Текст книги "Мир Чаши. Дочь алхимика"

Автор книги: Филипп Крамер

Соавторы: Ольга Серебрякова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Кажется, нам все-таки пора познакомиться, ибо наше… хм, общение обещает быть долгим. Я Жозефина де Крисси, недавно вступившая в права глава рода де Крисси.

– Леонард Геллар, – отозвался маг, возвращая поклон. – К завтрашнему дню я соберу все доступные сведения и приеду поговорить.

– До встречи, – кивнула девушка и направилась к выходу из кабинета.

– Больше нигде не задерживайтесь, – хмуро напутствовал ее маг. – Неприятности, кажется, к вам просто притягивает.

У ворот ее встречали все домочадцы, страшно обеспокоенные: мышастая кобылка вернулась обратно одна и явно напуганная, известий никаких не было и слуги не знали, что и думать, и жива ли вообще их госпожа; увидев ее во главе процессии, они было успокоились, но тут же снова зашептались – а где же Жан?..

Всадники остановились, и Жозефина, спрыгнув с седла, подошла к телеге. Шесть пар глаз, включая собачьи, следили за каждым ее движением.

– Госпожа… – шагнул вперед Мартин, и та обернулась к нему, держа на руках завернутое в рогожу тело. Она медленно оглядела своих людей и, поймав взгляд Сержа, не отвела глаз.

– Мне очень жаль, – тело мальчика легло на траву перед старым конюхом. Жозефина встала с колен, удерживая слезы под веками, не пуская их ни на лицо, ни в голос, – не уберегла…

– Ох… – вздохнул Серж и стащил с себя мягкую валяную шапку. Все помолчали, отдавая последнюю дань погибшему конюшонку. Его госпожа, из-за которой он и погиб в самом начале своей жизни, так и стояла, придавленная горем; она не чувствовала от собравшихся домочадцев ни осуждения, ни укоризны – только слегка отстраненную печаль по мальчику, но это не умаляло легшего на ее плечи бремени. Не уберегла…

– Похороните его там же, где похоронили мою мать. – Девушка смогла овладеть собой настолько, чтобы голос ее не прерывался, а горе несколько отступило, позволяя разуму думать о делах насущных. – Свободны, – это уже стражникам и наемникам. Первые, поклонившись, поехали обратно, а вторые не сдвинулись ни на волос.

– Господин Барбус приказал остаться с вами, пока он не явится к вам лично, чтобы все уладить, – пояснил один из них.

– Охраняйте дом. Коней отдадите Сержу. – Жозефина махнула рукой и, незаметно поддерживаемая поспешившим к ней Мартином, пошла к себе. Доведя госпожу до спальни, Мартин тактично удалился. Оглушенная, она села на кровать и непонимающе смотрела перед собой. Погиб отец, погибла мать, а теперь погиб и мальчишка Жан, которого она как госпожа должна была защищать и заботиться о его благополучии; может, она и правда притягивает несчастья к себе самой и к окружающим ее?.. Даже Кроненбах, лицо независимое, и тот был убит после соприкосновения с Жозефиной и окружающим ее клубком загадок, который, кажется, так и норовит стянуться на горле, и ладно бы только на ее собственном…

Она должна защитить хотя бы остальных, не допустить вреда им. Неплохо было бы, разумеется, выжить при этом и самой, но это не столь важно, как жизни других. Так она молилась Дане, и эти мысли и обращение к Светлой богине, пребывающей в Ветвях Древа, очищали и поддерживали ее душу.

– Да, госпожа? – явившийся на вызов мастер-браслета Мартин был готов во всем услужить своей госпоже.

– Соберите всех домашних в приемной зале и принесите туда вина и бокалов по числу. Разумеется, к наемникам это не относится, а относится к ним вот что… – Она извлекла из поясного кошеля и протянула старому слуге золотой. – Мне нужна географическая карта королевства, размером локоть на локоть, как можно более подробная, в тубусе. Сегодня же. И сургуча, серебристого и голубого.

