Текст книги "Рианнон"

Автор книги: Флинт Киборд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Шан, ты словила! Один-ноль!

– Да… – односложно согласилась словившая, срочно сдёргиваясь, соскакивая и улепётывая в ванную…

Остальная, всецело завладев Кейром – его естество держало ещё форморазмер – осушила постельным полотенцем оное естество и срочно вняла в себя… И в таком уникальном, помноженном на единицу в степени ноль, количестве – медовая близнецовость нашла в обоих ещё несколько совершенно замечательных стонов и содроганий…

– Ммм… вот это улёт… Улёт вот это, да… А тебе – понравилось? – шёпот ласкал его в несимметричное ухо. – Понравилось, да?

– Не то слово. Нереальная круть… Хотя – вначале здорово напрягся, что девственницы. Зачем такое говорить…

– Для информации же.

– Информации – о том, чего нет?

– Чего – нет?

– Девственности.

– Ну, как это – нет…

– Так – нет… Не было и нет.

– Как это – нет?! Там же ещё должно было немного оставаться!

– Немного чего? Девственности?

– Да! Она же не сразу проходит! Я читала, я знаю… Там дырочка уже сразу есть, она немного растягивается, ну потом ещё немного растягивается…

– …и окончательно пропадает. О чём и речь.

Мокро притопала и легла, восстановив симметрию, прижавшись цитрусовым лоном, недостающая часть.

– Шан, он говорит, я не девственница!

– Чё, правда? – удивилась лимонно-мокрая сторона. И я, значит, тоже?

– Ну, с вами же всё происходит одинаково…

– Блин, блин, облом! Я думала, там немного осталось…

– …и я думала!

– И что, уже совсем-совсем нет?

– Он говорит, совсем нет.

– И у меня?

– И у тебя.

– Ну блин. Облом-облом-облом…

– Может, на хоть чуть-чуть восстановится, а?

– …нет.

– А может, и да…

– …а может, и нет.

– …если не восстановится – облом…

– Слушай, надо убиться посильней… Ты – (это к Кею) – только не говори никому, что мы не девственницы!

– Не скажу. Никому. Замётано.

– …а нам надо убиться посильней…

– …посильней, убиться! Ты с нами убьёшься ещё, а?

– …посильней?

– Не уверен. Вы… начинайте. Посмотрим.

(«Фермен меня убьёт… Ни в коем случае не убиваться! Вся терапия уже под угрозой, ядрён батон!»)

Шона начала с того, что отправилась в ванную обретать – не закрыв дверь – лимонную мокрость, чтоб вновь сделаться неотличимой от словившей – или та уже совсем высохла? Кстати, где она?

В коттедже не было – Кейр озаботился, оделся, вышел наружу – и в правом отдалении, по стене и за угол, нашёл заблудшую: ползала на четвереньках по траве у дома, что-то выискивая.

– Потеряла что-то?

– Нашла-нашла!

Кейр посветил планшеткой: синенькие невзрачные крестоцветы…

– О! А вот и рогалики!

– Рогалики? – удивилась подсвеченная. – Почему? Мы называем их рыжиками.

– А потому что там молекула такая… Ну, это целый класс соединений…

– Чего-чего??

– А, неважно… Химию, я знаю, окончательно запретили в общем образовании… А почему рыжики?

– От них рыжьё такое, в видениях… ну, немножко. Цвета… А что там запретили?

– Опасное знание. Нефиг кому попало в рогаликах разбираться… Рыжики, говоришь?

– Угу.

– Цвета от рогаликов часто тонируются. Но не обязательно в рыжьё. Значит, ваш сорт – рыжики…

– Всем нравится! Говорят – мягкое, приятное, особенное.

«Попробовать, что ли?.. Не-ет, Фермен меня убьёт!»

– Попробуй!

«Однозначно, пробовать не буду. Разве что проинспектировать… Это, пожалуй, следует. В конце концов, быть может, здешний сорт действительно числится элитным… С рогаликами же что главное?? Не впадать в марафон!»

– Что? Нашли?

Ответ не требовался: двое на коленях в планшетном свете отыскивали, тянули находки в рот, морщились, разжёвывая характерную горечь (рогалики, как класс, водорастворимы – и приходят за считанные минуты; впрочем, и работают заметно короче дудки)… И, тотчас же, их стало трое.

