Текст книги "Жизнь Иисуса"

Автор книги: Франсуа Мориак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

4. Крещение Иисуса

Иисус спешит в Иудею, Он идет в ту область Иордании, близ Вифании, где Его ждут первые друзья. Но это не та Вифания, в которой незадолго до смертного часа будут поклоняться Ему последние Его друзья.

Идет ли Он один или, быть может, с Ним идут и другие назаряне, прослышавшие об Иоанновом крещении? Сердцем Он уже знает учеников Крестителя, которые пришли из Вифсаиды в Вифанию и, едва завидя Иисуса, оставят Предтечу. А среди них самый любимый: сын Зеведеев…

Но Иоанн был один, когда Иисус приблизился к нему – он Его еще не знал. Позднее Иоанн воскликнет: «Вот Агнец Божий, который берет на Себя грехи мира».

Вместе с другими набожными иудеями Иисус идет совершить покаянное омовение, будто и у Него есть грехи, от которых требуется очиститься. Сыну Человеческому надо было сделать первый шаг, выделиться из той человеческой массы, в которую вот уже тридцать лет Он был погружен более, чем зерно в землю, где был сокрыт более, чем сегодня в Евхаристии. Но Ему не подобало выходить на подмостки и кричать: «Я Христос, Сын Божий». Он снимает одежду, входит в воду и, несмотря на отказ Иоанна, требует крещения. И Тогда Дух Святой явственно осеняет Его крыльями, тень которых тридцать лет назад трепетала на Деве, чтобы Она зачала. Иоанн Креститель (а может быть, и другие) слышит голос: «Ты есть Сын Мой возлюбленный И сын Человеческий уходит в пустыню, где рыщет дьявол, неотступно преследуя этого опасного Незнакомца».

Первый зов

После сорока дней поста и созерцания Иисус вернулся на место крещения. Он заранее знал, ради какой встречи. «Агнец Божий!» – воскликнул пророк (конечно, вполголоса), увидев Его. На этот раз рядом с Иоанном были двое его учеников: они взглянули на Иисуса, и взгляда этого было достаточно. Они пошли за Ним туда, где Он жил. Один из них был Андрей, брат Симона, другой – Иоанн, сын Зеведеев. «Иисус, взглянув на него, полюбил его…». Это сказано о богатом юноше, который отошел опечаленным, здесь же эти слова подразумеваются. Что делал Иисус, чтобы удержать их? – Увидев, как они последовали за Ним, Он спросил: «Что ищете вы?» Они ответили: «Равви, где живешь?» Иисус сказал им: «Пойдите и увидите». Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот. Было около десятого часа.

Эти слова так же волнуют, как и любая прямая речь Христа. Где Он живет? В пустыне, полной камней, которые сатана подстрекает превратить в хлеба. При этой первой встрече, предвещающей будущую Вифанию, свершается тайное чудо, чудо вспыхнувшей между ними сверхчеловеческой, невыразимой любви. Зажженный огонь уже разгорается, перебрасываясь с дерева на дерево, от души к душе: Андрей сообщает брату, что нашел Христа, и приводит в пустыню Симона, которого Иисус с того дня нарекает Кифой – «камнем».

На следующий день пламя распространяется дальше и охватывает еще и Филиппа, тоже жителя Вифсаиды, как Андрей и Петр. Каким словом и поступком привлекает его Христос – нам неизвестно. Но огонь от Филиппа перебрасывается к Нафанаилу. Это новое дерево не сразу загорается; Нафанаил знает Писание и потому возражает: ничего доброго не может прийти из Назарета. Его друзья отвечают ему просто: «Пойди и посмотри».

Достаточно ли было избранной душе увидеть Иисуса, чтобы признать Его? Нет, Иисус подавал ей знак. И знак, который позже убедит самарянку, был дан и Нафанаилу. «Почему Ты знаешь меня?» – недоверчиво спросил тот. «Прежде, нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя». Нафанаил тут же отвечал: «Ты – Сын Божий».

