Текст книги "Разочарование в Боге"
Автор книги: Филип Янси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Разочарование в Боге
Моему брату, который все еще разочарован
Предисловие
Когда я приступил к этой книге, некоторые прихожане нашей церкви звонили мне и спрашивали: «Вы действительно пишете книгу о разочаровании в Боге? Мне хотелось бы с Вами поговорить. Я никому раньше об этом не рассказывал, но в моей жизни тоже случались периоды величайшего разочарования в Боге». Я много беседовал с обращавшимися ко мне людьми. Благодаря этим разговорам и сложился план книги.
Я обнаружил, что очень многие люди болезненно переживают разрыв между своими ожиданиями и реальностью: они ждали от христианской веры больше, чем получили от нее. Книги, проповеди, полные радости и торжества личные свидетельства говорили о том, что в их жизни будет реально присутствовать Бог. Не получив же такого рода подтверждений веры, они ощутили разочарование. Им кажется, что их обманули. И в этом они винят окружающих. Или же корят самих себя в отсутствии духовной чуткости. Одна женщина сказала: «Я повсюду слышу о необходимости личных отношений с Иисусом Христом, но к моему огорчению выяснилось: отношения с Богом совсем не похожи на отношения с людьми. Я никогда не видела Бога, не слышала Его голоса. В отношениях с Ним не было того ощущения близости, которое возникает при общении с человеком. Либо учившие меня люди в чем–то неправы, либо я сама виновата».
Разочарование возникает, когда реальный опыт не совпадает с предвкушением. Вот почему в первой половине книги мы обратимся к Библии и постараемся понять, чего можно ожидать от Бога. Я боялся начинать с Писания, поскольку многие люди, особенно те, кто разочарован, не слишком–то любят Библию. И все же мне кажется, что для начала правильней всего будет предоставить слово самому Богу. Я постарался отринуть всякую предвзятость и прочесть Библию как некую историю, как некий «сюжет». Результат поразил меня – получилась совсем не та история, к которой я привык с детства.
Вообще–то я собирался написать две книги. Так и сделал. Но потом я объединил их под одной обложкой. Вторая книга посвящена практическим, экзистенциональным проблемам. В ней изложенные мной идеи применены к реальным ситуациям, к тем, которые и порождают разочарование в Боге. Я счел, что оба подхода – практический и теоретический – вполне уместны в рамках одной книги. Они взаимодополняют друг друга.
Когда я рассказывал о своей задумке другу, он, нахмурившись, покачал головой: «Мне бы никогда не пришло в голову подвергать Бога сеансу психоанализа», – заметил он. Надеюсь все же, что и я так не поступаю. Но мне бы хотелось лучше понять Бога, узнать, почему Он подчас ведет нас столь невероятными путями. И почему Он не вмешивается в ситуацию, когда и как мы этого от Него ждем.
Я должен предупредить читателя: эта книга – не носит апологетического характера. Я не собираюсь приводить доводы в защиту Бога. Есть люди, которые способны сделать это более профессионально. К тому же в моей книге речь пойдет о сомнениях скорее эмоционального, нежели интеллектуального свойства. Разочарование подразумевает несбывшуюся надежду на близкие отношения.
Также я не стану обсуждать вопрос, творит ли Бог чудеса. Я считаю очевидным, что Бог располагает сверхъестественной силой и пользуется ею. Итак, Бог может вмешаться в земные дела, почему же Он делает это так редко? Зачем не открывает Себя искренним скептикам, готовым поверить первому же знамению? Зачем Он допускает на земле страдание и несправедливость? Почему вмешательство Бога не носит «регулярного» характера, а остается на уровне «чуда»?
И еще одно предостережение: я не буду излагать в книге стройное христианское учение. Я пишу для людей, которые в ту или иную пору своей жизни натолкнулись на молчание Бога. Изучать веру по Книге Иова – все равно что изучать историю цивилизации по учебнику военной истории. С другой стороны, многие христианские книги вообще не упоминают о борьбе, а сулят лишь легкие победы. Эта книга – тоже книга о вере, но о вере с точки зрения усомнившегося.
