Текст книги "Бегущий по лезвию бритвы (сборник)"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Я, считай что, уволен, с ужасом подумал он. Ведь я не смогу позвонить, ни за что. И тут ему вспомнилось, как улетал на работу хозяин кота. А если улетел, значит, дома его нету.

– П–пожалуй, я в–в–все–т–т–таки смогу, – сказал он, выуживая из кармана бирку с адресом, телефоном и фамилией.

– Видишь? – повернулся Слоут к Милту. – Прекрасно он все может, если припрет.

Изидор подсел к видеофону, снял трубку и начал набирать номер.

– Да, – кивнул Милт, – только зря ты это, загонял его в угол. И он правду говорит, пыль тебя здорово уделала – вон же, почти ослеп, а еще пара лет, так и слух потеряешь.

– Да и тебя, Борогроув, она уделала немногим меньше, – ощерился Слоут. – Посмотри на себя в зеркало – вон, рожа, как собачьим дерьмом облеплена.

На экране видеофона появилось озабоченное лицо молодой центральноевропейского типа женщины с волосами, увязанными в тугой узел.

– Да?

– Миссис П–п–пильзен? – через силу выдавил Изидор; страх и растерянность не позволили ему заранее сообразить, что, скорее всего, у котовладельца есть жена и что, скорее всего, эта жена сидит сейчас дома. – Я хочу п–поговорить с вами о вашем к–к–к… – он замолк и нервно помял свой подбородок, – в–вашем коте.

– Да, конечно, это же вы забрали Ораса, – закивала миссис Пильзен. – Так что же у него в итоге оказалось? Мой муж считал, что это воспаление легких.

– Ваш кот умер, – сказал Изидор.

– Господи, да как же это…

– Мы заменим его, – сказал Изидор. – на такие случаи у нас есть страховка. – Он скосил глаза на Слоута, тот, похоже, не возражал. – Мистер Слоут, владелец нашей фирмы… – еще один взгляд на Слоута, – …лично…

– Нет, – отрезал Слоут. – Мы дадим им чек. Полную цену по каталогу «Сидни».

– …лично подберет вам наиболее подходящее животное на замену, – завершил Изидор, почти не вдумываясь в смысл своих слов.

Начав этот невозможный, невыносимый разговор, он с какого–то момента понял, что не может повернуть назад. Произносимое обладало своей собственной внутренней логикой, ни отменить которую, ни изменить он не может, а только следовать за логической цепочкой до ее естественного завершения. Не обращая внимания на недоуменные взгляды Слоута и Милта Борогроува, ничуть уже не заикаясь, он говорил, и говорил, и говорил:

– Вы только дайте нам точное описание нужного вам животного – пол, расцветка, порода – например, персидский, абиссинский, мэнский бесхвостый…

– Орас умер, – вздохнула миссис Пильзен.

– От воспаления легких, – уточнил Изидор. – Он скончался по пути в клинику. Наш главный терапевт, доктор Ганнибал Слоут, выразил абсолютную уверенность, что к этому моменту ничто уже не могло его спасти. Но разве не замечательно, миссис Пильзен, что мы его вам заменим – вы согласны со мной?

– Таких котов больше не бывает, – сказала миссис Пильзен, на ее глазах показались слезы. – Совсем еще маленьким, он иногда вдруг сядет и смотрит на тебя, словно о чем–то спрашивает, а мы не понимали, о чем он спрашивает, и не могли ответить. Может быть, теперь он и сам знает все ответы. – Слезы хлынули еще обильнее. – И мы тоже когда–нибудь их узнаем, каждый в свой час.

И тут на Изидора снизошло вдохновение.

– А как вы отнесетесь к синтетическому двойнику вашего кота? Знаменитая фирма «Уилрайт и Карпентер» могла бы изготовить по нашему заказу истинный шедевр мастерства, идеально воспроизводящий безвременно усопшее животное во всех, вплоть до самых мельчайших, подробностях как внешнего вида, так и характера, обладающий к тому же такими несомненными преимуществами, как долговечность, отсутствие…

– Какой ужас! – возмутилась миссис Пильзен. – Даже и не заикайтесь при моем муже ни о чем подобном, а то он совсем с ума сойдет. Эд любил Ораса больше, чем любого другого кота, который у него был в жизни, а были они у него всегда, чуть не с грудного возраста.

