Текст книги "Роман с натурщиком"
Автор книги: Филис Хаусман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Последние слова Мэтта звучали в ушах Сирил на всем пути до Малибу. Не успев приехать, она взбежала на мансарду и снова набрала его номер.
– Алло, – отозвался сонный, чуть грубоватый голос.
– Шон, это снова я, Сирил… Шон… Шон, пожалуйста, не вешай трубку!
Короткие гудки.
12
– Что ты с собой сделала?! – вскричал Мартин, едва Сирил вошла в кабинет. – На тебе же лица нет!
– Ты как всегда истинный джентльмен, Мартин, – саркастически заметила Сирил и села, не дожидаясь, пока ей предложат место. – Ну так что? Я ведь не знаю, чем закончилось ваше шушуканье с Гуларом в понедельник.
Мартин молча швырнул ей несколько сколотых бланков.
– Надо понимать, ты расторгаешь со мной контракт? – деланно беспечным тоном поинтересовалась Сирил.
– Читай, глупая женщина! – торжествующе ухмыльнувшись, отозвался Мартин.
Быстро пробежав глазами содержание документа, Сирил поняла только то, что ей предлагается взять на себя все рекламное оформление новой коллекции мужской одежды, разработанной Жаком Гуларом и запущенной в производство под фирменной эмблемой «Возрожденная мужественность».
– Тебе нужно всего лишь расписаться на каждой странице, милочка, – и дело в шляпе! – прокомментировал Мартин.
– Не раньше, чем прочту каждую строчку с лупой, – по инерции парировала Сирил. – Шрифт очень мелкий.
– Прочитай, прочитай… Такие контракты можно перечитывать всю свою жизнь и всякий раз получать невероятное удовольствие!
Он был абсолютно прав. Если бумага не лгала, то Сирил в одночасье обретала мировую известность и баснословные деньги.
– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – призналась она.
– Это еще не все. Вот вам еще и чек!
– Нам? – удивилась Сирил.
Чек с пятизначной цифрой был выписан на имя Шона Стивенса.
– Да. «Благодаря этому парню, – сказал Гулар, – я счастлив вдвойне». Во-первых, этот красавчик-здоровяк с его физическими данными стал лучшей рекламой для его моделей одежды. То, что тот не захотел сам стать моделью, даже к лучшему: Гулар, по его слонам, поразмыслил и признал правоту твоего Дона-Шона. А во-вторых, твой дружок, сам того не желая, открыл французу глаза на его цыпочку. Если бы не Шон, признался мне Гулар, максимум через два года брак распался бы, только тогда ему пришлось бы платить миллионные неустойки.
– А зачем ты даешь этот чек мне? – тупо спросила Сирил.
– Как?! – насторожился Мартин. – Вы же не разлей вода!
– Как видно, разлей! – невесело усмехнулась Сирил.
– Что, бросил? – с сочувствием, поразившим Сирил, спросил Мартин.
– Скорее, я его… По крайней мере, я отказалась выйти за него замуж.
– Быстро же ты его окрутила… Ну, если нет любви, то и идти замуж нечего.
– Да нет же, в том-то и дело, что я отказала из любви к нему! Просто подумала, что ему не стоит вступать в брак с такой женщиной, как я.
– Как ты??
– Видишь ли, мы слишком разные. Вкусы, образование, уровень доходов… А теперь мне кажется, что все это в сущности не имеет ни малейшего значения. Потому что я люблю его так, как никого и никогда не любила.
– Говоришь, вы разные? Примерно как мы с Дженнифер?
– Нет, – улыбнулась Сирил. – Хотя, впрочем… Нет, наверное, не до такой степени.
– Значит, проблем вообще никаких! Если такая святая женщина, как моя жена, и такой сукин сын, как я, умудрились двадцать лет прожить в любви и согласии, то вам-то сам Бог велел! Так что в бой, моя девочка! Скажу тебе как знаток: такие парни на дороге не валяются. Если он молчит – позвони ему первая.
– Пробовала. Он бросает трубку.
– Значит, он к тебе по-прежнему неравнодушен! Ладно, если гора не идет к Магомету… Обрадуй его своим внезапным появлением.
– И рада бы, да не знаю, где он живет. Он не оставил адреса, лишь телефон и название объекта, на строительстве которого плотничает.
– Что за объект?