И, наконец, я должен объяснить, как оформлены в книге ссылки на Библию. Мне не хотелось выделять их в подстрочные примечания или вставлять указания прямо в текст – от этого страница становится похожей на речь заики. Поэтому я указываю источники цитат в конце каждой главы и предоставляю любопытным самим отыскивать нужное место.
Книга I
БОГ В ТЕНИ
Восстань, что спишь, Господи!
пробудись, не отринь навсегда.
Для чего скрываешь лице Твое?
Псалом 43:24–25
Вовсе не обязательно сидеть в темноте под ночным небом. Но если ты хочешь увидеть звезды, то без тьмы не обойтись. А вот для звезд тьма не является обязательным или необходимым условием существования.
Анни Диллард
Часть первая
Вслушиваясь в тишину
1. Роковая ошибкаС тех пор как была опубликована моя книга «Где Бог, когда я страдаю?», я начал получать письма от людей, разочаровавшихся в Боге.
Молодая мать писала мне о том, как радость, с которой она ожидала рождения ребенка, вдруг обернулась горечью и скорбью. Девочка родилась с тяжелой формой spina bifida – врожденного порока развития позвоночника, при котором нередко поражается спинной и головной мозг. Беды, постигшие эту женщину, были перечислены на нескольких страницах, покрытых бисерным почерком: медицинские счета поглотили все семейные сбережения, разрушился брак, поскольку мужу не хватало внимания – все свое время мать уделяла больному ребенку. Жизнь трещала по швам. Женщина усомнилась в существовании любящего Бога. Она просила у меня совета.
В другом письме гомосексуалист излагал мне свою историю. Более десяти лет он искал средство изменить свою сексуальную ориентацию, искал исцеления в церкви, ходил в группы поддержки, пробовал принимать лекарства. Даже подвергался шоковой терапии: если во время сеанса он возбуждался при виде мужских эротических фотографий, он получал удар током по гениталиям. Но в конце концов он вернулся в голубое сообщество. Этот человек по–прежнему пишет мне. Он твердит, что хотел бы следовать за Богом, но не способен на это из–за своего «проклятия».
Молодая женщина с некоторым смущением поведала мне о развивающейся депрессии. Она утверждала, что причин для угнетенности у нее нет: она здорова, неплохо зарабатывает, выросла в хорошей семье, и все же, просыпаясь по утрам, она не испытывает ни малейшего желания жить. Она равнодушна и к Богу, и к собственной жизни. Она молится по привычке, но не уверена, что ее молитвы хоть кто–то слышит.
Во всех этих письмах, полученных мной на протяжении многих лет, повторяется на разные лады один и тот же вопрос: «Вы писали о физическом страдании. Но как быть с моей болью? Где Бог, когда я испытываю душевные муки? Что об этом говорит Библия?» Я, как мог, отвечал на письма, прекрасно сознавая неадекватность любых слов. Разве слово способно исцелить рану? Должен признаться, что, читая чужие письма, я и сам задался тем же вопросом. Где же Бог, когда мы испытываем душевные муки? Почему Он так часто подводит нас?
Поводом к разочарованию в Боге не всегда становится некое драматическое обстоятельство. У меня оно может возникнуть внезапно в самой обыденной житейской ситуации. Помню, прошлой зимой, в сырую, промозглую чикагскую ночь с неба сыпался град, покрывая улицу темным мерцающим жемчугом. Моя машина заглохла в довольно неблагополучном квартале. Я поднял капот, склонился над мотором. Мелкие градины колотили меня по спине, точно камешки. А я твердил про себя: «Пожалуйста, помоги мне завести мотор!»