Неважно, что о самом деле, совершавшемся в большой тайне под смоковницей, ничего не было сказано. Но Нафанаил вдруг обнаружил, что всей душой предан этому Человеку, весь открыт перед Ним, как это случается и теперь с самым грешным из нас, когда он падает ниц, каясь в грехах, или протягивает лицо к Святым Дарам. Кому только ни подавал Христос во время земной Своей жизни этот знак, повергающий простых бесхитростных людей лицом на землю! Он ответит вслух и на самые тайные мысли книжников и фарисеев; но они отнюдь не ударят себя в грудь, а увидят здесь лишь коварство Веельзевула. Их неверие не так удивляет Христа, как вера смиренного Нафанаила, и легко представить себе Его улыбку, с которой Он говорит: «Ты веришь, потому что Я тебе сказал: „Я видел тебя под смоковницею“, но увидишь больше этого».

Возможно, когда произошла встреча с Нафанаилом, Иисус уже покинул пустыню, где сорок дней постился и подвергался натиску князя тьмы. Поднявшись вверх по течению Иордана, через Архелаиду и Скифополь, Он достиг Тивериадского озера и Вифсаиды, родины учеников, которых недавно похитил у Иоанна. Еще не настал окончательно тот час, когда они оставят все: они ненадолго возвращаются к своим сетям и лодкам, ибо это только первый зов.

Мы ничего не знаем о чувствах покинутого Предтечи, кроме того, что вскоре в его окружении возникнет некоторая враждебность по отношению к Иисусовым ученикам. Но Сын Человеческий приходит, как вор, и, похитив возлюбленную душу, не оглядывается на оставшихся в одиночестве. Его благодать действует в глубине тех сердец, которых Он лишил сына или дочери; Его утешение приходит к ним неведомыми нам путями. Ничто Ему так не чуждо, как протесты, оправдания, слезы. Долгие столетия приглаживался и тускнел Его образ. Но сквозь многовековую патину нам нужно пробиться к тому кроткому и непреклонному Иудею, который, пришел, как Он сам говорит, разделить людей и с самого начала проявил в этом безжалостное упорство, с кажущимся равнодушием Бога отняв у Провозвестника покаяния и крещения ближайших друзей. Вскоре Он объявит во всеуслышание: Он принес не мир, но меч, Он требует, чтобы Его предпочли самым близким, родным людям и даже такому учителю, как Иоанн, и, оставив их, следовали за Ним.

5. Кана

Иисус, еще бледный от поста и борьбы с сатаной, пройдя вдоль Иордана, достиг Тивериадского озера со Своими новыми друзьями. Это были Иоанн: сын Зеведея, уже самый из всех любимый, затем Андрей, Симон-Петр, Нафанаил, называемый также Варфоломеем. Каждый из них впервые переживал ту драму, которую Христос принес в мир и которая еще сегодня разыгрывается повсюду, где прославляется Его имя: призвание, зов, возражения бедняков, с головой погруженных в житейские заботы. Их удерживает множество разных помех, особенно кровные узы, опутывающие сердце, и в то же время они предназначены для дивной чистоты. Но сейчас на берегу озера эти люди счастливы наедине с Христом. Ничто не мешает ни им, ни привлекшему их Учителю жить тут под действием благодати.

Иисус не торопит. Он позволяет им на некоторое время вернуться к своим семьям, к их привычному ремеслу. Сам Он возвращается в Назарет, в дом Матери. Все они встретятся в Кане Галилейской, куда приглашены на свадьбу. Евангелист Иоанн отмечает, что Христос приходит туда вместе с учениками. Во время трапезы Иисус говорит Марии: «Еще не пришел час Мой», – следовательно, праздник происходит после их возвращения в Галилею, незадолго до того, как апостолы оставят все, чтобы последовать за Ним.