– Скорее всего, «Уилкаминг Тайдс», – сообщила она, ибо еще раз внимательно изучила каракули на бланке.
– Погоди минутку! – Мартин поднял трубку телефона и набрал номер. – Эй, Крис… Мартин Коллинз говорит. Да, отлично, отлично. Крис, мне нужны координаты одной новостройки, называется она «Уилкаминг Тайдс». Можешь раскопать их для меня? Прекрасно, я подожду.
Мартин оторвал трубку от уха, прикрыл рукой микрофон и пояснил:
– Крис имеет доступ к главному компьютеру Калифорнии, и если название стройки не вранье, то сейчас мы получим информацию на блюдечке. А что ты сидишь разинув рот? Подписывай контракт, тебе же сейчас бежать!
Сирил еще раз взглянула на документ и расписалась в нужных местах.
– Да? Отлично, диктуй! – бросил Мартин в трубку и начал что-то царапать на листке блокнота. – Спасибо, Крис, один свой должок можешь считать закрытым.
Он швырнул трубку на рычаг. Сирил с облегчением убедилась: все-таки в нем что-то осталось от того, прежнего Мартина, каким она его когда-то знала.
– Ты хотела адрес? Получай его, Сирил! Столько хлопот, чтобы отыскать соседа…
Сирил взглянула на адрес. Действительно, судя по нему, стройка располагалась в какой-нибудь полумиле от ее дома, там же, в Малибу. Мартин проводил ее до двери, чему Сирил не стала противиться, чувствуя, как ослабели вдруг ее ноги.
– Гони вперед и хватай его за хвост, Сирил! Передам Дженнифер, что два места за свадебным столом нам обеспечены.
– Да, конечно… Спасибо, Мартин! Кто бы мог подумать, что ты окажешься самым надежным мужиком в городе!
Сирил порывисто обняла президента и поцеловав его в лысину, выпорхнула из кабинета.
«Уилкаминг Тайдс» оказался группой примерно из двадцати строящихся особняков экстра-класса. Прилепившись к живописному склону одного из каньонов, прорезающих прибрежную гряду Санта-Моника, они, еле видные за глыбами гранита и зарослями земляничного дерева, смотрели окнами на океан.
– Прошу прощения, – сказала Сирил, обращаясь к рабочему в плотницкой амуниции, – я ищу одного из ваших коллег.
– Весь к вашим услугам! – осклабился рабочий.
На мгновение Сирил овладело странное ощущение, что она уже видела этого человека, «Должно быть, эти плотники все на одно лицо», – подумала она.
– Вы наверняка должны его знать, – колко сказала она, – потому что он тоже плотник. Его зовут Шон Стивенс.
– Как не знать! – ответил плотник и, не удержавшись, смерил Сирил оценивающим мужским взглядом с головы до ног. – Он у нас известный счастливчик! Вы найдете его вон в том трейлере: я видел, как он только что туда входил.
И собеседник чуть приподнял козырек своего кепи.
– Спасибо! – уже на бегу бросила через плечо Сирил.
Ее каблуки гулко застучали, когда она взбежала по металлической лесенке, ведущей к дверям трейлера, но на верхней ступеньке Сирил резко остановилась, словно налетев на невидимую преграду.
На лакированной, мореного дуба пластинке, на дверях изящными буквами было начертано:
КОРПОРАЦИЯ «Майкл СТИВЕНС и сын» (Работы по дереву)
Сирил не могла бы утверждать наверняка, произносил ли Шон хотя бы раз при ней имя своего отца, однако в том, что ей довелось иметь дело с отпрыском Майкла Стивенса, сомнений у нее не было.
С силой распахнув дверь, она вошла внутрь. Прямо перед ней за столом, усеянным различными бумагами, сидела женщина средних лет. Другой конец трейлера был скрыт от глаз импровизированной ширмой. Впрочем, все же можно было разглядеть могучее плечо мужчины, примостившегося за кульманом.
– Погодите, куда вы? – всполошилась женщина, когда Сирил сразу же метнулась в тот дальний угол.
Шон поднял голову на шум в дверях. Потом вскочил со стула:
– Сирил?!
Недоверие, надежда, радость – все это одновременно отразилось в его возгласе, но уже в следующую секунду он, сжав кулаки, оправился и раздраженно, отрывисто поинтересовался:
– Какого черта ты здесь?
