Текст книги "Том и полночный сад"

Автор книги: Филиппа Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 18
КОМНАТА С ДВУМЯ ЗАРЕШЕЧЕННЫМИ ОКНАМИ

Джеймс ушел, наконец, закрыл за собой дверь и пошел по коридору, наверно, в свою комнату. Том услышал, как вдалеке хлопнула дверь, подошел поближе к дверям Хетти и начал просачиваться в спальню.

При его появлении Хетти вскрикнула от восторга.

– Том, пожалуйста, помедленнее, я хочу понять, как ты это делаешь.

– Раз, и готово!

Все-таки Том постарался ей угодить и неспешно приземлился на ковер в спальне. Так оказалось даже легче.

Хетти сидела в кровати с повязкой на голове. Она разрумянилась, но от волнения, а не от лихорадки.

– Вот бы мне так уметь!

Она откинулась на подушки. Том внимательно на нее поглядел – возможно, нет, наверняка она выглядит старше, чем при их первой встрече. Хетти, как и все остальные Мельбурны, повзрослела, просто Том ничего не заметил – они так много бывали вместе, и вообще он не обращает внимания на подобные мелочи.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Том. Невежливо просто стоять и молча пялиться на нее.

– Спасибо, хорошо. Доктор сказал, что шрама не останется. Меня навестил кузен Джеймс. Он считает, мне надо перестать падать с деревьев и заняться чем-нибудь поинтереснее.

– Без меня? – Том вспомнил слова Джеймса о взрослых развлечениях.

– Конечно, нет, Том, приходи когда захочешь! – она говорила с ним, как с ребенком, во всяком случае, так показалось Тому.

– Сядь и поговори со мной, – попросила Хетти.

Он присел в ногах кровати, огляделся.

– Красивая спальня. – Это была просторная комната, как, впрочем, и все комнаты в этом солидном доме. Большой стенной шкаф, два широких окна по обе стороны кровати, а внизу на окнах… – У тебя решетки на окнах, как в детской!

Ему показалось, что он уже слышал нечто подобное, слышал или говорил. И видел такие же решетки на окнах.

– Это и есть детская. Сначала кузенов, когда они были маленькими, потом моя. Я так и осталась в этой комнате, ведь я младшая.

Том смотрел на окна как завороженный. Он уже видел эти окна, точнее, одно окно, нет, каждое из окон, только врозь, а не вместе.

– Где тут ванная?

– Ванная?

– Где ты моешься?

– Здесь, в спальне, конечно, а мальчики – в своих комнатах.

– Здесь? – Том оглядел комнату в поисках ванны. – Каким образом?

– Сюзанна приносит жестяную ванну, наливает в нее горячую воду из кухни. Зимой в камине разжигают огонь, и я принимаю ванну перед камином.

– Здесь можно устроить настоящую ванную комнату. – Том словно знал, как это должно выглядеть. – Поставить посередине перегородку, и дальняя часть комнаты станет ванной.

Хетти сочла, что это дурацкая и совершенно лишняя затея, и так и сказала.

– К тому же от комнаты останется только половина.

– Да, ты права. И перегородка будет – должна быть – тонкой, так что, лежа в постели, ты будешь слышать шум льющейся воды.

– Ни за что! – решительно заявила Хетти.

– Я же не говорю, что ты сама захочешь. Другие могут так сделать.

Том подошел к окну. Видно было далеко – сначала лужайка, на краю которой склонялся в раздумье огромный бук, потом изгородь, дорога, снова изгородь, луг с высоким вязом посередине…

Том перевел дух.

– Твоя комната мне нравится больше. И вид из окна гораздо лучше.

– А реку ты видишь? Лучше чего, Том?

– Ну, лучше, чем видеть одни дома.

– Не глупи, Том. Тогда бы мы жили не на краю деревни, а в городе.

– Деревня может стать городом, – он решил сменить тему: – Как часто ты принимаешь ванну?

– Раз в неделю, а ты?

– Каждый вечер. Но я предпочел бы мыться пореже, зато жить в комнате с таким видом из окна.

Хетти была озадачена. Она не могла понять, какая тут связь. К тому же Том явно загрустил.

– Не расстраивайся, Том, не из-за чего.

