Текст книги "Рианнон"

Автор книги: Флинт Киборд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Ерунда, – попытался успокоить её Кейр. – Ну, чуть-чуть ошиблась. Опасити и филл-ин проверь.

– Нет, – трагически покачала прядями Мерисцента. – У меня синтюх голодает. Кальция ему всё недостаёт… Чем-то я его не тем кормлю.

– У вас же лес! Дрова. Дровами синты великолепно заправлять, если одежду… Ну и весь мусор туда, конечно… А хочешь, у меня сделаем – мой по самый торец заправлен?

– Да не… Ничего.

Болтовня, кажется, слегка успокаивала Мерисценту.

– А в твоём коттедже кто-то ещё живёт? Другие девчонки?

– Их забрали. Сейчас уже никто.

– Не скучно одной?

– Нет.

Беседа едва не угасла – но тут Кейрис успешно уцепился взглядом за чайную полку: здесь наставлено было не меньше, чем у него, в гостевом коттедже.

– У вас любят чаи, да? Свои выращиваете? Выводите?

Мерисцента закивала.

– Привозим… Выращиваем. Но это почти те же сорта, что у вас там! Всё же оттуда… У вас что – на Земле… на Альтее – совсем нет таких чаёв?

Кейр улыбнулся.

– На этот вопрос невозможно ответить.

– Почему?

– Гм… Ты знаешь вообще, что такое чай?

– Что?

Пилот присел на высокий табурет. Скрестил руки.

– Экскурс в историю… Раньше чаем называли строго одно растение. А ныне чай – это любой водно-растительный экстракт для питья. Понимаешь?

Мерисцента кивнула.

– Причём… Поначалу ещё пытались «держать сорта» – теперь плюнули. Везде своё, название ни о чём не говорит. Разобраться в сортах чаёв – невозможно! Вот ещё пример: кавачай.

– Квач?

– Ну да.

– У нас его не любят.

– И ладно… В древности это был отдельный напиток – кова, или кава. Из неких зёрен… Потом его тоже влили в чай. Хотя название «кавачай» ещё живо – для большинства это просто очередной чай. Какая была древняя кова на вкус, я и не знаю.

– А древний чай? Из одного растения? Пробовали?

– Пробовал. Гадость.

– Ну, понятно…

Разговор, ведомый с Мерисцентой, склонен внезапно скоропостижно умирать – она снова забивается в свою ментальную ракушку, и поди достань её обратно. Паузы больше тридцати секунд – клиническая смерть.

Кейр решил выгрузить на рассмотрение большой проблемный вопрос, без обиняков:

– Айка… Я заметил… она на тебя как-то высокомерно смотрит. Она тебя обижает?.. Доминирует? В вашем возрасте… да и не только в вашем… это бывает.

– Нет-нет, ничего такого! – изо всех сил замотала головой Мерисцента, с явным рецидивом прежнего тревожного отчаяния в глазах. Да, копать надо где-то здесь…

Кейрис прошёлся по холлу. Вспомнил примерное содержание одной из инспекторских инструкций.

– Ты, наверно, думаешь, я гневно пойду к вашим, Людвигу, там, Аахену – «Что творите – девушек обижаете! Разберитесь с этим!» – и, с чувством выполненного долга, уеду? А тут какая-нибудь Айка к тебе: «Ага, наябедничала инспектору? Ну, всё!!»… Так вот: я работаю строго иначе. Я не извещаю ваших ни о чём. Данные идут в Центр через моего аудитора на орбите. По защищённой связи. Или вообще не идут – если я не хочу… Если не найду, что присоветовать – я же пилот, а не психолог! – то из Центра придёт грамотный точный совет, как тебе поступить, что сделать – чтоб решить проблему тонко и тихо. Или, если случай тяжёлый – тебя просто заберут; пришлют сюда людей, наконец, сменят порядки – но на растерзание Айки или кого-то там тебя не оставят. Понимаешь?

Мерисцента кивнула, по-прежнему насупленно.

– Спасибо. Но… всё не так.

– А как?

Испытуемая тяжко молчала.

– Послушай. Я же вижу, с тобой что-то происходит. Ну? В чём дело? Пойми, я – именно тот, кому можно всё рассказать. И нужно.

Мерисцента совершенно съёжилась, сжалась, глядя в пол…

– Так. Теперь кажется, что именно на меня ты как-то особо реагируешь.