Но сколько я ни возился с проводами и трубками, машина не тронулась с места. Весь следующий час я провел в ветхой забегаловке, дожидаясь эвакуатора. Сидя на пластмассовом стуле в луже воды, стекавшей с насквозь промокшей одежды, я гадал, что думает насчет моих неприятностей Бог. В тот вечер я пропустил намеченное мероприятие. В следующие несколько дней мне пришлось потратить немало времени, чтобы добиться нормальной и честной работы от работников автосервиса, кормящихся за счет попавших в беду автовладельцев. Выходит, Богу и дела нет до моих нервов, бессмысленной траты денег и времени?
Мне так же неловко упоминать о своей оставшейся без ответа молитве, как и той женщине, которая писала о беспричинной депрессии. Ведь молиться о том, чтобы машина завелась, – это мелко, эгоистично и попросту глупо. Разве нет? Но я заметил, что со временем мелкие разочарования накапливаются, сливаясь в сплошной поток сомнения, размывающий мою веру. Я начинаю задумываться, помнит ли Бог о повседневных мелочах? И вообще – помнит ли Он обо мне? Я начинаю реже Молиться, заранее решив, что молитвы не помогут. Или Помогут? Эмоции и вера колеблются от одной крайности к другой. Стоит допустить в душу мелкое сомнение, как становишься не готовым к любым серьезным проблемам. Моя соседка умирает от рака. Я прилежно молюсь за нее, но в глубине души сомневаюсь: стоит ли уповать на Бога? Он не ответил на пустяковые молитвы, откликнется ли Он на столь важную?
Как–то утром в гостинице я включил телевизор. Выплыло крупное, с крепкими челюстями лицо известного проповедника. «Я сержусь на Бога!» – яростно заявил он. Интересное признание, если учесть, что оно исходит от человека, всегда утверждавшего: достаточно веры с горчичное зерно, главное – полностью довериться личностному попечению Бога. Оказывается, Бог подвел его: повелел построить большое церковное здание, но проект разорил проповедника и теперь ему придется продать часть недвижимости и свернуть намеченные программы. Он–то выполнил свои обязательства, а Бог нет!
Спустя несколько недель я вновь увидел его по телевизору. На этот раз он излучал веру и оптимизм. Наклонившись к камере, расплывшись в широченной улыбке, он тыкал пальцем в миллионы зрителей: «Вас на этой неделе ждет блааааго», – ворковал он, до невозможности растягивая слово «благо». Как похож он был на хорошего, весьма убедительного коммивояжера! Через несколько дней я услышал в новостях, что его сын покончил с собой. Хотел бы я знать, о чем этот проповедник говорил Богу в своих молитвах в ту роковую неделю.
Подобные происшествия мешают верить бодрым лозунгам о любви и попечении Бога, все время раздающимся в христианских церквях. Ни у кого из нас нет гарантий, что его не затянет воронка разочарования. Это может произойти с человеком, подобным тому теле проповеднику, и с людьми, писавшими мне письма.
С любым христианином. Сперва – разочарование, затем – крохотное сомнение, потом реакция – гнев или чувство покинутости. Мы начинаем задаваться вопросом: можно ли доверять Богу, можно ли препоручить Ему свою жизнь?
Я давно обдумывал тему этой книги, но по двум причинам не решался писать о разочаровании в Боге. Во–первых, мне предстояло столкнуться с вопросами, на которые совсем не легко, а то и вовсе невозможно ответить. А во–вторых, я боялся, как бы книга о неудачах в вере не подорвала отношения читателей с Богом.
Я понимаю, что некоторые христиане с порога отметают саму мысль о разочаровании в Боге. Для них это немыслимо. Иисус обещал, что вера размером с горчичное зерно сдвинет горы, что любое чудо возможно, когда двое или трое сойдутся в молитве. Христианская жизнь полна побед и триумфов. Бог хочет, чтобы мы были счастливы, здоровы, удачливы. Если же мы не достигли этого состояния – значит, нам не хватило веры.
