Текст книги "Паутина любви"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

СПАСЕНИЕ У СКАЛ

Двумя днями позже мы с мамой ехали домой. Мама со спокойным лицом откинулась на спинку сиденья.

– Кажется, все будет хорошо, – сказала она. – Теперь надо дождаться ноября. Если мы сможем послать туда мисс Крэбтри, то все будет прекрасно. Дермот такой приятный молодой человек, он нравится мне все больше и больше. Но Гордон… – она нахмурилась. – Он кажется мне…

Я ждала, пока она подыщет ему нужную характеристику.

– Он кажется мне уж слишком самоуверенным, – сказала наконец матушка. – Он мало говорит, но ведет себя так, будто именно он, а не кто другой является наследником имения. Ну, да ладно. Думаю, мы скоро снова приедем к ним. Дорабелла так хотела, чтобы ты осталась с ней.

– Да, пожалуй, я скоро снова поеду туда, – вслух подумала я.

Вернувшись в Кэддингтон и прожив дома несколько дней, я стала смотреть на вещи несколько иначе. Мама действительно права. У них все будет хорошо.

Я часто думала о Джоуэне Джермине. Мне приятно было сознавать, что мы должны с ним встретиться. Но мне не хотелось бы, чтобы о наших встречах знали. Нам следует избегать того, чтобы нас слишком часто видели вместе. Миссис Броуди, должно быть, уже сообщила своим приятельницам, что мы дважды побывали у нее. Джоуэн поступил весьма предусмотрительно, предложив встретиться в «Рогатом олене».

Отец обрадовался нашему возвращению, но ему хотелось, чтобы Дорабелла приехала ненадолго погостить.

– У нее теперь есть собственный дом, – сказала мама, – она не может оставить мужа одного. Мужу надо заниматься делами имения. – Но с этим хорошо справляется Гордон, – ответил отец. – Я не думаю, что по Дермоту будут скучать Корнуолле.

Отец не имел привычки высказываться критически в чей-либо адрес, и то, что он сделал это сейчас, пусть и в завуалированной форме, говорило о том, как хотелось ему увидеть свою дочь.

Я тоже грустила о сестре, но была уверена, что через короткое время снова поеду в Корнуолл. Мне хотелось быть рядом с ней, и, кроме того, меня влекло туда желание найти разгадку тайны дома Трегарлендов. Я не могла отделаться от впечатления, что обитатели дома ведут себя несколько странно. Ну и конечно, я мечтала о встрече с Джоуэном Джермином.

Мама очень обрадовалась, получив письмо от мисс Крэбтри. Она сообщала, что уволится с работы к началу сентября и собирается некоторое время погостить у своей кузины в Нортингемптоншире. Она будет готова поехать в Корнуолл в начале октября. Таким образом, у нее будет несколько недель на то, чтобы обустроиться там до рождения ребенка.

Мы получили письмо от Эдварда: он писал, что они с Гретхен хотели бы повидаться с нами и погостить у нас пару недель. У них гостит один их приятель, который хотел бы познакомиться с Хэмпширом. Не будем ли мы возражать, если они приедут к нам вместе с ним? «Уверен, что Ричард вам понравится. Он юрист, и очень помог мне», – писал он.

Мама всегда была рада встрече с Эдвардом и тут же написала ему, что его приезд доставит ей огромное удовольствие.

Эдвард теперь служил в одной из юридических фирм в Лондоне. Они с Гретхен пока жили в доме Гринхэмов, в Вестминстере, но подыскивали себе собственное жилье.

Эдвард регулярно писал маме, и она постоянно была в курсе его дел. И хотя она была всего на пятнадцать лет старше его, он относился к ней как к родной матери, что неудивительно, ведь она спасла ему жизнь, когда вывезла его из Бельгии накануне немецкой оккупации.

Они прибыли после полудня. Гретхен и Эдвард представили нас своему другу Ричарду Доррингтону, высокому молодому человеку приятной наружности, который поблагодарил маму за гостеприимство.

Я заметила, что юноша сразу понравился ей. Матушка сказала, что друзьям Эдварда всегда рады в этом, доме.

Отцу Ричард Доррингтон тоже понравился, впрочем, ему нравились почти все. Я же испытывала к молодому человеку какое-то неопределенное чувство.

