Текст книги "Обожженная "
Автор книги: Филис Кристина Каст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Жадно поцеловав его, Стиви Рей провела языком по его коже, почувствовав древний ритм пульсировавшей крови. Она погладила ногтем шею Далласа, ища подходящее местечко, где можно сделать прокол и насытиться. Даллас застонал в предвкушении наслаждения. Ибо забирая его кровь, Стиви Рей одновременно подарила бы ему высшее блаженство. Так издревле было заведено между вампиром и его Супругом – и так должно было быть. Быстро, просто, и очень-очень приятно.
Но если она выпьет кровь Далласа, ее Запечатление с Рефаимом будет разорвано. Стиви Рей замерла, все еще прижимая ноготь к теплой шее Далласа. Нет, пустяки. Верховная жрица может иметь и Спутника и Супруга одновременно.
Но это была ложь, и Стиви Рей отлично это понимала. В глубине души она знала, что ее Запечатление с Рефаимом было особенным. Оно вряд ли подчиняется правилам, связывающим Супруга и вампира. И еще оно было сильным – очень сильным. Возможно, именно эта сила не позволяла ей принадлежать никому другому.
Если она выпьет кровь Далласа, ее Запечатление с Рефаимом будет разорвано. Она знала, что так оно и будет. И что тогда будет с долгом, который она обещала уплатить? Сможет ли она сохранить связь с человечностью Рефаима, если не будет Запечатлена с ним?
Но она не успела ответить себе на этот вопрос, потому что откуда-то сзади вдруг раздался громкий крик Рефаима:
– Не делай этого, Стиви Рей! Не делай этого, ради нас с тобой!
Глава 23
Рефаим
Рефаим почувствовал ее злость, но не понял, на кого она злится – на него или на кого-то другого. Сосредоточив мысли на Стиви Рей, он усилием воли напряг кровавую связь, соединившую их воедино.
Стиви Рей злится. Очень злится. Ее гнев бурлил в крови Рефаима, и он был потрясен его силой, хотя чувствовал, что Красная изо всех сил старается держать себя в руках.
Нет. Ее гнев направлен не на него. Его вызвал кто-то другой – кто-то, на кого она готова была напасть.
Рефаим невольно пожалел беднягу. Не будь он чудовищем, он бы зловеще расхохотался и пожелал бы дураку успехов.
На этом он перестал думать о Стиви Рей.
Он летел на восток, наслаждаясь прохладой ночи под своими могучими крыльями и вновь обретенной свободой.
Она ему больше не нужна. Он был здоров. Силен. Он снова стал самим собой.
Ему больше не нужна Красная. Она была лишь средством, позволившим ему спастись. И то, как она повела себя, увидев его исцеленным, лишь доказывало, что этой связью не стоило дорожить.
Рефаим полетел медленнее, от всех этих мыслей крылья его словно налились свинцом. Наконец, он опустился на землю под большими горными дубами. Встав на небольшом пригорке, он обернулся в сторону, откуда прилетел, и задумался.
Почему Красная его отвергла?
Он ее напугал? Нет, это невозможно. Она видела его исцеленным, когда он вошел в ее круг. Он был полностью здоров, когда бросил вызов Тьме.
Ради нее он бросил вызов Тьме! Рефаим рассеянно поскреб себя под крылом. На том месте, где еще недавно зияла рана, теперь была лишь гладкая кожа. Даже рубца не осталось! Стиви Рей полностью исцелила его от прикосновения Тьмы.
А потом повернулась к нему спиной, словно вдруг увидела в нем не мужчину, а чудовище!
Стоп, о чем он думает. Никакой он не мужчина! И Красная прекрасно знала, кто он такой! Почему же она все-таки отвергла его после всего, что они пережили вместе?
Ее поведение было совершенно необъяснимо. Она позвала его, когда обезумела от страха и приготовилась к смерти. Да-да, она сама позвала его в тот раз.
И он откликнулся, прилетел и спас ее.
И назвал своей.