Именно пообщавшись с людьми, придерживающимися подобных убеждений, я понял, что должен написать эту книгу. Я готовил статью о взглядах христиан на медицину. Журналистское расследование привело меня в пользовавшуюся дурной славой церковь, расположенную в сельской местности Индианы. О ней уже писали в «Чикаго Трибьюн» и рассказывали в программах Эй–Би–Си.
Члены церкви считали, что вера сама по себе способна излечить любую болезнь, а искать помощи у врачей – значит не доверять Богу. Статьи в «Трибьюн» рассказывали, как родители бездействовали, наблюдая за безнадежной борьбой малышей с менингитом, пневмонией и даже с обыкновенным гриппом. Но ведь любую из этих инфекций можно с легкостью вылечить! Художник из «Трибьюн» изобразил на карте США 52 надгробья. Ими были отмечены те места, где умерли люди, отказавшиеся, в соответствии с учением этой церкви, от квалифицированной медицинской помощи.
Согласно статистике, среди членов этой церкви роженицы умирали в восемь раз чаще, чем в среднем по стране, а дети – втрое чаще. Тем не менее, церковь уже обзавелась филиалами в девятнадцати штатах и в пяти зарубежных странах.
Жарким августовским днем я отправился в церковь в Индиане. Над шоссе поднималось раскаленное марево. На полях склонялись к земле потемневшие початки кукурузы. Посреди полей стояло ничем не примечательное здание – огромное, одинокое, смахивающее на амбар. Чтобы попасть на парковку, мне пришлось договориться с двумя сторожами, Имевшими при себе переговорные устройства: похоже, после того как несколько бывших прихожан обратились в суд, представители церкви избегали общения с журналистами.
Наверное, я ожидал увидеть в церкви фанатиков, проповедника–гипнотизера… Но ничего подобного. Мы сидели большим полукругом и в течение полутора часов пели псалмы и читали Библию.
Меня окружали простые люди. Женщины в платьях и юбках, никаких брюк, без косметики. Мужчины в рубашках, при галстуках, сидели вместе с семьей, помогая женам утихомиривать детей.
Детей набилось куда больше, чем в обычных церквях. Они были повсюду. Малыши не могли тихо высидеть полтора часа, но родители как–то справлялись с этой проблемой: в ход шли книжки–раскраски, матери играли с детишками в «сороку–воровку», вытаскивали принесенные из дому игрушки.
Никаких сенсаций. Обычная, старомодная Америка, все еще верная традиционным семейным ценностям. Эти родители, безусловно, горячо любили своих детей.
И все же – тут в памяти всплывает карта с маленькими надгробьями – эти родители сидели возле постелей умирающих сына или дочери и ничего не предпринимали. Один отец рассказал «Трибьюн», как он две недели неустанно молился, пока его пятнадцатимесячный сын боролся с лихорадкой. Эта болезнь вызвала сперва глухоту, затем слепоту. Но священник требовал от отца проявить еще больше веры и не обращаться к врачу. На следующий день ребенок умер. Вскрытие показало, что его убила легко поддающаяся излечению форма менингита.
В целом прихожане индианской церкви не винят Бога в своих несчастьях – по крайней мере, вслух. Они лишь упрекают самих себя за недостаток веры. А надгробий становится все больше.
Я покинул ту воскресную службу с глубочайшим убеждением, что наши представления о Боге важны, чрезвычайно важны: они определяют то, как мы живем. Эти люди отнюдь не были чудовищами или людоедами, но в силу роковой богословской ошибки они допустили, чтобы умерло несколько десятков детей. В целом учение индианской церкви мало чем отличается от того, что мне доводилось слышать от других евангельских проповедников. То же самое говорят в богословских радио–и телепередачах. Только в Индиане посулы религии были доведены до логического абсурда.
