Текст книги "Господин директор (СИ)"
Автор книги: Франсуаза о’Лик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Константин
Она стояла посреди кухни. Солнечный свет из окон подсвечивал её фигуру, делая её похожей на божество. Божество в моей толстовке и с миской в руках. Её мокрые волосы лежали на спине, гармонируя в цвете с одеждой. Стриптизерша топталась босыми ногами по полу, и я усмехнулся, вспомнив, как она удрала от меня в носках и халате.
– Доброе утро, куколка, – сказал я.
Обладательница самых длинных ног повернулась ко мне с улыбкой на лице.
– Признаться, думал, что кухня – это не твоя стихия, – сообщил я и отлепился от косяка.
Подошел поближе к ней и обнял её со спины. От стриптизерши пахло моим шампунем, и мне было чертовски приятно от осознания этого факта. Я положил подбородок ей на плечо и заглянул в миску.
– Что готовишь?
– Вообще-то, кухня и впрямь не моя стихия, – ответила стриптизерша, чуть подавшись назад на меня, и прошептала. – Моя стихия это… – она повертела попой, и мой член возрадовался такому повороту событий. – Но я знаю пару рецептов, и сейчас делаю оладьи.
С хитрой улыбкой стриптизерша отошла от меня и нагнулась к нижнему шкафу за сковородкой. Лично я всегда приседаю на корточки, но стриптизерша нагнулась, явив моему взору свои идеальные ноги почти целиком. Если бы только толстовка была чуть короче!
– Каким пунктом в твоём рецепте идёт процесс жарки? – ухмыляясь, спросил я, мысленно прикидывая на какой кухонной поверхности будет удобнее всего расположиться.
– Последним, – промурлыкала кошка.
Она выпрямилась и поставила сковородку на плиту. Потом обошла меня по широкому кругу, давая возможность насладиться видом своих покачивающихся бёдер, и взяла со стола банан, лежащий в вазе. Каждое ее движение казалось таким выверенным и четким, будто передо мной была не школьная учительница английского, а порноактриса Саша Грей. Стриптизерша медленно почистила банан и, лизнув его, задумчиво сообщила:
– Я думаю подать оладьи с бананом.
Член в штанах дернулся, напоминая, что он не потерпит конкурентов даже в виде бананов. Ну, а мне эта игра нравилась, и я достал из холодильника баллончик сливок.
– Полагаю, со взбитыми сливками? – с усмешкой уточнил я и выдавил немного белой сладости на кончик банана.
Фрейд бы закатил глаза, а стриптизерша лишь порозовела и широко улыбнулась:
– Схватываете налету, господин директор.
Черт, как же она заводила меня этим «господин директор»! Я поднёс баллончик к ее алым губам, и стриптизерша послушно их открыла. Взбитые сливки легли белым облаком на розовый язычок и были тут же съедены. Стриптизерша облизнулась.
Она смотрела на меня с ожиданием, с предвкушением, и как же мне хотелось оправдать ее надежды! В голове билась мысль, что я хотел сначала поговорить с ней, это было нужно сделать. Сразу поговорить и всё выяснить, а уж затем спокойно провести весь день в кровати, но похоже у меня просто не было шанса. Какой к херам разговор, когда стриптизерша ведёт себя, как профессиональная гейша?! Она слизывала взбитые сливки с банана, и я не мог терпеть дальше.
Я с рыком выбил из ее рук этот долбанный банан и притянул соблазнительницу к себе. В ее глазах мелькнуло торжество победителя, но мне было все равно – в этой игре так или иначе выигрывают оба.
Ее ротик был таким сладким, я на мгновение забылся, неистово целуя стриптизершу. Очнулся, когда ощутил, что ее руки спускают мои спортивные штаны, и я не мог желать бОльшего. Не после сцены с бананом. Она опустилась на колени, пробуя на вкус мой член, а я запустил руку в ее волосы. Стриптизерша сосала как богиня минета. То ускорялась, то замедлялась, то добавляла руку, то облизывала лишь головку. Если бы на свете был конкурс минетов, то стриптизерша, без сомнения, взяла бы первое место. Она мастерски взвинтила меня до предела, и я кончил ей в рот.
Стриптизерша выпрямилась и с видом сытой кошки облизнулась:
– Доброе утро, господин директор.
Я дернул ее на себя и вновь поцеловал. Но на этот раз она прервала поцелуй со смехом:
– Я готовлю, не отвлекай меня.
