Текст книги "Ворчуны за бортом!"

Автор книги: Филипп Арда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Наконец, когда с толканием и отодвиганием было покончено и автомобиль успешно припарковали у низких, широких деревянных ворот неподалёку от тропы, Лучик дал слону сладкую награду – булочку со смородиной.

– Молодец, дружок, – сказал он, поглаживая Пальчика по хоботу.

Слон посмотрел на него умными глазами и наложил огромную кучу. (Да-да, слоновий навоз, опять. Я вас предупреждал!)

Роддерс Лэзенби выпрыгнул из машины и снял пиджак, под которым скрывался очень стильный жёлтый жилет. Он накрыл пиджаком пассажирское сиденье.

– Отлично сработано, – заметил он, проверяя, не появились ли на автомобиле царапины или, того хуже, вмятины. – Мне вряд ли удастся уговорить ваших родителей подвезти меня до ближайшего городка, да? Там я договорюсь с работниками гаража, чтобы они заехали за Бетси.

– Бетси? – переспросил Лучик, скармливая Пальчику последнюю булочку со смородиной.

Роддерс Лэзенби похлопал автомобиль по капоту.

– Моя Бетси, – сказал он.

– Может, вам повезёт, – подбодрил его Лучик. – Даже если мама с папой не пустят вас в фургон, я разрешу вам поехать со мной на слоне.

– Вы так добры, – ответил Роддерс Лэзенби. – А ведь я этого не заслуживаю, знаете ли. До чего же я бываю противным!

Он не врал, дорогие читатели, впрочем, думаю, вы и сами догадались.

Ворчуны не стали возражать. Когда Лучик зашёл спросить разрешения, они уже расположились на пухлом диване (там недавно отдыхал ОЗО) перед аквариумом, вставленном в старый телевизор, миссис Ворчунья положила рядом с собой дверную подставку в виде рыжего кота. На журнальном столике перед супругами стояла миска с хрустящей кожей барсука (говорят, она чем-то похожа на свиные шкварки).

– Да, он может поехать с нами, если хочешь, – сказала миссис Ворчунья.

– Главное – тронуться наконец с места, – добавил мистер Ворчун. – Не забывай, что мы выполняем важное задание!

– Я помню, пап, – ответил Лучик и поспешил сообщить Роддерсу Лэзенби приятную новость.

Всё это время Мими дремала под кухонным столом. Там же она спала и ночью, потому что в фургоне была всего одна спальня. Но из-за этого шума девочка проснулась и выбежала посмотреть, что происходит, за руку притащив с собой ОЗО.

Над её головой, как обычно, порхали колибри Завиток и Спиралька. Завидев Роддерса Лэзенби, они совершили любопытный поступок. Крайне любопытный. Они улетели.

Мими была ошарашена. Первым исчез Завиток, а за ним и Спиралька.

– Что это с ними? – удивлённо спросил Лучик.

– Не знаю. – Мими осмотрелась вокруг, выискивая птиц взглядом. – Они раньше никогда не улетали.

– ОЗО! – выкрикнул ОЗО.

– Может, им не по вкусу мой лосьон? – предположил Роддерс Лэзенби и протянул девочке руку. – Роддерс Лэзенби, – представился он.

– Мими, – ответила Мими и пожала ему руку.

– А вы переборщили с розовым, а? – заметил господин.

– Я... я...

– Розовый, розовый, розовый, розовый, РОЗОВЫЙ. Перебор. Перебор. Перебор, – затараторил Роддерс Лэзенби. – Обожаю перебор! И стейки я люблю пережаренные... Почти как угольки! Чудесно!

Затем он решительно пожал руку ОЗО и повторил:

– Роддерс Лэзенби. Уменьшительно от Родни. Это я про имя, Роддерс. Лэзенби – никакое не уменьшительное.

– ОЗО, – ответил ОЗО.

– Зачем, не пойму, взрослому человеку носить на себе бочку? – спросил Роддерс Лэзенби. – Если, конечно, вы уже взрослый. Рост же у вас небольшой, правильно? Выглядите вы приземистым, будто на вас самолёт приземлился. Великолепно! Всем бы так хорошо смотреться в деревянной одежде... Вот это стиль!

Он открыл багажник и указал пальцем на невероятно дорогой на вид чемоданчик из светло-коричневой кожи со щедрой золотой отделкой.

– Отнесите его кто-нибудь за меня, ладно? Я обычно этим не занимаюсь.

