи, и пошёл в школу.
В моей приемной было пусто, зато из кабинета доносилась какая-то возня. На моем столе опять кто-то трахается?! Я резко распахнул дверь и остолбенел от увиденного.
Мой кабинет был разнесен в щепки. Все документы и бумаги валялись вперемежку с какими-то осколками на полу. Стулья лежали поломанные, ноутбук лежал разбитым экраном вверх. По середине кабинета стояла уборщица и пыталась навести порядок. Заметив меня, она тут же поздоровалась:
– Доброе утро, Константин Демидович! У вас тут бушевала стихия, не иначе!
– Доброе утро, Ирина Васильевна, – отозвался я.
Стихия? Нет, скорее ополоумевшая ассистентка. Как же она достала! Я вытащил телефон и набрал Таню. В ее причастности к этому бардаку я был более, чем уверен. Наверняка отыгрывалась за вчерашнее унижение. Но она забыла, что не на того напала. Таня ответила после пары гудков:
– Ох, Костя, ты же меня уже уволил, – она улыбалась, но я сейчас быстро приведу её в чувства.
– Какого черта ты устроила погром в моем кабинете?!
– Это тебе за то, что растоптал моё сердце!
В первую секунду я даже решил, что ослышался.
– Сердце?! Да я к нему даже не прикасался, блять! У нас был договор, ты помнишь?
– Я что, по-твоему, бесчувственная кукла? – кукла? Нет, кукла у меня совсем другая. – Ты был со мной так долго, ты сделал меня своей!
– Я ни хрена подобного не делал!
Я услышал всхлип в трубке и процедил сквозь зубы:
– У тебя два варианта. Или ты приезжаешь немедленно, наводишь порядок и навсегда выметаешься из моей жизни, или я сейчас звоню твоему эйчару, и ты больше никогда в жизни не найдёшь подобную работу.
Конечно, она выбрала первый вариант. Ирину Васильевну я отпустил, а сам ушёл за новым ноутбуком к системному администратору.
Рабочим местом на сегодня стала учительская.
Во время одной из пар туда забежала англичанка, вся взлохмаченная и злющая. Я был один и с интересом уставился на неё. На ней была невероятно короткая юбка-пачка и, обтягивающий её красивую грудь, топ. На ногах были кеды, отчего она стала сразу ниже ростом и как-то по-девичьи мила. Увидев меня, она прищурила глаза и привычно наставив на меня свой пальчик, пошла в атаку.
– Знаете что, несносный директор? – её карие глаза так и метали молнии в меня. – Вы бы перестали строить из себя укротителя змей! А не то я вашей главной змеюке, Танечке, шею сверну!
Она, наконец, дошла до меня и ткнула меня пальцем в грудь. Как всегда её парфюм подействовал на меня самым дурманящим образом. Я вспомнил, как нёс её почти голую на плече и как потом она расхаживала по дому без трусиков. Это воспоминание заставило меня иначе оценить обстановку – мы были одни в закрытой учительской, и этим удачным обстоятельством хотелось воспользоваться. Стриптизерша пришла сюда с другой целью, но какое мне до этого дело? Я схватил её руку и дёрнул к себе. Лицо стриптизерши оказалось прямо перед моим лицом, и я с наслаждением смотрел за сменой эмоций. Злость и гнев были быстро вытеснены волнением и трепетом.
– Надеюсь, хотя бы сегодня на тебе есть трусики? – прошептал я и запустил руку по юбку.
Я медленно провёл рукой по нежной коже её бедра снизу вверх и завёл ладонь на попу англичанки. Да, трусики на ней были. Крошечные, но были. Я сжимал её задницу и смаковал её трепещущий взгляд и её прерывистое дыхание. Она заводила меня уже только одним этим предвкушением секса, написанным на лице. Я сжал попу ещё раз, а затем невесомо скользнул пальцами к ней между ног. Из её ротика вырвался полу-стон, полу-просьба. На моем лице расплылась улыбка, когда я почувствовал влажность её трусиков. Я не собирался трахать ее здесь, но сам факт ее готовности, ее возбуждения, её молчаливой просьбы, застывшей в глазах… Особенно, её просьбы.
