Текст книги "Корпус крылатой гвардии"

Автор книги: Филипп Костенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Либавы). Особенно прочная оборона создавалась на либавском направлении. Всего в

первой линии противник сосредоточил до 22—25 дивизий, в том числе 4 танковые.

Обороняющиеся войска противника обеспечивались сильным авиационным

прикрытием. Вражеская авиация имела хорошо развитую сеть стационарных

аэродромов с твердым покрытием, опытных, хорошо подготовленных для полетов в

сложных метеоусловиях летчиков.

Имелись еще два обстоятельства в пользу противника. [224]

Во-первых, Курляндский полуостров был как бы нарочно создан для удобства

обороны. Сильно пересеченная местность с наличием большого количества озер, рек и

болот в период осенней распутицы не позволяла войскам двигаться в стороне от дорог.

Во-вторых, исключительно плохие метеорологические условия, обычные для этих

районов в осенние и зимние месяцы, не позволяли использовать превосходство нашей

авиации.

Все это усложняло ведение боевых действий по разгрому и уничтожению

курляндской группировки противника.

27 октября 1944 г. после мощной артиллерийской и авиационной подготовки

войска 1-го Прибалтийского фронта перешли в наступление из района Вайноде,

Приекуле, Брувери в общем направлении на север.

Противник оказывал упорное и ожесточенное сопротивление.

Концентрированным огнем и непрерывными контратаками его войска цеплялись за

каждый метр земли – фашисты понимали, чем может кончиться успешное

наступление наших войск. Вражеская авиация тоже была активна. В воздухе

развернулись жаркие схватки.

Первый воздушный бой в этот день провел 64-й гвардейский истребительный

авиаполк. Группа из восьми ЯК-3 (ведущий майор К. В. Маношин) встретила семь ФВ-

190, которые стремились воспрепятствовать нанесению удара нашими

бомбардировщиками. Группой Маношина был сбит один ФВ-190, остальные покинули

поле боя и ушли на свою территорию, не пытаясь больше ввязываться в бой.

В течение дня летчики корпуса надежно прикрывали наступающие войска,

обеспечивали бомбардировщиков и штурмовиков, поддерживавших войска фронта.

29 октября 1944 г. войска фронта при активной поддержке авиации 3-й воздушной

армии прорвали оборонительную полосу противника, но на довольно узком участке

фронта. Командование фронта приняло решение ввести в прорыв 3-й гвардейский

Сталинградский механизированный корпус под командованием Героя Советского

Союза генерал-лейтенанта танковых войск В. Т. Обухова с задачей развивать

наступление в общем направлении населенных пунктов, отстоящих на 18—20 км от

Вайноде на север. [225]

В целях изоляции действий авиации противника на период ввода в прорыв 3-го

гвардейского мехкорпуса было принято решение блокировать вражеские передовые

аэродромы.

4-я гвардейская иад одновременно блокировала три аэродрома, 64-й гвардейский

иап – аэродром Скрунда, 65-й гвардейский иап – Айзпуте, 66-й гвардейский иап

блокировал аэродром Салдус.

В 15 час. 30 мин. 29 октября 1944 г. одновременно над всеми тремя аэродромами

противника появились первые группы по 6—8 самолетов. Противник, очевидно, не

ожидал таких действий со стороны наших истребителей, поэтому только с аэродрома

Скрунда попытался взлететь вражеский истребитель, но был атакован. Заметив

пикирующую на него пару Як-3, немецкий летчик прекратил взлет и выкатился на

окраину летного поля.

Через 10—12 минут к аэродрому Скрунда подошло звено ФВ-190, очевидно

вызванное с других аэродромов для деблокирования. Кроме того, воспользовавшись

сменой наших групп (восьмерка Як-3 под командованием Героя Советского Союза

гвардии капитана Н. Ф. Денчика пришла на смену группе Муравьева), истребители

противника вновь попытались взлететь с блокируемого аэродрома. Гвардии лейтенант

А. Я. Гусев из группы Денчика стремительно атаковал и сбил ведущего взлетевшей

пары ФВ-190. Его ведомый младший лейтенант Н. В. Поташев атаковал и сбил второго

взлетевшего «фокке-вульфа». После этого до конца блокирования противник не

пытался взлетать с аэродрома Скрунда.

