Текст книги "Фотограф (СИ)"
Автор книги: Франсуаза о’Лик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Егор
Командос положил целую коробку презервативов в пакет с реквизитом, но он не знал, что у меня и в кармане всегда лежала парочка. Вот на такой горячий случай, как этот. Когда птичка сама умоляет о сексе и некогда бежать за упаковкой. Только в этот раз совсем не птичка просила ее трахнуть – нет, это была девушка в сером, и я не мог оттягивать момент.
И не хотел. Она просила меня, умоляла меня, она действительно хотела меня, а я чертовски хотел ее. Дни и ночи фантазий о том, как я ее возьму, наконец-то превращались в реальность. Так что никаких “подожди-ка, я сейчас”. Я был во всеоружии и собирался завоевать этот своевольный форт немедленно.
Я сдернул с неё трусы и, наслаждаясь видом ее влажной готовности, спустил свои джинсы и трусы и натянул презерватив. Мышка с волнением смотрела на меня, ерзая на столешнице. Я притянул ее попу ближе к краю и прижал ее к своему члену.
– Пожалуйста, – снова простонала она, почувствовав меня.
Что ж, желание дамы – закон, не так ли?
Я вошёл в неё резко, одним рывком, и она задохнулась. Черт, да я сам чуть не задохнулся! Такая она была узкая, такая горячая, такая влажная!
Я начал двигаться, заглядывая в ее глаза, в которых расплывалось удовольствие. Серые глаза мышки превратились в два чёрных омута, и они поглощали меня и затягивали в свои глубины, полные наслаждения.
Я рычал – она стонала. Я толкался в неё – она упиралась, пытаясь каждый раз принять всего меня. Я чувствовал себя мощной скалой – а она была мягким морем, окружавшим меня.
Ее грудь подпрыгивала от моих движений, и я сорвал с неё футболку, чтобы наслаждаться этим видом без всяких преград. А затем мне в голову пришла одна идея. Я замер, дотянулся до взбитых сливок и выдавил немного белой сладости на ее соски. Мышка выдохнула и откинулась на локти, а я мог теперь трахать ее и слизывать вкуснятину прямо с ее упругой груди. Слизывать, прикусывать, играть языком с сосками…
Девушке в сером это нравилось – она непроизвольно раздвигала ноги шире, шептала жаркие “да, да!”, прикрывала глаза и прикусывала губы.
Я выдавливал сливки ещё несколько раз – в ее рот, на ее грудь, на ее живот – и размазывал сладость по ее телу, делая мышку липкой, заставляя ее потом облизывать мои пальцы – перепачканные сливками и ее же влагой.
А потом мне надоели эти игры. Я вновь подтянул девушку в сером ближе к себе и начал толкаться в неё – сильнее, жёстче, резче, ярче. И ее оргазм не заставил себя долго ждать. Она вцепилась в мои руки и чуть выгнула спину, а из ее рта вырвался стон – такой удовлетворённый, что я и сам взорвался вслед за ней.
Мы тяжело дышали, приходя в себя. Мышка лежала на столе, а я опирался на него с двух сторон от неё. Я всё ещё был в ней, чувствуя отголоски ее наслаждения и продлевая своё. Она вся была перепачкана в сливках, и я внезапно подумал, что однажды хотел бы увидеть на ней свою сперму.
– Хочу ещё, – прошептала девушка в сером, не открывая глаза.
– Какая ненасытная, – хмыкнул я.
Впрочем, я и сам был не прочь повторить. Но уже не здесь.
Я огляделся и подумал, что, кажется, ещё ни разу не трахался посреди мебельного магазина. И ведь здесь наверняка были камеры и охрана… Да и к черту!
Я трахнул мышку – вот что было важно.
Мой взгляд вновь прошёлся по ее телу, с удовольствием осматривая округлую грудь, тонкую талию и широко раздвинутые – для меня! – ноги. Наконец, я вышел из неё, и, черт меня побери, если она не вздохнула расстроенно!