– Мне нужно было увидеть тебя… – зачарованно прошептала Сирил, но тут же, в свою очередь опомнившись, шагнула вперед и обвиняюще ткнула пальцем в его грудь. – Я звонила тебе! Два раза. И ты оба раза швырнул трубку, словно я прокаженная!
– Во-первых, проказа по телефону не передается, – язвительно заметил Шон. – А во-вторых, мне казалось, что мы обо всем уже договорились.
Сирил почувствовала, как у нее подкашиваются ноги: ничего не получалось. Она блуждающим взглядом обвела помещеньице, походя отметила развешанные по стенам планы и эскизы интерьеров – и вдруг вспомнила, что пришла сюда еще и для того, чтобы выполнить поручение.
– Вот, – сказала она, лихорадочно порывшись в сумочке и бросив на стол чек. – Это Мартин просил тебе передать. Гулар выписал премию на твое имя. За вклад в рекламу его коллекции и дружескую помощь в деле семейного строительства. Проще говоря, за твой флирт с Франсуазой. Благодаря тебе он не совершил роковой ошибки и счел своим долгом оплатить такую услугу.
– Марша! – рявкнул он.
Секретарша в мгновение ока выросла в проеме.
– Да, с-сэр? – заикаясь, произнесла она: казалось, она никогда не видела своего шефа в таком состоянии.
– Переведешь этот чек на счет исследовательской лаборатории в Луизиане – ты знаешь, какой. Реквизиты найдешь в компьютере.
– Разумеется, мистер Стивенс.
– Давно ли я стал для тебя мистером Стивенсом?
– Хорошо, Шон, – робко улыбнулась женщина.
– Вот и славно! Мистер Стивенс – это мой папаша, а я для тебя был и останусь Шоном… Итак, у тебя есть ко мне что-нибудь еще? – Он снова обращался к Сирил.
«Пора, – подумала Сирил. – Последняя возможность – больше их уже не будет».
– Да… Да, есть еще одно дело.
– Ну?
– Я хотела сказать… что… я пришла, чтобы… Я люблю тебя, Шон, и прошу простить мне мою глупость.
Секретарша за перегородкой закашлялась. Шон остолбенел, но только он открыл рот, как чья-то нога пинком открыла дверь.
– Проклятье! Чтоб мне провалиться, Шон, я… О, прошу прощения, мисс! – Человек с соломенными усами приподнял козырек своего кепи. – Проклятье, Шон, ты в курсе, что выкинули эти сукины сыны?.. Еще раз прошу прощения, мисс! Они прислали панель для цоколя библиотеки на дюйм короче!
– Погоди, погоди, Терновски!.. И ты, пожалуйста, тоже, Сирил! – рявкнул Шон, когда Сирил двинулась к выходу. Таким злым она его еще никогда не видела. – Сядь вон на тот стул, пожалуйста… Джон, достань план, посмотрим, как можно здесь выкрутиться.
Тот достал из тубуса план сооружения, напомнившего Сирил что-то из «Сказок тысяча и одной ночи», и оба мужчины склонились над кульманом.
– Да, панель цоколя здесь сплошная. Но если мы сцентруем ее, а для отделки углов используем…
И дальше пошел диалог, пересыпанный такой специфической терминологией, что Сирил отключилась от смысла и только слушала низкий, густой, до боли любимый голос.
Она уже оправилась от первого потрясения. Да, Шон водил ее за нос, позволяя ей разглагольствовать о недостатке честолюбия в нем, о неравенстве в их образовательном уровне и разнице в доходах. Но по большому счету во всем виновата она сама, закосневшая в своих унаследованных от отца предрассудках и предубеждениях.
На полу валялся белый прямоугольник. Без задней мысли Сирил машинально подняла его, перевернула.
Визитная карточка. На ней написано то же, что она прочла на дверной табличке: «КОРПОРАЦИЯ „Майкл СТИВЕНС и сын“ (Работы по дереву)». Но внизу изящным почерком добавлено: Шон Стивенс, президент.
У Сирил потемнело в глазах, но не от того, что Шон оказался президентом, – она и так уже догадалась, что он здесь не пешка. Почерк!!! Точь-в-точь как в последней по счету любовной записке, полученной ею во вторник в суде.
