Текст книги "Повседневная жизнь в Венеции во времена Гольдони"

Автор книги: Франсуаза Декруазетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

«Прекрасный снаружи, но ветхий изнутри…»

Согласно расхожей метафоре, порожденной гуманистическими теориями, тесное сплетение городских сестьере и приходов, пронизанных многочисленными нитями каналов, улочек и набережных, уподобляется божественному – а посему совершенному – устройству человеческого тела. «Вода в каналах течет по городу подобно тому, как кровь струится в венах тела человека, – пишет Франческо Сансовино в начале своего описания города, – образуя различные островки… созданные частично природою, частично руками людей; островки эти соединены между собой более чем четырьмястами пятьюдесятью мостами из камня, на которых стоят красивые здания и знаменитые дворцы, а также поистине царские храмы» [50]50
  Venezia Città nobilissimà… p. 2.


[Закрыть].

Однако ощущение божественной гармонии, испытываемое посетителями города, с конца XVII в. начинает постепенно исчезать. Превозносимые путеводителями и прочими описаниями, даже самыми краткими, дома и дворцы теряют былой славный ореол. Свое первое впечатление от Венеции Монтескье определил одним словом «мило». Впервые увидев Пьяцетту, президент де Бросс отнюдь не был изумлен и, видимо, вовсе не счел ее «великолепной». В своих «Письмах» он даже выступает против употребления слова «изумление», слышанного им из уст большинства путешественников, посетивших Венецию, а напротив, утверждает, что ничего необычного этот город собой не представляет, а когда кто-нибудь пытается доказать ему обратное, он просто «умирает со смеху»:

Честно говоря, город сей нисколько меня не поразил, хотя я уже заранее приготовился изумляться. Я увидел обычный город, расположенный на берегу моря; прибытие в него со стороны Большого канала, на мой взгляд, не слишком отличается от въезда по реке в Лион или Париж [51]51
  Lettres d'Italie… vol. I, 146.


[Закрыть].

Дворец дожей напомнил ему «дурно одетого господина… коренастого, мрачного, увлеченного Средневековьем и наделенного исключительно дурным вкусом», и только внутренний дворик показался ему поистине замечательным. Дворцовые помещения «неудачно расположены, плохо содержатся и довольно мрачные». Базилика дожей (собор Святого Марка) у него восторгов не вызывает, ибо она построена «в греческом стиле, приземистая, в нее не проникает свет, и вообще строители ее отличались дурным вкусом», а «ее девять куполов более напоминают котелки, чем купола». Президент не понимает, отчего «все в восторге» от Риальто, в то время как, по его мнению, «вполне можно ограничиться заявлением, что место это довольно привлекательно. Действительно, мост имеет только один пролет; однако там, где он построен, большего моста и не требуется». Тем не менее ниже он, не меняя своего насмешливого тона, все же удостаивает мост похвалы. Упомянув про Арсенал, он замечает, что тот представляет собой всего лишь «череду огромных ангаров, набитых всяческим ржавым старьем».

Старье и ржавчина. В своих описаниях де Бросс выглядит пристрастным, мелочным шовинистом, неспособным даже на простое любопытство, свойственное путешественнику, попавшему в чужие края. Но в своих впечатлениях он не одинок. Подобное разочарование выказывают и русские путешественники, склонные к преувеличенным восторгам и большие любители описательных штампов. Городом, имеющим «оригинальный вид», называет Венецию в своем «Дневнике» в 1697 г. стольник П. А. Толстой. В 1785 г. Д. И. Фонвизин, изумленный первым впечатлением, произведенным на него Венецией, тем не менее поражен тоскою, которую навевают городские каналы. [52]52
  Фонвизин Д. И. Избранные сочинения и письма. М., 1947. С 287.


[Закрыть]«Разъезжая по Венеции, представляешь погребение… тем наипаче, что сии гондолы на гроб походят и итальянцы ездят в них лежа», пишет он, предвещая мрачные похоронные эпитеты, ожидающие Венецию в следующем веке. Анж Луи Гудар положил им начало в романе «Китайский шпион», заметив с присущим ему убийственным юмором: «Здесь у каждого на якоре стоит собственный экипаж, однако экипаж сей сильно напоминает черный гроб, в который владелец его регулярно опускает себя на пять-шесть часов в день».