Ради тех простых прихожан в Индиане и ради тех, кто писал мне исполненные сомнений письма, я решился взяться за проблему, которую мне так хотелось обойти. Итак, данная книга – богословская, но никак не академическая, поскольку в ней рассматривается природа Бога и предпринимается попытка понять, почему Он в одних случаях ведет нас непонятными нам путями, а в других случаях – бездействует.
Нельзя запереть богословские разговоры в стенах семинарии, где учителя и студенты играют в интеллектуальный пинг–понг. Есть богословские проблемы, которые касаются каждого из нас. Очень многие люди теряют веру из–за острого чувства разочарования в Боге. Они ожидали от Бога совершенно определенных поступков, а Он «подвел» их… Другие же, хотя и сохраняют веру, тоже испытывают разочарование. Они надеялись на вмешательство Бога, они молились о чуде, а молитва осталась без ответа. В той церкви в Индиане так произошло по меньшей мере пятьдесят два раза.
2. Крах верыОднажды мне позвонил студент–теолог из Уиттон–колледжа.
– Меня зовут Ричард, – представился он. – Мы с вами не знакомы, но благодаря вашим книгам мне кажется, что мы близки. Не могли бы вы уделить мне немного времени?
Ричард рассказал о себе. Он обратился в христианство во время учебы в университете – представитель христианской молодежной организации, подружившись с Ним, познакомил молодого человека с основами веры. Однако Ричард вовсе не казался новичком в богословии. Он попросил меня порекомендовать ему что–нибудь из хорошей литературы, но выяснилось, что все книги из моего списка он уже читал. Мы приятно и не слишком связно побеседовали, и только в конце разговора Ричард обратился ко мне с просьбой:
– Мне неловко вас этим нагружать, – извинился он, – я понимаю, как вы заняты, но если б вы были так любезны… Видите ли, я написал реферат по Книге Иова, а мой преподаватель советует сделать из него книгу Не могли бы вы пролистать мою рукопись и высказать свое мнение?
Я согласился и через несколько дней получил по почте рукопись. По правде говоря, я не рассчитывал получить особое удовольствие: дипломники редко умеют увлекательно писать. Я не думал, что человек, лишь недавно принявший христианство, сможет найти нечто новое в сложнейшей из книг Библии, но я ошибся. Текст показался мне интересным. В течение нескольких месяцев мы с Ричардом по телефону и в письмах обсуждали, как придать рукописи законченную форму.
Спустя год Ричард закончил книгу и заключил контракт с издательством. Он позвонил мне снова и попросил написать предисловие. Я не знал Ричарда в лицо, но мне нравился его энтузиазм, мне хотелось поддержать его.
Миновало еще полгода. Книга была сверстана и откорректирована. Незадолго до ее выхода в свет Ричард позвонил мне. Теперь его голос звучал иначе – напряженный, срывающийся. Как ни странно, он уклонялся от моих расспросов насчет готовящегося издания.
– Мне необходимо повидаться в вами, Филип, – сказал он. – Я чувствую, что обязан кое–чем поделиться с вами, а это возможно только при личной встрече. Можно мне приехать сегодня во второй половине дня?
Жаркие, слепящие лучи солнца струились в окно моей квартиры, расположенной на третьем этаже. Я не занавешивал большие распахнутые окна. Мухи то влетали в комнату, то вылетали прочь. Напротив меня на кушетке сидел Ричард в белых теннисных шортах и в футболке. Его лицо блестело от пота. Чтобы встретиться со мной, он целый час ехал по запруженному машинами Чикаго. Первым делом он осушил стакан чая со льдом, чтобы хоть немного остыть.
Худощавый парень в хорошей физической форме понравился бы любому тренеру. Худое лицо и коротко подстриженные волосы придавали ему суровый, аскетический, даже монашеский вид. Движения Ричарда были красноречивы: кулаки сжимались и разжимались, загорелые ноги то и дело меняли положение, мышцы на лице судорожно вздувались.
Он отмахнулся от светской беседы и приступил к разговору:
– Вы рассердитесь на меня, Филип, и будете совершенно правы. Наверное, вы даже назовете меня мошенником.