– С тобой все в порядке, Сирил? – спросил Шон, прервав беседу, когда она зашлась кашлем.
Сирил торопливо кивнула, закрывая руками раскрасневшееся, якобы от кашля, лицо.
– Ну ты силен, Шон! А я уж думал, все пропало! Ладно, пойду дам указания… Извините, что помешал вам, мисс. – Джон Терновски приподнял кепи и нырнул в дверь.
– Почему бы тебе не поехать домой пораньше, Марша? – спросил Шон, распрямляясь и по-прежнему не глядя в сторону Сирил. – Сегодня пятница, на дорогах пробки, а ты, кажется, хотела взять на выходные у дочери своих близняшек-внучат…
Секретарша засуетилась, быстро прибрала стол и пошла к двери.
– Спокойной ночи, Шон!
– Ты хотела сказать: до свидания? – подозрительно спросил Шон.
– Ну да, конечно!.. А я что сказала?.. Извините, …мисс.
– Вот такие у меня все простые… – пробормотал Шон и словно нехотя повернулся к Сирил. – Ну, ты, кажется, что-то начала говорить?
– Шон! Ты здесь, черт возьми, или нет?! – Пепельная голова жилистого негра возникла поверх перегородки; за ним толпилась целая депутация рабочих.
– Это невозможно! – в один голос выдохнули Сирил и Шон и переглянулись.
– А ну, старина, живо запирай свою контору и вперед! – скомандовал второй рабочий, третий же пропел:
В ресторане у Джо в ожиданье пылится
Пиво-лед, а на пару с ним пламень-пицца!
– Кончил дело – гуляй смело!!! – оглушительным хором проскандировали все вместе.
– Эге! Гляньте-ка, кого Шон тут прячет! – победно заорал негр.
Тут же с десяток голов протиснулся в узкий проход, высматривая сидевшую за Шоном в уголке Сирил.
– Э-э… Вот что, ребята! Почему бы вам не двинуться к Джо? Я постараюсь догнать вас через пару минут, – предложил Шон, безуспешно пытаясь выпроводить гостей из вагона.
– Ну да, конечно, через пару минут! Рассказывай! – фыркнул негр. – Ни о какой минуте и речи быть не может! Твои предки тоже приглашены, и им явно не понравится, что ты задерживаешься… Даже ради самой красивой женщины на свете!
Негр галантно поклонился Сирил.
– Послушайте, мисс, а почему бы вам не отправиться с нами?
– Да, в самом деле, почему? – присоединилось еще несколько голосов.
– Там будет море пива! – искушающе воскликнул кто-то.
– Пиво я люблю, – призналась Сирил.
– А пиццу любите?
– Просто обожаю! – рассмеялась она, почувствовав вдруг, что сбросила гору с плеч и может позволить себе все, что захочет.
– И вы едете с нами?
– Разумеется! – воскликнула Сирил радостно.
– Нет! – дуэтом с ней взревел Шон.
Рабочие, весело округлив глаза, уставились на Шона.
– Ну уж нет! – решительно объявила Сирил. – Никому на свете не лишить меня горячего пива и холодной пиццы… То есть, разумеется, наоборот… Где у вас вечеринка?
– В ресторане у Джо в Лос-Анджелес-Бич, – ответил хор.
– Отлично, я знаю, где находится это заведение! До встречи через десять минут! – объявила Сирил, поднимаясь и вытаскивая ключи от автомобиля из сумочки.
Рабочие гуськом вышли из вагончика, но когда Сирил попыталась последовать их примеру, железные тиски остановили ее.
– В чем дело? – вызывающе спросила она. – Или я живу не в свободной стране и не могу поужинать там, где считаю нужным?
Шон, не говоря ни слова, отобрал у нее ключи.
– Если ты настаиваешь на этом, – сказал он с убийственной вежливостью, – ты там будешь. Я тебя отвезу. Подождем, пока они отъедут, – и в машину.
Сирил открыла было рот, чтобы выпалить очередную возмущенную тираду, но вовремя спохватилась: ехать вместе с Шоном – о чем еще можно было мечтать! Вот только бы он не отвез ее куда-нибудь в другую сторону и не ссадил…
Они ехали в гробовом молчании, а на стоянке у ресторана Шон, помогая ей спрыгнуть на утрамбованный до каменной твердости песок, снова стиснул ее руку и предупредил:
– Там будут мои родители. Учти, они ни при чем!