Лучик с Мими вдвоём взялись за чемодан, потому что он оказался ужасно тяжёлым.

– Он очень грубый, согласен? – прошептала Мими другу, пока они несли багаж нового пассажира к фургону.

– Наверное, – пробормотал Лучик. – Я не уверен.

– ОЗО! – сказал ОЗО.

– В смысле – не уверен? – переспросила Мими. – Как это так?

– Вдруг он один из тех людей, которые честно говорят всё, что у них на уме, и другие их за это уважают? Знаешь...

– Ну, как по мне, он просто грубиян, – ответила Мими.

– Кажется, он босс в какой-то компании, – заметил мальчик. – «Разрушения Лэзенби».

Не успев договорить, Лучик споткнулся и чуть не уронил чемоданчик на дорогу. Мимо как раз проезжала дама на красном велосипеде. Она дёрнулась в сторону, чтобы не наехать на него, и её серёжка-лимон покачнулась в ухе, как язычок в колокольчике.

– Извините! – крикнул ей вслед Лучик.

Дама оглянулась, и серёжка блеснула под лучами солнца.

– Ерунда! – отозвалась она.

– Будьте осторожнее! – взмолился Роддерс Лэзенби. Похоже, его больше всего волновала судьба чемоданчика.

– Что у вас там, кирпичи? – поинтересовалась Мими.

Роддерс Лэзенби рассмеялся.

– Какой-то он странный, – тихо обратилась она к Лучику. – И Завитку со Спиралькой не понравился. А животные нутром чуют опасность. Крысы, например, сбегают перед землетрясением.

– Пальчик его не боится, – возразил Лучик.

– Ты прав, – согласилась Мими. – Но я всё равно буду настороже. Помнишь, твой папа говорил, что у ОЗО есть враги, которые хотят его заполучить?

Они подошли к передней части фургона, где стоял вновь запряжённый Пальчик, и засунули чемоданчик под деревянную скамью кучера. Следующим туда забрался ОЗО и, как обычно, сел на скамью.

Тем временем Роддерс Лэзенби – снова в пиджаке – поднимал откидную крышу кабриолета.

– Вдруг дождь пойдёт, – объяснил он и похлопал любимую машину по капоту. – Скоро увидимся, Бетси, подружка.

Он подошёл к Пальчику, чуть не вляпавшись в свежую навозную лепёшку, кивнул слону с благодарностью за прекрасно припаркованный автомобиль и пожал его хобот (словно руку делового партнёра). Затем мистер Лэзенби запрыгнул на скамью и сел рядом с ОЗО.

Он повернулся к человечку в бочке и спросил:

– Надеюсь, вы не против, если я вас потесню?

ОЗО промолчал, и Роддерс Лэзенби добавил:

– Тогда поехали! – Судя по всему, он привык отдавать команды.

Лучик с Мими залезли на Пальчика, и Лучик сказал:

– Ладно, дружок, нам пора!

Глава седьмая

Кипа

Роддерс Лэзенби сопровождал их до самого порта Айзека, сидя на деревянной скамье рядом с ОЗО и непрерывно болтая с Мими и Лучиком, которые восседали на слоне.

Он комментировал всё, что попадалось ему на глаза.

– Видите цветы вон в том саду? Все цвета радуги схлестнулись вместе! Они ни капельки не сочетаются. Подобраны абсолютно бездумно. Просто хаотический коктейль... Роскошно выглядит! – Или: – Кто, скажите на милость, додумался построить дом у самой реки?

Жить на берегу вредно для здоровья. Великолепно! Невероятно оригинально! – Или вот: – Заметили ту даму в дурацком ярко-зелёном парике? Он же нейлоновый, очевидно, что волосы ненастоящие! Прекрасно подчёркивает цвет её глаз.

Вскоре Лучик понял, что слушать Роддерса Лэзенби – это всё равно, что беседовать сразу с двумя людьми, которые придерживаются прямо противоположных мнений. Порой они с Мими переглядывались, и девочка поднимала бровь или пожимала плечами.

Ещё их смутило вот что: они проехали как минимум две деревни и один городок с гаражами, в которых мистер Лэзенби мог бы попросить работников съездить за его любимой машиной – Бетси, но Роддерс наотрез отказывался покидать фургон.

– Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством, – объяснил он. – Я и так отнял у вас много времени. Лучше мы разойдёмся, когда приедем на место назначения.