Видя, что Изидор совсем растерялся, Милт Борогроув отобрал у него трубку видеофона.

– Тогда мы можем просто дать вам чек на полную каталожную цену по «Сидни» или, как только что предложил мистер Изидор, можем подобрать для вас нового кота. Мы искренне сожалеем, что ваш кот умер, однако, как говорил уже мистер Изидор, у него было обширное воспаление легких, что, как правило, приводит к летальному исходу.

Милт говорил спокойным голосом уверенного в себе профессионала. Высокое искусство общения с клиентами было отточено у него лучше, чем у самого мистера Слоута, не говоря уж об Изидоре.

– Я не знаю, что сказать Эду… – пролепетала миссис Пильзен.

– Хорошо, мэм, – кивнул Милт и чуть заметно поморщился. – Тогда мы позвоним вашему супругу сами. Вы не могли бы дать мне его рабочий номер видеофона?

Он взял одну из валявшихся на столе авторучек, а мистер Слоут услужливо подсунул ему блокнот.

– Послушайте. – Миссис Пильзен несколько взяла себя в руки и говорила спокойно, без слез и истерик. – Этот предыдущий джентльмен, я теперь думаю, что, может быть, и прав. Пожалуй, я соглашусь на замену Ораса электрической копией, но только чтобы Эд ничего не знал. Вот вы скажите, можно будет сделать воспроизведение таким точным, что мой муж ничего не заметит?

– Как хотите, – в голосе Милта звучало сомнение. – К сожалению, по опыту подобных случаев копия может обмануть соседей, случайных наблюдателей, но никак не хозяев животного. Когда пытаешься установить с копией те же близкие отношения, какие были у тебя с оригиналом…

– У Эда не было близких отношений с Орасом, хотя он его и любил. Кормежка, кювета с песком, вычесывание – все это полностью лежало на мне. Я думаю, стоит попытать счастья с искусственным животным, а уж если ничего не получится, тогда подберем взамен Ораса другого настоящего кота. Честно говоря, я попросту боюсь говорить мужу, он этого не переживет. Он ведь потому и не был особенно близок с Орасом – боялся, что вот привяжется, а через какое–то время… Когда Орас заболел – воспаление легких, как вы установили, – Эд совсем запаниковал и сперва все надеялся, что это какая–нибудь ерунда и само пройдет, потому–то мы так долго и тянули с вызовом врача. Слишком долго… я же чувствовала, что тем все и кончится, а когда вы позвонили, сразу догадалась, о чем пойдет разговор.

Она помолчала, сдерживая вновь разыгравшееся волнение, затем спросила:

– Сколько это займет времени?

– Копия будет готова… – Милт задумался, прикидывая, – дней через десять. Мы доставим ее днем, пока ваш муж на работе.

Он закруглил разговор, попрощался, положил трубку и повернулся к Слоуту.

– Этот самый ее муж, он через пять секунд все поймет. Но мы тут ни при чем, она сама так захотела.

– Как правило, хозяева воспринимают смерть любимого животного крайне болезненно, – мрачно заметил Слоут. – Так что слава богу, что мы специализируемся на фальшаках. Ты можешь себе представить, каково приходится настоящему ветеринару, который вынужден вести такие разговоры чуть не каждый день? Кстати, о разговорах. – Он взглянул на Джона Изидора. – А ведь ты, Изидор, не такой уж и дурак, и побеседовал ты с ней вполне прилично, пусть даже Милту и пришлось в конце тебя подменить.

– Молодец Изидор, – сказал Милт. – Такого ей на уши навесил, что я только диву давался. А ведь такой суровый случай, что не приведи Господь. Я отнесу это в мастерскую, – добавил он, сгребая со стола мертвого кота, – а ты, Ганн, позвони Уилрайту и Карпентеру, чтобы прислали сюда своего мастера с фотоаппаратом. Пусть он измерит и отснимет котяру прямо здесь, а на вынос я не дам, потому что хочу потом лично сравнить копию с оригиналом.