В ресторане дюжина плотников, расположившихся за сдвинутыми вместе столиками, весело перебрасывалась шуточками с полной, тающей от удовольствия официанткой. При виде Шона и Сирил компания оживилась еще больше.
– Вот он, мужчина часа! – провозгласил молодой парнишка.
– С леди минуты, – вставил другой шутник.
Сирил моргнула, пытаясь удержать подступившие к глазам слезы обиды: сами того не ведая, остряки попали в цель.
Но тут же жестом защиты рука Шона легла на ее плечо. Она с признательностью обернулась и увидела его пантомиму с пожилой парой, сидевшей в конце общего стола.
Майкл Стивенс встал, протягивая гостье руку. Первое, что поражало в нем, – буйная седая шевелюра, и только после этого в глаза бросалась вторая отличительная особенность его внешности – выразительные косматые жгуче-черные брови.
– Ага, вот и вы! Наконец-то, – сказал он, обращаясь вроде бы к обоим, но преимущественно все-таки к Сирил. – Мы так давно вас ждем!
Сирил сразу же заподозрила подвох в его словах и оглянулась на Шона.
– Пробки, – коротко пояснил Шон.
– Ну, коли так, представь нас своей красавице, – потребовал отец.
– Мой отец, Майкл Стивенс! Сирил Адамс!
Старик энергично потряс руку девушки.
– А это моя мать, Мойра Стивенс. Сирил Адамс, мама!
На Сирил с улыбкой глядели точно такие же, как у сына, глаза.
– Рада познакомиться с вами, миссис Стивенс, – искренне сказала Сирил.
– Ну ладно, сели, сели! – скомандовал Майкл Стивенс, указывая Сирил на место рядом с собой, но Шон неумолимо занял этот стул, отгородив тем самым Сирил от родителей.
Убедившись, что пытаться общаться со стариками, имея перед собой преграду в виде массивного тела Шона, – занятие не слишком вдохновляющее, Сирил бросила взгляд на остальных мужчин, чувствуя, что они сгорают от любопытства.
Склонившись вперед, она помахала им рукой и воскликнула:
– Привет, ребята! Я Сирил Адамс, а вас как зовут?
Когда они ответили дружным хором, подняв невообразимый шум, она расхохоталась и, смахивая с глаз слезы, попросила:
– Нет-нет! Если можно, по одному, начиная с самого ближнего.
– Терри Уайт.
– Рада познакомиться с вами, Терри! С Джоном мы уже знакомы, еще раз привет, Джон! Вот этот милый человек наискосок первым пригласил меня на вашу вечеринку, а как его зовут, я пока не знаю.
– Меня зовут Майлс Мангрем, – сверкнул зубами негр, – и я рад, что вы, мисс, откликнулись на наше приглашение.
– Спасибо, Майлс, а как зовут твоего соседа слева?
– Это искатель счастья из Джорджии Билли Боб Джонсон.
– Привет тебе, Билли Боб! – засмеялась Сирил. – А следующий по кругу?
Так, все по очереди, веселые плотники представили друг друга, жестами, шутками и прибаутками пытаясь привлечь внимание Сирил именно к себе. Потом воцарилось молчание, и, немного испугавшись, Сирил неожиданно для себя ляпнула:
– А что, ребята, как, по-вашему, сыграют сегодня вечером наши горе-футболисты?
Сама того не ожидая, она попала в точку: плотники наперебой принялись обсуждать шансы местной команды, споря до хрипоты.
К явному облегчению Шона, подали пиццу, и какое-то время все молча жевали.
– Грандиозная пицца! – изрек он через пять минут, хотя по его нетронутому второму куску трудно было предположить это. – Ты кончила, Сирил?
– Нет еще.
– Вот и прекрасно… – невразумительно пробормотал Шон. – Тогда мы немного прогуляемся.
И он схватил ее за руку.
– Минутку, молодой человек!
Майкл Стивенс, встав на ноги, оттер сына от гостьи. Стивенс-старший был на голову ниже сына, но по крепости сложения ничуть ему не уступал.