Том размышлял о Прошлом, которое Время сделало таким далеким. Время превратило Настоящее Хетти в Прошлое. Даже если это так, здесь и сейчас, пусть ненадолго, ее Прошлое стало его Настоящим – их общим временем. Он вспомнил о напольных часах, отмеряющих время и сейчас, и тогда, вспомнил о рисунке на циферблате.

– Хетти, а что изображает картина на напольных часах?

– Это что-то из Библии.

Он удивился.

– Что?

Хетти наморщила брови.

– Это сложно, я не могу вспомнить, то есть это трудно понять, поэтому я и не могу точно вспомнить. Я узнаю, если тебе интересно.

– Да, пожалуйста. Ты спросишь кого-нибудь?

Хетти улыбнулась, но не стала разводить таинственность, как непременно сделала бы раньше.

– Я спрошу у часов – там есть надпись.

– Где? Я никогда не замечал.

– Ты и не мог, надпись так низко, что прячется за рамкой стеклянной дверцы. Надо открыть дверцу, чтобы прочесть.

– И сначала отпереть отделение с маятником? Потому что защелка внутри?

– Откуда ты знаешь?

– Неважно. У кого ключ?

– Ключ всегда в замочной скважине.

Том удивился.

– Значит, кто угодно может отпереть футляр?

– Зачем? Тетя отпирает, когда заводит часы, а нам запрещено их трогать.

– А если зайдет кто-нибудь чужой? Любопытные? Мальчишки?

Хетти его просто не поняла, однако пообещала завтра же отпереть футляр и открыть защелку – пусть сам прочтет спрятанную надпись. Конечно, если рядом никого не будет.

До утра уже ничего не сделаешь, и они заговорили о другом. Хетти старательно занимала Тома беседой, разговор шел о бывшей детской. Оказывается, за сложенными ставнями окон прячутся летучие мыши. Приоткрой ставни и увидишь, как они висят, чернея среди серой пыли, паутины и сухих листьев глицинии. Однажды ночью одна летучая мышь по ошибке влетела в окно и пронеслась по комнате, как маленькое черное привидение, а Хетти завизжала от страха и спряталась под одеяло, потому что Сюзанна говорила ей – летучие мыши запутываются в длинных волосах, и приходится волосы обрезать. (Том не удержался от улыбки, и даже сама Хетти слегка улыбнулась.) А однажды летом усики глицинии пролезли в окно и обвились вокруг проволоки от звонка. Они успели подняться на всю длину проволоки, пока тетя не заметила и не велела их срезать. А если лежать тихо, то можно услышать возню мышей за плинтусом. Осенью, после уборки урожая, мышей всегда больше, они приходят в дом с полей, а еще здесь есть шкаф…

Хетти соскочила с кровати, чтобы показать Тому шкаф – не платья, которые там висели, а тайник под полом – она сделала его еще ребенком. Девочка подцепила ногтем одну из досок, и обнаружился широкий промежуток между балками, где лежали ее маленькие сокровища – ярмарочный ножик, коробка красок и маленькая выцветшая фотография – серьезный молодой джентльмен склоняется над креслом, в котором сидит юная леди.

– Это мои мама и папа – давным-давно. Помнишь, как я хвасталась, что они король и королева?

Тут Хетти поспешно нырнула обратно в постель – за дверью послышались шаги. Они и не заметили, как наступили сумерки, и теперь Сюзанна принесла масляную лампу. Поставила на каминную полку и зажгла. Потом вышла на минуточку и принесла миску молока с накрошенным хлебом – Хетти на ужин.

Пока Хетти ела, они с Томом продолжали болтать. Том грел руки о лампу и рассматривал на потолке тени от пальцев. Прозвучал гонг к ужину, на лестнице послышались шаги и голоса Мельбурнов. Снова зашла Сюзанна, забрала миску и лампу и велела Хетти ложиться спать. После ухода горничной Том решил, что ему тоже пора.

– Ладно. – Хетти никогда не спрашивала, куда он идет.

– До завтра.

– Ты всегда так говоришь, а потом проходят месяцы до твоего следующего появления.

– Нет, я прихожу каждый день, – возразил Том.

Он попрощался и пошел вниз по лестнице. В прихожей пахло едой, Сюзанна и другая служанка сновали взад-вперед с тарелками: семейство ужинало.