Эдвард собирался показать Ричарду местные достопримечательности. Ричард прожил всю жизнь в Лондоне и никогда не бывал в наших местах.

За столом Эдвард говорил о том, в каких местах он собирается побывать с Ричардом.

– Послушай, Виолетта, а не составить ли тебе компанию молодым людям? – спросила мама.

Я сказала, что, не откажусь от их приглашения.

– Жаль, что нет Роберта, он обидится, когда узнает, что вы были здесь, – сказала мама, обращаясь к Ричарду. – Роберт – это мой младший сын. Ему всегда обидно оттого, что он находится в школе в то время, когда у нас кто-нибудь гостит… Вам следует поехать вчетвером. Эдвард, отвези Ричарда в Чидэм и покажи ему «Старый Рест-Хауз». Славный домик – с претензией на эпоху Генриха VIII, но на самом деле его построили всего десять лет назад. В стиле Тюдор. Наверное, там даже есть призрак, может быть, это сама Анна Болейн.[1]1
  Анна Болейн – жена Генриха VIII, казненная по его приказу.


[Закрыть]

– Думаю, она вряд ли приблизится к этому месту, – сказал Эдвард.

– Это неважно. Владельцы сделают ее восковую фигуру. Да, это забавное местечко. Официантки там наряжены в платья а-ля Тюдор, но делают завивку-перманент и красят губы. Эдвард, обязательно отвези туда Ричарда.

Затем мы расспросили Эдварда, удалось ли ему подыскать квартиру в Лондоне.

– Мне бы хотелось устроиться рядом с Чэмбэрз, – сказал Эдвард.

– А у Ричарда роскошный дом в Кенсингтоне, – вмешалась Гретхен.

– Я думаю, – сказал Эдвард, с улыбкой глядя на нее, – нам придется подыскать жилище поскромнее.

– Дом купил мой дед, – пояснил Ричард, – затем он перешел к отцу, а теперь им владею я.

– В тех кварталах встречаются прелестные домики, – сказала мама.

– В таких домах приятно жить большой семьей, – снова вмешалась Гретхен.

– Со мной живут мама и сестра Мэри Грейс, – ответил Ричард.

– Еще у них живет некая старая миссис, она следит за порядком, – сказал Эдвард.

– Да, это наша экономка, – объяснил Ричард. – Она нам предана и все про все знает.

Отцу хотелось узнать, что молодые люди думают о политической ситуации. Ему всегда казалось, что те, кто живет в Лондоне, осведомлены об этом лучше нас, живущих в провинции.

– Что вы думаете о новом премьер-министре? – спросил Ричард Доррингтон.

– Еще рано судить, – ответил отец. – Он находится в должности месяц с небольшим. Но у него уже есть заслуги. Болдвину пришлось подать в отставку. Перед сложением полномочий он проделал большую работу и перенапрягся. Ему нужен отдых, поэтому он и подал в отставку. Я думаю, Невилл Чемберлен[2]2
  Невилл Чемберлен (1869–1940), консерватор, премьер-министр Великобритании в 1937–1940 гг. Подписал Мюнхенское соглашение с Германией.


[Закрыть] скоро проявит себя.

– Мне не нравится ситуация на континенте, – сказал Ричард.

– Да, она заставляет задуматься, – поддержал его Эдвард.

– За Муссолини сейчас пристально следят, – продолжал Ричард, – Европа волнуется. Все держались в сторонке, когда он вторгся в Абиссинию. Все были в шоке, это всем очень не понравилось, но ничего не было сделано для того, чтобы воспрепятствовать ему. Если бы страны объединились и применили к нему санкции, ему пришлось бы вывести войска из Африки в течение нескольких недель. Однако слышны только негодующие возгласы: ах, как это бесчестно, какой позор… а ему на всех наплевать. Я был в Риме в это время в прошлом году – нет, немного раньше. Это был май. На Плаца Венеция собралась огромная толпа. Позже я слышал, что там собралось около четырехсот тысяч человек, и я этому могу поверить. Муссолини вышел на трибуну и заявил толпе, что после четырнадцати лет фашистского правления Италия, наконец, стала империей.

– А что за человек этот Муссолини? – спросил отец.