– А пусть и им Изидор позвонит, – решил мистер Слоут. – После разговора с трепетной миссис Пильзен для него это пара пустяков.

– Ты, главное, не давай им забрать оригинал, – сказал Милт, протягивая Изидору мертвого кота. – Они захотят, потому что с оригиналом под рукой работать намного проще, но ты прояви твердость.

– Хорошо, – сказал Изидор. – И звонить, наверное, нужно поскорее, пока он не начал разлагаться. Ведь мертвые тела разлагаются, верно?

Его буквально раздувало от гордости.

Глава 8

Посадив скоростную служебную машину на крышу Сан–Францисского Дворца правосудия, профессиональный охотник на андроидов Рик Декард взял с сиденья служебный же чемоданчик и прямиком направился в кабинет своего босса Гарри Брайанта.

– Как–то ты слишком уж быстро.

Брайант запрокинул голову и шумно вдохнул щедрую понюшку «Особой номер три».

– Я сделал все, зачем ты меня послал.

Рик сел напротив начальника и поставил чемоданчик на пол. Господи, подумал он, да как же я устал. До этого момента усталость вела себя довольно сдержанно, но зато теперь она нашалилась на него в полную силу. Рик начинал уже сомневаться, сумеет ли он быстро восстановить форму, необходимую для предстоящей работы.

– Как там Дэйв? – спросил он. – В силах побеседовать со мной? Прежде чем браться за этих андроидов, мне хотелось бы кое–что у него выяснить.

– Первый заход ты сделаешь на того из них, который срезал Дэйва, на Полокова, – сказал Брайант. – Нужно убрать этого ловчилу как можно скорее, потому что он знает, что мы о нем знаем.

– Скорее? Даже не посоветовавшись с Дэйвом?

Брайант взял со стола лист папиросной бумаги, слепую третью, а то и четвертую машинописную копию какого–то документа.

– Полоков работает муниципальным уборщиком мусора.

– Мне казалось, что этим занимаются исключительно аномалы.

– Вот он и косит под аномала, полного идиота. На это наш общий друг и попался – Полоков настолько убедителен в своей роли, что Дэйв расслабился и потерял бдительность. Так ты считаешь, нам можно полагаться на вопросник Фойгта–Кампфа? То, что случилось в Сиэтле, полностью уверило…

– Да, – кивнул, не вдаваясь в подробности, Рик.

– Постараюсь поверить тебе на слово, – вздохнул Брайант. – Только ты имей в виду, что проколы абсолютно недопустимы.

– Так охота на андроидов и вообще такое дело, что проколы в ней недопустимы. В чем разница?

– Разница в том, что появился «Нексус–шестой».

– На моем счету уже есть один выявленный, – сказал Рик. – А на счету Дэйва – два. Три, если считать Полокова. Ладно, я нейтрализую Полокова прямо сегодня, а где–нибудь вечером или завтра побеседую с Дэйвом.

Он протянул руку к слепому машинописному экземпляру установочных данных на андроида, втершегося в людскую среду под псевдонимом «Полоков».

– И еще, – сказал Брайант. – К нам направляется советский коп из ВПО. Шандор Кадайи, как его зовут, позвонил мне, когда ты был в Сиэтле. Сейчас он уже на борту аэрофлотского ракетоплана, который сядет здесь примерно через час.

– А что ему надо?

Копы из ВПО редко осчастливливают Сан–Франциско своими визитами.

– В штаб–квартире ВПО настолько заинтересовались этими «Нексусами–шестыми», что захотели прикрепить к тебе одного из своих. Наблюдателем, но при случае и помощником. Тебе самому решать, когда и на что этот Кадайи может пригодиться, но сопровождать тебя он будет точно, я уже дал на это согласие.

– А с премией что? – безразлично поинтересовался Рик.

– Делиться не обязательно, – криво усмехнулся Брайант.