Она помотала головой сперва утвердительно, затем отрицательно – явно уносясь в самую стремнину своего растерянного хаоса – но Кейрис не отступал:

– Давай-ка, говори, что с тобой. Я не скажу никому. Ну?

Мерисцента обречённо, безвольно присела на локоток дивана («как кролик на удава – вот как она на меня реагирует…» – сформулировал Кейрис) – и начала, едва разборчиво:

– Норман… сказал… когда я вернулась… что инспектору я больше понравлюсь, чем Айка, вот он знает людей… Поэтому он и высадил тогда… сразу… Я не поверила… ну, не могла поверить… И вот, вы приходите… – она подняла глаза со стоящими слезами: – Вас Норман попросил, да?

– Не-ет! – решительно запротестовал Кейрис. – Я – вот реально! – действительно шёл мимо! Гулял по посёлку. Вышел на твой дом. В карту не смотрел. Не веришь?

Вздохнула.

– Верю.

– Ну, вот. Мне не хотелось бы общаться с одной Айкой.

Кивнула. Робко.

– Да… но… всё равно же… не может быть…

– Не может – что?

Мерисцента пробормотала нечто неслышимое; замотала головой, будто отменяя свои слова; вздохнула – и наконец озвучила более разборчиво:

– Так странно…

Кейрис присел, чтоб получше видеть её лицо.

– Чего же странного?.. Смотри. Ты – глубокомысленная, как Норман сказал. Задумчивая. Спокойная. Это же всё замечательно. И живёшь рядом. Естественное желание – зайти, поболтать вечерком… По-моему, ничего странного.

Глубокомысленная нахмуренно качнула прядями:

– Но Айка тоже близко живёт… И вы не знаете ещё других девчонок. Вы выберете кого-нибудь ещё…

Кейрис риторически выдохнул – и, с нажимом, произнёс:

– Я никого не выберу.

Мерисцента удивлённо вскинула взор.

– Ну да, я знаю. Многие увозят отсюда девушек. Но я – инспектор. Я здесь не за этим. Я не намерен никого забирать. Если тебя удручает таковой факт – и ты считаешь засим любые контакты со мной бесполезными – дай знать, не обижусь. Готов больше не беспокоить, не заходить, с тобой не связываться.

Мерисцента зримо испугалась:

– Н-нет-нет! Заходите, сколько угодно! Я… не против!

Кейрис аккуратно улыбнулся.

– Спасибо. Воспользуюсь приглашением. Если ты действительно не против.

– Конечно же, нет!

– Ну что ж, славно… И да, кстати: через час же ваша вечеринка. Ты там будешь?

Мерисцента решительно помотала головой.

– У меня уроки ещё на сегодня. Людвиг задал мне пройти до восьмого уровня. Там босс в конце очень злобный… – и ещё, как бы оправдываясь, добавила: – Я по усиленной программе занимаюсь. Ну, я сама так выбрала… Чтоб время не терять… А вообще-то девчонкам, почти всем, снизили нагрузку! В честь вашего приезда. Но я…

– Ладно-ладно, – согласился Кейрис. – Тебе видней, – он встал, по логике пора было откланяться; но его вдруг потянуло сказать нечто, что давно хотелось сказать:

– У тебя причёска замечательная. Сама придумала?

Кивнула, с серьёзностью. Пояснила:

– У меня волосы торчливо растут. Вот и придумала.

– Отлично… Ну ладно, всё! Пойду собираться на это ваше мероприятие. Надеюсь, обойдётся без потерь.

Улыбнулась. Без тоски, по-настоящему… Проводила, вежливо, до цветничка («Ты сажала?» – «Угу…»)…

Ну вот, робкую девчонку немного разговорил. Успокоил… Значит: Норман – после короткого общения на орбите – сразу определил, что именно с ней приезжему пилоту будет приятней, чем с Айкой? Ну-ну…

Да, кстати…

Отошёл подальше в лесок, вызвал Зиверта по защищённому каналу.

– Парящим в небе – салют! Проверка связи.

– И вам, работникам приземлённого фронта, метеорит с кисточкой!.. Ну, что? Как оно? Внедряешься в податливую девичью почву?

– Не нагнетай! Секс-туризм здесь не приветствуется, между прочим.

– Гм… То есть, видит, но… неймёт?

– Да. Только с собой, на вывоз.

– Ну, этого добра и так везде навалом, бесплатно… Или – что? Действительно ультрасексапильные девки?