– Личность сильная, в избытке наделенная харизмой, у него гипнотический взгляд. Каждый, кто смотрит на него, думает: он всех держит в кулаке. Мне кажется, что диктаторы не могут не вызывать беспокойства в умах большинства людей. Люди должны подвергнуть сомнению правомерность их действий. Но все молчат, и это понятно: всем дорога собственная жизнь. Он старается во всем копировать своего союзника – Адольфа Гитлера.

Я заметила внезапную перемену в Гретхен. Она сидела, опустив глаза, и я вспомнила ту ужасную сцену в замке.

– А что вы думаете об Оси Рим – Берлин? – спросил отец.

Ричард Доррингтон хмуро улыбнулся – Это значит, что Германия и Италия – союзники. Я думаю, Муссолини хочет стать вторым Гитлером.

Эдвард взглянул на Гретхен и сказал:

– Надо подождать, и мы увидим, что же происходит в Европе. А сейчас я расскажу вам о тех местах, куда я вас повезу.

На следующий день мы вчетвером поехали на его машине осматривать достопримечательности. Мы очень приятно провели время. А спустя несколько дней устроили пикник на опушке леса. Отец и мама присоединились к нам. Мама была так рада визиту Эдварда. Она посматривала на него задумчивым взглядом, и мне стало ясно, что она вспоминает того беспомощного ребенка, которому спасла жизнь. Конечно, все заботы по его воспитанию взяла на себя бабушка, но Эдвард постоянно помнил о том, что если бы не мама, его бы не было среди нас.

Еще я заметила по ее глазам, что она о чем-то размышляет. Я хорошо знала ее и могла угадать ее мысли. Ей очень нравился Ричард, и она постоянно говорила о нем с Эдвардом. Она хотела узнать о нем побольше. Я подумала: не иначе, как она подбирает жениха для своей дочери. Дорабелла надежно пристроена, настало время позаботиться обо мне.

Лучше бы я об этом не думала. Эти мысли моментально подействовали на мое отношение к Ричарду: я начала держаться отчужденно по отношению к нему. Почему все матери хотят выдать своих дочерей замуж? Наверное, потому, чтобы они поскорее оказались под чьей-то защитой.

Мне хотелось убедить матушку, что я вполне способна позаботиться о себе сама и нет никакой необходимости подыскивать мне мужа.

Проходили приятные деньки, отец наслаждался обсуждением дел в Европе и размышлял вслух с Ричардом и Эдвардом о том, будет ли от Чемберлена большой прок и не поспешил ли Болдвин подать в отставку.

Пребывание у нас гостей близилось к концу. Начался июль. За несколько дней до отъезда, когда мы сидели за ужином, Ричард сказал, глядя на маму:

– А вы не хотите посетить Лондон? Вам надо немного развеяться. Там сейчас нет особой суеты. Почему бы вам не приехать к нам с ответным визитом?

– Вы должны приехать к нам сразу же, как только мы найдем себе дом, – начал было Эдвард, но Ричард перебил его:

– Нет, лучше остановиться у нас. Мэри Грейс любит гостей, и мама тоже. Это поможет ей взбодриться.

– Дом Ричарда находится недалеко от Кенсингтон Гардэн, и совсем рядом – Хай-стрит, со всякими там магазинами, – добавил Эдвард.

– Да, было бы неплохо погостить у вас, – задумалась мама.

Вечером она пришла ко мне в спальню.

– Что ты думаешь о поездке в Лондон? – спросила она.

– Ну, возможно, как-нибудь…

– Мне эта идея кажется очень привлекательной. Мне бы хотелось увидеть их дом и встретиться с его близкими. Мэри Грейс – звучит так мило.

– Да… конечно…

– Мне Ричард очень нравится, а тебе?

– Мне тоже. Они с Эдвардом хорошие друзья, и, я думаю, Эдвард с Гретхен счастливая пара.

– Я тоже так думаю. Жаль только, что ее родные так далеко. Мне кажется, нам надо воспользоваться приглашением Ричарда.

Я улыбнулась ей. Я легко угадывала ее мысли.

Мне выпал случай спокойно поговорить с Гретхен. Хотя она была счастлива и, по всей видимости, нежно любила Эдварда, я часто видела тревогу в ее глазах. В день накануне отъезда мы оказались с ней наедине.

Я спросила:

– Гретхен, у вас все в порядке?

– Ты имеешь в виду нашу семью?

– Да.