Мир изменился. Он стал гораздо сложней, глубже – но и понятней. Рыжикам подсветка больше не требовалась – они светились, сами. Но и были уже не нужны. Да, чёрт возьми, работало… Очень так рыженько, деликатно…

Ночная ионизация потеплела вдвое. Травы принялись мыслить и расти не просто так. Стена коттеджа скрывала тайны – но сразу же соглашалась их открыть, если приспичит… Единственное, от леса текло что-то странное. Тревожное, намекающее, небезопасное… От этого хотелось спрятаться под крышу.

– Я под рыжиком не люблю снаружи, – угадало настроение нечто родное и близкое рядом. Второе уже уверенно, по стеночке, уходило в дом.

Кей последовал за ним, поддерживая первое (которое оказалось убито целиком и полностью – дудло с рогаликом убивает юный стройный раздетый организм гарантированно. И такому организму нужна тепловая и вестибулярная поддержка, не говоря о моральной)… На тёмной верандочке поддерживающий убедился, что второй юный организм убит ровно на столько же (валит кресла и не может найти дверь) – Кей подхватил его под второе своё крыло и осторожным боком провёл сквозь мембрану в холл… но здесь сам, почему-то, внезапно и традиционно, завис у синта… Синтюх прямо-таки мерцал идеями:

«Свастик! Валит целлюлозу – её одну… Ага! У Мерисценты – нестандартная настройка; керамит и чёрт-те что, против этой дряни почвоедской. Найфред настраивал… Кстати! Неллика: жатые рельефы – это упругие полимеры. Ей тоже Найфред синтюх настраивал! Найфред: спец по реагентам? Он и «советовал» маслёнку пожечь… И свастик дал… Вот кто следы заметает!»

Дальние углы разума понимали, что всё это – типичный рогаликовый накрут: всё притянуто за уши кое-как, но вдохновляет, простирается логическими цепочками, выстраивается и перестраивается – на почве антипатии к Найфреду, конечно – но остановиться Кейрис не мог. «А чем мы хуже», – бормотал он, зависнув над панелью…

– Что сочиняешь? – потеребили его слева. – Заморочка?

– Бронелифчик… У вас свастик остался?

– Замороморочка, – подтвердили справа. – Мороза морочка.

– Замора мороза…

– …зарочка.

– Эй, спорим, на Мерисценте одежда не сыплется от свастика? И на Неллике…

– Несыплеца… От сваа… Обливать их, штоле?

– Об. Левать.

– Штоле.

– Несыплевать.

– Ацвастик.

– А, ну вас, – отмахнулся Кей…

От него, постепенно, право-левым образом, оттеребились куда-то прочь; взамен мысли приобрели торжественность, гимнообразность: «Замора морочка нарочно порочна. Неточно замочна замочка заточка!»

…Таща бронелифчик, инспектор вдвинулся в спальню. Близнецы ме-едленно перекатывались по постели и разговаривали о странном:

– Осом пштюц.

– Осом птишц!

– Осомм…

– …пши-иштц!

– Пштиштс-ц. Осом.

Нет, эта какая-то другая мысль, не о том! Кей многосторонне вернулся в холл – но там мысли тоже не было; и на терраске (сшиб впотьмах пару кресел) – а… Она снаружи!

Стоял, осмысливал минут пять рыжевато-ночное сияние… оно выглядело логично, правильно. От леса текла воспоминаемая тревога, на которую сияние рекомендовало наплевать. Оно заметило ещё, что от правого леса тревоги текло больше, чем от левого – и на это рекомендовало наплевать также, но Кей возразил и возжелал направиться в левый лес – однако всё перепутал и направился в правый. Потому что, кстати, это была не тревога, а опасливая забота — её хотелось прочувствовать и рассмотреть: «Не ходи, ну зачем тебе это надо?» – увещевала как бы она; на что Кей как бы упрямился: «Надо! Проинспектировать, может, желаю!»

Вдоль опушки мысленно светились рыжики – в лесу они не растут, ясно. Зато, сам лес был каким-то мысленно рыженьким… Кейрис шагнул в него.

«Стой!» – пробился из глубин Пилотский Внутренний Голос – «Заплутаешь! Лес же!»

«Отнюдь!» – возразил ему Второй Пилотский Внутренний Голос, рыжеватый такой на привкус… – «Гиротрассер! Включи его! Сосчитает шаги, не заблудишься… Трип пройдёт через час, знаешь же!»

Кей нашарил планшетку, задействовал трассировку всеми средствами… Кстати: куда мы идём?..

Идём-идём… На цвет, на запах?.. А, там видно будет… Углубился ещё немного.