Полки 3-й гвардейской истребительной авиадивизии, прикрывая боевые порядки

наступающих войск и обеспечивая [226] боевые действия штурмовиков и

бомбардировщиков, встречали активное противодействие истребителей противника. В

течение дня они провели над полем боя несколько напряженных воздушных боев.

Четверка Ла-7 63-го гвардейского истребительного авиаполка под командованием

гвардии старшего лейтенанта В. А. Мордвиненко, прикрывая наземные войска в районе

Вайноде, Приекуле, на высоте 2500 м встретила четверку ФВ-190. Мордвиненко

приказал паре гвардии старшего лейтенанта Л. П. Гольмана набрать высоту большую,

чем у «фокке-вульфов», а сам с ведомым атаковал противника. Гитлеровцы стали

уходить вниз. Преследуя их, Мордвиненко сбил одного ФВ-190, который упал в районе

Чуркас. После удачной атаки, набрав горкой высоту 2000 м, Мордвиненко заметил еще

одну четверку ФВ-190 и атаковал их. Ведомый Мордвиненко гвардии старший

лейтенант Н. А. Седошкин, зайдя в хвост ведущему четверки ФВ-190, расстрелял его.

Оставшаяся тройка ФВ-190 с резким снижением стала уходить на свою

территорию. В это же время пара гвардии старшего лейтенанта Л. П. Гольмана вела бой

поочередно с двумя четверками ФВ-190. Имея запас высоты, Гольман атаковал

противника сзади сверху. С первой же атаки он сбил ведущего четверки, остальные

«фоккеры» ушли, не приняв боя. Гольман снова набрал высоту и заметил ниже себя

вторую вражескую четверку, которую также атаковал. Ему удалось сбить еще одного

«фокке-вульфа».

Мордвиненко стал преследовать уходящего противника. Седошкин в это время

отстал от своего ведущего. Тем временем уходившая от атаки Гольмана тройка

фашистов атаковала Мордвиненко. Седошкин, отбивая атаку, сбил ФВ-190. Но пара

оставшихся «фокке-вульфов» все-таки атаковала Мордвиненко и подожгла его самолет.

В районе Задери «лавочкин» с высоты 300—400 м стал беспорядочно снижаться. Падая,

Мордвиненко еще успел передать по радио команду: «Лавочкины», вниз!»

Гольман услышал приказ командира и немедленно пошел на снижение. Он

заметил падающий самолет Мордвиненко и двух ФВ-190, выходивших из атаки,

атаковал их на встречных курсах, но безрезультатно.

В этом бою наши летчики сбили пять самолетов противника. [227] Но погиб и

гвардии старший лейтенант В. А. Мордвиненко.

Несмотря на огромные усилия наших наземных войск и активную поддержку их

авиацией 3-й воздушной армии, наступление 1-го Прибалтийского фронта, начатое 27

октября из района Вайноде, Приекуле, Брувери, успеха не имело.

Наступили октябрьские праздники. 7 ноября 1944 г. советский народ праздновал

27-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции.

Праздник ознаменовался выступлением на торжественном заседании Московского

городского Совета депутатов трудящихся и актива города Москвы председателя

Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина. В своем докладе он дал

подробный анализ военной и политической обстановки, обрисовал картину

победоносных сражений Красной Армии, которые привели к изгнанию немецко-

фашистских войск с нашей земли. Он сказал, что Красная Армия достойно выполнила

свой патриотический долг и освободила нашу Отчизну от врага. Отныне и навсегда

наша земля свободна от гитлеровской нечисти. Теперь за Красной Армией остается ее

последняя, заключительная миссия: завершить вместе с армиями наших союзников

дело разгрома немецко-фашистской армии, добить фашистского зверя в его

собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы.