Первое чудо Иисус совершает на брачном пире, во время такой веселой свадьбы, что не хватило вина и Ему пришлось превратить в вино предназначенную для омовения воду из шести каменных водоносов!

«Он явил славу Свою, – пишет Иоанн, – и уверовали в Него ученики Его». Ради них совершил Он это чудо, готовя их с полной самоотдачей откликнуться на второй зов. К тому же Мария просила Его: «Вина нет у них». И Он, несмотря на Свой довольно суровый ответ, обнаружил удивительную уступчивость перед просьбой Матери.

Решение уже принято: Он будет переступать через любой порог и садиться за любой стол, потому что пришел Он для заблудших, для грешников.

Соблазн начинается с Каны и будет продолжаться до Вифании, до последнего миропомазания. Этот Человек, называющий Себя Сыном Человеческим, будет что ни день компрометировать Себя общением с мытарями, блудницами, распутниками и отверженными. В Кане это были развеселившиеся гости, не упускавшие случая пошутить и посмеяться. Распорядитель пира кричит жениху: «Всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, Тогда худшее, а ты хорошее вино сберег напоследок!» Можно не сомневаться – шесть каменных водоносов подбавили веселья на уже разгулявшейся свадьбе. Наверно какие-нибудь трезвенники задавали Христу ханжеский вопрос, который часто будут повторять фарисеи: «Почему ученики Иоанна постятся, а Твои нет?» Но Он улыбается и молчит, ибо не пришел час Его.

Так Нафанаил, как и предвещал ему Христос, становится свидетелем более удивительного чуда, чем то, которым он восхитился в Вифании. Отныне чего не может совершить Сын Человеческий? И в тот день, когда Он скажет, что вино есть кровь Его, а хлеб – тело Его, тем, кто был Тогда в Кане, не трудно будет поверить. Они сами еще не знают, что это первое чудо, казалось бы, наименее «духовное» из всех, готовит их к непостижимому таинству.

Последний зов

Иисус отправился с учениками в Капернаум, к озеру, где Симон, Андрей, Иаков и Иоанн вновь вернулись к сетям и лодкам. Он оставил их лишь ненадолго; теперь они от Него не уйдут. Проходя у озера и увидев друзей, закидывающих сети, Иисус говорит только: «Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков», – и они, не оглядываясь, оставляют все и следуют за Ним. Мы так часто читали об этом, что все кажется очень просто. На деле же Он и на этот раз подает им новый знак Своего могущества, выбрав то, что наверняка могло поразить этих бесхитростных людей. Сперва Он попросил у них лодку, чтобы уйти от слишком теснившей Его толпы. Когда Симон немного отплыл, Иисус, сидя на корме, заговорил с народом, собравшимся на берегу и, конечно, возбужденным, так как из-за Него уже начинались раздоры. В Назарете, в синагоге (где, как и любой благочестивый еврей, Он имел право говорить) Его толкования пророков раздражали людей, на чьих глазах Он вырос. Плотник Иешуа не внушал им никакого доверия, несмотря на Его исцеления, о которых начали поговаривать. И до крайнего раздражения Он довел их, дав понять, что не им, а язычникам будет оказано предпочтение. Лишь чудом избежал Он расправы.

Но на этот раз Он уже не один перед толпой. Рядом в лодке Симон и сыновья Зеведеевы. Еще в Вифании рыбаки убедились, что Ему известна тайная жизнь каждого, своими глазами видели они чудо, совершенное в Кане, и исцеление тещи Симона от горячки. Ему остается лишь поразить их тем, что в их глазах важнее всего: наловить вдоволь рыбы, – тут уж они поймут, что дело это сверхъестественное! Как раз прошлую ночь они трудились до утра и ничего не поймали – а тут Симон зовет на помощь Иакова и Иоанна, чтобы вытянуть сети! Обе лодки так переполнены рыбой, что глубоко оседают в воду. Тогда Кифа падает на колени. И поныне осознание нашей скверны во всей ее неприглядности – знак Божественного Присутствия. «Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный». Ответ Иисуса, как и многие Его слова, содержит пророчество, которое и ныне сбывается на наших глазах: «Отныне будешь ловить человеков».