А после этого она в слезах убежала от него! Да-да, он видел ее слезы, но не понимал, чем они вызваны.
С воплем отчаяния он вскинул руки в небо, словно хотел избавиться от мыслей об этой непонятной Красной, и лунный свет засверкал на его ладонях.
Рефаим замер. Продолжая держать ладони открытыми, он уставился на них, словно видел впервые. У него были человеческие руки. И Стиви Рей держала его за эти руки. Он даже обнимал ее этими руками, пусть совсем недолго, после того, как они спаслись от смерти на крыше. Ее кожа почти совсем не отличалась от его. Он был смуглее, но совсем чуть-чуть. А руки у него были сильные, мускулистые... даже красивые.
Бессмертные боги, да что с ним такое творится? Какая разница, какие у него руки? Красная все равно никогда не будет принадлежать ему! Как он мог даже вообразить себе такое? Это было совершенно немыслимо – он не смел даже мечтать об этом.
И тут слова Тьмы, непрошенные, прозвучали у него в ушах: «Ты истинный сын своего отца. Подобно ему, ты хочешь защитить существо, которое никогда не даст тебе того, чего ты больше всего жаждешь».
– Отец защищал Никс, – проговорил Рефаим. – Но она отвергала его. А теперь и я, вслед за отцом, защитил ту, которая меня отвергла.
Рефаим снова взмыл в воздух. Могучие взмахи крыльев несли его вверх, все выше и выше. Он хотел долететь до луны – до месяца, символизировавшего Богиню, которая разбила сердце его отца и положила начало цепи событий, в результате которых Рефаим появился на свет.
Возможно, если он домчится до луны, Богиня даст ему какое-то разумное объяснение – и, тем самым, излечит его истерзанное сердце, потому что Тьма оказалась права. Стиви Рей никогда не даст ему то, чего он больше всего жаждал. Больше всего он жаждал любви. Рефаим не смел произнести это слово вслух, но оно жгло его, даже невысказанное. Он был зачат от насилия, похоти, страха и ненависти. Особенно ненависти, ее всегда было больше всего.
Черные крылья мерно разрезали небо, поднимая его все выше.
Любовь была для него невозможна. Он никогда не хотел ее – даже не думал о ней.
А теперь думал. С тех пор, как Стиви Рей вошла в его жизнь, Рефаим начал думать о любви.
Стиви Рей показала ему доброту, которой он никогда не знал.
Она была добра с ним, она перевязывала его раны и лечила переломы. Никто и никогда не заботился о нем, но Красная вывела его из ледяной кровавой пустоты одиночества. Сочувствие... Она принесла в его жизнь сочувствие. До встречи с ней он не знал, что такое смех. Взмах за взмахом поднимаясь к луне, Рефаим думал о глупой болтовне Стиви Рей, и о том, как искрились смехом ее глаза, даже тогда, когда он не мог понять, чем ее развеселил, но все равно тоже начинал смеяться.
Стиви Рей научила его смеяться. Казалось, ей не было никакого дела до того, что он сын могучего бессмертного. Она обращалась с ним так, словно он был самым обычным существом из ее жизни – нормальным, смертным, способным на любовь, смех и человеческие чувства!
И у него, действительно, появились человеческие чувства! Стиви Рей научила его чувствовать.
Неужели она с самого начала планировала это? Когда она выпустила его из аббатства, то сказала, что у него есть выбор. Что она имела в виду? Неужели то, что он может выбрать жизнь, в которой есть смех, сочувствие, и, может быть, даже любовь?
Но как же его отец? Что если Рефаим выберет новую жизнь, а его отец вернется?
Возможно, об этом сейчас рано беспокоиться? У него будет время переживать, когда вернется отец. Если вернется.
И прежде, чем он осознал, что делает, Рефаим замедлил своей полет. Он не мог долететь до луны, для него это было столь же невозможно, как быть любимым. А потом он вдруг понял, что больше не летит на восток. Развернувшись в воздухе, он направился обратно. Он возвращался в Талсу.