Она помолчала и ответила:

– К ним не пристают. Но мне кажется, это не к добру.

– Ты хочешь сказать, что бесчинства продолжаются?

– Да, – ответила Гретхен. – Фашисты совсем распоясались.

– Как жаль, что твоя семья не может выехать.

– Это очень сложно сделать. Я говорила об этом с Эдвардом. Как бы мне хотелось, чтобы они приехали в Англию. Но все не так просто.

– Я понимаю это. Они должны будут расстаться с замком, с домом, со всем.

– Однако некоторые семьи уезжают, – возразила она. – Уехали наши друзья – они теперь в Америке. Другие уезжают в Канаду, Южную Африку и другие страны.

– Если вы с Эдвардом обзаведетесь домом, может быть…

Гретхен отрицательно покачала головой. – Нет, мой отец к ним не поедет. Курт тоже. Если бы они были богатыми, то, скорее всего, поступили бы, как другие.

– Может, это скоро кончится?

Она пожала плечами. – Нашу нацию так ненавидят. Моя семья не привлекает их внимания. Они нападают в первую очередь на богатых. Но со временем…

Я положила руку ей на запястье.

– Хорошо, что ты здесь.

– Да, мне повезло. Мои родные рады за меня. Но мне так страшно за них.

– Гретхен, дорогая, будем надеяться, что скоро все же наступит порядок.

– Остается только надеяться, – сказала она, но ее лицо было таким тоскливым.

Мама вернулась к разговору о поездке в Лондон.

– Надо помочь Эдварду с поисками жилья, – пояснила она.

Гости уехали, взяв обещание у нас в скором времени встретиться снова.

На следующий день пришло письмо от Дорабеллы. Она писала:

«Дорогая Ви!

Ты обещала, что вы приедете, но уже скоро август, а вас все нет и нет. У меня большой живот, и я жду приезда мисс Крэбтри. Она обязательно будет донимать меня своими разговорами о том, какая я была в детстве непослушная – не чета мисс Виолетте. Виолетта была такой хорошей девочкой. Я не могу много ходить и почти все время торчу в комнате. Я лежу и отдыхаю. Ужасная скука и неудобство. Я не должна делать это, не должна делать то. Шлю вам сигнал „SOS“. Пожалуйста, приезжайте поскорей!»

Когда я читала письмо, в комнату вошла мама.

– Ну, как насчет поездки в Лондон? – начала она. Я помахала письмом.

– От Дорабеллы? – спросила она.

– Да, – ответила я. – Сначала мне необходимо съездить к Дорабелле.

В этот раз я ехала в Корнуолл одна, мама не могла покинуть дом так скоропалительно.

Мы решили, что Дорабелла, будет довольна и в том случае, если к ней приедет кто-то из нас двоих.

Дермот встретил меня на станции и тепло поздоровался со мной.

– Дорабелла так счастлива, что ты приезжаешь, – сказал он.

– Я тоже рада побывать у вас. Как она?

– Доктор говорит, что все хорошо. Она стала несколько беспокойней. Ведь у нее такой живой характер.

– Да, ей трудно терпеть это вынужденное бездействие.

– Именно так, ей оно совсем не по душе.

– Как хорошо снова увидеться с ней…

– Она говорит, что сто лет не видела вас.

– У мамы много дел по дому, а отец не может оставить имение без присмотра. – Да, я знаю. Однако ты приехала, и это очень здорово.

Я подумала: я смогу увидеться с Джоуэном Джермином. Подошло время растеньицу прижиться, попытаюсь снова поговорить с миссис Парделл. Я погружалась в атмосферу интриг и тайн, которой сама себя окружила.

Дорабелла ждала меня.

– Могла бы приехать и раньше, – огрызнулась она, но тут же рассмеялась. – Но все равно прекрасно, что ты здесь. Я знаю, далеко ехать… к тому же объявился некий красавчик Ричард, как мне писала мама. А ты сама не могла написать о нем?

– Значит, мама написала тебе о нем?

– Конечно. И у нашего отца тоже хорошее мнение о нем. Ну, ты же знаешь все эти вещи. Мама не позволит моей второй половинке остаться невостребованной.

– Все это глупости! Я едва знакома с ним.

– Но он тебе нравится?

– Не очень.

– Я знаю тебя и твои недомолвки.