Место назначения (также известное под названием «Порт Айзека») оказалось приятной рыбацкой деревенькой с округлым каменным причалом, украшенным очаровательными фонариками. По морю гуляли высокие волны, и на них покачивались привязанные к причалу лодки, самые разные – от рыбацких судёнышек до яхт.

Когда они приехали, уже смеркалось, и Лучик убрал карту: в полумраке было ничего не разглядеть. Зато света хватало, чтобы разглядеть место, в котором миссис Ворчунья предлагала остановиться на ночь, и понять, что для стоянки оно совсем не подходит.

– Я всё ещё считаю, что переночевать лучше на окраине деревни, мам, – сказал Лучик. – Там много открытого пространства.

– Глупости, – отмахнулась миссис Ворчунья. – Тут намного лучше. Видишь, даже вода течёт, можно помыться.

На слове «помыться» она покосилась на мистера Ворчуна, словно намекая, что ему не помешало бы принять душ.

Под текущей водой миссис Ворчунья подразумевала ту, что текла изо рта каменной русалки: красивого, большого фонтана.

– Не буду я мыться в слюне русалки, – запротестовал мистер Ворчун.

– Да ты же вообще никогда не моешься! – возмутилась миссис Ворчунья.

– Тогда почему от меня не пахнет? – с вызовом спросил он.

– От тебя не пахнет, от тебя ВОНЯЕТ! – ответила миссис Ворчунья.

– Это ты воняешь! – оскорбился мистер Ворчун. – Вонючка!

– Сыр с плесенью! – не удержалась от ответного оскорбления его супруга.

– Мы стоим посреди торговой площади, миссис Ворчунья, – храбро перебила их Мими. – Вот почему здесь свежая вода. Наверняка есть закон, который запрещает останавливаться тут на ночь.

Ворчуны мигом затихли. Обычно никто не мешал им обзывать друг друга, тем более маленькая девочка. К тому же что-то в ней изменилось... Ах да, точно! Куда делись те птички, которые вечно хлопали крыльями, кружась у неё над головой?

– Знаю, у тебя добрые намерения, Муму... – ласково начала миссис Ворчунья.

– Мими, – поправила её девочка.

– ОЗО! – выкрикнул ОЗО.

– Прощу прощения? – встрял растерянный Роддерс Лэзенби. – Все вы несёте какую-то чушь... Это словно глоток свежего воздуха! Так непривычно и потрясающе! Прошу, не могли бы вы мне помочь? – Он спрыгнул с деревянной скамьи и теперь пытался вытащить из-под неё свой чемоданчик.

– Я бы с радостью помог, но мне лень, – сказал мистер Ворчун.

– Позвольте мне, – вежливо отозвался Лучик.

Они с Мими взялись за чемоданчик и вытащили его на булыжную мостовую.

– Передайте его мне, пожалуйста. – Роддерс Лэзенби разгладил галстук цвета лосося, поправил лососево-розовый шёлковый платок в нагрудном кармане полосатого пиджака, ловко одёрнул жёлтый жилет и зашагал по городской площади порта Айзека к некоему месту под названием «Отель О’Нилла».

Лучик с Мими поспешили за ним, с трудом волоча чемоданчик по земле.

– Мне надо где-то переночевать, – объяснил Роддерс Лэзенби, оглянувшись через плечо. – Бетси я заберу завтра утром.

Они вошли в небольшой и уютный холл отеля О’Нилла. На второй этаж вела лестница из старого тёмно-коричневого дерева. В противоположном углу находилась стойка регистрации, тоже сделанная из старого тёмно-коричневого дерева. Низкий потолок пересекала длинная, широкая балка из – да, вы угадали – старого тёмно-коричневого дерева.

На стойке нашёлся потёртый медный звонок, и Роддерс Лэзенби хлопнул по нему ладонью. «Дзынь, – пропел звонок. – Дзынь».

В невысоком дверном проёме за стойкой показалась дама со светлыми волосами, собранными в подобие осиного улья. Она была одета в поношенные чёрные пиджак и юбку в блестящих заплатках и выглядела вымотанной и уставшей. Но стоило ей увидеть Роддерса Лэзенби в дорогом костюме, как она вытянулась по весь рост и широко, приветливо улыбнулась.

– Добрый вечер, сэр, – сказала дама. – Чем могу помочь?

– Какой у вас тесный, маленький холл, – заметил Роддерс. – Такой тёмный и крошечный... Очаровательно! Я в восторге! Мне хотелось бы здесь переночевать.