Соблазнительница вернулась к плите, а я натянул штаны и плюхнулся на стул. Мысли в голове отсутствовали, лишь приятная расслабленность во всем теле. Утро и впрямь было добрым.
Мы неспешно позавтракали оладьями, после чего я решил таки узнать всё, что хотел. Это испортит настроение стриптизерше, но я должен был это сделать.
– Расскажи мне, пожалуйста, всё с самого начала. Про твои отношения с отцом, про похищение, про всё.
Улыбка исчезла с лица стриптизерши, и я почти услышал, как захлопнулась дверь к ее душе.
– Нет, – только и сказала она.
– Расскажи, – повелительно добавил я.
Она глянула на меня с разочарованием в глазах, и до меня дошло, что привычные сила и давление здесь не сработают. Если я хотел узнать правду, то должен был действовать мягче. И, возможно, должен был быть более открытым.
– Куколка, – со всей нежностью сказал я и накрыл ладонью ее ладонь. – Я спрашиваю не из праздного любопытства. Я хочу это знать, чтобы правильно защищать тебя от прошлого. Чтобы правильно вести себя в настоящем. И чтобы… чтобы выстроить правильное будущее. Понимаешь?
Она с недоверием посмотрела на меня, отгородившись кофейной чашкой, но ладонь из-под моей руки не выдергивала, и я продолжил:
– Ты мне нужна. Я хочу быть с тобой. Откройся мне один раз, сейчас. Расскажи всё, чтобы мы могли идти дальше вместе.
Стриптизерша глубоко вздохнула, забрала свою руку и задумчиво уставилась на кофейную чашку. Я не торопил ее, хотя ожидание было не в моих привычках. Я понимал, что к ней нужен иной подход, и раз уж стриптизерша и впрямь была дорога для меня, то мне следовало вести себя с ней иначе, чем обычно.
Она ещё помолчала пару минут, а потом налила нам обоим кофе и рассказала свою историю.
Я дал нам отдохнуть лишь четверг. В пятницу мы оба вышли в школу. Ничто не отвлекает от мыслей о прошлом так, как много работы в настоящем.
Со стриптизершей мы с утра заехали к ней домой, где она переоделась. Как всегда ее одежда была слишком соблазнительной – мягкая водолазка нежно обтягивала ее красивую грудь, а джинсовая юбка была мини, и этим всё сказано. Стриптизерша всю дорогу заводила меня своими длинными ногами, закинутыми на приборную панель машины. Она сказала, что не выспалась, откинула спинку сидения и сделала вид, что уснула. Похоже, что в своём недосыпе она винила меня, потому что страдать пришлось мне. По пути я нашёл тысячу и одно место, куда можно было свернуть ненадолго и ещё немного не поспать, но пересилил себя. Я же не школьник, в конце концов. Мог и подождать. Немножко.
На парковке я разбудил ее поцелуем. Подумать только, она и правда уснула. Открыла глаза и так сонно на меня посмотрела, что я невольно загляделся. В ее карих глазах было что-то такое беззащитное, такое хрупкое, взывавшее к первобытной мужской сути, той, которая охраняла и оберегала. Мне хотелось дать ей понять, что я – именно тот, кто всё это сделает для неё без раздумий, но облечь эмоции в звуки было сложно.
Не найдя нужных слов, я кивнул в сторону школы. Стриптизерша вздохнула и потянулась:
– Не давай мне больше спать в машине. Теперь ещё больше спать хочется.
– И зачем только я всю дорогу держал себя в руках? – пробормотал я, заглушая мотор машины.
Нам пришлось расстаться, едва мы переступили порог школы. Меня поймала завуч и потащила в свой кабинет. Мы обсудили с ней несколько интересующих ее срочных вопросов, после чего она перешла к своему традиционному отчету об учителях. Раз в две недели она проверяла посещаемость уроков, оценки и выстраивала тенденции, на основе которых делала выводы. Пройдясь по части преподавательского состава, она перешла к англичанке:
– К сожалению, насчёт работы Варвары Юрьевны сложно судить в полной мере, она ведь преподавала лишь одну предыдущую неделю по факту. Но тем не менее вот что я могу сказать. Посещаемость уроков английского выросла с 65 % до 100 %, успеваемость так же повысилась со средней оценки 4 до 4,5. Это хороший результат, но более точную статистику удастся собрать через пару недель.