– Однако они всегда обоснованны. Это не твои безумные восторги.

– Так, так. Спокойно. Я замужняя женщина, которая готовится пополнить население планеты. О, Ви, как хорошо, что ты приехала, как хорошо, что ты здесь. Я хотела бы услышать от тебя подробный отчет о том, что ты делала, пока я тебя не видела.

– Извини. Это я хотела бы услышать от тебя такой отчет. Я и мама.

– Моя жизнь переполнена всякими делами. В одном письме о них не перескажешь. Я лежу в постели, пока мне не принесут завтрак. Потом встаю, принимаю ванну и брожу по саду. После этого обед и отдых. Так прописал доктор. Сижу в саду и обсуждаю с Матильдой, какую мебель следует купить для детской. Понимаешь, Матильде, может быть, придется помогать мне при родах. Ну и – баиньки.

– Ничего, скоро наступит великий день.

– Он приближается неумолимо, и его неизбежность вызывает во мне страх.

– Все пройдет, и у нас родится чудный ребенок.

– Почему это у нас?

– Ну, а как же иначе? Мы всегда были вместе.

– Ты будешь теткой, слепо любящей ребенка.

– А ты станешь влюбленной в него по уши мамой.

– Послушай, Ви, ты, наверное, снова встретишься с этим человеком – ну, тем, который считается нашим врагом.

– Может быть, и встречусь.

– Что значит может быть? Надо, и все тут. Ты приехала сюда для того, чтобы развлекать меня. Не забывай этого.

– Хорошо, обещаю.

– Обещай, что ты снова увидишься с ним.

– Да, я настроена весьма решительно.

– На что ты настроена – развлекать меня или встретиться с ним?

– И на то и на другое, – ответила я.

– О, Ви, как чудесно, что ты приехала! Я провела с Дорабеллой весь день.

А на следующий приехал доктор и сказал, что она выглядит усталой, ей нужно больше лежать. Дорабелла немного скуксилась, но подчинилась его требованию. И у меня появилась возможность побыть одной.

Интересно, знал ли Джоуэн Джермин о моем приезде? Я раздумывала над тем, что лучше – то ли ехать на Звездочке на луг, то ли прогуляться к Домику-на-скале.

Беседа с Дорабеллой относительно Ричарда Доррингтона, а потом о Джоуэне Джермине вызвала во мне чувство неловкости перед обоими. Девушка взрослеет, ее нужно пристроить. Просто дружеские отношения здесь исключаются.

Я решила наведаться в Домик-на-скале. Я вспомнила, что когда была там в последний раз, то встретила Гордона Льюита на узкой дорожке над обрывом. Я видела его мельком, но мне показалось, что он как-то потеплел по отношению ко мне. После той прогулки к городку он стал заметно раскованней. Мне было приятно, что мы достигли некоторого продвижения в наших отношениях.

Мы провели с Дорабеллой все утро, и после ленча она пошла отдыхать. Я же отправилась к Домику-на-скале. Я не стала говорить сестре о том, что я пойду туда. Я так и не поняла ее реакции на то, что Дермот уже был женат. Наверное, ей не хотелось говорить на эту тему.

День стоял теплый, хотя солнце и закрывали тучи: Море было свинцово-серым, и над ним, как всегда, с пронзительными криками кружились чайки.

Я спустилась по тропе на восточной скале в городок и пошла вдоль берега. Рыбаки чинили сети и продавали рыбу с утреннего улова. Над набережной с верещанием носились чайки, дожидаясь, когда им перепадут рыбные потроха, не подлежащие продаже.

Меня уже здесь узнавали и здоровались со мной:

– Вы снова вернулись…

– Сегодня пасмурная погода.

– Рад видеть вас, мисс.

Мне было приятно, что меня узнают. Я вспомнила о том, что говорил мне Джоуэн о службе новостей, и поняла, что им про меня уже все известно.

Я перешла через старый мостик и направилась к тропе, которая вела вверх по западной скале. Тропа круто шла вверх, и я то и дело останавливалась, но не потому, что мне хотелось отдышаться, а просто чтобы полюбоваться на скалы и море.

Домик-на-скале, когда я подошла к нему, выглядел таким же опрятным, как всегда. Я не без робости открыла калитку и направилась по дорожке к двери. На крыльце стояли глиняные горшки, в которых росли цветы.