Дама – судя по бейджику, её звали Тэмми Ух – спросила, забронировал ли господин номер. Роддерс Лэзенби покачал лысой головой, распространяя вокруг себя аромат дорогого лосьона.

– К сожалению, нет, мисс Ух, – ответил он. – Я не знал, что окажусь в вашем городке. Понимаете, Бетси сломалась...

– Ваша любезная супруга? – уточнила Тэмми Ух.

– Моя машина, – поправил её Роддерс Лэзенби. – Я не женат.

В глазах дамы зажглась искра – чего? Радости? Надежды? Несварения?

– Что ж, мне очень жаль. Я бы с радостью вам помогла, мистер...

– Лэзенби. Роддерс Лэзенби.

– Простите, мистер Лэзенби, но на данный момент у нас нет свободных комнат, – сказала Тэмми Ух, листая страницы большой красной гостевой книги в кожаном переплёте, которая лежала на стойке регистрации.

– Боже мой, – вздохнул Роддерс Лэзенби, хотя, похоже, эта новость совсем его не расстроила. – У вас крайне необычная причёска, мисс Ух. Назвать её странной было бы преуменьшением. Она вам очень идёт. Невероятно привлекательно.

Тэмми Ух искренне ему улыбнулась. Роддерс Лэзенби выудил из брюк кошелёк и достал из него огромную пачку – я бы предпочёл сказать «кипу», пожалуй, так и поступлю – огромную КИПУ банкнот. Он вытянул деньги перед собой, и Лучик с Мими – они стояли у выхода, опустив на пол тяжёлый чемоданчик – с удивлением вытаращились на Роддерса.

– Прошу вас, заберите у меня эту до смешного огромную сумму, мисс Ух! – воскликнул богатый господин. – Она отягощает мой кошелёк, и из-за этого карман пиджака некрасиво выпячивается.

– Но, мистер Лэзенби... – возразила Тэмми Ух.

– Возможно, вы будете так милы и потратите эти деньги на себя? У меня мало времени. Вы бы очень мне помогли, правда. – Роддерс Лэзенби выпрямился. – Не могли бы вы ещё раз проверить, не осталось ли свободных комнат? Мало ли, вдруг вы одну проглядели...

Лучик с Мими всё так же с изумлением наблюдали за происходящим, широко распахнув глаза.

Тэмми Ух забрала кипу – да-да, КИПУ – банкнот и спрятала её в карман чёрного пиджака. Затем она ещё раз просмотрела гостевую книгу в кожаном переплёте и резко её захлопнула.

– Ох, как же это я... Совсем забыла, что номер «Панорама» с видом на порт свободен... Не знаю, как так вышло... – Актриса из неё была ужасная. – Номер чудесный. Спальня, отдельная гостиная и ванная комната.

Она отвернулась к ячейкам из старого тёмно-коричневого дерева, и её причёска слегка покачнулась. Тэмми Ух достала золотой ключ с брелоком каштанового цвета, на котором жирными золотыми буквами было выведено: «Панорама», и передала его Роддерсу Лэзенби.

– Желаете сразу пройти в свой номер? А с... э-э-э... бумагами разберёмся позже, – предложила она.

– Спасибо, – ответил Роддерс Лэзенби.

– Помочь вам с багажом?

После этих слов Тэмми Ух заметила, что никакого багажа у Роддерса Лэзенби нет. Тогда она обратила внимание на Лучика с Мими: они стояли у входа с чемоданчиком.

– Нетнет, не стоит. Благодарю вас, мисс Ух, но у меня уже есть два способных помощника, – отмахнулся Роддерс Лэзенби.

И два его способных помощника потащили чемодан на последний этаж отеля О’Нилла, потому что лифта в здании не было, а номер «Панорама» находился на самом верху.

– Спасибо, – поблагодарил их Роддерс Лэзенби, когда они наконец добрались до входа в его номер. – Дальше я сам.

Он вынул из кармана полосатых брюк две конфеты в разноцветных фантиках и протянул одну Мими, а другую Лучику.

– У них удивительный вкус, – сообщил он. – Очень странный. Чем-то напоминает старую кухонную тряпку, а что может быть вкуснее?

– Действительно, – с трудом выговорила Мими.

– Конечно, – тяжело дыша, добавил Лучик. Он тоже устал и запыхался.

– До свидания, – сказал Роддерс Лэзенби. – Спасибо вам за помощь!