Пересмешник пытался ни о чем не думать во время полета. Старался выбросить из головы все мысли. Он хотел лишь чувствовать под крыльями ночь, чтобы прохладный, свежий воздух щекотал его тело.
Но Стиви Рей снова ему помешала.
Рефаим почувствовал ее грусть. Он понял, что она плачет. Он чувствовал ее рыдания, как свои собственные.
Он полетел быстрее. Что могло вызвать ее слезы? Неужели она снова плачет из-за него?
Он без колебаний пролетел над музеем Джилриса. Здесь ее не было. Он чувствовал, что она в другой стороне, дальше на юг.
Рассекая крыльями ночной воздух над Талсой, он вдруг почувствовал, что грусть Стиви Рей исчезла, сменившись чем-то таким, от чего он сначала смутился, а потом кровь бросилась ему в голову.
Желание! Стиви Рей была в объятиях кого-то другого!
И вновь Рефаим повел себя не так, как положено существу, принадлежавшему двум мирам – человеческому и животному. Он забыл, что был зачат в насилии, и с рождения не знал ничего, кроме Тьмы, жестокости и службы обезумевшему от ненависти отцу. Он не думал об этом. В этот момент он мог только чувствовать. И чувства сказали ему, что если Стиви Рей отдаст себя другому, он потеряет ее навсегда.
А если он потеряет ее навсегда, его мир снова станет темным, одиноким, безрадостным местом, которым он был до встречи с Красной.
Рефаим не мог этого вынести.
На этот раз он не стал взывать к крови своего отца, чтобы та привела его к Стиви Рей. Он поступил иначе.
Откуда-то из глубины своего существа он вызвал образ нежной черокской девушки, которая не заслужила смерти в море крови и боли. Такой он представлял себе свою мать. Держа перед глазами образ своей воображаемой матери, Рефаим вверил ему свое сердце и попросил указать путь.
И сердце привело его к заброшенному зданию вокзала.
Рефаиму был противен сам вид этого места. Он ненавидел его. Не только потому, что слишком хорошо помнил крышу, на которой совсем недавно едва не погибла Стиви Рей. Он ненавидел это место потому, что Стиви Рей была здесь сейчас, внутри, под землей – в чужих объятиях.
Одним рывком он отбросил решетку. Без колебания прошел через подвал. Следуя на зов Запечатления, вступил в знакомые туннели. Он не замечал, что дыхание его стало частым и прерывистым. Кровь лихорадочно пульсировала в его теле, разжигая гнев и отчаяние.
Когда он увидел Красную, она была под парнем, который был уже готов овладеть ею, поэтому не обращал внимания ни на что на свете.
Каким же он был дураком! Пересмешник в нем хотел схватить мальчишку за горло и изо всей силы лупить им о стену, пока тот не превратится в кусок окровавленного мяса.
А человек в нем хотел закрыть лицо руками и заплакать.
Оглушенный чувствами, которых он никогда не знал, не понимал и не умел контролировать, пересмешник замер на месте и смотрел прямо перед собой, переполненный ужасом, ненавистью, отчаянием и желанием. Но когда на его глазах Стиви Рей приготовилась пить кровь своего мальчика, Рефаим мгновенно понял две вещи. Первое: если она это сделает, то навсегда разорвет их Запечатление. И второе: он не хочет, чтобы их Запечатление разорвалось.
Вот почему он, не задумываясь, крикнул:
– Не делай этого, Стиви Рей! Не делай этого ради нас с тобой!
Парень отреагировал быстрее, чем Стиви Рей. Он вскочил, закрывая голую Стиви Рей своим телом и закричал:
– Вали отсюда, урод вонючий!
При виде того, как какой-то недолетка закрывает ее собой, защищает его Красную от него самого, кровь бросилась Рефаиму в голову.
– Прочь, мелочь! Тебе здесь нечего делать! – выкрикнул он и, выставив вперед кулаки, начал медленно наступать на противника.