* * *

В ноябре и первой половине декабря из-за плохих метеоусловий части корпуса

боевой работы не вели. Наземные войска 1-го Прибалтийского фронта, не получая

нужной поддержки с воздуха и застигнутые наступившей оттепелью, в результате

которой проходимость боевых и транспортных машин резко снизилась, при попытке

наступать успеха не имели.

Воспользовавшись затишьем на фронте, противник ежедневно совершенствовал

свою оборону. Его авиация боевой работы тоже не вела, лишь отдельные пары

осуществляли воздушную разведку.

Полоса плохой погоды длилась долго. Стояли густые туманы, висела низкая

облачность, постоянно выпадали осадки. По 20—25 суток летчики не могли подняться

в воздух. Такие перерывы отрицательно сказывались на [228] летной подготовке,

особенно молодых пилотов. И как только погода улучшалась, на всех аэродромах

возобновлялась боевая работа. Техники и механики готовили самолеты, летчики

изучали задания и по готовности вылетали на прикрытие боевых порядков войск

фронта, действий штурмовиков и бомбардировщиков, наносивших удары по войскам

противника.

Авиация 3-й воздушной армии уничтожала живую силу и технику окруженной

группировки гитлеровцев.

После длительной паузы войска 1-го Прибалтийского фронта 27 января 1945 г.

перешли в наступление на мемельском направлении. В результате успешного

наступления они полностью ликвидировали вражескую группировку мемельского

обвода и 28 января штурмом овладели городом и портом Мемель.

С освобождением Клайпеды было полностью завершено освобождение Советской

Литвы.

В конце января и первой половине февраля 1945 г. части обеих дивизий корпуса

всем составом перебазировались с мемельского на либавское направление. Теперь 1-й

гвардейский иак базировался на аэродромы Бахновода, Вайноде, Илакяй. Штаб корпуса

расположился в Илакяе.

Более пяти месяцев войска 1-го Прибалтийского фронта вели упорные бои с

курляндской группировкой противника, отбивая деревню за деревней, хутор за хутором.

Авиация 3-й воздушной армии использовала малейшее улучшение погоды для

нанесения ударов по обороняющемуся противнику.

Части 1-го гвардейского Минского истребительного авиационного корпуса за этот

период произвели 2694 боевых вылета, провели 62 воздушных боя и сбили 74 самолета

противника{57}.

Зимой боевое напряжение летных частей несколько спало, но, несмотря на это, в

отдельные периоды нашим летчикам приходилось вести ожесточенные воздушные бои.

Так, 21 февраля 1945 г. восемь Як-9 65-го гвардейского Краснознаменного, ордена

Суворова III степени истребительного авиационного полка, ведомые гвардии капитаном

Адилем Гусейновичем Кулиевым, вылетели на [229] прикрытие штурмовиков в районе

мыза Вирга, мыза Пурмсаты. Восьмерка шла развернутым фронтом звеньев с

интервалом между звеньями 400 м и с превышением одного звена над другим 50—70 м.

В четверках пары имели интервал 100—150 м.

В 15 час. в районе цели появились истребители противника – десять ФВ-190,

шедшие выше группы Кулиева. Истребители врага шли также развернутым строем

четверок, а в центре строя отдельно держалась пара. Противник заметил «Яковлевых»

раньше и попытался использовать такой важный тактический фактор, как внезапность.

Но станция наведения «Ракета-10» своевременно заметила готовящуюся атаку и

предупредила об этом Кулиева. Гвардии капитан повел свою группу навстречу

противнику. В процессе сближения он набрал высоту и атаковал ведущего первой

четверки сверху. «Фокке-вульф» стал уходить из-под атаки, резко снижаясь, но, видимо,

не рассчитал высоту, врезался в землю и взорвался.

Ведущий второй нашей четверки Герой Советского Союза гвардии капитан А. И.

Попов, отбивая атаку на своего ведомого, с дистанции 50—70 м меткой очередью сбил

второго ФВ-190. Гвардии лейтенант Т. А. Бычков сбил третьего.

Потеряв три самолета, вражеские истребители вышли из боя.