Я резко развернул её, заставив склониться как будто к ноутбуку, и задрал юбку стриптизерши. Теперь её попа и киска, скрытая мокрыми трусиками, были прямо передо мной. Я встал, слегка замахнулся и шлепнул её по заднице, кончиками пальцев, как и вчера, задев ее киску. Стриптизерша вздрогнула и сжала край стола руками.
– Ты убежала от меня вчера, – прошептал я, склонившись к её уху.
Щеки стриптизерши горели, а глаза были полны возбуждением. Она покусывала нижнюю губу, и я пообщещал себе вскоре кусать её так же.
– Ты ходила без трусиков в моем халате, – прошептал я и снова шлепнул задницу стриптизерши.
Она глухо застонала, прикрыв глаза.
– Ты угнала мою машину, – новый шлёпок, такой же, как и предыдущие.
Развратная англичанка неосознанно прогнулась в спине, отчего попка приподнялась выше, и чуть шире расставила ноги. Да, моя куколка знала, что мне нужно. А я знал, что нужно ей.
– Но ты слишком сильно возбуждаешь меня и поэтому…
Я легко сдвинул трусики в сторону и вошёл в неё сразу тремя пальцами, а другим пальцем надавил ей на клитор, одновременно закрывая её рот свободной рукой. Я поймал и ее стон, и её оргазм.
Стриптизерша со всей силы сжимала край стола, слегка трепыхаясь в моих руках. Потом силы ее покинули, и я опустил её на свой стул. Она откинулась на спинку кресла, восстанавливая дыхание и связь с реальностью.
Я с удовольствием наблюдал за ней. Она была так беззащитна в этот момент, даже не поправила юбку. Это сделал я, отчего она распахнула глаза и сдвинула ноги вместе.
– Ненавижу тебя, – прошептала она.
Я ухмыльнулся. Она могла говорить всё, что угодно, но мы оба знали, что это ничего не изменит. Я взглянул на часы.
– Поднимайся, кукла. У нас есть ровно три минуты.
В коридорах школы раздался звонок окончания урока.
– Три минуты до чего? – с недоумением спросила стриптизерша.
– До прихода отца Артема Самойлова, – с улыбкой ответил я.
Ее глаза полыхнули гневом. Она вскочила на ноги:
– Ты это специально подстроил? О, конечно специально! Я же и двух адекватных слов теперь не смогу связать! – она яростно сжала кулачки. – Как же ты мне противен! Самоуверенный индюк!
Я улыбался своей самой широкой улыбкой, не забыв сунуть руки в карман. Я ничего подобного не планировал, но ведь она сама сюда прибежала. Её ошибка. Разумеется, я не дам её в обиду перед отцом ученика, но англичанке знать об этом пока рано.
Стриптизерша принялась судорожно поправлять одежду. Заметила отражение в стеклянной дверце шкафа и прилипла к ней. Её руки перескакивали с прически на макияж, с макияжа на топик, оттуда на юбку, а с юбки опять на прическу. Я смотрел на это с каким-то внезапным волнением в груди. Она прихорашивалась. Но для меня она и так была прекрасна – растрепанная после оргазма. Я подошёл к ней сзади и взглянул в глаза её отражению. Она замерла на месте и нахмурилась:
– Отойди от меня, – раздраженно сказала она.
Я, как всегда, не придал значения её словам. Стриптизерша вечно несла чепуху.
– Ты прекрасна, – шепнул я ей, заправляя прядку за ушко.
Она вздрогнула и отодвинулась в сторону, с подозрением осматривая меня. Её взгляд остановился на моем паху, и я понял, что забыл сунуть руку в карман и что она смотрит на мой стояк.