– Кто – как. Разные. Ну, залезь в их базу, посмотри…

– Лазил. Смотрел. Наивняк… Сфоткаться даже не могут нормально. Чё все так тащатся? Что, наивняк и ценится?

– Не знаю… Девки как девки – не грузись.

– И не гружусь. Так, для поддержания беседы… Чем вообще занят-то?

Кейрис спародировал важность:

– Ну… Усыпляю бдительность. Дезориентирую. Прикидываю, где копнуть.

– Ох… Ты стратег, я вижу…

– А то!

– Оке… Ладно, будь. Успехов.

Зиверт сделал ручкой и отключился.

Вернулся в коттедж, переоделся.

Проверил вызовы (ещё пяток новых), прочитал ответ от Кармины: «Завтра утром?»

А хрен его знает, что будет утром… Что ж, утром и ответим.

Явилась Айка – счастливо сияющая, в особо сложном голубом платье с белой объёмной подпушкой, Кейрис раньше знал, как это называется, но забыл; кончалось всё это, впрочем, всё равно серьёзно выше коленок.

– Куда идём?

– В эспланаду. Это недалеко, у речки – но, с той стороны.

– А вот у нас бы сказали: на эспланаду.

– Ну… это… наша эспланада – она такая… Сейчас увидите.

Прошли знакомыми уже дорожками к мостику, за ним повернули влево, в аллейки вдоль речки. Ух ты…

– Беру свои замечания обратно. Однозначно: не «на», а «в»... Единственное – это вовсе не эспланада.

– Ну… здесь раньше была эспланада. Такая, прогулочная… Пять лет назад. Но когда нас привезли, сделали досуговый центр, как бы – но называется по-местному всё равно эспланада, понимаете?

– Да. Теперь ясно.

Эспланаду можно было бы числить анфиладой – павильончики, ротондочки, галерейки, бифлексовые полупрозрачные потолки-навесы (сверху наверняка камуфляжные) – с пояснением, что рианноновские анфилады кривоколенны, конечно же; ладно, ничем иным как эспланадой называть не будем.

Во входной ротонде (где эспланада ещё не являлась во всём масштабе) инспектор с Айкой был встречен нестройным режиссурным «О-о-о!..» от стайки цветастых девиц, кои сразу были по часовой стрелке поименованы (Беата, Цереона, Рейка, Мирадора…) – но остались регламентно по бокам прохода, нестройно улыбаясь; блистающая Айка провела гостя дальше, где им встретились Селеста и Пелерина (носительница имени родной планеты была сдержанна и небесна, в приятной ауре прямых песочных волос) – и дальше, дальше, где неформальность тусовки наконец доросла до естественности – и инспектор уяснил наконец запутанную внушительность эспланады.

По бортам кое-где стояли напитки и торталетки, коими никто особо не интересовался. Местами звучала музыка (твикеры фокусировали звук в центре, как водится – даже слишком резко; впрочем, дешёвые излучатели – а иных на эту ораву и не напасёшься – дадут звук с «бахромой» при широком фокусе, так что всё правильно)…

Айка представляла собравшихся, очно и заочно. Некоторые, под благожелательные её улыбки, представлялись сами. Наиболее глобальная из состоявшихся дискуссий звучала так:

– Я – Лайкра.

– А я – Серна!

– Оч-приятно.

(Парочка разных, но с одинаковыми бантами-прищепками в одинаковых причёсках, девчушек.)

– Скажите, а вы… правда с Земли?

– Я там учился.

– Ну и как там?

(Конечно же, здесь весь срок придётся отвечать на вопрос «А как там, на Земле?»)…

– Как на картинках.

– А ещё?.. Расскажите, мы будем слушать очень-очень внимательно!

– Лучше сами расскажите, что знаете. А я поправлю, если что не так.

– Ну… Земля – родина человечества, – поделилась информацией Лайкра.

– Да. И всё?

– Но… на Земле человечеству было плохо! – решительно вступила Серна.

– Так, так… – заинтересовался Кейрис. – Давай, рассказывай.

Секунды покопавшись в памяти, собеседница продемонстрировала мощную историческую образованность:

– На Земле человечество предавалось унынию и войнам, поэтому было направлено в космос. Но для этого пришлось пересмотреть эфиродинамику, тогда быстро изобрели антиграв, зеро-трансфер и прочее. А материалы, роботы и компьютеры у человечества уже давно были, только не было неисчерпаемых источников энергии – когда они появились, человечество и было направлено в космос. Потому что энергию надо было куда-то деть.