Рыжики звенели сзади и отрикошечивались где-то издалека спереди.

Нет, странное эхо… Будто рыжики – впереди!

Идея тотчас омыслилась, самонастроилась…

«Да-да-да! Мы здесь!» – зазвенело издалека, сквозь тревогу – «здесь-здесь-здесь!»

Кейр ускорился – деревья посылали ему гулкие звучные сигналы: «У-ух! Вухх!» – не давая на себя наткнуться; трава возражала – «кыш-шыык!», трогая за подошвы.

«Вот правда: мало тебе что ли?» – трезво резонировала Опасливая Забота; «Чего – мало?.. Кому – мне?!» – нетрезво недопонимал Кей, продолжая путь; шёл он, по ощущениям, бесконечно долго – поэтому когда вышел, окружающее показалось бесконечностью.

Опушка. Поляна... Поляна – влево, и она же – вправо. Спереди – ночной мысик леса, насупился, нагнетает; но вокруг всё звенит-звенит-звенит, радуется, дрожит от ужаса, приливает-отливает от ног…

Рыжики.

«Несусветных размеров поляна рыжиков… Ну не бред??»

Бред, конечно. Галлюцинация.

«Коммерческая плантация рогаликов, поздравляю!» – проснулся Первый Голос Пилота, злостно замаскированный под Зиверта.

«Глюк!» – возражал Второй. – «Впрочем, есть один хороший способ проверить…»

«Ты охренел!!!» – возражал Хор Остальных Голосов Пилота – «Догоняться?!! Здесь?!!»

«Я – контролирую – ситуацию!» – рапортовал им всем уверительно Кейрис, собственной персоной (он опустился на колено – и набирал, набирал рыжики в карманы; подсвечивать не требовалось, они светились…) – «Всё – под – контролем. Вот, это – образцы… Я – владею – ситуацией. Я – владею – собой. Меня уже – отпускает…» – «Вот-вот. Отпускает! Этак совсем отпустит! Ну, съешь парочку!» – «Не-не! На провокации – не поддаюсь! Вот, когда выйду к дому… Вот, когда увижу точно – это дом, да… Вот именно уже когда совсем подойду…» – «Да-да-да! Тогда можно захавать – не парочку, а пяток, точно!»

(Здорово я их обманул… За обратный путь Рыжий Голос ещё более ослабнет – можно будет ничего и не хавать…)… (…нет, нет, они всё же что-то заподозрили…)… (…а, вот! Если сейчас захавать ровно два – то на подходе как раз забуду захавать ещё пять, самый приходик ведь; нет, я умею же обманывать рогаликов!)…

…Дошёл, и даже очень легко (гиротрассер тянул за душу своими колючими наставлениями) – коттедж светился тепло и янтарно, был совершенно медов внутри, сказочен… Кей затёк в него, запер двери, снёс своим ключом доступ на «никому» – и, в остаточной рыжей подсветке мира (действительно забыл съесть последние пять!), заполз в межблизнецовье, в спящее переплетенье рук-ног, дыханий, лимона с мёдом и снов о несуществующем, выражаемом в непереводимом…

…И ни свет ни заря был разбужен кем-то, ломящимся в дверь. Выбрался с сожалением из-под рук-ног (контакт с близнецовыми телами нёс воистину нечто оздоровительное!), набросил шлафрок… Визор показывал Шеннону.

– Я по важному делу. Извините, что вламываюсь!

Пожав плечами, открыл, впустил – ворвалась, свеженькая, радостная:

– Решила инспектора проведать. Так и знала, что вы здесь! Но ещё, важное инфо!

Близнецы в глубинах неохотно зашевелились:

– Шен, ты чё это?

– А вот чё: Леска ваши мобики тухло перекладывала. Людвиг заподозрил, немножко.

– Она тупая, всё-таки…

– …всё-таки тупая, блин!

– Короче… Я пару раз их нормально переложила, но вам надо когти рвать. Возвращаться.

– Шен, ну мы немножко убиты ещё…

– …немножко ещё убиты. Ну через часик хоть…

На вид, впрочем, близнецы были не так уж убиты. Кажется, в ход пошло желание добрать немного ещё праздничка. Улёта. Отрыва.

– А… Моё дело предупредить.

Близнецы пособирались с мыслями ещё минут несколько, неохотно поднялись – и, в четыре руки, принялись собираться на выход. Шеннона тем временем встроилась, вписалась в контекст – первым делом найдя стаканчик с варёнкой:

– О… Немного густая. Вчерашняя?