В это же время в другом районе восьмерка Як-3 66-го гвардейского иап под

командованием гвардии майора А. В. Кривушина прикрывала действия штурмовиков и

бомбардировщиков. В процессе барражирования ведущий второго звена гвардии

капитан П. С. Луговцев заметил восьмерку ФВ-190, которая вывалилась из облачности.

Луговцев доложил об этом майору Кривушину и атаковал замыкающую пару самолетов

противника. Заметив это, четыре «фокке-вульфа» стали в вираж, а две пары нырнули в

облака. Луговцев атаковал и сбил замыкающего ФВ-190, а ведомый гвардии капитана

гвардии лейтенант А. С. Андращук атаковал и сбил ведущего этой же пары.

Пара гвардии старшего лейтенанта Н. Г. Сопелова вела бой с четверкой, которая

кружилась в вираже. В первой же атаке Сопелов зашел в хвост замыкающему «фокке-

вульфу» и поджег его.

Так группа гвардии майора Кривушина уничтожила [230] три самолета

противника, не допустив их к наносившим в это время удар штурмовикам.

Однако неверно было бы думать, что теперь нашим летчикам воевать стало легко,

поскольку они завоевали господство в воздухе. Нет, боевые успехи по-прежнему

добывались в ожесточенных воздушных боях с потерями летчиков и самолетов. Вот

характерный пример.

15 августа 1944 г. шестерка «яков» 64-го гвардейского истребительного авиаполка

под командованием Героя Советского Союза гвардии майора П. И. Муравьева по вызову

с КП корпуса вылетела для прикрытия боевых порядков войск. В районе прикрытия

шестерка встретила большую группу ФВ-190. Считать их было некогда. Позже с земли

передали, что «фокке-вульфов» было тридцать два. Муравьев, как всегда, не брал в

расчет соотношение сил, а занимал удобное положение для первой атаки и вел своих

товарищей в бой. И на этот раз он подал команду «В атаку!» и первым решительно

ринулся на врага. Завязался тяжелый, неравный бой.

После первой атаки гвардии лейтенант А. Н. Чаленко увидел пару ФВ-190,

которая скрытно заходила в хвост самолету ведущего группы. Резко развернув свой

самолет, он пошел в лоб на фашистов, отсекая их от командира. Но и в хвост

истребителю Чаленко пристроилась пара «фокке-вульфов». Эту атаку отбил ведомый

Чаленко гвардии лейтенант И. Е. Лапин. Чаленко продолжал сближаться с врагом.

Расстояние сокращалось молниеносно. Еще мгновение – и машины столкнутся. Но

нервы у гитлеровца не выдержали, и он первым отвернул в сторону. Спустя несколько

секунд Чаленко обнаружил, что он отсечен от своей группы: более десяти ФВ-190

зажали его в тесное кольцо и, методически атакуя, пытались уничтожить.

Оценив обстановку, советский летчик понял, что в создавшемся положении нужно

драться до конца. Бой принял стремительный характер. Вот в прицеле ФВ-190. Чаленко

неистово нажал на гашетки. Свинцовые трассы прошили черный силуэт. «Фокке-

вульф» перевернулся на брюхо и беспорядочно пошел к земле.

В стороне пятерка «яков» под командованием Муравьева вела яростный бой с

многочисленной группой самолетов врага. Беспрерывно атакуя, наши летчики

вынуждали фашистов отойти за линию фронта. [231]

Чаленко, оставаясь один во вражеской стае, отбивал атаки и в удобный момент

сам нападал на противника. Вот еще одна удачная атака – и второй стервятник

закоптил густым черным дымом. Казалось, советский истребитель заговорен, но вот

длинная пушечная очередь прошила фюзеляж, «як» затрясло.

Чаленко резко взял ручку управления на себя, затем так же резко отдал, но

самолет на эти действия не реагировал. Значит, перебита тяга управления. А фашисты

продолжали наседать. Самолет Чаленко еще держался в воздухе. Секунда, другая, и вот

из-под приборной доски вырвался язык пламени. Загорелось обмундирование летчика.