Внезапно она посмотрела на меня с улыбкой. В её глазах танцевали чертята. Она медленно приблизилась ко мне и соблазнительно прошептала, поправляя мой галстук:
– Как думаешь, как далеко мы бы зашли, если бы не эта предстоящая встреча, м? Может быть, я сделала бы тебе минет? – я тщательно старался не представлять это, но не мог удержать фантазию. – И может быть потом ты бы уложил меня на столе, м? Я бы послушно раздвинула ножки перед тобой… господин директор.
Она невесомо провела рукой по моей скуле, а я изо всех сил сжимал кулаки, только чтобы не сделать всё, ею перечисленное, и пытаясь не забыть о приходе отца Артема Самойлова.
И тут я наконец понял – эта дерзкая стриптизерша так изощренно мне мстила! Она с милой улыбкой отошла в сторону, наблюдая за мной, как совсем недавно наблюдал я за ней. А в заключении она ещё и вытянула свои алые губки и послала мне воздушный поцелуй!
Я мог бы заставить её ответить за эту шалость прямо здесь! Но тут дверь в учительскую открылась, и зашёл отец Артёма Самойлова.
Стриптизерша обернулась, на её лице отразилась неподдельная радость и она бросилась на шею вошедшему мужчине:
– Марк!
– Эйви!
Отец Артема с удовольствием прижал мою стриптизершу к себе.
Это ещё что, блять, такое?!
Варвара
Что за странная смесь – удовольствие от полученного оргазма и ненависть к мужчине, который до него меня довёл! Он так мастерски играл моим телом, что можно было подумать, будто у него инструкция есть.
Мне удалось отомстить немного за своё состояние, но это была капля в море. Господин директор слишком крут, чтобы потерять контроль над ситуацией от одного лишь возбуждения.
Зато моё неожиданное знакомство с Марком возымело именно этот эффект!
– Что ты здесь делаешь, Марк? – я так давно не видела этого классного дядьку в очках и с короткой бородкой, что не могла оторвать от него взгляд.
– Я-то понятно, что здесь делаю. Приехал выяснять, что за проблемы между учителем и моим сыном. А вот ты что здесь делаешь?
– Между учителем и… Артём – твой сын? Ох, как же я сразу не догадалась! – меня охватила волна стыда.
Марк внимательно посмотрел на меня и всё понял:
– А ты работаешь здесь и именно с Артемом у тебя проблемы?
Я молча кивнула. Хуже не придумаешь!
– Вы знакомы? – подал голос директор.
– Эйви – моя лучшая ученица, – с улыбкой ответил ему Марк и добавил. – Ну, вы же знаете, я иногда беру группы студентов в Оксфорде. Так вот, Эйви стала лучшей за всё время моей профессуры.
– Вот как, – ответил директор, и по его каменному виду я поняла, что он не знал о моей учебе в Оксфорде.
Видимо, папочка об этом умолчал, когда пристраивал меня на работу. Удивительно, что директор согласился меня принять в штат по сути без образования!
– Я удивлён, что не получил запроса о рекомендации от Константина. Почему ты не указала мои контакты, Эйви? – спросил Марк.
– Да, почему? – добавил директор.
Я бросила на него злой взгляд. Уж он-то знал почему! К чему рекомендации, когда всё решают связи. Но я не могла признаться в этом Марку, не могла так низко пасть в его глазах. Уже одно то, что я не справилась с учеником опускало мой рейтинг в его глазах.
– Потому что гос… – глаза директора опасно сверкнули, и я тут же исправилась. – Константин Демидович был удовлетворён другими рекомендациями. Тебя, Марк, я держала, как тяжелую артиллерию.
– Вот так всегда, вечно я в запасе, – улыбнулся Марк и потом сказал, став серьезнее. – Так что у тебя за проблема с Артемом?
Я бросила вопросительный взгляд на директора, и он жестом предложил мне рассказать. Все-таки он был директором и мало ли как предпочитал общаться с родителями учеников. Я пожала плечами – его выбор сделан, пусть потом не жалуется.