Лучик с Мими побежали вниз по старой лестнице из тёмно-коричневого дерева, и руки у них ныли от тяжёлой ноши. Когда они спустились в холл, до них донеслись громкие голоса: с Тэмми Ух разговаривала крайне недовольная пара.

– Но я с утра забронировал номер «Панорама»! – возмущался незнакомый господин. – Я вас по голосу узнал! Это вы со мной разговаривали, когда я звонил в отель!

– Он прав, всё так и было! – настаивала его спутница.

– Мне очень жаль. – Тэмми Ух покачала головой. – Похоже, возникла путаница. Номер уже занят, и я не могу вас туда заселить, сами понимаете...

Мими дёрнула Лучика за руку и прошептала:

– Это они!

– Кто? – спросил Лучик.

– Они, – повторила Мими. – Макс и Марта. Они сидели за столиком в «Резвой свинке», а потом спрятались под него, когда твои родители начали кидаться в таверну бобами и болтами.

Лучик прищурился.

– И правда! – тихо воскликнул он. – Только в этот раз густые усы у Марты! Наверное, они поддельные.

Глава восьмая

Гавань

На следующее утро Лучика спозаранку разбудил мистер Ворчун, которого разбудил трубящий Пальчик, а слона, в свою очередь, разбудили сердитые рыбаки. Лучик, как обычно, спал под дверью у спальни родителей, и когда мистер Ворчун распахнул дверь, то тут же споткнулся о спящего мальчика. Спящий мальчик превратился в бодрствующего, а мистер Ворчун – в человека, который катится вниз по ступеням.

Наконец мистер Ворчун плюхнулся на пол у подножия лестницы (с хриплым

«Ай!»), поднялся и схватил первую попавшуюся дыню. Он протёр ею сонные глаза, закряхтел (дважды) и разрубил плод на две части с помощью деревянной спинки кухонного стула. Затем мистер Ворчун прижал влажную, сочную половинку дыни к ушибленному локтю, открыл заднюю дверь фургона и вывалился, быстро моргая, на рыночную площадь порта Айзека.

– Это вам не стоянка! – крикнул самый рослый из рыбаков ещё до того, как за мистером Ворчуном захлопнулась дверь. Это был настоящий громила с самой пышной седой бородой, самым синим вязаным свитером и самыми чёрными резиновыми сапогами во всей компании.

– Это верно! Ты поясни-ка ему по-хорошему, Крючок! – пробормотал человечек, одетый в точности как его рослый товарищ, но не с такой седой бородой и в подвёрнутых резиновых сапогах.

Остальные рыбаки поддержали Крючка ворчанием и мычанием, достойными самого мистера Ворчуна.

– Кто сказал, что здесь стоять нельзя? – требовательно спросил мистер Ворчун.

– Наверное, вы приехали поздно вечером, – уже не так строго проговорил Крючок. – Наверное, вы просто не поняли, что остановились на рыночной площади, где мы продаём рыбу.

– Мёртвую рыбу? – уточнил мистер Ворчун.

– Само собой! – воскликнул мини-Крючок в подвёрнутых резиновых сапогах. На самом деле его звали Моллюск.

– Итак, – начал мистер Ворчун и устроился поудобнее на верхней ступеньке. – Давайте-ка подытожим. Вы считаете, что мёртвая рыба важнее моей семьи и зверей? Важнее меня, живого и с бьющимся сердцем?

– Да ты чего! – оскорбился Моллюск.

– Я вот хотел спросить вас про слона, – снова заговорил Крючок и приподнял ногу. Подошва сапога оказалась измазана в слоновьем навозе. (Да-да, опять н-а-в-о-з). – Только сначала попрошу вас – очень вежливо – убрать ваше... э-э-э... убраться куда-нибудь в другое место. Это наш рыбный рынок. Мы тут поставим лотки и будем продавать рыбу.

– Ясно, – только и сказал мистер Ворчун.

Над задней дверью, напоминающей вход в стойло, показалась голова миссис Ворчуньи.

– В чём дело, мистер? – спросила она. – Ещё рано, возвращайся в кровать. – Ей очень хотелось снова уложить мужа спать, ведь она спрятала

Колючку – чучело ежа – под одеяло на его половине кровати, и ей НЕ ТЕРПЕЛОСЬ увидеть, как мистер Ворчун подпрыгнет, когда уляжется туда.

– Полюбуйся, жена, – сказал мистер Ворчун, обернувшись к ней. – Этих людей больше волнует мёртвая рыба, чем живые люди.