Я не понимал, к чему он клонит.
– Дело вот в чем. Книга, с которой вы так мне помогли, выйдет в следующем месяце с вашим предисловием. Но я больше не верю в то, о чем писал. Я чувствую, что должен с вами объясниться.
Он на миг замолчал. Я видел, как ходят его желваки.
– Ненавижу Бога! – выпалил он вдруг. – Нет, не так. Я просто не верю в Него.
Я ничего не сказал. Следующие три часа я почти все время молчал, а Ричард рассказывал мне свою историю, начиная с развода родителей.
– Я сделал все возможное, чтобы предотвратить их Разрыв, – сказал он. – В ту пору я как раз принял христианство. Я был так наивен, что верил, будто Бог и в самом деле заботится о нас. Я молился днем и ночью, чтобы они помирились. Я даже взял академический отпуск и поехал домой, чтобы спасти нашу семью. Мне казалось, я исполняю Божью волю. Но я только все испортил. Так впервые я не получил ответа на молитву.
Я перешел в Уиттон–колледж, чтобы больше узнать о вере. Я думал: наверное, я в чем–то ошибся. В Уиттоне мне встречались люди, которые говорили: «Я общался с Богом», или: «Бог велел мне». Я тоже порой повторял эти слова, но меня от них коробило. Разве Бог хоть что–то говорил мне? Я не слышал Его голоса, не получал никаких наглядных, осязаемых доказательств Его присутствия. Но как я стремился к близости с Ним!
Всякий раз, перед тем как принять серьезное решение, я читал Библию и молился о водительстве, как нас и учили. Когда я находил верный путь, я шел по нему – и, клянусь, каждый раз попадал не туда, куда следовало. Иногда мне казалось, что я понял Божью волю, но потом все переворачивалось с ног на голову.
Снаружи доносился уличный шум. Я слышал, как проходят по лестнице соседи, но Ричарда ничто не отвлекало. Он продолжал говорить, а я лишь кивал, по–прежнему не догадываясь, почему он так яростно нападает на Бога. Многие семьи рушатся, многие молитвы остаются без ответа. Какова же истинная причина его ярости?
Потом Ричард рассказал, как ускользнуло от него хорошее место. Работодатель вопреки договоренности нанял менее достойного кандидата, а Ричард остался без надежного заработка и потерял возможности выплатить кредит, взятый на учебу в университете. Примерно в то же время его бросила невеста. Без предупреждения оборвала отношения и даже отказалась объяснять, почему изменила свое решение. Шарон, невеста Ричарда, сильно повлияла на его духовное развитие. Теперь вместе с ней ушла и часть его веры. Они часто молились о своем совместном будущем. И вот эти молитвы оказались лишь горькой насмешкой.
Проблемы со здоровьем усугубляли ощущение беспомощности и депрессию Ричарда. Открылась старая рана. Ричард снова почувствовал одиночество, ощущение, что его предали. Так же было, когда расстались родители. Что если Бог обманывает его, как обманула Шарон? Ричард отправился к священнику. Он, словно утопающий, хватался за любую возможность спасения. Он хотел сохранить веру в Бога, но руки хватали пустоту. Как верить Богу, Который ничуть не заботится о нем?
Священник не проявил особого сочувствия и дал Ричарду понять, что его переживания несопоставимы с проблемами разводящихся супругов, раковых больных, родителей, чьи дети сбились с пути. Провожая его, священник снисходительно усмехнулся:
– Наладятся ваши отношения с подружкой, да и с Богом тоже наладятся.
Но Ричарду его проблемы не казались столь незначительными. Он не понимал, как любящий Отец допускает, чтобы его постигло столь глубокое разочарование. Ни один человек не стал бы так обращаться со своим ребенком. Ричард продолжал посещать церковь, но в его душе уже зародилось сомнение, переросшее в опухоль цинизма. Богословие, которое Ричард изучил в колледже и прекрасно изложил в своей книге, стало вдруг чужим для него самого.