Смерть стояла рядом, но гвардеец еще жил и боролся, он хотел еще посчитаться с

ненавистным врагом. Высотомер показывал 2000 м – вполне достаточно для прыжка с

парашютом. Летчик приподнялся над сиденьем, с силой оттолкнулся ногами, но, к

несчастью, зацепился парашютом за фонарь. Сильная струя воздуха опрокинула его на

спину и прижала к фюзеляжу самолета. Машина с нарастающей скоростью

приближалась к земле.

Попытки летчика отцепиться были тщетны. Силы начали оставлять его. Таяли

последние надежды на спасение. Надвигалось самое страшное: забытье, беспамятство.

Но жажда жизни оказалась сильнее. Напрягая последние усилия, пилот оттолкнулся

ногами от фюзеляжа и оторвался от падающего самолета.

Наблюдавшие с земли видели, как, с каждой секундой увеличиваясь в размерах,

стремительно падали два огненных факела: большой и маленький, самолет и человек.

Чаленко горел, но сознание не покидало его. Мелькнула мысль: «Надо затянуть

прыжок. Сбить пламя. Оторваться от «фоккеров». Тело нестерпимо жгло. Шла борьба

между разумом и инстинктом самосохранения. «Дерни за кольцо!» – кричала каждая

клетка. «Нет! – подсказывал разум. – Ты сгоришь! Затягивай прыжок!» Рука замерла

на кольце, повинуясь воле. Победил здравый смысл. Затяжной прыжок помог сбить

пламя, и летчик наконец с силой дернул кольцо.

Последовал рывок, затем хлопок, и вот над головой закачался белый купол

парашюта. От сердца отлегло.

Однако благополучие было недолгим: летчик заметил, что ветром его относит на

противоположный берег реки, разделявшей наши и вражеские траншеи. Не успел

Чаленко [232] сообразить, что можно предпринять, как немцы с земли открыли по нему

огонь из всех видов стрелкового оружия. Пули изрешетили купол парашюта, перебили

несколько строп, парашют перекосился. Еще несколько попаданий – и оставшиеся

стропы не выдержат тяжести, оборвутся.

До земли остались считанные метры. Последовал сильный удар, и тупая боль

пронзила тело. Земля! «Жив!» – подумал Чаленко, но радоваться не пришлось —

кругом были враги. «К своим! Любой ценой к своим! Тут недалеко. Переплыть только

реку!» Чудом уцелевший пистолет был теперь его единственным другом и спасителем.

События разворачивались с молниеносной быстротой. Отстегнув лямки парашюта,

пилот огляделся и рванулся к ближайшему кустарнику, где можно было скрыться.

Обожженное тело горело, но летчик не замечал боли. «Добраться до своих, добежать до

спасительного кустарника!» – думал Чаленко. И он добежал, но в тот же миг три

немецких штыка преградили ему дорогу. «Хальт!» – закричали гитлеровцы.

Быстро выбросив вперед руку с зажатым в ней пистолетом, летчик в упор

выстрелил в лицо первому солдату, а в следующее мгновение прыгнул в сторону и

бросился к реке.

Фашисты, не ожидавшие таких решительных действий летчика, наклонились над

сраженным фрицем, а Чаленко тем временем успел скрыться.

С нашего берега бойцы все время следили за его действиями и, чтобы помочь ему,

открыли отсекающий огонь. Пули свистели над головой, Чаленко пригибался почти до

самой земли. Ожоги на коже, обдираемые жесткой [233] картофельной ботвой,

причиняли нестерпимую боль, но пилот мужественно переносил муки.

Картофельное поле пробежал удачно. Сделал бросок через поляну и ползком

преодолел овсяное поле. Превозмогая адскую боль, Чаленко полз к реке, повторяя про

себя: «Доползу, доползу!»

И вот она, река! На том берегу – свои. А как же плыть? Река ведь пристреляна,

хорошо просматривается. Лежать на берегу нельзя – схватят. Летчик решил дождаться

ночи. Пересиливая боль и усталость, он забрался в воду, под корягу. Над водой

виднелась только голова и рука с пистолетом.

В первый момент вода подействовала освежающе. Ожогам и ранам как будто

стало легче. Но потом боль стала еще сильнее. В воде пришлось просидеть более

полусуток.