Миссис Ворчунья ненадолго задумалась, а это событие такое же невероятное, как гуляющая под зонтиком утка. (Почти.)

– Ну, мы же на побережье, – наконец произнесла она.

Мистер Ворчун встал со ступеньки и повернулся к жене.

– Это здесь при чём? – удивлённо спросил он.

– Ну, если бы я владела жабьей фермой, я бы наверняка любила жаб сильнее, чем сейчас, – сказала она своим «очевидно же» голосом. – Может, у них так же? Они живут совсем рядом с рыбками.

Мистера Ворчуна впечатлили слова миссис Ворчуньи. Её доводы звучали очень логично (по крайней мере, по мнению мистера Ворчуна). Он даже подумал, что спит, и ущипнул миссис Ворчунью, как только та спустилась вниз по ступенькам. Ему было прекрасно известно, что щипать в таких случаях надо себя, но вдруг он не спит? Тогда ему будет больно!

– Ай! – крикнула миссис Ворчунья. – Ну ты коршун!

– Солома!

– Унитаз!

– Мухоловка... Я же не сплю?

– Нет, не спишь, – отозвалась миссис Ворчунья.

– Так я и думал. – Мистер Ворчун грозно покосился на Крючка, затем на Моллюска и, наконец, на остальных рыбаков. – Тогда, наверное, лучше нам отсюда уехать?

В ту же минуту из фургона вышел Лучик, а за ним – Мими. Её разбудили крики рыбаков и рёв Пальчика, но она не встала, пока мистер Ворчун не споткнулся о Лучика и не скатился вниз по лестнице. Сон улетучился, когда мистер Ворчун разрубил дыню спинкой стула, и вторая половинка плода приземлилась прямо рядом с головой девочки, обрызгав её сладким соком.

Мими помогла Лучику запрячь слона, который был очень рад её видеть. Обрадовались ей и колибри: Завиток и Спиралька возникли в голубом утреннем небе и снова заняли свои места над головой девочки, быстро хлопая крылышками.

– Вы вернулись! – с улыбкой воскликнула Мими.

Она переживала, что больше их не увидит. Даже когда они с Лучиком попрощались с Роддерсом Лэзенби и вышли из отеля, колибри нигде не было видно.

Моллюск повернулся к Крючку, а точнее, к его пупку (Не забывайте, это был огромный рыбак!)

– Всё чудесатее и чудесатее, – пробормотал он.

– И чудесатее, – добавил Крючок. Он решил, что двух «чудесатее» недостаточно, чтобы описать эту странную сцену.

– Никто не видел ОЗО? – спросил Лучик, громко зевнул и потянулся.

– Нет, – ответила Мими, удивлённая тем, что напрочь забыла про человечка в бочке.

Тут на лице Крючка отразилось ещё большее удивление, и Лучик проследил за его взглядом. По рыночной площади прогуливался ОЗО, размахивая авоськой с двумя пинтами молока и разнообразными сырами.

– О, вот вы где! – обратилась к нему Мими.

– ОЗО! – воскликнул ОЗО и весело помахал рукой.

Мими весело помахала ему в ответ, и проезжающая мимо дама на красном велосипеде едва увернулась от её руки. Серёжка-лимон покачнулась у неё в ухе, как боксёрская груша.

– Извините! – крикнул ей вслед Лучик.

Дама обернулась, и серёжка блеснула под лучами солнца.

– Ерунда! – отозвалась она.

Моллюск тяжело вздохнул:

– И надолго вы приехали отдыхать в нашем городе?

– Мы приехали не отдыхать, – прервал его мистер Ворчун.

– Мы приехали топотать! – С этими словами миссис Ворчунья протопала по ступенькам в своих тапочках-кроликах и загоготала.

– Нет, жена! – прикрикнул на неё мистер Ворчун. – Мы сядем на корабль и поплывём вдоль побережья. (Не забывайте, семья пустилась в это приключение, чтобы доставить Очень Значительную Особу миссис Бейлисс в целости и сохранности. Причём как можно скорее!)

– Все вместе? – Крючок поднял кустистую бровь и уставился на слона.

– Все вместе, – подтвердил мистер Ворчун. – С нами всегда наш фургон, слон, ослы...

– Человечек в бочке? – подсказал Моллюск.

– ...и все остальные, – заключил мистер Ворчун.

– Так вам нужно громадное судно, – заметил Моллюск.

– Нет, не нужно! – ответил мистер Ворчун. – Ха!