Мартин кивнул и испарился выполнять просьбу госпожи. Жозефина умылась, оправила оборки и складки и спустилась вниз. Все уже ждали ее, стоя вокруг стола. Она тоже не стала садиться и заговорила – ощущая, как снова начинают жечь глаза слезы, которые нельзя было показать:

– Вы должны знать. Сегодня на меня напали в городе среди бела дня люди, охотившиеся за доставшимся мне наследием отца. Белую сожгли, а Жана взяли в заложники, и он погиб от ножа разбойника. – Жозефина подняла бокал с вином, и все домочадцы повторили ее жест; выпили, помолчали, служанки всхлипывали, кто в рукав, кто в соседское плечо, мужчины украдкой смахивали соленую каплю с глаз. И она продолжала: – Я не смогла его защитить… – Здесь девушке пришлось призвать все свое мужество, чтобы дрогнувший голос не начал ломаться и дальше. – Нотариуса, к которому мы сегодня ездили, убили сразу после моего ухода. Рядом со мной попросту опасно. И я пойму, если кто-то из вас пожелает уйти.

Она замолчала; молчали и остальные. Вот теперь в их чувствах появилось осуждение, окрашенное чем-то похожим на обиду. Словами это можно было бы высказать примерно так: «И как она могла такое сказать, мы же никуда, мы здесь до конца…» Вздохнув, Жозефина отпустила слуг, попросив задержаться Агнес, старшую из служанок.

– Агнес… – девушка не могла найти слов, – вы все здесь доверились мне, как доверился и Жан… а я не смогла его защитить. Я не знаю, смогу ли защитить тех, кто остался…

– Жан умер, как и положено слуге, за свою госпожу, – отозвалась кухарка, перебирая руками передник. Ей явно было неловко слушать излияния хозяйки.

– Он ничего не успел сделать, – Жозефина видела смущение Агнес, но не могла не высказать хотя бы части того, что тяготило ее, – ему просто перерезали горло, это было не в бою.

– Это не важно. Он был с вами, был готов защитить вас и погиб, служа вам. Это хорошая смерть, когда умираешь так, как жил.

Девушка вздохнула: с одной стороны, отчаявшись найти понимание, а с другой – обретая в этих словах утешение. Те, кто всю жизнь служил, воспринимали произошедшее совершенно иначе, чем те, кто всегда был свободен.

– Если вы решите уйти – я пойму…

Вот тут маленькая кухарка, сама словно из сдобного теста, посмотрела на хозяйку пусть все так же искоса, но остро и ясно:

– Как мы вас бросим-то? Нехорошо это, ой нехорошо. Ни люди не поймут, ни Боги. Никому не нужен слуга, который бросил хозяина в беде. Тут мы жили, да тут и помрем, грех жаловаться.

Жозефина набрала в грудь воздуха – возразить… но замолчала, ничего не успев сказать.

– Так я пойду, госпожа? – спросила Агнес, глядя в сторону.

– Да, разумеется, – и кухарка с явным облегчением ушла.

Спросив у Мартина еще пару бутылок вина – «и, пожалуйста, получше», – Жозефина ушла на конюшню к Сержу. Выпили за упокой души Жана, и старый конюх чуть не слово в слово повторил то, что уже сказала госпоже Агнес. Разговор ненадолго был прерван Мартином, который со всей вежливостью сообщил госпоже о грядущем приезде стряпчего и получил наказ тревожить ее, только если случится нашествие болотных химер.

Нашествие болотных химер в лице Дональда Барбуса, главы Гильдии наемников, все-таки случилось раньше, чем Жозефина проснулась. Она не торопясь совершила утренний туалет и вышла к посетителю с боевым гарнитуром на поясе.

Барбус, при полном параде – сапоги начищены, перевязь с бляхами, кираса с эмалевым гербом Гильдии на груди, – ждал, не решаясь присесть. Жозефина поприветствовала его почти незаметным кивком, обычно приберегаемым нобле для людей низкого происхождения, но облеченных должностью, которую по какому-то странному стечению обстоятельств совсем не замечать нельзя. Госпожа взирала на него, положив изящные руки на подлокотники кресла, и Барбус внезапно почувствовал себя маленьким, незначительным и крайне виноватым – то есть еще более неуютно, чем ощущал себя до ее появления в зале.