Том задержался возле часов – ключ торчал в замочной скважине. Как бы хотелось повернуть ключ самому, ну ничего, Хетти придется ему помочь. Напоследок он поглядел на ангела.

Теперь настало время отвернуться от часов, выйти в сад и так же неторопливо войти обратно в дом. Зажмурившись, Том закрыл за собой дверь и задвинул засов. Открыл глаза, но перед ним по-прежнему прихожая Мельбурнов. Поднялся по ступенькам в отчаянной надежде, что латунные стержни вместе с ковром растают у него под ногами и он окажется перед квартирой Китсонов, найдет свою комнату и свою постель.

Ничего подобного. Он снова перед дверью в спальню Хетти.

– Кто там? – доносится сонный голос из-за приоткрытой двери.

– Это я, просто забыл кое-что.

– Нашел?

– Нет, но это не важно, спи.

– Спокойной ночи.

Том снова спустился по лестнице и вышел в сад, не обращая внимания на мелькающих в воздухе летучих мышей. Попробовал снова – дом не менялся. Это по-прежнему был дом Мельбурнов.

«Никогда мне не вернуться назад, – понял Том. – Может, Хетти что-нибудь придумает. Надо ей все рассказать, даже если придется говорить о привидениях».

Он снова поднялся по лестнице, проскользнул в темную спальню и тихонько окликнул Хетти. Она не ответила, и по ровному дыханию Том понял, что девочка уснула. Ему не хотелось ее пугать, он скрючился на полу возле кровати, положив руку на руку Хетти – если она проснется или хотя бы шевельнется, он сразу почувствует. Потом опустил голову на руки и провалился в сон.

Он не понял, сколько прошло времени. Комнату заливал солнечный свет, от сидения на полу затекло все тело. Сперва Том не мог сообразить, где находится. Вдруг он отчетливо вспомнил вчерашнее и ухватился за кровать. Постель была пуста, Хетти исчезла. Но кровать была его собственная, и комната была его собственная – часть старой детской с одним зарешеченным окном.

Том так и не понял, как очутился дома, но благодарен был от всего сердца. Он собрался уже залезть в холодную постель, как вспомнил о тапочке в дверях квартиры. Вдруг дядя и тетя ее обнаружат? К счастью, было еще совсем рано, все спали. Он забрал тапочку, запер дверь и лег. Он лежал в постели, уставившись в потолок, покуда за тонкой перегородкой не послышался шум воды – дядюшка намеревался принять утреннюю ванну.

А через минуту к Тому зашла тетушка – побаловать племянника утренней чашечкой чая.

– Пора вставать, Том. Пришли письма из дома – одно тебе от Питера, другое мне от мамы.

Глава 19
В СЛЕДУЮЩУЮ СУББОТУ

Они сидели за завтраком: Алан Китсон с газетой, его жена с длиннющим письмом от сестры, Том с письмом от Питера. Том заслонял свое письмо рукой – чтобы не подглядывали.

Том,

БЕРЕГИСЬ! Мама пишет тете Гвен, что ты должен вернуться до конца недели, и это окончательное решение. Наверно, она напишет, что я по тебе скучаю, но это неправда. Я в восторге от твоих писем и хотел бы узнать побольше. Эх, если бы я мог поехать к тебе, но мама и папа возражают. У нас-то нет реки, высоких стен и больших деревьев. Я просто рвусь к тебе.

Твой Пит.

Том вздохнул – жаль, что Питер не может приехать хотя бы ненадолго, было бы неплохо показать ему сад.

Он перечитал письмо. «БЕРЕГИСЬ!» Что могут сделать дети против взрослых? Особенно против родителей. Он взглянул на газету дяди Алана – сегодня вторник. Интересно, какой день они выбрали для возвращения – субботу или воскресенье?

Тетя Гвен сложила письмо и печально улыбнулась.

– Увы, мы скоро распрощаемся с тобой, Том.

– Когда?

– В субботу. Утром есть недорогой поезд, мама считает, что ты можешь вернуться поездом, ведь ты уже не на карантине.

– В следующую субботу? Так скоро?

– Мы будем по тебе скучать, – заявил дядя и, казалось, сам удивился, чуть ли не ужаснулся, своим словам.