– Да.

– Мне можно?

– На здоровье.

Отпила.

– О! Вкусная. Горло не дерёт.

– Это Кей делал! – объяснили ей тотчас же сторонние ценители, подав глас из спальни.

– Он улётно вообще делает.

– …улётно вообще в веществах разбирается!

– Только осторожно, она сильная!

– …сильная, ты осторожно!

Шеннона кивнула. Осторожно отхлебнула ещё…

Кейр поинтересовался у неё:

– А как ты поняла, что Людвиг заподозрил?

– А. Пинговал текстовой мелочью вечером пару раз. Утром – то есть уже скоро – запросто позвонит голосом. По какой-нибудь ерунде… А они – «Ну чё ты, Людвиг, мы дрыхнем ещё» – главное, ответить вживую. Людвиг предсказуем. Формалист.

– А Аахен близнецов не ведёт? Он похитрей Людвига, подозреваю.

– Когда – ведёт, когда – нет. Но у них с Людвигом не очень. Аахен Людвига недолюбливает. Они чё-то не поделили там, в методах воспитания… Ого, да… Подплющивает…

…Близнецы вовсю уже закрашивали ошенноненный холл своим медовым присутствием – в четыре руки паря, как оперфлотовские истребители. Их подплющенная оппонентка внезапно ушла штопором в перпендикулярную мысль:

– Тоже знаю… Я вот знаю… Человечество раньше очень много использовало такое вещество – его называли дрынк, или бухло; или ещё… лохокол… нет: локохол! На Земле оно ещё встречается, в колониях – уже нет…

– Да. Я пробовал. Не слишком интересная вещь… А в колониях – ты подумай: нужны особые сладкие плоды, причём, очень много. Это тебе не цветочек вырастить! Затем – их отжать, сок долго квасить; получится на вкус противная жидкость; пить её десятками грамм – прикинь, не в чаёк заваривать, а саму жижу пить!

– Ужас… – отозвалось раздвоенным хором в окружающих пространствах.

– …На Земле её ещё могут немного вкусней сделать. Но всё равно дрянь… А вещество – абсолютно тупое, простейшее – долбит целый организм. То есть, не какой-то точно-один рецептор в мозгу – а всё вообще. Поэтому от него последствия злостные. И зависимость… Если локохолику не дать бухло, когда он хочет – он умрёт, насмерть, вообще умрёт! От цепульки и даже тэшки, как бы тебя ни крутило, ну нет тэшки – помучаешься, но не погибнешь… Ну, то есть от них тоже сдохнуть можно – но от передоза, например. Но не от отмены. Понимаешь?

– Ужас, – повторила плющимая Шеннона.

– Ещё бы. Хотя – у локохола есть один плюс.

– Какой? – осторожно поинтересовалось со стороны.

– Именно: его гадостность. Пока его пить приучишься – несколько лет пройдёт.

Сзади помолчало. Затем ещё поинтересовалось:

– А цепулька – это что??

– Да! Цепулька!

– И ещё что-то ты советовал…

– Я?! Советовал?! Ну нет уж, цепульку – не советую! Как и прочее упомянутое. Вообще, чего попало – не жрать!

Реплика получила на удивление кроткое послушание в ответ:

– Угу…

– Угу.

– Шен, мы готовы!

Шеннона выдержала килограммовую паузу.

– Чё-то я… не рассчитала.

Опершись на локти, погрузила лоб в ладони:

– Ч-чёрт… чё-то меня всё убивает и убивает…

Близнецы, сигналя глазами, выманили Кейра, вытянули за рукава – и шёпотом проинструктировали в оба уха:

– Шенка всегда такая.

– Она всегда сначала не удалбывается, потом…

– …потом мордой в лужу падает.

– Ещё её тошнит.

– Ползёт к тазику…

– …потому что мы умеем отрываться, а она – нет!

Рекомая собралась с силами-мыслями, вдумчиво развернулась:

– Так… Доедете без меня? Я чуть-чуть… задержусь…

– Дда-дад, доедем! – звонко ответствовали младшие по званию – и потянулись к выходу, взглядом потянув Кейра за собой.

Шеннонин глайдер стоял рядом с инспекторским, точно и ровно. Кей только сейчас догадался, что синяя графема с завитушкой на борту его глайдера – это переосмысленный мостик с речкой; а руническая зелёная хрень на шеннонином – сосна в присутствии косогора, должно быть…

– Она кадриться прилетела.

– …ну, ты понял.