– Иную постановку вопроса я счел бы попросту несправедливой.

Рику совершенно не улыбалось отдавать часть своего нелегкого заработка какому–то хмырю из ВПО. Он пробежал глазами установочные данные на Полокова – словесный портрет, текущий домашний адрес и место работы. Мусороуборочная компания «Залив», центральная контора которой располагалась в Гири.

– Ну что, подождешь русского копа, чтобы помог тебе с нейтрализацией Полокова? – невинно поинтересовался Брайант.

– Я как–то всегда обходился один, – ощерился Рик. – Ты начальник, так что тебе решать, но я бы уж лучше занялся им прямо сейчас, не дожидаясь, пока к нам заявится этот Кадайи.

– Ну, один, так один, – милостиво согласился Брайант. – А уж когда займешься номером вторым, госпожой Любой Люфт – вот, кстати, ориентировка на нее, – он протянул Рику еще один лист папиросной бумаги с бледными, расплывчатыми строчками машинописного текста, – тогда подключишь и Кадайи.

Рик положил оба листка в департаментский чемоданчик и снова направился на крышу, к недолго скучавшей машине. Ну что ж, сказал он себе, нанесем визит вежливости господину Полокову. Он похлопал себя по карману, где лежал лазер.

Рик начал охоту на Полокова с посещения главной конторы его работодателей.

– Здравствуйте, – сказал он седовласой, сурового вида секретарше. – Я хотел бы повидаться с одним из ваших сотрудников.

Логово мусорщиков впечатляло. Просторное, ультрасовременное здание, деловитая суета хорошо вышколенных канцелярских служащих, толстые ковры и дорогая, из настоящего дерева мебель – все это лишний раз напоминало, что сбор и уничтожение мусора стали после войны одной из важнейших отраслей промышленности. Тонкая пленка цивилизации облезала с планеты, как краска с неухоженного забора, рассыпалась трухой, и чтобы поддерживать Землю в состоянии, более–менее пригодном для жизни немногих оставшихся на ней людей, эту труху требовалось время от времени убирать, в противном случае колыбель человечества рисковала, как любит говорить Дружище Бастер, задохнуться под толстым, удушающим слоем – нет, не радиоактивной пыли, а хлама.

– К мистеру Акерзу, – сказала суровая секретарша. – Кадрами занимается он.

Она указала на внушительный (хотя и всего лишь «под дуб») стол, за которым перебирал бесчисленные бумаги плюгавый, благостного вида очкарик.

– Меня интересует ваш сотрудник по фамилии Полоков, – сказал Рик, предъявляя свое полицейское удостоверение. – он сейчас, на работе или дома?

– Полоков, говорите? – недовольно переспросил мистер Акерз, выкапывая из бумажных завалов какую–то папку. – Полоков должен быть на рабочем месте. Наше предприятие в Дали–Сити, прессующее старые машины перед сбрасыванием их в Залив, на засыпку. Однако… – Он сверился по какому–то списку, позвонил кому–то по внутреннему видеофону и наконец вынес окончательный вердикт: – Полоков не вышел сегодня на работу. Причина неизвестна. Он там что, что–нибудь натворил?

– Если он все–таки появится, – сказал Рик, – не говорите ему, что о нем спрашивали. Вы понимаете?

– Уж как–нибудь, – обиженно насупился мусороуборочный кадровик.

Теперь нужно было проверить квартиру Полокова в одном из доходных домов Тенделойна.[9]9
  Тенделойн (букв, «филейная вырезка») – общеамериканское прозвание части города, где сосредоточена большая часть злачных заведений. Это слово восходит к некоему нью–йоркскому полицейскому конца XIX века, сказавшему после того, как его перевели на участок между 23–й и 42–й стрит, что прежде он ел дешевые бифштексы из шеи и лопатки, а отныне переходит на вырезку.


[Закрыть] Найдешь его теперь, держи карман шире, мрачно думал Рик, поднимая машину в воздух. Слишком уж долго они – Брайант и Холден – рассусоливали. Чем гробить драгоценное время на этот самый Сиэтл, Брайанту следовало прямо с утра натравить меня на Полокова, а лучше сделать это еще вчера, как только Дэйв схлопотал свое.