Гондолы действительно черные; говорят, что так их покрасили во время траура, в который облачился город после эпидемии чумы, случившейся в 1630 г.; не исключено также, что такой окраской хотели добиться гармонии тонов между лодками и водой. На гондолах имеются небольшие каютки, именуемые felzeили imperiale, где пассажиры пребывают более или менее невидимы, и поездка, как пишет Гольдони, становится более комфортной: теплой зимой и освежающей летом. Венецианцы считают гондолы идеальным видом транспорта. Зачем нужны мосты, – вопрошает один из гондольеров Гольдони, – ежели можно «с удобством плавать в гондоле, одному или в доброй компании?» [53]53
  Гондола. ТО, XIII, 270.


[Закрыть]. Чужестранцы считают гондолу опасной: флорентийский кучер, которому сей гондольер-оптимист предлагает совершить прогулку по каналам, не решается «похоронить себя в этом саркофаге», ибо привык свободно сидеть на удобных козлах экипажей; но отказывается он прежде всего потому, что боится «найти в волнах свой конец». Некоторые полагают, что передвижение в гондолах препятствует общению между людьми [54]54
  J. J. de Lalande. Voyage d'un françois en Italie fait pendant les années 1765 et 1766. Paris, veuve Dessaint, 1786, t. IX.


[Закрыть].

Но не одни гондолы повинны в том, что путешественники, прибывающие в Венецию, испытывают совершенно разные чувства. Сама атмосфера ее способствует этой разноголосице мнений. По традиции в Венеции было принято хвалить воздух, благотворное действие которого способствовало исключительному долголетию ее жителей, особенно дожей. Еще в конце XVIII в. Кристофоро Тентори пишет:

Обычно, когда говорят о болотах или прудах; непременно упоминают о том, что в местах сих воздух нехорош, ибо там редко дуют ветры: ведь хам часто бывает трудно проникнуть в таковую местность по причине ее окруженности горами… Однако причины этой… в венецианском эстуарии не существует. Венеция расположена посреди обширного пруда, над которым свободно веют задорные ветры… Дважды в день море входит в город через несколько ворот единовременно, и, вливая свою воду в каналы, покрывает дно лагуны и держит его под водой почти весь день. Когда же наконец наступает отлив и волны с шумом возвращаются в море теми же каналами, они одновременно чистят их от всяческих наслоений. Высокое качество соленой воды не позволяет ни одному вредному насекомому жить и размножаться в этом краю… Воздух перемещается либо к суше, либо к морю, он постоянно в движении и, следовательно, выметает и уносит подальше от эстуария вредоносные испарения и миазмы. [55]55
  C. Tentori. Saggio sulla politica civile ed ecclesiastica e sulla coreografia […] della Repubblica di Venezia. Venise, G. Storti, 1785–1790, 12 vol., vol. II, p. 212 sqq.


[Закрыть]

В действительности же проблема соблюдения баланса, необходимого для сохранения целебных свойств воздуха, давно волнует многие умы. В XVI в. было принято решение вновь возвести по периметру некоторых островков стены, которые якобы станут препятствовать проникновению туда дурного воздуха. [56]56
  A. Marini. Discorso sopra l'aere di Venise giuntivi alcuni scritti su diversi autori et argomenti, 1566, BN, Ms. it., 353.


[Закрыть]С конца XVII в. путешественники в большинстве своем не обходят вниманием качество воздуха. Гольдони в «Мемуарах» уточняет, что матери его лучше дышалось в Кьодже, находящейся в восьми лье от Венеции и вдобавок застроенной домами на сваях. [57]57
  Мемуары, I, IV, 34.


[Закрыть]Удушливая атмосфера, в сущности, создается поднимающимися над каналами испарениями, и чужестранцы выражают недовольство отвратительным запахом, царящим на улицах. Один польский путешественник пишет о городе, беспорядочно застроенном и «зловонном». Де Бросс не столь резок в определениях, он скорее склонен посмеяться над этой проблемой, но нельзя сказать, что она не волнует его вовсе: «Каналам, каковы бы они ни были, летом позволено слегка подванивать; однако не хотелось бы, чтобы они злоупотребляли сим дозволением». Лаланд превозносит «удивительную способность каналов облегчать торговлю и передвижение людям состоятельным», и, как до него Монтескье, с интересом наблюдает за постоянно ведущейся очисткой каналов и регулярным вывозом извлеченной со дна грязи на остров Бонданте, расположенный в семи милях от Венеции, что способствует очищению городского воздуха. А еще он отмечает, что в периоды засухи и отливов в мелководных каналах воды совсем не остается, и удивляется, почему это не вызывает эпидемий.