По крайней мере один из них – Симон – был женат. И когда прозвучал решающий призыв, Иаков и Иоанн бросают не только лодку, но и своего отца Зеведея. Они покидают его, оставив с наемными работниками, – уточняет евангелист, чтобы подчеркнуть всю неблаговидность этого поступка. «Если кто приходит ко Мне, – пришлось как-то повторить Иисусу с особой силой, – и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником». Никогда раньше Сын Человеческий не настаивал так решительно на необходимости преодолевать свою природу. Однако это неслыханное требование – не конечная цель, но начало всякого освящения. Нет, недаром Христа так любили и так яростно ненавидели. Какая наивность смущаться тем, что многие видевшие Христа во плоти не сумели полюбить Его! Многие смягчают значение самых суровых Его слов, усматривая в них преувеличения, свойственные восточным языкам. И однако евреи возмущались: «Какие странные слова! Кто может это слушать?» Значит, раздражали они даже привыкших к гиперболам семитов. Слова эти и теперь кажутся жестокими и отталкивающими. Абсолютная любовь возмущает посредственность, шокирует воображающих себя избранниками, отвращает утонченных. И, несомненно, враги (и даже мнимые друзья) ненавидели бы Его еще сильнее, если б не подменяли образом слащавого, приторного раввина того Человека, который на самом деле жил и проявил «цельный», в метафизическом смысле этого слова, характер, характер действительно непреклонный. Сегодня многим мешает ненавидеть Христа собственное невежество. Настоящего – они бы Его не вынесли. Иисус настолько учитывает значение Своих слов, что призывает нас рассчитать силы, прежде чем броситься Ему вслед: «Ибо, – говорит Он, – кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее, дабы когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: „этот человек начал строить и не мог окончить“». Тут история всех ложных порывов к Богу. Так сладостно обратиться, получить прощение! Но Сам Христос предлагает нам вначале оценить наши силы, зная, во что Он нас вовлекает и что полюбил Он нас не шутки ради.

6. Изгнание торговцев из храма

После недолгого пребывания в Капернауме, где сатана перед всеми обвинял Христа устами одержимых, где теребили Его больные, Он пришел в Иерусалим, ибо была Пасха, время больших жертвоприношений. Одни торговцы привели на паперть Храма стада волов и овец для богачей, другие продавали голубей, которых приносили в жертву бедняки. Менялы всем предлагали свои услуги. Что может быть проще? Что тут дурного? «Раз это для Бога…». Вечное оправданье.

И вдруг появляется какой-то взбешенный Человек с бичом в руке – не с детским кнутиком, а с бичом, сплетенным из веревок. Ошарашенные ученики не решаются последовать Его примеру. А Он выгоняет скот, опрокидывает столы и кричит: «Возьмите это отсюда! И дома Отца Моего не делайте домом торговли!» Какой скандал! Все эти трусы убегают вслед за своим скотом. И даже Его друзья не знают, что Он весь – любовь. Как им распознать в этой вспышке гнева любовь Сына к Отцу?

Должно быть, Он остановился, задыхаясь, со взмокшим лицом. Евреи возмущались: «Каким знамением докажешь нам, что имеешь власть так поступать?» Иисус смотрел на них. Он мог бы у них на глазах совершить все, что они бы ни потребовали: исцелить всех больных, какие только там были – они шли к Нему отовсюду и вились вокруг Него, как мухи. Конечно, Он сделал бы это, если б хоть один калека вышел из толпы и набрался смелости попросить Его; но все трепетали перед учителями Закона – возможно, и перед Ним, еще не остывшим от гнева, сжимающим в кулаке бич.