– Что за..? – пробормотала Стиви Рей, тряся головой, словно никак не могла понять, что происходит. Миг спустя она схватила валявшуюся на полу рубашку Далласа и поспешно накинула ее на себя, прикрывая наготу.
– Держись за мной, Стиви Рей. Я не позволю ему добраться до тебя.
Рефаим грозно наступал на недолетку, а тот пятился назад, отталкивая Стиви Рей себе за спину.
Рефаим увидел, как она вдруг вытаращила глаза и поморгала, очевидно, узнав его.
– Нет! – вскрикнула Красная. – Тебе нельзя здесь находиться!
Эти слова поразили Рефаима, словно удар ножа.
– Но я здесь! – взревел он сквозь застилающее его взор бешенство.
Мальчишка продолжал отступать, держа Стиви Рей за своей спиной. Следуя за ним, Рефаим шагнул в кухню. Тут его внимание привлекло какое-то быстрое движение, и он поднял голову.
Тьма скользким черным озером растеклась по потолку и жадно бурлила, словно ожидая поживы.
Рефаим вновь переключил свое внимание на Стиви Рей и ее недолетку. Сейчас он не мог думать о Тьме. Он забыл даже о том, что белый бык мог в любой момент вернуться, чтобы потребовать с него уплаты оставшейся части долга.
– Не приближайся! – крикнул недолетка и вдруг замахал на него руками, словно на птицу, случайно залетевшую в окошко.
– Отойди, мальчишшшшка! – прошипел Рефаим. – Ты мешшшаешь мне взззять то, что принадлежит мне!
Он ненавидел звериное шипение, в которое злость превратила его голос, но ничего не мог с собой поделать. Эта мелюзга выводила его из себя!
– Просто уходи, Рефаим. Я в порядке. Даллас не делает мне ничего плохого!
– Просто уйти? И оставить тебя? – вырвалось у пересмешника. – Разве я могу?
– Ты не должен был приходить сюда! – закричала Стиви Рей, и Рефаиму вдруг показалось, будто сейчас она снова разрыдается.
– Разве я мог не прийти? Неужели ты могла поверить, что я не узнаю о том, что ты собралась сделать?
– Убирайся отсюда!
– То есть убежать? Как ты убежала от меня? Нет. Нет, я так не сделаю, Стиви Рей. Я решил этого не делать.
Тем временем недолетка уже добрался до стены. Быстро переводя взгляд со Стиви Рей на Рефаима, он нащупывал за спиной провода, торчавшие из высверленного в бетоне отверстия.
– Вы знаете друг друга. Значит, это правда, – произнес он.
– Разззумеетссся, мы друг друга знаем, идиот! – снова зашипел Рефаим, проклиная неуправляемое животное, завладевшее его голосом.
– Но как? – спросил недолетка у Стиви Рей.
– Даллас, я все тебе объясню. – Отлично! – взревел Рефаим, взбешенный тем, что Красная разговаривает не с ним, а со своим дружком. – Я тоже хочу выслушать объяснения по поводу того, что произошло здесь сейчас.
– Рефаим, – Стиви Рей перевела взгляд с Далласа на него и сердито покачала головой. – Сейчас не самое подходящее время.
– Вы знаете друг друга.
Рефаим раньше, чем Стиви Рей, заметил, как изменился голос недолетки. Его тон стал холодным и злым. Тьма над ними заколыхалась в радостном нетерпении.
– Да, мы друг друга знаем. Но я могу все объяснить. Понимаешь, он...
– И ты была с ним все это время.
– Все время? – нахмурилась Стиви Рей. – Нет. Я подобрала его, когда он был ранен, но я не знала, что...
– Все время, пока я относился к тебе, как к королеве или богине, пока я преклонялся перед тобой, как перед настоящей Верховной жрицей... – не слушая, продолжал парень.
В глазах Стиви Рей промелькнула боль и обида.
– Я и есть настоящая Верховная жрица. Почему ты меня не слушаешь? Я говорю, что нашла его, когда он был ранен, и не смогла бросить умирать.