К недостаткам Венеции относится не только запах. Узкие улочки ( calli) и неухоженные мосты, по которым приходится передвигаться пешеходам, вызывают беспокойство у путешественников: они считают их опасными для прогулок, тем более для людей, к ним непривычных. Уже в XVI в. флорентиец Донато Джанотти называл улочки Венеции «крайне неудобными», а мосты, несмотря на их обилие – четыреста пятьдесят, по словам Сансовино, – считал совершенно непригодными для беспрепятственного хождения по городу. Постепенно под пером путешественников XVIII столетия уверенность в дурном содержании мостов и улиц Венеции укрепляется. Лаланд замечает, «что хотя улицы и набережные Венеции вымощены мрамором, но и те и другие узкие и вдобавок малочисленные… а некоторые мосты не имеют перил, отчего нередко случается, что люди, в основном иностранцы, падают в воды каналов, а если в это время внизу проходит гондола, каюта которой покрыта железной крышей, то жизнь путешественника подвергается большой опасности». Некоторые, подобно Анжу Гудару, опасаются не столько несчастных случаев, сколько усталости, доставляемой пешеходными прогулками:

Чтобы обойти весь город, требуется проводник; по улицам можно передвигаться только на лодках или, по крайней мере, обладать привилегией известного святого, который, по утверждению христиан, умел шагать по воде. Если вам надо отдать или нанести несколько визитов, необходимо брать с собой компас и заранее справиться о направлении ветра, правда, практически в любой конец Венеции можно пройти пешком по мощеным берегам каналов, этим специально устроенным для пешеходов набережным, но удобством это, прямо скажем, назвать весьма сложно, ибо приходится постоянно взбираться на горбатые мосты.

«Прекрасный снаружи, но ветхий и неудобный изнутри», можно прочесть в бумагах «Налоговых мудрецов» об одном из домов в сестьере Канареджо в 1537 г. [58]58
  E. Concina. Venezia nell'età… p. 189.


[Закрыть]Подобную оценку можно было бы дать многим домам Венеции XVIII столетия. «Ветшающая роскошь» – с этим определением согласны не только путешественники, но и многие художники того времени. Габриэле Белла, бесхитростный живописец, исполнивший около 1785 г. по заказу семейства Джустиньяни [59]59
  Cento scene di vita veneziana. P. Longhi e G. Bella alla Querini Stampalia, a. c. G. Busetto, Venise, Fond. Querini Stampalia, 1995.


[Закрыть]серию картин, изображающих заседания советов, управляющих Республикой, дворцовые празднества и уличные гулянья, лакирует городские фасады. На его полотнах площади, улицы и набережные выглядят чистыми и обновленными. Однако на картине Каналетто «Площадь Риальто» Венеция изображена без прикрас, такой, какой она была в 1730–1746 гг.: с полуразвалившимися стенами домов, с дырявыми крышами, которые рабочие пытаются залатать. На картине «Площадь Иезуитов», и в еще большей степени на полотне «Церковь и Скуола делла Карита», где рядом с церковными зданиями видны мастерские Сан-Витале, в которых гранят мрамор, художник детально запечатлел дряхлые, словно изъеденные проказой, стены и фасады домов, выстроившихся вдоль каналов. Ощущение обветшания усиливается, когда смотришь на картины художника Франческо Гварди, написанные пятьдесят лет спустя в близкой к импрессионистам манере. Места и памятники, воплотившие в себе величие города, изображены размытыми контурами, туманными и расплывчатыми, а над ними, нависая свинцовой тяжестью, сверкает небо.

Устоявшиеся границы

Искусство всегда разглядит истину, скрываемую официальными донесениями. Согласно Кристофоро Тентори, Венеция является «островом, сделанным из островов». Точнее, как утверждает Сансовино, которому в этом вопросе вполне можно доверять, из ста пятидесяти маленьких островков. Островки эти были разделены водными пространствами, постепенно сведенными на нет: их заполнили, заделали высушенными водорослями, тростником и землей, а затем возвели на них дома и дворцы.