Я выбросил презерватив, натянул свою одежду и принялся собирать фотоаппарат и весь тот мусор, что мы разбросали. Мышка ещё немного полежала, а затем села и стыдливо прикрыла грудь руками.
– У тебя есть, что надеть? – спросил я, помня о ее промокшей насквозь футболке и о том, как четко стала видна ее грудь от этого.
– Да, – выдохнула девушка в сером и, спрыгнув на пол, скрылась за стендом.
Я как раз привёл кухню в порядок, когда она появилась передо мной. Я аж замер от удивления – девушка в сером была не в сером. Ее одежду сейчас сложно было назвать хламидой – белые кеды, короткая джинсовая юбка и розовый пиджак на голое тело.
Я присвистнул:
– В городе закончилась серая одежда?
– Мне надоел серый, – покраснев и опустив глаза в пол, ответила она. – И без футболки пиджак выглядит, конечно, странно, но…
– Без футболки он выглядит горячо, – перебил я ее и притянул в свои объятия. – И позволь мне удовлетворить своё любопытство…
Моя рука скользнула вверх по ее бедру прямо под юбку. Мышка судорожно выдохнула, а я судорожно вдохнул – трусиков на ней не было.
– Они слишком мокрые, чтобы в них оставаться, – прошелестела она.
– Дорога домой будет сложной, – резюмировал я, не отказав себе в желании скользнуть пальцами у неё между ног.
Мышка тут же с готовностью расставила ножки, заставив меня чертыхнуться.
– Черт, да как же мне с тобой справиться? – пробормотал я, из легкой мести прикусив ее мочку уха.
– По-моему, очень просто, – еле слышно ответила она, пряча улыбку.
– Не очень-то это просто, – пробурчал я, отпуская ее и поправляя на себе штаны.
Мне вновь хотелось взять ее – нагнуть прямо так, в одежде, и трахнуть как следует, но стоило, пожалуй, остановиться. Видео-материала для охранников было и так уже предостаточно.
Мы вышли на улицу и там у дверей столкнулись с тремя мужиками из охраны.
– Вы закончили?
– Да, – широко усмехнулся я.
И закончили, и кончили.
– Тогда всего доброго.
Они скрылись в магазине, а я порадовался, что командос, видимо, с ними договорился, чтобы они не мешали. Ну братиш, ну молодец!
Я распахнул пассажирскую дверцу рэнджа для девушки в сером и помог ей забраться внутрь, как подросток – подав ей одну руку, а вторую подставив под попку. Мышка охнула, на ней ведь не было трусиков, а значит я мог немного пошалить.
– Рука соскользнула, – с усмешкой пояснил я, когда она села и смущенно взглянула на меня, и, склонившись к ее уху, добавил. – Ты ведь все ещё такая мокрая.
Ее щеки заалели, и, черт меня побери, если это не было сексуально. Такую стеснительную и застенчивую девушку хотелось с особым развратом трахнуть в смущенный ротик – и трахнуть как следует, чтобы она потом ещё сильнее заливалась краской при одном только воспоминании.
Я поправил джинсы, обошёл машину и сел за руль. Сидеть было чертовски неудобно, но с другой стороны… чертовски удобно, что коробка передач была автоматической, а значит моя правая рука была почти всегда свободна.
– Прямо здесь? – неверяще прошептала девушка в сером, когда я рукой раздвинул ее ножки.
Она не сопротивлялась и не возражала – но глаза ее блестели так ярко и губы она прикусывала так сильно, что, можно было сказать, она сама не оставила мне выбора.
Я ласкал ее – нежно и аккуратно – потому что мне хотелось делать это именно так. Неторопливо кружа вокруг ее клитора, иногда соскальзывая внутрь, иногда забираясь вверх под пиджак к ее груди. Мышка была открыта для меня и позволяла мне всё – несмотря на свою стыдливость, несмотря на свою застенчивость – она покорно принимала мои ласки, возбуждаясь всё больше и больше, раздвигая ножки всё шире и шире, с готовностью подставляя свою грудь и постанывая с каждым километром всё громче.