Я позвонила. Миссис Парделл явилась на звонок. Я уже было подумала, что ее нет дома, но дверь открылась, и на пороге появилась миссис Парделл.

– А, это вы, – сказала она. – Вернулись?

– Да, вернулась. Как ваше здоровье?

– Спасибо, хорошо.

– А как поживает… ну этот, как его… Она улыбнулась.

– Черенок? Он хорошо прижился.

– Я так рада.

Ее пристальный взгляд, казалось, пронизывал меня и как бы изобличал меня в хитрости. Но она просто спросила:

– Вы хотели посмотреть на растеньице?

– Да, я за этим и пришла.

– Тогда проходите сюда.

Она провела меня к растеньицу и c гордостью показала его мне. Растеньице за это время немного подросло. «Спасибо тебе, черенок, – сказала я про себя. – Ты умница. Благодаря тебе мне удалось найти контакт с этой необщительной дамой».

– Черенок заметно подрос, – заметила я.

– Да, но мне пришлось изрядно повозиться с ним, – сказала миссис Парделл. – Я даже пошла и посмотрела, где растет эта роза. И я поняла, как нужно посадить черенок. Вот здесь ему и солнца достаточно, и он защищен от ветра.

– Я так рада.

Миссис Парделл кивнула головой:

– Очень мило с вашей стороны проявить такое внимание ко мне. Мне это приятно.

– Я видела, как вам хотелось иметь эту розу. Я знала, что вы оцените мой подарок.

– О да, большое спасибо.

«И это все? – подумала я. – Похоже, наша встреча подошла к концу».

Стараясь скрыть свое разочарование, я спросила:

– Может быть, вам нравятся еще какие-нибудь редкие растения? Я могу достать их для вас.

Это был удачный ход, я увидела заинтересованность в глазах женщины.

– Хорошо, я вам скажу. – Вы не смущайтесь…

– Спасибо, мне надо подумать.

Я почувствовала себя более уверенно.

– Ваш сад – просто картинка, – сказала я. – Мне кажется, что сейчас лучшее время года.

– Нет, – возразила она, – лучшее время года – весна.

– Да, пожалуй, весна, – подтвердила я. – Незаметно подошел к середине еще один год. – Я глубоко вздохнула. – Сегодня душно, хочется пить.

Она поняла мой намек, но отозвалась на него не сразу.

– Могу предложить вам чашку чаю.

– Чудесно, – ответила я. Она снова провела меня в гостиную, где с фотографии, стоявшей на столике, улыбалась Аннетта. Надо быть осторожной, подумала я, и не сдаваться. Я удачно купила ее насчет новых саженцев, и ей не устоять перед таким искушением. Она должна рассказать мне хоть что-нибудь про Аннетту.

Миссис Парделл вошла в комнату с чайным подносом, на котором стояли две чашки, кувшинчик с молоком, сахарница и чайник, покрытый вязаным шерстяным колпачком, явно домашнего производства. Значит, она умеет хорошо вязать. Мне следует учесть это обстоятельство.

Она налила чай в чашки.

– Как у вас уютно, – сказала я. Она промолчала.

– Какой славный колпачок на чайнике.

– Все это приходится делать самой, – отозвалась миссис Парделл.

– Вы его связали?

– Нет, это не вязка, это вышито тамбуром. Но я пытаюсь и вязать.

– А сейчас вы что-нибудь вяжете?

– Да, вяжу себе жакет, – ответила она.

– Это интересно.

– Шерсть достать трудно. В этом поселке ее редко продают.

– Но в Плимуте вы можете купить все, что вам угодно.

– Нет смысла ходить туда ради мотка шерсти.

– А у вас хороший вкус, – сказала я с некоторым подобострастием. – Умеете делать такие вещицы и ухаживать за таким прелестным садом.

Мне показалось, что я переборщила. Мое желание перейти к разговору о ее дочери возобладало над чувством меры.

– Как ваша сестра? – вдруг спросила она.

– Ничего, только быстро устает.

– Надеюсь, вы будете с ней, когда наступит время.

– Наверное, я съезжу до этого домой. Это должно произойти в ноябре, но, конечно, к тому времени я буду здесь.

На ее губах появилась горькая усмешка.

– Моя девочка тоже ждала ребенка.