Жутковатое местечко, поежился Рик, пробираясь по заваленному хламом лифту.

Пустые, заброшенные клетки и загоны покрывал многомесячный слой пыли. В одной из клеток валялся лапами кверху электрический куренок. Неосвещенная лестничная площадка на полоковском этаже напоминала средневековый застенок. Пошарив по стенам узким лучом полицейского фонарика, Рик заодно еще раз взглянул на машинописный листок с ориентировкой. Через Фойгт–Кампфовский тест Полокова уже прогоняли, так что можно было начинать спектакль прямо с финальной сцены, с нейтрализации.

Вернее всего было сделать его прямо отсюда, с лестницы. Достав из чемоданчика всенаправленный пенфилдовский излучатель, Рик нажал на кнопку «оцепенение»; сам он при этом держался точно сзади от прибора, в защитном поле дополнительного противофазного излучателя.

Теперь все, считаем, застыли и очухаются не раньше, чем минут через десять, думал он, выключая излучатель. Все, кто оказался поблизости, – что люди, что андроиды. Кончено. Остается только войти туда и полоснуть по нему лазером. Это – в случае, если он там, но его там, конечно же, нет.

Запертая дверь – не препятствие для того, кому выдали на работе адаптовый ключ, способный анализировать и открывать все известные типы замков; с лазером в руке Рик вошел в полоковскую квартиру.

Пусто, что и требовалось доказать. И даже ни одной его личной вещички, только полуразвалившаяся мебель и прочий хлам, доставшийся Полокову вместе с квартирой и оставленный им ее следующему – буде такой найдется – жильцу.

Вот и просвистела мимо первая тысяча премиальных долларов, просвистела и спряталась куда–нибудь в Антарктику, за Южный полярный крут, пожаловался он сам себе. И теперь все сделает какой–нибудь другой платный охотник из другого департамента – он и Полокова нейтрализует, он и деньги – мои деньги! – в карман положит. Ну да ладно, не вышло с путаным андром – займемся непуганым. Займемся Любой Люфт.

Вернувшись на крышу к своей машине, Рик позвонил Брайанту.

– С Полоковым по нулям. Смылся, скорее всего, еще вчера, как только срезал Дэйва. Хочешь, я встречу Кадайи прямо на посадочном поле? Это сэкономит время, а я хочу заняться мисс Люфт как можно скорее.

Он уже достал ориентировку из чемодана и прямо сейчас, за разговором начал ее изучать.

– Хорошая мысль, – усмехнулся Брайант, – только вот мистер Кадайи уже здесь. Аэрофлотовский лайнер несколько обогнал расписание – обычное, по его словам, дело. Подожди, подожди. – Инспектор секунд на тридцать исчез с экрана. – Оставайся на месте, он сам к тебе прилетит. А пока делать нечего, почитай про мисс Люфт.

– Оперная певица. Должно быть, из Германии. Сейчас ангажирована Сан–Францисской оперной компанией. Хороший, наверное, голос, что сразу устроилась на такое место. О’кей, я подожду Кадайи здесь. – Рик дал Брайанту свои координаты и положил трубку.

Сегодня я буду страстным любителем оперы, решил он, дочитав и спрятав листок. Мне очень хочется услышать ее донной Анной в «Дон Жуане». В моей фонотеке есть записи таких великих певцов прошлого, как Элизабет Шварцкопф, Лота Леманн и Лиза Делла Каза, это даст нам о чем поговорить, пока я готовлю аппаратуру для тестирования.

Размышления Рика прервал оживший видеофон.

– Мистер Декард, – сказала знакомая по департаменту телефонистка, – вас спрашивают из Сиэтла, мистер Брайант сказал, чтобы я соединила их с вами. Это ассоциация «Розен».

– Ладно, – махнул рукой Рик, – соединяйте.

Розены. Эта семейка уже успела показать себя во всей своей красе. Или еще не во всей?