Воспользовавшись тем, что внимание недолетки полностью переключилось на Стиви Рей, Рефаим придвинулся ближе.
Тьма над его головой стала еще гуще.
– Он заодно с тем, что едва не убило тебя в кругу!
– Он был тем, кто спас меня в том кругу! – закричала Стиви Рей. – Если бы не он, белый бык высосал бы меня дочиста!
Но ее слова нисколько не убедили недолетку.
– Ты все это время скрывала его от нас! Ты врала всем нам!
– Черт возьми, Даллас! Я просто не знала, что делать!
– Ты врала мне, шлюха!
– Не смей так со мной разговаривать! – взвизгнула Стиви Рей и влепила ему пощечину. Со всей силы.
Даллас пошатнулся, отступив на шаг назад.
– Что он сделал с тобой?
– Кроме того, что дважды спас мне жизнь? Ничего! – крикнула она.
– Он совершенно заморочил тебе голову! – завопил в ответ Даллас.
И тогда Тьма начала просачиваться с потолка вниз, словно вода, прорвавшая плотину.
Она заструилась вокруг Далласа, покрыла его голову и плечи, обвила пояс и ноги, и Рефаим с тошнотворной ясностью вспомнил черных змей с острыми, как бритва, головами. Однако Тьма не собиралась терзать Далласа. Напротив, она ласково кружила вокруг него, опутывая своим скользким черным коконом, а он ничего не замечал.
– Я пока в ясном уме и трезвой памяти, Даллас. Он ничего со мной не сделал, – ответила Стиви Рей. Миг спустя она тоже заметила Тьму и испуганно вытаращила глаза.
Рефаим увидел, как Красная инстинктивно отшатнулась от недолетки, словно боялась запачкаться о то, что уже плотно окутало его.
– Даллас, выслушай меня. Подумай хорошенько. Ты меня знаешь. Ты напридумывал себе того, чего не было. Это все существует только в твоем воображении!
Рефаим видел, как с Далласом начали происходить изменения. Отказ выслушать Стиви Рей удвоил силу Тьмы, завладевшей его телом. Совершенно обезумев, недолетка пронзительно закричал:
– Что существует в моем воображении? Верховная жрица, вравшая всем вокруг? Хочешь знать, что он с тобой сделал? Он превратил тебя в шлюху и лгунью! В твою голову нужно вложить немного ума, детка! – с этими словами Даллас поднял руку, замахнувшись на Стиви Рей.
Рефаим не колебался ни секунды. Он бросился вперед, отшвырнул мальчишку от Красной и загородил ее собой.
– Не трогай его! – воскликнула Стиви Рей, перехватывая его руку, занесенную для нового удара. – Он просто обезумел. Он не соображает, что говорит. И он никогда бы меня не ударил.
Рефаим позволил ей оттащить себя назад.
– Мне кажется, ты его недооцениваешь, – сказал он.
– Чертовски верно, уродина! – мрачно процедил Даллас.
Рефаим не понял, откуда обрушилась боль. Он лишь почувствовал, как страшный ожог опалил все его тело. Потом начались дикие конвульсии. Руки и ноги задергались, спина согнулась пополам. Сквозь стремительно сереющий туман, заволакивающий зрение, Рефаим видел лишь глаза Далласа, пылавшие неистовым алым светом, и электрический провод, зажатый в его руке.
– Рефаим! – закричала Стиви Рей.
Она хотела броситься к нему, но вдруг ее отшвырнуло назад. Тогда она побежала к Далласу.
– Прекрати это! Отпусти его! – попросила она, хватая недолетку за руку.
Кроваво-красные глаза Далласа обратились на нее.
– Я поджарю его. А когда он превратится в кусок обугленного мяса, его власть над тобой исчезнет. Мы с тобой сможем быть вместе, и я никому не расскажу о том, что здесь произошло. Я буду молчать до тех пор, пока ты будешь со мной, моя красавица.