– Нет, не нужно! – гордо повторила миссис Ворчунья, а затем повернулась к мужу и спросила: – Почему, мистер?

– Потому что оно у нас уже есть! – объяснил мистер Ворчун и вытащил из кармана штанов фантик из-под конфеты, на котором было что-то нацарапано. (Он лёг спать, не раздеваясь, так что вся одежда была при нём.) – «Весёлая пляска», – зачитал он вслух.

Крючок распахнул глаза и воскликнул:

– Старая развалюха Ма Бракенбери! Рыбаки зашептались.

– Согласен, судно большое, – сказал Крючок. – Вы все туда поместитесь...

– Если не утонете! – хохотнул тощий моряк, который стоял дальше всех от фургона.

– Не обращайте на него внимания! – заговорил Моллюск и махнул рукой. – Я вас отведу к Ма Бракенбери.

Ворчуны последовали за ним в фургоне, и товарищи Моллюска занялись лотками. Они так быстро их ставили и так молниеносно раскладывали товар, что сразу было видно: рыбаки делали это уже тысячи раз. Звенели металлические шесты, шуршали красно-белые навесы, и на площади постепенно вырастал рынок. Не прошло и четверти часа, как на красивых лотках появились белые коробки со льдом и разноцветными рыбами.

С порога отеля О’Нилла за ними наблюдали безусые Марта с Максом. Вид у них был потрёпанный. Роддерс Лэзенби украл их гостиничный номер, и беднягам пришлось спать на – или в? – своём мотоцикле с коляской. Марта дремала, сидя в коляске, а Макс спал – точнее, пытался уснуть, – лёжа на самом мотоцикле. И ему, и ей было ужасно неудобно. Они молчали, но их молчание было весьма красноречивым. Казалось, что от них так и летят облачка с фразочками: «МЫ В БЕШЕНСТВЕ!» и «НИЧЕГО ХОРОШЕГО ОТ НАС НЕ ЖДИТЕ!».

Накануне вечером Лучик с Мими пытались рассказать Ворчунам о странном перемещении усов, предупредить их, но Ворчунов эта история ни капельки не встревожила.

– Вы увидели на ней те же усы, что на её дружке в тот день у «Резвой свинки»? – подытожил мистер Ворчун. – Ну и что? Может, они по очереди их носят.

– Никто не запрещает обмениваться усами! – воскликнула миссис Ворчунья и приложила неподвижный, плотный хвост Медового Пряника к верхней губе. – Нет такого закона!

– А вдруг они хотят похитить ОЗО? – слишком громко, по мнению Мими, выпалил Лучик.

– Тише! – зашипела на него Мими и оглянулась, проверяя, нет ли поблизости Роддерса Лэзенби. Она ему ни капельки не доверяла.

– Разве мы не должны обращать внимание на подозрительных личностей, пап? – напомнил Лучик мистеру Ворчуну. – Разве мы не должны быть настороже?

– Ты должен быть на слоне! – отрезала миссис Ворчунья. – Только не сейчас, а утром.

Утро наступило, и Лучик послушно сел на слона. Пальчик тащил фургон вдоль правого полукруга бухты в поисках «Весёлой пляски». На поиски требовалось много сил и слоновьей осторожности. Слева плескалась вода в бухте, справа блестело открытое море. Одно неверное движение – и домик Ворчунов вместе с Пальчиком и самими Ворчунами рухнет в воду и пойдёт на дно.

В самом дальнем углу нашёлся высокий, узкий домик, похожий на будку часового. В нём мог поместиться только один человек, и этим человеком оказалась пожилая дама, закутанная в старое пуховое одеяло с узором из осьминогов. Во рту она держала вытянутую глиняную трубку. Волосы у старушки были тонкие и клочковатые, причудливого жёлтого цвета.

Лучик соскользнул со спины Пальчика – ловко, как только он это умел, – и скромно прокашлялся. Пожилая дама приоткрыла один большой глаз с бельмом.

– Да? – прохрипела она.

– Это вы Ма Бракенбери? – вежливо спросил Лучик.

– Угадай, сколько у меня детишек, – ответила старушка и почесала сухую, обветренную щёку широкими, короткими пальцами.

– Трое? Четверо? Тринадцать? Четырнадцать? – Лучик понятия не имел сколько. (Да и откуда ему знать?)