– Я не могу не воспользоваться случаем и не поговорить с этой девушкой: и без того нам слишком долго пришлось ждать, и неизвестно, дашь ли ты нам еще один такой шанс. Мойра! – громогласно объявил, почти прокричал он, повернувшись лицом к жене. – Мойра, я с твоего позволения прогуляюсь с этой красивой молодой особой по пляжу, а ты тем временем постарайся чем-нибудь занять нашего сына.
Мойра Стивенс заулыбалась и помахала им рукой.
– Но… но ведь это!.. – готов был взорваться Шон.
– Сын, охладись сам и остуди пиццу – она, как и ты, прямо с противня, – безапелляционно распорядился отец. – Пойдемте, дорогая!
Он галантно подал ей руку.
Сирил беспомощно оглянулась и увидела, как узкая рука Мойры ложится на огромную ручищу Шона, и он опускает голову…
13
Закрываясь рукой от нависшего над океанским горизонтом солнца, Сирил и Майкл Стивенс вглядывались в бесконечную ленту машин, мчавшихся по скоростному Первому шоссе. Туристы из континентальной глубинки, местные любители серфинга снимались с пляжей и возвращались кто в мотель, кто к себе домой.
Наконец, увидев подобие просвета в потоке автомобилей, Сирил и Стивенс-старший совершили рискованный марш-бросок через дорогу и сбежали на песчаный пляж: она – с беспечным смехом, он – с торжествующим улюлюканьем.
Но едва они достигли кромки воды и побрели на север, Майкл погрузился в странное молчание. Когда же он все-таки заговорил, глотая, как истинный ирландец, звуки и слоги, его жестокие, но честные слова полоснули Сирил ножом по сердцу.
– Право, не верится даже, что такая милая девчонка могла принести моему сыну столько несчастья!
– Несчастья? Я вовсе не хотела… – запротестовала Сирил.
– Я знаю одно, Сирил Адамс: если неделю назад он буквально летал на крыльях, то после заключительного заседания суда, во вторник, он вернулся домой чернее тучи. Если честно, то мы с Мойрой испугались, что он не дотянет до утра. Но оказывается, его ангел мести очень даже хорош собою. Только вот какова ты изнутри, Сирил Адамс? Бездушный ловец мужских сердец, немилосердно и безжалостно разбивающий их?
– Мистер Стивенс, вы неправы! Я пыталась объяснить Шону, как люблю его и как ошиблась, отвергнув его руку и сердце. Я звонила ему, чтобы сказать это, – он бросал трубку, не дав мне произнести ни слова. Сегодня я пришла к нему прямо на стройку – и лучше бы этого не делала! Он лишь воспользовался случаем, чтобы продемонстрировать мне, какая я дура!
Мрачное лицо Майкла Стивенса на мгновение прояснилось, чтобы тут же снова стать озабоченным.
– Так вот оно в чем дело! Да, кстати, я еще достаточно молод для таких пышных обращений, как «мистер Стивенс» и все такое. Зови меня просто Майклом… Так значит, как я понял, ты тушуешься перед его пресловутым коэффициентом умственного развития? Робеешь перед гением, так сказать… Не знаю… Мне отчего-то кажется, что одной из причин, почему он выбрал именно тебя, является то, что тебя такая ерунда не смущает, тем более, что ты умом и сама явно не обижена. Нет, правду говорят: «Рыбак рыбака видит издалека».
– Какой коэффициент? При чем тут рыбак?.. – пролепетала Сирил.
Майкл, словно не слыша ее, продолжал:
– Ну, разумеется, насчет гения, может быть, и преувеличение… А даже если и так, то особой трагедии в этом я не вижу. Взять для примера меня и Мойру: я перестал робеть перед ее интеллектом только после того, как она у меня на глазах упала в обморок при виде крови.
– Погодите! Вы хотите сказать, что у Шона коэффициент гения?!
Они остановились у разветвленного бревна-плавника, наполовину занесенного песком, и Майкл, расстелив большой разноцветный носовой платок и смахнув с него песчинки, жестом предложил Сирил присесть.
– Кажется, пришло время некоторых разъяснений… – изрек он, устраиваясь на бревне рядом с Сирил. – Длинная это будет история, ну да ладно!.. Рискнем!
– Да уж, пожалуйста, – пробормотала Сирил.