Мне трудно было поверить, что я не ослышалась.

– Это была для вас такая трагедия… – начала я.

– Все здесь напоминает об Аннетте, – продолжала миссис Парделл. – Эта его новая жена…

– Да, я вас понимаю.

Женщина пристально посмотрела на меня:

– Вам следует присматривать за своей сестрой. В том доме не все благополучно.

– Неужели? – притворно удивилась я, но не рискнула сказать больше ни слова.

– Понимаете, после того, как та девушка… – миссис Парделл остановилась.

– Какая девушка? – не удержалась я от вопроса.

– Дело в том, что люди любят присочинить. А это было так давно. Это старая история. Вам приходилось слышать о ссоре между Трегарлендами и Джерминами… И об утонувшей девушке?

– Да, я слышала эту историю. Вы хотите сказать, что ваша дочь…

– Люди считают, что Аннетта сделала это не по своей воле…

Я слегка растерялась. – Вы считаете, что между гибелью вашей дочери и гибелью той девушки существует какая-то связь? – нерешительно спросила я.

– Да, и та и другая утонули. Люди говорят, что здесь такое случается.

– У этого берега, наверное, утонул не один человек…

– Быть может. Но эти два несчастья связаны с особняком Трегарлендов. Вы знаете, что об этом думают местные жители? Люди говорят, что Аннетту заманил в море злой дух. Как ее, так и ту – другую.

– В легенде девушка покончила с собой, потому что ей не позволили выйти замуж за любимого человека.

– Ну, это так в легенде. Моя Аннетта никогда бы не наложила на себя руки. Она хотела иметь ребенка. Как могла она пойти купаться, когда знала, что это опасно?

– И все же – почему она пошла?

– Никто не может сказать. Я знаю только одно: она не стала бы рисковать жизнью ребенка. Мне вообще все это не нравилось. Не нравилось, что она нашла себе такую работу. Аннетта никогда не была спокойной, уравновешенной и добродетельной девушкой. Вечно вокруг нее крутились мужчины, и это ей нравилось. Она шла своим путем и не прислушивалась ни к чьим советам.

– Она была красивая, – сказала я.

– Все так говорят. Это вскружило ей голову. Я никогда не думала, что моя дочь…

Миссис Парделл умолкла и уставилась перед собой. Я могла представить, как воспитывалась ее дочь. Вряд ли Аннетта получала хоть какое-то тепло от матери А ее отец? Он, наверное, был тоже скуп на ласку. Получил денежную компенсацию, когда уже не мог больше работать, и приехал сюда, на берег Корнуолла как посоветовал ему врач.

Порывистая Аннетта не могла найти понимания у своих родителей. Интересно, было ли у нее взаимопонимание с Дермотом?

Меня удивило, что миссис Парделл, всегда такая замкнутая, заговорила со мной так откровенно. Видимо, это объясняется тем, что я была сестрой второй жены Дермота, которая заменила на этом месте ее дочь. Дорабелла ждала рождения ребенка. Ситуация повторялась. Ведь тогда Аннетта тоже ждала ребенка.

Неожиданно я поняла, что она считает своим долгом предупредить меня… Но о чем?

Наклонившись ко мне, миссис Парделл сказала:

– Я не верю, что Аннетта по своей воле пошла купаться в то утро…

Я растерялась.

– Вы думаете…

– Она не стала бы этого делать. Она так ждала ребенка… и это желание ее очень изменило. Ее характер всегда мешал нам стать более близкими друг к другу. Но я могу с уверенностью сказать, что она не пошла бы купаться. Она знала, что это грозило бы опасностью ребенку, которого она в себе носила. Нет, Аннетта этого никогда бы не сделала, и никто не заставит меня поверить в то, будто все так и было на самом деле.

– Расскажите, как все случилось, – попросила я.

– Думаю, что вы кое-что уже знаете. История получила огласку. Люди любят посудачить о таких вещах. Вы знаете, что Аннетта работала в ресторанчике «Отдых моряка». Каждый вечер она появлялась там – веселая и взбалмошная. Хозяева были довольны, что она работает у них. Она привлекала публику. А я каждую ночь ждала, когда Аннетта вернется домой. Однажды я сказала ей: уж лучше бы ты убирала грязь в каком-нибудь доме, чем занималась такой работой, это не для тебя.