– Да, с энергией вечно такие проблемы: деть её куда-нибудь, – согласился Кейрис, поглядывая на Лайкру: та всё явственней переминалась-пританцовывала, сжимала-разжимала ладони в кулачки – то ли некуда было деть энергию, то ли от избытка жизненных токов скоропостижно захотелось в туалет…

– Ладно, – отрегулировала атмосферное напряжение Айка, – ещё обсудите, если надо будет… – и бантоволосые, отсигналив ладошками, ушушукались прочь, Серна за Лайкрой…

…В обросшем вьюнами закутке священнодействовали, не обращая внимания ни на кого и ни на что, двое: одна, с высоко оголённой талией, исполняла танец позвоночника – другая сидела, скрестив ноги, и выпиливала крипто-загогулины руками.

– А. Калипса и Мелеринда, – назвала их Айка.

– Что они танцуют?

– Статик мовшен. А вот в той ротонде – дуби бумц, пойдёмте? Вы что любите?

– Нет жёстких предпочтений. Последнее время слушал хаски таск.

– Я такого не знаю. Скиньте мне! – она извлекла из ниоткуда свой розовый мобик.

– Ну, лови, – Кейр выскреб мизинцем из глубин планшетки апплетик, щёлкнул отправить. – Только это особое, пилотское…

– Я послушаю!

Ничего особого в хасках не было, Кейр любил их за сдержанность (совсем не жрали ресурсов) и неповторяемость (за многие часы не возникало ощущения надоедливых возвратов мысли).

– Кстати. Я как раз сегодня скачала новое. Три музыки: дуба дам, тыбы дым и… как его ещё… якцуп цоп! Вы слышали?

– Нет ещё.

Кейр догадался, что эти музыки были в поставленном им же, Кейром, сегодня апдейте базы.

Они, конечно, считают, что их сеть как-то невидимо связана с общецивилизационной, ну, канал медленный – но подключён… Принимают за людей каких-нибудь Людвиг-ботов… Да, чувство, что ты всё-таки изолирован – травмирует. Им вредно знать, что вся инфа оттуда-сюда приходит оказией, нарочными, чисто материальной почтой – поскольку зеро-трансфер считает информацию той же материей; да так оно и есть…

– …Ну, ладно, – вдруг заявила Айка. – Значит, так. Я точно знаю, что ещё чуть чуть – и вам до ужаса надоем.

– Да что ты!

– Ну правда! Так что, вы ходите, общайтесь, знакомьтесь! Если понадоблюсь – спросите, меня позовут. Я тут буду, никуда не уйду. Меня же назначили вам помогать… Просто надоедать не хочу.

– Ну, хорошо. Отдохнём друг от друга.

Айка отдалилась – держа инспектора в поле зрения, так что всецело отдохнуть от неё не светило; ладно, инспектор ещё не так уж и устал. За следующую четверть часа он отчаялся разобраться в топологии эспланады – зато окончательно уяснил здешний дресс-код: казуальная одежда – шорты, парадная одежда – любое иное, изыски по фантазии; если фантазия буксует – то парадные, с изысками, шорты. Как-то так.

Девушки порхали, стреляли глазками, здоровались – но больше жались в углы, как будто инспектор ввалился в клуб и испортил детям праздник («ничего, ничего, продолжайте!» – «д-да, мы продолжаем!») – ходит, улыбается… Высматривает что-то.

Высмотрел: всё же, по прикидкам, их здесь получалось поменьше сотни. И даже чуток поменьше, чем поменьше…

Кое-кого из припоминаемых по фото точно не было. Как минимум, не было близнецов – на Альтее Кейрис мельком глянул рианноновскую базу (где-то годовалой данности – оказия явно сачковала), полистал, конечно же, девок – и более других ему запомнились забавные близняшки, совершенно одинаковые: так вот, их не было. Неужели забрали, обеих? Жаль… На них ему было бы интересно глянуть вживую. Или, как Мерисцента, уроки делают?.. Ладно, разберёмся понемногу…

Где-то вдалеке мелькнул Рихтер с парой сослуживых тёток – нет, «про барышень» не к нему, а к Аахену (которого нет, конечно).

Всё же, пожалуй, эспланада не столь уж велика…

Кей вступил в шестиугольный ареал, где посекторно дуби-бумцало с особым упорством (в каждом секторе по-своему, но в едином ритме)… Девчонка, витоволосая, серебряно-блестючая, вроде даже представленная; как же её звали – ну, как-то звали – подскочила и резко выпалила:

– Музыка – фигня!