– Доброе утро, госпожа де Крисси, – начал он. – Надеюсь, вы довольны вашим эскортом?

– Да, вполне. – Она изучающе смерила его взглядом, и только он позволил себе облегченный вздох, как она добавила: – Больше, чем вашей внимательностью.

Бедолага вместе со своей кирасой совсем уж сжался и принялся судорожно разыскивать слова вместе с мужеством.

– Что ж, это уже… хорошо. Сегодня я пришел засвидетельствовать свои соболезнования по поводу произошедшего: ужасный, ужасный случай… и, кроме этого, дабы восстановить в ваших глазах доброе имя моей Гильдии, дать вам личный отряд охраны, – тут в его лебезящем тоне появилась некая уверенность, и нобле де Крисси прищурилась, уже зная, что он скажет дальше. – Да, десяток отличных ребят, всего за…

Искра в глазах вспыхнула молнией – холодной и обжигающей – вдоль парных клинков взгляда.

– Полагаю, о деньгах речи не пойдет. Доброе имя дороже любых денег, не так ли? – прожурчал голос хозяйки. Умея ощущать чужие эмоции, она умела и заставить почувствовать свои – с равным успехом обращая их и в ласковое покрывало, и в разящее лезвие.

– О да, конечно… то есть, я имел в виду… о нет, несомненно! – Лицо Барбуса цветом уже смахивало на вареную свеклу, а достаточно чувствительный нос мог обонять запах пота, сочащийся из-под кирасы. – Желаете, чтобы я представил их немедленно?

– Да, разумеется.

Она встала и пошла к главному входу; двери услужливо распахнули сопровождавшие ее вчера гильдейцы, и, уже перешагнув порог, она уловила эмпатическую волну – кажется, глава Гильдии наемников не пользовался настоящим уважением даже у тех, кого обеспечивал работой.

Наемники уже ждали во дворе – правда, не десять, а девять отличных ребят; строго говоря, их было восемь, потому что девятой была женщина, но, коль речь идет не о полах, а о бойцах, ни к чему столь углубляться в науку счета. Их было девять – все в броне, при конях и оружии, и, что едва ли не более важно, все они были северянами: об этом говорили и лица, и детали одежды и брони, и оружие. На Севере обитали жилистые, светлоглазые люди с характерным разлетом бровей; тамошние бойцы предпочитали копья, а в ближнем бою – широкие одноручные клинки, тяжелые и неудержимые в своем смертельном певчем полете, и топоры, чей удар был равно опасен, каким бы концом ни били. Там длинные боевые ножи дарили пятилетним детям, не делая различий между мальчиками и девочками, и обращаться с ними умели все.

– Господа, это – Жозефина де Крисси, ваша госпожа на ближайшую луну. Вы обязаны защищать ее, исполнять все ее приказы, касающиеся охраны ее лично, ее людей…

…и так далее, и тому подобное, никому из присутствующих не интересное. Девять взглядов и еще один скрестились, и наемники коротко, но уважительно поклонились Жозефине. А она, дождавшись, когда Барбус закончит свою речь, исполненным королевского достоинства движением повернула к нему голову:

– Это все, что вы хотели сказать? В таком случае поговорим на следующую луну. До свидания.

Гильдеец поспешно поклонился, кликнул бойцов, которых отрядил вчера, и вся пятерка покинула поместье. Вот теперь настало время знакомства.

Неслышно возник за спиной подошедший по вызову мастер-браслета Мартин, Капрал вместе с мохнатым Солдатом появился чуть поодаль, и Жозефина заговорила:

– Приветствую вас в своем доме, господа. Как вам уже известно, мое имя Жозефина де Крисси, и ближайшую луну нам предстоит постоянно находиться рядом. А вы?..

Из ряда бойцов выступила единственная женщина.

– Каталин, госпожа. Я у ребят за командира.