Неуклонное отвоевание земель, пригодных для жизни, у болотистых почв осуществляется по центростремительному принципу, начиная с мелких островков, группирующихся вокруг Ривоальто. Первоначально осушения производятся без лишних споров, по взаимному согласию, по принципу соседства, по плану, разработанному крупными частными собственниками или церковными общинами, или же в зависимости от нужд ремесленников. Затем, по мере увеличения потребности, в 1285 г. была создана специальная магистратура, занимающаяся вопросами осушения территорий ( Magistrato del Piovego), в обязанности которой также входило определять размеры обязательного взноса на осушение для каждого прихода. [60]60
  E. Concina. Venezia nell'età… p. 106; Laguna, lidi, fiumi, cinque secoli di gestione delle acque. Archivio di Stato di Venezia, a. c. di M. F. Tiepolo. Venise, Helvetia, 1983.


[Закрыть]В начале XVI в. к ней присоединились еще одно учреждение, занимающееся вопросами водоустройства ( Officio sovra alle acque), и комиссия «мудрецов-водоустроителей» ( Savi ed esecutori alle acque), также ведающая вопросами, связанными с водой; члены ее избирались раз в два года и несли ответственность только за водоиспользование, что свидетельствует о большом внимании, уделяемом городом настоящей проблеме. Задачи чиновников комиссии широки, однако вполне определенны: поддержание в порядке насыпей, отделяющих соленую воду от пресной; надзор за всеми источниками пресной воды, имеющимися в лагуне; контроль за соблюдением договоров о найме рабочих, условия которых определял Magistrato del Piovego; надзор за высокими строениями, сооруженными на мелиорированных землях от Маламокко до Тре Порте; контроль над созданием насыпных участков, которым часто злоупотребляли монастыри; выдача лицензий на «вывоз грязи, постройку набережных»; постоянное обновление условий подрядов на укрепление подмываемых и песчаных берегов; выдача специальных разрешений, позволяющих частным лицам осушать земли свыше положенных норм. [61]61
  Sommario delle parti dell'officio sovra alle acque, BN, Ms. it., 954.


[Закрыть]

Осушение заболоченных земель продолжается до начала XVI в.; затем, согласно новым задачам, поставленным «мудрецами-водоустроителями», положение меняется. Осушение прекращается, начинается интенсивное обустройство того, что было осушено прежде. Владельцам земельных участков предписывается строить вдоль каналов каменные тротуары, именуемые ripaили fondamenta, чтобы зафиксировать береговую линию своих владений. На городском уровне предпринимается строительство таких тротуаров (набережных) вдоль всей лагуны. В период с 1588 по 1590 г. сооружена длинная каменная набережная Фондаменте нуове, а на юге – Фондаменте делле Дзаттере; они формируют границу сестьере Дорсодуро. На юге заканчивают обустройство берега, уже в XIV в. вымощенного камнем: там строят набережную, получившую название набережной Скьявони. Таким образом, процесс расширения территорий, пригодных для постройки жилья, завершается окончательно. На плане начала XVI в. на периферии города еще можно видеть отдельные невозделанные пустыри, покрытые редкой растительностью. В XVIII в. количество участков необработанной земли значительно сократилось. Среди оставшихся следует упомянуть «болото и ил Сант-Антонио» в Кастелло вместе с примыкающим к нему участком, где «желательно соорудить squerro, небольшой док для изготовления гондол и лодок, а также возвести tezzon, ангар для строительства кораблей под открытым небом» (1794 г.). [62]62
  E. Concina. Venezia nell'età… ill. 33.


[Закрыть]Также сохраняются болота ( paludi) в местечке Санта-Марта в Дорсодуро и в восточной оконечности Кастелло; там их осушат только в конце XIX в. и на их месте разобьют сады, где будет проходить художественная выставка, известная под названием Биеннале. Незастроенные участки сохраняются также в районе Сант-Андреа (сегодня место это называется Piazzale Roma): там имеются сады и огороды и даже виноградники. На плане Уги 1729 г. отмечены болота в районе Сант-Антонио. Отсюда, а также от крайней точки сестьере Кастелло город станет расширять свои границы в конце XIX – начале XX в. Однако разрешения на осушение земель более не получает никто. Периметр города, определенный в «семь итальянских миль», с I486 по 1785 г. практически не изменяется, и это не литературная метафора. Между 1580 и 1700 гг. площадь городских кварталов остается неизменной: четыреста пятьдесят гектаров, из которых двести десять пригодны для строительства. [63]63
  D. Beltrami. Storia della popolazione di Venezia dalle fine del XVI alla caduta della Repubblica. Padoue, A Milani, 1954, p. 201.


[Закрыть]Сан-Марко, Санта-Кроче, Сан-Поло – кварталы с наиболее плотной застройкой, Дорсодуро пока застроен мало.