И тогда, обернувшись к Своим противникам – фарисеям, книжникам и священникам, Он говорит, чуть улыбаясь: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его». Наконец-то! Вот Он и пойман с поличным – это кощунство! Им кажется, что этот Человек просто издевается над ними. А Иисус говорил о храме тела Своего. Но даже если бы все это были истинно верующие люди (а большинство, несомненно, такими и были), кто из услышавших это мог понять Его? Не нарочно ли Христос сбивает их с толку? Не может же Он хотеть того, чтобы, слушая – они не слышали, смотря – не видели? Он лишает их зрения, потому что они заслужили слепоту. Заслужили потому, что могли бы быть зрячими.

«Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его!» Книжники, фарисеи, законники радостно переглядываются. Двое из них хорошенько запоминают эти ужасные слова – они припомнят их через три года, в день суда, когда Сын Человеческий будет, наконец, предан им, когда, толпясь вокруг первосвященника, они будут искать улик против обманщика. Возможно, в эту минуту Иисус, еще держащий в руке веревочный бич, провидел уже тот час, когда эти двое обвинят Его: «Этот Человек говорил, что может разрушить Храм Божий и в три дня воздвигнуть его». И, быть может, в душе Он уже слышал вопрос первосвященника: «Что же Ты ничего не отвечаешь, что они против Тебя свидетельствуют?»

Никодим

Но тот страшный час еще не пробил. Среди фарисеев, окружающих Сына Человеческого, лукавы не все. Не каждый фарисей Ему ненавистен. Одного из них, члена Синедриона, учителя Израиля, взволновало увиденное и услышанное. Он хотел бы поговорить с этим Незнакомцем. Только как быть с собратьями, с карьерой?… Конечно, этот Никодим честный человек, но он из другого сословия, нежели галилейские рыбаки. Когда они пошли за Учителем – что им было терять, кроме старых лодок, да чиненых сетей? Конечно же, учитель Израиля вынужден проявлять большую осмотрительность, чем эти бедняки. Осмотрительность – это добродетель, и нехорошо сеять соблазн, если занимаешь видное положение.

И все же Никодим не может устоять перед этим искушением, перед этим влечением.

Иисус совершает не малое чудо: трогает сердце преуспевающего человека. Глубокой ночью (подобно тем, кто через три года будет собираться на Тайную Вечерю) знатный человек приходит к Иисусу, и Тот его не отталкивает. Никодим – учитель Израиля? Прекрасно, значит, истина будет преподана ему во всей глубине.

И здесь обнаруживается особая непонятливость многих профессиональных философов: Сын Человеческий запросто общается с рыбаками, мытарями, блудницами… Но ученый Никодим удивляет Его своей примитивной логикой: как можно родиться во второй раз? Нужно опять войти в утробу своей матери? – возражает этот ученый муж Тому, Кто открывает ему тайну всякой духовной жизни: надо умереть во плоти, чтобы возродиться в Духе.

Из предосторожности Никодим уходит до зари. Но уходит он к свету. Хотя он робок и труслив по природе и хочет сохранить положение в обществе, тем не менее он глубоко взволнован. Благодать будет действовать в нем все эти годы вплоть до того дня, когда он несмело попытается защитить Назарянина перед членами Синедриона, до того страшного часа, когда он, наконец, выдаст себя. И подобно тому как Мария-Магдалина возлила благовония на ноги живого Господа, он, уже не боясь иудеев, возольет их на истерзанный труп своего Бога. И уже тогда, когда Никодим был у Него, Иисус вдыхал под покровом ночи аромат той мирры и алоэ.

7. Самарянка

В те дни между учениками Иоанна и Иисуса возникли разногласия. Иоанн крестил близ Салима. Иисус Сам не крестил, но не препятствовал делать это Своим ученикам, которые привлекали к себе больше народа, чем Предтеча. Иоанн попытался успокоить своих учеников замечательными словами: «Имеющий невесту есть жених; а друг жениха, стоящий и внимающий Ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться».