Она была одета по-мужски, удобно и для поездки, и для боя, но волосы носила в обычной женской, а не воинской косе. Высокая, ладная, гибкая, она была еще молода и в роли главы десятка бойцов смотрелась удивительно подходяще; впрочем, на Севере женщина никогда не считалась менее значимой, чем мужчина, а матерей и воительниц там уважали одинаково.

– Нас здесь четверо младших сыновей, да четыре бастарда, да я. О золоте не волнуйтесь, это проблемы Барбуса.

Они улыбнулись друг другу, как улыбаются люди, ощутившие вкус взаимного тепла. Мать воинов – так называют предводительниц на Севере.

– Это Лаки. – Высокий и худой парень с тонкой светлой косичкой, спускающейся из-за уха. При себе он носил два топора.

– Уиллас. – Тоже блондин, но покрепче и чуть пониже. При нем был широкий северный меч.

– Брэнд. – Ладный, синеглазый, он носил поверх кольчуги широкий пояс с полустершимся гербом на пряжке. На этом поясе висели с полдюжины ножей и короткий тяжелый меч.

– Шэнан. – Гибкий, ростом едва по плечо своим соратникам, он поклонился, расплескав по плечам целую гриву темных волос. Из-за его спины выглядывала булава на длинном древке.

– Витар. – Он был чуть смуглее прочих, темноглазый и улыбчивый. У седла его коня висели копье и тарч.

– Кайса. – Это явно было прозвище. Небольшой и юркий, как Шэнан, он обладал лицом с тонкими чертами и изящным носом и носил два недлинных клинка.

– Ник. – Пушистое золото, никак не желающее спокойно лежать в косе, голубые глаза, мягкое лицо и широкие мозолистые ладони.

– Брайн. – Одетый в длинную серую табарду, он носил косу еще и на бороде, и в конец ее была вплетена бусина. Оба последних носили топоры, и у каждого из девяти были боевые ножи и большие круглые щиты.

Ответив на поклоны, Жозефина взялась решать насущные вопросы:

– Серж, пожалуйста, займись конями. Мартин, будьте добры, разместите бойцов в одном из флигелей, где им будет удобнее, и предоставьте все, что нужно. И вместе с Капралом покажите им двор и само поместье – они должны знать, что охраняют. Каталин, пройдитесь вместе со своими ребятами, а потом найдите меня – можете спросить Мартина, – нам надо будет поговорить.

Все названные кивнули и отправились выполнять указание хозяйки, а та вернулась в дом, размышляя, нарочно ли Барбус прислал ей северян, или это просто удачное совпадение. Помимо прочих достоинств северяне отличались беззаветной верностью серебряным нобле, чьи фамильные владения лежали именно в северных землях. В отличие от южан, северяне со скалистых берегов Хищного моря избрали Путь не Королей – то есть власти, а Героев, сиречь служения, и именно под серебряными гербами чаще прочих рождались Небесные Всадники. И потому, как бы ни были иногда ими недовольны другие нобле или даже королевская династия, вассалы всегда были благодарны Небесным Всадникам за защиту и неизменно ласковое отношение к своим людям, а значит, бойцы Каталин будут служить новой госпоже не за страх, а за совесть. Разумеется, Гильдия наемников тщательно заботилась о своей репутации, и служба ее воинов всегда была безупречной – но есть огромная разница, соблюдать ли сколь угодно неукоснительно положения контракта или служить тому, с кем связывает тысячелетнее переплетение долга и любви. Попросту говоря, Жозефина получила десяток бойцов, готовых защищать ее хоть от стаи драконов и, если потребуется, с улыбкой умереть за нее.

Устроившись в приемной зале, девушка развернула письмо от стряпчего. Помимо формального извещения о необходимости вступить в права наследства, там имелась слабо светившаяся печать и пояснение, что спустя час по прикосновении к ней наследника с подтверждением гербовым перстнем прибудет служащий, чтобы засвидетельствовать законность прав. Под пальцем печать мигнула, а от касания перстня сменила цвет с золотистого на кирпично-красный; оставалось ждать, и Жозефина ушла коротать время в дальний конец правого крыла особняка, в библиотеку. Путь туда лежал через так называемую гербовую залу, где по длинным стенам висели картины, изображающие знаменитых предков – Жозефина подумала, что надо обязательно заказать живописцу портрет матери, – а между ними стояли старинные доспехи, тоже принадлежавшие членам рода. Здесь, в тишине, можно было очень долго бродить по мягким коврам, рассматривая лица и брони, всей кожей ощущая дыхание древних деяний – в холодном металле, в живых глазах, глядящих с портретов… Но книги всегда лучше помогали привести разум в порядок, и заглушаемые толстым ковром шаги прекратились у тяжелой деревянной двери библиотеки.