– Как ни странно, чем больше я злился на Бога, тем больше энергии во мне высвобождалось, – продолжал Ричард. – Я заметил, что в последние несколько лет я все больше уходил в себя. Теперь, когда меня одолели сомнения, когда я отошел от университетских друзей–богословов и прочих христиан, я словно ожил.
Однажды вечером этот процесс достиг кульминации. Ричард пошел на воскресную службу, прослушал проповедь и молитвы, но одно сообщение потряслл его. На той неделе над Аляской разбился самолет с девятью миссионерами на борту. Все они погибли. Священник изложил детали катастрофы, а затем представил собравшимся прихожанина, который на той же неделе счастливо выжил в другой авиакатастрофе. Когда этот человек изложил подробности своего приключения, паства откликнулась: «Хвала Богу».
– Боже, благодарим тебя за избавление нашего бра та, за то, что Твой ангел–хранитель бдил над ним, – подхватил священник, – и просим Тебя не оставить се мьи погибших на Аляске.
Эта молитва вызвала у Ричарда отвращение, чуть ли не приступ тошноты. «Нельзя же и нашим, и вашим, – подумал он. – Если уж мы благодарим Бога за спасение, то Его же надо винить и за катастрофу. Почему в церковь в качестве свидетелей не позвали родственников погибших? Что сказали бы вдовы погибших миссионеров? Тоже станут твердить насчет любящего Отца?»
Ричард вернулся домой в большом волнении. Все его сомнения сосредоточились теперь в одном вопросе: а существует ли Бог? И Ричард не увидел никаких доказательств существования Бога.
Тут Ричард ненадолго прервался. На западе солнце закатилось за большое здание, тени и яркие полоски света в комнате смягчились, надвигались сумерки. Прикрыв глаза, Ричард покусывал нижнюю губу. По том он с силой надавил пальцами себе на веки. Похоже, он пытался мысленно воспроизвести события той ночи, как можно точнее передать их.
– Что же было дальше? – спросил я несколько минут спустя. – Что произошло в ночь, когда вы утратили веру?
Ричард кивнул и продолжил свой рассказ, но уже не так возбужденно.
– В ту ночь я допоздна не мог заснуть. Все соседи давно улеглись. Я живу на тихой улочке в пригороде, так что казалось, будто я остался один во всем мире. Я чувствовал – надвигается нечто серьезное. Мне было плохо. Бог уже столько раз подводил меня! Я ненавидел Его и в то же время боялся: я же все–таки изучал богословие. Что если Бог все–таки существует, просто я чего–то не понимаю? Как проверить? Я стал перебирать весь свой опыт веры с самого начала.
Я вспомнил первую вспышку веры в университете. Тогда я был молод и доверчив. Быть может, я просто услышал пару избитых фраз и тоже захотел вкусить «жизнь с избытком»? Быть может, я подражал другим людям, подпитывался их опытом? Быть может, я обманул самого себя, поверив в Бога?
И все же – как отбросить все, во что я верил? Я решил дать Богу последний шанс.
В ту ночь я молился так искренне и так усердно, как только мог. Я молился на коленях, я простирался ниц на полу.
– Боже! Вспомни обо мне! – взывал я. – Я же не пытаюсь учить Тебя, как следует править миром! Об одном прошу: дай мне знак, что Ты существуешь.
Четыре года я мечтал о «личных отношениях с Богом» – все только и говорят об этом, – а Бог поступил со мной хуже, чем враг. И вот все сошлось в одном последнем вопросе: как говорить о личных отношениях с Богом, если ты не уверен, что Он существует? Я никак не мог убедить себя в том, что Бог есть.
Я молился по крайней мере четыре часа. Порой мое собственное поведение казалось мне глупым, но потом вновь наступала полная искренность. Мне казалось, будто я иду по узкому карнизу в полной темноте и не знаю, смогу ли оказаться на земле целым и невредимым – пусть Бог решает.