– Моя мышка, – усмехнулся я, довольный ею.
Моя.
Мила
Это было неправильно, стыдно, развратно, неприемлемо, и тем не менее… это было так хорошо, так приятно, что я не могла сопротивляться. Как отказать тому, кто лучше меня знает, как сделать мне хорошо?
Я, конечно, помнила, что у него была Лиля, что она была беременна, что он предпочитал ее, но… но в этот момент мне хотелось получить от него все, что он мог мне дать.
А мог он много.
Поездка в машине прошла для меня в эротическом тумане – я не знала, где мы едем и куда и зачем, я только чувствовала, как внизу живота скручивается тот самый узелок удовольствия, чувствовала, что руки Егора творят волшебство, всё сильнее возбуждая меня. Чувствовала, что ещё немного – и я окажусь у самого края.
И вот уже я сама расстегнула три пуговицы своего пиджака, чтобы ему было удобно ласкать мою голую… грудь. И я сама чуть задрала юбку вверх, чтобы раздвинуть ноги шире, чтобы дать ему больше доступа, больше возможностей, больше пространства для действий.
Дыхание мое было тяжелым, и я стонала, всё откровеннее моля Егора довести меня до конца, но он только усмехался:
– Не так быстро, мышка.
И снова сбавлял темп, вызывая во мне стон разочарования:
– Почему нельзя быстро? Я так… так хочу, Егор…
– Потому что я хочу, чтобы тебя хватило надолго, – насмешливо отвечал он, и мне приходилось мириться с этим.
Он знал меня – мое тело – лучше меня самой.
Это мучение удовольствием длилось для меня как будто несколько часов, но наконец двигатель затих, и я вынырнула из сладкого дурмана.
– Где мы? – пробормотала я, не узнавая место.
– Около моего дома, – ответил Егор.
– Но… а как же та… другая?
Он посмотрел на меня внезапно очень серьезно и сказал:
– Больше нет никакой другой.
– А… а ребёнок? – не унималась я.
– Оказалось, что и ребёнка не было, – грустно усмехнулся Егор.
На несколько секунд наши взгляды пересеклись, говоря или даже крича об одном и том же – мы оба свободны! И мы могли бы… могли бы…
Егор перегнулся через подлокотник и поцеловал мою грудь, чуть прикусив ее.
– Пойдём ко мне, развратница, – хмыкнул он. – Твою грудь сняли все дорожные камеры города.
Я стыдливо запахнула пиджак, с ужасом понимая, что он прав.
– Они же… не выпишут за это штраф? – испуганно прошептала я.
– Машина-то все равно командоса, – рассмеялся Егор и вышел из салона.
А я почувствовала, как краска вновь заливает мои щёки. Константину мог прийти штраф! А там обычно ещё и фотография прикладывается… я закрыла лицо ладонями. После всего, что видел Константин, он наверное был обо мне самого дурного мнения!
– Пошли, стесняшка, – всё ещё посмеиваясь, открыл мою дверь Егор и вытащил меня из машины.
Прохладный уличный воздух холодил меня – щеки, губы и… и там, между ног. Там ведь было уже совсем мокро, и это было странным ощущением. Хотелось поскорее в тепло или… просто что-то тёплое туда… там.
Мы быстро дошли до подъезда и на лифте поехали на двадцать первый этаж. Егор плотоядно поедал меня глазами. Его взгляд словно проникал под мою одежду, заставляя… соски торчать и делая меня ещё… ещё мокрее. Мне казалось, что у меня уже по ногам всё течёт!
– Не смотри на меня так, – тихо попросила я, опять краснея.
– Как? – его насмешка была так откровенна, как будто он и так прекрасно видел, что я вот-вот затоплю лифт.
– Как будто… как будто уже… – мне было сложно подобрать слова, и Егор пришёл мне на помощь.