– С ней – это…

– Ну, с ней ты понял… Ну, мы ещё обязательно же затусуемся, да?

– …надо же, обязательно!

– Можно без веществ!

– Хотя лучше с…

– Потому что…

– …веществами…

– Давно так не улетали!

– Ну, улетали недавно…

– …но не так!

Из коттеджа тем временем выбралась немного расхлябанная, но изо всех сил собранная повелительница косогоров с соснами:

– Не прыгать! Понятно? Должна, как бы, я лететь! Мой мобик отдадите Роксане, ясно?

– Ддадад, хозяйка-староста! Буд-сделано! – дурашливым хором посулили медовоголовые; запрыгнули в глайдер, расточая улыбки и салюты Кейрису – и вполне нежненько, аккуратненько, не переча автопилоту, срулили меж грядок и ушли лесом.

Шеннона обратила к инспектору на удивление трезвый взор:

– Вообще-то такое дело… Я специально торкнулась. Чтоб с вами остаться. Думаете, клеиться буду?? Совсем не это, – (она бодренько повела Кейриса обратно в дом). – Хотела с вами поговорить. Чисто по делу. Понимаете… Я, когда отсюда уеду, хочу стать инспектором. Или, наоборот, администратором. Ну, следить за другими. Чтоб выполняли и не нарушали. Это очень важно же! Это самая важная работа! Я бы смогла… Это хорошо, что вы пилот… Вы мне нравитесь как инспектор… А близнецы – они свои же, я о них забочусь… При остальных я не удалбываюсь. Так… О чём я?

Нет, всё-таки её развозило…

– О близнецах.

– Угу. Им нельзя водить глайдер. По статусу. Но они могут…

– Что за статус?

– Они младшие. До сих пор. Так и не заработали… Хоть и старше меня, чуть-чуть. И Леска ихняя тоже младшая.

– Реально тупая?

– Нет. Толковая, наоборот. Но… Близнецы – это же…

(Близнецы всё ещё витали в воздухе, аурой и настроением, окончательно не выветриваясь – заставляя о себе говорить и думать…)

Шеннона меж тем спешно присела на высокий табурет. Облокотилась, для равновесия…

– Бли-ин… меня убивае-ет…. Что-то я…

Кейрис неторопливо прошёлся по холлу. Присел рядом.

– …слишком целиком убилась… – резюмировала болезная. – Сейчас. Это поможет, – она сделала несколько вдохов, по особой какой-то схеме… напряглась, расслабилась… после чего сообщила, почти не кося глазами:

– Меня слишком сильно убивает. И сразу… У всех получается, у меня – нет… Я всё пытаюсь научиться, но никак. При девках стараюсь вообще по минимуму… Потому что знаю, как это выглядит.

– Экспериментируешь, одна?

– Иногда.

– Та-ак, прогноз неблагоприятный. Я немножко разбираюсь. По признакам – тебе не стоит вообще с веществами связываться. Можешь плохо кончить.

Шеннона кивнула. Раз, другой, третий…

Застыла на секунды. Очнулась. Покачала стаканчик перед собой медленными шаткими пальцами.

– Я всё допила, да?

– Да.

– Тебе не хватило, да?

– Ничего. Нормально.

Встала, уронив табурет. Держась за стену, отправилась в сторону санузла… Роняла некие звонкие крышечки… Вернулась, по стеночке. Протянула, сильно шатаясь, маленькую баночку:

– У меня есть ещё вот что… Если тебе не хватило.

– Что это? Рыжики? А. Да, рыжики. Блин. Меня уже тошнит от ваших рыжиков! Вот что: пойду прилягу, пожалуй. Не выспался ни хрена…

Шеннона выпилила неопределённо-успокаивающий жест – и опять ушаталась куда-то по своим шатучим делам…

Кейр действительно намеревался поспать ещё пару часов – до ближайшего орбитального окна. Он отправился в правую спальню, развалился на ложе, сладко пахнущем близнецами (или это иллюзия?) – однако через считанные минуты его подняло странное поскрёбывание со стороны двери…

Шеннона, на четвереньках, толкала лбом тазик: красный, пластиковый – в направлении постели Кейра.

– Ты… чего?.. Что это?

– Ты… сказал… тебя тошнит… я тебе тазик… – пробормотала Шена, продолжая толкать тазик лбом. – Нести… не получа… ется…

Кейр вскочил.