И хотя строительство в Венеции не имеет преград в виде стен или ворот, тем не менее оно приостанавливается. Город становится похож на «корабль на якоре»: метафора Анжа Гудара обрела материальное воплощение. Впрочем, рост городского населения также прекращается. В 1760 г. Венеция со своими 150 тысячами жителей прочно занимает третье место среди городов Италии по численности населения: впереди только Неаполь и Рим. Конечно, до Лондона или Парижа, где уже в конце XVII в. проживало более 500 тысяч человек, ей далеко, однако в Европе не так уж много городов, население которых превосходило бы население Венеции. Несмотря на эпидемию чумы 1630 г., после которой численность населения упала до 100 тысяч человек, то есть до уровня конца XVI в. (в 1582 г. в городе проживало 134 871 человек, а в 1586 г. 148 637 человек), городское население довольно быстро увеличилось вновь. Тем не менее рост его в XVIII столетии практически прекратился. В промежутке между 1760 и 1770 гг. город потерял более 8 тысяч человек, в 1770-м число его жителей было равно 14 100, а к концу 1790-го остановилось на цифре 137603. [64]64
  Ibid., repris par M. Brusati. Venezia nel 700, Stato Architettura Territorio. Turin, Einaudi, 1980.


[Закрыть]

Ущерб, наносимый временем

Все без исключения собственники (землевладельцы и домовладельцы) ежегодно были обязаны предъявлять десяти «налоговым мудрецам» собственноручно заполненную декларацию об уплате прямых и непосредственных налогов ( condizione di decima); в декларации требовалось указать приход, в котором проживает налогоплательщик, составить подробную опись имущества движимого и недвижимого, местонахождение этого имущества на территории прихода, имя съемщика, если жилье сдавалось внаем, и общую сумму, получаемую владельцем от сдачи внаем. Таким образом власти были в курсе любых значительных реконструкций и строек, ведущихся на островах, а также получали информацию о состоянии жилых зданий. Уже с конца XVI в. содержание деклараций свидетельствует об обветшании городских построек: «старый дом, требующий немедленного ремонта», «древний и ветхий», «старый и печального виду», «старый и изрядно обвалившийся», «очень старый жилой дом» – подобные определения встречаются почти в каждой описи недвижимого имущества. На основании описей можно с большой точностью определить, сколько лет простояли дома: «старый дом, построенный триста лет тому назад», и даже «возможно, самый старый дом в городе, ибо предки мои поселились здесь много сотен лет назад». [65]65
  E. Concina. Venezia nell'età… p. 179.


[Закрыть]Немало старых домов шатаются на ветру, рассыпаются, а если и выдерживают порывы ветра, то только благодаря подпоркам, и в трещины просачивается вода. В целом почти все дома требуют укрепления, а многие предпочтительнее разрушить вовсе, чтобы на их месте построить новые. Начиная с XVI в. чиновники, ответственные за одряхлевшие дома, облагают домовладельцев особым налогом, который те обязаны платить им за ремонт пришедшего в негодность дома; те, кто не хочет платить, обязаны ежегодно самостоятельно ремонтировать свои дома. Подобные меры, значительно сокращавшие доходы домовладельцев, вызвали их крайнее недовольство: «Мне постоянно приходится нести большие расходы на ремонт дома и поддержание его в надлежащем состоянии, так что в конце года я не получаю в доход и половины квартирной платы»; или еще: «Я трачу почти всю квартирную плату на содержание дома». Подобные жалобы начались задолго до XVIII столетия; писатель Карло Гоцци, извечный соперник Гольдони, горестно сетует на своих своенравных и малоплатежеспособных жильцов:

Постоянные жалобы жильцов и их требования ремонта объясняются исключительно нежеланием платить за квартиру; споры с каменщиками, столярами, кузнецами, торговцами дровами и ассенизаторами отхожих мест, равно как и их непомерные счета, каждый год лишают меня доброй трети всех моих доходов… а еще приходится оплачивать судебные постановления… не стоит забывать и про злостных неплательщиков, пустующие дама, налоги, выплачиваемые Республике… короче говоря, мне достается всего пятая часть того, что я рассчитывал получить. [66]66
  Mémoires inutiles, trad. N. Frank. Paris, Phebus, 1987, p. 580.