– Как будто уже трахаю тебя? – спросил он, резко подаваясь вперёд ко мне и вжимая меня в стену лифта.
– Да… да, – еле выдохнула я.
– А ты бы хотела?.. – его ладонь сжала мою попу, заставляя прижиматься к нему и чувствовать его… его всего.
Я облизнула пересохшие губы перед тем, как ответить, но Егор не стал ждать.
– К чему спрашивать, когда я могу просто проверить, – заговорщицки шепнул он мне на ухо, и его ладонь скользнула с попы мне между ног.
Мне казалось, сильнее краснеть я уже не могла. Щеки горели так сильно, что было больно, и тем не менее… я подставила ему себя для… для этой проверки.
Его пальцы лишь коснулись меня там, как он с шипением втянул в себя воздух.
– Твоё тело так красноречиво, мышка, – сказал он, заглядывая в мои глаза. – И мне чертовски нравится то, что ты легко и быстро возбуждаешься.
Двери лифта открылись, избавляя меня от необходимости отвечать. Егор вывел меня за руку, словно боялся, что я останусь там стоять… истекающим истуканом. Он щёлкнул замками входной двери, и мы оказались в его квартире.
Было слишком темно, но Егор не стал включать свет.
– Ну а теперь, наконец-то… – пробормотал он и с силой вжал меня грудью в стену.
Я только охнула от неожиданности, как сзади раздалось недвусмысленное шуршание, потом Егор резко раздвинул мне ноги, дернул юбку к талии и вошёл в меня одним быстрым движением.
Я судорожно вскрикнула от внезапной и мощной волны… удовольствия, которая накрыла всю меня в один момент. Мое тело словно взорвалось, как будто рассыпалось на части. Я со стоном царапала стены, слыша позади себя чертыхания Егора, чувствуя его быстрые толчки внутри себя и взрываясь снова и снова каждый раз, как он оказывался целиком во мне. Перед моими глазами плясали цветные огни, тело, казалось, даже дрожало, но все мои чувства были сконцентрированы там, между ног, где я чувствовала каждое движение Егора, чувствовала, как он… становился чуть больше, и от этого меня снова накрывала судорожная волна. Он словно заполнял меня, сливался со мной. Как будто мы становились единым целым в этот момент, а потом… потом Егор толкнулся как-то особенно, заставляя меня вновь застонать. Он и сам застонал и прижался ко мне. Холодная пряжка его ремня обожгла мою кожу, но у меня не было сил, чтобы отодвинуться.
– Дерьмо, мышка, – прошептал он мне на ухо, все ещё шумно дыша. – Нельзя же так сразу кончать.
Я молчала, не зная, что ему ответить. Что это он так сильно… возбудил меня? Что я не могла бы сдержать… ту волну удовольствия при всем своём желании? Что он, возможно, сам так действовал на меня – одним своим взглядом, даже одним своим присутствием?
– Я хотел запечатлеть твой оргазм на фото, – добавил он. – А теперь твой горячий вид достался лишь темным стенам.
Егор говорил как будто с укором. Он вышел из меня, и я ощутила пустоту там, внутри себя. А мне так хотелось чувствовать его, так нравилось чувствовать его в себе!
– Мы можем… повторить, – шепнула я, поворачиваясь к нему и замечая блеск его глаз в темноте.
– Не можем, а обязаны повторить. – Егор поправил меня и усмехнулся. – Ты теперь должна мне один очень качественный оргазм.
И он притянул меня в свои сильные и разгоряченные объятия.
Егор
Как насытить ненасытную девушку? Как насытить себя самого, если секс вызывал лишь желание получить ещё и ещё, а паузы отдыха только раздражали и распаляли ещё больше?
Со мной давненько такого не было. Возможно, только в подростковом возрасте, когда хотелось трахаться постоянно и неважно с кем. Правда, сейчас это “с кем” было главным условием.