Затуманенным рассудком Рефаим заметил, что Тьма уже впиталась в тело мальчишки, наполнив собой и полностью завладев им. И присутствие Тьмы многократно увеличивало силу, которой владел этот недолетка.
Рефаим понял, что Даллас хочет его убить.
– Земля, приди ко мне! Ты мне нужна.
Ее голос пробился в угасающее сознание Рефаима, словно свет свечи, пытавшийся гореть при штормовом ветре.
Колоссальным усилием воли Рефаим сфокусировал взгляд на Красной. Их глаза встретились, и ее слова внезапно дошли до него – ясные, сильные и уверенные.
– Защити его от Далласа, потому что Рефаим принадлежит мне!
Она сделала быстрое движение в сторону пересмешника, словно бросала в него что-то – и это оказалось действительно так. Зеленый свет врезался в его тело, отшвырнул к стене и разрушил то, что Даллас напустил на него. Тяжело дыша, Рефаим обессилено сполз на пол и мгновенно растворился в уже знакомой ласке исцеляющей Земли.
Даллас обернулся к Стиви Рей.
– Ты только что сказала, что эта тварь принадлежит тебе.
Его голос был голосом самой смерти.
Рефаим еще прижимался к полу, открывая свое изувеченное тело Земле, готовой войти в него и исцелить – настолько, чтобы он мог дотянуться до Стиви Рей.
– Да. Это правда. Это трудно объяснить, тем более теперь, когда ты так взбешен. Но Рефаим принадлежит мне. – Она отвела взгляд от Далласа и посмотрела на Рефаима. – И я, кажется, тоже принадлежу ему, как бы странно это ни звучало.
– Это звучит не странно. Это звучит ужасно. И прежде чем Рефаим успел встать, Даллас направил на нее палец. Послышался оглушительный треск, и Стиви Рей внезапно очутилась в центре сияющего зеленого круга. Она нахмурилась и укоризненно покачала головой.
– Ты пытался меня напугать? Ты, правда, хотел сделать мне больно, Даллас?
– Ты предпочла мне это чудовище! – закричал недолетка.
– Я делала то, что считала правильным!
– В таком случае вот что я тебе скажу. Если это так, то я не желаю иметь ничего общего с твоей правотой! Потому что это ложь. Я выбираю другую сторону!
Не успел Даллас произнести эти слова, как какая-то сила швырнула его на колени, и он с криком выпустил провод, который все это время судорожно сжимал в кулаке.
– Даллас? Что с тобой? – вскрикнула Стиви Рей, делая нерешительный шаг в его сторону.
– Не приближайся к нему, – прохрипел Рефаим, с усилием поднимаясь на ноги.
Стиви Рей на миг застыла, а потом, забыв о Далласе, бросилась к пересмешнику и обвила руками его шею.
– Ой, божечки, ты цел? Вид у тебя жутко жареный!
– Жареный? – Несмотря ни на что, она снова заставила его расхохотаться. – Что это значит?
– Вот что! – Стиви Рей дотронулась до перьев на его груди.
Опустив глаза, он с удивлением увидел, что его оперение слегка опалилось. – Ты немного подрумянился по краям!
– Ты обнимаешь это чудовище! Да ты, наверное, трахалась с ним, шлюха! Черт возьми, какое счастье, что он помешал нам довести дело до конца!
– Даллас, это все не... – начала было Стиви Рей, но стоило ей взглянуть на Далласа, как слова застряли у нее в горле.
– Да, ты права. Я больше не вонючий недолетка, – с усмешкой заявил он.
Лицо Далласа украшали свежие татуировки в виде проводов и изображений электрических разрядов. Рефаиму показалось, что они очень похожи на щупальца Тьмы, совсем недавно терзавшие их со Стиви Рей в кругу. Глаза Далласа стали еще краснее, а все тело словно раздалось, напитавшись только что полученной силой.
– Ой, божечки, – пролепетала Стиви Рей. – Да ведь ты Превратился!
– И ты даже не представляешь, насколько, красавица, – процедил Даллас.