Однако Сын Человеческий возвращается в. Галилею, предоставляя Иоанну свободу действий. Он мог бы, как в прошлый раз, пойти вдоль Иордана – так обычно поступают иудеи, желая обойти Самарию, ибо земля была та презираема и проклята с той поры, как ассирийские поселенцы поставили там идолов. Более того, самаряне приняли мятежного священника, изгнанного из Иерусалима, и он воздвиг жертвенник на горе Гаризим.

Но Иисус выбирает именно этот путь, через нивы Самарии, потому что Ему надо встретиться с одним человеком. Душа его, конечно, запятнана грехом и отнюдь не готова к встрече, но все-таки ради нее, а не ради кого другого вступил Он на враждебную землю. Это первая встречная, буквально первая попавшаяся Ему на глаза душа – и Он пользуется ею, чтобы через одну приобрести многих. Изнемогая от усталости, Он садится на край колодца, вырытого еще Иаковом близ маленького городка Сихарь. Ученики уходят купить хлеба, и Он ждет их возвращения.

Первая встречная душа… Ею оказалась женщина. У Него были все основания не разговаривать с нею. Прежде всего, мужчине не полагается разговаривать с женщиной на дороге. К тому же Он иудей, а она самарянка. Наконец, Ему ли, ведающему тайны плоти и духа, не знать, что это за прелестное создание?

Богочеловек посмотрел на женщину. Он – безграничная Чистота, Ему не приходится подавлять в себе низкие и грубые желания, и тем не менее Он – само воплощенное желание, ибо Он есть воплощенная Любовь. Он страстно желает овладеть душой этой женщины. Он жаждет ее с тем вожделением, которое не терпит ни промедления, ни отсрочки. Он жаждет ее сейчас, здесь, немедленно.

Сын Человеческий хочет овладеть этим созданием. Ему дела нет, что она наложница, шлюха, потаскуха, что жила она с шестью мужчинами, а тот последний, кому она сейчас принадлежит и кто наслаждается ею, не муж ей. Иисус берет, что находит, подбирает, кого придется, ради приближения Своего Царства. Он смотрит на нее и мгновенно решает: сегодня же эта женщина Его именем завоюет Сихарь, положит начало Царству Божию в Самарии. Целую ночь выбивался Он из сил, обучая учителя закона, растолковывая ему, что значит умереть и родиться вновь. А эта женщина, имевшая шестерых мужей, с лету схватит то, чего не мог понять богослов. Иисус пристально смотрит на нее: у Него нет той брезгливости и отвращения, какие испытывает добродетель в присутствии женщин, главное занятие которых любовь. Но нет в Нем и снисходительности или потворства. Вот первая встречная душа, которой Он сейчас воспользуется. Солнечный луч падает на осколок стекла среди мусора, и вспыхнувший огонь охватывает весь лес.

Шестой час. Жарко. Женщина слышит, что ее окликают. С ней заговаривает иудей? Да, да, Он просит: «Дай Мне пить». Она тотчас отвечает обливающемуся потом Незнакомцу, отвечает насмешливо и с кокетством:

– Как Ты, будучи иудей, просишь пить у меня, самарянки?

– Если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: «Дай Мне пить», то ты сама просила бы у Него и Он дал бы тебе воду живую.

Христос стремительно движется к цели: слова эти непонятны самарянке, но Он уже проник, как вор, в ее темную душу. Должно быть, она почувствовала, что обложена со всех сторон. – Незнакомец с потным лицом и серыми от пыли ногами захватывал, завоевывал ее изнутри, и противостоять этой живой силе было невозможно. Она перестала подшучивать и как любая озадаченная женщина стала задавать детские вопросы:

– Господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок: откуда же у Тебя вода живая? Неужели Ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь, и сам из него пил, и дети его, и скот его?