С ней, с ней и ещё раз с ней. Ловить ее пылкие взгляды, слышать ее жаркие стоны, дарить удовольствие ее красивому телу. Скользить руками по ее нежной коже, закидывать себе на плечи ее ножки и, рыча от наслаждения, входить в неё раз за разом.
И фотографировать. Девушка в сером была словно создана для фотокамеры, и мне почти всегда удавалось поймать на снимке ее покорное движение ко мне, ее требовательно прикушенные губы, ее взгляды, полные и удовольствия, и просьбы – дать больше, больше, больше!
Мы наслаждались друг другом до утра. Это было выматывающе и безумно, но по-другому с ней бы и не получилось. Она забрала меня всего – все мои силы, все возможности – и уснула, с мягкой улыбкой удовлетворённой женщины. Я смотрел на неё, на ее подрагивающие ресницы, на глубоко дышащую грудь, бесстыдно выставленную передо мной. Я слышал даже пару легких стонов, словно она и во сне продолжала заниматься сексом.
Я смотрел, слушал – и не мог не наслаждаться ею. Даже уставшая, даже спящая она была стеснительно-порочной, застенчиво-развратной и вызывала во мне желание вновь подмять ее под себя, вновь услышать ее умоляющий стон, вновь раздвинуть покорные ножки и войти в неё – уже мокрую, уже горящую, уже ждущую меня.
Я резко встал с кровати. Если так пойдёт дальше, то я трахну спящую мышку. Не факт, что девушка в сером расстроится, но нужно было все же дать ей время на отдых.
В соседней комнате я включил компьютер и, скинув снимки с фотоаппарата, принялся их обрабатывать. Мне нравился результат нашей с ней ночной работы – когда она смеялась, облившись колой, когда доверчиво открывала ротик, когда была вся перепачкана взбитыми сливками. Конечно, большую часть фотографий нельзя было отдавать в рекламу, но другая часть получилась относительно приличной и в то же время эмоционально-задевающей, цепляющей взгляд.
Я довёл эти снимки до совершенства, отретушировав их как следует, и скинул Снежане. Ее ответ не заставил себя ждать:
“Кое-кто вернулся в строй?) Материал переслала клиенту. Заедешь в гости? ;)”
Я хмыкнул и коротко ответил:
“Занят, извини”.
Удивительно, но уезжать от мышки мне не хотелось. Я всё-таки вынашивал подлую мыслишку через час разбудить ее так, как мне хотелось, – бесстыдно-нежной лаской – и ещё немного поснимать сонную девушку. А пока я продолжал просматривать снимки, сделанные уже дома. Черт, как можно было быть такой горячей? Каждый второй кадр можно было выкладывать в самые развратные мужские журналы, и я был уверен, что читатели бы дружно дрочили на эти фотографии.
Кое-что я отправил знакомым редакторам. Пусть они решили от меня отвернуться, но от таких снимков они не имели права отворачиваться.
Потом, пошарив на форумах, я отыскал несколько конкурсов портретной сьемки и отправил самые приличные фотографии туда. Мне до безумия хотелось, чтобы весь мир увидел девушку в сером такой, какой видел ее я. Конечно, следовало посоветоваться с ней, но я решил, что она все равно не будет против.
Закончив на этом свою работу, я сгонял в душ и почувствовал сильный голод. У меня почти не было денег, кроме половины той заначки в бардачке. Но машину я вчера бросил около набережной, так что мне пришлось на рэндже командоса съездить туда за деньгами. Вернувшись к дому, я обнаружил, что близлежащие кафе и рестораны ещё были закрыты. Чертыхнувшись, я отправился в магазин. Конечно, ничего свежего там не было, и мне продали пару булочек и сендвичей сомнительного вида по неприличной цене.
Проклиная небеременную птичку и ее склонность к мотовству, я поднялся к себе и тихо зашёл в квартиру. К моему разочарованию, из кухни доносились какие-то звуки, а значит разбудить мышку моим развратным способом придётся в следующий раз.