– Даллас, ты должен меня выслушать. Помнишь Тьму? Я видела, как она вцепилась в тебя. Прошу тебя, постарайся подумать. Умоляю, не дай ей завладеть тобой.
– Завладеть мной? И это говоришь мне ты, стоя под ручку с этой пернатой тварью? Нет, черт возьми, нет! Я больше не позволю себя одурачить. Довольно я тебе верил, с меня хватит. Больше никто и никогда не посмеет меня обмануть, уж об этом я позабочусь! – прорычал он, с гневом и ненавистью глядя на Стиви Рей.
Когда Даллас снова потянулся к проводам, которые только что использовал, чтобы убить Рефаима силой электричества, Стиви Рей вышла из оцепенения. Потянув за собой пересмешника, она переступила через порог кухни, подняла руку и с глубоким вздохом попросила:
– Земля, закрой меня от него, пожалуйста.
– Нет! – взвыл Даллас.
Рефаим мельком увидел, как Даллас схватил провод и ткнул им в их сторону, а затем раздался тихий вздох, похожий на шелест ветра в кронах осенних деревьев, и Земля закрылась перед ними, укрыв от ярости Тьмы.
– Идти можешь? – спросила Стиви Рей.
– Да. Со мной все в порядке. Более-менее. Твоя Земля позаботилась об этом, – ответил он, глядя на нее сверху вниз. Она была такая маленькая, но все-таки сильная и гордая.
– Ладно. Тогда давай выбираться отсюда, – Стиви Рей отошла от него, торопливо зашагав по туннелю. – Из кухни есть еще один выход. Он сейчас выберется на улицу, и нам нужно поскорее убраться отсюда.
– Так может быть, ты запечатаешь и тот выход? – предложил Рефаим, с трудом поспевая за ней.
– Ты что, предлагаешь мне его убить? – воскликнула Стиви Рей, сердито на него посмотрев. – Нет, ни за что. Он не такой плохой, понимаешь? Он просто сошел с ума, потому что узнал о нас с тобой, а Тьма воспользовалась его состоянием.
О нас с тобой...
Рефаиму хотелось думать только об этих словах, связавших их воедино, но он не мог. У него не было времени. Поэтому покачав головой, он сказал:
– Нет, Стиви Рей. Тьма не просто помрачила его рассудок. Даллас сам избрал ее.
Он был готов к тому, что она начнет спорить. Но Стиви Рей только съежилась, понурив плечи и, не оглядываясь, тихо сказала:
– Да, я слышала его слова.
Они молча поднялись по лестнице и шли через подвал, когда Рефаим услышал снаружи какой-то звук.
Он повернулся к решетке, соображая, что бы это могло быть, и тут Стиви Рей громко ахнула:
– Он забрал «жука»!
Она вихрем бросилась наружу, Рефаим заторопился за ней.
Они выбежали на парковку как раз в тот момент, когда голубая машинка выезжала на улицу.
– Вот зараза! – прошипела Стиви Рей. Рефаим быстро посмотрел на восток, где горизонт уже начал сереть в преддверии рассвета.
– Тебе нужно немедленно вернуться в туннели, – напомнил он.
– Я не могу. Ленобия и мои ребята с ума сойдут, если я не вернусь до рассвета.
– Я уйду, не волнуйся, – заверил ее Рефаим. – Вернусь в музей. А ты оставайся в туннелях, друзья найдут тебя там. Ты будешь в безопасности.
– А что если Даллас уже мчится в Дом Ночи? Он расскажет им о нас!
Рефаим задумался, но быстро ответил:
– Тогда делай то, что должна сделать. Ты знаешь, где меня искать, если я тебе понадоблюсь, – он повернулся, чтобы уйти.
– Возьми меня с собой.
Ее слова заставили Рефаима оцепенеть. Он даже не смог заставить себя поднять на нее глаза.
– Скоро рассветет.
– Но ведь ты вылечился, правда?
– Да.