– Собственно, в коэффициенте и зарыта пресловутая собака. Он сам тебе об этом ни за что не скажет – ну разве что лет через десять – двадцать после свадьбы: для него это больная тема. Так или иначе, а коэффициент умственного развития у него очень и очень высокий. Сколько именно – сказать трудно, потому что КИ у него постоянно рос, а сам он, после того как ему стукнуло двенадцать, упорно отказывается назвать цифру.
Сирил чувствовала, как превращается в соляной столб, а Майкл беспечно продолжал:
– Мы с Мойрой из самых лучших побуждений записали его в специализированную школу, наняли частных репетиторов – в общем, так или иначе делали все для развития его способностей. Шон ко всему прочему оказался на редкость чутким и отзывчивым парнишкой: готов поклясться, что еще в три месяца он как-то сообразил, что его капризы и слезы напрягают мать, и с этого момента стал просто идеальным ребенком. Во всяком случае, никто и никогда не слышал больше, чтобы он плакал. Можешь себе представить?
Сирил машинально кивнула.
– Так вот, когда он стал постарше и столкнулся со всей этой шумихой вокруг его якобы сверхспособностей, он переносил все это просто стоически. Ни разу не слышали мы жалоб с его стороны. Так было до старших классов. Тут уж он взбунтовался: заявил, что желает ходить в нормальную школу и учиться вместе с нормальными славными ребятами. Ему хотелось быть на короткой ноге с уличными мальчишками, играть в дворовой баскетбольной команде.
Майкл, усмехнувшись, вдохнул прохладу вечернего бриза и вприщур поглядел на склонившийся к горизонту красно-золотой диск.
– Как там говорится? «Такому сказочному ветру я шляпу подарить готов»?
Сирил невольно улыбнулась, вспомнив, что Шон рассказывал ей об отцовской привычке к месту и не к месту вставлять в речь поговорки и цитаты.
– Итак, мы перевели его в обычную школу, – продолжил Стивенс-старший. – Разумеется, он сразу же попал в классы для продвинутых учеников – двенадцатилетний новичок, изучающий дифференциальное счисление. По всем предметам, кроме английского, он уже знал материал на уровне выпускного класса. Но настоящим открытием для него стало то, что «нормальные славные ребята» могут быть очень и очень жестокими. Шон был длинный и худющий, кожа да кости; к тому же он тогда носил очки для исправления близорукости. Можешь себе представить, какую травлю устроили ему одноклассники, какими только прозвищами они его не награждали!
У Сирил слезы навернулись на глаза от воспоминания о том, какой травле за свою подростковую нескладность подвергалась она среди сверстниц. «Страусиха» было среди прозвищ самым мягким. Она порывисто сжала руку Майкла, и тот кивнул ей. Его голубые глаза потеплели:
– Тебе, как видно, это тоже знакомо… Но не переживай за него: его час пробил, и очень скоро. Когда ему исполнилось пятнадцать – это было летом, как раз перед выпускным классом, – он вдруг начал матереть, обрастать мышцами. Шон во время каникул работал у меня на стройке, был на подхвате: носил рабочим стройматериалы, перетаскивал тяжеленные доски и панели. К началу осени он стал уже нынешним здоровяком. Это был апофеоз справедливости: вчерашний очкарик преподал урок тем, кто строил из себя крутых, если пользоваться жаргоном современной молодежи.
И Майкл в возбуждении шлепнул кулаком по ладони. Сирил подалась вперед, с нетерпением ожидая продолжения.
– Одноклассники, а особенно девчонки, обнаружили, что вундеркинд кроме всего прочего силен и красив как бог, и началась такая свистопляска, что только держись! Его наперебой звали в разные футбольные команды, телефон дома раскалялся от приглашений на вечеринки… А когда произошла еще и история с носом, мы с Мойрой поняли, что надо срочно спасать Шона от всех этих ненормальных красоток.
– История с носом? Как это понять? – удивилась Сирил. – Шон говорил что-то по этому поводу, но толком ничего так и не объяснил.
– Да? Тогда и я, пожалуй, не стану, – откликнулся Майкл, потеребив свой собственный нос – тоже весьма впечатляющий, но с горбинкой посредине. – Шон очень чувствителен к этой теме. Предоставлю ему самому рассказать эту историю – если он, конечно, когда-нибудь пожелает. Ну, Сирил, девочка моя, я, собственно, хочу дать понять тебе, что сыну весьма и весьма скоро надоело быть объектом поклонения: сперва из-за его мозгов, потом – из-за его смазливой физиономии. Последние года два он только и делал, что искал женщину, которая полюбила бы его лишь за то, что он Шон Стивенс, а не за то, что он Эйнштейн или Аполлон.