– Я понимаю вас, – сказала я, стараясь успокоить миссис Парделл.

– Вы слышали пересуды по поводу новой женитьбы ее бывшего мужа. У него появилась новая жена, а все вспоминали об Аннетте. Брак Аннетты с Дермотом был вызван необходимостью, иначе он вряд ли попросил бы ее стать женой, тем более, что она работала барменшей в кабаке. Дермот Трегарленд старался вести себя достойным образом, но вы знаете – какие Трегарленды.

Она помолчала и продолжила:

– Вас может удивить, что я рассказываю вам об этом. Я не так уж болтлива по натуре. Но я думаю о вашей сестре. Мне кажется, вам следует присмотреть за ней.

– Присмотреть за ней? В каком смысле?

– Не знаю, как сказать вам, но то, что случилось с моей девочкой… Это было примерно в то же время года…

– Не вижу никакой связи, – возразила я.

– Да просто я подумала… Понимаете, я долго не разговаривала с Аннеттой. Когда я узнала, что она собирается родить ребенка, не имея обручального кольца на пальце, я была просто поражена и сказала ей, что отец выгнал бы ее из дома. Аннетта только рассмеялась. Она всегда над всем смеялась – упрямая и своенравная девчонка!

– Мне она кажется очень милой. Миссис Парделл кивнула головой и продолжала:

– Когда она вышла замуж и переселилась в новый дом, об этом говорили все. Я даже возгордилась ею. Не знаю, что думал о ней ее муж, из которого его папочка наверняка вытряс душу за женитьбу на барменше. Аннетта пару раз навестила меня, однако наступил такой момент, когда ей стало трудно подниматься ко мне вверх но тропе. У нее была машина, на которой она приезжала в городок, но на скалу ей приходилось подниматься самой. Я рада, что увиделась с ней за три дня до того, как она погибла. Она казалась такой счастливой. Дермот оказался хорошим мужем, и она умела руководить им. Она сказала мне: «Я не могу дождаться, когда родится ребенок». Аннетта говорила об этом очень откровенно и не следила за тем, насколько прилично выражается – но такой уж она была. «Мама, – пожаловалась она, – как жаль что я не могу пойти поплавать». – «Ну да, только этого тебе и не хватало в твоем положении», – ответила я.

Миссис Парделл вздохнула. Я тихо сидела в кресле, удивленная тем, что она так разговорилась, и немного побаиваясь, что в любой момент она может прервать свой монолог.

– Аннетта всегда любила воду. Я помню, как мы в первый раз приехали на море. Ей тогда было восемь лет. Я взяла ее за ручку и подвела к воде. Она выдернула руку и сама побежала в воду. После этого она всерьез занялась плаванием, ходила в спортивную школу. Она научилась плавать, как рыба, побеждала в разных соревнованиях и выигрывала призы. Я могу показать их вам.

– Да, мне было бы интересно увидеть их.

– И вот Аннетта сказала: «Мама, это так ужасно. Я не могу плавать, доктор запретил мне, потому что я могу причинить вред ребенку». – «И кому может прийти в голову мысль плавать в таком состоянии», – сказала я. – «Мне очень хочется поплавать, мама, – сказала она, – но я не сделаю ни одного движения, которое повредило бы моему малышу. Я так жду его! Мама, я буду любить его так, как никто еще не любил свое дитя». Вот так она сказала.

Миссис Парделл смотрела на меня горящими глазами.

– И после этого вы будете утверждать, что она пошла утром поплавать и утонула? – требовательно спросила она.

– Но она могла попасть в водоворот…

– Какой водоворот? Она плавала в море во время шторма. И не говорите мне, что у нее было такое сильное желание покупаться.

– Вы намекаете на то, что ее заманил в море дух той девушки, утопившейся из-за несчастной любви?

– Так болтают люди. Но я-то считаю, что это все глупости. – Тогда что же вы сами думаете об этом?

– Не знаю… Но теперь ваша сестра живет там, наверху. Она должна родить ребенка. Говорят, что на род Трегарлендов наложено проклятие со стороны Джерминов. Может быть, это чушь, и все же… Вы знаете, вам надо присматривать за своей сестрой. Ведь вам не хотелось бы, чтобы с ней случилось то, что случилось с моей девочкой, не так ли?