[Закрыть]

Из деклараций можно узнать о ряде несчастных случаев, причиной которых послужили обветшавшие стены, рухнувшие и причинившие телесные повреждения; об этом также повествуют городские хроники – например, благородного Пьетро Градениго, скрупулезно записывавшего все повседневные события, случившиеся в Венеции и окрестностях с 1747 по 1773 г. (праздники, свадьбы, рождения и похороны, прибытия и отплытия кораблей, заседания советов, спектакли, раздавленные собаки, грабежи и нападения, повышения цен и т. п.). Весьма символично крушение театра Сан-Джованни-э-Паоло, расположенного на границе Канареджо и Кастелло, случившееся 29 сентября 1748 г.:

На канале Панада около 19 часов обрушился театр Сан-Джованни-э-Паоло; театр сей вот уже тридцать три года бездействовал, и представлений в нем не давали. [67]67
  P. Gradenigo. Commemoriali, Diario, ed annotazioni curiose occorse in Venezia nelle città suddite ed altrove (далее Notatori), BMCV, Ms. Gradenigo, n° 67, 38 vol., 1747–1773, vol. I (janv. 1747-sept. 1751).


[Закрыть]

Еще более нелепый, однако весьма примечательный случай произошел в августе 1762 г.:

Року было угодно, чтобы двое мужчин встретились на мосту Сан-Патерниано, что возле Сант-Анджело, и принялись обсуждать свои дела, а так как улица была узкой, то они встали рядом с дверью богатого дома, что стоял на правой стороне. И когда они разговаривали, сверху на них неожиданно упал каменный водосточный желоб, давно уже плохо державшийся и наполовину развалившийся; желоб попал одному из собеседников по затылку, и тот сразу умер, прямо здесь, а не в Кьодже, откуда он был родом. [68]68
  Ibid., vol. IX, 1er juil. 1762 – 27 fév. 1763.


[Закрыть]

В той же хронике Арсенал, реставрировать который было решено в 1753 г., называется «наполовину развалившимся», и отмечается, что 16 сентября того же года во время ремонтных работ из-за шаткости зданий Арсенала там произошел несчастный случай. Эпитет «наполовину развалившийся» постоянно фигурирует в описаниях частных домов: полуразвалившийся дом, принадлежащий благородному семейству Фонте в Санта-Тринита, в конце концов был перестроен и даже надстроен. [69]69
  Ibid., vol. XXXVI, «Appendici e ripetizioni».


[Закрыть]

Де Бросс отмечал: «Бесчисленные улочки такие узкие, что двое, идущие с противоположных концов, не могут разойтись, не задев друг друга локтями; вдобавок все они вымощены гладким камнем, который становится скользким при малейшем дожде». [70]70
  Lettres d'Italie… p. 175.


[Закрыть]И разумеется, каждый горожанин может назвать улицы приятные и улицы темные, куда никогда не заглядывает солнце. В XVIII столетии домовладельцы настаивают на таком разделении в своих декларациях, где часто можно встретить подобного рода замечания: «улица ( calle) узкая, не главная», « calleчрезвычайно мрачная, с очень высокими домами по обеим сторонам, отчего она делается совершенно темная и там никогда не светит солнце».

Ширина улиц различна, однако узкие улицы преобладают: средняя ширина, например, улицы Булочников, которую измерили по случаю перестройки квартала в XVIII в., едва достигала трех с половиной метров. Подъездные набережные более широкие. [71]71
  E. Concina. Structure urbaine et fonction des bâtiments. Unesco, Save Venice, 1982.


[Закрыть]По мнению Карло Гоцци, узкие улочки способствовали людскому общению; как он шутливо замечает, в Венеции «соседка обычно живет так близко, что, поклонившись ей молча дважды или трижды, вскоре, словно само собой разумеется, начинаешь осведомляться о ее здоровье, беседовать о погоде и интересоваться, хорошо ли ей спалось». [72]72
  Mémoires inutiles… p. 527.


[Закрыть]Однако самому Гоцци близкое расположение окон не помогло распознать истинную суть очаровательной соседки, скрывавшуюся за девственной внешностью. Для домовладельцев стоимость недвижимости определялась как теснотой улицы, так и местонахождением этой улицы в том или ином районе города.