– Ну, мы оба понимаем, чем вызваны подобные результаты, – хмыкнул я.
Стриптизерша брала учеников своей полуобнаженной натурой и, как бы эта самая натура мне ни нравилась, я все же не мог признать правильность ее использования в таком качестве в своей школе.
Мила Борисовна сняла очки и задумчиво повертела их в руках.
– Конечно, Константин Демидович, мы знаем. Однако я не могу не отметить, что Варвара Юрьевна – единственный преподаватель, чьи уроки посещают абсолютно все ученики. Это не типичная ситуация для нашей школы, я уже давно разными способами пыталась добиться хотя бы 90 % посещаемости по предметам, а тут… Без проблем и с ходу 100 %.
– И что вы предлагаете? Заменить всех, кому за 30, на вчерашних студенток? – саркастично спросил я.
Под этот критерий подходили почти все сотрудники школы, в том числе сама Мила Борисовна и я.
Она улыбнулась мимолетной и легкой улыбкой и ответила:
– Нет, ничего радикального делать не стоит. Но не мешает подумать о том, чтобы принимать в штат не только заслуженных профессоров, но и молодых учителей. Их нестандартные подходы к ученикам могут помочь вывести школу на более высокий уровень по успеваемости и по результатам в олимпиадах.
Я подавил раздражённый вдох. Отчасти она была права, конечно. Свежая и молодая кровь могла многое изменить в лучшую сторону. Но риски!
Я махнул рукой:
– Я подумаю.
После общения с завучем я пошёл в свой кабинет. Приемная встретила приятной тишиной. Я задумчиво посмотрел на пустующее место моего ассистента. Нанимать очередную пустоголовую девушку желания не было. И надобности. Может нанять кого-то, кто будет разгребать мою почту? Потому что за несколько дней моего отсутствия там скопилось нереально много писем. Мне был нужен ассистент не раздвигающий ноги, а сортирующий письма. Я хмыкнул. Старею!
Варвара
Я дошла до кабинета, по пути поздоровавшись с несколькими учениками. Как же приятно было идти по этим коридорам! Видеть лица детей, быть частью их взросления.
После заточения так обострилось восприятие мира. Когда думаешь, что уже всё потеряно, и когда неожиданно получаешь всё вновь – есть причины быть благодарной и видеть окружение в радужном свете. Я снова на своём месте и в своей роли, готова делать то, что люблю больше всего, – учить.
С этими мыслями я открыла дверь в кабинет и зашла внутрь. В ту же секунду я была оглушена криком:
– Сюрприз!!!
Ученики разных классов повскакивали со своих мест и начали забрасывать меня воздушными шарами. Кто-то хлопнул хлопушкой, кто-то засвистел, кто-то смеялся. Я ошарашенно смотрела на учеников, и в моей груди разливалось тепло, а глаза предательски защипало. На доске крупными буквами было написано «Welcome back!» (с англ. «С возвращением!», прим. автора). Я прижала руки груди и не могла вымолвить ни слова. Ученики были рады видеть меня и устроили этот сюрприз для меня! Пусть воздушные шары и конфети из хлопушек выглядели странно среди мрачных тыкв, кукол-висельников и скелета в шляпе, будто это была вечеринка нежити со странным чувством юмора, но мне было плевать.
– Милые мои! – у меня наконец прорезался дар речи. – Вот это встреча! Спасибо вам!
Ко мне подбежали девушки, те самые, которых я учила позировать в кадре, и наперебой стали спрашивать про мое самочувствие и состояние. Другие просили рассказать подробности моих приключений, и мне пришлось удовлетворить их любопытство, вкратце описав случившееся. Поохав, ученики стали рассказывать, как они скучали без меня и какими скучными были уроки. Потом они все дружно окружили меня и сделали несколько фотографий.
Я была чрезвычайно польщена и тронута таким вниманием. Мне хотелось сделать им что-то приятное в ответ, но не успела ничего придумать, как прозвенел звонок. Половина учеников умчались на свои уроки, а в кабинете остались те, у кого по расписанию был английский. Я предложила им посмотреть серию
любого сериала на выбор на английском языке, а потом немного обсудить ее. Ребята выбрали «Люцифер», и я запустила видео.
После окончания урока все неспеша покидали кабинет, продолжая обсуждать увиденную серию. Последним выходил Артём, и он задержался около моего стола.