– Здравствуйте, инспектор Декард. – На опустевшем было экране появилась Рэйчел Розец. Ее мирный, почти убаюкивающий тон не сулил ничего хорошего. – У вас найдется хотя бы пара свободных минут, чтобы выслушать наши соображения?

– Валяйте.

– Мы тут всесторонне обсудили ситуацию, создаваемую для вас андроидами и мозговым блоком «Нексус–6». Зная эту модель, как не знает ее никто, мы пришли к выводу, что, взяв себе в помощники кого–нибудь из нас, вы многократно увеличите свои шансы на успех.

– Чем именно? Чего вы можете такого, чего не могу я?

– Попытка контакта со стороны человека будет воспринята «Нексусом–шестым» с подозрением, насторожит его. В то же самое время он отнесется к другому аналогичному андроиду..

– «Другой аналогичный андроид» – это не кто иной, как вы?

– Да, – кивнула Рэйчел.

– Спасибо, но у меня и так полно помощников.

– Не знаю, какие уж там помощники, но я бы вам действительно пригодилась.

– Сомнительно как–то. Ладно, я обдумаю это предложение и перезвоню вам.

Когда–нибудь в далеком, крайне неопределенном будущем, сказал он себе. А вернее всего – никогда. Только ее мне для полной радости и не хватало.

– Не нужно кривить душой, – сказала Рэйчел. – Вы никогда мне не позвоните. Но вы себе просто не представляете, насколько хитрой, увертливой и опасной дичью окажутся беглые «Нексусы–шестые», насколько безнадежным будет ваше положение. А мы чувствуем себя перед вами в долгу за то… За то, что вы сделали.

– Хорошо. – Рик потянулся рукой к рычажку отбоя. – Я все это обдумаю.

– Вез меня, – заторопилась Рэйчел, – кто–нибудь из них выстрелит в вас первым.

– До свидания, – сказал он и положил трубку.

Что же это за мир такой, где андроид прямо из кожи вон лезет, навязывая свою помощь профессиональному охотнику на андроидов?

Рик снова поднял трубку и попросил департаментскую телефонистку не соединять его больше с Сиэтлом.

– Хорошо, мистер Декард. Вы уже встретились с мистером Кадайи?

– Нет. Что–то он не торопится. Вот подожду еще немного, плюну и займусь делами.

В тот самый момент, когда Рик вешал трубку, в нескольких ярдах от него на крышу опустилось такси, оттуда повис плотный румяный весельчак лет пятидесяти с чем–то, одетый в щегольское русского покроя пальто.

– Мистер Декард? – спросил он с явным славянским акцентом. – Платный ликвидатор андроидов Сан–Францисского полицейского управления? А меня зовут Шандор Кадайи.

Он бросил рассеянный взгляд вслед улетающему такси, а затем, не дожидаясь особых приглашений, распахнул дверцу машины и втиснулся на переднее сиденье рядом с Риком.

Пожимая русскому руку, Рик заметил, что у него на поясе весьма необычного вида лазер.

– Пистолет? – улыбнулся Кадайи, извлекая оружие из ремешковой кобуры. – Забавная штука, верно? Марсианское изобретение, оттуда я и привез.

– А я–то считал, что знаю все модели ручных лазеров, – удивленно заметил Рик. – В том числе и те, что производятся и применяются только в колониях.

– Мы их сами делаем, – хвастливо сообщил краснощекий крепыш, поразительно похожий сейчас на славянского Деда Мороза. – Нравится? Кроме очевидных внешних отличий, есть и очень существенные функциональные – да вы возьмите, посмотрите, пощупайте.

Рик быстро, со знанием дела осмотрел любезно предложенное оружие – и недоуменно вскинул брови.

– Форма, конечно же, странная, но что касается серьезных функциональных отличий…

– А вы нажмите на спуск.

Рик открыл окно машины, направил короткий плоский ствол чуть вверх и нажал на спуск. И ничего.

– Спусковая цепь вынесена в отдельный блок – видите? – На его широкой ладони тускло поблескивала сталью крошечная коробочка. – Кроме того, этот же блок может перенацеливать пучок вне зависимости от того, куда направлен ствол.