Там вдоль стен и в середине залы лицом ко входу тянулись открытые, без дверец, длинные книжные шкафы вощеного дерева, в углу стоял стол-конторка – для библиотекаря, буде таковой понадобится, или для любого желающего что-то выписать из книги или снять копию. Жозефина подошла к крайнему справа шкафу, где стояли книги по истории, и вынула знакомый с детства том, переплетенный красной кожей. На обложке красовалось золотое тиснение: карта королевства, она же карта материка, с восточного края которого вниз лился поток, тысячами струй вбегая в море на Юге. Титульная страница красовалась названием: «Мир Чаши, управляемый рукою Трейр, династии славной и обласканной богами», – и королевским гербом, к которому было добавлено писчее перо – знак того, что эта книга издавалась при содействии и по высочайшему благоизволению короны.

Трейры были той самой династией, что пришла к власти в результате Смены Ферзей – точнее, на троне все еще сидел первый ее представитель, – и, разумеется, имела свой взгляд на историю мира, особенно новейшую. Более древние времена они милостиво перекраивать не стали, и потому читать о них можно было, не цепляясь за ложь и недомолвки.

В дверь постучали.

– Госпожа, прибыл стряпчий, – проговорил Мартин с легким поклоном.

– Благодарю, Мартин. Пусть ждет в приемной зале.

Жозефина заняла свое место хозяйки дома, и стряпчий скользнул откуда-то из угла, казенно поздоровался, получил прохладное приглашение присесть и, приобретя некоторое сходство с надутым индюком, приземлился в кресло у круглого стола, обращенное к хозяйскому в четверть оборота. Пока он возился со своей объемистой кожаной сумкой, извлекая оттуда необходимые бумаги, Маленькая Ада принесла письменный прибор, а сама Жозефина внимательно и быстро осмотрела и прощупала служащего. Внутреннее благородство, внятное любому человеку столь же явно, как цвет глаз собеседника, увы, не осеняло его черт, и оттого стряпчий представлял собой зрелище окончательно прискорбное.

– Меня зовут Отто Ландэ, а вы, стало быть, наследница де Крисси. Вот ваши бумаги: на владение поместьем и землей, прилегающей к нему, патенты вашего отца, его пенсия, а также западные земли близ Кастириуса. Пожалуйста, вашу подпись. Вот ваш документ, а вот мой. Надо, чтоб порядок везде был, особенно в таких важных делах!

– Разумеется, – отвечала хозяйка, – а потому подскажите, можно ли с точностью узнать, какие именно земли на Западе принадлежат мне?

– Да, вы можете запросить сведения у землемеров, отвечают они весьма быстро, через седмицу или две.

– Очевидно, вам это сделать проще, пользуясь связями… – Она ждала следующей реплики, и стряпчий не разочаровал:

– Конечно-конечно, если послать запрос сверху, то все будет сделано почти сразу, – заверил он, важно посверкивая хрустальными линзами очков, – всего пять серебряных, и я займусь вопросом лично.

Глазки его так и заблестели, но ничем другим он себя не выдал. Жозефину передернуло, но и она ничего не показала, даже голос не изменился, оставаясь прохладным и ровным.

– Одной будет вполне достаточно, – понаблюдав полмига, как мздоимец смиряется с судьбой, от целого пирога оставившей только кусок – хотя и немалый, надо сказать, – но все равно остается весьма довольным, она добила: – Медной.

Тот аж обмяк, а вернув голос, чуть не взмолился:

– Хотя бы пять! Это, знаете ли, способствует весьма…

– Две.