– Ха! – громко выдохнула старушка, чем удивила не только Лучика, но и миссис Ворчунью, которая подслушивала их беседу из окна второго этажа, и Топу с Хлопом – они сидели в своём особом прицепе. Ослы даже на секунду перестали жевать и посмотрели на пожилую даму. Почему? Потому что её «Ха» получилось очень похожим на «Ха» мистера Ворчуна – так, что и не отличишь!

– У меня никогда не было детей, – ответила она.

– Так значит... вы не Ма Бракенбери? – уточнил Лучик.

– Нет, я Ма Бракенбери, но не надо думать, что меня так называют из-за того, что я мамочка. Это неправда.

– Я понял... по крайней мере, мне так кажется, – сказал Лучик. – Наверное.

Ма Бракенбери пососала кончик вытянутой глиняной трубки. Она её не зажгла, и табака в ней не было. Старушка вдыхала обычный воздух. Теперь оба её белых глаза смотрели прямо на Лучика.

– Э-э-э... а почему вас тогда зовут Ма? – спросил он.

– Сокращённо от Мачты, – сказала Ма Бракенбери.

– Вас назвали в честь большого корабельного столба, к которому крепится парус? – спросила Мими, всё это время тихо сидевшая на спине Пальчика.

Мачта Бракенбери кивнула. Уголки её губ опустились.

– А ты что, из моряцкой семьи? – спросила она.

Мими покачала головой.

– Я читала о мачтах в журнале, который мне дала подруга, – объяснила она.

Этой подругой была ещё одна бывшая служанка, которая после увольнения так и осталась жить в поместье Великаннов. Звали её Агнес, и она была кухаркой. Её муж – Умелец Джек или Джек-умелец – тоже когда-то работал в поместье.

Раньше Лучик думал, что Агнес и Джек – его настоящие родители. Дело в том, что с раннего детства у него осталось всего два воспоминания: он помнил ОЧЕНЬ блестящие, начищенные ботинки отца и красивый мамин голос, певший ему песни про барашков. (Агнес и Джек как раз подходили под это описание.)

Но потом Лучик подумал, что его родителями могут быть и Великанны. Их сынишка Гораций, ровесник Лучика, пропал несколько лет назад, и Великанны до сих пор не могут вспомнить, где его потеряли. Честно говоря, Лучик был не в восторге от перспективы оказаться сыном довольно противного лорда Великанна и довольно странной леди Великанн. Но ему очень хотелось узнать правду, она была ему нужна.

А вот леди Великанн судьба сына не очень заботила. Несколько раз Лучик пытался поговорить с ней о Горации, но леди сводила этот разговор к обсуждению корма для свиней или красоты носовых колец. Наверное, она хотела вставить их в нос свинке Малинке, хотя Лучик не знал наверняка.

В те времена, когда лорд Великанн ещё хозяйничал в поместье, работать у него было так тоскливо и уныло, что Агнес даже подписалась на «Скуку».

«Скука» – это еженедельный журнал, в котором печатаются невыносимо скучные статьи – а всё для того, чтобы доказать читателю, что его жизнь вовсе не так печальна. И однажды именно в этом журнале Мими прочла статью о том, как закрепить парус на мачте, длиной аж в три страницы. Там даже были фотографии разных мачт и несколько морских карт (а ещё подробное руководство по созданию абажура своими руками).

– Так это вы удумали отчалить на «Весёлой пляске», так? – уточнила Ма Бракенбери.

-

– Да, удумали, точнее, решили, – подтвердил Лучик.

Ма Бракенбери начала с пыхтением подниматься. Лучик ждал, что из-под одежды вот-вот покажется деревянная нога, но это был не тот случай. Ноги у Ма были самые обыкновенные, разве что кривоватые, и одета она была в поношенные чёрные брюки. Они были ей чуть коротки – настолько, что виднелись носки в краснобелую полоску.

Она схватила трость, прислонённую к домику, и опёрлась на неё. Потом заметила, что Лучик уставился на набалдашник в форме рыбки.

– Ручная работа, – похвасталась она. – Китовая кость.

«Бедный кит», – подумал Лучик.

Ма Бракенбери с поразительной скоростью проводила их к самому краю -каменного причала. Они увидели большой деревянный корабль, привязанный к нему двумя верёвками, толще которых Лучик в жизни ещё не видел.

Мне трудно описать размер корабля, я не в ладах со всякими футами, дюймами, метрами. Да и вообще, в кораблях, по-моему, важнее грузоподъёмность. Но я могу вам сказать совершенно точно, что корабль был большим.