– Да, возможно.

– Я слушаю старую музыку! Совсем старую. Тогда люди её вручную писали. Эти музыки имеют ограниченную длину, представляете? Кончается – и всё!

– Я знаю. Группа людей работала год, чтоб сделать час музыки. Представить – немыслимо. Сейчас никто не возьмётся за такое.

– Старые музыки вообще странные. Неровные очень. Но, если вникнуть – сильные, необъяснимые такие вещи!! Раньше люди много думали. У них было много проблем. Поэтому даже над музыкой думали, как над важной проблемой… Я это так понимаю.

– Да, наверное.

– А пойдёмте… вон туда! – и она (игнорируя чьё-то сзади «Рейка, ну тебе, как всегда, больше всех надо?!») поволокла инспектора в аппендиксный закуток, где двое мальцов ковыряли некую визорную блок-схему (на Рейку отреагировали с вежливой опаской). – Вот! Здесь залиться можно… Я свою музыку сочинила. Цупа цап называется… – по залитии (с Рейкиного мобика) в ушах настырно зацупало, затем ринулось оголтело цапать… – Не очень сложная, да… И дальше пока не придумала. Поэтому есть конец! А ещё я сипучки собираю. А вы сипучки не собираете?

– Нет.

– Жаль… А то б махнулись… Ну ла-адно, идите к остальным, а то они совсем на меня озвереют…

Кейр не стал спрашивать, что такое сипучки – уж больно цупало… Скрылся в тенистую галерею, сел на бортик меж розодендронами – но к нему тут же подплыла фиолетово одетая томная брюнетка с нетипично длинными, старательно волнис-тыми волосами:

– Здравствуйте, Кейрис. Меня зовут Феликса.

– Рад видеть.

– А вот мне сказали… Третий ранг пилота – самый низкий?

– Конечно же, ниже некуда.

– А вот у нашего Нормана второй…

– Ещё бы. Вдобавок, он – орбитальный пилот, я – галактический.

– И что это значит?

– Я – худший из лучших. Норман – среднейший из средних. Ранговость – это наше всё! Вы симпатизируете Норману, да?

Красотка неопределённо повела плечом.

– Увы, я с ним недолго общался. Но, я поддерживаю ваш выбор. Норману – чего передать?

– Н-нет, – открестилась жестом Феликса, срочно отошла.

Да ну… Все они дёрганые какие-то…

Довольно быстро стемнело – светило вытеснили светлячки-фонарики с плаванием голографических светоформ под потолком; утомлённый их кропотливым шевелением, Кейрис выбрался под открытое небо порассматривать звёзды – но и они затмевались, можно сказать, спецэффектом, очень напоминавшим классическое полярное сияние – что добавляло философский контраст в тёплую ночь; впрочем, цвета сияния тоже были какими-то тёплыми.

Подошёл Рихтер, представил явление:

– Та самая тропосферная ионизация.

Гордо улыбнулся, ушёл.

– Красиво, – поделился впечатлением Кейр с кем-то, на минутку вставшим рядом… То, стоящее, счастливо улыбнулось – но не нашлось что сказать, и опять же срочно куда-то делось…

В добавление к сиятельному зрелищу далеко справа, за чёрной скальной грядой, вычертилась яркая белая молния; вторая, третья… десятая, надоело считать – и наконец, пришёл размазанный гром. Это было далеко – но сильно.

Взамен Рихтера-разъяснителя рядом оказалась Айка, она успокоила:

– Грозы – там, на плато. Кстати, речку подпитывают… А у нас, если дождик – то дозированный, несильный.

– Угу.

Айка вновь отошла. Кейр вполне изучил спецэффекты, огляделся – его внимание к здешним небесным достопримечательностям, похоже, питало в публике гордость – подошёл к подсвеченному фонтанчику…

Девчонка, ранее озвученная, как Инносента (вот дурацкое имя!) – в кричаще-красных шортах, с голым пупком, хорошей грудкой, зачем-то завешенной бахромой – и с мальчишеской резкостью движений – решительно возникла, малиново улыбнулась (бледная кожа, медные волосы), кивнула на сияние:

– Здрасьте. А что, на Земле тоже такое есть?

– Да, схожее.

– Тоже корректируют??

– Нет. Само.

Инносента глубоко задумалась.