Пехотинцы и артиллеристы все время наблюдали за летчиком и вели огонь, не

допуская немцев к тому месту, где был Чаленко.

Наконец наступила ночь, но от ракет было светло как днем. На реке была видна

каждая проплывающая веточка. Чаленко, выросший на Азовском море, хорошо плавал.

Он оттолкнулся от коряги и поплыл на свою сторону.

Вот и середина реки. Еще несколько мучительных взмахов – и заветный берег

станет ближе. Но в этот момент силы оставили отважного пилота, и он стал тонуть.

Сказались усталость, голод, потеря крови, длительное пребывание в воде.

Горькая обида захлестнула сердце. «Неужели после всего пережитого суждено

утонуть?» – мелькнуло в голове, а вода уже сомкнулась над ним.

Но человек хотел жить. Во что бы то ни стало жить! Из последних сил,

отталкиваясь руками и ногами, он всплыл, жадно глотнул воздух и снова ушел под воду.

Но на этот раз ноги коснулись спасительного дна. Он сделал несколько неуверенных

шагов и упал на берег, хотя ноги его оставались еще в воде. И потерял сознание.

Очнувшись, снова пополз к своим.

– Стой! Кто идет? – послышался строгий, но такой родной и долгожданный

голос.

– Свои... – из последних сил выдавил из себя Чаленко и не узнал своего голоса.

[234]

Через два дня отважный летчик вернулся в свой полк.

С радостью встретили его боевые друзья. Ведь нет ничего дороже для пилота, чем

возвращение в родной полк!

После излечения гвардии лейтенант А. Н. Чаленко продолжал сражаться с

немецко-фашистскими захватчиками.

...К концу марта 1945 г., в связи с тем что прижатая к морю на Курляндском

полуострове группировка противника существенного влияния на дальнейший ход

войны не оказывала, войска 1-го Прибалтийского фронта действия против нее

прекратили.

Наступление наших войск на прибалтийском направлении завершилось крупной

победой – освобождением советской Прибалтики от немецко-фашистских оккупантов.

Вражеская группа армий «Север» потерпела тяжелое поражение. Из 59

соединений, входивших в ее состав, 26 были разгромлены, 3 полностью уничтожены,

остальные силы этой группы оказались изолированными в Курляндии{58}.

Войска 1-го Прибалтийского фронта внесли достойный вклад в общую победу.

Авиация фронта на всех этапах борьбы за освобождение советской Прибалтики,

которая длилась восемь с половиной месяцев, своими активными действиями

содействовала войскам фронта в достижении победы.

Дивизии 1-го гвардейского Минского истребительного авиационного корпуса,

надежно прикрывая наступающие войска фронта, сопровождая штурмовиков и

бомбардировщиков и решая другие задачи, за время битвы за Прибалтику совершили 20

070 самолето-вылетов, провели 429 групповых воздушных боев и сбили 550 вражеских

самолетов{59}.

В воздушных боях наши летчики продолжали оттачивать тактику и боевое

мастерство, проявляя при этом героизм и отвагу. Командиры и штабы всех степеней

постоянно совершенствовали способы управления, от которых в прямой зависимости

находились боевые успехи.

Инженерно-технический состав, проявляя трудовую доблесть, обеспечивал

напряженные боевые действия частей [235] корпуса. В ходе боев осваивал и успешно

обслуживал самолеты новых типов Як-3 и Ла-7, которыми было вооружено

большинство полков обеих дивизий.

Партия и правительство высоко оценили боевые заслуги 1-го гвардейского

истребительного авиационного Минского корпуса. Указами Президиума Верховного

Совета Союза ССР были награждены:

3-я и 4-я гвардейские Краснознаменные истребительные авиационные дивизии —

орденом Суворова II степени;

32-й и 63-й гвардейские Краснознаменные истребительные авиационные полки —

орденом Кутузова III степени;

137-й гвардейский истребительный авиаполк – орденом Суворова III степени.