– Ну, если в двух словах, то Артём предложил мне сделать ему минет.
Марк опустил взгляд в пол, а директор удивленно вскинул брови. Думал, буду ходить вокруг да около? Не угадал.
– Ох, Эйви, прости, – сокрушался тем времени Марк. – Это ужасно. Мне так стыдно. Артём всегда был трудным ребёнком, но сейчас…
– Да не, – махнула я рукой. – Это ерунда. Я вообще не просила вызывать родителей, но коллеги, – я выразительно посмотрела на директора. – решили, что я выбрала неверный ответ для Артема, и что я должна понести за это ответственность.
– А что ты сказала? – спросил Марк.
– Я сказала, что он в состоянии справиться с этим сам. На что Артём уточнил, говорю ли я подобное директору. Очевидно, он намекал на то, что директору минеты я делаю, что, разумеется, не является правдой, – я увидела, как директор шевельнул губами, бесшумно говоря слово «пока».
Бессовестный тип! Я вернула взгляд на Марка и продолжила:
– Я ответила Артему, что если он желает получать директорские минеты, то ему нужно прежде всего стать директором.
На секунду в кабинете повисла тишина, а затем Марк оглушительно расхохотался.
– Эйви, ты гениальна! Ты просто чудо! Я всё не мог придумать хорошую мотивацию для Артема, но, возможно, директорский минет… – и он снова рассмеялся.
– Извини, прости, – добавил Марк, отсмеявшись. – Это не та ситуация, над которой стоит так смеяться.
Я радостно пожала плечами. Похвала любимого преподавателя – лучшая похвала! И плевать на мнение остальных. Но остальные так, видимо, не думали.
– Это всё? – уточнил Марк.
– Да, – кивнула я.
– Нет, – ответил директор.
Мы с Марком перевели взгляд на директора, и тот пояснил:
– Была ещё одна ситуация.
– Какая ситуация? – спросила я.
Откуда он мог знать?
– Между тобой и четырьмя парнями на диванах, среди которых был Артём.
Да он специально меня подставляет? Хочет выставить в плохом свете? Я нахмурилась и повернулась к Марку:
– Было ещё несколько разговоров между мной и Артемом, в которых он так или иначе предлагал мне секс, а я отказывала.
Марк отмахнулся, и директора наконец прорвало:
– Проблема не только в том, что отвечает Варвара ученикам на тему секса, но и в том, что своими нарядами она сама их на это провоцирует. Но при этом отказывается менять что-либо.
Я фыркнула. Держу пари, он и сам отказался бы менять в них что-либо. Ну, разве что, снять что-нибудь лишнее. Трусики, например.
Марк повернулся ко мне:
– Эйви, ты не оставишь нас ненадолго?
– Конечно, – я кивнула и вышла из учительской.
Дверь я прикрыла не до конца и жадно припала к ней ухом.
– Константин, – говорил Марк. – Если позволите, совет с высоты личного опыта. Эйви – девушка не робкого десятка. Она за себя постоять может. Вы, в свою очередь, судя по всему держите руку на пульсе. Ситуация в целом у вас под контролем. Так что оставьте просто всё как есть. Если вызывающая одежда – это пунктик Эйви, пусть так. Пройдёт пару лет, и она изменится. Между тем, если вы будете чересчур давить, то потеряете талантливейшего преподавателя. Я могу поручиться за неё. Она проходила несколько практик в Оксфордских школах и каждый раз заканчивала их с блестящими результатами. Дайте ей время. Она ещё удивит вас.
Директор молчал некоторое время и наконец сказал:
– Я-то держу руку на пульсе, но школьные охранники – не «морские котики», чтобы моментально среагировать. В прошлом году одной учительнице пришлось делать аборт после изнасилования, устроенного тремя одиннадцатиклассникам. Понимаете? Вопрос очень острый.
У меня от удивления чуть глаза из орбит не вылезли. Изнасилование в школе? Что за изверги тут учились?