– Рад видеть вас живой и здоровой, мисс Варвара, – сказал он, окинув меня взглядом.
Раньше мне не нравилось то, как он называл меня. Это звучало слишком лично. Но теперь я решила, что быть мисс Варварой не так уж и плохо.
– Благодарю, – в тон ему ответила я. – И спасибо за помощь. Если бы не ты, все сложилось бы гораздо хуже для меня.
Он кивнул и задумчиво побарабанил пальцами по моему столу. Потом наконец сказал:
– Видел вас с дириком, – я поморщилась от этого слова. – сегодня на парковке. Я так понимаю, что на благодарный минет мне теперь не расчитывать?
На лице Артема появилась привычная ухмылка, а я подавила желание закатить глаза. Кто о чем, а Самойлов как всегда о минете!
– Ни на благодарный минет, ни на благодарную пятерку, прости.
– Что, даже пятерку не поставите? – Артём от удивления округлил глаза.
– Нет, – с улыбкой покачала головой я.
– Эх, злая вы, мисс Варвара, – хмыкнул он. – Кстати, а что стало с тем бритоголовым типом, который вас похитил? Его посадили?
– Его убили во время моего освобождения.
Я не была в этом уверена, но мне казалось, что одно из тел, лежащих на полу в доме отца, принадлежало ему.
– Нихрена себе… – ухмылка исчезла с лица Артема, и он задумчиво прочесал затылок. – С вами опасно иметь дело, да, мисс Варвара?
– Ну, похищать точно не стоит, – усмехнулась я.
– Ладно, пойду отменю наш план с пацанами, – хохотнул Артём и вышел из кабинета.
Я проводила ученика глазами. Этот парень был не в меру болтлив, не знал ничего об уважении и, вероятно, думал почти исключительно о сексе, но тем не менее повёл себя правильно в критической ситуации. Конечно, было бы лучше, если бы он не ждал ночь, чтобы сообщить об увиденном на парковке, но и того, что он сделал, было вполне достаточно, чтобы мое мнение о нем значительно улучшилось.
Оставшиеся уроки я провела, будучи в приподнятом настроении. Я пошла на поводу у учеников – они выбирали сериал, мы с ними смотрели серию, а затем обсуждали увиденное, используя все знания английского. Ребята были рады такому стечению обстоятельств и с удовольствием болтали.
После уроков я засела за свой ноутбук, просматривая темы уроков и домашние задания за те дни, когда меня не было. Эта работа меня так увлекла, что я не заметила, как наступил вечер. В тишине кабинета раздался звонок телефона. На экране высветилась надпись «Господин директор», и я незамедлительно смахнула пальцем бегунок для ответа.
– Алло?
– Зайди ко мне, куколка, – в динамике раздался низкий голос директора.
Ни тебе «здравствуй», ни «пожалуйста». Как это для него типично!
– А если я занята? – с улыбкой поинтересовалась я, закрывая ноутбук.
– Я твой директор и я освобождаю тебя от всего, чем бы ты ни была занята.
Ну просто сам Наполеон Бонапарт во плоти!
– О мой повелитель, как вы великодушны, – воодушевленно пропела я.
– М-мда, – удовлетворённое протянул директор. – Запомни эту фразу, повторишь ее, когда я скажу.
– Мечтай, – со смехом фыркнула я и сбросила вызов.
Я встала, одернула юбку, подхватила сумочку и пошла к начальству. Куда же ещё!
В школе было тихо и пусто. Прямо как тогда, в понедельник, перед похищением – сразу подумалось мне. Я мотнула головой, выгоняя из головы тот день. Он не повторится, и сейчас – совсем не как тогда, хотя бы потому что я иду не домой, а в кабинет к директору.
Я спустилась на первый этаж с преувеличенной бодростью. В приёмной было пусто, но как-то чересчур. Никаких вещей Танечки не было, так что я с порога и спросила у директора:
– А что с Танечкой?
Он поморщился, поднимаясь мне на встречу.
– Не называй ты ее так. Она кто угодно, но не Танечка. Я ее уволил.
Мои брови изумленно взметнулись наверх, а вместе с ними радостно подскочило сердце.
– Почему? – спросила я, боясь услышать ответ.
– Потому что она мне больше не нужна, – ответил директор, пожав плечами.
– И я был бы невероятно счастлив видеть тебя в своей приёмной, – улыбнулся директор, притягивая меня к себе.