– Я… понимаешь, фигурально это. Не нужно! – но Шеннона не понимала. Её плющило всё сильней. Она явно склонялась выполнить толкательную миссию любой ценой – концентрация воли и самоотверженность впечатляли…

…Кейр поднял её, доползшую, на ложе рядом с собой. Тазик поставил поблизости. В следующие секунды героиню момента, сторонницу лобовых решений свалило в глубокий сонный трип – ну и славно, да здравствует заслуженный отдых после великих свершений…

Лёг на свою половину. Забылся часа на полтора. Был поднят будильником планшета.

Выбрался во всё ещё утреннюю прохладу – и отправился на поляну с рогаликами.

Планшет отлично взял траекторию – хорошо, что на него вещества не действуют…

Ну что ж: не глюк – вот они! Дневные, настоящие – синенькие такие, неприметные… Здравствуйте, рыжики! Здравствуйте, милые! Ваш выход в свет! Мы начинаем наше шоу…

Зиверт отозвался не сразу – и выглядел он заспанно:

– Афф… Ну?

– Дрыхнешь, небожитель?

– А фиг ли? Я вообще отсыпаться сюда подался! Месяц здорового сна – вот что мне нужно, я чувствую. С редкими перерывами на аудит… Так что там? Что-нибудь срочное?.. Лопата наткнулась на..?

Едко-сонного Зиверта захотелось помучить:

– Как бы, да. Наткнулась. На.

– Э-э… Что? Что-то из физических нарушений с этим терраформированием ихним?.. Но ты не очень уверен, так?

– Не. Такой фигни, с виду, нет. Или я не понял… Так что я по веществам прошёлся.

– Ага. Ну и? Хоть дудку-то нашёл?

– Нашёл.

– Молодцом! А говорили – ты лапоть третьего ранга… Но, дудка для наших не потянет. Её хоть много?

– Нет. Обычно.

– Фигня. Лобуда. Вот если б рогалики…

– Нашёл.

– Ух ты! Нашёл?! Вот это дело! Натурально, инспектор! Как настоящий!.. Точно – рогалики?

(Зиверт не мог, конечно, без иронии – но искренняя похвала в его тоне слышалась.)

– Показать?

– Давай.

Кейрис впустил наконец в объектив окружающую натуру.

– Они, они… Целая поляна?? То есть, ты прям на месте? Один? Без хвостов?

– Да. Но лучше не тормозить.

– Конечно. Разумеется… – Зиверт засуетился. – Снять готов?

– Да. Руководи.

– Контейнер взял?

– Угу.

– Давай, тупо по инструкции. Набираешь в контейнер… Ага. Опечатываешь, крупный план… Да. Не выключая – простреливаешь плантацию, до периметров… Та-ак… Пройдись ещё… Нормуль. Всё отлично. Есть.

Кейр выключил акт-трансляцию, спрятал пробник.

– Всё?.. Ухожу с поляны, пилю домой, контейнер – в кейс?..

– Да. Да… – Зиверт явно просматривал доехавшие результаты. – Ух ты… А до фига! Коммерческая плантация…

– Однозначно. Интересно, как шлют.

На том конце – как будто только сейчас – проснулся обычный всезнающий Зиверт:

– Да в контейнер с их биодрянью всунуть, вглубь – самое оно! Тогда получатель в деле… Или вот что: сухой экстракт – можно и в багаж запаять. Если кто часто ездит. Хотя бы раз в год… Экстрактор поискать… Ладно. Разберут. Не наше дело. Оки. Подождём, что скажут…

– Угу.

– Ну, всё. Копай дальше… То есть, нет: отдыхай! Усыпляй бдительность. Копнём ещё – когда потребуют. Всё! Ура! Будь.

Шеннона спала. Кейру, однако, оставаться на заимке настроения уже совершенно не было. Он слегка прибрался – в основном в вещественном плане; побродил по коттеджу, заглядывая во все углы (кажется, он это уже делал) – наконец принял решение, поднял сонно забормотавшую Шеннону на руки – и поволок ко глайдеру.

Она, несмотря на приличный рост, была очень лёгкой. Ну да: тонкая кость, тонкая стать; идеально плоский животик с тонкой талией (если принять Шенку за эталон, то все конкурентки, во главе с Айкой, будут немного беременны, ну, совсем чуть-чуть); в ней был какой-то дальнейший ход эстетической мысли – от близнецов (есть, есть родственное сходство!) в совершенную лёгкость, светскость – и при этом доверчивость, моментальную привязанность, дружбу на всю жизнь; и телесная её лёгкость выражала и сулила то же – не обременяющую, но надёжную дружбу на всю жизнь, искренний интим без обид и ссор, полное взаимопонимание…

– Они вертикально склеенные, – прошептала Шеннона, укладываемая в глайдер.