– Вы не Полоков, а Кадайи, – сказал Рик.

– Ой, ну что же у вас в голове все путается? Вы же хотели сказать наоборот – не Кадайи, а Полоков.

– Я хотел сказать, что вы андроид, именующий себя Полоковым, а не представитель советской полиции. – Рик сильно вдавил в пол машины педаль экстренной защиты.

– А чего это мой лазер не работает? – удивился Кадайи–Полоков, щелкнув туда–сюда тумблером прицельно–спускового блока.

– Стохастическое поле, – пояснил Рик, невольно передразнивая его интонации. – Оно расфазирует лазерное излучение и превращает его в бессильный луч света.

– Я сверну тебе шею, – взревел, бросаясь на его, Кадайи.

Угроза осталась неисполненной. В самую последнюю долю секунды, уже чувствуя на своем горле толстые кургузые пальцы андроида, Рик рванул из–под мышки старомодный армейский пистолет тридцать восьмого калибра и всадил ему в голову тяжелую пулю «магнум».[10]10
  Боеприпасы «магнум» отличаются от обычных увеличенным (при том же калибре) пороховым зарядом и утяжеленной пулей: как правило, они используются для стрельбы из особого, специально под них сконструированного оружия, также обозначаемого словом «магнум». Так что, например, револьвер 45–го калибра «магнум» – это не револьвер какой–то системы «Магнум», как это зачастую неверно понимают, а револьвер неуказанной системы, приспособленный под усиленные патроны.


[Закрыть] Мозговой блок «Нексус–6» разлетелся вдребезги, обезглавленный труп швырнуло о дверцу, он отскочил как резиновый и всей своей судорожно вздрагивающей массой рухнул на Рика.

Кое–как выбравшись из–под мертвого андроида (мертвого? а раньше он что, был живой?) Рик снял трубку и снова позвонил во Дворец правосудия.

– Вы можете принять у меня сообщение? – спросил он у все той же телефонистки. – Сообщите Гарри Брайанту, что я покончил с Полоковым.

– «Вы покончили с Полоковым»? Этого достаточно? Он все поймет?

– Да, – сказал Рик и повесил трубку.

Господи, подумал он, а ведь еще бы чуть–чуть… Я слишком озлился на предложение Рэйчел Розен, пошел наперекор ее словам и чуть за это не поплатился. Ладно, в другой раз буду умнее, а сейчас, несмотря на все ошибки, я сделал Полокова, и это – главное. Мало–помалу его надпочечник перестал накачивать в кровь адреналин и прочие свои секреты, пульс замедлился почти до нормального, дыхание успокоилось. Но дрожь волнения, пробегавшая по его телу, все не унималась. Зато я только что заработал тысячу долларов, сообщил он себе. Вполне достаточная плата за нервотрепку. И заодно выяснилось, что реакции у меня получше, чем у Дэйва. Хотя нельзя не признать, что его печальный опыт очень пошел мне на пользу. У него самого, у Дэйва, не было такого предостережения.

Рик еще раз поднял трубку и набрал номер своей квартиры. Дрожь постепенно стихала; ожидая соединения, он даже сумел закурить.

Наконец на экранчике появилась Айран; глаза ее распухли от шести часов самобичевательной депрессии. Или депрессивного самобичевания?

– Привет, Рик.

– А что случилось с пятьсот девяносто четвертым настроением, которое я набрал перед уходом? Радостное принятие превосходящей…

– Я перенабрала. Сразу как ты ушел. Что тебе надо? Зачем ты звонишь? – В ее тусклом, почти до шепота упавшем голосе звучало глухое, беспросветное отчаяние. – Я так устала, я утратила всякую надежду, всякую. На наш брак, на то, что следующий андроид сам не убьет тебя. Может, ты этим и хочешь меня порадовать? Тем, что тебя убил андроид?

Дальше слова Айран утонули в надсадных воплях и ржании; Рик видел, как шевелятся ее губы, но слышал только грохот извечного, нескончаемого Бастер–шоу.