286 летчиков, 426 инженеров, техников и авиамехаников, 181 воин других

специальностей удостоились правительственных наград. Восьми лучшим летчикам

было присвоено звание Героя Советского Союза. Вот их имена: гвардии майор Иван

Михайлович Березуцкий, гвардии майор Иван Петрович Витковский, гвардии майор

Александр Григорьевич Воронько, гвардии капитан Адиль Гусейнович Кулиев, гвардии

майор Константин Васильевич Маношин, гвардии старший лейтенант Алексей

Иванович Марков, гвардии лейтенант Евгений Витальевич Михайлов, гвардии майор

Алексей Васильевич Пашкевич.

Четыре раза Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин объявлял

благодарность личному составу корпуса.

В первой половине апреля 1945 г., в дни, предшествовавшие последней

решительной битве, корпус по приказу Ставки ВГК был переброшен на берлинское

направление и вошел в оперативное подчинение командующего 16-й воздушной армией

1-го Белорусского фронта. Открывались заключительные страницы боевой истории 1-го

гвардейского истребительного авиационного Минского корпуса в Великой

Отечественной войне. [236]

Глава восьмая. Битва в небе Берлина

Великая Отечественная война приближалась к победоносному завершению.

Красная Армия, разгромив крупные силы врага в Восточной Пруссии, Польше,

Восточной Померании и в Венгрии, к 1 апреля 1945 г. выдвинулась на широком фронте

к центральным районам Германии.

Советские войска вышли к реке Одер на участке от побережья Балтийского моря

до устья реки Нейсе у Рандорфа, овладев несколькими плацдармами на западном берегу

Одера, и теперь находились в 60 км от Берлина.

Несмотря на то что война фашистской Германией была уже проиграна, ее

руководители, и прежде всего Гитлер, не хотели признавать себя побежденными и

продолжали затягивать сопротивление, рассчитывая на разногласия между участниками

антифашистской коалиции.

Германское военное командование принимало меры к обороне Берлина. Оно

сосредоточило на подступах к Берлину и в самом городе около миллиона солдат и

офицеров, свыше 10 тыс. орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий{60}.

С воздуха берлинскую группировку наземных войск обеспечивали авиационные

части 6-го воздушного флота, которым командовал генерал-полковник Риттер фон

Греим, и части воздушного флота «Райх» (ПВО Германии) под командованием генерал-

полковника Штумпфа. Базировалась авиация противника на 35 аэродромов берлинского

[237] аэроузла, расположенных восточнее, севернее в южнее Берлина.

Прикрывая свои наземные войска и препятствуя перегруппировке и

сосредоточению наших войск, вражеская авиация вела усиленную воздушную разведку.

Особое внимание фашистское командование уделяло разведке войск 1-го Белорусского

фронта до рубежа города Познань.

Готовясь к разгрому берлинской группировки противника и овладению Берлином,

Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии решила мощными ударами

войск трех фронтов при содействии дальней авиации в полосе от Штеттина до Пенциха

сокрушить вражескую оборону на ряде направлений, расчленить берлинскую

группировку на несколько изолированных частей, уничтожить их и овладеть Берлином;

в дальнейшем выйти на реку Эльба и соединиться там с американо-английскими

войсками.

Войска 1-го Белорусского фронта, в составе которого предстояло сражаться 1-му

гвардейскому истребительному авиакорпусу, должны были тремя одновременными

ударами сокрушить оборону вражеских войск на 90-километровом участке между

каналами Гогенцоллерн и Одер – Шпрее, разгромить основные силы 9-й армии и,

развивая наступление на запад, не позднее 12—15-го дня операции выйти на Эльбу.

С воздуха войска фронта обеспечивались авиацией 16-й воздушной армии,

которая к началу операции имела в своем составе два бомбардировочных, два

штурмовых и четыре истребительных авиационных корпуса, а также четыре

бомбардировочные, две штурмовые и пять истребительных авиационных дивизий. 3188

боевых самолетов армии базировались на 165 аэродромов. Авиация 16-й воздушной

армии значительно превосходила авиацию противника, который к началу операции в

полосе 1-го Белорусского фронта имел всего до 700 самолетов.