– А-а… Земля – самокорректируется! Круто! И у нас так будет, да? Само?

– Почему бы и нет.

– Ага. Спасибо, – облизала сухие губы, нервно мотнула головой. – Я… ещё подойду! – и ретировалась, на ходу оглянувшись и едва на кого-то не налетев.

Сияние вытерла невидимая облачность, потянуло холодком. Кейр вновь заметил Рихтера, подошёл к нему:

– Ночью, по расписанию, дождичек?

– Когда как.

– А сегодня?

– Может будет, может нет.

– А я подумал, вы досконально контролируете погоду.

– Досконально-то можно… Ради гостя, скажем… Но – не нужно. Экономим, на менее жёстких границах допуска… Вам ведь нужна жизнь такая, как есть? Без показухи? Ну и вот.

– Да-да, всё отлично!

Но Рихтер продолжал выглядеть каким-то уязвлённым, обиженным. Помолчал; кивнул «ладно, пойду; осваивайтесь» – и убыл.

Кейрис поднялся в пустоватый пассажик с парапетом в сторону речки – похоже на рудимент эспланады, действительно – и облокотился на перила.

Кто-то очередной подошёл и встал рядом – Кей обернулся… Незнакомка в масочке, скрывающей глаза, маскарадной, по рецепту старинных балов; и одеяние, как это называется… готическое. Не глядя на Кейриса, произнесла:

– Кроны деревьев порвёт гроза… Вам нравится – когда конденсатор подсел, и капли почти пробивают, отпрыгивают, уже сильно так…

– Что?

– У вас есть зонтик?

– Нет.

– Я взяла свой, – она показала матовый цилиндрик на колечке. – Нет, я не клеюсь, вам предложат…

– Зонтик?

– Да. Это легко предсказать… Полночь. Наполнит. Альбомный лист… Сполохи молний сорвутся вниз.

– Что за строчки?

– Стихи поэта с Земли… У вас, на Земле – дожди такие же?

– Сравним. Если ваш… твой… дождливый прогноз сбудется.

– А зонтики? Такие же?

Кейр взял предмет с узкой протянутой ладошки, повертел. Вернул.

– Схожие. Но мощность излучателя – так не поймёшь.

– Ну, смотрите… – девчонка прилепила зонт себе на правое плечо, в рабочую позицию. – Если вы, вот так, смóтрите вверх – и капли во-от на столько уже проскакивают – и отпрыгивают – то через пару минут края совсем сдохнут – и левое плечо, и ваша девушка; и вы уже весь – вы все мокрые; идёте в дом, одежду – в ресинтез, вам же пришлось… Всё это легко предсказать.

– И… ты что-то хочешь мне посоветовать, да?

– Нет. Действуйте, как получится. И – поймёте, как всё легко предсказать. Через день… Или два.

Она задумалась, ушла в себя – затем вдруг ярко улыбнулась, адресовав улыбку то ли Кейру, то ли своим мыслям; повторила утвердительно, как решение:

– Через день. Или два!

И, задев готическим ветром своего разворота, ушла за спину, исчезла.

Кейрис ещё бродил, разговаривал с кем-то – но в некий момент почувствовал, что народ стремительно рассасывается. За считанные минуты реальность предстала почти опустевшей эспланадой – и наготове возникшей Айкой:

– Ну, вроде все разбредаются… Вы тоже?

– Да.

– Я вас провожу. Зонтика же у вас нет? А то вдруг дождик…

Как всё легко предсказать, действительно…

Поначалу всё было безупречно-безмятежно: в тёмных кронах играл деловитый ночной ветерок, светоэлементы включались и аккуратно подсвечивали дорожки и направления.

Дождь пошёл идеально вовремя – едва эспланада скрылась в двухстах шагах: несколько тёплых, разведочных капель – и почти сразу же припустил, ходко-уверенно, светясь чёрточками в подножном свете, перекрашивая дорожки.

– Ничего, проскочим, – Айка достала зонтик, уже знакомой модели, – та-ак… Держите лучше вы, ладно? Я вечно не туда наклоняю…

Зонтик был маловатый, дамский. Оба еле вмещались в круг.

– Конечно, стоило второй взять, – щебетала близкая Айка, источая нежный запах тонированной одорантом юности, – но никто не думал, что дождь; взяла же на всякий случай просто… А… вы тоже любите смотреть вверх, на капли? Только так идти трудно…

Капли проскакивали, отпрыгивали… Зонту оставалось минуты две.