– Слушай, – сказал он, стараясь вложить в свой голос максимум оптимизма. – Ты меня слышишь? Мне тут сегодня пруха пошла. Новый тип андроидов, с которым, похоже, только я и могу справиться. Первого я уже уложил, так что одна косая, считай что, в кармане. Ты знаешь, чем мы обзаведемся еще до того, как я покончу со всей засветившейся группой?

– А, – кивнула Айран; ее глаза смотрели куда–то в пустоту.

– Так я же еще тебе не сказал! – возмутился Рик, хотя было уже вполне очевидно, что сейчас все его слова – как горох об стенку, что она все еще барахтается в вязкой пучине своей депрессии и полностью его не слышит. – Ладно, до вечера. – Он швырнул трубку на рычаг и тоже предался горестным размышлениям.

Вот же стерва, думал Рик. Ну за какой, спрашивается, радостью я все это делаю – бегаю язык на плечо, жизнью своей рискую? Ей же глубоко по фигу, будет у нее страус или нет, да хоть бы и бегемот, ее ничто не колышет. Ну чего я не избавился от нее в позапрошлом году, когда мы почти уже решили разбежаться? Ну ладно тогда, а сейчас–то что мне мешает?

И никакой помощи, никакой поддержки, думал он, меланхолично подбирая с полу машинописные листки, перемятые во время схватки с Полоковым; больше всего пострадала ориентировка по Любе Люфт Да о какой поддержке можно говорить, если у любого андроида больше жизненной энергии, чем у моей драгоценной женушки? Ну чем она может со мною поделиться? Своей вселенской, скорбью?

Это опять перевело мысли Рика на Рэйчел Розен. Ее прогнозы насчет сложностей борьбы с «Нексусами–шестыми» полностью оправдались. На долю в премии Рэйчел не претендует, криво ухмыльнулся он, так что можно ее при случае и привлечь.

Последние события в корне изменили его позицию.

Врубив двигатель, он наискось бросил машину в небо и взял курс на оперный театр, построенный в память о жертвах последней войны; именно там, согласно записям Дэйва Холдена, должна была сейчас находиться Люба Люфт.

Люба Люфт… Среди женщин–андроидов встречались и очень хорошенькие, к некоторым из них Рик буквально против своей воли испытывал физическое влечение. Странное это чувство, когда умом–то прекрасно понимаешь, что перед тобой бездушный механизм, а эмоционально реагируешь почти как на взаправдашнюю женщину.

Взять вот, к примеру, Рэйчел Розен… Да нет, уж ее–то никак не назовешь соблазнительной, слишком уж тощая. И плоская как щепка, ни бюста, ни ничего, прямо не женщина, а какой–то мальчишка–дистрофик. А сколько там лет этой Любе Люфт? Рик еще раз вытащил мятый листок с ориентировкой и посмотрел в графу «возраст». Двадцать восемь лет – это, значит, судя по внешности. Это у людей возраст настоящий и меняется со временем, а андроида каким уж сделали, такой он потом и есть.

И как удачно, думал Рик, что я хоть малость, да понимаю в операх. Это тоже мое преимущество перед Дэйвом: мой культурный багаж куда обширнее.

Но прежде чем обращаться к Рэйчел за помощью, я сделаю еще один заход сам, как всегда. Если мисс Люфт окажется каким–нибудь совсем уж крепеньким орешком… Но у него была почти полная уверенность в обратном. С Полоковым все висело на волоске. Но это же особый случай. Пол оков все знал заранее и сам перешел в атаку, а что касается всех остальных, они–то пребывают в полном неведении, что кто–то за ними активно охотится, а потому отщелкивать их будет до неприличия просто, все равно что сидячих уток.

Снижаясь к роскошной, сплошь разукрашенной крыше театра, он в голос орал какую–то дикую смесь оперных арий с на ходу придуманной псевдоитальянской белибердой вместо текста. И безо всяких там пенфилдовских генераторов его оптимизм буквально бил через край и полнил его веселым, нетерпеливым ожиданием.