– В таком случае, – ответил Марк. – Донесите до Эйви информацию об этих случаях. Она должна знать, чтобы принять грамотное решение.
Директор пробурчал что-то и добавил:
– Вы не могли бы прислать мне результаты прохождения практик Варвары?
– Да, разумеется.
Поняв, что разговор закончен, я отскочила от двери и врезалась спиной в кого-то.
– Ай-яй-яй, мисс Варвара, не хорошо подслушивать, – раздался шёпот у меня над ухом.
Артем! И его руки лежали на моей талии. Я резко развернулась к нему. На его безусловно красивом лице плавала дерзкая ухмылка. Я не успела ничего ответить, как за спиной открылась дверь учительской и раздался голос Марка:
– Артём, ты во время. Идём.
Артем прошёл мимо меня, успев шепнуть на ухо:
– На что ты готова ради моего молчания?
Я лишь фыркнула ему вслед.
Почему в этой школе одни только самоуверенные наглецы?!
Директор выглянул из учительской и кивком предложил мне зайти. Я последовала его приглашению, но дверь закрывать не стала. Знаю, знаю, чем заканчивается нахождение в закрытом помещении с господином директором.
– Всё услышала? – спросил директор, отвернувшими к окну.
– С чего вы взяли? – наигранно удивилась я, и он, конечно, не поверил.
– После того случая с изнасилованием я распорядился установить по всей школе видеокамеры. Слепых зон нет вообще. Но только этим отморозкам не составит труда подловить тебя за пределами школы, – он повернулся ко мне с самым серьезным лицом. – Поэтому, пожалуйста, – он сказал «пожалуйста», я не ослышалась? – одевайся менее вызывающе.
– Знаете, – ответила я. – кто-то однажды сказал Мерилин Монро, что она сексуальна только благодаря одежде. После этого она надела на одну из фотосессий мешок из-под картошки, и в нем Монро была ещё сексуальнее. Понимаете, к чему я? Дело совсем не в моей одежде. С неё всё началось, да, с того треклятого платья, но сейчас дело уже не в одежде.
Директор шумно вздохнул и подошёл ближе:
– Тебе всё это нравится, да? Нравится вызывать желание во всех окружающих тебя людях? Нравится знать, что твои ученики принимают душ с сексуальными фантазиями о тебе? Ты этим пытаешься перекрыть какой-то личный комплекс или какую-то травму?
– Иногда мне кажется, – усмехнулась я, в свою очередь шагнув к директору. – Что единственный, у кого есть сексуальные фантазии обо мне, – это вы, господин директор. – он прищурил глаза, а я продолжала. – Но вообще мне, если честно, плевать, какие там фантазии у школьников. Они представляют меня на четвереньках или на коленях – не важно. Важно, что даже в этой их долбанной фантазии я с ними говорю по-английски. Они – подростки! Секс – это их главная тема сейчас. И я этим пользуюсь. Они приходят ко мне на уроки поглазеть на мою попу, но при этом не замечают, как в их лексиконе появляются новые слова. Они словно пластилин! Я леплю их знания английского, и они не сопротивляются.
Директор хотел что-то сказать, но я не дала ему эту возможность.
– С девчонками сложнее, но и их я укротила. Вот скажите, что вы слышите в этой фразе: «Если бы я знала, что вечеринка будет скучная, то не стала бы тратить полдня, рисуя смоки-айз»?
Директор нахмурился и ответил:
– Жалобы тусовщицы?
– Нет! Третий тип условного предложения и past perfect. Вы понимаете? Я рассказываю им, как рисовать смоки-айз, а заодно – как строить условные предложения. Я даю им то, что они хотят получить, вместе с тем, что я хочу им дать. И эта тактика очень скоро даст отличные результаты.
Директор задумчиво переваривал мои мысли. Конечно, мой подход к преподаванию был весьма нетрадиционным. Секс – это не та тема, которую в нашем обществе использовали в образовательных целях. Но я чувствовала, что эти дети, учащиеся этой школы, воспринимали информацию под этим запретным соусом гораздо лучше. Конечно, существовали определенные риски, но я готова была пойти на них.