Тетя Гвен продолжала:

– Мама и папа передают привет и с нетерпением ждут твоего возвращения. Мама пишет, что Питер тоже очень соскучился, он тоскует и ходит как во сне, ты нужен ему. Придется тебя отпустить, я не вижу другого выхода – разве что усыновить тебя?

«Если они меня усыновят, – мелькнуло в голове у Тома, – я смогу остаться. С другой стороны, лишиться собственной семьи – мамы, папы, брата…»

У Тома защемило сердце. Он не в силах разорваться на части, ему нужно и то и другое: родители, Питер, свой дом – и сад.

– Если вы меня усыновите… – медленно, с усилием начал Том.

– Я просто пошутила, – заверила его тетушка.

Это отчасти успокоило Тома. Ему вовсе не хотелось становиться Китсоном, не хотелось терять собственную семью. Но в такой отчаянной ситуации можно было пойти и на крайние меры. Из письма Питера, из слов тети он понял – отсрочки не будет. Не поможет ни простуда, ни усыновление. Они решили – в субботу утром, и он уедет в субботу утром.

В следующую субботу…

– Ты можешь погостить у нас в будущем году, – предложила тетушка. – Проведешь здесь часть летних каникул.

Том был не в силах соглашаться и благодарить – будущее лето казалось безнадежно далеким, а сердце болело при одной мысли об отъезде – вот-вот разорвется.

Все утро Том прислушивался к тиканью старинных часов, минута за минутой приближающих субботу. Он возненавидел часы. Вдруг он вспомнил прошлую ночь – Хетти откроет футляр, и он, наконец, узнает тайну. Том, сам не зная почему, был уверен – спрятанная надпись имеет огромное значение. У него появилась робкая надежда, что напольные часы помогут ему. Поэтому он стал торопить время. Скорей бы ночь! Как долго тянутся часы до вечера и как близко следующая суббота!

Том написал Питеру, с показным оптимизмом рассказал о саде и обещал написать еще одно письмо завтра. Потом, чтобы отвлечься от тиканья часов, отправился с тетей на прогулку. Том спросил, нет ли поблизости реки, и тетушка пообещала отвести его к реке. Сперва они заблудились, блуждали по каким-то боковым улочкам, пока Том окончательно не перестал понимать, где находится. И тут они вышли на мост.

– Вот твоя река, Том! – торжественно объявила тетя Гвен.

Разумеется, это была та же река. Но как непохожа на реку, которую он видел из окна спальни, на реку за лугом, где они гуляли с Хетти. Никаких лугов – на одном берегу к воде выходят задние дворы домов, по другому тянется заасфальтированная дорожка.

Кто-то удил рыбу с моста.

– Много рыбы наловили? – окликнула его тетя Гвен.

– Нет здесь никакой рыбы, – угрюмо буркнул рыбак.

Рыбак пристроился под объявлением, гласившим: «ВНИМАНИЕ! Заходить в воду, купаться и кататься на лодках запрещено. В случае нарушения муниципалитет ответственности не несет. Ввиду токсичности вода признана неподходящей для подобных целей».

– Что такое токсичность? – спросил Том.

– Вода стала грязной и ядовитой, – объяснила тетя Гвен. – Это все фабрики и новостройки, я полагаю.

Том вгляделся в речную воду. Она не казалась грязной, но мальчик заметил водоросли, покрытые чем-то вроде тускло-коричневого меха, а ведь им полагается быть тонкими и ярко-зелеными. И никаких гусей или уток. Похоже, и рыбы никакой. С другой стороны, в реке полно битых бутылок, а сквозь толщу воды просвечивают консервные банки.

– А где можно купаться и кататься на лодках? – спросил Том.

– В Каслфорде есть пляж. Ты знаешь, что река протекает через Каслфорд?

– Через Каслфорд, Или, Кингс-Линн и дальше к морю.

– Откуда ты знаешь местную географию? – удивилась тетя.

– Услышал где-то, – Том не стал вдаваться в подробности. – А сколько сейчас времени?

– Почти четыре.

И это все? Они отправились домой, смотреть больше было нечего. Еще в дверях Том обратил внимание на тиканье старинных часов. Они отсчитывали время до вечера, и Время становилось Тому другом, но они же отмеряли время до субботы, поэтому Время было его злейшим врагом.