За поддержанием порядка на улицах велся неустанный надзор. Уже в 1552 г. власти следят за тем, чтобы «улицы, где ходят пешеходы, не загромождались бы, а также не захватывались домовладельцами для строительства домов». Мощеные улицы были не слишком удобны для пешеходов, хотя Гольдони и утверждает обратное. Многие поскальзывались и падали, иногда прямо в канал, и тогда последствия падения бывали весьма серьезны. Избежать падений не удавалось никому. 20 февраля 1748 г. благородный синьор Карло Кантарини «поскользнулся на мосту Анджело и сломал руку, но потом рука совершенно зажила». 10 марта того же года пьяный разносчик поскользнулся, свалился в канал и утонул. Трагический случай произошел с одним несчастным фриульцем, прибывшим помолиться Мадонне дель Орто: идя по мосту в ненастную ветреную погоду, он свалился в канал и утонул, оставив сиротами пятерых детей. [73]73
  Notatori, vol. II, janv. 1753.


[Закрыть]И Лаланд не без оснований опасается, что, упав в канал, человек имеет крайне мало шансов остаться в живых: ведь утонул же в 1799 г., свалившись в канал, Габриэле Белла! Однако венецианцы относились к таким происшествиям вполне спокойно: если чужестранец, свалившись в канал, выбирался на берег, значит, он получил «крещение» и мог претендовать на звание «венецианца». [74]74
  G. Boerio. Dizionario del dialetto veneziano (1856). Florence, Giunti, rist. anastatica, 1993, p. 785.


[Закрыть]

Опасны были не только мосты. Столь же часто срывались с открытых террас, расположенных на крышах, или просто с плоских крыш. В XIV в. сооружение подобных террас ( altana) было запрещено, однако запрет действовал не слишком долго, и вскоре уже каждый старался заиметь себе подобную отдушину: на такую крышу или террасу можно было, подобно Беттине у Гольдони, выйти и «немного подышать воздухом… вдали от многочисленных сплетников» («Честная девушка»). [75]75
  Честная девушка, 1,5.


[Закрыть]Таким образом, Беттина предоставляет возможность своему воздыхателю Паскуалино полюбоваться ею, несмотря на возмущение родственников, не желающих, чтобы девушка выставляла себя на всеобщее обозрение. Однако если ей всего лишь приходится терпеть попреки влюбленного, то участь девушки из прихода Сан-Маркуоло, дочери местного подрядчика, и вовсе плачевна: 25 мая 1754 г. она неосторожно свалилась с террасы и разбилась насмерть. [76]76
  Notatori, vol. III.


[Закрыть]

Ущерб, причиняемый временем, особенно велик из-за сурового и переменчивого венецианского климата, который, как бы ни хвалил его Тентори, лучше не становится. Согласно хронике, осенью 1754 г. после обеда подул очень холодный и вредный для здоровья «ветер сирокко; вечером начался дождь, и море в лагуне и в каналах разбушевалось»; причины этого хронист усматривал во влиянии восходящей луны. Зимы были холодные. «Во время того карнавала все дрожали от холода, закрывали носы и зябко кутались в плащи», – пишет в 1758 г. Карло Гоцци. В гостинице «Паломник» «камины топили связками очищенных от коры ветвей, белых и сухих, горевших подобно маленьким факелам». [77]77
  Le Théâtre comique a l'hotellerie du Pélerin tombé aux mains des académiciens. Granelleschi, 1758, in: C. Goldoni. Le Théâtre comique. La Querelle du théâtre, introduction et traduction de G. Herry. Paris, Imprimerie nationale, 1990, p. 203.


[Закрыть]И такая погода не исключение, она бывает часто и может длиться долго. Нередко лагуна превращается в обширный каток: 15 января 1708 г., во время визита в Венецию короля Дании Фредерика IV, лагуна возле Фондаменте нуове замерзла на протяжении пяти миль, и лед стоял целых десять дней. В то время жители Фузины и Маргеры могли беспошлинно ввозить в город продукты питания, ибо, как пишет один из хронистов, все решили, что они очутились в северной Лапонии. [78]78
  J. Grevembroch. Gli Habiti dei Veneziani disegnati dal G., 1769, BMCV, Ms. Gradenigo-Dolfin, n° 49, 23781, commentaire à «Homme agile», vol. Ill, n° 86. Edition moderne. Venezia, Filippi, 1981.


[Закрыть]Такая же погода повторилась и в 1788 г.: тогда в декабре температура достигла восемнадцати градусов ниже нуля, и по льду лагуны можно было дойти пешком или доехать на коньках до острова Сан-Секондо. В Виченце во время карнавала постоянно устраивались соревнования на санях, а гондольеры, ожидая потепления, заранее огорчались, полагая, что оно будет временным.