– Ой, конденсатор подсевший, кажется… – признала очевидное Айка. – Но ничего, тут близко, дойдём же…

Дошли – добежали – совершенно мокрые: зонтик сдох с предельной стремительностью. Уже под сенью жилища Айка выразила, всем естеством, опасный озноб, была раздета и драпирована полотенцами (халата или аналога такового среди готового, как назло, не было); долго и затейливо правила на синте копии своих одеяний – вдобавок Кейрис, по её решению, получил одежды в первую очередь (хотя у него-то было во что переоблачиться) – в общем, зрителю было дано время не только удостовериться во всецелой прелести Айкиных обводов, но и найти, выбрать, заметить какие-нибудь детальки, которые потом можно будет особенно любить и лелеять в памяти. Экспозицию контрастно оттеняла натуральная робкая стыдливость (преодолеваемая под давлением суровой необходимости при ставшем таким уже близким, в этой дождевой передряге, Кейрисом).

«Режиссура наивна, хотя исполнено без сучка без завалинки, конечно. А вот стыдливость совершенно натуральна. Забавно даже…» – помыслил зритель…

Наконец привыкшая к своей пляжной разоблачённости перед Кейром (и даже, похоже, вошедшая во вкус) гостья вынуж-дена была всё же одеться – начав зато называть инспектора на «ты» (что после всех этих согревающих обниманий, «я не смотрю» – «н-ничего-ничего», и прочего, звучало нормально); далее Кей под заряженным зонтиком проводил (деланно возражавшую – «ничего, дойду») Айку до дома (пустовавшего – сожительниц не было); отказался гостить под предлогом наступавшей сонливости; получил такой же заряженный зонтик (по ходу, дождь совсем перестал) – и, наконец, покинул общество стремительно входящей в его орбиту (атмосферу, почву…) небожительницы с Рианнона. В сценарии были, возможно, прописаны факультативные нежные объятья у порога – но Кейрис опустил этот пункт; что же было предусмотрено драматургом на случай, если Кей начнёт всерьёз приставать, он отказался проверять ещё раньше.

Дома заварил рианноновского релаксного чая, нацедил на соноре нечто приятно шуршащее, сожрал химическую таблетку от доктора Фермена, замаскированную под репеллентный чип – и, на широком двойном ложе, ушёл в объятья Морфея.

Пожалуй, хорошая планета для сна.

Проснулся раньше обычного.

Принял душ и лёгкий завтрак, вышел оглядеться.

Небо вдохновляло: синева с бирюзовым отливом, упругие розоверхие облачка, не уместившиеся за южным горизонтом. Дождь напоминал о себе лишь нежной свежестью воздуха.

Та-ак, утречко приятное. Чем бы развеяться?.. А! Вот что. В самый раз порассекать на глайдере.

Из ответственного персонала ранним птахом светился Рихтер – и ещё двое незнакомых лиц. Помимо Людвига, разумеется. По девкам шарить не стал – но стоящая первой Айка тоже была доступна: статус на ночь не выключала, да может, ей велели быть всегда в досягаемости.

От Айки отдохнём…

Связался с Рихтером.

– Доброго утречка! Мне бы глайдер.

– Э-э… С пилотом? Планты смотреть?

– Не-не, маленький. Самому покататься. Чисто над долинкой.

– А. Возьмите у Леннара. Площадка на востоке от вас, в трёх минутах ходу, знаете?

– Видел. Помню.

– Отлично. Леннару передам.

Площадка радовала идиллическим расслабленным запус-тением. Старый бетонит, травинки… Глайдеров раз-два-три и обчёлся. Леннар оказался мальцом лет тринадцати, аккуратненьким, в комбинезончике, вынырнувшим навстречу с другой стороны – и поднявшим ладонь в приветствии. Кейрис ответил тем же.

– Здравия! Мне сказали, тут глайдер можно взять. Прокатиться.

– Ну да… Вот… этот. – Леннар показал. – Он простенький, конечно… Всё вручную. Почти без опций. Но он ничего. Норман на таком, однажды – по крышам скакал, и в лесу!

– Я не Норман. Но – справлюсь, думаю.

– Ну да, вы же ещё более крутой пилот!

Кейр поднял палец.

– Разъясняю. Норман – орбитальный пилот. Я – галактический.

– Ну да, галактический же круче, да?