«Боже!» – с острым чувством вины подумала Сирил, вспомнив, с какой мукой в голосе то же самое говорил ей в ночь с воскресенья на понедельник Шон. Боже, какой же бесчувственной идиоткой она была!
– Так вот, – сказал Майкл, пытливо глядя ей в глаза, – мне кажется, что эту женщину он нашел.
– А что толку, даже если это и так, – вздохнула Сирил. – Он ведь не желает даже выслушать меня…
– Да? Это, конечно, проблема… Шон кроток как агнец небесный, но если уж что-то втемяшил себе в голову – тут его не своротишь!
– Но ведь и он способен признавать свои ошибки! – с надеждой произнесла она. – Как это было после его матросской эпопеи.
– Так он рассказал тебе эту историю? – усмехнулся Майкл. – Да, мы хотели, чтобы он сразу же поступал в университет – ведь еще в старшем классе Шон получил столько предложений, что без труда мог быть сразу же зачислен на второй курс. Но на этот раз сын оказался мудрее родителей: Шон понял то, что мы недооценивали, а именно, что чисто по-человечески, с точки зрения житейского опыта, он еще не дорос до собственной же интеллектуальной и физической зрелости и рискует поэтому на всю жизнь остаться гениальным инфантилом. Когда же в восемнадцать лет Шон вернулся из своей кругосветки, он был уже взрослым человеком. Парень с головой ушел в учебу и окончил ее сразу с двумя дипломами – материаловедение и история искусств.
– История искусств?! – пораженно воскликнула Сирил. Это была как раз ее специальность.
– Да, Шон полагал, что выдающимся мастером по дереву можно стать, лишь освоив весь опыт человечества в этой области. Буквально за несколько лет он превратился в специалиста по реконструкции деревянных строений и отделке из дерева памятников архитектуры. Кстати, на суд присяжных он прилетел прямиком из Шотландии, где руководил реконструкцией парадной лестницы Фэрборнского замка.
– Боже, я чувствую себя круглой идиоткой! – чуть не заплакала Сирил.
– Ради Бога, только не забывай, Сирил, девочка моя, что он собирался на тебе жениться! Что до меня, то я его выбору доверяю абсолютно, и тебе тоже советую довериться. Пойдем назад, пока народ не разъехался, оставив нас здесь одних.
– Но теперь он мог и передумать, – со вздохом сказала Сирил, поднимаясь.
– Пусть он сам скажет об этом, – предложил Майкл. – И вообще, борись за него, девочка! Он стоит того.
– Попробую, – уныло сказала она, но тут ей в голову пришла одна идея, и она, повеселев, добавила: – Да, попробую – и посмотрим, чья возьмет!
У самого ресторана Майкл любовно погладил крыло одной из машин – черного «Ягуара» с тщеславной табличкой на борту: Тачка магистра естественных наук мистера М.П. Стивенса.
Сирил бросила несколько двадцатипяти-центовиков в музыкальный автомат и выбрала несколько мелодий.
Большинство плотников уже разъехалось по домам, лишь несколько завзятых болельщиков все еще спорили о стратегии и тактике на футбольном поле.
Чета Стивенсов переговаривалась, а Шон сидел набычившись и исподлобья следил за Сирил.
– Позволь пригласить тебя на танец! – обратилась она к Шону, когда музыка заиграла и Майкл с Мойрой, встрепенувшись, вышли на середину зала. Никто не знал, каких сил стоило Сирил вымолвить эту стократ отрепетированную фразу, но результат был удручающ: Шон остался безмолвным как стена.
– Ради Бога, я не настаиваю, – пожала она плечами. – Здесь есть и другие мужчины. Эй, ребята…
Прежде чем она успела закончить обращенную к плотникам фразу, Шон уже тащил ее на середину зала, грубо схватив за руку.
– Если я и делаю это, то лишь для того, чтобы другие дураки не купились на твое лицемерное обаяние! – прошипел он ей на ухо. – Кто на очереди? Джон, Терри?.. Мой папаша? Он и так уже без ума от тебя… Ты слышишь, что я тебе говорю?