Глава 20
АНГЕЛ ЗАГОВОРИЛ

Том не знал, где этой ночью найдет Хетти. Может, она еще в постели после падения, а может, снова в саду. Вдруг Джеймсу удалось ее уговорить и она уже погрузилась в светскую жизнь.

Том был готов к переменам в своей подруге, но его крайне изумила смена времен года. Он попал в самый разгар зимы. По всему саду искрился на солнце свежевыпавший снег. Да, это был не обычный унылый серенький зимний денек. На деревьях, на кустах, на траве лежал белый покров, и только ниши в живой изгороди, укрытые от снега, наблюдали за Томом глубоко посаженными темными глазами.

В своем роде погода была прекрасная, не хуже летней.

У Тома просто дух перехватило от восторга. Он застыл, очарованный. Но тут из-под куста на краю лужайки вышла болотная курочка – видно, жестокий мороз погнал ее от реки в сад на поиски пищи. Нахохлившись, робко, короткими перебежками, она пересекла заснеженную лужайку и скрылась в зарослях.

Чары разрушились. Том огляделся и заметил – на снегу кроме легких треугольных отпечатков болотной курочки было множество других следов. Женские следы вели из калитки, через лужайку, мимо теплицы и дальше к пруду. Том почему-то сразу понял, что это Хетти, и двинулся следом.

Завернув за угол теплицы, он внимательно оглядел пруд. Да, Хетти была там. Пруд замерз, в одном месте лед был расчищен от снега, там и каталась Хетти, если это только можно назвать катанием на коньках. Она толкала перед собой один из стульев из беседки и ковыляла за ним, пыхтя от напряжения и задевая коньком о конек.

Тем не менее лицо ее сияло от счастья.

Том окликнул ее. Хетти дохромала до края пруда и встала носками вовнутрь – чтобы конькам не пришло в голову разъехаться в разные стороны.

– Хетти, ты же обещала, мы хотели…

– Почему ты стал тоньше?

– Да ты что, я только толстею.

Тетя Гвен на днях заплатила пенни, чтобы он взвесился, и осталась очень довольна результатом.

– Да я не об этом, ты просвечиваешь, – Хетти сама испугалась своих слов. – Я совсем не это имела в виду, я сама не знаю, что говорю…

– Неважно, – перебил ее Том. – Просто помоги мне разобраться, что нарисовано на циферблате напольных часов. Ты же обещала.

– Правда? – Хетти, казалось, не очень понимала, о чем речь.

– Когда ты упала с дерева. Мы потом разговаривали.

– Это же было сто лет назад! Если ты ждал так долго, подожди еще чуть-чуть. Куда ты торопишься? Лучше посмотри, как я катаюсь.

Покраснев, Хетти начала объяснять, что катается все лучше и лучше и скоро сможет выйти на лед вместе с Хьюбертом, Джеймсом, Эдгаром, Берти Кодлингом, с сестрами Чепмен, с Барти-младшим и со всеми прочими.

– А ты любишь кататься на коньках, Том? Ты учился когда-нибудь?

– Да. Только, Хетти, прошу тебя, давай откроем часы, ты же обещала. Мне очень важно понять, что там нарисовано.

Вздохнув, Хетти уселась на свой стул и сняла коньки и ботинки. Потом надела туфли и покорно направилась к дому. По дороге она бормотала что-то вроде: «Объяснение в откровении», во всяком случае, Тому так послышалось.

В прихожей Хетти остановилась и внимательно прислушалась.

– Тетя, должно быть, наверху.

Хетти повернула ключ в замочной скважине и открыла футляр. Пока она нащупывала защелку застекленной дверцы, Том заглянул внутрь. Тени, паутина, маятник раскачивается туда-сюда – поэтому часы и тикают. Маятник оканчивается круглым позолоченным блестящим диском, поверх позолоты вьется надпись, несмотря на колебания маятника ее можно прочесть: «ВРЕМЕНИ УЖЕ НЕ БУДЕТ».

– Времени уже не будет? – удивился Том.

– Ну да – Хетти все еще сражалась с неподатливой защелкой.

– На что не будет времени?