– Четыре?..

– Три, и ни монетой больше.

Изображая оболганную честность – как делает всякий нечестный человек, на которого нашлась управа, – стряпчий сгреб монеты, которые одну за другой подтолкнула ему по полированной поверхности стола госпожа де Крисси. Попрощавшись с куда меньшим теплом, но и куда большим подобострастием, он покинул поместье. Жозефина осталась сидеть, ощущая все еще витающие в зале эмоции. Человеческая жадность и мелочность натуры, попытки скальных шакалов поживиться грифоньей добычей всегда претили ей. Быть нобле крови выпадает не каждому, но это не повод не быть нобле духа, и уж точно не повод опускаться и вовсе ниже достоинства разумного существа, а пройти мимо такого спокойно, позволяя ему существовать без страха и малейшего зазрения совести, – еще хуже.

– Госпожа желала меня видеть?

– Да, Каталин, идемте. – Жозефина поднялась из кресла, и они направились к спальне. – Я полагаю, вы знаете, почему вас сюда прислали?

– А, конечно, – отозвалась предводительница. – Об этом, наверное, знают все наши, кто в городе.

– А подробности?

Та усмехнулась.

– Наш, с позволения сказать, командор не самый умный человек, но за свою выгоду держится – а какая ж выгода будет, если все о таком позоре узнают, да еще и слухи просочатся? Не-э, о подробностях и нам не сообщали – просто, мол, на госпожу напали, человека ее убили; защищайте.

– Скажите, – после некоторого раздумья спросила Жозефина, открывая дверь своей спальни, – вы более сведущи в подобных делах – кто вообще мог это сделать? Они требовали отдать артефакт…

– Я не знаю, – ответила Каталин, – но для самоубийства есть способы и поприятнее, чем напасть на Серебряные Пики, – и она выразительно перебрала пальцами по оголовью своего меча. Жозефина не очень поняла, о чем речь – никаких пиков в гербе де Крисси не было.

Оглядев спальню, Каталин осталась довольна: защищенное место, и есть где расположиться охране, если возникнет нужда. Показав все, что было нужно – где укрыться, куда выходят окна, что где стоит, – Жозефина вспомнила одну очень важную вещь.

– Для связи с моими слугами у нас есть браслеты; а если понадобится позвать вас?

– А, это легко. Надо просто позвать по имени, и я услышу.

Жозефина поняла, что речь идет о простенькой, на уровне латентных способностей, магии, но сама она такого приема не знала.

– Меня мама этому учила. Вы такой штуки разве не знаете?

– Нет, – призналась девушка. – А меня можете научить?

– Могу, – кивнула Каталин. – Смотрите, значит, меня так учили: надо встать лицом к стенке, представить человека и мысленно позвать его по имени. Попробуйте.

Девушка отвернулась к стене, закрыла для надежности глаза и представила наемницу: ладную, подвижную, охотно разговаривающую и наверняка очень опасную в драке. Беззвучно шевельнулись губы: «Каталин…»

– Слышу, – весело объявила та из дальнего угла комнаты. – У вас хорошо получается.

– А теперь делаем так: спускайтесь вниз, потом выходите из дома, потом за ворота, я каждый раз зову, а вы зовите в ответ. Если не слышите моего зова – возвращайтесь обратно.

– Хорошо, – и, мелькнув светлой косой, наемница вышла.

Все получилось с первого раза: даже за воротами зов было слышно, и Каталин искренне поздравила госпожу с успехом. Прикосновение зова ощущалось эмпатически, а в голове возникал образ зовущего, и становилось необъяснимо понятно, где он – будто внутри появлялся компас, указывающий на него.

В дверь постучали, и на пороге появился Мартин.

– Госпожа, к вам посетитель, государственный маг. Он по делу о вчерашнем нападении.

– Благодарю, Мартин. Отнеситесь со всей любезностью, пригласите его в приемную залу и подайте обед на две персоны.

– Будет исполнено, – и управляющий скрылся в коридоре.

– Каталин, благодарю. Занимайтесь своими прямыми обязанностями, господина Леонарда Геллара опасаться нет никакой нужды.