– У тебя хватит силы отнести меня?
– Тогда забери меня с собой в музей. Я уверена, что в таком старом здании непременно должен быть глубокий подвал.
– Но как же твои друзья, красные недолетки? – спросил он.
– Я позвоню Крамише и скажу, что Даллас сошел с ума, но я в безопасности, только не в туннелях. И что завтра я все им объясню.
– Когда они узнают обо мне, то рассердятся. Они будут думать, что ты предпочла меня им.
– Вот поэтому я и хочу выиграть немного времени, чтобы хорошенько обдумать, что делать со всем этим дерьмом, которое заварил Даллас, – вздохнула Стиви Рей. Она помолчала, а потом добавила уже другим, мягким и смущенным голосом: – Если, конечно, ты не против. Ты ведь можешь улететь отсюда, чтобы не связываться со всем этим.
– Ответь, я твой Супруг или нет? – выпалил Рефаим.
– Да. Ты мой Супруг.
Только сейчас он понял, что ждал ее ответа, затаив дыхание. Испустив шумный вздох облегчения, Рефаим сказал:
– В таком случае, ты должна пойти со мной. Я позабочусь о том, чтобы ты отдохнула и набралась сил.
– Спасибо, – ответила Верховная жрица, бросаясь в объятия своего Супруга-пересмешника. Он крепко прижал ее к себе и взмыл в воздух.
Рефаим
Стиви Рей была права. Под старым особняком оказался глубокий подвал с каменными стенами и утрамбованным земляным полом. Как ни странно, тут оказалось абсолютно сухо и очень уютно.
Со вздохом облегчения Стиви Рей уселась на землю, скрестив ноги, привалилась спиной к бетонной стене и вытащила сотовый телефон. Рефаим смущенно переминался с ноги на ногу, не зная, что ему делать, пока она разговаривает с недолеткой по имени Крамиша. Разговор получился очень странным: Стиви Рей в нескольких уклончивых и отрывистых предложениях объяснила, что не вернется в школу:
«Даллас спятил... наверное, это чертово электричество вышибло на фиг ему мозги... угнал машину Зои... едет в Дом Ночи... нет, я в полном порядке... вернусь завтра ночью, наверное...». Чтобы не подслушивать, Рефаим оставил Стиви Рей и вернулся на чердак. Здесь он прошел в свой шкаф, превращенный в уютное гнездо.
Он устал. Несмотря на то, что он полностью исцелился, перелет до музея со Стиви Рей истощил его силы. Ему нужно было лечь и проспать до вечера. Стиви Рей все равно просидит в подвале до заката!
Ей нельзя оттуда выходить. Ей нельзя находиться на солнце днем. Красные недолетки были особенно уязвимы в период между рассветом и закатом, а значит, до наступления утра Даллас не представлял угрозы для Стиви Рей. А если на нее наткнутся люди…
Со вздохом поднявшись, Рефаим собрал одеяла и скопившиеся у него запасы еды, чтобы отнести их в подвал. Когда он снова спустился вниз, над Талсой уже полностью рассвело. Стиви Рей закончила говорить и свернулась клубочком на полу.
Она даже не шелохнулась, когда Рефаим укрыл ее одеялом и устроился рядом. Не так близко, чтобы касаться ее, но на таком расстоянии, чтобы она сразу его увидела, когда проснется. При этом он занял место между Стиви Рей и входом. Если кто-нибудь войдет, он должен будет пройти через него, чтобы добраться до нее.
Последнее, о чем он успел подумать, прежде чем провалился в сон, была мысль об отце. Ибо только сегодня Рефаим понял, откуда брался гнев, столетиями терзавший Калону.
Если бы Стиви Рей отвергла его и ушла навсегда, его мир был бы навечно окрашен этой потерей. Он потерял бы самого себя. Одна мысль об этом пугала Рефаима сильнее, чем возможность новой встречи с Тьмой.
Он не хотел жить без нее. Совершенно измученный этими незнакомыми чувствами, пересмешник уснул.