– Что? – игриво возмутилось я. – Ну уж нет! Лучше я буду там, этажом выше, а ты мне будешь звонить и просить своим важным голосом «Зайди ко мне».
– Ладно, только с маленькой поправочкой, – директор склонился к моему уху и прошептал. – Это не будет просьба.
Я закатила глаза. Конечно, он ведь господин директор! Какие уж тут просьбы.
Пока я придумывала хороший ответ, он прижал меня к себе и вдохнул воздух где-то около шеи.
– Как же умопомрачительно ты пахнешь!
Я зажмурилась от удовольствия. Как же хорошо было слушать его комплименты, находиться в его руках, быть прижатой к его крепкому телу! Я собиралась скользнуть руками вниз, чтобы забраться под его пиджак, но услышала голос со стороны приёмной:
– Вот наши голубки.
Я застыла, а директор резко обернулся. За его спиной стоял Эдвард и ещё один мужчина, которого я видела впервые. Он был пожилым, седая борода, седой ёжик волос и морщины на лице сразу выдавали возраст. Однако он как будто чувствовал себя хозяином положения – стоял в слегка расслабленной позе. Чего не скажешь о директоре – он весь подобрался, и я последовала его примеру.
– Чем обязан? – грубо спросил директор, глядя на седого мужчину.
– Пришло время освободить кресло директора, – ухмыльнулся Эдвард, обошёл нас и сел в вышеупомянутое кресло.
– Эд, что, блять, происходит? – голос директора стал тише и опаснее.
У меня от этого голоса мурашки по спине побежали. Эдвард же нагло улыбнулся в ответ:
– Мы с дядей решили, что пора тебя сократить.
Директор медленно перевёл взгляд на седого мужчину, и тот утвердительно кивнул и улыбнулся, как Эдвард.
– Константин Демидович, вы конкретно проштрафились.
– В чем, Геннадий Ипполитович?
Геннадий Ипполитович?! Тот самый Геннадий, который хотел забрать школу у директора и которому был должен мой отец?!
– Вижу, и ты всё поняла, – сказал Геннадий, очевидно заметив мои округлившиеся от изумления глаза. – Подставила своего папочку и нисколько не жалеешь? Все вы, подстилки, одинаковые. Выбираете кобеля и прогибаетесь под него.
Всё мое изумление вмиг смыло злостью. Этот мужик ничего обо мне не знает и почему-то позволяет себе слишком многое!
– Да как вы смеете! – прошипела я.
– Ещё слово в подобном ключе, и я вызову охрану, которая вас вышвырнет в два счета, – процедил директор.
– Охрана давно моя, – раздался голос Эдварда за нашими спинами, и мы повернулись к нему. – Давно уже подкупил почти всех. Так что когда ты, Костяныч, вместе с Варей украшал кабинет к Хэллоуину, мне отзвонился охранник и сообщил об этом. Я, как увидел происходящее, сразу понял, что идея с вызывающей одеждой Вари в комиссии не прокатит. Так что и дяде не зачем было тогда приходить. – он пожал плечами и продолжил. – Я уж думал, что снова придётся что-то придумывать, но тот же охранник подкинул мне чудесное видео из подсобки на первом этаже, – тут Эд вытащил телефон из кармана и включил видеозапись, а я похолодела от происходящего на экране. – И надо же, там Костяныч пальцами трахает Варю! Вот это прекрасно! После такого видео останется только сложить полномочия! Обоим, – Эд улыбнулся. – Но я добрый. Вы можете оставить школу добровольно. Сейчас. Ну, или я выложу видео, на вас спустят всех собак и уволят. Решать вам.
Меня будто загипнотизировали. Я не могла пошевелится и по-прежнему пялилась на экран телефона Эдварда. Он бросил его на стол, но мне было видно… Камера снимала нас сверху сбоку. Лицо директора было напряженным, а я подрагивала, находясь во власти его умелых рук. Да, если это увидят родители учеников, нам крышка. В большей степени, наверное, все-таки директору, но и мне будет не сладко.
Директор в это время вдруг улыбнулся и неспеша заговорил, обернувшись к седому мужчине:
– Правильно ли я вас понял? Вы, Геннадий Ипполитович, надавили на отца Варвары, чтобы он заставил ее одеться на уроки слишком откровенно, чтобы вы с комиссией это засвидетельствовали и смогли отстранить ее и меня от наших должностей?