Иисусу нельзя терять время: сейчас Он нетерпеливо откроет ей всю истину. Он говорит:

– Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять; а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.

Все слова Господа следует понимать буквально… Многие думали, что упились этой водой, но ошибались. Это была не та вода, о которой говорил Иисус, ибо, напившись, они снова хотели пить. Женщина отвечала:

– Господин! Дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать.

– Пойди, позови мужа твоего и приди сюда.

Все тот же способ для убеждения простых сердец: им воспользовался Он, когда сказал Нафанаилу: «Я видел тебя под смоковницей ^». Иисус внезапно показывает людям, что знает всю их жизнь или, вернее, может пребывать в них, поселяться в тайнике человеческого сердца; и когда самарянка сказала Ему: ^«У меня нет мужа ^», Он ответил:

– Правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала.

Женщина не принадлежала к царскому роду Нафанаила и Симона, к тем, кто тут же падает на колени, ударяя себя в грудь. Поначалу она всего лишь пойманная с поличным грешница, и чтобы отвлечь внимание слишком прозорливого Равви, переводит разговор в богословское русло. Пробормотав: «Господи! Вижу, что Ты пророк», – она поспешно добавляет: «Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме».

Иисус не дает Себя отвлечь, отмечая спорную тему несколькими словами… Время не терпит: вот уже возвращаются ученики с провизией. Он слышит их голоса и смех. Все должно совершиться без них. Истина будет открыта этой несчастной сразу.

– Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине; ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух: и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине.

Самарянка говорит Ему:

– Знаю, что придет Мессия, то есть Христос; когда Он придет, то и возвестит нам все.

На дороге уже слышны шаги учеников. Чтобы открыть тайну, о которой Он не говорил еще никому, Иисус выбирает эту женщину, имевшую пять мужей, а сегодня – любовника:

– Это – Я, который говорит с тобою.

И в это мгновение несчастной был дарован свет благодати, благодати столь явной, что в женщине не могло возникнуть ни тени сомнения: да, этот бедный изнуренный Иудей, который долго брел по жаркой пыльной дороге и, изнемогая от жажды, выпрашивал воду у нее, самарянки, – это Мессия, Спаситель мира.

Она остолбенела и, лишь услышав голоса Его спутников, пустилась бежать, словно одежда на ней загорелась. А вбежав в Сихарь, всполошила весь город криками:

– Пойдите, посмотрите Человека, который сказал мне все, что я сделала!

Христос же продолжал сидеть на краю колодца, и когда апостолы подали Ему ломоть хлеба, казалось, с трудом начал возвращаться в тот узкий мирок, где они принуждали Его жить. «Учитель! Ешь», – уговаривали они. Но живая Любовь, открывшаяся этой женщине, еще не успела вновь стать человеком, который хочет есть и пить.

– У Меня есть пища, которой вы не знаете.

Это ответ из другого мира. А бедняги воображают, что кто-то уже принес Ему какой-то неведомой еды. Он смотрит на их вытаращенные глаза, на открытые от удивления рты, а за ними видны нивы Самарии и белеют в ослепительном свете колосья; над полем движутся головы – это толпа, которую ведет к Нему женщина (возможно, и любовник ее идет в этой толпе).

Иисус, наконец, спускается на землю. Он беседует с учениками о знакомых им вещах, о жатве, приводит пословицу, ободряет их, дает понять, что они пожнут то, что Он посеял. Иисус уже сделал их ловцами человеков, теперь они будут жнецами на человеческой ниве.

Он провел два дня среди презираемых самарян, тем самым преподав апостолам урок, который, впрочем, так и не может усвоить остальной мир. С неодолимым упорством люди отказываются принять эту часть христианского провозвестия: веру в равную ценность всех людей и всех народов пред Небесным Отцом.