Должно быть, это от отца – нести спросонья ахинею.

За Воротами повернул к Сосновой Балке. Порылся в логах планшетки, не выходя в сеть… Наконец включился:

– Роксана?.. Инспектор Кейрис беспокоит. Да. Я вижу маленькую площадочку на схеме, совсем близко от вашего дома. Подойди, я через минуту там буду… И хорошо бы, чтоб между ней и вашим коттеджем никого на глаза не попалось… Давай. Всё.

Роксана – сожительница Шенноны – оказалась толковой и сообразительной («Ого… Что это она? Не рассчитала?» – «Нет. Нормально. Таков её хитрый план.» – и больше вопросов не возникло). Спящая староста была на руках переправлена из глайдера в свою спальню, сокрытыми тропами, с раздвиганием ветвей и интересной каменной лесенкой вниз по ходу…

– Всё. Выберусь, не провожай…

Кейрис вернулся на площадку, поднял было глайдер – но немедля передумал; сел в некотором отдалении, за отрогом. После ночных событий несколько хотелось спать (и вправду, не выспался) – но голова при этом светилась ясностью и чистотой восприятия. Так бывает наутро после рогаликового трипа.

Погулять в окрестностях Сосновой Балки – вот что было бы сейчас в самый раз. Ведь пешком он так и не добирался ещё до этих мест…

Сосны, в прозрачных кронах которых струилось какое-то ажурное величие, строго соответствующее настроению, явно поддерживали решение.

В Сосновой Балке действительно угадывалось подобие оврага – извилистого, ветвистого, чьи склоны, в камнях и соснах, по-рианноновски прятали коттеджи, разбросанные в здешней бессистемной традиции – но в коттеджи инспектор углубляться не стал; от устья, расходившегося в необлеснённую вересковую пустошь (ух ты, настоящий вереск!), поднялся на левый склон, в редколесье с камнями.

Кейрис знал, что долины правили, выцарапывали в плато до нужных форм и размеров. Взрывная экструзия и продукт её – песок… Долины выстелены песком. Отсюда дружественность ландшафта к соснам и прочим голосеменным пионерам. Особенно здесь, в приподнятой части, где скалам разрешили поиграть складками…

Под ноги легла едва угадываемая тропа: она шла от Балки вверх, по одному из отрогов. Вверх – это правильно…

Через сотню метров впереди почудилось некое движение. Кейр притормозил, застыл… Нет, совершенно ничего; в любом случае не стоило подавать вид, что что-то заметил. Может быть, опять Риа?..

Уже начеку, но расслабленный с виду, он миновал лёгкий подъёмчик и поворот – и здесь, светлым пятном справа, с полускрещенными руками (левая на плече – но правая опущена) его взору предстала Неллика: спиной к камню, испытующе-прищуренно в повороте головы взирающая… и вызвавшая, узнаванием, моментальный эмоциональный прилив в голову и сердце.

«Так, так, в Неллику я влюблён, да» – напомнил себе инспектор. – «Не так душевно и возвышенно, как в Мерисценту. Не так телесно и нежно, как в близнецов… А как-то нервно и дёргано. Опасно и невменяемо. Осторожней…»

– Ты шёл за мной? – с оттенком театрального торжества вопросила стоящая.

– Нет, – развёл руками Кейрис. – Я здесь случайно. Я, наверно, должен для симметрии спросить: «А, ты шла передо мной!?»

Неллика на иронию не повелась.

– Значит. Случайно. Да? – торжество излучалось уже каждой нотой голоса.

– Да.

– Ну вот, это ещё лучше, – она оторвалась от скалы, встала ан фас, сложив руки на талии. – Ты здесь случайно… Но мы встретились. Понимаешь, почему?

– Почему?

– Просто. Нас тянет друг к другу. Ты ещё не понял? Нас тянет друг к другу, – здесь торжественность слетела, не удержалась, поползла нормальная счастливая улыбка – но Неллика постаралась хоть как-то доиграть сцену:

– В мире есть особые силы! И им нужно довериться!

Кейр (вид собеседницы показывал, что театральный экспромт закончен) выдал улыбку понейтральней:

– Ну что ж. Нас действительно тянет друг к другу.

Неллику притянуло поближе, почти вплотную.