Жозефина спустилась не медля. Леонард, приглашенный Мартином как уважаемый гость, уже сидел за круглым столом, разительно отличаясь от прочих сегодняшних посетителей – в нем не было ни напряжения, ни подобострастия, только спокойствие, собранность и уверенность в ореоле естественного истечения Силы. Девушка лишний раз убедилась, что не ошиблась в нем – хотя это еще предстояло проверить: испытание долгом и Долгом – не для слабых, хотя маг к таковым точно не относился.

– Приветствую, господин Геллар, – сказала Жозефина, грациозно опускаясь в кресло напротив мага – здесь церемонии и подчеркивание статуса вовсе не требовались, а сидеть было одинаково удобно что там, что здесь.

– Госпожа де Крисси. – Маг склонил голову согласно политесу.

– Вы голодны?

– Не откажусь, – с легким удивлением, внятным, впрочем, только эмпатическому ощущению, отозвался он.

– Прекрасно. – Жозефина коснулась браслета, и в залу вошли с подносами обе Ады; расставив тарелки, служанки удалились. – Итак, что вы можете мне рассказать?

– Во-первых, маг, руководивший нападавшими, действительно Грег, мой коллега, – заговорил Леонард, успевая воздавать должное таланту Агнес. – Он пропал седмицу тому назад, пошел после работы в трактир, и после этого его не видели. Он не помнит ни то, как он оттуда ушел, ни нападение. Очевидно, это был магический контроль – возможно, ему подали зелье в трактире. Сейчас с ним работают наши маги, пытаясь обратить вспять наложенные эффекты, но, боюсь, особого успеха не добьются.

– Скажите, – в голосе мелькнула сталь, и Жозефина старательно упрятала ее подальше, в конце концов, Леонард в случившемся виноват не был, он появился уже по вызову запоздавшей стражи, – тех, кто был с ним, поймали?

– Нет. – Маг покачал головой, а Жозефина ощутила, как у нее забирают месть. – И позже тоже не нашли. Весьма вероятно, что искать их теперь следует на дне реки – не похоже, чтобы тот, кто за этим стоит, особенно бережно относился к… исполнителям. – Он обглодал куриную ножку и задумчиво постучал обнажившейся косточкой о тарелку.

– А что с Кроненбахом?

Мужчина поморщился, словно от боли.

– Абсолютно непонятно. В целом впечатление такое, что он не умер от раны, а из него попросту выкачали жизненную силу. Предупреждая следующий вопрос – кинжал еще не исследовали.

– Принято, – качнула головой девушка.

– И во-вторых, – он взглянул ей в глаза, – это было очень странное нападение. Столица, благополучный район, полета шагов до Гильдии наемников – и маг с двумя подельниками, обвешавшись талисманами, нападают на юную нобле, навешивают Круг Тишины, берут заложника, угрожают оружием… Я бы сказал, что это было насколько жестоко, настолько же незапланированно и, прямо сказать, самоубийственно… К тому же я сильно сомневаюсь, что это были большие мастера своего дела – у таких руки не дрожат, а по вашим показаниям и снятой мною картине – у них сдали нервы в момент применения активной атакующей магии. Вывод прост – схватили первых попавшихся и отправили к вам. И отсюда вопрос: что же им было нужно такое, что оно стоило такого риска? – Взгляд его стал острым, как клинок, будто он пытался проникнуть в разум Жозефины и найти ответ там. – Чего требовали нападавшие?

Точка принятия решения. Вдох, выдох, вдох, слова:

– Господин Геллар, это уже приватный разговор, потому как эти сведения, как вы сами понимаете, могут быть весьма опасными в чужих руках. Я безусловно доверяю моим домочадцам, но эта комната вряд ли подходит для подобных переговоров. Потому, – она встала и сделала приглашающий жест, – позволю себе пригласить вас в более защищенное место, где вы сможете получить необходимые ответы.

Они поднялись наверх. Жозефина открыла дверь, и маг с изумлением осознал, что девушка привела его в собственную спальню.