– Нет, нет, ты не понял, подожди…

Она наконец освободила защелку, открыла застекленную дверцу и показала пальцем на надпись внизу, под широко расставленными ногами ангела с книгой.

– Вот! Я так и знала, что это из Откровения, но не могла вспомнить главу и стих.

Том прочел: «Откр. 10, 1–6» и повторил вслух, чтобы запомнить.

– Ш-ш-ш! – прошептала Хетти. – Кто-то идет.

Она быстренько заперла часы и увела Тома в сад.

– Откровение, глава десять, стихи с первого по шестой, – повторял он по дороге.

– Я могу показать тебе свою Библию, – сказала Хетти, но ей явно было неохота возвращаться в дом.

Том вспомнил о Библии Авеля в котельной, и они отправились туда. Том заметил, как легко Хетти открыла дверь – ей даже не пришлось становиться на цыпочки, чтобы достать до железной задвижки. С их первой встречи в саду она явно подросла.

Зимой в котельной все стало по-другому. Трубы в теплице обогревались горячей водой, поэтому в тесной каморке было душно, жарко и светло от раскаленной печки.

Хетти сразу нашла Библию, вынесла наружу и принялась перелистывать страницы, бормоча себе под нос:

– Тит, Филимон, Послание к Евреям, Послание к Иакову, Первое Петра, Второе Петра, Первое Иоанна, Второе Иоанна, Третье Иоанна, Иуда, ОТКРОВЕНИЕ. Откровение – последняя книга в Библии.

Хетти нашла Откровение Иоанна Богослова, и Том заглянул в книгу поверх ее руки. Послышался тихий скрип снега под ногами, и они подняли головы. Из-за угла появился Авель. Может быть, он собирался подбросить дров в печку или скорее – в руках у него была метла – расчистить каток на пруду.

Он застыл как громом пораженный.

Хетти неправильно истолковала его изумление – Авель уставился не на Библию, а на Тома, вернее на Тома с Библией.

– Авель, ты что, сердишься? Мы, то есть я хотела просто кое-что посмотреть в Библии, я быстро.

Авель, казалось, утратил дар речи.

– Мне очень жаль, если ты против.

– Нет, нет… – он с усилием подбирал слова. – В этой Книге Истина и Спасение души. Те, кто читают эту Книгу, – нет, они не могут быть совсем уж проклятыми.

Он приложил руку к груди, словно прося прощения неизвестно у кого, и сразу же ушел, видимо, не желая быть навязчивым. Но Том понял – извинение предназначалось ему.

Том и Хетти вернулись к изучению Библии. Хетти нашла нужную главу и стих:

«И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные, в руке у него была книжка раскрытая. И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю, и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими. И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать; но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего. И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет».

У Тома от всех этих величественных облаков, радуг, огней, громов просто голова закружилась – наверно, как и у неизвестного художника, когда-то нарисовавшего картину на циферблате часов.

Но он ничего не понял и так и сказал Хетти.

– Это трудно, – согласилась она. – Наверно, никто в точности не понимает, о чем тут говорится. В Книге Откровения полно ангелов, зверей и всяких странных выражений. Не только в этих стихах.

– Но последние слова – времени уже не будет – что они значат? – настаивал Том. – Я должен понять, это очень важно, эти слова написаны на маятнике, и ангел поклялся в этом, поклялся, что времени уже не будет. Что он хотел сказать?

– Может быть, когда прозвучит Трубный глас, когда настанет конец света, – Хетти запиналась, и Том понял – больше она ничем помочь не сможет.

Она захлопнула Библию, чтобы отнести назад в котельную. Глаза ее сияли – Авель на пруду действительно расчищал каток.

– Времени уже не будет, – бормотал Том, думая обо всех остановившихся часах в мире. – Трубный глас заглушит все тиканье, весь бой часов.

– Времени уже не будет, – повторял он снова и снова, словно эти четыре слова открывали перед ним грандиозные возможности.

Хетти положила Библию на место.

– Том, идешь со мной на пруд? Поглядишь, как я катаюсь.

– Нет, мне надо подумать.

Погруженный в свои мысли, он отвернулся и от нее, и от искрящегося на морозе столь любимого им сада и побрел домой в постель. Ничто не должно мешать ему думать.