По причине контрастного климата в Венеции часто бывают засухи – как зимой, так и летом. Дождя может не быть полгода и более. Тогда начинается нехватка воды. Ибо приходские колодцы, расположенные на площадях ( campi), – а в XVIII в. их было сто двадцать четыре, и наполнявшиеся дождевой водой, высыхали, и пресную воду для удовлетворения потребностей населения приходилось возить с материка на лодках. Засуха свирепствовала осенью 1752 г. и зимой 1754/55 гг., и, судя по разговорам служанок у Гольдони, даже приготовление «пасты» становилось поистине проблемой, для решения которой требовалась помощь соседей («Кухарки», 1755):

Ньезе. Дорогая, одолжи мне ведро воды.

Дзанетта. У нас нет ни капли. Вчера, чтобы приготовить пасту; л полностью осушила колодец. А когда торговцы приносят воду, хозяйка ругается, что дорого. Вчера за четыре ведра воды она посулила им всего одно сольдо.

Ньезе. Когда у нас есть вода, мы готовы поделиться ею со всеми; а когда поделишься, сам остаешься с пустым ведрам.

Дзанетта. Иди к матушке Розанье. У нее есть вода, потому что у нее вчера наполнился колодец. Она даст тебе воды. [79]79
  Les cuisiniéres, I, 2. Trad. M. Tanant. Actes-Sud Papiers, 1992.


[Закрыть]

Понятно недоумение путешественников, которые, подобно Монтескье, удивлялись, что в Венеции не хватает «родниковой воды». Впрочем, бывает и наоборот: идут такие сильные дожди, что даже сенаторы вынуждены сидеть по домам, и кворум, требуемый в Большом совете для принятия решений, не набирается. Иногда приходится отменять традиционные торжества: 5 июня 1749 г. маршрут процессии с Телом Господним был изрядно сокращен, а над дожем несли громадный зонт. Из-за дождя торжества могли проходить под аркадами Дворца дожей: «Так как 3 января 1751 г. стояла отвратительная погода, то процессия двигалась под аркадами внутреннего дворика; в процессии участвовало всего 296 нобилей» [80]80
  Notatori, vol. I.


[Закрыть]В 1739 г. затяжные дожди внушили кавалеру Микеле Морозини мысль о необходимости ввести в обиход зонтик: дамы, как пишет хронист и иллюстратор Гревемброк, теперь не выходили из дому, не убедившись, что у них в гондоле лежит «сей столь важный предмет». [81]81
  Grevembroch. Gli Habiti… Noble, vol. I, n° 92.


[Закрыть]

С самого основания в Венеции нередко случались землетрясения. [82]82
  Scritture, memorie e documenti veneti, copie partielle de 1771–1778 d'une chronique vénitienne (Agostini), AMAE, M. et D., Venise, 28.


[Закрыть]В 1662 г., во время праздника Вознесения, толчки ощущались целых пятнадцать минут, и было это, когда дож возвращался с Лидо. А 17 апреля 1688 г., в Вербное воскресенье, ближе к вечеру случилось вот что: дома затряслись, каминные трубы попадали, а жилой дом, что напротив церкви Карита, рухнул. Церковь Санта-Мария Формоза содрогнулась трижды, и по сводам ее пошли трещины. Заметив это, прихожане толпой бросились к выходу. Едва успели запереть церковь, как часть свода со страшным грохотом обрушилась вниз и разбила изрядное число статуй и надгробий. Сильное землетрясение произошло в Венеции в 1776 г. Кроме землетрясения, другое стихийное бедствие преследует Венецию – наводнение, и это именуется aqua alta. В 1750 г. ужаснейшее наводнение, aqua altissima,разрушило почти все колодцы и склады. Вода добралась до верхних ступеней алтаря церкви Сан-Марко Антонио, а в Арсенале даже не сумели позвонить в колокол, чтобы, как это делали каждое утро, созвать работников на работу в доки и мастерские.

Когда и вода и земля спокойны, начинает гневаться небо: оно посылает молнии, и огонь пожирает лавки и жилища. 23 апреля 1745 г. в 17 часов молния ударила во дворец, когда там шло заседание Сената, и убила трех человек.

Особенно изобилует пожарами XVI век. Немецкое подворье сгорело в январе 1505 г., в 1514-м загорелся Риальто; убытки, нанесенные обоими пожарами, были оценены в миллион золотых дукатов. В 1540 г. загорелся Арсенал, во время пожара погибло сорок человек. В 1569 и 1574 гг. огонь повредил несколько залов заседаний во Дворце дожей.