Но в то же время из кухни пахло вкусно, и я, испытав чертово де жа вю, отправился выяснять, что там готовила девушка в сером – или откуда привезли заказ.
Она не слышала, как я пришёл, и не заметила меня, продолжая что-то сосредоточенно резать. На сковородке скворчал очевидно завтрак, но я даже разглядывать его не стал, глазами поедая девушку в сером. Ее волосы были сплетены в целомудренную косичку, в то время как из одежды на ней была лишь моя футболка-поло. Ее строгий воротник, как выяснилось, отлично сочетался с голыми женскими ногами и мелькающей голой попкой.
Я неслышно сбегал за фотоаппаратом и успел сделать один удачный кадр прежде, чем девушка в сером повернулась ко мне.
– Привет, – тихо улыбнулась мне она и тут же покраснела.
– Скажи мне, что ты не готовишь нам завтрак из плесени и прошлогодних грибов, – я прислонился к косяку двери, с удовольствием поглядывая на торчащие под футболкой соски мышки. – Потому что ничего другого на этой кухне быть не могло.
– Ну, я всё-таки нашла кое-что съедобное. Я просто так сильно проголодалась почему-то… – и она покраснела ещё сильнее.
– Почему-то? – усмехнулся я и подошёл к ней ближе. – Так всегда и бывает, когда всю ночь трахаешься.
Девушка в сером потупила глаза, как будто это не она мне шептала в ночи “пожалуйста!..” и “ещё… ещё!..”. Я поддел рукой ее подбородок и заставил посмотреть мне в глаза.
– Тебя подменили этим утром? – насмешливо уточнил я, забавляясь ее стеснением. – Или это всё-таки ты умоляла меня трахать тебя? Глубже и сильнее? М? Это ты переворачивалась на живот и подставляла мне свою попку, широко расставив ножки?
– Я, – еле слышно выдохнула она, облизнув губы.
– Ты, – повторил я за ней и провёл пальцем по ее мягким губам.
Девушка в сером рвано выдохнула, задев грудью мою руку, а ее серые глаза вновь превращались в тёмные омуты настойчивого желания.
– Дай угадаю, – усмехнулся я. – Ты думаешь о том, что завтрак может и подождать, потому что ты хочешь ещё, так? Потому что тебе понравилось, как я тебя трахаю?
– Пожалуйста, Егор… – прошептала она. – Просто...
– Хочешь открою секрет? – спросил я, проигнорировав пока что ее просьбу, и склонился к ее уху. – Мне тоже понравилось тебя трахать. Ты такая узкая и горячая там, в тебе так тесно и так жарко… и ещё так идеально мокро… Ты так сильно обхватываешь мой член…
– Его-ор, – простонала девушка в сером и прикрыла глаза, а ее рука…
Черт, мышка стояла на моей кухне в считанных сантиметрах от меня и ласкала сама себя!
Первым во мне откликнулся фотограф. Но его хватило только на пару кадров – а потом я отшвырнул фотоаппарат в сторону, грубо нагнул мышку над столом и, забыв обо всем на свете, вошёл в неё сразу и целиком.
– Какая же ты!.. – я зашипел от удовольствия, от ее чертовой готовности и от того, как легко она принимала мои правила.
Мои руки жестко держали ее бёдра, дергая на себя. Ее попка шлепала о мой живот, и во всей вселенной не было звука лучше. Я трахал мышку слишком резко, слишком сильно, но был уверен, что ей это нравится. Она сдавленно стонала, толкаясь на меня, и я скользнул ладонью к ее клитору, чтобы добиться стонов погромче.
– Ах, да, да!.. – ответила тут же она, и я ухмыльнулся, наращивая темп.
Стол под нами опасно шатался, но я всё же довёл нас обоих до конца – яркого, горячего, выжимающего все силы разом – и мы обессиленно выдохнули, не сразу заметив две вещи.
Что на плите сгорел завтрак.
И что по ногам мышки стекала моя сперма.