– Значит, так. Я пересмотрела всё своё поведение. Я сама себя не узнала, особенно там, вчера… Ты должен был подумать, что я какая-то психованная, да?.. Но я же спокойная, вообще-то! В нормальных жизненных вопросах. Со мной нормально жить можно, ты увидишь. Мы поговорим, как нормальные люди на свидании, без рывков.

– Ну… давай.

Неллика с деловитостью кивнула. И задала тему для свидания:

– Смотри, вон там – каштанжевый сад. Хочешь посмотреть? Ну… проинспектировать.

– Непременно, – согласился Кейр.

Неллика радостно улыбнулась и повела вперёд по дорожке, разреженными ступенями поднимавшейся к недалёкому просвету в кронах.

Кейрис решил взять вопросительную инициативу на себя:

– Вот интересно: на тебя не обозлились, что ты тогда сбежала с инспектором?

– Нет. Я Шенке сказала всё, что надо.

– Что?

– А чистую правду! Что инспектор – не поборник девственности. И будь у нас с Фредом хоть пара детей уже, он только порадовался бы за демографию – вот так и сказал. Инспектору пофиг моя беременность – ну, то есть ты на меня не запал. Думаю, она именно так поняла.

– Дипломатка. Сказать правду – но так, что воспримут иначе…

Неллика дипломатически улыбнулась:

– Ну… иногда получается.

– А ничего им, что ты отлынивала?

– В смысле?

– Вас же послали дудку зачищать? А ты смылась.

Неллика решительно воспротестовала:

– Нет уж, я своё сделала! Пока остальные вечером колобродили и удалбывались – я дудку драла; вообще не люблю её… Мне Эмеретка помогала – но её удолбили почти сразу же… Всё равно помогать лезла, мордой в ботву падала. Я уже не могла драть в итоге, с ней возилась – ну, лицо поцарапает, ещё чего… Её всегда удалбывают. А она вообще очень хорошенькая – не заметил?

– Заметил. Ты с ней живёшь?

– Не, я одна. Но она – рядом, напротив… Вообще, я могла бы жить с ней. Просто, незачем.

– А с близнецами? Смогла бы?

– Вот не смейся: мне их иногда удочерить хочется! Но, мы и так родственники – знаешь?

– Знаю.

– Всё-то ты знаешь…

– Не всё… Вот, кстати. Хочу узнать некоторую вещь.

– Ну. Какую?

– Странная эта ваша байка про беременность. Почему ты ходишь в непроглядных одеждах, будто это правда?

– А, – без малейшего напряжения отозвалась Неллика. – Очень просто. Всё – наоборот. Одежды – просто совпало. То есть, они раньше, они – как бы, причина. Я изобрела этот стиль. Красиво же! Но никто не врубается.

Кей согласился:

– Красиво.

– Ну, вот! А кое-кто пытался острить… что это для беременных… Ну и, я поддержала такой слух.

– Зачем?

Неллика улыбнулась.

– Во-первых. Если б я отказалась от своего стиля – значит, поддалась. Испугалась чужого мнения… Но дальше мне просто захотелось их дурить. Не опровергать. Пусть думают… Это же ещё один плюс даёт.

– Какой?

– Ну… Как бы… Меня некоторые не любят. Конкуренция… Говорят, я выпендриваюсь. Но в основном боятся. Что я кого-нибудь там отобью у них… Достало уже. А так – успокоились. И меня в покое оставили.

Продолжая объяснять, Неллика стянула через голову пуловер, продемонстрировав нормальную – собственно, такую же, как на фотке – талию.

– Я ещё, когда раздеваюсь при них, живот немного выпячиваю. Смотри… – вместо выпячивания обманщица, однако, расстегнула и стащила шорты, оставшись в чёрных треугольничках нательного комплекта.

Кейрис, в некотором ступоре, рассматривал… Его было не удивить раздетой девкой – он видел этого добра достаточно, порой отличного качества – но тут вдруг обнаружил, что в Неллике его радует абсолютно всё. Вроде, всё то же самое – но здесь, необъяснимо, было что-то именно для него, для души и сердца. Во всём – нежненькая плавность – но не сглаживающая красивые линии, а наоборот, их подчёркивающая. Да, даже ценителю близнецов, коим Кейр по праву мог себя числить, не к чему было придраться…

– …я даже думала, по приколу, потолстеть немножко… Хорошо, что не успела… Правда, не потолстела? Ты видел мои фото?

– Ты сейчас лучше, – еле слышимо признался Кейр, не в силах оторвать взгляд.