Седой мужчина нахмурился, но все же ответил:
– Да.
– А ты, Эдвард, – директор повернулся к историку. – Увидел, что план срывается, и отменил его? А теперь шантажируешь нас этим нечетким видео, обещая выложить его в сеть, если мы не напишем заявление об увольнении по собственному желанию?
– Шантаж – громкое слово, – хмыкнул Эд. – Но суть ты уловил верно.
– Что ж, хорошо, – директор довольно кивнул. – Теперь выслушайте мой вам ответ. Можете идти ко всем чертям оба. Свою школу я вам не отдам. Ну, и в качестве весомого аргумента – наш разговор записывается на камеру, – тут Геннадий Илларионович побледнел, а Эдвард нахмурился. – Ты, Эд, мог бы и сообразить. Если уж в подсобке есть камера, то в моем кабинете и подавно.
Он знал про камеру в подсобке? И тем не менее залез мне под платье?! До чего же самоуверен господин директор.
– Да плевать, – отмахнулся Эд. – видео какого-то разговора против перепиха директора?
– Спроси своего дядю, Эд, – ухмыльнулся директор. – Так ли уж безобиден этот разговор для него?
Мы все посмотрели на Геннадия, и его бледное хмурое лицо говорило, что директор прав.
– В департаменте образования за подобные грязные игры твоего дядю сожрут с потрохами, Эд, – добавил директор, наслаждаясь эффектом своих слов.
– Вы, Константин Демидович, забываетесь, – Геннадий чуть прищурил глаза, глядя на директора. – Вы разве не знаете, какие люди стоят за моей спиной? Даже если вы обнародуете этот наш разговор, найдутся желающие всё подчистить. Запись разговора – просто маленький кирпичик против тайфуна. Его проглотят и не заметят. Я останусь, а вы со своей проституткой, – он смерил меня презрительным взглядом. – Потеряете все. Уж я позабочусь.
Он выплевывал эти слова так, будто ему было противно. Поразительно, как быстро он пришёл в себя, теперь уже ничто не говорило, что он был напуган возможностью записи разговора. Этому было только одно объяснение – Геннадий блефовал. Надеялся продавить директора и заставить его оставить школу, не развязывая войну.
Я взглянула на директора. Он стоял гордо, чуть приподняв подбородок и глядя на Геннадия сверху вниз. Его лицо искрошилось в ухмылке, и он ответил:
– Что ж, возможно одному кирпичику против тайфуна и не устоять, но что насчёт горы кирпичей? Вы же не думаете, что ваше желание взять под контроль все частные школы города пройдёт не замеченным? – директор подошёл к Геннадию вплотную. – Удивлены? Представьте, директора школ тесно общаются друг с другом. А ещё с главой департамента образования, и он не в восторге от вашей идеи. И от вас самого, что не удивительно, – усмехнулся директор.
Геннадий сжал челюсти и, не мигая, уставился колючим взглядом в директора. Я же затаила дыхание. Эти двое прожигали друг друга взглядами, излучая ненависть и создавая вокруг удушающую атмосферу напряженности. Я знала, что директор будет стоять за свою школу до конца. Но что же предпримет Геннадий? Сдастся или продолжит напор?
Ответа ждать долго не пришлось. Геннадий резко выдохнул и прошипел в лицо директору:
– Я все равно отберу у тебя школу, щенок.
– Буду ждать, – улыбнулся директор.
Геннадий резко развернулся и вышел из кабинета.
За нашими спинами чуть скрипнул стул – Эдвард, о котором все забыли, потрусил за своим дядей, старательно глядя в пол. Мне даже стало жаль его на секунду – он пытался строить из себя такого важного в начале разговора, но тем не менее сошёл с дистанции, когда дошло до главного. До уровня директора ему ещё расти и расти. Умение отстоять своё, защитить и сберечь не приходит в одночасье. Я посмотрела на широкую спину директора, его разворот плеч, и почувствовала вдруг невероятное чувство надежности и уверенности. Этот мужчина умел защищать то, что ему принадлежит. И эта принадлежность не делала меня уязвимой, нет.
Я облизнула пересохшие губы, взволнованная своими мыслями.
А директор в это время сказал Эдварду в догонку:
– В понедельник можешь не выходить на работу.
Историк вздрогнул всем телом и, не оборачиваясь, выскочил из кабинета.