Войскам 1-го Белорусского фронта периодически содействовали до 800 самолетов

авиации дальнего действия 18-й воздушной армии, которой командовал Главный

маршал авиации А. Е. Голованов.

Воздушная обстановка перед началом Берлинской наступательной операции

характеризовалась господством в воздухе нашей авиации, значительным

количественным и качественным ее превосходством над врагом. [238]

С получением указаний штаба ВВС Красной Армий с 1 по 6 апреля 1945 г. в

частях корпуса проводилась подготовка к перебазированию на 1-й Белорусский фронт.

Штабы корпуса, дивизий и полков составляли планы перебазирования летных и

наземных эшелонов, организовывали связь, уточняли промежуточные аэродромы для

дозаправки горючим и запасные аэродромы на случай ухудшения погоды по маршруту,

занимались многими другими делами, связанными с обеспечением перебазирования.

Основное внимание было уделено подготовке материальной части и летного состава.

Летчики тщательно изучали маршрут перелета и условия ориентировки на незнакомой

местности.

В целях скрытности сосредоточения авиации на берлинском направлении полки

обеих дивизий решили сосредоточить вначале на тыловом аэродроме Беднары (в районе

Познани), а оттуда небольшими группами на малой высоте перебазировать их на

передовые аэродромы. Промежуточным аэродромам на маршруте для дозаправки был

назначен аэродром Шиманен, запасным – Инстербург. [239]

В период 7—11 апреля 1945 г. корпус перебазировался на аэродром

сосредоточения Беднары. Перелет осуществлялся группами по 6—10 самолетов без

лидеров.

При перелете летные эшелоны 3-й гвардейской истребительной авиадивизии

производили посадку и дозаправку, как и было предусмотрено планом, на аэродроме

Шиманен.

В ходе перебазирования 4-й гвардейской иад погода резко ухудшилась, поэтому

большинство групп ее полков были вынуждены использовать для дозаправки не

аэродром Шиманен, а запасной аэродром Инстербург.

Наземные эшелоны всех частей перебазировались транспортными самолетами

Ли-2.

В период 12—14 апреля обе дивизии корпуса перебазировались с аэродрома

Беднары на передовые аэродромы: 3-я гвардейская истребительная авиадивизия на

аэродромы Варниц, Нордхаузен, Госсов; 4-я гвардейская истребительная авиадивизия

на аэродромы Берфельде, Фюрстенвальде, Регенвальде (65-й гвардейский иап остался

на аэродроме Шяуляй, где продолжал перевооружаться на новые самолеты Як-3).

Оперативные группы штабов и технический состав всех полков на транспортных

самолетах перелетели на аэродром Врублево, а оттуда на автотранспорте следовали на

передовые аэродромы.

При перебазировании погиб командир 66-го гвардейского Виленского

Краснознаменного, ордена Суворова III степени истребительного авиационного полка

гвардии подполковник Григорий Андреевич Пустовойт.

Полк возглавил бывший штурман того же полка Герой Советского Союза гвардии

майор Иван Петрович Витковский.

* * *

13 апреля 1945 г. командир 1-го гвардейского истребительного Минского

авиакорпуса гвардии генерал-лейтенант авиации Е. М. Белецкий был вызван в штаб 16-

й воздушной армии, где получил от командующего армией генерал-полковника авиации

С. И. Руденко боевую задачу.

В предстоящей наступательной операции 1-го Белорусского фронта части корпуса

должны были непосредственным сопровождением до цели и обратно обеспечить [240]

боевые действия бомбардировщиков 6-го бомбардировочного авиационного корпуса,

имевшего на вооружении самолеты Ту-2.

Там же, на совещании у командующего воздушной армией, Евгений Михайлович

Белецкий встретился с командиром 6-го бомбардировочного авиационного корпуса

полковником Иваном Потаповичем Скоком и согласовал с ним вопросы подготовки к

совместной боевой работе.

По возвращении в штаб командир корпуса вызвал к себе командиров,

заместителей по политической части и начальников штабов дивизий и в присутствии

руководящего состава штаба корпуса лично поставил им боевую задачу.

Командиру 3-й гвардейской истребительной авиадивизии предстояло