Наконец, около четырех часов утра я пришел в себя. Ничего не произошло. Бог не откликнулся. Так зачем себя мучить? Не лучше ли забыть о Боге и жить своей жизнью, как все нормальные люди?
Внезапно на меня нахлынуло ощущение свободы, несказанное облегчение, словно я только что сдал экзамен или получил водительские права. Борьба завершена. Моя жизнь принадлежит только мне.
То, что я сделал после этого, может показаться нелепым: я взял Библию и еще пару христианских книг и спустился во двор. Я тихонько прикрыл за собой дверь, чтобы никого не разбудить. Во дворе у нас стоит кирпичный очаг, туда я свалил все книги, полил их жидкостью для розжига и чиркнул спичкой. Ночь была безлунная, пламя поднялось высоко. Страницы Библии и богословских книг свернулись в трубочки, почернели, рассыпались золой и поднялись вместе с дымом к небу. С ними рассеялись и остатки веры.
Я еще раз сходил наверх и принес еще одну охапку книг. За час я сделал восемь ходок к книжному шкафу: комментарии, семинарские учебники, моя собственная рукопись – все обратилось в дым. Я бы сжег все свои книги, но мне помешал сердитый пожарник в оранжевом плаще. Он подбежал ко мне и принялся орать: «Что это вы тут делаете?!» Кто–то, видимо, увидел огонь и дал сигнал тревоги. Я не знал, как объяснить пожарнику происходящее, и забормотал, что просто сжигаю мусор.
Пожарник залил мой огонь какими–то химикатами, забросал его землей и позволил мне уйти. Я поднялся по лестнице и рухнул на кровать. От меня пахло дымом. Уже светало, а я обрел покой, словно огромная тяжесть свалилась с души. Я больше не лукавил. Я мог честно говорить с самим собой. Ничто больше не вынуждало меня поддерживать в себе веру в то, в чем я не был убежден. Я как бы заново пережил обращение, но обращение не к Богу, а от Бога.
Как хорошо, что я не стал профессиональным душепопечителем. Я всегда теряюсь, когда человек обнажает передо мной душу, как это сделал Ричард. В тот вечер я почти ничего не говорил. Наверное, так даже было правильнее. Если б я и нашел какие–то неправильности в том испытании, которому Ричард подверг Бога, пользы нам обоим от этого бы не было.
Ричарда больше всего угнетало то, что его книга об Иове должна была выйти в свет уже через несколько недель. Он известил издателя о том, как изменились его богословские взгляды, но печатные станки было не остановить. Я сказал, что по–прежнему готов поддержать его книгу, ведь меня интересует в первую очередь ее содержание, а не личная позиция автора.
– К тому же я и сам пересмотрел многие из своих взглядов и не совсем согласен с тем, о чем писал десять лет тому назад, – сказал я ему.
Длинный монолог изнурил Ричарда. Но к концу нашей встречи он казался спокойнее.
– Может быть, вся беда в том, что я взялся именно за Иова, – предположил он. – Я так любил его: Иов не боялся быть честным с Богом и добился ответа. В этом вся разница между нами: Бог пришел на помощь Иову после пережитых им страданий, а мне Он так и не ответил.
Сгущались сумерки, на улице уже зажглись фонари. Ричард тряхнул мою руку и быстро сбежал вниз по лестнице. Мне было грустно. Молодой, загорелый, здоровый парень. Многие сочли бы, что у него нет ни малейших причин предаваться отчаянию, но я слушал его, видел как сжимаются и разжимаются его пальцы, как напряжено лицо, и понял наконец, в чем причина его гнева.
Ричард испытывал сильнейшую боль, какую только может причинить человеку предательство. Это была боль влюбленного, обнаружившего внезапно, что он брошен. Вся его жизнь сосредоточилась на Боге, а Бог оставил его.