– Прошу прощения за внешнюю двусмысленность, но истина в том, что здесь – самое защищенное место в доме. – Она достала из шкафа пару изящных, шитых серебром думочек, пуховую подушку и расположила их поверх сброшенного с кровати на пол одеяла. – Располагайтесь.

Слегка ошалевший, мужчина сел на предложенное место, опершись локтем на кровать. Жозефина устроилась напротив, подобрав ноги. В комнате повисла пауза: девушка подбирала слова, обдумывая, с чего начать и что можно доверить новому знакомому, а маг не торопил. Он отметил, как собеседница наконец подобралась и выпрямила спину. Она взглянула ему прямо в глаза и заговорила, тщательно взвешивая каждое слово и не отводя взгляда:

– Господин Геллар, вся эта история началась гораздо, гораздо раньше, еще до моего рождения. Я не знаю ее причин, не знаю, почему она вдруг получила продолжение, и не имею ни малейшего понятия, какова моя собственная роль. Более того, я не имею и возможности обсудить происходящее с кем-то – слугам это знать просто ни к чему, они простые честные люди, положившие жизнь на служение моему роду, и у меня нет никакого права смущать их своими домыслами. Довольно того, что из-за близости ко мне над ними и так висит опасность. Родители погибли, дядя далеко, друзей у меня нет. Но вам я доверяю – не спрашивайте почему, просто примите – и, мне кажется, могу доверить и эту историю, тем более что она, надеюсь, поможет исполнить долг вашей службы. Но, прежде чем начать, я попрошу вас использовать все полученные сведения лично, без записи и официальной передачи в Канцелярию – в моем положении это лишняя опасность. Разумеется, вы можете опираться на них, расследуя это дело.

Окончив это предисловие, Жозефина отвела взгляд, давая магу обдумать услышанное. Он замкнулся на себе, обернулся в омывающие его потоки Силы, стянул их коконом; обычные люди, видя подобное, обычно говорят, что человек будто «выпал» из мира, перестал ему на какое-то время принадлежать.

– Я готов услышать вас и помочь всем, чем могу. – Потоки вновь заструились естественным порядком, а потом плавно перестроились, образуя нечто вроде экзотического цветка с длинными бахромчатыми лепестками: маг раскрылся для воспринятая того, что скажет ему Жозефина. Его прежняя настороженная отстраненность, вызванная как служебным долгом, так и отношением простого человека к нобле, истаивала, изгоняемая искренностью Жозефины и в немалой степени ее обращением с ним как с равным.

– В таком случае продолжим с того места, на котором остановились. – Она подошла к комоду и взяла с него все тот же сверток из кожи винного цвета; вернувшись на место, – маг пристально, но без напряжения следил за ее действиями, за движениями изящных рук, тонких пальцев, – она раскатала шкуру и, миг поколебавшись, развернула карту-Окно. Взгляд зеленых глаз моментально сосредоточился только на ней; неторопливыми и неотвратимыми, почти гипнотическими движениями укротителя, успокаивающего опасного зверя, он взял карту и, щурясь, внимательно ее рассмотрел.

– Здесь изображены земли, перешедшие мне по наследству от отца, – негромко пояснила Жозефина, – и, судя по всему, туда мне надо обязательно съездить, но прежде нужно кое-что сделать.

– Это весьма опасная вещь, – проговорил Леонард, кладя карту на то же место, но не возвращая ее владелице. – Вас она впускает?

– Да, а вас?

Тот только хмыкнул.

– Я, пожалуй, поостерегусь. К такой вещи должен быть доступ – и я говорю вовсе не о возможности взять ее в руки, – а у меня к ней доступа явно нет. Когда вы входите в карту, вы видите местность так, будто вы – кружащая над ней птица, верно? – Жозефина кивнула, и маг продолжил: – Эта птица – только оболочка для существа с Корней или Ветвей, оно привязано к точке местности и при входе в карту-Окно поднимается, чтобы облететь эту местность – или же кружит там постоянно, это зависит от особенностей заклинания. Так вот, лично я очень не хотел бы упасть с той высоты, на которой оно летает, или быть им растерзанным, или еще чего похуже.