– Нет. Это совершенно разное. Орбитальный – виртуоз в посадке-взлёте на планету. Атмосфера, швартовка… На глайдере лихо рассечь – это близко к тому. А галактический – строго в космосе. Гравитации, перегрузки, зеро-трансферы… Это вот как сажать за руль капитана морского корабля… А, морей-то в вашем обиходе нет…

– Нет, нет, я понял! Я знаю про моря, по учебникам! И про корабли… То есть – вы совсем земное не водите?

– На самом-то деле посадить планетолёт смогу. Но – хуже Нормана… И с глайдером справлюсь. Хотя, такой тип никогда не водил… Но он, говоришь, простенький?

– Да, да! Конечно, справитесь.

– Угу… – Кейрис прищурился. – Так. Если в Нижнюю долину заскочу – ничего?

– О… Там же… Хотя, можно… По реке, да?.. Сейчас, я трассу вобью… Вдоль реки держитесь. Там, в Нижней – лес. Много. Знаете?

– Да.

– Но, деревья он сам обойдёт! Берег, просеки, вода – отлично. С кустами – похуже. Зажуёт, это он может… Но, если гакнется – маячок вверх отстреливаете, вот этот, и мы подможем.

– Ясно… Сколько его антиграв даёт?

– Пол-«же» опорная. Единица в отсечку…

– Да, хило.

– Но он на экранном эффекте ж летит! Знаете?

– Ага.

– А на форсаже – полтора. Но это десять секунд только… Кстати! В Нижней – маячки же пассивные, думали сменить, но пока не… Так вот: если заблудитесь, навигатор йокнет – на форсаже на тридцать метров вверх прыгните – и всё, он маячки словит, и дальше пойдёт.

– Угу.

Кейр занял водительское место. Провёл по сенсорам… Леннар разглагольствовал:

– У нас девки любят на форсаже прыгать, просто так. Прыг-скок, невесомость, хи-хи-ха-ха, движок перегреют, кондёр посадят – вынимай их потом… Вы им глайдер не давайте!

– А что, я на речке там встречу девок?

– Нет… Нет, конечно! Это я вообще, на будущее!

– Ладно. Понял. Ну, будь!

Кейр аккуратно, по-школярски поднял глайдер – и уверенно, но без лихачества двинул в сторону речки. То есть, проблем с ним не будет, успокойтесь…

Хотелось именно в нижнюю долинку. Она ведь какая-то другая, вроде бы?

Пройдя скальные «ворота», сменил стиль вождения на нормально раскованный – но особо не гнал: получше оглядеться…

Речка – правильная, ландшафтники постарались. Плёсы, камешки, рогоз. Лес – тоже: классический, снобистский, земной. Похоже, целились на совершенно ломовые цены… Потом, когда повалит публика попроще – сделают демо-долинок со всякой кричащей экзотикой, вплоть до полного дурдома…

Кейрис бессистемно порассекал поймы, поляны; залез в несколько найденных просек – наконец добился, чтоб навигатор «йокнулся», то есть потерял маршрут. С этого момента пошло повеселей.

Инспектор достал свой пилотский планшет, запустил притаившийся в самых глубинах апплет, подцепил все внешние сенсоры глайдера на вход – и сделал ещё серию рейдов по полянам и просекам; наконец, кажется, что-то поймал… Ноосферный анализатор – забавная штука. Отслеживает градиенты чего ни попадя: химические, тепловые, радиационные… И нередко успешно указывает направление на след цивилизации: человеческое жильё, например. Или даже его останки.

Убедившись, что ошибка исключена – хотя след и уводит довольно далеко в лес – Кейрис вернулся к речке, потому что надо было сделать ещё кое-что. Зажевать куст.

Он неплохо водил глайдер, иначе не удалось бы отмерить тютелька-в-тютельку: заборник поперхнулся – но прокашлялся; движок тянул – но почти не давал форсаж, и готов был, в случае чего, перегреться. Теперь легенда воистину радовала своим нахрапистыи изяществом.

Зигзаги просек вывели к обработанной – неряшливо, немашинно – делянке с коттеджем в недальней перспективе. Можно было не тратить форсаж на зависание: дудка-дудочка, она, родимая… Вокруг ещё какая-то ботва – но не в счёт.

Кейр скромно забрал вбок – и опустился близ глухой стены коттеджа; кстати, на ней виднелся слот энергокабеля – а подзарядиться и правда стоило: это окончательно сокрыло бы все лесные петли, что навернул излишне любопытный инспектор.