– Я услышал тебя, – наконец ответил директор. – Но мне нужно время всё обдумать. Сейчас ты можешь быть свободна.
Я кивнула и пошла на выход, но почти сразу услышала вопрос в спину:
– Почему Марк называл тебя Эйви?
– Я училась в Оксфорде под вымышленным именем, – я с улыбкой повернулась к директору. – Марк знает об этом, но по привычке называет меня Эйви.
– А какую ты выбрала себе фамилию? – с интересом спросил он.
Я стыдливо опустила глаза в пол и ответила:
– Я представлялась, как Эйви Вантон (wanton – с англ. распутница. Прим. автора).
Директор хмыкнул:
– Почему я не удивлён? Всё-таки дело далеко не только в твоём новаторском методе обучения.
Что ж, возможно, он прав.
– Это всё? – я взглянула на директора.
– Не забудь, завтра в 3 часа будем снимать рекламный ролик в твоём кабинете. Теперь всё.
Я кивнула и вновь пошла на выход из учительской. В дверях я не удержалась и оглянулась. Директор провожал меня взглядом. Было это так странно – мы, кажется, впервые нормально поговорили и никто ни к кому не приставал, а теперь он смотрел мне вслед. Я почувствовала непреодолимое желание сделать что-то, не предусмотренное им.
Я сделала оборот вокруг своей оси, от чего, я знала, юбка приподнялась, приоткрывая мою попу.
– До свидания… господин директор, – я махнула ручкой, подмигивая и посылая ему воздушный поцелуй, и выскочила из кабинета, увидев, как он моментально рассердился.
Вот такое прощание было гораздо лучше. Его раздражённое рычание было мне понятно, в отличии от серьезного и внимательного взгляда, которым он до этого буравил мне спину.
Я пошла к своему кабинету, старательно глядя по сторонам. Ещё одной встречи с Танечкой я не переживу. Мне хватило уже и того, что полчаса назад она подкараулила меня в одном из коридоров. Выскочила навстречу и чуть в лицо мне не вцепилась своими когтищами, требуя, чтобы я не смела уводить «её Костеньку». Я даже не сразу поняла, что она имела ввиду директора. Потом я её заверила, что «Костенька» мне не нужен от слова совсем, но она мне, кажется, не поверила.
К счастью, повторной встречи с Танечкой не случилось, и мне удалось провести отличные занятия и в хорошем расположении духа вернуться домой.
Вечером мне позвонил Эдвард и пригласил погулять. Я согласилась, он мне нравился. Мы гуляли по центру города, шутили, смеялись, обсуждали школу и учеников и прекрасно провели время. Эдвард был милым, скромным, добрым и веселым парнем. Он не давил и предоставлял мне свободу выбора.
И всё бы ничего, если бы не скука. Не было никаких пикировок, взаимных обвинений с притягательными взглядами, намеков и расширенных зрачков. Ничего, что хоть ненадолго бы ускоряло работу сердца.
Мне было противно от осознания того, что если бы на месте Эдварда был господин директор, то вечер был бы куда фееричнее. От одной мысли о нем, мои щеки вспыхивали. Я представляла, как сказала бы ему что-то дерзкое, а он бы разозлился и прижал бы меня к стене рядом стоящего здания. И как бы он прожигал меня своим взглядом, и как я бы чувствовала его желание, и как он раздвинул бы коленом мои ноги, и как он мог бы всё-таки поцеловать меня…
Но я не заслужила, верно? Я ведь подходила только на роль тренажера его красноречия и его пальцев! Эгоистичный кретин, вот он кто! А я ещё представляла его! Как же я была сама себе противна в этот момент!
Я потрясла головой и выкинула господина директора из нашей прогулки с Эдвардом. Эд что-то там рассказывал, и я принялась слушать его с усиленным вниманием. Игнорируя горящие щеки и мокрые трусики.
